Читать книгу Мой сладкий сахар, или Принцы среди нас - Виктория Ледогор - Страница 1

Глава 1

Я ввалилась в редакцию газеты, в теплый уют просторного кабинета, оставляя снаружи холодный ветер и промозглую серость ноябрьского дня. Добравшись до своего стола, я, не раздеваясь, плюхнулась в кресло и включила компьютер.

– Вика! Чаю будешь? Будешь, я знаю! – Это Дашка, подружка моя, добрая душа. – Замерзла?

– Привет, Дашуль! Дай отдышаться.. Что там к чаю, кстати?

– Халва.

Монитор компьютера оставался черным, когда я вернулась к столу, убрав куртку в шкаф. На столе уже был сервирован чай, и Дашуля, разделив халву по тарелочкам, уже с нетерпением поджидала меня.

– Не поняла, а что с компом?

– А что с ним? Пей чай, остынет!

Ей-богу, Дашуля просто эталон секретарши – хозяйственная, исполнительная, да и просто красавица. Но блондинка, что с нее взять?

Я нажала кнопку перезагрузки, села в кресло, взяла в руки дымящуюся кружку, сделала глоток, чувствуя, как чай согревает меня изнутри…. Да-а-а-а, спасибо тебе, Даша, подумала я, и даже зажмурилась от удовольствия. Даша с таинственным видом посматривала на меня из-за монитора. Кстати, экран оставался черным. Я нахмурилась.

– Сломался, что ли? – Заглянула за монитор, кабель питания на месте. Кнопка питания горит, с виду все нормально……..

– Вика, вот дался тебе этот компьютер! Ты послушай….. – Дашка уже подпрыгивала на месте от нетерпения.

– Дашуль, погоди, сегодня статью сдавать, а компьютер не включается! Никто не подходил к моему столу?! Хотя, кому к нему подходить?!

Даша въехала в серьезность ситуации, поставила кружку и сделала задумчивое лицо.

– Не, не видела. Ты в розетку включила?

Я на всякий случай заглянула под стол.

– Ну да. Вот же лампочка горит.

Чёрт! Даже чаю расхотелось. Статью через полчаса сдавать… Вот хотела же еще вчера на флешку сбросить, нет, все спешим, все опаздываем, потом-потом!

– Кто сегодня из ребят? – Только бы не Антон, взмолилась я Богу системных администраторов.

Дашуля снова приняла таинственный вид, даже искры посыпались из глаз.

– ДАША!!! – вскричала я, потеряв терпение, и понеслась в каморку сисадминов. Дашка побежала следом. Рванув на себя дверь комнатушки техников, я уже ожидала увидеть Антона, с его кошмарной опухшей физиономией, но вдруг….

Дашка врезалась мне в спину, и я не удержавшись, плюхнулась на колени. За компьютером, спиной ко мне, сидел парень, мне видна была только его стриженая макушка, но отчего-то я оробела. Парень повернулся на шум, который мы произвели, и я увидела ЭТИ ГЛАЗА…..

Я, растерявшись, сидела на полу, мыслей в голове не было никаких, я забыла, зачем пришла, кто я такая, какое сегодня число и что, собственно, происходит… Парень смотрел на меня, я смотрела на него…. Дашка заглянула мне в лицо:

– Подруга, ты чё?

Парень легко поднялся с кресла, а я, как загипнотизированная, не могла оторвать глаз от него. Грациозные движения молодого льва, теплые карие глаза, короткие черные волосы – и протянутая рука:

– Нильс.

Датчанин, что ли?

Дашуля что-то щебетала над ухом, я отмахнулась от нее.

– Вика…

– Первый раз девушка падает передо мной на колени. – Бархатный волнующий голос….

Его улыбка была располагающей, рука теплой и уютной. Я ухватилась за нее, отпускать не хотелось.

– Что случилось? – Он посмотрел на меня, потом на Дашу. Впервые мне захотелось, чтобы Дашка никогда не появлялась на свет. Дашка с ее длинными ногами, светлыми волосами, синими глазами и грудью третьего размера была просто ослепительна. Я приуныла. Мне от родителей достались обыкновенные русые волосы, широкий нос, средней паршивости фигура. Глаза, правда, красивые – яркие, зеленые, опушенные черными длинными ресницами, под черными бровями. Но кто в наше время смотрит в глаза? По сравнению с эффектной Дашкой я была просто лягушкой.

– Что случилось, Вика?

– Компьютер… – Я махнула рукой в сторону своего стола. – Статья.. Не работает.

Что я несу???

– Пойдем посмотрим. – Нильс улыбнулся мне ободряюще.

Кое-как развернувшись, на ватных ногах я поплелась к своему столу. Ни о какой статье я не думала, компьютер меня больше не интересовал, даже халвы мне расхотелось. Куда тебе сладкое, дурра, и так почти колобок, шептал мне услужливый внутренний голос.

Чертов монитор работал как ни в чем не бывало. Какого черта?!

– Вроде все в порядке. – Я села в кресло, открыла статью. – Монитор не включался, пришлось даже компьютер перезагрузить.

Я чувствовала себя полной дурой.

Нильс, встав за моим креслом, протянул руку и нажал несколько кнопок на клавиатуре, щелкнул мышкой. Он стоял так близко, рукав его свитера касался моей щеки, запах тела отключил мои мысли напрочь. Дашка, усевшаяся напротив, материализовалась ярким цветным пятном. Из-под мини-юбки показался ажурный край чулка. Взгляд Нильса немедленно переместился туда. Мне захотелось убить Дашку.

– Девушки, все в порядке. В следующий раз наберитесь терпения. – Взгляд Нильса упал на чашку.

Дашка среагировала мгновенно.

– Чай будешь? Я принесу…. – Голос был слаще халвы.

День стал еще паршивее. Я демонстративно уткнулась в монитор. Не интересуют меня никакие красавчики из Дании (кстати, что он тут забыл?!), и мне однозначно не светит никакой парень, если рядом торчит моя мегаэффектная подруга.

– Чай буду. – Нильс прислонился к стене рядом со мной. – Но лучше кофе. Я приглашаю….

Дашку, разумеется!!!

– …вас обеих. Когда у вас перерыв?

– С удовольствием! – Дашка явно воодушевилась, бросив взгляд на часы. – Обожаю кофе!

О, разумеется!

– А Вы, Виктория? – Парень явно хотел соблюсти все эти вежливо-этикетные штучки.

– Мне статью сдавать…. – Я упорно не отводила взгляд от буквы «р», маячившей посередине открытой страницы.

– Пойдем, Нильс! – Дашка даже подпрыгивала от нетерпения. – У меня есть отличный кофе, и…..

– Нет-нет, кофе с меня! – Парочка удалилась в сторону технического отдела. Я отлепила взгляд от монитора и хмуро покосилась им вслед. Кофе, конечно, очень хотелось…., но у меня еще остался мой чай и халва. Я посмотрела на свою чашку. Кого я обманываю? Нильс только из вежливости пригласил меня…. или нет? Откуда я знаю, как у них там в Дании принято?

Я повернулась к монитору. И Дашка хороша, конечно! Ни одному парню против нее не устоять. Но почему именно сейчас меня это так задевает? И откуда, кстати, он взялся? В нашей маленькой газете всего ничего сотрудников. Шеф, учредитель и по совместительству главный редактор, Кругловский Кирилл Андреевич. Дашка, офис-менеджер. Антон, дизайнер, верстальщик и системный администратор в одном лице. На время его частого отсутствия его замещал Юрчик, «второй пилот». И Ваша покорная слуга, Лебедева Виктория Владимировна, журналист, хотя это, конечно, громко сказано. Наша интернет-газета в основном ориентирована на продвинутых домохозяек, мамочек в декрете, активных пенсионерок и прочая и прочая. Статьи в основном о новинках моды, косметики, кулинарии и о воспитании детей. Очень полезный сайт, в общем. Зарплату нам начисляет и выплачивает Оксана Александровна, супруга и бухгалтер нашего любимого шефа.

Скинув статью в обменную папку, я покосилась в сторону каморки дизайнеров. Оттуда доносилось щебетание Дашули, ее фирменное кокетливое щебетание. Мне сразу представилось, как ее огромные синие глаза хлопают длиннющими ресницами прямо перед носом Мужчины Моей Мечты. Вспомнив его взгляд, я поежилась. Такого оценивающего, мужского взгляда на себе я никогда не ловила за все свои девятнадцать лет. Сколько я себя помнила, начиная с детского сада, я была классическим гадким утенком, чьи черты включали серого цвета волосы, заплетенные в тоненькую косичку, и круглые очки, за которыми было не видно моих потрясающих зеленых глаз. Одежда моя изяществом не отличалась, зарплаты мамы хватало только на самое необходимое. Обычно мне никогда не приходилось жаловаться на невнимание мальчиков в школе, но это было не то внимание, которым удостаивались первые красавицы класса – я была первой отличницей в школе, и за право списать у меня любое домашнее задание была не просто очередь, а очередище. Право приоритетного списывания было у Дашки, моей лучшей подружки, первой красавицы и непроходимой блондинки. Окружающие удивлялись нашей дружбе, но мы были верны ей все одиннадцать лет в школе и вот теперь на нашей общей первой работе. До сегодняшнего дня….

