Читать книгу Храм любви. Книга 4-я. Соблазн и облом - Виктор Девера - Страница 1

Приехали они к Анне около семи часов вечера. Она завела его в большой, окружённый высокой плетёной изгородью двухэтажный дом. Дом с большим участком на окраине города имел как минимум три входа, так поначалу показалось. Вдоль забора и на стенах здания были размещены какие-то рекламные щиты, а на балконе выставлены манекены свадебной пары: жениха и невесты. Некоторые рекламные щиты он рассмотрел позже. Одни предлагали отдых, другие – комнаты для влюблённых и любовную магию, третьи рекламировали свадьбы и торжества. Дом, построенный на несколько хозяев, впоследствии, видимо, стал принадлежать одному, решил он. При входе обратил внимание на эффектно нарисованную эмблему в верхней части двери. Она была похожа на большую массивную подкову с рваным сердцем, внутри которого горела свеча. Тут же у входа, рядом со столиком для курения, под художественной аркой, красовались чучела двух аистов над гнездом с их птенцами.

– Вот моя фазенда грёз – Домашний Храм свободной любви, а точнее, наверно, храм надежд. Эмблема на двери соответствует моему духу и смыслу жизни. Не останавливайте взгляд на аистах. Там, в саду, у меня есть и квочка с цыплятами, и семья ёжиков, а у бассейна – гарем моржа, секача. Муляжи, говорящие о разных брачных союзах в природе. Мы рано или поздно придём к повторению этого среди людей, – молвила с гордостью она, приглашая его пройти и присесть в просторной комнате. Погладив уже в комнате чучело совы, она тем самым включила дополнительный к дежурному освещению свет.

– Почему вдруг Храм любви? – удивился Арабес неожиданной своей ассоциации с его последними замыслами, связанными с выпуском кассеты «Империя любви», которую он первоначально хотел назвать «Храм любви». – Любовь в нашей жизни – это самая больная проблема. Решаете эти проблемы? За деньги али как? – произнёс он, отбросив свои ассоциации.

– И так, и али как. Считаю, что решение этих проблем может быть и бизнесом. Любовный инстинкт без особых затрат может решить проблемы денег, а деньги решают всё. Братья Гримм писали, что «храм» подразумевает священную рощу, в которой женщины-жрицы совокупляются с богами. Китайцы считают, что храм – это место, где соединяется земное и небесное, душевное и телесное в единое целое, а практически оно являет собой ритуальное помещение. В форме ритуального явления формировалось стремление к достижению гармонии через проявление любви. Она делает людей богами по отношению друг к другу. Поэтому иначе, как храм, назвать не могу. Для русских, когда они поклонялись природе, храмами считались самые большие поляны, на которых они разжигали костры-крады и исполняли ритуалы причащения. Здесь же они просили любви, да и сама любовь для них была высшим проявлением природы. Как частички солнечного света и тепла, костры олицетворяли присутствие божественного солнца. Люди приходили молиться к ним с дорогими дарами, а самое дорогое жертвоприношение – это был дар любви. В жертву богу света могли приноситься и самые красивые девушки.

– Я слышал, что в жертву приносили только грешных дам, а перед жертвоприношением грешить принуждали, как и перед кастрацией мужиков. Это чтоб боялись грешить. Вы что, тоже обряды устрашения проводить мечтаете?

– Нет, у меня всё здесь наоборот. Я стараюсь согласием узаконить желания любых любовных чувств.

– Выходит, всё же бордель, или как? Любовь ведь, если она – жгучее желание на страсти и не в семье, то счастье её скоротечно, а потому в этом греховна.

– Но это на неё как посмотреть и с колокольни каких веков потискать. Ведь всё не узаконенное, что от скуки, одиночества и от физической жажды, – это только вроде считается как бордель, а на самом деле тоже святое явление, порой, жгучей социальной необходимости. Конечно душевная узаконенная связь всегда милей, но обряды дороги и не у каждого есть условия для семьи. Только она тоже не бесконечна, и кажется, в костре любви нет углей вечности вообще, это сладкая сказка, но даже в малом всём в радость. Незыблемость её вечности остаётся только у Бога с постригом, но у кого гарантия? Он всех одиноких от отчаянья к себе принимает, но истины тоже не выражает, сомнения остаются, хотя святость общества вроде пытается сохранять, но тоже слабо защищённую перед насилием. Измены под гнётом нужды всегда сопровождали человечество, и Рай только на небесах обещан, а надо бы всё наоборот.

Он не стал приводить ей свои доводы далее и будто сам задумался над сказанным, промолвив в задумчивости и даже с усмешкой:

– Бесконечность чувств – это, соглашусь, что-то от святого, но исключительное.

– Ну, тут бесконечность нужна ли вообще, – отреагировала она на его замечание. – Если не стремиться делать счастье вечным с одним ласковым светом, то эта вечность может убить прелесть очарования и превратиться в обыденность, если не явит разочарование.

– Да и вы, вижу, где-то со мною согласны.

– Полагаю, что пусть будет мораль, которая к поклонению вечности зовёт, но и природу страсти не убивает.

Она поняла, что он если не сомневается в своих убеждениях, то, видимо, не очень хочет ей возражать, и ей захотелось его окончательно склонить к своей точке зрения.

– Да и кто сказал, что костёр любви не может быть полигамным? Даже если пища в семье неплоха, иногда, ради любопытства, хочется посетить ресторан. Официально у меня здесь видеосалон и амурный клуб знакомств в одном лице со свадебным салоном, а я вроде как сваха разных отношений любви. Провожу здесь даже свадьбы и корпоративы. Всё получается, естественно, и комфортнее, чем в ресторане или кафе. Обычно на таких мероприятиях не засиживаются, а у меня можно и заночевать, и комнату брачной ночи получить, что невозможно в ресторане и тем более в кафе. Здесь и медовый месяц гражданского брака провести можно, если другого места нет. Познакомятся порой молодые через мою службу, я им при их совместном желании предоставляю место для пробного брака или просто для общения в уединении. Где ещё им уединиться от родителей, если в общежития, гостиницы без брачного свидетельства не пускают, да и накладно. Некоторые только на несколько часов, на сутки просят помещение для общения, так что пары друг другу не мешают. Здесь полный брачный инновационный «писец».

Он перебил её неспешные и необычные разъяснения по поводу её дома и дела:

– Исходя из ваших утверждений, я понял, что вы готовы вообще запретить право на вечную любовь и даже поощрять нетрадиционные отношения.

– Бог с вами. В свободном мире это право должен иметь каждый, – возразила она. – Однако всё сложно и порой недостижимо, а последнее – это или ошибка Бога, или психическое расстройство, если не следствие социального насилия. Если в одном закрытом месте держать большое количество однополых и долго, то что угодно можно ожидать и от греха Бог не сможет удержать. Коровы в таких условиях друг на друга прыгать начинают, если их к быкам не подпускают.

Усадив его в кресло, что стояло рядом с журнальным столиком, и повесив верхнюю одежду в шкаф, она уселась напротив. Увидев на столике тетрадку со стихами, подала ему.

– Вот, можете посмотреть. Кто-то из моих посетителей написал стихи. Один как раз относится к нашему разговору и вашей аварии с лесбиянками.

Он открыл тетрадку и, увидев стихотворение под названием «Девочка – мальчик», стал читать:

Арабес, прочитав его, в задумчивости почесал затылок.

– Чтобы к материнству таких принуждать, надо и как-то с отцовством решать. Мир людей до сих пор не может познать себя полностью. Да, в нём одним хорошо одно, другим другое. Надо пожить лет триста, чтобы понять бесплодную дряхлость духа настоящего времени и каждого его члена. Может, материнство юных, как и отцовство, в некой святой обители решать и всех таких под эту опеку брать?

– Мне кто-то говорил, что проще раскованным девкам до 18 лет современный пояс святости надевать и его уже только перед свадьбой снимать, иначе святость им не соблюсти. Можно также чипы вставлять в мозги, чтобы при несанкционированном желании секса аллергия начиналась, и задницы прыщами покрывались, тогда все святые будут.

Он усмехнулся такой фантазии и произнёс:

– Это ведь те же самые рыцарские оковы, что на жён они надевали, когда на войны уходили. Чипы на мозги ещё страшнее, все молодухи аллергией страдать будут.

– Выходит, время требует морального переустройства жизни. За границей, слышала, проходят и танцы лесбоев – дам, которые не родились мужчинами, но чувствуют себя ими и собирают большие залы. Судить или не судить таких, если Бог им перепутал головы и души? Буддисты таких относят к третьему полу. Хуже всего, когда Бог им периодически меняет души, заставляя себя ощущать то женщиной, то мужчиной, и тут никакие чипы в мозгах не спасут от депрессии и психологической ломки.

– Для этого не нужно ни переустройства жизни, ни новых кумиров, ни новых моральных ценностей, но неосуждающую терпимость нужно признать и найти своё место.

– В чём же должен быть их смысл, если социальные условия жизни кардинально поменялись с патриархальных времён? – задала она риторически вопрос и добавила: – Равенство, свобода и карьерные интересы вытесняют ныне узаконенный секс традиционной семьи и требуют признания новых свобод узаконенных сексуальных отношений. Видимо, таких, которые я допускаю у себя здесь, в своём отеле, или больше в храме любви.

Он не ожидал, что его простой вопрос о храме заставит её развести целую философию по этой теме и его самого втянуться в дискуссию. Тут даже пожалел, что выразил своё возражение по понятию о храме. Однозначного ответа на это у него не было и, усевшись удобней у стола, он вынужден был всё же как-то отвечать:

– Для меня построение и превращение в это понимание любой подобной свободной деятельности под знаменем храма выглядит шоком. Как ни странно, но ассоциации с Храмом любви для меня много значат. Если бы так просто его можно было сотворить, то я, наверно, не думал бы об этом, как о сказке. Последнее время всё, что как-то напоминало мне выражение «храм любви», было как бы даже сутью моей жизни. Правда, в этом проявляется больше моя романтика души, а вы, напротив, очень приземлённая женщина и, похоже, готовы являть любые свободы самым банальным образом. Не хотите ли вы потягаться в этом с графиней де Ля Фэр из известного романа о трёх мушкетёрах, которая объявляла войну всему святому?

Он хотел сказать что-то более резкое, но перекрестился и сдержал себя. Уже немного погодя, подумав в молчании о богах любви, спросил, не связана ли она с Каббалой, если не переспали с богом Велесом.

Однако это её раззадорило, и она решила растереть его своими убеждениями и убедить в святости своих намерений.

– Не знаю, с кем я связана, а с кем не связана, скорее всего, со своей совестью и головой. На миледи де Ла Фер не потяну, не надо заблуждаться, у меня другие интересы. Цель моей затеи и храма – давать в нашей жизни как можно больше радости и счастья, каждому по вкусу. Истинный смысл жизни всегда находится в ощущении счастья, а счастье и правда у каждого своё. Чтобы в жизни не играть роли жертвы и не винить всех и вся в своих бедах, хочу перестать плыть по течению жизни, а сама прогибать её. Цель всего, что вы видите здесь, состоит в том, чтобы избавиться от хаоса и воспринимать жизнь так, как это задумал Творец души и природы, без морального осуждения. Надо не убивать природу тела, а стремиться утолять её потребность, ведь тело – это храм души.

Арабес воскликнул:

– Как в ваших намерениях это звучит прекрасно! Не забывайте, что и благими целями дорога вымощена в Ад, – и уже более спокойно заметил, как бы продолжая своё понимание храма: – В жизни я хотел бы если не построить, то хотя бы положить фундамент такому храму любви, тогда бы чувствовал себя не бесполезным для общества человеком, а творцом, не зря топчущим эту землю. Считаю, что каждый человек должен прожить свою жизнь так, чтоб от его пребывания этот мир стал прекрасней. Я только думаю, как это устроить, а вы практически что-то из этого уже делаете. Меня это поражает, хотя я, наверно, не буду во всём согласен с вами. Цели могут быть прекрасны, а методы достижения ужасны. Вспоминаю: в одной из стран Европы женщины как-то поднимали забастовку, назвав её днём без женщин, требуя себе свободы и легализации проституции. Во многих странах она легализована и торжествует как благая свобода даже в виде храмовых жриц, но счастливыми их от этого назвать трудно и насилие над женщинами не прекращается. Боюсь, что вы в своей Храмовой свободе дойдёте до свободы любовного инцеста, а с этим согласиться сложно – это же анархия, и без табу здесь не обойтись.

– Ну, согласен, не согласен – это всё вторично. Можно отделить секс, любовь и рождение, последнее подчинить науке. Вы только посмотрите на это заведение, – она показала на убранство своего помещения. – Оно пытается разрешить святую проблему. По решению проблем сексуальных пристрастий оно – настоящий Храм свободной любви. Если вам не нравится такая трактовка, то можно принять за Святилище. Во всяком случае, это не дом терпимости, как вам могло бы показаться после внешнего знакомства. По сути, он – крыша уединения для влюблённых и гонимых моралью людей, а значит, точно святилище, если не храм. Здесь как раз и осуществляются любовные мечты. Когда в мире людей будет больше, чем нужно, и каждый человек будет жить в стеснённых условиях, то это будет его мир, который он не сможет или не захочет делить с другим таким же и жертвовать им ради какого-то интимного права. Когда свобода сексуального общения станет узаконенной, если не желанной, то принудительно-обязательная эта форма социальной необходимости будет обязательной формой гармонии человечества. В таком мире без таких храмов, как моя хата, обойтись будет нельзя. В каждом доме мегаполисов могут существовать такие же комнаты, как филиалы, где каждый по праву сможет заказать интимное общение того или иного уровня и, удовлетворив свой интерес, вернуться в свой мир существования.

