Читать книгу Великая Зеленая Лиса - Вероника Заболоцкая - Страница 1

– Это неслыханно! Это не может быть законно! Я не согласен с принятым решением! – Князь Диверий, высокий крепко сложенный молодой мужчина, сотрясал воздух кабинета правителя громкими возгласами. Его вертикальные зрачки, окруженные лимонной радужкой, метали молнии. Он был чистокровным Драго,( как и правитель Товоконий, и его юная дочь – прекрасная принцесса Измульдина), и искренне считал, что их Союз Нежности с принцессой – это дело решенное. Произошедшее днем на террасе дворца повергло Диверия в шок, затем вызвало неистовую ярость. Принцесса выбрала другого. И кого!

– И ты собираешься так запросто принять их Союз с каким-то портовым воришкой?! Отдать ему принцессу?? Передать стол правления его потомку??

– Их объединило Большое Чувство, Диверий. Союз был публично заключен, ты видел ритуал. Все видели. Этот ритуал – это не просто формальность. Их Духи теперь связаны. – Товоконий спокойно поглаживал свою густую снежно-седую бороду. – Я понимаю причину твоего негодования, князь. Но счастье моей дочери для меня важнее всего. Она выбрала другого. Просто смирись с этим. Нельзя вернуть время вспять, и нельзя насильно заставить Измульдину быть с тобой. Мы должны дать Судьбе свершиться. Все происходит как должно.

– Мы должны немедленно созвать Совет Хранителей, позвать Кошкоклан и,если понадобиться, даже разыскать Воронителей, и решить как расторгнуть ЭТОТ союз! Должен быть способ!

Товоконий устал выслушивать истерику своего честолюбивого родственника.

– Я приказываю оставить Измульдину и ее Супруга в покое. Я уже назначил день Коронации. Она состоится двадцать второго дня месяца Листьепада. Они взойдут к столу правления как полноправные правители Долиной Аду, хочешь ты того, или нет.

– А я требую созвать совет! – Сорвался на крик Диверий, еще более разозленный спокойным и повелительным тоном Товокония. – Передавать Стол Правления в руки простолюдину! По капризу какой-то соплячки! Это возмутительно! Ни один вменяемый правитель не будет рисковать судьбой своего народа в услужение личным капризам или прихотям своих родственников! Возможно ты просто спятил на старости лет, Товоконий! – Диверий стукнул по массивному столу, за которым сидел правитель, и прошипел, не отрывая глаз от постепенно темнеющего лица старого Драго:– Возможно, пора заменить правителя решением Совета.

– Убирайся!– Резко, но тихо ответил Товоконий, не посчитавший нужным отвечать на подобную провокацию, и подавивший поднимавшуюся в нем волну гнева.– Поди проветри голову, в ней твориться невесть что! И не забывай: Стол Правления принадлежит мне последние семьдесят хит не просто так! Ты, может, и молод, но никогда и близко не сравнишься со мной или моей дочерью, ни в Знаниях, ни в Магии. И ее потомки будут могущественнее тебя. Даже прижитые с простолюдином. Единственные причины, по которым я не сотру тебя в порошок прямо сейчас – это уважение к памяти о твоих родителях, и вера в то, что в глубине твоего Духа, за туманом оскорбленного честолюбия, жаждой власти и ущемленной мужской гордостью, там глубоко, ты все еще тот славный парень, которого я когда-то взрастил. А теперь пошел вон, пока я не передумал. – Тяжелое кресло издало жалобный скрип ножками по дубовым половицам, Товоконий встал во весь рост над столом и за спиной его, заполнив весь кабинет своим размахом, расправились мощные драконьи крылья.

Униженный и отвергнутый Диверий выбежал из кабинета, размашисто захлопнув дверь.

Покинув Цкенод, Диверий решил направится во Фрикайленд. Солнце едва выпустило свои лучи из-за горизонта, и постепенно освещало мир, согревая теплом. Но оно не могло пробиться ни к Духу, ни в мысли озлобленного князя. Все участники Совета отвергли его предложение о насильном расторжении Союза принцессы, и все, как один, приняли сторону Товокония. Тогда Диверий решил сам узнать способ предотвратить катастрофу, как он это видел: восхождение к Столу Правления простолюдина. Наверняка в своде законов об этом что-нибудь написано. А, может, и о том, как можно разделить соединенные Союзом Нежности Духи. Добыть такую информацию можно было только в легендарных древних Библиотеках Фрикайленда. Если он найдет там нужные сводки законов, совет будет вынужден им следовать. Авторитет старинных магических писаний, которые являли Библиотеки, в глазах Хранителей и правителей во все времена был нерушим. Диверий же ни секунды не сомневался в своей правоте. Он считал, что Товоконий, с возвращением принцессы из Университета, превратился в мягкотелого старика, окончательно выжил из ума, и бездумно потакал глупым капризам избалованной дочери.