Пискнул монитор, извещая о приходе электронного письма. Шеф одобрил статью (кто бы сомневался). Скинув статью дизайнерам, я опять посмотрела на закрытую дверь техотдела. Словно повинуясь моему взгляду, дверь открылась, выпуская Дарью и запах кофе.

– Держи! – Дашка поставила передо мной кружку. – Не отбивайся от коллектива. Самое лучшее бразильское кофе, Нильс сказал…

– Дашуль, кофе мужского рода. Самый лучший. – Запах был просто волшебным.

– Да? А вчера ты сказала про «Карамель» – хорошее.

– Это кафе, балда! – Дашку можно только пожалеть. Как можно жить без единой мысли в голове? Пустая голова, как барабан. Но – украшение офиса. И чай заваривает отменно. А еще профессионально поливает цветы. Остальную работу шеф делает сам. И я иногда. И Оксана Александровна время от времени. А Дарья привлекает или отвлекает внимание на переговорах. Так сказать, создаёт атмосферу. Вот так и живём. И откуда всё-таки взялся Нильс? Еще вчера Антон занимал свое место, ничто не предвещало перемен.

– Дашуль, а что, Нильс наш новый дизайнер?

– Ну наконец-то спросила!! – Дашка просто засияла от возможности поделиться информацией. – Он племянник Ксаны Ксандровны. Она вчера его привела, на стажировку или типа того. Ты бы знала, если бы вчера не удрала так рано.

– У меня учеба, ты же знаешь……А где Антон?

– К зубному ушел.

Дашка вернулась на свое рабочее место и уткнулась в компьютер. Я пила кофе, украдкой поглядывая на закрытую дверь технического отдела. Хотя, «украдкой поглядывала» – не то слово. «Таращилась» – то слово. Допив кофе, я с сожалением повернулась к заветной двери спиной, хотя о работе думалось теперь меньше всего. Я изобретала предлог зайти ТУДА. Поблагодарить, что ли, за кофе? Ну нет, это будет жалко выглядеть, наверное. Мы, Лебедевы, гордые птицы…. Так я думала, открывая дверь, где теперь обитал ОН. Мой организм вел себя очень странно – сердце колотилось как сумасшедшее, руки, сжимавшие пустую кружку, свело судорогой, по спине, толпясь, бегали мурашки. Вверх и вниз, туда и обратно.

– Привет! – пискнула я.

Нильс оторвался от монитора, посмотрел на меня. Я осмотрелась – раньше в этой комнатушке я не задерживалась ни одной секунды сверх нужного. Стол, стул, компьютер, на подоконнике, видимо, обеденная зона. В углу вешалка. И больше ничего. Где, интересно, сидела Дашка все эти полчаса?

Я снова посмотрела на Нильса, беспомощно сжимая кружку в руках. Его взгляд будоражил, он не отводил от меня глаз, и я не могла пошевелиться…. Долгие секунды, в течение которых я уже успела выйти за Нильса замуж, родить троих детей, состариться вместе и умереть в один день, прервал телефонный звонок, разом разрушивший чары. Я поставила кружку на подоконник и вернулась к своему столу. На сегодня моя работа была окончена, можно было ехать в институт или домой, заниматься… Но уходить не хотелось. Мне казалось, если я уйду, завтра уже не увижу моего принца. Что там Дашка насчет стажировки сказала? В любом случае, он здесь временно.

По дороге домой, спускаясь в метро, толкаясь в толпе, глядя на свое отражение в стекле вагона, пробираясь по скользкому нечто, именуемому у нас тротуаром, поднимаясь по ступенькам подъезда, открывая дверь квартиры, я думала только о Нильсе. Причем ничего конкретного, я просто вспоминала тот первый взгляд. Дома привычно навстречу выпорхнула мама. Телевизор работал, из кухни пахло чем-то нереально вкусным, моя любимица Айси приветственно помахивала белоснежным хвостиком из своего угла. Дом, милый дом! Следом за мамой вытопал из комнаты мой маленький племянник, немедленно налил молока в мои новые сапоги, испугался, заревел и остаток вечера мы провели в обнимку…

Глава 2

На следующее утро, собираясь на работу, я на минимальной громкости позавтракала, бесшумно принять душ не получилось (привет застройщикам!), вода грохотала как Ниагарский водопад, жильцы до сих пор вздрагивают, когда соседи сверху начинают мыть посуду или купать собаку, хотя в этом доме мы живем уже третий год. После смерти бабушки были проданы две квартиры, комната, доставшаяся нам от моего отца, и мы переехали в просторную четырехкомнатную новостройку с видом на заводскую трубу. Мы – это я, моя старшая сестра Марина с двумя детьми (хотя при переезде присутствовал только старший из них – Денис, Захарчик родился здесь и другого дома не знал), наша мама и Айси, кошка, подаренная нам на новоселье местными жителями. Айси была полностью черной, и только хвост был белым, как молоко. Всем своим видом она напоминала эскимо наоборот, почему и получила свое имя. Марина старше меня на десять лет, работает стюардессой, постоянно в рейсе, она-то и настояла на том, чтобы купить большую квартиру и жить всем вместе, чтобы дети и старики были под обоюдным присмотром. В то время я еще относилась к «детям», до восемнадцати мне оставалось еще больше года, и моего мнения никто не спрашивал, а мама любила собирать всех под крыло, и вот мы живём тут, в монолитно-кирпичной башне с абсолютной звукопроницаемостью. После жизни в сталинке с метровыми стенами очень странно было слышать все разговоры соседей на пять этажей вверх и вниз, все их передвижения да и телодвижения тоже. Но мы привыкли. Сестра дома почти не бывает, поэтому места хватает всем, Денис ходит в школу, во второй класс, полуторагодовалый Захар в очереди в сад, мама на пенсии, и всех всё устраивает.

Проделав все утренние манипуляции, я открыла ноутбук, критическим взором оценила размещение своей статьи (всё ОК), Нильс вроде не только красавчик, но еще и большой молодец! Из детской выбрался Захарчик со своей неизменной поилкой, следом походкой каторжника в ванную проковылял Денис (как я его понимаю – в нашей семье все совы). Оставляя за собой лужи молока, сопровождаемый Айси, которая завтракала на ходу теми самыми лужами, Захарчик потребовал мультиков. Смену приняла мама, начинался новый день, и я полетела на работу, именно полетела, мои крылья так и шелестели за спиной. Все прохожие были красивы и улыбчивы, солнце вовсю старалось, вчерашней серости и сырости как не бывало, что для Питера в ноябре даже удивительно.

По пути я поймала свое отражение в зеркальной витрине – солнце горело в волосах, они были золотистыми! Я даже остановилась – впервые в жизни мне пришла в голову мысль «а не покрасить ли мне волосы»? Надо отметить этот день в календаре – солнечная ноябрьская пятница.

У входа в наш БЦ обнаружился Нильс – курил и говорил по телефону. Моё сердечко заколотилось как кунжутное семечко в стиральной машине, в режиме отжима, ага. Дыши, Виктория, вдох-выдох….

– Привет!

– Привет!

Нильс закончил разговор и пошёл за мной ко входу. Мы вместе поднялись к редакции, Дашка уже хлопотала над кофеваркой. Получив по чашке кофе, мы разошлись по своим рабочим местам. В рабочей почте меня ждали задания от директора, новые темы на следующую неделю, ну ОК. Дообеденное время я рыскала в интернете, подыскивая материалы для будущих статей. Дашка тем временем объявила мне, что Антон неделю, а может и больше, будет на больничном, Нильс пока его заменит, Юрик занят. К слову сказать, веб-дизайнеры в нашей конторе совмещают несколько должностных обязанностей, по договоренности шеф привлекает их к участию в других его проектах, ибо этих самых других его проектов великое множество – бизнес довольно обширный, тут и реклама, тут и сеть салонов красоты, агентство недвижимости, собственно наш сайт, и еще несколько других, к которым я отношения не имею. Наша редакция является еще и приёмной, но обычно тут довольно тихо, шеф появляется редко, о прибытии всегда предупреждает загодя. Золото, а не начальник.