– Ну уж это если не бред, то полный Содом с Гоморрой, а, нравится не нравится, суть не в этом, я уже говорил, для меня Храм любви – это не просто звук словесного величия. Я бы в действительности не хотел его суть превратить во что-то, похожее на бордель храмовой любви или свободы любовного общения. Правда, вы каким-то чудом предполагаете, что в одно мгновенье можно превратить даже хлев в храм, и считаете, что это возможное будущее. Повторюсь, храм – это всё-таки что-то душевное и святое, – в раздумьях от охвативших сомнений возражал Арабес.

Тут он вспомнил, что в своих замыслах проекта храма любви тоже пытался обдумать подобную идею, но так, чтобы у людей лилась не кровь страсти, а кровь души, вместо крови военной вражды, в борьбе с которой потерял много здоровья и был на грани смерти. Однако подобную страсть он в своём храме любви видел лишь на основе душевной гармонии, чтоб люди притягивали, а не отталкивали друг друга делами и мыслями. Он стал рассказывать ей о своих замыслах, и она с нескрываемым любопытством слушала его. После завершения повествования она неожиданно призналась в том, что они солидарны в неком понимании храма одной крови и духа.

– Вот видите, мы с вами в некотором плане душевные родственники, даже образом и энергией мыслей едины, хоть в чём-то и расходимся, – заметила она. – Я не зря на вас глаз положила. Выходит, идея храма любви витает не только в моей голове, а и в вашей.

– Да, наверно, – отвечал он. – Каждый человек вправе иметь свою религию и строить свой храм в душе и для души, но любое личное должно быть согласовано с благородным желанием. Недаром говорят: где сердце твоё, там и храм твой. Но этот храм не должен быть страхом для других. Мир убеждений, с которыми человек живёт и которые являют его смысл и кредо жизни, – это тоже храм его души. Дорогой в этот храм всегда является борьба между «хочу» и «могу», где «могу» – это не физическая, а душевная, возможно, сила. Как ни парадоксально, но думаю, что и сердечный дар самовыражения, как колокол этого храма, всегда должен звать людей за собой и являться целью и смыслом жизни.

– Похоже, вы где-то учились красиво говорить. Мы проще. Хорошо бы ещё так же красиво умели любить, делать и отдаваться страсти. Говорят, то и другое вместе – редкость, – продолжала она настаивать на своём утверждении. – Разум и страсть, как красота и святость, в любви мирно не всегда живут. Большинство женщин хочет, чтоб их любили, и ждут принца в карете. В этом проявляется женский эгоизм. Любой эгоист – в душе вампир, жаждущий любви, как крови. Сердечному обаянию тоже нужно учить, как и обольщению. Культура любви, как и культура сексуальных отношений, требует не только страсти и прощения, но и жертвенности – всё это наука любви. Так что храм любви, как ни крути, а вынь и положи или хаос любви получи. И почему вы не хотите принять мою данность? – она опять показала руками на свои хоромы. – Каждая клиентка или клиент здесь могут записать аудио- или видеокассету с рассказом о себе, своих пожеланиях и оставить видео о своей свадьбе, как тот стих, что вы прочли. Это для сближения, да и сватовства, как воздух для огня. Здесь же можно посмотреть такие же материалы из картотеки других членов клуба. За определённую плату вы на кассете можете даже полюбоваться обнажённой фигурой избранницы. Технически с тела на картинке можно снять любую одежду. При обычном знакомстве до показа обнажённой фигуры может и не дойти. Мешают закомплексованность и стеснительность.

– Эти картинки рассматривать – всё равно что нюхать цветы в противогазе, – с иронией заметил он. – Не уверен ещё и в том, что узнать, какой ты или она физически, раньше интимной близости – действительное благо.

Она усмехнулась, думая, что ответить и стоит ли на такой вопрос отвечать. Подумав, всё-таки решила ответить:

– За границей проводятся конкурсы и смотрины-демонстрации обнажённых интимных мест тел. Считают при этом, если кто-то смог на публике это продемонстрировать, то он освободился от всех комплексов.

– Многим мужчинам, а особо парням, в молодом возрасте комплексы мешают знакомиться с дамами, да они в этом возрасте и не готовы к семейной жизни. Однако в этот период обострена необходимость сексуального общения, а не любовь. Если необходимый сексуальный досуг не может быть предоставлен официально, кроме как только через традиционный брак, то почему нельзя продумать и другие формы узаконенного сексуального общения? Для этого я некоторым дамам здесь даже уроки сексуально-любовного общения и соблазнения преподаю. Дамы на них порой и откровенным творчеством занимаются.

– Это что же такое? – хмыкнул он. – Может быть, шутите?

– Нисколько, – взяв опять тетрадку, которую он читал, нашла страницу и, усевшись ближе к нему, прочла стихотворение:

– Это одно из стихотворений моих клубных членов и клиентов моего клуба-храма. Я учу убивать стеснение и разрешать наслаждения.

– Значит, вы под вывеской закрытого клуба хотите пробежать между дьяволом и Богом и узаконить женскую свободу как религию неба? Если это так, то я тоже не против религии матриархата, только без откровенной торговли телом на раз.

– Да и для меня предпочтительнее длительные отношения, даже если они предполагают скрытую оплату любовью, или иначе душой. За «так» в нашей жизни ничего не бывает. Когда женщина влюбляет мужчину в себя, это ему за «так» тоже не бывает, и это естественно, но когда с посторонней помощью, то это ещё, может быть, и проще, но за «так» тоже не может быть.

– Последний вариант, может, и проще, но как развитие первого может быть еще кощунственней, если он вообще возможен, – возражал он. – В любом случае если думать одно, а творить сексуальную раскрепощённость, то, наверно, получится не храм любви, а фирма «Бабье дело», – процедил он, вспомнив свою давнюю неудачную шутку с Надеждой, когда встретил её после длительных поисков на платформе электричек, по дороге в Москву. – И в чём суть? Не загоняете ли дам, как коров, в стойла, чтобы обучать, как мужчин ублажать? Если в машине вы использовали и практически осуществили свои знания, то я, что бы вы ни говорили и что бы ни хотели, какого-то божественного магического или какого-то другого очаровательного явления не ощутил.

– Не путайте хрен с редькой. Это, конечно, не оккультизм очарования, а необходимость возмездия. Оно к тому, чему учу делать, не имеет отношения. В своей практике я учу подчинять волю избранников. Всё просто и обыденно, хоть и неприлично. Всех дам при необходимости в ряд кладу или интимно по отдельности, отключив сознание скромности и ненужной порядочности, заставляю заниматься неприличным делом. Оно заключается в том, чтобы тренировать и управлять мышцами влагалища. В одной из передач по телику показывали, что даже женщины своими половыми мышцами могут поднимать тяжести, не говоря о мужчинах. Это кому-то может показаться диким абсурдом, но в интимных делах такие способности не лишние.

– Зачем? Не лучше ли обучать светской красоте и этикету отношений?

– Одно другое дополняет. Даже проводя светские балы, мои дамы могут быть и королевами в постели. Ведь, как не крути, у меня тут есть и группа танцующих королев стиха. А на стенах даже грамоты, вот, видите, имеются, на областных смотрах получили. Стих и танец – это выражение любви. И выражение её в постели – это только продолжение поэзии страсти.

После такого курса дамы могут не только внешне очаровывать, но и в постели осуществлять чудеса паховыми мышцами так, что мужики после близости с ними стонут от удовольствия. Как не крути, нужно и сексуальное и моральное очарование, а не разочарование. Могу заключить пари, что после близости с такой дамой вы влюбитесь в неё, как мартовский кот в кошку. Скоро всеми этими навыками будут обладать и сексуальные роботы. Настраивай их только на любые фантазии, и они могут сотворить невозможное. Так как не каждая женщина может удовлетворить сумасбродные фантазии мужиков, я не хочу, чтобы роботы вытеснили женщин.

Арабес сделал удивлённую физиономию, но на какое-то пари не решился и возразил:

– Возможно, физически и можно подобного добиться, но это не главное и решающее в общении, но как учебная практика для дома наслаждений сгодится. Тем не менее для кого-то это будет занимательно. Если подготовленную вами даму даже изнасиловать будет сложно, то такие для серьёзного увлечения искусственными роботами не конкуренты. У роботов не может быть души. Только душевный таран раскрывает те мышцы, которым требуется уже стенобитный. Это совсем другое, и тут не наука, а природа правит бал. Ещё говорят: как курицу ни раскрашивай, павлина из неё не получится, так же из робота не сделать настоящей женщины.

– Что вы не соглашаетесь и на пари со мной не идёте? Корчите удивлённое лицо и уже фантазируете что-то своё, а я, может, с вами согласна и просто шучу. Ныне ведь могут не только настоящих на искусственных менять, но и отдельные естественные части тела менять на искусственные. Поэтому, если живых не совершенствовать, они перед искусственными типами со временем быстро поблёкнут.

Тут, чтобы не быть голословной, она его решила провести в другую комнату, где у неё был интим-магазин с искусственными интимными прелестями.

– Надеюсь, большие предметы вы и с больным глазом всё-таки разглядите?

Он согласился, ссылаясь на то, что для полного представления и понимания того, где он находится, это не помешает.

Она, собрав карты, на которых было ему хотела погадать, на некоторое время прервав беседу, взяла его под руку, провела в другую комнату. Показывая различные интимные игрушки, она его изрядно удивила.

– Трудно вам здесь будет отделить одно от другого, что аморально, а что не очень. С вашим сознанием всё будет аморальным.

– Почему трудно? Я не закомплексованный мужчина. Даже считаю, что проститутки, как повинные дамы с некоторыми моральными ограничениями, будут нужны обществу. Возможно, они могут исключить необходимость товаров, которые находятся у вас здесь на полках. Более того, считаю, что они превращаются в такой же, только живое его подобие разной значимости и цены. Если они заслужили или сами такими себя считают, то товаром, даже для нетрадиционного секса, их можно считать и разрешать торговать, как любым другим для этих же целей. Уважение они могут получить, но не более уважения, которого заслуживает игрушка. Что же нравственнее в этом мире? Как найти единый моральный подход, чтоб не дойти до идиотизма?

– Я считаю, что уже поздно искать. Идиотизм шагает по планете в полный рост. Проституцию, конечно, кто-то может считать и карой, а кому-то это и спасение, и радость. Ведь для проститутки, проданной в полное подчинение её купившему, волю его делают законом, а такую волю контролировать сложно. С ней она превращается не только в собственность, как товар, на гарантированное время, но и становится исполнителем неограниченной воли её купившего господина, но тут не всё должно быть так. Вот если эти отношения как-то контролировать и что-то гарантировать, то можно социальной работой считать и пенсию даже выдавать.

– Нет, тут я не знаю, что сказать, – возразил он, – временное пользование не может быть временной собственностью, это скорее аренда. Работой же тоже вряд ли квалифицируют, нужна профессиональная тарификация, а тут всё решают природные данные. Опереться на спрос – абсурд, так что, с какой стороны ни посмотри, моральным идиотизмом посчитать можно.

– Может быть, тогда необходима страховка этих отношений, а точнее, гарантия только неких оговорённых отношений. Сейчас же купил, и купивший клиент делает что хочет, и ему не возражай. Если будет моральное согласие с некой верностью, то это можно считать не аморальным, а законным актом. Однако право на общение в той или другой форме сексуальных отношений может породить только некая интимная религия. Если общество не совершенствует эти отношения, то будет продолжать морально стагнировать. Нужна вера и, естественно, храм для веры, где будут не продавать дам, а поощрять разрешающим и не осуждаемым правом возможность определённых интимных связей в некоторых жизненных условиях, и это будет новым качеством культуры сексуальных отношений.

– Выходит, вне этого права сексуальная связь будет преступной? Не знаю, возможно такое или нет, но у меня и сегодня вера своя. Вот, стих вспомнил, который один мой знакомый мне посвятил.

Он тут же прочитал по памяти его:

Закончив читать, он заметил:

– Тут тоже говорится о некой новой звёздной природы вере, но вы, похоже, видите в мечтах некую интимную веру. По ней пытаетесь сотворить возможность, по которой проституток могли бы делать жрицами любви и выдавать их за мучениц чувств, некой сакральной сексуальной жертвенности. Что этим хотите изменить, неужто узаконить отношения интимной свободы? Вряд ли элита этого мира сможет принять их за новое качество отношений. На ваше подобие веры, с вашей заботой, снижающей социальную напряженность в обществе спустит таких собак, что не останется и «АХ». За всеми верами идут деньги

Это сомнение он высказал, уже заранее предполагая, какой будет ответ. Однако ему хотелось заставить её продолжить прерванную экскурсией в интим-магазин беседу. Рассуждения её в какой-то мере уже стали его даже занимать. Он никогда и ни с кем так откровенно и легко не говорил на такие темы.

