Читать книгу Новые Алые паруса - Вика Столярова - Страница 1

Асоль сидел на берегу моря и задумчиво бросал в волны аккуратно сточенные водой камушки. Те с тихим плеском ударялись о воду и опускались на дно. Вода была прозрачной, и было видно, как в отдельных местах собираются уже горки этих камней, и маленькие чёрные рыбки с интересом подплывают, чтобы посмотреть, что же такое падает сверху.

День сегодня не задался с самого утра: на рынке он поругался с продавцом мяса, потому что тот, как всегда, не удержался от колкого замечания в сторону юноши, а тот не стал молча это терпеть и так же грубо ответил, за что получил громкое осуждение толпы. Всё это стало уже таким привычным, что, казалось бы, надо перестать обращать внимание, но паренёк не мог, каждое едкое слово, брошенное в его сторону или сторону отца, причиняли много душевной боли. Будто это были не обычные слова, а тяжёлые камни, бившие в самую грудь, оставляя болезненные синяки и ссадины, которые потом проходили не одну неделю.

В памяти всплыла детская история про старика-сказочника, обещавшего ему корабль с алыми парусами, который увезёт юного мечтателя в дальние края, где он встретит прекрасную принцессу и влюбится в неё. И, конечно, по всем законам красивых сказок у них будет самая красивая свадьба, любовь до гроба и много-много детей. Но шёл двадцатый год его жизни, а корабля всё не было и не было. И, наверное, стоило бы уже давно забыть эту глупую выдумку странника, желавшего развлечь маленького ребёнка, но отчего-то юноша хотел в неё верить. Возможно, потому, что больше верить-то было и не во что.

В который раз усмехнувшись этим воспоминаниям, Асоль поднялся и направился в сторону города, чтобы постоять немного на пристани, посмотреть на корабли и лодки и отправиться наконец домой. К тому же надо было заглянуть в лавку, чтобы купить ленты и ткань для новых игрушек, а за этим делом юноша мог провести и час, и два, выбирая, какие же будут смотреться лучше, какие будут сочетаться друг с другом и какая ткань будет приятнее детским рукам.

Наверное, любовь к кораблям и морю у него была в отца, моряка. Но вот только юноша никак не мог уйти в настоящее плаванье: местные не брали с собой на корабли, а когда в гавани останавливались чужеземцы, злые языки людей успевали наболтать о юноше раньше, чем он успевал вообще познакомиться с капитаном. Причём наговаривали они столько ужасных вещей, что те и думать не хотели брать юнца на борт. Так и ходил он неприкаянный, не зная, к чему себя приспособить.

Поняв, что скорее всего так и не сможет уйти в море, юноша захотел выучиться, да только книги найти в их небольшом городке было сложно, а покупать у местных торговцев было дорого. Таких денег у бедняги никогда и не было. Те книги, что были дома, парень уже давно зачитал до дыр. Причём в прямом смысле «до дыр»: некоторые страницы были истёрты или порваны от постоянного чтения.

Так и мотался он по городу, перебиваясь от одной мелкой работы к другой, помогая отцу, насколько возможно, постоянно слыша от людей бесконечные насмешки, упрёки и оскорбления, ложившиеся на душу юноши тяжёлым грузом. Отец с детства говорил ему, что он должен быть сильным, должен мужественно переносить весь людской яд. Он же мужчина, будущий моряк. Вечерами Асоль позволял себе фантазировать, вырезая вместе со стариком замысловатые фигурки из дерева. Только отец делал корабли, а сын – всевозможных животных и птиц. Попутно он рассказывал, как однажды всё изменится, он сможет попасть на корабль, и будет бороздить бескрайние просторы океана. Станет торговцем и будет переправлять товары из одного конца света в другой.

Отец всё это слушал и только улыбался, кивая, безмолвно соглашаясь с сыном. Кажется, сам он не очень в это верил, но до последнего надеялся, что сын сможет найти себя, а не сопьётся как многие местные от тяжести и безысходности жизни.

***

На берегу в этот ранний час было очень тихо, только крик чаек да редкие шаги матросов иногда нарушали её. Асоль сел на край каменного пирса и спустил босые ноги в воду, следя за маленькими рыбками, с интересом плавающими и тыкающимися в грубые подошвы ступней холодными носами.