Параллельно работе, мы с Дашкой обсудили планируемую окраску волос. Она с энтузиазмом восприняла мою идею, развила её до невозможности, предлагая разные цвета, варианты окраски и вообще стрижку. Ну и…. почему бы и нет? А любимую подругу несло все дальше – после волос мне были озвучены все модные тенденции в области макияжа, одежды, обуви, мужчин, автомобилей, курортов, стран и галактик. Постепенно поток красноречия Дашули влился в интересное мне русло – она болтала и болтала, теперь уже о нашем новом знакомом. Нильс был племянником Оксаны Александровны, нашей шефини, сыном её старшей сестры. Ему 22 года, родился в Питере у интернациональной пары студентов. Родители вместе никогда не жили, поэтому отпрыск рос в России и Финляндии, в прошлом году закончил ИТМО (Санкт-Петербургский национальный исследовательский Университет информационных технологий, механики и оптики), год провел с отцом в Финляндии, в Котке, работал в порту, путешествовал по Скандинавии. Вернувшись в Россию, ищет работу, и очень вовремя у Антона заболел зуб! А потом тот же зуб отправил его на больничный. Всё это Дашка выложила меньше чем за 2 минуты, я даже была поражена, как вся эта информация задержалась в её голове так надолго. Ну и меня в этой ситуации всё устраивало. Я, конечно, сочувствовала Антону, и даже очень, но всё же финский Аполлон куда органичнее смотрится в наших интерьерах, чем местный пухлый Вулкан. Антон имеет самую классическую наружность компьютерного гения: лишний вес, сильную близорукость, украшенную еще более сильными диоптриями, угри, и нелюбовь к личной гигиене. Я уже год работала здесь, и общение с Антоном было минимальным, в основном, посредством электронной почты, мобильника и социальных сетей. Ничего не могу сказать о его человеческих качествах, но вторжения на свою территорию он категорически не выносил, задушевных бесед и вообще бесед ни с кем не вёл, несмотря на все Дашины попытки вовлечь его в светский разговор. Не могу даже вспомнить, слышала ли я его голос? На просьбы помочь он откликался без слов, молча выслушивал, покорно шёл, куда звали и бесшумно исчезал в своей пещере. Никаким дружеским расположением здесь и не пахло, весь его вид говорил о нежелании быть здесь прямо сейчас. В общем, замкнут и нелюдим был наш Антон и связь поддерживал только с шефом.

Между тем подошло время обеденного перерыва и объект нашего разговора показался на горизонте.

– Дамы, куда обедать ходите? – Нильс сел на край моего стола.

Мы с Дашкой переглянулись.

– Внизу есть буфет, если ты еще не знаком с гастритом, можешь пойти познакомиться.

Он усмехнулся.

– Может, закажем пиццу?

– Может, нет? – Дашка скривилась. Ну понятно, формы надо беречь.

– Суши?

О нет, не при моей зарплате… У меня с собой был отличный обед, заботливо собранный и упакованный, идеально отвечающий моим гастрономическим пристрастиям. Дашка еще в восьмом классе стала вегетарианкой и до десятого класса ежедневно изводила меня звонками, выясняя, есть ли в той или иной еде мясо, причем это относилось даже к компоту и манной каше.

Нильс ждал ответа. Он был одет в чёрные джинсы и толстовку Hugo Boss, которая навскидку стоила 8000 рублей. На ногах были замечательные кожаные кеды от того же Хьюго, стоимостью около четырёх моих зарплат. Богатенький Буратино?

Я посмотрела на Дашку. Она отрицательно помотала головой, ну что ж…

– Мы здесь обедаем, своей едой, домашней.., – не удержавшись, добавила я: – Чем полуфабрикатами травиться….

– А я вот пиццей бы сейчас отравился, – и Нильс подмигнул мне! Пока я обалдевала, он уже звонил в «Pizza Hut», заказывая блюда, от одних только названий которых мой желудок затанцевал танец с саблями. Оверпицца, куриные крылышки два раза, картофельные дольки два раза, пирог с грушей…. Я с сомнением покосилась на его стройную фигуру. Во времена Средневековья его несомненно сожгли бы на костре разъяренные красавицы, затянутые в корсеты. Хотя, возможно, и не сожгли бы….. Меня вдруг атаковали неприличные мысли, ужас какой-то! С трудом стряхнув с себя клочья плотского тумана, я решительно повернулась спиной к объекту моих грёз. Распаковывая и разогревая мой собственный обед, я пыталась всеми силами не слышать за спиной бархатный голос Нильса, от которого я просто… млела. Следом за мной к микроволновке прошествовала Дашка со своими веганскими вафлями.

Нильс скрылся в своей каморке, тем самым дав мне возможность прийти в себя и собраться с мыслями. Как прикажете мне дальше работать здесь, если само присутствие этого человека превращает меня в озабоченную самку? Сколько я себя помнила, я всегда была здравомыслящей и практичной девочкой, моя жизнь была подчинена строгому порядку, мной же и заведенному. А сейчас я чувствовала, что уже не хозяйка сама себе. Тёмные глаза манили, завлекали, лишали воли… Мир никогда уже не будет прежним, подумала я.

Глава 3

Закончив работу, мы с Дашкой выкатились на вечернюю улицу. Днём Дашка записала меня на стрижку и окраску волос к своему постоянному мастеру. Естественно, она такое пропускать никак не хотела, и сейчас мы топтались на тротуаре, высматривая такси. Почему-то заранее вызвать машину мы не догадались, общественный транспорт не вариант, мы уже опаздывали.

– Подвезти? – Я аж подпрыгнула. Возле нас остановилась новенькая белая Приора (да-да, в машинах я тоже разбираюсь).

Опять он! Разве он не ушёл 15 минут назад?!

Дашка сориентировалась мгновенно.

– Нам в «Мегу» надо, на Энгельса.

– Садитесь, я в Сестрорецк еду, мне по дороге.

На переднем пассажирском сиденье стоял открытый ноутбук, потому мы быстренько упаковались назад. Машина ловко влилась в поток автомобилей.

– По магазинам?

– Нет, в парикмахерскую, Вика решила цвет волос сменить! – Спасибо, подруга…

Наши глаза встретились в зеркале заднего вида.

– Тебе очень пойдет рыжий цвет….

Моя челюсть отвисла, я покраснела, побледнела, посинела и позеленела, и все это одновременно. Зрелище наверняка было потрясающим, потому как Дашкины глаза внезапно стали круглыми. Надо было ответить, но я не могла выдавить из себя ни слова. Дашка с любопытством на меня уставилась, пауза затягивалась.

– Не смущайся, с такими глазами, как у тебя, волосы просто обязаны быть рыжими! – Нильс весело смотрел на меня, развернувшись с водительского кресла. Оказывается, мы стояли на светофоре, а я и не заметила.

– Ну, да… наверное, да… – промычала я.

Нильс хмыкнул, загорелся зеленый и перед тем, как тронуться, он снова бросил на меня внимательный взгляд. Оставшуюся часть пути Нильс с Дашкой оживлённо (слишком оживлённо) болтали, а я ругала себя. Что он обо мне может подумать? В первую встречу я чуть не свалилась ему под ноги, а сегодня двух слов не могу выдавить! Браво, Виктория..!

Сегодня вечером у ТЦ, как и всегда по пятницам, яблоку было негде упасть. По парковке сновали люди с тележками, мамочки с колясками, какие-то деловые личности с барсетками, промоутеры с пачками флаеров, подростки с пивом и прочий люд всех возрастов, размеров и фасонов. Всё это людское море перемещалось во всех направлениях, периодически кое-кого выплескивало под колёса, поэтому, выискивая место для парковки, мы внимательно смотрели по сторонам. Наконец местечко нашлось. Нильс вышел из машины одновременно с нами.

– И ты тоже пойдёшь? – спросила Даша.

– Ну раз уж мы здесь, можно и подкрепиться..

Ничего себе, после всей той еды, что Нильс съел за обедом, я бы не проголодалась еще месяц!

После необычайно тёплого солнечного дня к вечеру подморозило. Пройдя пару шагов, я ощутила всю прелесть гололёда. Дашки рядом уже не было, она на большой скорости унеслась вперёд оповестить коллектив парикмахерского салона о нашем прибытии. Так ловко бегать по льду на шпильках мне никогда не научиться, с таким умением рождаются, видимо. На очередном неловком шаге меня под локоть подхватила чья-то рука. По затопившей меня волне жара я безошибочно определила, чья именно. Мы благополучно преодолели оставшиеся до входа метры, я даже пожалела, что они так быстро кончились. Нильс галантно открыл мне дверь, а внутри Дашка уже прыгала от нетерпения, поджидая нас.

– Пойдем краску купим, у Юльки клиент еще не ушёл, время есть.

К моему удивлению, Нильс нас и здесь не оставил. Я брела за ними, наблюдая, как они выбирают мне краску. ВЫБИРАЮТ! МНЕ!! КРАСКУ!!! Я молча стояла рядом, пытаясь представить себя с тем или иным оттенком волос. В конце концов всех устроил ярко-рыжий оттенок. Погибать, так с музыкой, решила я.