Находиться же в комнате с фаллосами и вагинами долго ему было неуютно, и он предложил вернуться в комнату, где они сидели до этого. Она согласилась, но заметила:

– Вы, похоже, как святой мученик, стесняетесь обнажённой сути. Вас что, большой фаллос испугал?

– Да я же не дама, чтоб большого члена пугаться, только не верю, что вот такая приправа может быть востребована. Такой штукой можно груши в саду обивать и дам пугать. Это неестественная вещь и в вагину с мышиный глаз не войдёт.

Он взял одну из вагин, что находились в качестве образца рядом, и показал ей на небольшое отверстие в ней. Она с ухмылкой стала ему возражать:

– Это копия вагины известной порноактрисы, которая и не с такими бывала и ни от кого не стонала, не смотрите, что она маленькая.

С этими словами ей пришлось, не раздумывая, взять и показать, как всё это могло быть.

– Вот, а вы говорите – сложно. Эта знаменитость может при желании снова и девственною стать, а если шлем на приправу наденете, то ещё от удовольствия и целовать начнёт. Мне раньше, показывая это, твердили всегда, что я ещё в этих делах глупа и от такого чуда в страсти не жила. Дама же только от опыта становится желанной. Мука всегда – это только поначалу беда, а потом как такого и ждала, – она поставила всё на свои места и продолжила: – Однако есть такие дамы, которые о таком чуде только и мечтают, и в больницы не попадают, и только с ощущением такой приправы счастье понимают. Я тоже такая. А сказку, как солдат смех и горе показал, когда этим делом лодку поломал, слышали?

– Слышал, слышал о ней даже прошлой ночью, её напоминала какая-то уборщица-бабка, но это приукрашенная сказка.

Она, не думая его переубеждать, продолжала утверждать своё:

– У некоторых мужиков член с мизинец, и спокойны, а отдельные при нормальном члене вставляют вокруг головки под кожу «бриллианты» – что-то вроде камешков для увеличения его объёма. Женщины в близости быстро получают неописуемое удовольствие и привыкают к нему, как к наркотику. Возникшая сексуальная зависимость и порабощает женскую личность, но у мужчины это вживление со временем может перейти в половое расстройство с необходимостью освобождения от «бриллиантов», а для женщины это остаётся бешеной потребностью. Сейчас вы можете спокойно приобрести презервативы и с усами, и с бриллиантами, для гарантированного зачатия, и с наркотической смазкой, для глубокого кайфа, и быстрого возбуждения. Лучше, когда гармония во всём естественна. Вот вам и решение проблем физической совместимости, но естественная совместимость – это гораздо ценнее. В анкетах для знакомств, повторюсь, писать почему-то людям о своих сексуальных пристрастиях и физических особенностях, как и потребностях, стыдно, а это естественная необходимость.

– Об этом действительно как-то неудобно говорить. Я вот вижу, у вас фонтанчик вроде как любви с подсветкой? Под камином на столике стоит, так и просит душу омыть.

Он прикрыл струи фонтана руками, обмочив их, она подала ему узорную салфетку, чтобы он обтёр руки.

– Не хулиганьте, это декоративная игрушка.

– Помыть руки или душу – это моя естественная потребность, когда я вляпываюсь в грязную передрягу.

– А вы, похоже, моральный чистоплюй. Только я вас должна предупредить, этот магазин средств для физической гармонии у меня не главное. Хотя считаю, что физиология тела с его потребностями для эмоционального спокойствия и выживания, которая слагалась миллионы лет, не должна уступать морали современного сознания, подавляющей естество страстей. Мораль общества с давлением на тело сложилась всего лишь несколько сотен лет. В этой морали каждый гражданин приобретает истинные знания посредством проб и ошибок. Жалко, что многие считают этот опыт аморальным, хотя есть и такие, как я, которые не согласны с этим. Более того, уже сейчас существуют гаремы с роботами, которые мало отличаются от женщин, и свадьбы с ними. Ныне прогресс дошёл до такого совершенства, что даже поцелуи роботов могут приносить удовольствия больше, чем поцелуи натуральных избранниц и избранников, не говоря о сексуальных ощущениях. Говорят, что уже есть не только секс-роботы с эмоциями, но и искусственные члены, которые могут передавать удовольствие и обладателю, и партнёру. Такие синтезы робота и человека могут настраиваться на любые формы ласк, по любому воображению и не вызывать стеснения у обладателей. Так мало-помалу секс отделяется от необходимости деторождения, и за этим будущее, стирающее возрастные возможности и половые различия. Ведь ныне большинство молодух считает, что если они раздвинули ноги, то сделали всё, что от них требуется, а что-то большее – это их унижение. С ними и однополые влюблённые могут удовлетворять друг друга, как разнополые.

Арабес покачал головой.

– Да, мне трудно представить такое, и считаю, что тело – это всегда только мышцы, и даже в интимных местах, они требуют чувственной заботы в первую очередь. Вы же считаете, что эти недостатки технически устранимы. Ограниченных особ это может устроить, высокоразвитым типам этого для счастья мало.

– Так вы не волнуйтесь по этому поводу. Интеллект скоро тоже будут программировать и периодически менять, чтобы было разнообразие характеров и поступков. Высокий искусственный эмоциональный интеллект создать легче, чем воспитать человеческий. Хотите верьте, хотите нет, а вот можете посмотреть, каков ныне интеллект основной массы. Посмотрите – и проплачетесь. Люди наши тупеют, предки были воспитанней и умней.

Она вставила в магнитофон какую-то видеокассету.

– Что, порнушку будете показывать? – спросил он.

– Нет, лучше посмотрите сами, это некий эротический конкурс, мои девки ради шуток снимали или, скорее, где-то на чёрном рынке приобрели.

Она включила, и на экране появились несколько красавиц в масках козы, ослика и собаки, которые после танцев разделись и, вставив в свои промежности какие-то узкие длинные пузыри, стали их отжимать. Победители этого конкурса получали, соответственно занятым местам, поощрительные премии за свои способности.

Потом с помощью тех же колбасных пузырей проводился конкурс на самый толстый и длинный предмет, который они могли спрятать в своём влагалище.

Напоследок проводилось соревнование на самый быстрый и самый долгий оргазм самовозбуждения с участием обнажённых, но в масках мужчин. В качестве объектов возбуждения выступали те же самые модели – обнажённые женщины в масках. У него это видео вызвало только смех, и эту порнографию он не стал смотреть, заметив:

– Ну, это же самая непристойная порнуха. Здесь для полного удивления не хватает ещё конкурса на поднятие тяжестей мужскими половыми органами, какие иногда проводят в некоторых странах. Для крутого официального борделя это пособие для развлечения подойдёт. Какой-то сексуальный зоопарк. Хорошо, что лица скрыты под масками. Осуждение предъявить некому, да и от стыда убегать не надо. Я не понимаю, зачем это нужно? В Индии при храмах есть святые старцы, которые могут скручивать свои достоинства в спираль и обещают поднимать ими до двух человек. За эти обещания представления берут не более ста долларов и лица не закрывают. Правда, для этого требуют представить святых людей, а святых в грешном мире найти тяжело. Если считать, что в основном род человеческий идёт от Каина, который убил брата Авеля, то все мы имеем грешные гены. Даже Христос, кажется, утверждал над грешницей её осуждающим: пусть бросит камень тот, кто не знает за собой греха, и таковых не нашлось. Только от какого стыда или греха одни потомки стали чёрными, другие белыми и жёлтыми, мне не совсем понятно до сих пор. Если мы произошли все от одних мамы и папы, то за какую долю грехов и боли соития одни почернели, другие, наоборот, от удовольствий, наверно, бледнели, третьи не совсем.

Закончив свою речь с возмущением, над которым она от души посмеялась, он вдруг вспомнил, что сам когда-то круто шутил на эту тему при встрече со своей подругой – Надеждой, а тут увидел как будто всё наяву и, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Если между женщиной и мужчиной есть чувства, то удовлетворить он может женщину даже при отсутствии эрекции и подобной помощи. Если это интеллектуальный уровень ваших завсегдатаев, то только сожалею. Этим можно только малолеток доводить до мокрого возбуждения и дальше делать что хочешь.

– Да, я в этом с вами согласна, но только частично. Лучше, когда есть и то и другое, а ещё лучше, если сексуальные потребности и особенности совпадают, и дополнительные приспособления для возбуждения не требуются. Это видео – кому порнография, кому методическое пособие для просвещения, а кому рекламное предложение.

– Не верю, что вы ради просвещения и выяснения этих возможностей кому-то устраиваете такие спортивные соревнования. Это нельзя втиснуть ни в какие моральные нормы, а вот для привлечения клиентов в бордель такая порнушка, может быть, и сгодится. Прогресс нынче так быстро идёт вперёд, что если отрубленные руки и ноги восстанавливают и управляют ими с помощью мысли, то я начинаю верить тому, что в будущем смогут восстанавливать мужские члены, которые будут управляться не только мыслью самого мужчины, но больше мыслью женщины, с регулируемыми желаниями, размерами и качествами наследственных органов. При таких возможностях платные секс-услуги будут не нужны и любая гармония будет возможна в пределах семьи, без необходимости неестественной подгонки физических соответствий с целью сотворенья разнообразия ощущений в соблазнении.

– Ваше воображение ещё круче, чем у неких моих посетителей-извращенцев. Ведь если то, о чём вы говорите, станет возможным, удобным съёмным товаром могут быть сами мужчины, а не дамы. Хотя в древности в каких-то легендах говорится, что для этой цели мужиков ослепляли, чтобы они свой выбор делали не по красоте, а по отношениям и внушениям. Зрительный выбор в этом случае оставался только у женщин, которые таких мужчин делали практически своими сексуальными рабами. Так что слепые секс-рабы в виде мужчин, по женскому внушению желания, – это тоже может быть не блефом.

– Однако в рамках существующей морали это не должно быть реальностью, да и для восприятия труднодоступно.

– Почему трудно, если использовать слепые маски. Помнится, в одном фильме показывали, как один безработный был устроен именно на такую сексуальную работу в негласной организации, где встречи назначались по телефону, в темноте и масках.

Он, подумав, высказал сомнение:

– Как ни крути, замечу: такие отношения всё-таки противны природе человеческого осознания. Настоящие физиологические потребности, обусловленные выживанием, нужно формировать открытыми социальными отношениями, а не какими-то тайными. Если они даже будут преследовать необходимость какой-либо гармонии видов и не станут бессмысленной жизнью, то должны быть легализованы формально. В этом крест поступков и логики отношений, и это жизнь, которая без допустимой терпимости невозможна. Основное направление морали – это признание несовершенства личностей и смирение с ним, как и стремление добиваться гармонии при всех нестыковках, что вполне возможно. Вы же стараетесь что-то делать, только бы добиться реализации той или иной прихоти, не заботясь серьёзно об оправдывающей свои дела морали.

Высказавшись так, он усмехнулся, как бы подвергая сомнению её и свою логику, но дальше возражать ей не стал. Она в раздумьях поднялась и подошла к зеркалу. Поправив волосы и платье на себе, заметила ему с восклицанием:

– Какой абсурд все ваши домыслы! То, что вы видели и я вам показала, – это материал, который может исключить ваши фантазии и сомнения. В действительности они кому развлечение, а кому элементарная помощь в устранении несоответствий и правильном выборе сексуального партнёра. Непубличная гласность и открытость в интимной сфере в некоторых случаях просто необходимы, а современная мораль, наоборот, эту сферу считает неприличной и нежелательной для обсуждения. Если именно такие стыдливые формы в отношениях формируют моменты счастья, то такой подход неправомерен, так как считаю, что здоровье и интимная гармония – это самые серьёзные категории понимания семейного счастья, порядочности и нравственности, а без учёта этого о нём говорить не стоит. Бывает, супруги проживут всю жизнь вместе, якобы благополучной семьёй, а счастья настоящего от близости никогда так и не имели. Разве в этом порядок человеческой жизни и семьи?

– Давайте не будем разводить спор об этом, каждый из нас приходит к пониманию своей необходимости путём проб и ошибок. Я знаю случаи, когда женщин приводил в ужас даже вид большого члена, не то чтобы возможность какого-то его размещения в себе, которое кроме боли ничего не может подарить. Уродовать своё тело не каждая согласна, а есть случаи, когда, наоборот, без такого явления и счастья не знают. И как такую дисгармонию исключать? Если близость вызывает только чувство досады и неудовлетворённости, то ясно, что без этого не прийти к гармоничному счастливому обществу. Выходит, всё счастье человечества зависит от интимных радостей, и здесь главное – не как выходит, а как хорошо заходит. Я готов дико посмеяться, но не буду.

– Вот вы уже почти согласны со мною, а поначалу были очень категоричны и через некоторое время нашей беседы может случиться так, что будете готовы даже объясниться мне в любви.

