Россия земная и небесная. Самое длинное десятилетие

Оглавление

Виктор Тростников. Россия земная и небесная. Самое длинное десятилетие

От издателя

Предисловие

Раздел первый. Люди

Его слабость заключается в его силе

А у нас был Высоцкий

Памяти Петра Капицы

Он один знал, куда ведет Россию

Кто нашей стране нужней – губернаторы или сатирики?

За всех за нас вы думали в Кремле

Святитель, связавший три эпохи

Как выпекались кумиры

Два императора на весах вечности

Бог гордому противится

Он тщетно пытался поверить в ложь

Кто Вы, маэстро Михалков?

Владыке Василию Родзянко

Раздел второй. Держава

Камо грядеши, Русь?

Философия патриотизма

Были ли декабристы русскими?

Славянофилы: мифы и действительность

Нужен ли России царь?

Метафизическая сущность либерализма

Монархия: история или актуальность?

Раздел третий. Идеалы и реальность

Два пути спасения

Духовная брань России

Наш Бог – Троица

Сподвижник Ярослава Мудрого

Преподобный Серафим и будущее России

Что дало миру христианство?

Его наказ: одухотворяйте всё творение

О времени

О вере и суевериях

Надо объединяться

Миражи двадцатого века

Сильные нашего мира

Отрывок из книги

До революции самым дорогим архитектором в России был Иван Владиславович Жолтовский. В начале двадцатого века он строил красивые особняки тогдашним «новым русским», и тем они очень нравились, так как Жолтовский лучше всех в мире знал секреты ампира – всякие там архитравы, антаблементы, триглифы, метопы и прочие пилястры. Но вот грянул Октябрь, пролетариату понадобился конструктивизм, и классическая пластика была выброшена на помойку, как и все буржуазное. Но в отличие от своих коллег – Щусева, Весниных, Лодовского и Мельникова – Жолтовский не стал менять свои убеждения и оказался безработным. Более десяти лет он жил продажей накопленного имущества и совсем обнищал. Но вот Сталин стал строить империю и, разумеется, тут же начался спрос на ампир. И тогда вспомнили о Жолтовском.

Рассказывали: к окошку кассы Моспроекта подходит старичок в галошах на босу ногу, подвязанных веревочкой. Кассирша, по внешнему виду решив, что это сторож, ищет фамилию в соответствующей ведомости и не находит. – Да как же это, – бормочет старичок, – мне звонили, чтобы я получил деньги.

.....

И все же пришло время начать осмысливать его как приобретение. Его творчество уже закончено, к нему ничего больше не прибавится. Оно стало историческим фактом, а такие факты интересны главным образом с точки зрения их исторической ценности. Поскольку Высоцкий – поэт, то по традиции следовало бы начать с анализа особенностей его поэтического дара. Эта традиция очень прочна, и сложилась она в рамках представления, будто характер и значение творческого наследия всякого художника зависят от специфики его одаренности. Но я думаю, что для художника такого масштаба, как Высоцкий, не талант определяет миссию, а наоборот, миссия определяет особенности таланта. Я не могу поверить, что Высоцкий появился случайно, в силу каких-то генетических мутаций. Он, несомненно, выполнял нечто провиденциальное. У него, как и у других поэтов такого уровня, историческое предопределение было первичным, а одаренность производной: она далась ему в той мере и в таком качестве, которые соответствовали предопределению и позволили выполнить его наилучшим образом. В ответ на возможные упреки в «ненаучности» такого взгляда на историю культуры я мог бы привести в его защиту ряд подробно изложенных аргументов, но считаю это излишним. Поэтому я предлагаю читателю принять мою точку зрения хотя бы временно и убедиться, что она многое делает понятным.

Итак, мы будем исходить из того, что Высоцкий был нужен нашему народу, что он выполнял нечто для него важное и актуальное.

.....