Диверий отправился верхом. Он решил не использовать свои драконьи крылья, чтобы не привлекать лишнего внимания. Его верный скакун, за резвость и вороную масть прозванный Штормом, порядком устал.

По мере его приближения к университету погода менялась. Фрикайленд встретил князя совсем пасмурным небом. Свинцовые тучи тяжело нависали над башнями громоздкого старинного строения, животами цепляясь за их острые шпили. Защитное заклятие пропускало на территорию университета только его преподавателей и студентов, а также любого представителя рода Драго – одна из многочисленных привилегий правящего Клана.

Стоило князю спешиться, как узду мягко забрали из его рук невидимые глазу услужники, и Шторм послушно двинулся в стойло, радостно предвкушая и заботливую чистку, и сытый крепкий сон. Пристегиваемый своей злобой и честолюбием, но поясняющий даже для себя самого все свои действия и мысли исключительно благородными мотивами, Диверий сразу направился из холла к спуску в библиотеки. В университете было пусто. Такой испокон веков была философия его существования – все, и обитатели и гости, попадали здесь под заклятие уединения, и оставались невидимыми друг для друга. По плохо освещенному и насквозь отсыревшему коридору князь приблизился к видневшемуся в полу зеву бездонного круглого колодца, в который спускалась крутая спиральная лестница. Он помнил это место очень смутно: всего один раз он был тут, еще ребенком, с родителями, во время экскурсии для будущего студента. Тогда юная волшебница, указав на эту лестницу, торжественно сообщила, что это вход в те самые, священные легендарные подземные библиотеки Фрикайленда. Всеведающие и вездесущие. Место концентрации самой чистой и самой первозданной Магии Долины. Но в сами библиотеки они не спускались. Потому что он испугался и разревелся, и его поскорее увели. Сейчас, стоя перед крутым спуском в неведомое, уже взрослым сильным мужчиной, Диверий все же снова ощутил на мгновение нервный холодок, пробежавший по загривку. Князь откинул плащ на плечо, отдернул край кожаной куртки. Он больше не мальчишка. На кону судьба всей Долины. А главное – его судьба!

Осмотревшись Диверий не увидел ни одного переносного факела, чтобы осветить спуск.

– Ну что ж, пойду на ощупь!– Он решительно двинулся ко входу.

Но, стоило ему ступить на первую ступень, факел, висящий чуть дальше на стене, неожиданно вспыхнул холодным голубым пламенем. И по мере спуска Диверия, они загорались один за одним, освещая путь вниз неприветливым ледяным светом, и тут же затухали, оказавшись за спиной гостя. Постепенно запах сырости сменился тонким ароматом иланг-иланга и сирени.

Оставив позади последнюю ступень, князь оказался перед тяжелой завесой из изумрудного бархата, за которой был вход в просторную круглую комнату. Ярко освещенную, хоть источник света было и не разглядеть, и сплошь по всем стенам заставленную книжными шкафами. Из комнаты широко распахнутые высокие двери вели к бесконечным стеллажам миллиардов книжных полок, которые уходили ввысь и в глубину одинаково неизведанно далеко, постепенно просто растворяясь в темноте. Если читатель в своих поисках углублялся в эти дебри, то за ним медленно плыл в воздухе голубоватый огонек. В центре комнаты стоял крепкий и приземистый дубовый стол, обтянутый травяного оттенка бархатом, таким же травяным был ковер, в котором буквально утопали стопы Диверия – настолько он был толстым и пушистым. Настолько же и пыльным. Запах легкого ароматического масла из иланг-иланга и сирени тут густо переплетался с ароматом древней магической книжной пыли. Князю рассказывали, что библиотеки сами являли книги, которые считали необходимыми для читателей, переступавших их порог. Книга с ответом на волнующие Диверия вопросы должна была просто лежать на этом самом дубовом столе, когда он вошел в комнату. Но на столе было пусто.

Князь растерялся. Он рассчитывал на помощь Древней Магии Долины в устранении вопиющей, по его мнению, несправедливости. “Возможно, я что-то не точно помню, и к библиотекам надо как-то обратиться…”– Подумал он, рассеянно оглядываясь.

– Я хочу узнать…– Голос прозвучал как то робко и князь поперхнулся на полуслове. Он взял себя в руки, прочистил горло, и решительно, почти повелительно, обратился в пространство перед собой. – Я князь Диверий, и я ищу информацию о законах Сочетания Союзом Нежности Монарших Особ, а также о способах расторжения этих союзов.