– Ну, это слишком самоуверенно. По этим порывам женщин и мужчин сравнивать нельзя. Мы относимся к разным любовным видам. Не занимаетесь ли вы самообманом? Я отношусь к тем уродам, которые себя нравственно противопоставляют миру, исключаю физическую открытость и в этой тайне бытия ищу душу, вы же, говоря о счастливом обществе, с душой не считаетесь. Видно, в счастье без сексуальной гармонии не верите, будто в этой гармонии спрятана запылённая человеческая душа.

– Ну, тут вы как-то отвлечённо развели серьёзную философию наших противоречий, – заявила она. – Не буду настаивать на пари в своих намерениях, но в чём-то уверена, что может быть именно так, как со многими такими, как вы, случалось здесь, как я говорю.

Она всё-таки хотела не только соблазнить, но и заставить его признаться в любви, но так, чтобы это произошло естественно и душевно, а не каким то другим образом. С одной стороны, хотела проверить свои чарующие способности, захватив его своей логикой общения и обольщения, с другой стороны, ей хотелось забеременеть от понравившегося мужчины. Проблема зачатия её занимала серьёзно, но не от кого угодно. Признаваться в необходимости сексуальной парковки с душевным контактом очарования она желала себе давно. Это тайное своё желание хотела бы сделать тайной и для всех. Увидев в госте желанный тип, она в мотивации своих поступков и рассуждений была осторожна и не хотела его раздражать. Ища его слабые стороны, решила, как его соблазнить, чтобы всё произошло естественно и непринуждённо. Для этого начала тактично подогревать желанные страсти. Стараясь околдовать душевно, играла с ним, как кошка с мышкой, откладывая и растягивая момент трапезы.

Он уже незаметно для себя находился под прессом её общения. Заинтригованный её самоуверенностью, но не обращая на это особого внимания и принимая за некое женское кокетство, неожиданно подошёл к ней и дружелюбно похлопал по плечу:

– Не сердитесь на высказанное мною, в этом моя философия. Она, как и ваша свобода любви, всегда должна быть оправдана социальной значимостью отношений и семейной моралью для счастливого бытия. Только всю эту тайную интимность не нужно пить хором, с откровенной показухой.

– Всё в порядке, не волнуйтесь, – поспешила успокоить его она. – Просто, чтобы избавиться от нарыва проблем и сомнений, необходимо иногда вспороть вены раздумий над явлениями бытия, в чём я с вами слегка упражняюсь.

– Не знаю, не знаю, но то, что видел и слышал, заставляет меня пылать в раздумьях, похоже, и земля уже уходит из-под ног. Так и хочется воскликнуть: «Ноги мои, ноги, куда я попал, где мой чемодан?!»

– Да что вы на мои замечания реагируете, как кисейная барышня, к ним порой нужно относиться не очень серьёзно. Ведь даже храп бывает причиной разводов, а что говорить о сексуальной несовместимости. Ведь я пытаюсь, да и уже практикую то, что вы втайне хотите, похоже, сделать, но сознание старой узаконенной мамы-морали не даёт вам признаться в этом. Даже если делать объективный музей любви, как вы заикнулись, то вам нужно будет показывать и рассказывать о приглядных и неприглядных случаях в истории любви, а не воротить нос от негативных моментов. То, что вы не можете проглотить мною предложенный пирог необычного, пусть станет вам полезным предметом для дельных размышлений, – произнесла Анна, уже вернувшись с пирогом для угощения гостя. Тут же сообщила, что готова продолжать его удивлять всем своим хозяйством и не только.

– Пирог, похоже, с грибами. Вкусный, – попробовав, произнёс он и, пожевав, добавил: – Сами готовили?

– Да.

– Тогда тоже со мною ешьте, а то я могу подумать что угодно.

– Не бойтесь, не умрёте и вновь голым задом на ежа не сядете, – составив компанию по трапезе, успокаивала она, разливая в бокалы из резного графина что-то наподобие вина.

– И если даже галлюцинаций не будет, то за дам, за ваше гостеприимство и за надежду! – поднимая бокал, торжественно произнёс он.

– Вы сами здесь, как моя галлюцинация, и то, что мы пируем, значит, пируем за торжество и надежду новых чувственных отношений, чтобы на их моральном пустыре не видеть трагедий. Тем более терять сознание от новой реальности любви, как от трагической капли необычного с нравственным перегаром. Надо уметь делать грехи и в молитвах открещиваться от них, чтобы не чувствовать их тяжесть и верить, что в этом суть жизни. Может, в этом будет выражение торжества нового смысла религиозно-божественного явления любви.

Они выпили, и он, пытаясь что-то из сказанного упустить из внимания, постарался восстановить главное в канве прошедшей беседы. За то главное приняв её замечание по торжеству нового взгляда, заявил:

– Полной гармонии в одном лице никогда не найти и без святого терпения и прощения, как уже и говорил, не может быть и любви. Нужно ли для этого показанные сексуальные фантазии, как и особенности тела партнёров, знать до брака или оставлять тайной, раскрывающейся только после него, – большой вопрос современной морали. По сути, все дамы, как и мужики, больших различий не имеют. Девки всегда боялись того, чтобы муж до брака не узнал, какая она и из чего. Этой тайной грешной неизвестности манили, отчего медовый месяц был медовой радостью. Говорить о женской святой тайне было грешно. Неизвестность привлекает познанием, а вы зовёте к открытости, а значит, убиваете интерес и страсть.

– Вот-вот, оттого, что всё тайное грешно, мы и теряем счастье своё или ищем не там, где оно быть должно, – настаивала на своём она.

– У вас как раз деятельность к созданию семьи не направлена. Вы вроде как стремитесь к созиданию любви, ведущей к сексуальной зависимости, и кланяетесь свободе – абсурд. Вот если каждый гражданин создаст свой идеал и этот образ даже разместит в интернете, то нет гарантии, что он его найдёт и забудет о свободе. Здесь необходима такая программа, которая, найдя этот идеал, должна заставить стучаться сердце любовью у одного и у другого. Это подвластно только богам, и то не факт, что в этом возможна полная гарантия вечности отношений. Чаще всего идеалы создают неразделённую любовь.

– Это, естественно, возможно, но в реальности быть не должно. Чтобы такое сотворить, необходима служба счастья, и к этому можно идти тихохонько, не отрицая того, о чём говорила. Я для полноты ощущения телесной радости и души предлагаю поиск через компьютерные развлечения – это как реализация сказочных надежд при отсутствии таковой в действительности. На них вы можете из разных дам и мужчин инкогнито составить свой идеал для временной любовной гармонии.

Она подвела его к компьютеру и спустя несколько минут его взору представила несколько галерей женских глаз, губ, овалов лица, грудей, попок, ног, фигур и даже вагин, с разными раздвинутыми ножками для составления компьютерных клонов желанного идеала любви.

– Все женские части фигур не вымысел, а имеют свою определённую хозяйку, – поясняла она. – Правда, конкретно, чьи они, узнать невозможно. Всё закодировано. Их можно даже оживить, и они будут выполнять ваши оплаченные приказы любой болезненной фантазии, на которые в жизни не каждая их хозяйка согласилась бы.

– Да за это вас кое-кто может и на руках носить. Многим мужикам иногда свобода и власть над дамой – это как поплескаться в банной с вином купели. Только каждый день такая купель нужна ли, как и конфетка льда, чтобы жажда ушла. Любая купленная и искусственная женщина, продавая над собой свободу и власть, убивает свою душу, а без души все утехи как бокал слюны. Для меня жена, даже с властью надо мной, приятней, чем дама, лишённая души и воли своей.

– Вы просто не можете телепортироваться в другой неожиданный и раскрепощённый от морали мир свободы. Представьте, что вы негласно уже в этом мире, и рано или поздно мы все официально будем в нём. Он, как удав, под магией своего взгляда наживы технически проглотит всех: и продажных дам, и тех, кого заменят компьютерные и искусственные монстры любви. Кроме них, никто не сможет дать реализацию безумных сексуальных фантазий и моральной свободы в одиночестве. Мы идём в искусственный сексуальный мир автоматов и одиноких людей, где для традиционной семьи не будет условий. Этому миру нужна ли будет современная мораль, скорее она будет лишь как отношения социальной воли условий. Она удачнее всего должна снимать моральный стресс. В Японии, да и в других странах, чтобы снять его, подчинённым разрешается избивать чучело своего босса и издеваться над роботами любви. Жестокий секс и юмор – это та же плата системы реальных возможностей за социальный дискомфорт, как и в борделе свобода любви, дарующая власть над женщиной, но и то и другое должно иметь пределы.

У меня вы можете выбирать всё, что вам по душе, и составлять свой образ поклонения и пренебрежения, но это будет только фейковый образ. Здесь можно подбирать даже желанные для каждой избранницы и избранника черты характера в неких символических образах. Все добродетели могут быть вымыслом или выбираться из рекламных представлений, у соискателей на сайте моих знакомств.

– Значит, и мужчину, и даму по частям можно собрать, расцеловать и проклясть, а при желании и то и другое вместе, – с иронией заметил он. – Вас соседи выжить отсюда не пытаются? Могут же и побить, если кто-то из ваших клиентов своих обидчиков с шумом решит во дворе «пошерстить».

– У меня в интернете всё инкогнито, а в доме шумно лишь тогда, когда здесь провожу свадьбы, но участок большой, так что это их не очень раздражает. То, что у меня происходит в доме, а тем более на компе, это на любителя. И кому какое дело, что у меня под юбкой и тем более за забором.

– Выходит, вы свободная птица и от винта только своя любовная пурга.

– Сейчас у меня одна виртуальная пурга с чудными тараканами – купить такую программу, которая могла бы оживить все невероятные фантазии и все любовные проблемы людей постараться решить на компьютере – это под уголовный кодекс не попадает. Если бы были программы, которые создавали реальность чувств с неживой, как живой, дамой или мужчиной, решались все программы счастья. Такие программы могли бы дам с утраченной привлекательностью делать такими, которыми желали их видеть избранники, да ещё внушать сексуальную зависимость. Разве это оказалось возможностью торжества искусства воспитания любви. Кто бы обладал этим искусством, стал властителем мира и абсолютного человеческого блага.

– Ну вы и размечтались, это невозможно даже богам. Вся природа, и особо женщин, теряет со временем свою привлекательность и даже быстрее, чем многим хотелось, и тут бессильны даже они. Превзойти их людям не удастся.

– Однако искусство не теряет своей привлекательности и энергии жизни. Поэтому искусством можно подарить вечность. Потому только им можно удовлетворять даже сексуальные потребности искусственно, через внушение или любым другим образом. Боги же внушением не обладают, и тут, кто боги, можно рассуждать сколь угодно.

Когда привлекательность исчезает, а телесная потребность остаётся, кто виноват и как исправлять? У всех сексуальность разная, и равенства в этом нет. Если дана сексуальная вечность, и при этом не раз в неделю, то тут у каждого типа должна быть разная мораль. Вы как мужчина согласны с этим?

Арабес покрутил головой из стороны в сторону, не зная, что ей сказать. Потом, усмехнувшись, промолвил:

– Это почти не половой вопрос. Вряд ли от мужчины иль дамы ответа, разрешится бед проблема. Тут, наверно, всё зависит у мужчины от величины детородных прелестей и всё-таки божьей силы. Хотя всё это ерунда, и у женщин, как правило, не всё от её конституции идет, а и от психологического типа. Скорее всего, под каким знаком зодиака родился, того душу каждый и носит, и будет ли она страдать от отсутствия секса или нет – это небес пакет. Фригидных дам он может не волновать совсем. И нужно ли лечить от такого недуга? Возможно, с такой сексуальной открытостью и свободой скоро появится поколение людей, равнодушных к сексу, и о какой необходимости свободы можно будет говорить?

– Вы убиваете сексуальную заманчивость. И чем стимулировать смысл жизни?

– В обществе должно быть табу на сексуальную открытость.

– Вот вы уже в зрелом возрасте и, казалось бы, должны знать необходимое и вечное, а всё как тёмная лошадка, борозды любви, к несчастью, не держите. Стремление к любви не может умереть, или таких уродов надо будет лечить. Чтобы таких отказников не было, создадут законы принуждения к любви и зачатию, как к повиновению служения в армии.

Сейчас, к счастью, молодёжь больше стремится к свободе любви и знает, как бы ни было неприлично, о сексе больше, чем предыдущие поколения. Считаю, надо всем знать, что энергия попадания мужской сути в суть женщины спасает их от бессонницы, от рака молочной железы и прочих бяк. У мужчин вследствие воздержания появляются головные боли с развитием как минимум простатита, и спасают только эротические грёзы. Регулярная половая жизнь нужна тем и другим. Если у мужчины воздержание ведёт к возрастанию физического напряжения, то у женщин оно снимается месячными циклами, но без секса неизбежно психологическое расстройство.

Она отошла к своему компьютеру, что-то в нём поискала, потом, вновь подойдя к нему, продолжила:

– Как к этому ни относись, но только счастливая, сексуально не обезвоженная женщина может дарить настоящую любовь детям и миру, и в этом я не сомневаюсь. А как решать проблемы существования в космосе? Если отправлять мужиков в космос, к дальним планетам, то каждому необходимо отправлять и свою даму, а это невозможно. Вот придётся либо одну даму для всех, либо электронную химеру каждому создавать, если однополую любовь не узаконить.