Позже, в парикмахерской, Нильс устроился в стороне, заняв отличную наблюдательную позицию – видимо, решил довести меня до крайней степени смущения. Планы на ужин уже были забыты, и он с интересом слушал, как Даша и мастер Юлечка обсуждают длину, ширину и высоту моей новой причёски. Я еще днём выбрала себе вариант стрижки, фото которой показала мастеру и подружке. Они со мной согласились и процесс пошёл. Дашка уселась с Нильсом рядом и засыпала его вопросами, на которые он охотно отвечал. В зеркало я видела две склонённые друг к другу головы – золотую и чёрную. В этот миг я поняла, что влюбилась по самые уши, так больно ужалила ревность. Дашка так свободно держалась, так легко смотрела ему в глаза, и это было удивительным – при приближении Нильса у меня подкашивались ноги, заплетался язык и дёргался глаз. Впрочем, ничего удивительного – с парнями Дашка всегда держалась раскованно, но не развязно, должна признать. Уже пару лет она встречалась с молодым человеком по имени Василий, парень был хороший, отношения серьёзные, поездки к родителям по выходным и всё такое. Юлечка проворно щелкала ножницами по волосам, при этом она что-то непрерывно трещала прямо над ухом, отчего я никак не могла уловить нить интересующей меня беседы с галёрки. Неожиданно щёлканье ножниц и трескотня парикмахера стихли и я обнаружила, что все на меня смотрят.

– Земля вызывает Викторию! – Дашка суетилась возле меня, Юля уже занималась краской.

Я что, уснула?

– Чёлку сделаем до бровей?

– Да, рваную, до бровей! – Это Дашка ответила за меня.

Нильса в парикмахерской уже не было. Видать, проголодался всё-таки. Уточнять я не стала.

Чик-чик, вот и чёлка, вуаля!

– Ну что, красим? – Юля уже стояла надо мной с кисточкой наперевес.

– Красим! – кивнула я.

Сказано – сделано. Через несколько минут оставалось только ждать результатов. Пятьдесят минут, сказала Юлечка и улетела к следующему клиенту, пообещав вернуться. Дашка сунулась было ко мне со своими журналами, но мой энтузиазм был уж не тот, что ранее. Мир стал скучнее, что ли, с уходом Нильса. Такой вот парадокс, дамы и господа! Как там пели «Биттлз»: с тобой плохо, а без тебя не надо?… Мой случай. И вдруг….

– Скучаем, девчонки? – На пороге стоял Нильс, нагруженный коробочками, пакетами и стаканчиками. – Еда прибыла!

Ну нифига себе!

Дашка уже рылась в пакетах.

– Все по списку? – деловито поинтересовалась она.

– Да, госпожа! – пошутил Нильс, осторожно складывая свою добычу на журнальный столик.

– Прошу к столу!

– Вика, ну иди же сюда, чего ты там сидишь!

Чего сидишь, чего сидишь, заворчала я про себя. Ну как в таком виде прикажете появляться в приличном обществе, мало я сегодня краснела, что ли?! Не пойду! Ни за что! Даже не уговаривайте меня!

– Спасибо, мне не хочется.

– Ну вот, а я что, зря ждал, пока мне сварят кашу без соли и масла?! Пришлось оставить свой номер телефона всем официанткам, ты мне должна, Виктория! – Нильс стоял рядом со мной с пластиковой тарелкой и пластиковой вилкой. – Давай, за маму…..

Не удержавшись, я прыснула. Он так смешно это сказал. Я сдалась, взяла тарелку и пошла за ним к столику, где всё уже было готово к приёму пищи.

– А парикмахеры не будут возражать? – спросила я.

– Неее, – с набитым ртом прочавкала Дашка.

– Ты что, ешь курицу?? – испугалась я. – Она же из мяса сделана!

Нильс сделал мне страшные глаза. Дашка подавилась, потом поперхнулась и закашлялась. Отдышавшись, она набросилась на Нильса:

– Ты же сказал, к пятнице мяса в курице уже не остается, только мышцы!

Мы хохотали, как безумные. Мастера и посетители салона, что слышали ЭТО, тоже. Как итог, Дашка обиделась, и мне, как лучшей подруге, пришлось её утешать. Впрочем, обижалась она недолго, память, как у колибри, три секунды. Нильс извинился за свою шутку, и Дашка сменила гнев на милость. Отвергнутая курица досталась мне, что тоже было неплохим дополнением к каше. Бонус, так сказать.

Наш вечер продолжался. Мы ели, смеялись, от моей недавней неловкости не осталось и следа. Нильс был общителен, остроумен, и невозможно было поверить, что мы все познакомились только сутки назад. Со стороны мы казались друзьями, которые еще в пеленках ходили друг к другу соску пососать и новые модели ползунков перемерить.

Подошло время смывать краску. После мытья головы, сидя в кресле, я наблюдала, как рождается на свет рыжая бестия с горящими как изумруды глазами. Она мне так понравилась, что я даже забыла, что это я. Мне хотелось назвать её Злата. Или Алиса. Юля уже кружила вокруг меня с феном, укладывая волосы. Причёска была что надо, каскад ярких блестящих волос окружал мою голову огненным сиянием.

Вдруг в зеркале я увидела, КАКИМИ глазами Нильс смотрит на моё отражение. И снова наши глаза встретились в зеркале. Взгляды словно цепью сковало, мне казалось, что я слышу стук его сердца, а он может читать мои мысли…

Наваждение разрушил телефонный звонок. Это была мама.

– Ребёнок, ты где?

– Эмм, мы с Дашкой гуляем….

– Тебя Дениска ждёт, у вас сегодня последняя репетиция перед осенним концертом!

Чёрт, я забыла!!! Вот уже три месяца мы с племянником готовили музыкальный номер на школьный концерт. Вся округа уже выучила слова песни «Прекрасное далёко» наизусть. Особенно соседка снизу. Каждый раз во время нашей репетиции она начинает в упоении стучать по батарее, приходится петь еще громче.

– Давай его к телефону.

Поговорив с расстроенным Денисом, пожурив себя за косяк и пообещав ему в качестве компенсации десять тысяч киндер-сюрпризов, я положила трубку.

– Десять тысяч киндер-сюрпризов? – Удивленно-изогнутая бровь самой совершенной формы в мире попала в поле моего зрения.

– Это я еще легко отделалась, – улыбнулась я в ответ.

– А ты любишь сладкое?

– Люблю, конечно!

– Тогда, может, мороженого?

Какой дурак откажется от мороженого?!?

– С удовольствием…

Подошла Дашка.

– Мне пора. Васик внизу. Тебя до метро подвезти?

– Нет-нет, мы пока остаёмся! Я сам провожу Викторию, не волнуйся! – вмешался Нильс.

Дашины брови исчезли под волосами, глаза распахнулись так, что я увидела в них свое отражение в полный рост.

– Завтра позвоню, – заверила я.

Дашка многозначительным взглядом ответила мне что-то вроде «да-да, я жду подробностей», попрощалась и упорхнула.

Мы остались одни.

Глава 4

Тремя часами позднее я сидела перед зеркалом в своей комнате, заново переживая прошедший вечер.

Я всегда любила кафе «БаскинРоббинс», но сегодняшнее посещение было похоже на сказку. Обожаемые мной сорта мороженого «Миндаль с ириской» и «Клубничное с печеньем» вкупе с яблочным штруделем, к которому опять же прилагался сладкий шарик, сегодня имели просто нереальный божественный вкус. И всё потому, что этих же десертов касались губы моего любимого. Он признался мне, что это и его любимое мороженое. Мы сидели за столиком напротив друг друга, кругом носились дети, ходили люди, играла музыка, но всего этого я почти не замечала. Нильс спрашивал меня о работе, учёбе, семье, рассказывал о себе, в основном об увлечениях и музыкальных интересах. Мой принц был поклонником тяжёлой музыки, в частности гранж-направления. Ну что ж, Nirvana и Nickelback – это музыка, на которой я росла, спасибо старшей сестре, которая в подростковом возрасте пережила рок-истерию. Также он рассказывал о родителях, сестре и брате, каникулах на отцовском хуторе, рыбалке и конечно, о невероятных размеров рыбе, которую он поймал и отпустил. Нильс свободно говорил по-фински, что было вполне естественным. Моя любовь к книгам и чтению ему понравилась, но при этом он сказал, что сам почти не читает и информацию предпочитает получать по ТВ. Иногда аудио-книги помогали скрасить время в долгих пробках. Нильс был очень хорошим собеседником, внимательно слушал, открыто отвечал, и всю дорогу делал комплименты моей внешности. Последнее обстоятельство меня всё ещё смущало, я не привыкла, чтобы люди мной восхищались. А он просто не сводил с меня глаз. А я с него.

На выходе из кафе я остановилась, пропуская входивших людей – группу молодых людей, очевидно школьников или студентов. Нильс стоял за мной, я затылком чувствовала его присутствие. Он стоял так близко, что его дыхание шевелило волосы на моей голове. Несколько долгих мгновений я ощущала, как от его вдоха мои лёгкие наполняются кислородом. Мне захотелось сделать следующий шаг, и я опустила руку вдоль тела. В ту же секунду его теплые пальцы переплелись с моими, и этот миг стал началом наших отношений.

Возле машины Нильс спросил:

– Ты где живёшь?

– На Парнасе.

– Я отвезу.

Все мои робкие возражения были пресечены весьма решительно.

– Мне по дороге. И я тебя отвезу.