Стол все так же пустовал. Ничего не происходило. Князь кожей ощутил как библиотеки насмешливо игнорируют сам факт его присутствия. Всеведающие и вездесущие! Первобытная ярость затопила Дух князя Диверия. Даже бесплотные духи библиотек унижали его и потешались над ним! И идти за помощью было больше некуда, негде найти единомышленников. Диверий в сердцах обрушил на травяно-изумрудную столешницу оба кулака, и бархат обивки тут же мягко проглотил звук удара, не нарушив священной тишины библиотек. Никогда раньше отчаяние и злость не кипели в князе с такой силой. Он поднял оброненную на грудь голову и увидел в проеме высоких распахнутых дверей,как из глубокой тени удаляющихся стеллажей с книгами, к нему стремительно приближался одинокий голубой огонек. Он не знал, что все эти его сильные негативные чувства подействовали как самый настоящий магнит. Силуэт постепенно проступал, походя на черную непроглядную тень, которая поглощала падающий на нее свет. Но вот оптическая иллюзия отступила, и перед Диверием оказался мужчина, облаченный в исключительно черные одеяния. Глаза его сверкали, он радостно, почти плотоядно, улыбался и потирал одной рукой с узловатыми крючковатыми пальцами другую. Нос был острым и длинным, кончиком нависающим над верхней губой. И первой мыслью князя была идея убраться как можно дальше от этого странного и мрачного типа.

– Не торопитесь уходить, князь. – Бархатным и мягким, словно тот же ковер под ногами, голосом начал незнакомец. – Скорее всего я могу быть вам полезен. – Он подобострастно склонил голову перед Диверием, и уязвленные гордость и честолюбие князя застонали от радости и облегчения.

– Кто ты, и как ты можешь быть мне полезен? – Выпрямив осанку и подняв подбородок, небрежно бросил Диверий.

“Максимально банальная и примитивная уловка, и всегда работает… Хочешь заполучить кого-то в должники – убеди его что собираешься служить ему.”– Подумал незнакомец в черном, и ответил:

– Меня зовут Юсый, Карилий Юсый, ваша светлость… Я местный волшебник, Маг и сторожила библиотек с незапамятных времен… – Все это Юсый боголепно бормотал не понимая головы, при этом тихо ухмыляясь легкости, с которой сегодня он заполучит лакомый кусок. – Библиотеки прислали меня из другого конца читального зала.

– Так значит личный консультант. О таком сервисе мне не рассказывали. -Диверий довольно хмыкнул.

Он нашел подтверждение правоты своего недовольства. Библиотеки поддержали его. И еще как! Не просто книгой или запиской – они прислали ему древнего и сильного волшебника. Выкуси Совет Хранителей! Этому Союзу не бывать!

– Как бы личный консультант… Да. -Мягко вторил ему Юсый. – Что же, выходит, вы ищите способ разорвать Союз Нежности принцессы и этого… -Он мгновение помедлил, выуживая нужные слова из мыслей самого Диверия.– Портового воришки?

Диверий довольно оскалился. Ублажать тщеславие власть имущих – в этом искусстве Юсыю не было равных.

– Да, я считаю этот союз незаконным, и хочу получить тому документальное подтверждение. Чтобы его аннулировать, и бросить щенка гнить в темнице Кастельбельвера. – Князь подумал, что с удовольствием бы сейчас присел. Наконец сказалась усталость от долгого путешествия верхом.

Следуя повелению легкого жеста Юсыя возле стола появилось два кресла, и Диверий, искренне обрадовавшись, устроился в одном из них, жестом приглашая мага занять второе. Тот робко стоял, как бы ожидая разрешения присоединиться к монаршей особе, и радостно его принял. Можно было продолжить разговор.

– Увы, Союз Нежности между принцессой и этим щенком заключен абсолютно законно, на основе редкого Большого Чувства. Их Духи объединены Древними Магиями Долины навсегда. И расторгнуть его без искреннего желания хотя бы одного из них – невозможно. – Тихо отчеканил маг, и тут же поднял глаза на князя.

От неожиданности Диверий, который счел что все уже решено, и остались формальности, опешил. Юсый чувствовал на вкус его пульсирующую злобу, заполняющую пространство вокруг. Он смаковал.

– Что за шутки! Зачем ты мне морочишь голову! Тебя прислали библиотеки, потому что мне нужна информация!

– Прислала, сообщить что это невозможно. Ни одним законным способом.– Юсый немного подался вперед, и заговорчески продолжил.– Но вполне исполнимо, более менее незаконным… Я очень сильный Маг, я могу обходить даже некоторые законы Магии, уж тем более – законы териантропов.– Глаза его снова блеснули.

Диверий не был глупцом. Он прекрасно понимал что за этим следует.

– И какова твоя цена ? – Сразу перейти к делу было проще для всех. Князь не любил долго растягивать и расшаркиваться, тем более с такими лизоблюдами.

– Я могу наделить Вас сверх мощными способностями и знаниями, необходимыми для совершения желанного. Вам всего-то надо согласиться принять в себя Темную Сущность. – Юсый постарался звучать максимально буднично, но голос предательски дрогнул: заполучить носителем Драго – это было бы потрясающим успехом.

Но Диверий категорически замотал головой, даже выставив вперед руку.

– Ну уж нет, никого в меня подселять не надо. На подобное я никогда не соглашусь. Я не очень силен в магии, и никогда не хотел быть. Мне ни ваши умения, ни ваши знания не интересны. Я- государственный служащий, практичный политик. Мне нужно чтобы у Стола Правления были великие умы, а не великие, но непонятные и неконтролируемые, силы.