Да и мало ли других жизненных и деловых обстоятельств, которые вынуждают человека к воздержанию, а для чего оно нужно? Для этого я бы разрешила торжествующее насилие мужчин над женщинами и за это их даже не осуждала. Чтобы найти нужный фарватер сексуальной свободы, необходимо прощупать дно хаоса и не чураться его, относя всё, связанное с этим, к неприличию.

– Надо же, до чего можно доиграться или домечтаться. Выходит, мечтаете даже о виртуальном борделе в космосе. Мне б такое в голову не пришло, для этого, похоже, нужен специальный психотип женщин. Если же для этого реализовать все достижения современного прогресса и заменить полностью живых, к чему же придём? – удивился Арабес. – У каждого свои тараканы в голове. Наверно, они могли бы и полезными где-то быть, и деньги носить, но это не самоцель. Ну разве я не прав? Ваши мысли, как злобные волчицы, набрасываются на моё сознание, как на желанную добычу. Напрасно я отношусь к тем представителям человечества, которые всё это могут ознаменовать пришествием Антихриста и концом света, и моё понимание не слабость для преклонения вашим утверждениям. Хоть в чём-то я их и разделяю, вашими стараниями меня переубедить очень сложно. Только время расставит нужные точки над подобными мыслями.

Арабес опять настойчиво пытался донести до неё своё отношение к её пониманию, уже высказанному ранее, и чувствовал, что не выглядит достаточно убедительным. Она по-прежнему стояла на своём и утверждала:

– Моё понимание – это единственный выход, и в этом вас придётся убедить, чтобы вы от осознания счастья были рады носить меня на руках.

Он, как и ранее, только покачивал головой от категоричности её утверждений.

– Умеете вы будоражить сознание и к страсти призывать. Только я бы хотел, чтобы вы это делали не голой пяткой нереальных фантазий и знойной «мохной» промежности. Всё это может тянуть уже на преступление. В Америке даже случайное поглаживание дамы по попке уже считается таковым, а тут говорите о такой свободе, что в своём развитии может грозить и моральным распадом общества.

– Что не запрещено и не оговорено законом, то всё разрешено, а то, что не в кайф и душе не в рай, то нужно уметь обходить, как капли дождя, и даже без зонта. Многое было в истории запрещено, даже разводы, но всё ушло и быльём поросло.

– Да, для вас и Бог не указ, и гроза, как и нет совести стыда. Я же краснею, как помидор без солнца, от отсутствия обоснованных условностей, правил и норм, которые вы не считаете необходимостью. Полагаю, что к сексуальному наркотику, хоть он и проносится дурманом счастья, привыкать нельзя.

– Это смотря где и когда. И посреди площади наложишь без стыда, если подопрёт нужда. Возможна любовная игра, и пусть совесть умрёт навсегда.

Ведь вы в чём-то всё-таки были почти согласны со мной, и в этом мы пересекаемся. Я же говорила, что науке любви, как азбуке, необходимо учить отдельно мужчин и отдельно женщин. Певцов учат, танцоров учат, а любить учить – это, выходит, грех. Когда стихия властвует над сознанием, любые законы бессильны. Выход только один: когда человек вспыхнул ею, он обязан не ложно, а красиво её выразить. В этом суть красоты жизни, и это главное.

– Неужто во всём этом нужно видеть красоту жизни? Только вы в этом видите возможность ощущать деньги, и они здесь для вас не на последнем месте и затмевают всё.

– Да бросьте думать так, главное всё же не в деньгах, а в красоте. Деньги должны быть вторым, но без них, что лампада без керосина, светить не будет. Нужно быть ближе к интересам и потребностям людей, чтоб жизнь не проходила мимо душевных радостей. Чем больше удовольствий, тем интересней жизнь. Без них скучно жить на нашем свете, так написано в Завете. Почему мы думаем, что в ресторане можно заказывать любое блюдо, а в сексе подобный заказ – это грех. Если одну потребность чрева можно баловать, то почему другую нельзя, это не абсурд? Блюдо любви тоже должны готовить спецы и не подавать холодным.

Арабесу оставалось вновь только удивлённо качать головой, слушая её логический бред. Основой любви для него было всегда воспитание душевного человека чувств, а не страстей. У душегубов никогда это чувство невозможно.

Что-то из этого он постарался смутно выразить, сравнив её мысли с холодным льдом некоего нежизненного колдовского храма иллюзий.

– Я соглашусь с вами, но только частично. Мои представления немного уходят от той скрытой жизни, которую знаете вы. То, что в любом храме могут быть какие-то правила контроля над нормами безумной озабоченности, – это не беда, они всю сексуальную свободу могут привести к некоему узаконенному порядку. Всё подобное должно быть негласной заботой. Эротика, секс, хоть и не могут стать духовной любовью, но сильное влечение к человеку, которого, может, никогда не увидишь в жизни, тоже надо считать одной из форм частичного соединения с природой самого себя.

Вся эта стихия, однако, должна быть под контролем какой-никакой управляемой религии, а не во власти спонтанного хаоса. Непричёсанных отношений сексуальной свободы быть не должно, чтоб не было трагических жертв, ненужных абортов, потерянного здоровья и жизненных трагедий.

Помните, это я вам говорю с любовным желанием. Всё это ваш магический мюзик-холл, а не жизнь, – возразил опять он. – Даже созданный и собранный из человеческих фантазий виртуальный вариант своего идеала – люди должны шутить над ним, а не стремиться к нему, так как свой идеал каждый скорее будет скрывать, чтоб никто не издевался над ним. Ведь могут создать и образ, который сможет притеснять человека с сексуальной местью над ним, и тут я не знаю, в чём смысл и насколько нужна подобная служба с подобными заботами, если не для неких утех.

Она, воспользовавшись паузой, включила мелодичную музыку, и по потолку побежали разноцветные мигающие огоньки ей в такт. Он стал разглядывать под этим светом убранство комнаты, думая в сомнениях, что наговорил спонтанно ей не совсем продуманную чушь. Она, будто услышав эти сомнения, тут же заметила:

– Это не совсем полнейшая ерунда, но выкиньте всё своё из головы и не ищите духовных идеалов, в основной массе люди проще. Виртуальная страсть – это только некое развлечение или обучение. Соглашусь, что такие развлечения дают раскованные формы общения, но они могут, наоборот, исключать социальные конфликты, – она замолчала в раздумьях и после продолжила: – Представьте только, что мужчина создал на компьютере идеал, а генетики по его проекту тут же подогнали ему действующую живую даму-клона. Хочешь, с двумя головами, хочешь, с четырьмя ногами и глазами, и груди как сзади, так и спереди. Грёзы мужчин могут быть совершенно фантастическими. Занимайся своим делом и развлекайся в своё удовольствие, только чтобы всё было добром, а не насилием даже с клоном. Надоел один образ, подкорректировал его, и тебе этот образец тут же заменили. Крутой размах. А если ещё будет возможность характер и желания создавать, то это всё равно что ангелов получать. Тогда таких клонов не сможет никто забыть, не жизнь будет, а, как и говорила, малина. В этом плане это можно приветствовать, а не огульно хаять.

– Да я и не хаю, но такую фантазию как сказку принимаю – это любому человеку в здравом уме и в голову не придёт и опять кажется вашей безумной шуткой. Осталось усугубить всё неким эгоизмом любви только к себе и отменить натуральную любовь к другому, с ухаживанием, через поцелуи и обнимашки. Такое право давать только по божьей справке, чтоб бациллы любви не распространялись самопроизвольно, а только по божьей воле проявлялись.

Останется рассматривать стихийную любовь чумой и смертельным вирусом устаревшей смиренности. Непонятно только, когда и сколько глупости нужно, чтобы не было ни так грустно, ни так больно. Виртуальный прогресс свобод в этом направлении у вас на лице и уже клинит сознание. Чтобы здесь у вас среди увиденного хаоса можно было найти любовь, сомневаюсь. Она только её маска. Говорят, что на генетическом уровне насекомых с заданными качествами сейчас уже создают. Я даже видел по телевизору муху с множеством глаз, расположенных по всему телу. Подгонять сексуальную совместимость людей с таким же подходом – это писк несбыточных желаний или извращённой психики.

– Всё относительно, – опять спокойно и утвердительно произнесла она.

– Ну, тут всё неоднозначно. Если искусственное вымя вместо коровы всё-таки создать можно, то поговорить с ним по душам и ублажить ласками будет сложно и бессмысленно. И как сказать, но такая свобода в изобилии полного счастья человечеству всё равно не даст. Да и любопытство интересно всегда только на раз, если отдельно что-то не становится притягательным элементом. Во всём остальном должна быть божья мера, а для этого чип меры и табу всё-таки нужны.

– Согласна, и свобода любопытства тоже со временем приедается, как и желанное постоянство, но это зависит от типажа личности и воспитанного сознания, а для коммерции интересны и временные увлечения, они всегда хорошо покупаются. Я, как женщина, могу допустить многое, не могу понять лишь мужчин, которые любят только мужчин, когда их легко заменяют женщины, кроме мужчин, которые себя по божьей ошибке ощущают женщинами, – тут моральный тупик сознания. Скорее всего, со стороны активного члена это жертвенная любовь или моральная кара.

Групповой секс с наличием соглядатаев или без них тоже не одобряю, хотя и выступаю за сексуальную свободу. Однако при определённых социальных условиях, где соотношение мужчин и женщин разное, а сексуальным общением нужно обеспечить всех, и это возможно со скрытой подставой непривлекательных в тёмную.

В любых других случаях божественный чип меры и формы любви, наверно, был бы уместен. Тогда бы чудаки-мужчины свои члены на «козлячьи» и прочие виды не меняли, если это не было бы согласованным решением с женщиной и гарантировано вечной любовью, ведь счастливых обладателей таковых в истории не было. Даже пришитые женщинам мужские члены у трансвеститов выглядят непривлекательно, не говоря о необходимой потенции. Они зачастую пользуются всё-таки искусственными и долго не живут – гормональные изменения не дают. Право абсолютной извращённой свободы секса, наверно, могла бы тоже продать, но уж за очень большую цену, чтобы развитие ненормального сексуального общения не стимулировать.

– Если устраивать ваш крутой бордель, то в нём всё возможно и без угрызения совести, так как вашим сознанием правят деньги, – заметил он. – В нашем мире можно купить всё, но где и как установить разумные пределы и цены на разгул страстей? Мораль должна быть тем чипом меры, обусловленной социальным разумом и необходимостью.

Она не отвечала на его замечания, будто раздумывала, что сказать, чтобы не обидеть. Он тоже молчал и, не дождавшись реакции, продолжил:

– Даже если бы можно было предлагать, утверждать и обязывать ту или иную узаконенную свободу на ту и другую любовь, то как быть и как оправдывать это право логикой необходимости счастья, если считать, что основа права – мораль, и она условие любви. Если же сексуальная жизнь – великая неприкосновенная тайна личной жизни, то нужна ли в тайне мораль? В этом случае ни общественного осуждения, ни общественного выпячивания этой стороны жизни быть не должно. Конечно, оправдывать и осуждать людей, живущих друг с другом посредством нетрадиционного секса и семьи, не нужно, если это стало следствием генетической мутации от социальных условий. Здесь я вижу цивилизационный тупик морали, не имеющий созидательного смысла, и ни в чём выражение социального блага? По какому же моральному праву этим личностям ныне дана возможность пропагандировать такой образ жизни и иметь равные права в управлении обществом с лицами, предпочитающими традиционные формы семьи и общежития?

– Я же вам сразу сказала, что это и мне не понятно, но есть мужчины, которых могут возбуждать только мужчины. У них спутаны Богом Инь и Ян и идёт мутация генов. Пощупать чужое мужское достоинство для них – радость, и больше, чем для женщины, как и некоторых женщин возбуждает вид женщины. Больные люди, которые за деньги пытаются собою соблазнить подобных себе, и это переходит в их социальную трагедию. Не убивать же их за это, ведь многие из них могут быть и были очень одарёнными и значимыми в своих делах. Не надо мешать одно с другим, как хрен с редькой, а выбирать, что нужнее.

– Однако если таких людей не признавать больными и они пробьются во власть, то есть опасность, что они заставят всех жить так, – возмутился он. – Поэтому ваши намерения по удорожанию этих услуг не спасут сознание общества. Более того, могут вызвать общественное возмущение. На зонах такие дамы мужского вида и мужчины женской ориентации равных прав со всеми не имеют, их даже селят отдельно или создают там однополые семьи. Женщины мужской ориентации на женских зонах имеют больше уважения, чем мужчины обратной ориентации на мужских.

Только там к такой жизни их принуждают карой за свои дела или обманом, если они сами к этому не склонны психологически. Такое может быть в любом обществе, где нет соответствия мужского и женского представительства, тут и стихию природы исключить сложно.