– Что, Асоль, опять ждёшь свои «алые паруса»?

Юноша даже не обернулся, и без того прекрасно зная, что это сын местного бакалейщика, подросток, не упускающий ни единой возможности подколоть Асоля при любом удобном случае.

«Алые паруса» стали у них уже чем-то нарицательным, так часто люди употребляли это сочетание для того, чтобы оскорбить кого-то, теперь уже не только юношу.

Но и не упускали они возможность поглумиться над самим молодым человеком. Часто, когда Асоль был рядом и мог всё услышать, они начинали говорить о нём в третьем лице, не стесняясь низких шуток и откровенной грубости.

А если устроить разговор не получалось, люди направляли всю свою злость уже непосредственно на юношу, нередко доводя его настолько, что что паренёк спешил как можно скорее уйти, чтобы не выказывать своих эмоций и не показать наворачивающихся на глазах слёз. Людская молва жестока.

В том прекрасном, цветущем возрасте, когда молодому человеку положено водить дружбу с такими же молодцами и бегать за девушками, наслаждаясь всеми прелестями и вкусом молодости, Асоль был изгоем общества, избегал его, стараясь как можно меньше бывать в городе и проводить время на берегу моря, где нет злых языков и травли.

Здесь есть только он, тихий шум волн, набегающих на песок, и вековой покой природы, который не способны нарушить человеческие раздоры.

***

И хотя обычно после того, как на него обращали внимание люди, юноша стремился поскорее уединиться где-нибудь в отдалении от города, сейчас он не стал уходить с пирса. Внутри что-то переворачивалось, было такое волнующие ощущение, будто именно сегодня должно произойти что-то такое, что совершенно изменит его жизнь.

К тому же за горизонтом замаячил корабль, пока что только совсем далёкая точка, и очень хотелось посмотреть, что же за судно решило заглянуть в их скромную гавань. Конечно, кораблей здесь было много, но хотелось узнать, привычная ли это какая-нибудь Сент.-Маргарита, или новый корабль, доселе не бывавший в их краях.

Но, чем больше становилось судно на горизонте, тем больше удивлялся юноша, напрягая глаза, чтобы поскорее рассмотреть все детали.

Над пожелтевшими от времени и морской соли парусами на ветру развевался корсарский флаг. Что каперы, что корсары, что простые морские разбойники заглядывали сюда крайне редко, по очень большим нуждам, так что вызывали среди местных жителей очень большое волнение и даже возмущение. Разговоры об этом ходили ещё пару месяцев, и на исходе всего оказывалось, что головорезы успели ограбить половину города, вырезать человек пятнадцать и ещё столько же изнасиловать. Хотя в реальности те пробыли на якоре всего пару ночей и едва ли сходили на сушу.

– Пираты! Пираты! – закричал подросток и забежал в лавку. После этого крика вся улица ожила и зашевелилась, люди выглядывали из окон, выходили на улицу, всматривались в стремительно приближающийся корабль. Когда в их гавани останавливалось подобное судно, люди, особенно молодые девушки и юноши старались реже выходить из дома, многие лавки и магазинки закрывались до тех пор, пока пираты не уплывали. Весь город словно вымирал на это время.

Сам Асоль решительно ненавидел пиратов и не совсем понимал, как он относится к корсарам. Первых он считал убийцами, аморальными животными, которые ради наживы и собственного удовольствия готовы убивать, грабить, насиловать. Корсаров же Асоль даже в некоторой степени уважал, зная, что правительство им покровительствует. И хотя они тоже занимались грабежами и разбоем, всё же они были куда сговорчивее, с ними всегда можно было договориться и остаться в живых, чего пираты ни за что бы не допустили.

Поэтому юноша даже несколько обрадовался, поняв, что глупый сынок лавочника ошибся. Хотя для местных что пираты, что корсары были одной породы, просто ходили под разными флагами.

Асоль решил поскорее сбегать за материалами, пока лавка не закроется на неопределённое время, а после поспешил домой. Ему хотелось вернуться вечером в таверну, чтобы хоть одним глазком посмотреть на этих морских разбойников. А в душе всё переворачивалось, говоря о том, что этот вечер совершенно точно будет особенным.