Юсый от досады даже клацнул зубами, как акула, вслед ускользнувшей из под самого носа, добыче. С минуту он сидел молча, сосредоточенно размышляя, сгорбившись и погрузившись в себя. Но потом снова просиял лебезящей улыбкой.

– Я могу выполнить всю работу сам, конечно… И к Столу Правления придете Вы – великий ум, которого заслуживает Долина. Но закон Магов гласит, что каждый труд должен быть оплачен соразмерно труду. А это Много, Много туда… – Он снова помедлил.

– Называй свою цену! -Рявкнул готовый уже почти на все Диверий.

На столе, повинуясь следующему жесту Юсыя, появилась чернильница, ручка с серебряным пером, и плотный пергамент, поеденный по краю временем и книжными червями.

– Извольте: максимально базовый договор…– Маг взял пергамент, испещренный сотнями строк, выполненных мелкими и витиеватыми буквами. Крупно значились имена и титулы князя и Юсыя, а также слова “успешное выполнение задания магом, максимально длительный срок, добровольное согласие обеих сторон”… Там и тут тыкая желтым когтем в текст, Юсый старательно бегло и максимально невнятно пояснил: – Согласно оному контракту, я занимаюсь Вашим вопросом, и, исключительно взамен на его успешное решение в кратчайшие допустимые сроки, Вы становитесь моим покровителем, вследствие чего, на свое усмотрение, способствуете мне в возникающих трудностях, или помогаете по мере поступления от меня незначительных просьб…

Диверий подписал бы сейчас что угодно. Мысль о безродном супруге принцессы, готовящемся ступить к столу правления, распирала его изнутри, накаляя внутренности и мозг только ненавистью и отупляющей злостью. Он взял серебряное перо, но чернильница оказалась пуста. Князь раздраженно глянул на Юсыя.

– Простите, формальности. Тут все по-классике… Извольте. – Маг поместил указательный палец князя на маленький шип выступающий из ручки, укол – и по тонкому желобу кровь Диверия заструилась в перо, неаккуратно капнув на пергамент. – Вот тут.– Все тем же желтым корявым когтем Юсый указал где ставить подпись. Диверий небрежно махнул пером росчерк. Тонкие линии занялись голубым пламенем, стоило ему закончить. Юсый улыбнулся, больше не лебезяще, но хищно и триумфально.

– Да будет так. – Он вдруг вырос, сделался страшным, крючковатым, угловатым. Воровато оглянувшись, Юсый длинными пальцами свернул контракт трубочкой, и быстрым движением спрятал в складках своего темного балахона, больше похожего на огромные сложенные черные крылья.

– До встречи! – Выкрикнул Маг, и исчез, сопровождаемый холодным раскатистым хохотом. Диверий вжался в кресло. К своему стыду, он испугался до колких мурашек, совершенно обычным, мальчишечьим, образом. Придя в себя князь поторопился прочь из странного места. Никогда не нравились ему ни Магии, ни расположенные к ним териантропы! Но, в целом, он решил что все сложилось хорошо.

На обратном пути Диверий ощущал себя гораздо менее довольным собой, чем накануне. И даже не столько оттого, что заключил сомнительный контракт, подписав его кровью. Большей частью его досада была вызвана тем, что весь этот Маг Карилий Юсый, и все его поведение, и сам вид его, не оставляли серьезного впечатления. Князь так долго сам себя разубеждал в серьезности Юсыя, что вконец перестал верить совершенно искренне, решив, что это был какой-то глупый розыгрыш, проявление местного, специфического, чувства юмора обитателей Фрикайленда.

Неожиданно, резко прервав размышления наездника, Шторм шарахнулся и встал на дыбы, пронзительно заржав. Диверий чудом удержался в седле. Чем-то, до невозможного сильно напуганный жеребец, рванул с места ускоряющимся галопом. Все попытки князя успокоить лошадь терпели крах. Шторм совершенно не слушал его, не слышал, не чувствовал его команд подаваемых голосом и жестами. Казалось, он бежал от самой смерти. Но на деле вышло наоборот, – Шторм несся прямо в ее объятия. Ветки деревьев хлестали лицо князя, царапая и ослепляя, дороги было не разобрать, коня не направить и не усмирить. Вдалеке на тропе, прямо на их пути, показался силуэт. Сумасшедшим галопом, невидящий ничего перед собой, совершенно ошалелый скакун, стремительно приближался к этой фигуре. Князь что есть сил закричал:

– Посторонись! В сторону!!

Но силуэт только четче проступал по мере приближения. Стояла женщина. Стояла совершенно неподвижно. Столкновения было не избежать. Диверий ничего не мог поделать. Он крепче стиснул в руках узду, пригнулся поближе к холке своего любимого скакуна, и зажмурился.