– Да, я согласна, что во многом это социальный вирус, если не разложение общества, и его болячка, которая стремится обесценить то женщину, то мужчину. Нельзя же делать резервации разных нетрадиционных форм любви. Пусть эти отношения не смогут стать частью разумного счастья всех, но, чтобы их не карать и не множить, надо в первую очередь не доводить общество до состояния дисгармонии или решать проблему таким образом, чтобы коварного их осуждения не было.

– Мне так кажется, что вам всё-таки можно продолжать заниматься тем, чем вы занимались, но не поднимать низменное до высокого значения, а как-то облагородить дело и не думать о проблемах однополой любви. Хотя регулированием сексуальных форм связей мог бы заниматься действительно некий храм любви. Если бы он искал и гарантировал не утоление телесных мук, а гармонию душ, то дело можно и оправдать. Храм души даже не тело, а больше дело каждого, так как тело всего лишь храм силы духа, а сознание и дело – это храм духа.

Ей не совсем понятными показались его слова и сравнения, но откровенно продолжать разговор её подмывал природный интерес, и она на некоторое время даже забыла, с каким смыслом и целью пригласила его к себе. Так, увлёкшись беседой, она бессознательно продолжала её.

– Естественно, наверно, правильней подходящих друг другу партнёров искать по душевным качествам, но и тело топтать не надо. Помню, в школе открытки разрезали, а потом половинки друг друга между девчонками и мальчишками искали. Только такой подход должен иметь научную и нравственную основу. Тут для этого тоже должна быть тайная открытость души и тела для сватов вроде службы свода и счастья. Однако даже при полной обоснованной совместимости порой встречи не гарантируют развитие любви. Если бы подобные открытки были заряжены душевными особенностями их владельцев и при соответствии душ они влияли на страсти, это был бы научный подход. Он бы мог гарантировать счастье на какое-то время или на всю жизнь. Однако душевная открытость познаётся только через общение, а порой через трагедию. Душа всегда находит подходящий душевный парус с большими затратами времени. Как этого добиваться с экономией времени, без получения равнодушия, с гарантированным возбуждением режущей страсти – большой вопрос. То, что здесь нужна служба, – это не сексуальная утопия, а социальная необходимость надежды и недопущения трагедий. Эта необходимость должна идти свыше, не позволяя разбиться связям о телесную несовместимость и быт.

Арабесу по этому её утверждению показалось, что она в чём-то уже согласилась с ним, хоть и частично, и зазвонила в его колокол по разумной судьбе душевного общения. Радуя себя этим, он решил продолжать оспаривать её мысль:

– А может быть, потеря времени с познанием друг друга как раз и является прелестью жизни, а ваша служба, если будет всё упрощать, то этим и рушить процесс прекрасного общения. Если это дело доверить таким, как у вас, ангелам, упрощать разрешительный процесс сексуального общения, то разум без инициативы совсем может парализовать. Мне никак не понятно: вы что, хотите стать одновременно представителем тёмных и светлых сил? Сосредоточение зла, как и добра, здесь у вас налицо. Кто будет миловать души в этой свободе вашей любви, наверно, тот же, кто и совращать?

– С помощью обрядов можно оправдать всё и передавать самые интимные знания, и они же могут являться лечебной магией, ведущей к любому прощению. Женщин, как и мужчин, можно даже заслужить, подарить и принудить по провинности к жертвенности богам, в случае неразделённой любви, хоть не на длительное время, хоть насовсем. Лучше и безопасней всего продавать подношения счастья. В такой набор счастья может входить колдовской ритуал или шаманский массаж с дамой, и не обязательно с сексуальными услугами. Это мои женские раздумья, как фантазии, чтобы любовь была не только мотивом продажи, а и возможным собственным жертвоприношением.

– С тем, что в фантазиях вам отказать трудно, спорить не буду, – заметил Арабес. – Однако мне трудно представить, что в такой православный храм, вырезанный из дерева, что висит у вас на стене как художественное произведение, должен превратиться ваш дом.

Он подошёл и погладил изображение храма, висевшее на стене над электрокамином. Она, усмехнувшись, возразила:

– Представляете, при всех противоречивых обстоятельствах и несогласьях всё же это очень возможно и даже теоретически оправдывается необходимостью. Пусть это будет не православный храм, а храм свободной любви или некоего магического счастья, как его филиал, который допускал бы и узаконивал любые формы временных отношений. При развитии мира для освоения других планет могут быть разные ситуации, где мораль современной семьи будет невозможна, так почему там не может восторжествовать мораль свободной любви, как нужда, с которой вы не согласны? Да, возможно, тогда понятие верности может ограничиваться не целой жизнью, а только каким-то временем или не существовать совсем, – тут она остановилась, будто задумалась над тем, как выразить свою мысль, но, махнув рукой, продолжила: – Может восторжествовать и понятие колониальной любви под патронажем общественной необходимости и общественного разума или его религии. Так или иначе, нужно осознать, что основой семьи является семейная собственность, а при освоении других планет такого быть не может и технически, и экономически. В таких условиях продолжение рода должно будет зависеть только от научной и общественной необходимости, а любовь всегда зависит от личной чувственной фантастики. Исходя из этого понимания, я бы могла склониться перед природой внутренней потребности с жертвоприношением любовью и поклонением ей, как божественному проявлению природы. Только каким должен быть храм с поклонением природе, я не знаю.

– Это не столь важно. Возможен любой дом с эмблемой зеркального отражения месяца вокруг креста в руках Будды, с чашей любовной кутьи в подкове счастья. Месяц всегда является покровителем влюблённых, а его зеркальное отражение как отражение их душ.

– Это интересная трактовка, – заметила она. – Я бы ещё каждую личность верой связала с каким-то растением, допустим деревом. Девушкам раньше, когда все поклонялись природе, общины, подчиняясь устоявшимся традициям, знаково придерживаясь связи жизни с деревом. Развитие дерева связывали со своей жизнью, определяя этим многое, особо когда они сами высаживали свое дерево. Тогда относились к нему, как к небесному охраннику и, обрезая на нём ветки, ухаживали за ним, как за своей душой и судьбой. Точно так же, не сомневаюсь, в этом смысле можно было бы организовать подобное, но возрождение сомнительно. Жалко, хотя такое могло бы увеличить их приход. Хозяевами возможной религии любви, как высшей формы проявления природы, могли бы стать женщины, которые помогали бы сохранять их для поклонения. Их природе не свойственно насилие, а порой ради мира и спасения его они согласны больше с насилием над собой.

Тут она сама задумалась над вероятностью того, о чём сказала. Посчитав всё-таки это важным, хотела продолжить, но он подхватил её мысль.

– Вы не напрасно верите в поклонение природе, так как любовь, соглашусь с вами, есть высшая форма её выражения. Хотелось бы, чтобы ваши мысли и слова превратились в своеобразные Веды. Только свободная любовь идёт, скорее, от мук любви, а при некоторых нормах и к поиску более качественного потомства. В возможном мире прави ваши жрицы вряд ли смогут стать посланцами свободного от предрассудков мира. Посохами волхвов тоже стать не смогут, хоть вы их будете стараться являть небесными существами. Исполнять ваши требования и нести в этот мир пожертвования от небес вряд ли тоже смогут, как и вдохновить на них, скорее заблокируют и святую истину, и здравое развитие совсем. Чтобы этого не случилось, деньгами не поможешь. Однако ритуалы, обереги, песни можно возрождать, и они смогут дать силу и стать их Ведами помогающими людям жить дольше и любить больше, если они будут предрешены богами любви. Только их тоже надо найти в природе и помнить, что в языческой вере существовали и сворожьи дни, и сворожьи ночи. Только у сворожьего круга любви нет связи с предками и нет связи с нашими богами современных вер. Сворожья ночь над миром – это как индийская богиня Кали. Писалось где-то, что когда-то придёт сворожий день любви. В нём погибшие социальные паразитические явления вряд ли будут зовом к новой эпохе безмятежной чувственности, чтобы питать сознание и души людей любовью, как искусством. Тут всё путано, и трудно прийти к истине. Однако поклонение природе, согласен, должно являться движущей силой жизни, чтобы уйти от анархии. Каким же должен стать мир счастья и в каких понятиях торжествовать его храмы, мне не ясно.

Как только он закончил своё сумбурное изложение, перестал ходить и сел на прежнее место, а она, чтобы особо не напрягать его бессмысленными раздумьями, наполнила его бокал неким своим напитком. Уже после того, как они осушили свои бокалы, она, будто чувствуя уязвлённость его равнодушием к её чарам, продолжила своё утверждение:

– Если пожертвование от бога нельзя будет рассматривать как покупку проститутки, а, наоборот, восхваление женщин, идущих на свободу секса, как Юдифь на бой с врагом, ради спасения отечества, то свободная любовь и её храмы в определённых условиях и случаях могут существовать, если не будут отрицать и ломать устоявшиеся исторические формы сексуального общения.

Мораль таких героических женщин не осуждает, а значит, и женщин, спасающих общество от сексуального одиночества и самоудовлетворения, ради благородной цели счастья, почему же нужно будет осуждать? Может, лучше их, как лекарство, выписывать для спасения счастья общения? С тем же самым можно подойти и к необходимости готовить любовниц для смертников, если обществу нужна будет непобедимая такая армия. Смертники войны и смертник любви должны иметь свою героическую значимость. Для этого нужно творить обряды на дар и ниспослание любви по любому общественному требованию и желанию, как дар божественного, за явление подвигов и добра. В объятьях чувственной женщины мужчины говорят с богами и чувствуют их больше, чем в церкви. В древности подобное существовало и осуждения не знало, а за подвиг в честь дамы ублажать героев готовы были все. За женщин они на смертные подвиги больше и охотнее шли, чем за Бога. Порой только соитием любовь и возбуждали. Подумайте, для чего мы живём? – с усмешкой, полушутя, заключила она.

Он опять не знал, что ей сказать и чем ответить, так как посчитал, что её эмоциональность скорее определена женским самолюбием, чем логическими раздумьями о каком-то смысле. Наконец, чтобы не выглядеть немым истуканом, как-то собрался с мыслями и стал говорить, стараясь быть вразумительным:

– Вы, похоже, готовы героическим и божьим даром считать даже обычаи некоторых религиозных сект, устраивающих праздники любви, если они чем-то смогут привлекать толпу и давать деньги. Неужто то, что у каких-то сектантов, когда они ловят себе особу для спаривания или придумывают какое подобное развлечение с завязанными глазами в тёмной комнате, вы готовы выдавать это за райские утехи и представлять спасительной свободой любви? Назвать это проституцией тоже нельзя, нет купли-продажи. Может, это и есть некая обрядовая жертвенная свобода или ещё какая, не знаю, да и чем объяснить, тоже не понимаю. Знаю только то, что проститутка постоянного желания и влечения к себе не вызывает, а открытое общение с ней в современном обществе для некоторых уже моральная дискредитация. Надо понимать и то, что на случайных неузаконенных встречах счастья не построишь. Мужчине для счастья всегда нужна женщина, которая вызывает длительное желание встреч с заботой и общением в удовольствие, и это настоящее счастье. Самая опытная проститутка не может быть интересней даже самой простой и неопытной девственницы, с которой мужчина постигал радость сексуального общения, расставаясь со своей неопытностью.

Она подумала, что он с головой погрузился в представленный им образ её дел, и, кокетничая с ним, незаметно для себя подчинилась азарту противоречий его понятиям. В силу чего уже лукаво и не совсем серьёзно опять наступила на его больной мозоль свободы, и он, также поддавшись азарту, возражал:

– Да, такая ваша СВОБОДА даже В ИНТЕРНЕТЕ может быть следствием только клинической свободы патологического сознания, где нет норм общественного понимания. То, что невозможно в жизни, зачастую реализуется в обезличенном интернете, и это уводит от необходимости развития репродуктивного сознания. Считаю, что каждый выступающий в инете должен иметь ранг свободы, только кто и как должен определять этот ранг – не ясно.

– Зачем нужен какой-то ранг, который нужно оправдывать и заслуживать стремлением к скучной семейной жизни. Если уж разрешать существование сексуальной свободы, то по божьей воле. Нужно только, чтобы эта свобода не ставила под сомнение значимость репродуктивного сознания с нормами обязательного проявления. Тут медицина должна иметь своё слово, требуя принудительного репродуктивного образа жизни. Любая сексуальная свобода до шока, как развлечение с постоянной свободой менять кавалеров и дам, как перчатки, не поставит мужчину перед женщиной на колени и не превратит его в барина её сознания. Однако свобода в нормах приличия существует и сейчас.

Безумная свобода превращает каждого в подлистного слизняка и карлика любви, махающего белым платком святому расставанию любви.

– И тут, наверно, «да» хотелось бы мне сказать вам, но, думаю, лучше промолчать.

– Ну зачем вам молчать, я же почти вам стала подпевать. По этим доводам трудно возражать. Если же ещё учесть, что каждый мужчина в чреве женщины оставляет свой генетический след с возможными последствиями, то всякое сексуальное общение должно осуществляться с божественного позволения и не во вред чистоте, здоровью и счастью каждого. Это должно поддерживаться соответствующей социальной моралью, которая свободу допускает по определённым показателям. Контроль над этим опять может взять на себя медицина или что-то вроде религии любви. Вариантов может быть множество. Такая служба, похоже, очень нужна, и, согласна, без героического обожествления её упрощённых форм общения.