Пока Нильс прогревал машину, я украдкой любовалась его уверенными движениями. В машине было чисто, приятно пахло, печка быстро согревала салон, ноутбук отбыл назад, и мы сидели рядом. И вдруг….

– Посидишь одна? Я мигом. – И он оставил меня одну, хлопнула дверь машины.

Я ждала, становилось скучно. По радио запела песня «Скажи, что любишь меня» в исполнении группы «Serebro». Раньше я как-то не замечала её, несмотря на то, что она звучала из каждого утюга в этом году, но сейчас я как-то по новому услышала эту песню.

Совершенно неожиданно открылась дверь машины. Я подпрыгнула, буквально доли миллиметра отделяли меня от удара о крышу и сотрясения мозга, абсолютно уверена.

Нильс сел в машину, в руках у него была очаровательная мягкая лисичка.

– Это тебе. Она похожа на тебя, не находишь?

Я погладила пушистый игрушечный хвост.

– Как две капли воды. Спасибо, она такая милая. – На ощупь лисичка была невероятно нежной и тёплой.

В порыве благодарности за прекрасный подарок я потянулась к Нильсу с целью поцеловать его в щеку и….. ПРОМАХНУЛАСЬ!!! Его губы были холодными и сладкими, нежными и вообще сногсшибательными. Оторвавшись от его губ, я посмотрела Нильсу в глаза. И тут глаза мои снова закрылись – он вернул мне поцелуй. Его прикосновение было волшебным, мысли растворились в сладком чувственном облаке, и снова весь окружающий мир исчез для нас….

…но ненадолго. Снаружи оглушительно взревел двигатель, по нервам внезапно ударил резкий звук клаксона, и мимо пролетела огромная тёмная тень внедорожника. Нильс с сожалением посмотрел на меня, но мне и в самом деле уже давно пора было быть дома. Я собрала всю свою волю в кулак, отодвинулась и даже пристегнулась для большей уверенности.

Почти всю дорогу до дома мы молчали, но на светофорах наши руки сплетались, его палец поглаживал моё запястье, сводя меня с ума. Возле своего дома я была почти рада, что этот вечер заканчивается, слишком сильные чувства и эмоции одолевали меня в последние часы, мне надо было побыть одной, обо всём подумать, разобраться в себе. Всё же, глядя вслед удаляющимся огням машины я отчаянно хотела, чтобы он вернулся.

Я посмотрела на лисичку.

– Пойдем, покажу тебе твой новый дом.

Дома моя новая внешность была дружно одобрена всеми присутствующими. Денис выразил всеобщее мнение всего тремя словами «ты такая красивая», и я уверена, что он это сказал от чистого сердца. Захарчика больше заинтересовала лисичка, он попытался напоить её молоком, безуспешно, слава богу.

Разложив малышей по кроватям, мама ушла спать. Она не могла не заметить моего слегка ошалевшего вида. Сложив его с резкой переменой имиджа, она, конечно, сделала определённые выводы, но не стала ни о чём расспрашивать, поняв моё состояние. Мама у меня замечательная!

Она одна воспитывала нас с сестрой. В 22 года она познакомилась с моим отцом. Она только пришла работать в клинику военно-полевой хирургии, закончив медицинское училище. Отец мой, Колесов Владимир Иванович, был молодым офицером, получившим ранение в Афганистане и отправленным в Ленинград на лечение. Мама ухаживала за ним, а после его выздоровления вышла за него замуж, и родилась Марина. Около года они прожили вместе, потом отец вновь завербовался в Афганистан. Мама была категорически против, дело чуть не дошло до развода и всё же отец настоял на своём. Он был снайпером, участвовал в войсковых операциях в провинции Нимроз, в Панджшерском ущелье, провинции Герат (знаменитая операция «Западня») и нескольких других. С войны отец окончательно вернулся в феврале 1989 года. Страна была уже другая, к новой действительности он приспосабливался долго и тяжело, однако даже моё появление на свет так и не смогло его с этой новой действительностью примирить. Еще в Афганистане он пристрастился к анаше, а дома начал пить. Мама долго пыталась справиться с этой его зависимостью, устраивала на лечение, но в августе 1992 года отец погиб в пьяной драке. От голубоглазого худенького паренька, за которого мама выходила замуж, до бородатого потерянного человека прошло всего десять лет. И вспоминать те годы мама не любит до сих пор.

Глава 5

К вечеру следующего дня дали о себе знать последствия вчерашних трёх порций мороженого. Школьный концерт прошёл хорошо, Денис волновался, но песню он мог спеть даже во сне. Не зря же мы репетировали почти три месяца. Марина вернулась из очередного заграничного рейса, что было лучшей наградой для нашего маленького певца. Она забрала Дениску на каток, а мы с мамой и Захаром вернулись домой.

К вечеру у меня поднялась температура, сопровождаемая остальными симптомами простуды: больное горло, заложенный нос и прочие прелести. Мама, как старый медицинский работник, обернула меня в четырнадцать одеял, обложила подушками, влила в меня питательную смесь из чашки куриного бульона, стакана малинового варенья, поллитра водки и килограмма черного перца, и оставила потеть, чем я добросовестно и занималась до следующего утра.

Проснувшись в воскресенье, я обнаружила в телефоне несколько сообщений и пропущенных звонков от Нильса и Дашули. В первых двух сообщениях он приглашал меня сходить куда-нибудь, во втором и третьем беспокоился, потом подключилась подруга. Видимо, она звонила мне домой, пока я была в отключке, потому что в пятом и шестом сообщениях он беспокоился о моём здоровье. Седьмое сообщение пришло, пока я читала остальные шесть.

«Посмотри вниз».

Пока я выпутывалась из кокона одеял, прошло наверное, минут пять. Моё окно выходило во двор, а во дворе стояли Нильс, белая приора и какой-то бесформенный сверток на капоте. Нильс помахал мне рукой, взял пакет и вошел в подъезд. Я очень боялась смотреть на себя в зеркало, но всё же пришлось. Увиденное ужаснуло. Нос был практически одного цвета с волосами, которые после ночи высоких температур представляли собой красное воронье гнездо. Глаза практически не открывались. Я упала обратно в постель и накрылась одеялом с головой.

Через несколько минут вошла мама.

– Ребёнок, к тебе гость.

– Меня нет, я сплю.

– Как ты себя чувствуешь?

А нормально я себя чувствую! Физически – вполне. Но морально к визитам я не готова.

– Умираю! – проныла я.

Одеяло поехало вниз. Мама пощупала мне лоб, посмотрела в глаза.

– Поживёшь еще… Сказать, чтоб ушёл?

Первым делом я хотела согласиться. Если он меня увидит в таком виде, то будет нестись впереди своего визга до самой канадской границы. Во мне поднималось глухое раздражение: вообще-то о своих визитах предупреждать надо. И тут я одёрнула себя: Вика, ты что, королева Англии? К тебе пришёл самый красивый и сексуальный парень на планете. Он к тебе должен был на аудиенцию записаться? И предупредить о визите твоего секретаря за неделю? С ума не сходи…

Мама пришла мне на помощь.

– Давай, вставай, приводи себя в порядок. Зятя я беру на себя. – И увернувшись от подушки, вышла.

Только через полчаса я привела себя в приличный вид. Контрастный душ сотворил чудо с моей опухшей физиономией, ну и мысль о том, кого я сейчас увижу, придавала блеск моим глазам.

И что же я увидела?

Нильс очаровывал моих племянников, которые висели на нём гроздьями с двух сторон. Они не замечали меня, передвигая что-то по ковру. Айси неодобрительно наблюдала всю эту катавасию со шкафа. Мама хлопотала на кухне, я подошла к ней.

– Смотрю, он тут неплохо устроился. – Я заглянула в духовку. – Будет банкет?

– Даша твоя звонила, поделилась информацией. – поддела меня мама. – Значит, это ОН тебе нравится?

– Нет, Барак Обама.

На столе стоял увесистый пакет. Я заглянула туда. Так…. мёд, лимоны, имбирь, и целый ворох порошков от простуды. Ничего себе, это всё мне? Фамилия Нильса, часом, не Айболит?

Его забота обо мне была такой трогательной. Так приятно, когда о тебе думают и хотят опекать…. За прошедшие три дня моя жизнь перевернулась с ног на голову. Чёрт возьми, впервые в жизни у меня в гостях парень! И мама запекает для него карпа!! Я в шоке, товарищи.

Мама наблюдала за мной от печки.

– Чаю хочешь? Или обеда подождёшь?

– Обеда.

Услышав наши голоса, мужская компания внедрилась на кухню. Денис оглушительно болтал, не отходя от нового друга. Всё же ненормально, когда мальчик без отца растёт. А у нас таких целых два. Нильс подмигнул мне.

– Привет, Вика. Я уже повинился за мороженое. Обещаю, что в другой раз приму меры предосторожности.

Ух ты, как это двусмысленно прозвучало! Или это я такая испорченная?