Издав, дикий почти териантроповский вопль, живное снова вскинулось на дыбы, резко затормозив прямо перед стоящей на тропе женщиной, и пало ниц. Без духа. Бедного Шторма ужалила черная гадюка. Змея невероятно редкая в Долине, обладающая смертоносным ядом. Он сначала испугался боли от самого укуса, а потом, от его скорого бега, яд втрое быстрее распространился по его крови, и умертвил его.

Но на этом неприятности дня только начинались. Падая, великолепный, вороной, и уже бездыханный, верный друг князя, придавил своего владельца. Массивная туша скакуна, верой и правдой служившего ему столь долгие хиты, раздробила правое бедро потомственного Драго. Боль была невыносимая. Остановившая Шторма женщина, в длинном плаще, песочном на вид и на ощупь, двинулась в его сторону. Вокруг все еще столбом стояла пыль, поднятая копытам жеребца. От боли в бедре кружилась голова. “Товоконий и придворные наверняка будут меня искать”,– промелькнула мысль… Самому из-под мертвой лошади было никак не выбраться… “Кто это?”.. Она откинула капюшон, и обратила к князю пару сияющих фиалковых глаз, согретых закатным солнцем и улыбкой. Золотые кудри падали на лицо молодой женщины, и игравшие в них лучи садящегося солнца, придавали образу неземное сияние.

– Не волнуйся, я помогу тебе… – тихо произнесла она, стараясь столкнуть тушу мертвого жеребца. Сил ей явно не доставало. Она склонилась над пребывающим в шоке Диверием. Он пытался высвободится, нервно дергаясь в стороны, подвывая от боли и бессилия. В этом состоянии он ни за что не смог бы обернуться. Ее горячая, немного влажная ладонь, погладила лоб. Она взяла его лицо в руки, ловя мечущийся взгляд.– Успокойся, князь. Смотри на меня, смотри на меня. Вот так. Слушай мой голос. Я помогу тебе. Только успокойся.– Диверий послушно прекратил метания, все еще подвывая и постанывая. Женщина достала пузырек с ярко-алой жидкостью из нагрудного кармана. – Выпей. – Откупорив она поднесла пузырек к губам князя, перемазанным пылью и запекшейся кровью. Резкий незнакомый запах заставил его сначала отвернуться. Диверий был почти в бреду от боли. – Пей! – Повелительно скомандовала женщина, и он открыл рот. Влитая жидкость мгновенно одурманила князя, боль сразу начала отдаляться и затихать. Затягиваемый туманом зелья Диверий видел как женщина взвилась ввысь и, подняв за собой маленький песчаный вихрь, приземлилась перед ним на мягкие лапы, обернувшись большой Песчанной Львицей. Шерсть золотилась на свету закатной зари. Диверий искренне восхитился грацией Львицы, не в силах отвести завороженный взгляд. Она оттащила в сторону мертвого Шторма, бережно взяла князя за шиворот кожанной куртки, и осторожно забросила на свою широкую спину. От Львицы пахло теплым золотистым песком и совсем тонко – шалфеем. Диверию показалось, что боль в ноге прошла полностью – на самом деле она просто вышла за пределы доступных териантропу чувств. Еще мгновение он блаженно вдыхал тепло своей спасительницы, прежде чем сознание окончательно покинуло его.

Ее небольшая хижина примостилась у самого края деревеньки Львостаи. Диверий открыл глаза, словно в середине крепкого сна, до конца не просыпаясь. Внутри хижины было очень уютно и опрятно. Пахло фиалками.

– Я живу одна,– подтвердила догадки Диверия женщина, протягивая ему чашу с настоем из целебных травеньев.– Меня зовут Неония. Я Пророчица и Целебница Львостаи, на востоке от Цкенода. Рада приветствовать великого князя Диверия, приемного сына правителя Товокония, в наших краях.– Согласно этикету следовало склонить голову, но Львица ограничилась легким кивком.

– Откуда ты узнала кто я? – Удивился Диверий, нашаривая губами край чаши. Чистый вкус терпкого напитка, ни грязи ни крови – она умыла его лицо, и обмыла тело. Сонный дурман постепенно рассеивался, а с ним и действие обезболивающего зелья. Поврежденное бедро остро напомнило о себе. Сколько же он проспал? Князь осмотрелся: Неония переодела его в свежую длинную рубаху, туго перевязала ногу, крепко зафиксировав между двумя ровными досками.

– Все просто, всезнание – мой хлеб. Я ждала тебя на той тропе, Диверий. Если бы Шторм и дальше нес тебя – в конце пути ты отпустил бы свой Дух, вместе с бедным твоим конем. Но я решила прервать его бег раньше. У Судьбы было два пути, и она дала мне выбрать наш. – Неония открыто улыбнулась. Что-то манило и опьяняло в этой молодой женщине. А может это травенья снова одурманили Диверия, но ему показалось что птицы за окном запели в унисон с шумом деревьев, и воздух наполнился сладким малиновым запахом, смешавшись с шалфеем. Нежные пальцы коснулись его щеки: – Я вылечу твое бедро, князь. И подарю тебе сына… – Тихо сказала Неония. – Таков наш путь. – Сладкие уста ее примкнули к его жестким, обветренным и потрескавшимся, губам. И боль снова отступила.