– Вот-вот, так или иначе, но вы этим признали необходимость моего понятия в устоях храма, – усмехнувшись, произнёс с торжеством он.

Она из кресла пересела на стул рядом с ним. Он почувствовал резкий аромат её духов, которыми она, видимо, облагородила себя, находясь у зеркала. Как будто не думая продолжать беседу, спросила:

– Как вам мои духи? Вы чувствуете запах?

– Да, они пленительны, – ответил он совершенно равнодушным тоном.

Она хоть вроде как и отвлекла его этим от беседы, но, чувствуя, что он упорно не реагирует на близость её тела, далее всё-таки вновь напомнила о своей привлекательности. Оттого что проявленное равнодушие к ней её обидело, она со всем своим несогласием заметила:

– Поначалу мне казалось, что я вам нравлюсь, но сейчас чувствую, как будто вы ко мне потеряли интерес. Однако я, соглашаясь на помощь вам, свой выбор сделала неслучайно, хотя желание вам помочь не теряет смысл. Безразличие ко мне как женщине навивает грусть. Обидно, за что такая немилость? Неужто моё женское очарование уже вас не волнует? Я же не случайно хочу стать ветром очарования для вашего паруса желаний. Почему же этот парус согласия при всех моих стараниях никак не разворачивается на моё душевное дыхание. Надеюсь, что оставшееся время не лишит меня надежды хотя бы на миг внимания. Мне бы хотелось надеяться на торжество вашего желания для осуществления своей таинственной мечты. Неужели развернуть ваш парус желания можно только чудом, как дар. Не хотелось, чтобы это явилось благодарностью за ту помощь, которую я вам согласилась оказать. Тут соблазн деньгами меня даже обидел бы. Может быть, попытаться получить ваше желание, как победу, через игру?

Он усмехнулся и ответил полушутя:

– О, как всё сложно и туманно. Однако понимаю вашу озабоченность. Если бы все проблемы можно было решить только деньгами, мы бы с вами были уже в другом месте или, скорее, не встретились совсем. Вы мне понравились с первой встречи в ресторане и сейчас. Я к вам неравнодушен, но, чувствую, не хватает какой-то энергии, как будто меня что-то давит грузом некой боли и я не могу от него освободиться.

– Между прочим, у меня здесь и много спальных комнат, и большой участок у дома, есть и другие места, где вы можете расслабиться от тяжести своих проблем. Можем даже и в карты поиграть, чтобы отвлечься, а кон чудом обвенчать. По мне, лучше гореть с риском в огне, чем глотать тину святости на дне.

– Ну, карты я не признаю, а вот что другое, можно подумать, ведь гореть всегда легче на пару, а за компанию и чёрт удавился, если от грехов не откреститься.

– Ну да, за компанию и удавиться можно. У меня здесь иногда собираются странные компании, охотники друг за другом. Двор упирается в лес, вот в нём эти друзья и развлекаются игрой в пейнтбол. Стреляют краской, стараясь как можно больше измазать ею друг друга. Иногда даже раздельные женские и мужские команды собираются. Вот тогда охота друг за другом большой интерес приобретает. Проигрывают большие деньги, но при игре с дамами расплачиваться разрешается и услугами, если перед игрой это оговаривается условиями. Самые дорогие фишки – это фишки с эротическими услугами, и, когда они появляются в условиях игры, она приобретает ещё больший интерес. Особенно занимательно, когда мужикам приходится выполнять волю дам и подчиняться их выбору наказания. Это как игра в бутылочку: крутанул, и эта стрелка счастья указала на тебя, отдавай фантик, или выполняй желание, или отправляйся в Ад.

– Мне кажется, я сейчас уже кручу эту бутылочку счастья.

– Ну, это слишком примитивно. Вы сейчас как в сказке о колобке с тремя желаньями.

– Значит, я, как колобок, качусь по лесу ваших желаний, а ищу только три: покататься, вернуться и живым остаться. Вот закатился к вам, и вы, как лиса, играете со мной, и как будто прикорм уже бросили. Когда кушать будете? Ведь сейчас вами, похоже, управляет некая женская обида.

– Нет, я ошиблась, вы не в сказке, а вышли из космического корабля на другую планету амазонок любви. На ней всегда предлагается выбор, как в игре, и игру сделать жизнью, но так, чтоб каждый чувствовал себя хозяином своей судьбы. Человек, вообще, должен тянуться к счастью, как ребёнок к игре, так как игра дарит эмоции, а это счастье жизни может быть даже в поражении.

– На воротах Бухенвальда были написаны слова: «Каждому своё», – заметил он. Этим он будто подчеркнул безысходность своего положения с зависимостью от этой, будто играющей с ним в неизвестную игру дамы, не понимая до конца, чего от него она добивается. Стараясь как-то оправдать своё положение, продолжил: – Я как будто в замешательстве, да ещё и глаз разболелся. Сейчас вас вижу только наполовину, а вторая в тумане. Туманом накрывает и сознание. На меня сейчас действует не только смутная энергетика, но и боль глазного осложнения, которые заставляют меня частично соглашаться с вашим упрямством. То, что даже вы в некоторой мере согласились со мной, не проявляя упрямства, говорит о том, что глупость отступает. Такое ощущение, что я, как волк, гонясь за своей добычей, которая нужна мне для разумного выхода из проблем, сумел в чём-то убедить и вас. В то же самое время чувствую, что будто бы идёт непонятный гон за мной. В нём вы заставляете меня соглашаться с вами и прыгать через красные флажки своей совести или сознания. Однако чувствую ещё какое-то требование не бежать, а броситься к вам в объятия.

– Это мнение мне нравится больше, и оно не противоречит реальности. Только как сделать, чтоб каждому досталось своё, по божественному жребию. Если в игре жизни вы своим занятием не перепрыгнете через эти флажки запрета или Бог вас через них не перенесёт, то неизвестно чем всё кончится. Разум или чувства – что первично для удачи? Эту неизбежность не переплевать и не передумать. Есть ситуации, в которых необходимы больше чувства, а в других только разум, и реализация счастья возможна и в том, и другом случае. Счастливее всегда те, кто чувства может подчинять разуму.

– Я, кажется, начинаю вас бояться. Здесь, чую, можно не только свою волю потерять, но и свободу шутя в любой игре проиграть, но не хотелось этого ощутить в споре, в неком страхе от своего экономического бессилия и безысходности.

– Что это у вас от страха сыграло? Не позорьте себя. Перед вами беззащитная слабая женщина. И чего бояться? Что можно было с вас взять, всё взяли. Я просто ныне пытаюсь вам помочь. Вот вместо игры могу предложить на выбор шампанское для разнообразия общения или напиток, который вы уже пробовали, но вас уже шампанским угощали. Поэтому выпьем это вновь позже, но кофе могу предложить сейчас.

Она подошла к стойке у стены и, включив музыку, стала что-то готовить: то ли кофе, то ли ещё что, если не новый коктейль желаний, которым уже потчевала его. По потолку в такт музыке мигали огоньки и оживали изображения неких ангелов. На подобных картинках, что были на стенах, стали видны тоже взмахи их крыльев под фиксированное мигание огоньков. Висевшие, как снежинки, под потолком бабочки и сердца производили движения, и от этого бабочки будто махали крыльями. На картине же, где Бог и дьявол, взявшись за руки, в соперничестве пытались прижать руку друг друга к столу, при мигании света стали поочерёдно побеждать то один, то другой.

– Всё как в кино, – промолвил от неожиданного явления он вполголоса, наблюдая за происходившим.

– Как сказать и посмотреть, но это не кино, кино будет позже, – сказала она, поставив ему приготовленный напиток. – Здесь всё рукотворно, и магия, бесспорно. Это всё же храм и с чудесами, во что вам рано или поздно придётся поверить.

– Богатые ваши фантазии – это одно, а фантазии для удивления как явления чуда и гармонии – это другое. Вся эта ваша магическая иллюминация тоже, наверно, коммерческая затея? Похоже, готовите не только живой товар на продажу, но и помещение, как даму?

– Естественно. Я всю, что есть у меня, и эту красоту сдаю для праздников и развлечений.

– Значит, храм знакомств одиноких сердец, он же и гарем-салон, от «пажледи» любви с колчеданами чеков на любовь, словно стрел от амуров. Всё для того, чтобы у всех от сексуальных услуг в душе возрождалось гражданское самоуважение. Для этого как минимум стараетесь представлять товар ангелами сердечной страсти или ведьмами его разгула. Эротические концерты, наверно, тоже бывают?

– Разве по-другому нынче что-то возможно? – возмутилась она. – Даже свадьба всегда тоже товарная и театрализованная сделка, как и с частной собственностью, отражает социальное состояние новобрачных, всё равно по-прежнему есть получение в собственность живого товара.

– Вы, наверно, хотели, чтобы свадьбы раскрывали души, а не показывали значимость богатства?

– Это сложно, да и комическое их выражение всегда уместней. С другой стороны, узаконивая право удовлетворения сексуальных потребностей, свадьба может стать и предрешением рождения детей. Удивительно то, что право кушать узаконивать не надо, а сексуальную потребность обязательно нужно узаконить браком, будто других, более упрощённых и не осуждаемых форм в обществе существовать не может.

– Не знаю, не знаю, но можно, видимо, посмотреть на это и как на божественное воздаяние, – заметил он. – Только тогда на близость с человеком религия разрешительное освящение делать должна. Женщин на Руси для семьи не покупали, а всегда получали как дар с приданым. Этим вроде как покупали мужчину, и женщины в семье были более независимы и свободны, чем там, где их покупали. На Востоке купленная жена становилась почти рабыней или драгоценной вещью. Зачастую большинство мужчин просто заставляли жён работать на себя, вместо того чтобы мужчинам работать на них. Иметь секс и отдавать своё тело она может только тому мужчине, который приобрёл это право калымом. Нарушение этого закона карается. Русские мужики потому и перед татарами девками откупались, и дети нормальные рождались. Видимо, скоро нужно будет вводить некую принудительную любовную и материнскую повинность, а детей достоянием отечества считать для тех, кто вовремя не хочет рожать.

– Так почему же, если в обществе нет других узаконенных форм сексуального общения, свободно продавать своё тело на панелях – грех? – возмутилась она. – Чем узаконенная брачная продажа или дар невест отличается от безбрачной продажи их? По-человечески женщин лишают права собственности на своё тело. Даже свободной от брака женщине дарить бесплатно тело хоть аморально и незаконно, но можно, а за деньги – это коммерция и карается. В то же время нынешние секретарши неформально фактически тоже продают своё тело боссам за какие-то льготы. Они, как и раньше фаворитки высоких вельмож, что-то же, как в прошлом содержанки и прочие профурсетки, которые через постель шли и ныне идут к власти. Да и в искусстве, не исключая мужчин, шагающих по морали к своим целям, по сути, торговали и торгуют своим телом.

Однако эта скрытая проституция не запрещается и таковой не считается, а называется свободной любовью, так как это в интересах власть имущих всех уровней и им подчинённых. Разумной последовательной логики во всём этом нет, так как мы давно живём в большом публичном доме, где всё покупается и продаётся официально или скрыто. Я читала в газете, что одна дама продала свою девственность за большие деньги, и это вроде как можно и законом не преследуется, а продажа тела преследуется. Измены нет, как нет и закона, или один раз можно продать тело, а постоянно нельзя.

– В этой логике у нас полный абсурд, – согласился он. – Человеку, действительно, кровь, почку и глаза свои, как донору, продать можно, и даже не осудят, а как благо примут. Продавать кровь, сперму и тело для вынашивания детей и детей для другого материнства можно, а отдавать своё тело для обоюдных удовольствий нельзя и аморально. Действительно и законно встаёт вопрос: где грань и в чём смысл приемлемой морали и логики?

– Если логично продолжать эту мысль, то смерть во благо спасения и общего счастья для всех подвиг, а продавать даму во имя этого же счастья – это позор. Почему женщина продавать свою промежность и себя может только посредством узаконенного брака, то есть с разрешения общества и государства. В любом другом случае могут наказать. Разве это не коллизия, – воскликнула собеседница. – Промежность у нас для того и создана, чтобы её постоянно кому-нибудь отдавали за деньги или за «так», и она этим жива, а глаза и другие органы для этого не созданы. Однако донором глаза и других органов можно стать, а донором тела – низость, даже во имя спасения от одиночества и хандры, это осуждение и позор.

– Да, всё просто в жизни, но не в морали, с которой все играют в прятки. Где же найти и можно ли будет скоро найти настоящих чистых дам, которых не будут интересовать карманы мужиков? Вы со своим подходом их всех святых кремируете. Ах, деньги, денежки, деньжата – они значимость жизни и социальная оценка каждого. Высокая она или низкая – всё величиной кошелька определяется, – с разочарованием произнёс он. – Удивительно, но это факт. Многим дамам даже возможность постоянной смены партнёров нравится, и дело не в том, что они за это получают деньги. Я заметил, что многих любвеобильных устраивает такой образ жизни, и не только молодых, о которых вы упоминали. Не получится ли так, что мы все, с разгулом, как бомжи, окажемся на помойке нравственности?

