Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Тайная щель
Часть 1. Ворованный воздух
На грани разрыва («Мелкий бес» Ф. Сологуба и русский реализм)
В поисках потерянного рая (Русский метароман В. Набокова)
Поэтика Добычина, или Анализ забытого творчества
Поэта далеко заводит речь… (Иосиф Бродский: свобода и одиночество)
Рембо как Рембо
Борис Виан и «мерцающая эстетика»
Путешествие Селина на край ночи
Часть 2. Отварной Бог
Пруст и Толстой
До последнего предела чрезмерности (Шоковая эстетика Гоголя и Флобера)
Ля Софи э дорме дежа (Чехов – интеллигенция – Франция – Чехов)
1. Порча текста
2. Смерть иностранца
3. Отрицательный клоун
4. Шампунь и русское хамство
5. О вещах довольно неприятных
6. Язык-монстр
7. Vive la France!
«Французский элемент» в творчестве Гоголя
Поэтика и этика рассказа (Стили Чехова и Мопассана)
Молодой стиль (На перекрестке мнений. Заметки о биологии стиля)
Отварной Бог
Часть 3. Остается одно: произвол
Розанов против Гоголя
1. Гоголь и Россия
2. Гоголь и революция
3. Гоголь и слово
Остается одно: произвол (Философия одиночества и литературно-эстетическое кредо Льва Шестова)
1. Дар ангела смерти
2. Шестов оправдывает Сальери
3. «До изнеможения колотиться головой об стену…»
4. «Творчество из ничего»
5. «Не хочу другого мальчика»
Последний русский философ
Маркиз де Сад, садизм и XX век
1. «Дорогой покойник» современной культуры
2. От философии наслаждения к философии насилия
3. Божественный маркиз
Морфология русского народного секса: заветные сказки
1. Жидкая ментальность
2. Иерархия героев
3. Юмор и эрогенные зоны сказки
4. Фантазм и основы сказочной порнографии
Комиксы и комиксовая болезнь
1. Бог умер – родился комикс
2. Супермен и соцреализм
3. Нержавеющий герой нашего времени
Ни спасения, ни колбасы (Заметки о книге маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году»)
Синий тетрад, синяя тетрадь, синее тетрадо
1. Критика одной энциклопедии
2. Маски бога и банка «кока-колы»
Секрет русского человека в том, что у него есть щель. Или – дыра. Или пробоина, если прибегнуть к морскому сравнению. Во всяком случае, в нем определенно нет герметичности. Нет осознания себя как целостности, как законченной, завершенной формы. Где щель, там расколотость, разбитость, опустошенность. Звук, если постучать, незвонкий, странный, глухой, загадочный. Цельная вещь не вызывает стольких вопросов. Она есть. Плохая или хорошая, она существует, и все. А здесь: кто разбил? когда? с какой целью? или с самого начала, от природы – с щелью? Замучаешься отвечать. Хуже того, замучаешься спасать. Если с щелью, если с пробоиной, то непременно тонешь. Русский человек – вечный утопающий. Однако не утопленник. В сущности, это непотопляемый утопающий. В каком-то смысле он водяной, так и не научившийся плавать. Ему бросают спасательный круг, паника, его тащат за волосы, с большим трудом выволакивают на берег. Положили, теперь откачивают. Русский человек застенчив. Ему неприятно, что с ним возятся. Ему совестно, что он наг, плохо выбрит и вообще не слишком эстетическое зрелище. Ему не нравится, когда он не нравится. Он зажимается, становясь подозрительным, агрессивным. Из него не выдавишь слов благодарности. У него напряженная, кисло-горькая аура.
С щелью нормально жить невозможно. С щелью нельзя прилежно работать, думать о быте, обзаводиться семейным добром, покупать шелковые галстуки. С щелью не выстроишь ровной дороги, не станешь аптекарем. Щель можно спрятать, как звериный хвост, зажав его между ног. Щель, на худой конец, можно заклеить. Но звук все равно будет не тот: глухой и загадочный. Можно только притворяться, что все нормально. Хитрить и лукавить. Однако лукавь не лукавь, а почему-то так неудержимо хочется рвать и пачкать обои!
.....
Так вот, оскорбившись за Чернышевского или же просто задавшись целью сыграть в жанр памфлета, нетрудно подобную вивисекцию произвести и над самим Набоковым, показав, между прочим, что никто не огражден от трюизмов и стилистических промахов, особенно когда родной язык в эмиграции волей-неволей превращается в «ржавые» струны.
И, включившись в игру, запасшись автобиографической книгой Набокова «Другие берега», можно с небрежной усмешкой указать (беру наугад) на сомнительность кольцевой композиции и интонационный сбой, непростительный для стилиста, такой фразы о первой книжке набоковских стихов, как: «Ее по заслугам немедленно растерзали те немногие рецензенты, которые заметили ее» – или же на доморощенную значительность некоторых философских откровений автора, не лишенных многозначительной доморощенности: «Спираль – одухотворение круга»; «Мир был создан в день отдыха» (переосмысление Библии в духе тонкого выпада против марксизма).
.....