Товоконий не искал Диверия. Он прогнал его, и решил что князь послушался. Впервые за все время. Правителя огорчала размолвка с князем, ведь Диверий был ему как сын. Но своими угрозами он пересек последнюю границу, и Товоконий никак не мог этого простить. С другой стороны: радостные хлопоты о коронации дочери и ее избранника, необъятное счастье влюбленных- все это наполнило дворец особой атмосферой счастья, и полностью вытеснило Диверия из мыслей Товокония. Никто о нем не вспоминал.

Если бы Диверий думал об этом, он наверняка очень бы расстроился. Злился бы снова. Бесился. Жаждал мести, ощущал себя преданным. Но он, в свою очередь, не думал ни о дворце, ни о Измульдине, ни о Товоконии… Для князя жизнь вдруг стала легка и хороша. Звеняще золотистая, кружевная, как волосы Неонии. Теплая и ягодная, как ее кожа, и сверкающая самоцветом, как ее фиалковые глаза. Он понял, что никогда не было у него Большого Чувства к принцессе. Это было просто увлечение, желание заполучить и обладать. Собственничать. Неонию князь искренне Вознежил. С ней хотелось делить счастье, которым она же его и наполнила. Он больше не испытывал привычного страха не соответствовать высокому чину, или не оправдать ожиданий, не чувствовал зависти, признавая более умелых и успешных, и искренне ими восхищаясь.

Неония не рассказывала никому о своем жильце, в деревне знали только о том, что она лечит кому-то очень тяжелый перелом. Князь долго не мог даже встать, но время шло, и нога срослась. Львица заставляла его делать упражнения. Постепенно от первых движений полных боли и отчаяния Диверий снова продвинулся к возможности ходить. Вначале с костылями, затем с тростью. Трости было суждено остаться с ним навсегда. Но даже встав на ноги, князь продолжал оставаться в стороне от других териантропов. Его вполне устраивало уединение с Неонией. Они прогуливались по Чащному Лесу, как ему думалось- только вдвоем. Но тем временем новая жизнь уже теплилась под сердцем пророчицы львостаи. Другие жители деревни так и не узнали никогда, кого лечила Неония. Гордые львы с уважением относились к личным границам любого живного.

Диверий не только обрел взаимное Большое Чувство с Неонией, но пришел к гармонии с самим собой. Негласно они с Неонией вступили в Союз Нежности и прижили детеныша, которому львица даровала свет в начале Зеленого Времени.

Втроем они были совершенно счастливы.

И только иногда князь вспоминал о заключенном контракте. Он знал что в Цкеноде все готово к коронации, которую назначили на середину Листьепадного месяца. И новости о том, что Измульдина уже на крайних сроках беременности тоже достигли его. Такая общая счастливая картина жизни во дворце полностью уверяла его, что контракт и Юсый были всего лишь глупой шуткой. Розыгрышем. “Древние Магии Долины не откликнулись на мой зов, а Юсый всего лишь решил воспользоваться моим жалким положением чтобы позабавиться, да потом рассказывать о глупости и наивности князя, и веселить компанию таких же странных магов, скучающих в стенах университета над своими бесконечными учебниками и магическими упражнениями, никому не нужными в долине в наше время. Шутка чтобы развлекать никому не нужных магов…”

Жизнь была наполнена самыми яркими и сочными красками, самой трогательной нежностью и домашним уютом, которых раньше Диверий даже представить себе не мог. Пока в один день все не изменилось.

С утра Неония отправилась в Цкенод, посмотреть на Коронацию новых правителей, да заодно сдать в лавку травяные настои и сухие смеси трав изготовленные ею. Князь наотрез отказался лететь, и остался дома присматривать за сыном. Детеныш был невероятным счастьем: очень смышленый, сказочно красивый, розовощекий пухлый улыбчивый карапуз. Диверий поминутно целовал его в макушку покрытую золотым курчавым пушком. Борода князя щекотала карапузу ухо. Малыш отзывался звонким смехом и тянул к отцу ручки, стараясь ухватить кончик черной щекотной бороды. Неонии не было до глубокой ночи. Когда малыш уже тихо сопел в кроватке, под мерный шум сильного ливня, Львица появилась в проеме двери резко распахнутой настежь. Глаза ее были красные от слез, грудь в промокшем насквозь лифе часто вздымалась, в запутанных волосах, с которых струйками стекала дождевая вода, застряли тонкие веточки и мокрые осенние листья. Неония бежала сквозь Лес, срезая дорогу самым коротким путем. Диверий бросился к Вознеженной с покрывалом, забыв про трость:

– Что произошло, Душа Моя? Моя нежная, ты же вся дрожишь! Сейчас, сейчас. – Он усадил ее за стол, укутав в покрывало, захлопнул дверь, поставил чайник. Неония только наблюдала за ним, совершенно не замечая своей дрожи. Ее глубокие фиалковые глаза были наполнены грустью до краев. Но она уже взяла себя в руки, и не дала бы больше никогда выхода этой грусти в виде слез.