– Что касается конкретных личностей с любвеобильностью, то это кто и под каким знаком родился. Если по астрологическому знаку можно определить, что данный тип будет любвеобилен, то в этом проявляется его звёздная плоть. В какие святые законы ни заковывай их задницы, звёздная суть такой натуры, по гороскопам небесной силой оголять будет всегда. В это и вы, кажется, верите, если даже не поклоняетесь. Я сужу по вами рассказанному стиху о вашей вере. От небес зависит, кому будет нравиться торт есть хором, кому-то хоть дерьмо, но в одиночку. Искать соответствующую гармонию отношений в тех или иных условиях тоже нужно по расположению звёзд на небесах. Звёзды с неба говорят, что на вкус и цвет товарищей нет, и только они для гармоний душевных свет.

– Тут я, хоть в стихе и признавался в поклонении звёздам, не совсем согласен. Но в чём-то правда, вам, женщинам, это понятней, чем нам. Каждый человек должен быть счастлив в рамках того понимания и того образа жизни, который больше ему в радость и спущен небесами. Обществу не хватает логической и нравственной тямы оценить и узаконить ту или иную меру свобод, определяющих счастье каждого типа. Хотя, я уверен, любое интимное общение должно быть сокрытым и согласованным партнёрами процессом, а придание его огласкё может грозить недопустимым общественным осуждением. Вот по телевизору все пытаются свою интимную жизнь выставить напоказ, а я бы за раскрытие интимной жизни судил.

– Да эта ваша святая суть мне стала ясна сразу как день, когда я увидела ваши глаза. Сейчас вы будете говорить, что любое социальное и физическое несоответствие будет всегда вести к нарушению существующих моральных норм и традиционных отношений, – уверенно продолжила она его мнение. – Это сложно мне понять, но могу точно так же ответить, что даже при полном социальном соответствии мужчин и женщин постоянное сексуальное общение с одним может стать скучным. И нужно ли будет измену осуждать? Ныне нетрадиционные платные сексуальные связи – это трагедия серой семейной морали общества и мозоли половой однообразности или воздержания. Они отодвигают приевшиеся семейные отношения на второй план социального благополучия, а надо, чтобы они оставались первейшим социальным смыслом жизни.

Он тут же отреагировал на её замечание своими доводами, хотя внутренне понимал, что она не только в чём-то права, но и опять как будто его сторону заняла, если не бросила лоща. При этом всём от своих убеждений не ушла.

– Может быть, это и так, и, скорей всего, так, – отвечал он, – но всё равно, если сексуальную свободу когда-нибудь и утвердят, то статус свободного сексуального полёта в иерархии общественной жизни не может быть высок. В любом случае статус такого образа жизни и личности должен быть чем-то ограничен и не может давать чувства превосходства над теми, кто этим не занимается. К столбу позора привязывать их не надо, но равенства допускать нельзя.

– В наше время, если осторожно, можно скрыть всё, чтоб не испытывать стыда и позорного столба.

– Ну, эта риторика аморальна, – отвечал он ей, допивая и расхваливая предложенный ею напиток. – Хотя и открытость не менее аморальна. Даже мысли не всегда можно предавать огласке. Сексуальное общение должно быть тайной веры, а вера – определять святую значимость и тайну каждого.

Тут же выразил предположение о том, насколько государство и религия могут диктовать личности, как распоряжаться каждому тем, что не может быть предано общественной огласке.

Стараясь далее уйти от нежелательных вопросов по мнению на эту тему, вспомнил её предыдущее утверждение и решил вернуться к нему. То мнение, где она утверждала, что жизнь человека и его тело – это его собственность, и запрет на торговлю им спорен. Напомнил про некое утверждение, что и красота – это не только личное, но и народное достояние, как и божественное дарование. Тут же вновь заметил, что их разговоры – сущее представление, а порой и абсурдны.

– На это философское утверждение можно мне, как даме, не отвечать? – торопливо ответила она и уже после раздумий добавила: – По-моему, каким бы это право ни было, надо делать так, чтобы красота с голоду не умирала, а в противном случае на любую притянутую за уши мораль святости можно член с кисточкой положить. Наше общество погрязло в изменах, и даже супруги порой, как страусы, прячут свои головы в песок, делая вид, будто не замечают этого друг за другом. Стараются скрывать и не выставляют напоказ эту двойную жизнь, чтобы не оскорблять себя в глазах общественности. Жизнь идёт сама по себе, мораль в ней существует тоже сама по себе. Кому нужна такая мораль, с которой можно не считаться, а жизнь в грехе считать негласной нормой существования? Это же наша правда, не так ли?

Она села за пианино, стоявшее за художественно скрученными шторами, и, замолчав, стала наигрывать что-то из лёгкой весёлой музыки. Он любовался ею, но не знал, как ответить на поставленный вопрос. Задумчиво молчал, слегка почёсывая свои волосы на склоненной к рукам голове.

Её голова тоже шла кругом, и она в мыслях невольно вернулась опять к тому жгущему его вопросу собственности на своё тело. Ей показалось, что понимания свободы над своей движимой и живой плотью, как собственностью, у неё нет. Решение этого вопроса могло дать оправдание права продажи тела и снять с души тяжкий груз греха. Её сексуальный либерализм был похож на уличный силовой эгоизм, который не считался ни со свободой других, ни с необходимостью согласованного единства сознания и страсти.

– Давайте отбросим все наши ваши фантазии и убеждения в корзину безысходности, – наконец отреагировал он. – Ваша архитектура Храма меня где-то не устраивает, но ровно настолько, насколько архитектура моих представлений не устраивает вас. Из этого значит, что у каждого должно быть своё. В том и другом случае позиции и у вас, и у меня относительно собственности на тело, вопрос не разрешён. Тело может быть как достоянием общества, так и самой личности, но когда и на сколько право распоряжения и владения им можно продать или отдать кому-то? Если вы склонились и плача пытаетесь оживить труп сексуальной свободы, однажды поднятой А. Коллонтай, то знайте: она ещё при своей жизни её предала публичной кремации в трагедии своих чувств. Свободы, независимой ни от чего, нет и не может быть. Мы не свободны от погоды, так же как и от природы общества, в котором находимся. Тело свободы дано богом в рамках радости его влияния, то и власть над ней должна быть тоже божья. Дамам, как и мужикам, оно дано, как храм души, а значит, распоряжаться им должна душа, а душой – небеса.

Она приостановила игру и прислушалась к его мудрёному высказыванию. Он опёрся на рояль и продолжил:

– Через душу бог управляет телом, душой и делом. То, что мы считаем своей собственностью и неотъемлемым правом, не должно отрицать божьего повеления с карантином на любовь, – произнёс он, будто говорил уже не ей, а рассуждал сам с собой. – У государства пока, как ни крути, никаких функций из этого права собственности теоретически вроде и нет. Если бы владение, пользование и распоряжение, определяющие право собственности, была ещё общественная функция контроля, то право на продажу тела с разрешения государства было бы обосновано. Таким образом, право на свободу своего тела не должно быть государственной задачей, а осуждение только у церкви. Вот если божья мораль станет основой права с делегированием морального преследования государству, то тогда оно и имело бы юридические основания запрещать. Только с признанием необходимости контрольной функции собственности можно говорить о возможностях существования и моральных судов под божьим покровом. Бордели могут быть легализированы, только право собственности на женщину они иметь тоже не должны, как и права продажи. Продавать своё тело женщина может лишь сама с божьего позволения, а за услуги борделя, как за услуги рынка, достаточно платы за место в нём. Всё должно быть, как на рынке, если мы уж решили строить рынок.

– Оригинально вы мне обосновали свой взгляд и подход, но сложно для простой дамы. Это, скорее, не совсем так, – возразила она, прекратив музицировать. – Почему дама не может быть арендована, куплена и продана по контракту, как футболист, клубом желающим? Тогда клуб может стать её владельцем. И получается единая для всех картина.

Он усмехнулся и вспомнил байку:

– Помню советский анекдот про жену, которую муж отправил на курорт, и она возвратилась с деньгами. Стоит, считает и мужу подаёт.

– Ты же хотел, чтоб я зарабатывала, вот, возьми.

– Как и чем сумела? – удивился он.

– Торговала телом.

Он посмотрел на её фигуру и пошутил:

– Я бы больше рубля не дал.

– А я больше и не брала, – услышал в ответ.

Она от души рассмеялась на этот анекдот и, отсмеявшись, что-то возразила ему, на что он заметил:

– Вот и я думаю, тут право дал ей муж, как собственник, а может, надо было посоветоваться с богом? Общество, которое не может устроить счастье людей, ломаного гроша не стоит. Однако цену на красоту и нравственность установить невозможно ни богу, ни дьяволу. Она может доходить до стоимости жизни, которой за неё и жертвовали поклонники и соперники.

– В этом случае красота и нравственность, как народное достояние, могут ли иметь какую-то официально обоснованную цену? По своему дамскому понятию мыслю: если продаваемый футболист остаётся достоянием страны, то почему красота не может сохранять тоже как её алмазное достояние?

Арабес приобнял слегка её и с юмором произнёс:

– Мимо этого вопроса нам без шуток не пройти, – и, задев стоящий графин с ею приготовленным напитком, налил в бокал, а выпив, продолжал: – Если серьёзно говорить, то что это всё? – он показал на убранство комнаты, в которой они находились. – Это какое-то восхищение души. Вот в такой красоте, видимо, должно происходить слияние душ. Это мгновение счастья у каждого своё. В нём могут совпадать желанья и возможности. В этом миге совпадения есть та значимость жизни, к которой каждый должен идти. Если в это время с небес спустят за какие-то душевные дела права, в святой ранг любви вознеся, статусом душевного совершенства знаменуя, то в этом и должно выражаться мгновение счастья. Вот такое счастье должно вершиться в Храмах. Могут ли дамы по вызову быть под крышей такого Храма – большой вопрос. Ведь значимость личности должна иметь цену, рождённую общественной полезностью, с мерой доступности до благ, а значит, и до некоторых форм общения. В зависимости от статуса каждого, одним может что-то диктоваться, а другим нет. Только тогда добро душ заменит коварство диктатуры денег.

Анна, ответив ему любезностью, тоже выпила и с милым выражением лица, не возмущённо произнесла:

– Святой не спорит со скоморохом, и я об этом не хочу серьёзно думать, хотя это и может иметь какое-то отношение к совершенству архитектуры моего храма и к моим девочкам. Вы тоже не заморачивайтесь этим, стараясь докопаться до сути. Всю полезность ныне определят рынок и спрос.

– И нашему спору? – заметил он.

– Да.

– Но тут есть серьёзное обстоятельство, имеющее отношение к вашему утверждению. Сейчас получается так, что, отдаваясь за большие деньги, продажные дамы живут и чувствуют себя превосходней любой другой праведной дамы. Какая же тогда мораль должна иметь смысл для цены? Почему рынок оплачивает грешные интим-услуги лучше, чем труд простой труженицы, можете мне объяснить? – демонстративно вопрошал он. – Заниматься сексом по заказу в эскорт-услугах ведь большого ума не надо. Возможно, и право на занятие этой деятельностью нужно у богов вымаливать, чтобы не преследовали власти?

– А если жрица всё-таки умнее всех остальных женщин? Наверно, надо считать, что дарить любовь – это работа, ради которой многие и живут, и работают. Это же конечный пункт жизненной деятельности, и потому она должна оцениваться выше любой другой.

– Очень сомневаюсь. Правильнее здесь, наверно, разряд определять, только по каким критериям оценку производить?

– По красоте, конечно, да и деловые знания по психологии любви иметь надо. Может также учитываться и масса других сексуальных особенностей. Энергия любовного соития, говорят, равна разгрузке вагона, и если эту энергию принять за денежную единицу, то почему не может существовать валюта любви, как эталон стоимости? Ведь любовь – это счастье, если она конечная цель ощущения и смысла жизни. Разве невозможно создать виртуальный банк любви с электронной валютой, где любовный спрос и общение станут основой социального развития будущего общества. Создать движение, сообщества и его религию со своими деньгами – это предел моей мечты. Любая вера – это дорога душевного выражения.

Один человек мне говорил, что миром правит сначала секс, потом любовь, потом деньги, если ты это поймёшь, то всегда будешь при деньгах. Вот я и думаю, почему нельзя зарабатывать на половых инстинктах, а точнее на душевном даре и тепле, без безумного поглощения и уничтожения окружающей природы, ведущего мир имущественного потребления к краху? Это же гораздо гуманнее, а этот мир считает, что я веду его к разврату. Может, совсем всё наоборот?

Она опять пробежала по клавишам пианино и, воспроизведя замысловатый аккорд, прислушалась к тишине. Тут же нарушив её, продолжила:

– Есть энергия тишины, но есть и красоты, а если считать, что любовь – высшая форма красоты и доброты, то почему невозможна валюта любви и доброты? Значимость энергетической валюты любви не оценена людьми. Когда это случится, все люди будут стремиться делать любовь, как высшее добро, потому что от этого они становятся богаче, а значит, значимее.

Тут она рассмеялась, а потом рассказала стих: