Читать книгу Под одной крышей - Вика Столярова - Страница 1

Я закурил. Всегда курю, когда предстоит что-то волнительное. Дурная привычка, да я и сам такой же дурной, так что ничего удивительного.

Стоял под окнами в хлам убитой пятиэтажки, которую должны были снести ещё лет двадцать назад по какой-то там очередной программе. Но так и не снесли, как обычно.

Времени ещё мало, но вся улица уже успела погрузиться в глубокий зимний сумрак, и чёрное небо сильно контрастировало с белизной газонов и не вытоптанных после снегопада тротуаров.

Шёл сухой снег, норовящий затушить мою сигарету, которая и так на ветру держалась на последнем издыхании. Руки кололо от холода, а тело рвалось в тёплую квартиру. Околевшими пальцами сжал букет, в глубине души понимая, что тот такими темпами замёрзнет окончательно. Но не охота была пихать его под куртку.

Везде в окнах горел свет, я отлично видел, чем занимаются здешние жильцы. Кто готовил на крошечной кухоньке, кто смотрел телек в гостиной, кто убирался в преддверии праздника. И все при деле. Один я стоял, как дурак, курил в пустом дворе.

На окнах газетного киоска горели гирлянды, хотя сам он был закрыт: в канун Нового Года никому не охота работать.

Вновь поднял глаза и поймал взглядом такие же гирлянды в квартирах. На первом этаже видно было ёлку, обвешанную шариками и дешёвой мишурой. Вокруг неё суетилась молодая семья. Невольно подумал о Нём. Он тоже всегда наряжает ёлку за два дня до праздника. И в этом году без меня.

В горле запершило от дыма, который я забыл выдохнуть, поэтому, кинув сигарету в сугроб, пошёл к подъезду, слушая, как скрипит под кроссовками снег.

Поднимался я медленно, неуверенно, по пути переложив букет в другую руку и спрятав промёрзшую в карман, чувствуя, как до боли колет кожу, пока она согревается. Букет у меня был довольно скромный, из его любимых кустовых роз, зато в рюкзаке я тащил подарок.

У порога попрыгал и постучал носками кроссов о стенку, чтобы не тащить снег в квартиру, а потом ещё несколько минут топтался у двери, не решаясь позвонить.

Угораздило же меня разругаться с Ним за три дня до праздника, гордо кинув в конце, что отмечать буду один. А вдруг Он друзей собрал, а тут я, как дебил, с цветами припёрся? Мы же всё в секрете держим, у нас это не приветствуется.

Прислушался, но внутри было тихо. Значит, один. Это придало мне некоторой уверенности, и я, взяв себя наконец в руки, позвонил, снаружи слыша, как надрывается звонок.

Послышались шаги и недовольный голос, ясно говорящий, что Он никого не ждёт. Но дверь открыли. Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, в котором очевидно читалось недовольство и обида.

– Привет, Миш, – я выдавил из себя глуповато-виноватую улыбку, в душе надеясь, что он не погонит меня ко всем чертям обратно на мороз. – Я извиниться хотел за ту ссору.

– Ну, извиняйся, – парень сложил руки на груди, ожидая моего ответа.

– А в квартиру не пустишь?

– На кой чёрт? Извинись сначала, тогда подумаю, пускать или не стоит, – он говорил решительно, но я чувствовал, что все шансы у меня есть.

Правда, в извинениях я плох, не люблю это дело. Но Мишка приучил. Если не считал себя виноватым, никогда первым не приходил. А меня тоска гложила, вот и притаскивался, наступив на горло собственной гордости.

Я молча протянул ему букет, надеясь, что мы сможем этим ограничиться на сегодня.

– Может, ты хочешь мне что-то сказать? – начались наводящие вопросы, хотя я уже видел, как заблестели его глаза, когда мой возлюбленный увидел маленькие розовые бутончики и прошёлся пальцами по холодным лепесткам.

– Миш, извини, что наорал на тебя тогда. Мне действительно не стоило говорить всего того, что я наговорил.

– И капризной девкой ты меня не считаешь? – в голосе его зазвучали игривые нотки, и я выдохнул: прощён.

– Конечно, не считаю.

Мишка прижал букет к груди, шурша упаковочной бумагой, и отступил, чтобы освободить мне проход в коридор.

– Ну ладно, проходи. Но имей в виду: я тебя простил только потому, что сейчас Новый Год! В следующий раз, если такое повторится, не пущу.

***

Мы накрыли небольшой столик в гостиной под весёлые напевы Голубого Огонька и прочих передач, и устроились на диване в ожидании полуночи. Миша улёгся спиной мне на грудь и, поглаживая по коленке, не спеша потягивал шампанское и комментировал происходящее на экране.

А я обнимал Его, зарывшись лицом в густые каштановые волосы, и думал о том, как же мне с ним повезло. Это уже третий наш Новый Год, и я до сих пор удивляюсь, как он вообще меня терпит.

Я, детдомовский парень, выросший в наших, не особо приятных и добрых реалиях, отучившийся в колледже и работающий теперь по профессии. Со своими тараканами в голове, загонами и замашками скандалиста.

А он из полной многодетной семьи, обласканный любящими родными, из того же колледжа, но по другой специальности и на два года младше. Тоже со своими тараканами, но куда добрее и мягче.

И ведь не побоялся моего грубого нрава, выдержал, окружил своей любовью. И даже согласился снять со мной эту квартиру, чтобы жить вместе в некоторой тайне от всех. Сколько же скандалов от меня пережил, ссор, криков, ругани, битья посуды. И всё равно остался рядом.

– Миш, я люблю тебя.

– А я тебя, Коль.

– Знаешь, что я загадаю?

– Нет! Не говори, а то не сбудется!

Я только усмехнулся, смотря в его большие серые глаза.

А сам загадал больше никогда с ним не ругаться.