– Новый правитель Долины, супруг принцессы… Он исчез.. Его не видели уже много дней, но скрывали от всех… И все еще скрывают. Ведь должна была быть коронация, а его нет… Принцесса болела и не вставала с момента его пропажи. – Неония наконец выдохнула, собралась. Князь обернулся и молча ожидал продолжения. Под ложечкой засосало. Было ощущение, что его все-таки догнали и поймали. Как ни старался он убежать. Ощущение затравленности. Грусть из глаз Вознеженной перетекла в его собственные лимонные глаза. Он смотрел на Неонию, и вертикальные зрачки медленно расширялись : “Как же она прекрасна..”– С грустным восхищением подумал Диверий. Она встала, сбросила покрывало, и быстро начала снимать липнущую к телу, совершенно мокрую, одежду: расшнуровала корсет, юбки, стянула рубашку, подштанники – и осталась стоять совсем обнаженная посреди светлой, такая бледная, почти прозрачная. Князь заключил ее в своих объятиях и долго, мучительно нежно целовал, не отпуская…

– Я была в лавке травницы Лирии, когда туда вбежала придворная знахарка. Я знаю ее много хит, и обрадовалась нашей встрече. Она тоже, но совсем по другой причине. Она позвала меня с собой, во дворец, и оказалась права – лишняя пара умеющих рук там не помешала… Но изменить ничего было нельзя… – Неония лежала, тесно прижавшись к Вознеженному. Даже воспоминание о пережитом все еще заставляло ее вздрагивать. Смотреть в глаза Диверию, рассказывая это, было бы вообще не выносимо. Потому она старательно прятала лицо у него на груди и плече, и испуганным шепотом продолжала свою историю.– Вознеженный принцессы пропал, и Товоконий решил что он струсил, испугался ответственности правления, и бросил его дочь. Как есть, почти готовую даровать свет их детенышу. Накануне коронации. Унизил, бросил, предал.. Бедняжка Измульдина… Она до последнего вздоха верила что это не так… Она знала.

– До последнего вздоха??– В ужасе переспросил Диверий, удивляясь чужому сиплому голосу который услышал. Сердце бешено билось. Он сделал ужасную вещь! Он натворил что-то по-настоящему ужасное и совершенно необратимое!

– Сегодня утром Товоконий пришел в покои принцессы убедить ее забыть прохвоста, и принять Коронацию самой. А со временем избрать другого Супруга. Они повздорили, очень крепко повздорили, и детеныш не выдержал такого напряжения. Столько злости, боли и отчаяния вокруг… Схватки начались на десять недель раньше срока! Но детеныш родился без Духа… Измульдина была безутешна… Когда знахарка привела меня- принцесса еще была жива…– Неония снова прервалась, переводя дух и прячась от ужасных событий на груди Вознеженного. Она понимала, что это последняя ее возможность вдыхать его аромат. Стараясь максимально детально его запомнить – миндаль, мед и лимон… Свежий и сладковатый запах ее Вознеженного… Она вдохнула глубоко-глубоко, ее следующие слова навсегда поставили точку в их чудесной идеальной совместной жизни. – Измульдина умерла в полночь, рыдая, взывая к Вознеженному, которого так и не было рядом… Умоляя принести ей ее детеныша… А следом за ней, сразу как только сообщили о смерти дочери и внука, отпустил дух Товоконий. Сердце не выдержало. Дух просто вырвался из него диким последним воплем. До сих пор слышу его… Весь дворец дрогнул, свечи потухли в каждой зале… Пробрало таким холодом, и мне показалось, в этой полуночной тишине кто-то громко расхохотался… Чего только нервы не сделают…

Последнее мгновение их общего тепла неумолимо утекло. Вернуть ничего было уже нельзя. Остались только воспоминания. И детеныш, тихо всхлипнувший во сне, словно захлебнувший густой грусти, наполнившей комнату. Пламя в очаге весело и беззаботно потрескивало и плясало, облизывая толстые поленья. Диверий сел, нежно погладив макушку Неонии на последок. Его лицо застыло в жесткой, ничего не выражающей, маске. Внутри разгоралась ненависть. Ненависть к себе. Что он натворил! Пора было обсудить план, будущее. Исходя из того, как сложилась Судьба теперь. Он рассказал Неонии о том, как заключил сделку с Юсыем. Но львица не зря была пророчицей львостаи:

–Не многое из этого является новостью для меня. Но я ценю твою откровенность.– Ответила она на его признание.

