Оглавление
Вера Мильчина. Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Предуведомление
Глава первая. Начало эпохи реставрации
Глава вторая. Июльская революция в париже
Глава третья. Королевский двор
Глава четвертая. Парламент: палата депутатов и палата пэров
Глава пятая. Городское управление и охрана порядка
Глава шестая. Население
Глава седьмая. Парижанки
Глава восьмая. Светская жизнь
Глава девятая. Парижские кварталы. городское жилье
Глава десятая. Благоустройство города. Парижские памятники
Глава одиннадцатая. Производство и снабжение
Глава двенадцатая. Торговля
Глава тринадцатая. Еда
Глава четырнадцатая. Транспорт и связь
Глава пятнадцатая. Санитарное состояние города
Глава шестнадцатая. Медицина и благотворительность
Глава семнадцатая. Бесплатные зрелища
Глава восемнадцатая. Прогулки и аттракционы
Глава девятнадцатая. Публичные балы и карнавальные развлечения
Глава двадцатая. Азартные игры
Глава двадцать первая. Театры
Глава двадцать вторая. Религиозная жизнь
Глава двадцать третья. Образование и наука
Глава двадцать четвертая. Чтение: книги, газеты, библиотеки
Глава двадцать пятая. Изобразительное искусство. музеи
Глава двадцать шестая. Иностранцы в париже
Глава двадцать седьмая. Ритм парижской жизни
Заключение
Основные события парижской жизни 1814–1848
Библиография
Список топонимов
Список периодических изданий
Список иллюстраций
Отрывок из книги
Эта книга – не научное исследование, а плод чтения разных книг – научных и не очень. Научные книги – это прежде всего истории Парижа эпохи Реставрации и Июльской монархии, написанные соответственно Гийомом Бертье де Совиньи и Филиппом Вижье, «Исторический словарь парижских улиц» Жака Иллере, книга Анны Мартен-Фюжье «Элегантная жизнь, или Как возник “весь Париж”. 1814–1848» и многие другие обстоятельные исследования разных аспектов парижского быта (они перечислены в разделе «Библиография», который, конечно, никак не претендует на полноту, ибо литература о Париже практически бесконечна). Из них почерпнуты факты: информация о структуре королевского двора, статистические данные, сведения об административном устройстве Парижа, о работе городских служб и учреждений. Но статистика, хотя и бывает подчас очень выразительна, не дает живого представления о прошлом. Для этого требуются тексты иного рода: мемуары, дневники, нравоописательные очерки. Все эти свидетельства субъективны: одни – из-за особенностей человеческого восприятия, другие – из-за стереотипов жанра. Но все они – некие «живые картины» или, если воспользоваться словом, модным в Париже 1820-х годов, диорамы, создающие своего рода эффект присутствия.
Статистика и разные технические подробности помогают решить первую задачу, какую ставил перед собой автор этой книги о Париже 1814–1848 годов: объяснить достаточно подробно, но без излишнего педантизма, «как все было устроено» в это время в столице Франции в политическом, бытовом и культурном отношениях. «Живые картины» позволяют решить вторую задачу – показать тогдашний Париж глазами современников (французов и иностранцев). Отсюда пространные цитаты, в частности из очерков и писем русских путешественников.
.....
«Эти израненные гренадеры, покорители Европы, пропахшие порохом, тысячу раз слышавшие свист ядер, пролетавших над самой их головой, лишились своего предводителя и вынуждены были приветствовать дряхлого, немощного короля, жертву не войны, но времени, в столице Наполеоновой империи, наводненной русскими, австрийцами и пруссаками. Одни, морща лоб, надвигали на глаза громадные медвежьи шапки, словно не желали ничего видеть; другие сжимали зубы, еле сдерживая яростное презрение, третьи топорщили усы, оскалившись, словно тигры. Когда они брали на караул, их исступленные движения вселяли ужас. <…> В начале цепи гарцевал на коне юный гусар, и сабля гневно плясала в его руке. Он был бледен, глаза его, казалось, готовы были выскочить из орбит, он тяжело дышал и лязгал зубами, подавляя рвущийся из груди крик. <…> Когда карета Людовика XVIII приблизилась к нему, он пришпорил коня и явно боролся с искушением броситься на короля».
Впрочем, остальные парижане смотрели на королевский кортеж с меньшим пристрастием: ими владело прежде всего любопытство. О том зрелище, которое представало их глазам, мы можем судить по свидетельству И.С. Жиркевича:
.....
