Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Ленинград 50-х. Дом моего детства
Знакомство на даче
Учеба в кинотехникуме 1961—1965гг
Распределение в Боровичи
Служба в Заполярье
Служба в заполярной Гремихе
История одной фотографии
Удивительное кино или когда смолкают трибуны
Микрофон для «хозяина» Ленинграда
Автограф Никулина
Фотограф газеты «Cкороходовский рабочий»
Первоапрельский розыгрыш
Выигрыш в лотерею
Случай в Орше
Дворец культуры обувщиков
Скороход. Взлет и падение
Моя любовь – велосипед
Встреча с гадюкой
Чайка – Защитница
На велосипеде по Карельскому перешейку
Воспоминания питерского болельщика
На концерте Утесова
Подарок артисту
Золотая эпоха БДТ. РЕВИЗОР
Золотая эпоха БДТ. ТОВСТОНОГОВ И СМОКТУНОВСКИЙ
Золотая эпоха БДТ. «ИДИОТ»
Золотая эпоха БДТ. ВСПОМИНАЯ СТРЖЕЛЬЧИКА
Русские на Канарах
Вдали от родины /Русские на Канарах 2/
Очарование рождественского Кевелара
Вынужденная посадка
На концерте Клиффа Ричарда
Вспоминая Виктора Сергеевича Набутова
Кино «Движение вверх»
Советская эстония. Наша заграница
Операция «хрусталик» или записки пациента
СТИХИ
Баня
Туалет на немецком автобане
Дачник
Женоненавистник
Курящая девчонка
Гремиха
О пользе занятий растяжкой
Фанатик растяжки
Страсть к спорту
Марафонец Коля Богов
Велогонка
Кондрашин и Белов
Памяти друга
Будни Зеркального завода
Женщинам Зеркального завода
Начальнику производства Федору Ивановичу
Главному энергетику. Юбилейное
Моему другу Краснову-главному инженеру завода
Юбилей главного бухгалтера
Другу юристу
Начальнику котельной Митюкову
Начальник охраны увольняется
Юбилей шофера
Марш молодых Скороходовцев
Красные фонари Амстердама
Любимой к 30-летию свадьбы
Любимому внуку Славику к 3-х летию
Любимой к 40-летию свадьбы
Любимому сыну
О любви
Привет от сослуживца
В Карпаты автобусом
Любимой турфирме
Ленинград. Московский проспект дом 74. Обыкновенный доходный дом постройки 1913 года. Если войти во двор и повернуть налево, то вы увидите трехэтажный флигель на несколько квартир. В одну из коммуналок, расположенную на последнем этаже, меня и принесли мама с бабушкой из роддома. Отец нас бросил, так как появление ребенка в его дальнейшие планы не входило. Я мог бы вообще не появиться на свет, но бабушка настояла «ничего, дочка, вырастим!», за что я ей премного благодарен. Это был послевоенный 1947 год, и мы жили очень скромно, можно сказать – бедно. Коммунальная квартира состояла из трех комнат, кухни и длинного узкого коридора. Наша комната была большой – целых 16 метров, но один из углов занимала круглая печь, которую приходилось постоянно топить. Солнце никогда не проникало в комнату, потому что оба окна упирались в шестиэтажный дом напротив, отделявший нас от проспекта. Крыша нашего дома постоянно протекала и в комнате всегда была сырость. Вид из окна не радовал глаз – служебный вход в продовольственный магазин был в соседнем доме и к нему непрерывно подъезжали подводы. Недалеко, на Киевской улице, располагались Бадаевские склады, откуда на телегах, запряженных лошадьми, подвозились продукты.
В комнате мы жили вчетвером. Вместе с нами жил парализованный дедушка Егор Никитич. В 1938 году он забрал мою бабушку с дочкой из деревни, находящейся в Тульской губернии, и привез в Ленинград. Первый муж бабушки – отец мамы, замерз, возвращаясь с городской ярмарки в родную деревню, и они осиротели. Приехавшему в деревню погостить Егору Никитичу, приглянулась моя бабуля, и он взял ее замуж, несмотря на дочь от первого брака. Бабушка, Татьяна Никитична, была в деревне уважаемым человеком-председателем колхоза, и переезд в Ленинград дался ей нелегко. Но Егор, который был старше на два десятка лет, сумел ее уговорить. Так они оказались в Ленинграде. Дед работал начальником охраны на пищевом комбинате. Туда же он устроил и мою бабушку, а мама ходила в школу. Кроме основной работы у деда был надомный бизнес. Он «катал» валенки. К их изготовлению он привлек и бабушку. Работая сутки через трое, все свободное время она проводила за швейной машинкой Зингер, а готовые валенки дед продавал на барахолке. Когда началась война, они не эвакуировались, так как комбинат продолжал работать. В страшную блокадную зиму 1941—42 года всем удалось чудом выжить. Весной 42 года бабушка и мама были отправлены на торфоразработки, где нормы хлеба были повыше, а от болезней спасались настоем еловых веток и огородом. Дед по возрасту и состоянию здоровья не попал в армию, но во время налетов тушил зажигалки. Во время одного из таких налетов он был ранен и стал инвалидом. Дед почти не говорил, правая рука его не работала, и он с трудом мог добраться до туалета. Ни горячей воды, ни ванны в нашей квартире не было. Целыми днями дед сидел на кровати, и помыть его было большой проблемой. Огромным ударом для семьи стала денежная реформа 1947 года, в результате которой дед потерял большую часть накопленных денег.
.....
Я легко поступил в техникум и отчим облегченно вздохнул. Работавшая допоздна мама, теперь не могла меня контролировать, и я много времени проводил с мальчишками во дворе. Отчим бесился и хватался за ремень, но бабушка меня защищала. Но не только я стал причиной натянувшихся отношений между мамой и ее мужем. Мне трудно судить о причинах участившихся разборок, но отчим распалялся все больше и больше. Однажды, когда мы с ним были вдвоем, он уже достал ремень и приготовился меня выпороть. Меня спасла вовремя подоспевшая бабушка со словами: – Это не твой сын! Оставь его в покое! И Романов ударил мою бабулю. Никогда не забуду, как этот, почти двухметровый верзила, двинул ее по голове. Мама ему этого не простила. Он ушел, забрав даже медали «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией», которыми были награждены пережившие блокаду мои родители – бабушка и дед. Он уходил, забрав все свои вещи и подарки, бросив маме напоследок: – Пропадешь одна с двумя детьми! Одумайся!
Но Василий Петрович Романов плохо знал мою маму. Мы не пропали.
.....