– Наш сын – прямой наследник Стола Правления, Неония! Идем со мной в замок – и мы заступим на престол и будем править Долионой- Он начал, но заранее знал ее ответ.

– Диверий, я вознежила тебя, и отдала тебе свой Дух. Я подарила свет нашему детенышу .. -Тепло пропало из голоса Неонии, теперь уже навсегда, и в нем звучала холодная сталь.– Но за Свои ошибки ты будешь расплачиваться Сам. Наше дитя взойдет к Столу Правления, когда придет момент. Когда он будет достаточно силен, чтоб отстоять свои права и свое Королевство. Он придет к тебе в день своего восемнадцатихития, закончив положенное после Донития обучение. Он окрепнет, получит свои дары от Натуры и все необходимые навыки от Учителя, а также защиту самого сильного мага в Мире териантропов… И только потом придет. Возможно, с ним приду и я. Если ты раскаешься в своем проступке и искупишь его. Сейчас же стоит нам открыться – и те силы, с которыми связала тебя твоя глупость, испепелят наше дитя одним только взглядом… Прошу,– холодно говорила Неония,– забудь о нас. Держи то, что было, в тайне. Сам расплатись за Свои ошибки, Диверий… Твой сын сможет все изменить для Долины. Но никто уже не сможет ничего изменить для Тебя…– Две золотые слезинки скатились по щекам Неонии с этими словами.– Прощай, Вознеженный мой. Судьба даровала нам так мало времени. Но я была счастлива делить с тобою каждый миг…

– Но как ты собираешься скрывать его ? Вертикальные зрачки если не сразу выдадут в нем Драго, то как минимум будут бесконечно вызывать вопросы у всех, кто с ним столкнеться.

– Отчего им выдавать в нем Драго?? Ты, верно, позабыл, что из всех кланов, такие глаза присущи еще одному, не только Драго. Да и териантропы в львостае никогда не станут лезть с расспросами. Тем более ко мне. Я найду способ растить нашего детеныша в безопасности и радости, Вознеженный. Но ты должен обещать что позабудешь о нас… Иначе даже из твоих мыслей недруги смогут выудить наши образы, и тогда жизнь твоего сына будет так же коротка, как жизнь дитя Измульдины.. Его постигнет та же участь, что и бедняжку принцессу. Не рискуй им. Забудь нас.

Поклявшись Неонии хранить их Союз и дитя в тайне, нежно поцеловав напоследок свою семью, Диверий обернулся драконом и полетел в сторону Цкенода, в замок. Неония стояла в дверях, долго наблюдая за тем, как блеск молнии освещал его лимонно-желтую чешую и мерное движение мощных крыльев. Потом только его силуэт. Потом далекая точка потерялась в миллиарде таких же точек- дождевых капель, и Неония затворила дверь.

Возвращение Диверия обрадовало и успокоило паникующих чиновников и Хранителей. Грусть, отчаяние и ужас от произошедшей трагедии долго витали по всей Долине. Жители пребывали в глубоком трауре на протяжении целого хита. Совет принял единогласное решение – Диверий был единственным Драго и единственным наследником Стола Правления. После выдерживания необходимого траура, был назначен день Коронации Диверия.

Тронная зала была скромно убрана для коронации, Диверий сам так распорядился. Он не хотел делать большого празднества, хоть Совет единогласно решил, что для поднятия общего духа долины, чтобы помочь народу забыть горе и начать новую жизнь, териантропов следует взбодрить пиром и балом. Пир Диверий разрешил. Бал тоже. Но организовал все максимально скромно.

С момента последней ночи рядом с Неонией и сыном, линии для Диверия стали нечеткими, и картина мира оказалась навсегда поддета алым, подточена гнилью. Даже пахло гнилью. Каждый шаг к трону во главе Стола Правления, каждое слово пафосной речи встречавшего его Совета, каждое “гип-гип ура” на площади, из толпы, которую новому правителю следовало приветствовать… Каждое мгновение этого дня острым осколком с неровными краями врезалось в Диверия, причиняя настоящую физическую боль.

– Да здравствует Король Диверий! Призванный служить своему народу верой и правдой! Да здравствует Драго! – скандировала толпа териантропов. Они повторяли эти слова в трактирах и на улицах, передавали от детей к старикам, и верили что беда позади.

Бесконечное чувство вины, неизбежная ответственность за случившееся… За смерть его близких, их смерть в муках, с переполненным болью сердцем и Духом – Вот чем была для Диверия эта корона. Он совсем не хотел ее. Не такой ценой.

Он не мог уйти в покои раньше, чем бал завершится, и только когда звуки затихли, и дворец показался пустым, Диверий наконец оказался в спальне. Сам. Похудевший, осунувшийся, словно привидение, тихо брел он к кровати, на которой раньше спал его названный отец… Одежда висела на нем так, что казалось внутри рубашки никого нет. Руки дрожали. Он знал, но все еще надеялся… Стоило взяться за покрывало на постели, как сзади раздался знакомый холодный хриплый хохот.