– Привет! (Что ещё сказать???). Слишком быстро всё происходит, слишком быстро! Я была до крайности смущена самой ситуацией, при том, что Нильс напротив, никакой неловкости не испытывал. Он в два счёта расположил к себе мою не самую покладистую маму и два самых неслыханных неслуха в мире буквально смотрели ему в рот. Вот как ему это удалось?!

Мама посмотрела на нас и взяла ситуацию в свои руки. Она выдворила мальчишек и сама вышла, оставив нас караулить рыбу. Надо ли говорить, что я немедленно оказалась у него на коленях, и рыба могла сгореть синим пламенем! Жадный умопомрачительный поцелуй выключил меня из окружающего мира, оставив только наслаждение от любовной игры.

– Лисичка моя…. – выдохнул Нильс мне в ухо таким шёпотом, что я вся покрылась мурашками.

Поцелуи и объятия прервал таймер. Карп, дамы и господа!

Я, кстати, проголодалась.

Рыбная пауза.

Глава 6

Прошла неделя, во время которой выяснилось, что у Нильса скоро день рождения! Скоро – это 12-го декабря. А сегодня было уже 28-е ноября. Две недели на то, чтобы приготовить подарок. Нильс рассказывал, что дни рождения в их семье очень любят и празднуют весело, долго и утомительно. Вопрос, хочу ли я прийти на день рождения и познакомиться с семьёй, вызвал у меня тяжёлый приступ паники.

НЕТ!

– Почему?!

Я пробубнила что-то про соблюдение субординации, Кирилл Андреевич, конечно душка, но всё ж он дядя Нильса и…. мой босс. Веселиться в таких жутких условиях ещё слишком рано.

– Ну, во-первых, он мне не совсем дядя. Ну хотя, дядя, да. Ну, во-вторых, он тебя не съест.

Что-то он меня не уговорил.

– А мы можем вдвоём отметить твой день рождения? – спросила я. Он нравился мне всё больше с каждым днём, но знакомство с родственниками пока, пожалуй, можно отложить. До лучших времён.

– Ну это само собой! – Нильс притянул меня к себе. – Может, передумаешь? Время еще есть….

– Я подумаю. – пообещала я.

Мы сидели в моей комнате, была суббота, за окном шёл дождь – капли стучали по подоконнику часто и дробно. Впрочем, дрожь в моём теле вызывали вовсе не они, а парень, расположившийся со своим ноутом на моём диванчике. Всю эту неделю мы ежедневно виделись на работе, после работы шли гулять или в кино. Мне смутно припоминалась моя прошлая жизнь, наполненные упорным трудом школьные годы, одинокие студенческие дни, одинаковые домашние вечера. Работа тоже разнообразием не отличалась, жизнь катилась по накатанной колее. С появлением Нильса я почувствовала, что в моей жизни появился друг и единомышленник. Не хочу обидеть Дашку, она добрая и участливая, но разговаривать с ней можно было лишь на уровне «Дома-2». А с Нильсом было очень легко и интересно, он располагал к себе, был дружелюбен и внимателен. Его обаянию, остроумию и энергии мог позавидовать сам Иван Ургант. Внешности, впрочем, тоже. Нильс зажёг во мне солнце, от лучей которого я вдруг ощутила себя хорошенькой девушкой, а не серой мышкой, какой привыкла себя считать. И он заставлял меня смеяться. А еще у нас совпадали взгляды на жизнь, мне казалось, что он даже может читать мои мысли, настолько он был похож на меня, только в нем жизненной силы было в сто раз больше.. И я ожила, как Спящая Красавица. Теперь каждое утро обещало мне новую встречу, новые впечатления, новую жизнь и эти обещания сбывались каждый день.

Мама была им очарована, как и сестра, как и племянники. Не знаю, существовал ли на этой планете человек, которому Нильс бы не понравился? Я сомневалась в этом, но у этого была и другая сторона. Нильс был так мил со всеми, начиная от кассирши в супермаркете, и заканчивая уличным светофором. Я наблюдала, как они все тают от его улыбки и спрашивала себя, как много пройдёт времени до того, как я заработаю себе сердечную язву. Червячок ревности неустанно грыз меня изнутри, успокаиваясь лишь тогда, когда мы оставались одни. Вот как сейчас.

Мы только что вернулись из кинотеатра, где посмотрели фильм «На игре», который на этой неделе вышел в прокат. Мне фильм понравился, было весьма зрелищненько, да и вообще мне, как говорится, «зашёл». Нильс, однако, всю дорогу фыркал, и сейчас копался в интернете – искал фильм «Геймер», дабы показать мне, как должен выглядеть фильм о виртуальной реальности. Я не возражала – просмотр фильма в приятной компании, да еще в такую мерзкую погоду, это то, что доктор прописал. С Нильсом, впрочем, я готова была смотреть что угодно, даже «Звёздные войны», которые терпеть не могла. Следующие полтора часа я любовалась крепкими бицепсами Джерарда Батлера, который был хорош, как всегда. Ну и саундтрек «Sweet Dreams» в исполнении Мэрилина Мэнсона в одной из сцен фильма весьма меня взбодрил. Периодически мы отвлекались от просмотра (ну вы понимаете, о чём я!!!). В общем, и этот фильм мне тоже понравился, и моё одобрение так воодушевило Нильса, как будто это он самолично его снял.

На следующий день Нильс позвал меня на фотовыставку одного из своих друзей-фотографов. Выставка размещалась в музее Карла Буллы на Невском проспекте. Мы договорились встретиться внутри выставки и я опоздала почти на пятнадцать минут, потому что никак не могла найти вход. Только с шестой попытки я обнаружила незаметную дверь, затаившуюся между громоздкими входными группами соседних магазинов. Поднявшись на пятый этаж, я наконец добралась до цели. Сначала Нильс познакомил меня со своим другом, тем самым фотографом. Его звали Виктор, и он был высоким плечистым брюнетом в модных очках. Поздоровавшись, он провёл нас в закуток, где располагались его работы. Их было всего восемнадцать, и посвящены они были старым кораблям. Сняты они были уже после списания, и выглядели очень грустными и заброшенными. Осмотрев выставку, я в одиночестве отправилась побродить по другим залам музея. В зале старых фотоэкспонатов экскурсовод рассказывала группе школьников о способах фотографирования начала ХХ века. Тут же висели сохранившиеся фотографии последней царской семьи России. В этом месте Нильс поймал меня и предложил пройти на балкон на крыше – знаменитую смотровую площадку, где, кстати, я ни разу не была. Вид оттуда и вправду оказался шикарным – Невский проспект в обе стороны был открыт взгляду. При виде всех этих крыш я почувствовала себя Карлсоном. Нильс закрывал меня от ветра, и если бы не дождь, это было бы самым романтичным нашим свиданием. Но нельзя же иметь всё и сразу, правда ведь?

Глава 7

Накануне дня рождения Нильса моя паника достигла критической точки. Отвертеться от праздника мне не удалось, Нильс стоял на своём, и по мере приближения заветной даты я всё больше и больше нервничала. Нильс агитировал меня как мог, и я, конечно, понимала, что его семья – это не черти с рогами, и всё же.... Празднование должно было состояться в ресторане «Белвью» при СПА-отеле «Скандинавия». Ресторан находился прямо на берегу Залива в одном из самых красивейших мест Сестрорецка, на территории загородного клуба. Само собой, дресс-код предполагался соответствующий, что тоже не добавляло мне уверенности. В моём гардеробе никогда не водились платья, от слова совсем, а даже если бы и были, в «Белвью» мне в них было не попасть. Разве что на кухню. Вот такими были страдания обычной питерской девчонки в ХХI веке.

На помощь мне пришла Дашуля. Она всегда одевалась ярко и на мой взгляд, чертовски неудобно – облегающие короткие платья, чулки с подвязками, кофточки с неимоверными вырезами, обувь на шпильке. Даже мусор выносить она ходила при полном параде, с макияжем и укладкой голливудской дивы. Логичным было предположить, что дивы должны иметь и вечерние платья. Поэтому в один прекрасный ноябрьский вечер мы с Дашкой провели тщательную ревизию её шкафов. Наши усилия увенчались успехом – в глубине гардероба обнаружилось чудесное платье вишнёвого цвета с открытыми плечами и летящей юбкой. Оно, разумеется, требовало небольшой переделки в груди и талии, но роста мы с Дашкой были почти одинакового, и в остальном платье прекрасно мне подошло. Я воспряла духом. У Маринки нашлись туфли к этому платью, у меня сумочка. Оставшиеся две недели я тренировалась ходить на каблуках. Получалось плохо, если честно. Мои бедные ноги, привыкшие к удобным ботинкам и кроссовкам, в первый день отказались мне повиноваться, и на каблуках я могла только стоять. И то недолго. Примерно 11 секунд. Самых долгих секунд в моей жизни. Но Дашка была неумолима, и к концу второго дня я уже смогла сделать первый крошечный такой шажочек. Начало было положено, и через две недели я была почти готова выйти в свет.

Все эти дни я встречалась с Нильсом только на работе. По вечерам мы с Дашкой занимались моей персоной, а в выходные он помогал своей матери с организацией праздника. Услышав краем уха пару телефонных разговоров с организаторами, я сделала вывод, что планируется приём, на который не стыдно будет пригласить королеву Англии. Нужно будет заглянуть в список гостей, вдруг придётся учиться делать реверанс?!

И вот наступила та самая суббота. Мы с Нильсом уже почти две недели не ходили на свидания, навёрстывая упущенное во время обеденных перерывов. Никогда еще они не казались мне такими короткими!

С Нильсом мы договорились, что я сама доберусь до ресторана. Гости должны были начать съезжаться после пяти часов вечера. По словам Нильса, всего около тридцати человек – родители, бабушка и дед, тёти-дяди и другие животные. Должен был приехать и отец со своей семьёй. Кроме них, других финских родственников ничто не предвещало, хотя Нильс рассказывал, что у отца многочисленная родня в Финляндии.

К трём часам дня Дашка закончила делать мне причёску: завила крупные локоны и уложила на прямой пробор. Получилось очень даже красиво. На школьном выпускном моя причёска была куда менее эффектной. Вечерний мейк-ап от Дашки меня также не разочаровал. Она очень вдохновилась своей ролью феи-крёстной при Золушке, и теперь её проще было утопить в Неве, чем прекратить эту вакханалию гламура, так что я расслабилась, и даже начала получать удовольствие, глядя на себя в зеркало. На макияж ушёл битый час. Пока Дашка колдовала над моим лицом, припудривала, рисовала стрелки и красила ресницы, Да Винчи мог свою Мону Лизу уже 10 раз нарисовать. Под занавес она сунула мне тюбик помады и разрешила открыть глаза. В зеркале отразилась девушка неземной красоты с огромными как у оленёнка Бэмби глазами. Насыщенная ярко-красная помада завершила образ роковой красавицы. Потом Дашка помогла мне одеться. Платье было подогнано и сидело идеально. Впервые я поняла, что у меня есть фигура. И лицо.

– Кукла наследника Тутти! – ахнула Маринка, случайно оказавшаяся дома (агаааа), увидев результаты Дашкиных трудов. Мама тоже была довольна, она знать не знала, что младшая дочь ну тоже так ничего получилась. Совместными усилиями они засунули меня в куртку, потом в такси, расправили платье, и выдав на дорожку тонну ценных указаний, отпустили на бал день рождения.

Таксист высадил меня на территории соснового парка, возле ресторана. Я осмотрелась: здесь время повернуло вспять, удивительная архитектура начала ХХ века создавала очаровательную атмосферу дореволюционной России. Я бы не удивилась, если бы следом за моим такси к крыльцу подкатил красивый конный экипаж, и Алексей Вронский подал руку Анне Карениной… Чеховская дама с собачкой тоже была бы весьма к месту… Тут я почувствовала, что начинаю замерзать и пора бы уже войти внутрь.

Если снаружи здание было впечатляющим, то внутренняя обстановка была просто роскошной. Возле дверей, ведущих в ресторан, стоял изящный указатель с фамилией «Нильский». Нильс Нильский. Масло масляное. Мама, видимо, недолго раздумывала над именем своего первенца. Мне туда.

Зал ресторана был таким красивым! Камин, хрусталь и белоснежные скатерти. И Нильс. Он стоял неподалёку, приветствуя прибывающих гостей. Чёрная шелковая рубашка с распахнутым воротом и чёрные брюки составляли его костюм, который, впрочем, мне захотелось сорвать с него. Взяв себя в руки, я заложила эти самые руки за спину. Рядом с Нильсом стояла эффектная брюнетка лет сорока, и по внешнему сходству я заключила: вот и мама! Они были очень похожи друг на друга, но если черты Нильса озарялись изнутри ласковым солнышком, то его мать была похожа на луну: яркая, блестящая, но холодная. Ну или это неудачное освещение.

Нильс подошёл ко мне, улыбаясь.

– Привет, лисичка! – Он помог мне снять куртку и восхищённо присвистнул. – Вот это да!

Очевидно, содержимое куртки ему понравилось. К самой куртке он остался равнодушен, отдав её официанту.

– Спасибо, ты тоже ничего! – мама учила меня всегда возвращать комплименты.

Мы стояли у зеркальной стены. Порыв сквозняка из открывшейся двери взметнул подол моего платья, холодом тронул обнаженные плечи. Я поёжилась. Нильс привлёк меня к себе бессознательным движением, как будто он так делал уже тысячу раз. Увидев наше отражение в зеркале, я вздрогнула: тёмно-красная юбка обвилась вокруг его ног, на чёрном шёлке рубашки разметались рыжие волосы, создавая иллюзию танцующих языков пламени, сжигающих дерево…

– Пойдём, познакомишься с мамой. – Нильс взял меня за руку, вернув к реальности.

Я бросила взгляд в зеркало, убедилась, что выгляжу вполне прилично, и готова к знакомству. Но готова я была только внешне, на самом деле я очень переживала, а вдруг я ей не понравлюсь?!?

– Ты ей понравишься… – Нильс опять прочитал мои мысли.

Знакомство состоялось. Нильс представил меня, и Екатерина Александровна (так её зовут), спросила, как я добралась. Меня немного отпустило, и разговор завязался. Она приветливо улыбалась, но в глубины её тёмных, как у сына, глаз были встроены два рентгеновских аппарата, лучи которых беспощадно просветили меня насквозь, сверху вниз и слева направо. Никто и никогда меня так не рассматривал – как корову на рынке. Но, видимо, все матери такие. Моя разве что в зубы Нильсу не заглянула, когда он впервые появился у нас дома… Темноволосая и темноглазая, она представляла собой классический образец малороссийского типа «кровь с молоком». Её голос и интонации были мягче, чем у Нильса, однако схожесть их тембров была слышна невооружёнными ушами. Кажется, Нильс взял всё лучшее от своей матери. И он был прав: я ей понравилась. Наверное.

Чуть позже Нильс оставил меня, занимаясь гостями. Я сидела в стороне, рассматривая прибывающих. Кровные родственники со стороны матери практически все были вылеплены из одного теста и я развлекалась, разгадывая, кто кем кому приходится. Приехал и шеф с женой и дочкой Женечкой. Ей было двенадцать, и она частенько зависала у нас в приёмной. Оксана Александровна была чуть ниже и чуть полнее своей сестры, но в том, что они родственники, сомневаться не приходилось. Шеф, Кирилл Андреевич Кругловский, вполне оправдывал свою фамилию. Круглым было всё: и лицо, и фигура.

Вдруг кто-то дёрнул меня за палец. Подле меня стояла хорошенькая малышка лет четырёх, беленькая, в бледно-зеленом атласном платьице.

– Ты принцесса? – спросила она.

Я задумалась. Вокруг меня была королевская обстановка, мой принц был рядом… Дамы и господа, поздравьте меня – я принцесса!

– Да….

– Я тоже! – обрадовалась девчушка. – Смотри.

На её голове красовалась маленькая корона.

– Ой, а у меня короны нет… – «огорчилась» я.

– Хочешь мою?

– Давай…

Я посадила её на колени и она нацепила свою корону мне на голову. Теперь я официально коронованная особа.

– Как тебя зовут? – спросила я. – Кто твоя мама?

– Маргалита Белова. – малышка махнула рукой в сторону входа. – Мама там.

Она так и сказала «Маргалита».

– Маргарита? – значит, это и есть маленькая сестра Нильса. Он о ней рассказывал, называя Маргошей.

– Маргалита! – Нильс подошёл к нам. – Ты опять от Женьки сбежала?

Она радостно захихикала и как обезьянка, перебралась к нему на руки. Да уж, дети его просто обожают.

– Почему Маргалита? – спросила я.

– Родители решили, что это оригинально…

Действительно.

К нам уже спешила Женя, видимо, назначенная нянькой на сегодняшний вечер. Детей было несколько, для них был накрыт специальный маленький столик, но для Жени он явно был маловат: она была довольно высокой девочкой. Впрочем, она не жаловалась.

– Иди с Женей, капустка, и больше не убегай, а то в грядку посажу. – Нильс потрепал сестрёнку за тугую щёчку и Женя потащила её к месту дислокации детей. Корона осталась на мне. Учитесь, девчонки, как быстро и без интриг урвать сей предмет!

Спрятавшись за ближайшую пальму, мы наконец-то поздоровались как следует, после чего Нильс опять вернулся к гостям, а я за свой стол.

Гости продолжали прибывать. Когда приехали дедушка и бабушка, Нильс позвал меня, чтобы я с ними познакомилась. Дед был само очарование, а милая бабуля выдала мне новую порцию пронизывающих взглядов. Меня это начинало уже раздражать – я чувствовала себя дворняжкой на собачьей выставке и явно недобирала баллов у судейской комиссии. Кого они хотели увидеть? Кейт Миддлтон занята, Анджелина Джоли тоже. Нет уж, дорогие мамы/бабушки, разозлилась я, меня тоже не на помойке нашли…

Отчим Нильса появился одновременно с финнами – очевидно, они встретились у входа. Было заметно, что они знакомы не первый год. Отец Нильса был плотным мужчиной со светлыми волосами и голубыми глазами; широкий лоб и высокие скулы завершали его портрет. Супруга была ему под стать. Парень лет 16-ти, похожий на обоих родителей, отличался от них только россыпью весёлых веснушек. Из рассказов Нильса я знала, что отца зовут Юсси Хямяляйнен (язык можно сломать), мачеху Кайса, брата Олави. У них были ещё и вторые и третьи имена, но так как их почти никто не употребляет, то можно было не заморачиваться. Кайса – финский вариант имени Екатерина, т.е. фактически мать и мачеха Нильса носили одно и то же имя.

Всем им Нильс представил меня как свою девушку. Я была на седьмом небе от счастья!

Примерно в это же время приглашённые организаторы праздника закончили техническую подготовку к собственно торжеству и готовы были начинать. Ведущая вечера по имени Лада пригласила гостей занять места за столиками. За детским столом уже расположились аниматоры: девушка в костюме лесной феи и ростовая кукла-медвежонок. И девушка, и медвежонок были довольно миниатюрными, и чувствовали себя за маленьким столом вполне в своей тарелке.

Самый большой и красивый стол предназначался виновнику торжества и его родителям. Меня Нильс посадил рядом с собой. Русско-финские родители и их половины, естественно, разместились все вместе. На правах старых знакомых они оживлённо переговаривались между собой; Юсси и Олави говорили по-русски свободно, хотя и со знаменитым северным акцентом; Кайса хуже владела русским, но её всё равно все прекрасно понимали. Раньше финны представлялись мне угрюмыми и неразговорчивыми людьми, но сейчас, глядя, как они весело и непринуждённо общаются со всеми присутствующими, я поняла, что ошибалась. Видно было, что все эти люди были искренне рады видеть друг друга. В какой-то момент внимание всех присутствующих за столом сосредоточилось на мне, и я уже готова была умереть от смущения, но тут, слава богу, подали первое блюдо и праздник живота начался.

Огромный стейк с картофелем ратте стал первым блюдом, которое мне предстояло съесть сегодня вообще, и, если честно, я очень сомневалась на его счёт. Перед тем, как запихнуть меня в платье, Дашка затянула на мне корсет. До того, как он застегнулся на мне, я не ценила, что могу дышать свободно. Теперь я поняла, почему Дашка стала вегетарианкой – в восьмом классе у нас был первый в старшей школе танцевальный вечер, на котором предполагались вечерние туалеты. Впрочем, меня там не было, как и на всех последующих. Танцевала я дома, перед зеркалом, в гордом одиночестве.

– Фииктоориияя, фыы нее еетиитее? – Отец Нильса поинтересовался, почему я не ем.

И все опять на меня посмотрели. Чьорт!! Как сказать по-фински «платье лопнет по диагонали, если я съем хотя бы половину»???…

Я мужественно взялась за вилку…

…И положила её обратно, когда он отвернулся.

За нашим столом веселье разгоралось. Юсси рассказывал разные забавные истории из детства Нильса, которые заставляли всех покатываться со смеху. Когда Нильсу было лет десять или двенадцать, в школе проходили творчество Пушкина; ученикам был показан фильм о детских годах поэта. Нильсу непременно захотелось научиться писать пером и очередные каникулы на хуторе закончились тем, что все куры лишились половины перьев. Петух, к своему счастью, вовремя успел сбежать к соседям. До соседского хутора, на минуточку, было километра три, так что можно себе представить, какого ужаса натерпелся несчастный по дороге. В Финляндии запрещены телесные наказания детей, так что Нильс и Олави отделались лёгким испугом и большим количеством куриного супа.

За остальными столами гости тоже не скучали. В этой семье люди любили поесть и посмеяться, и я уже не могла вспомнить, почему я так боялась сюда идти? Теперь мне будет жаль, когда этот вечер закончится. Впрочем, вечер только начинался и я наслаждалась каждой секундой… Нильс был так близко, что я ощущала аромат его крема для бритья; он брал меня за руку так часто, как только позволяли приличия – и что я могла ещё желать?

Тем временем ведущая пригласила всех поучаствовать в конкурсах. Нильсу было предложено надеть колпак именинника, и забавы начались! Добрых полчаса солидные мужчины в костюмах и женщины в вечерних платьях резвились как дети под чутким руководством массовика-затейника. Нильс принимал поздравления и подарки от родных людей. Я тоже подарила свой скромный подарок, надеясь, что он оценит его по достоинству, ведь судя по всему, мой друг никогда ни в чём не нуждался – деньги в этой семье водились. После свидания на крыше, где нас снимала девушка-фотограф, я заметила, что Нильс носит деньги просто в кармане. Раздумывая над подарком, я решила подарить ему хорошее кожаное портмоне. По фотографиям, снятым на крыше, было сделано цветное тиснение на коже и получилось так здорово! Упакованный в стильную коробку, мой подарок дожидался своей очереди, когда его увидит новый владелец.

Вторым блюдом были поданы медальоны из телятины со спаржей. Держу пари, выбором блюд занимался лично Нильс – я уже заметила, что овощи и прочие глупости он не любит. Впрочем, на некоторых столах овощи всё-таки присутствовали в виде нарезки. Увидев мои несчастные глаза, Нильс сделал знак официанту и мясо мне заменили на морковку с капустой. Жизнь налаживается, ура! Остальная компания явно против мяса ничего не имела и пир продолжался. Напитки тоже лились рекой, и алкогольные и без. К мясу подавали красные вина, коньяк, ананасовый и томатный соки. Разговор переключился на различные рецепты приготовления мяса: Юсси рассказывал про шашлык из оленины и звал всех присутствующих в ближайшее время на дегустацию. По-моему, он выпил больше, чем остальные, и ел за троих.

И тут опять…

– А Вы чем занимаетесь, Виктория? – спросила Екатерина Александровна.

И все снова повернулись ко мне. Я рассказала, что учусь в РАНХиГС, на факультете журналистики, так как с детства мечтала стать писателем. А ещё я гордилась тем, что поступила на бюджет исключительно своими усилиями. Этот факт произвёл на всех впечатление. На работу в редакцию я пришла по рекомендации преподавателя истории отечественной литературы, который высоко оценил стиль моих письменных работ. Невысокая зарплата вполне компенсировалась гибким рабочим графиком и возможностью «оттачивать перо», если можно так сказать.

– А где планируете работать после окончания института?

Серьёзно? Я как бы не ясновидящая, хотелось мне ответить: я была на втором курсе и будущее представлялось туманным и далёким, как Млечный путь. Меня всегда привлекала писательская карьера – с детства у меня было два любимых занятия: читать книги и рассказывать истории; а так как я была застенчивым ребёнком, то мои истории приходилось выслушивать игрушечному зайцу. Он был благодарным слушателем, никогда не перебивал и не критиковал услышанное. Позже, в школе, рассказ историй трансформировался в написание сочинений – и здесь мне просто не было равных, без ложной скромности.

– Поживём – увидим! – улыбнулась я.

От дальнейших расспросов меня спасла ведущая – был предложен перерыв на танцы. Подвыпившие гости с энтузиазмом устремились на танцпол потрястись под Верку Сердючку. Мы с Нильсом остались одни за столиком.

– Я и не знал, что ты такая молодец! – сказал он мне. – Умница и красавица… Наверное, теперь мне придётся на тебе жениться, чтоб не увели… – полушутя добавил он.

– Никто меня не уведёт! – пообещала я ему. Разве такое вообще возможно? Никого и никогда я не буду любить больше…

Нильс привлёк меня к себе и несколько долгих минут я слушала стук его сердца – самый прекрасный звук на свете, который не могла заглушить даже грохочущая музыка.

Затем мы танцевали, под какую-то романтичную медленную песню, которая позволила нам быть так близко друг к другу, как только это было физически возможно и максимально прилично в данной ситуации. Ласковые и крепкие объятия, волнующий аромат его тела и обжигающий шоколад тёмных глаз сводили меня с ума. Я впитывала эти ощущения всем своим существом, стремясь сохранить в памяти мгновения чистого счастья.

Как бы не был прекрасен этот вечер, он подошёл к концу. Семьи с маленькими детьми давно уже покинули ресторан; около половины одиннадцатого технический персонал завершил свою работу – пора было и честь знать. Наконец последние гости попрощались; мы остались одни. Я вызвала такси и через несколько минут машина подъехала. Я медлила, уходить не хотелось, мной еще владело радостное возбуждение, душа «требовала продолжения банкета». Но делать было нечего, и я попросила Нильса разыскать мою куртку, поскольку понятия не имела, где здесь была гардеробная. К моему удивлению, он сказал, что поедет со мной.. это был сюрприз!

– Но как же ты потом вернёшься?

– Куда?

– Домой….

Он посмотрел на меня, как на пациентку психбольницы.

– Ты у меня останешься, глупенькая!

Моё сердце остановилось.

Глава 8

И секунду спустя заколотилось как бешеное. Где-то в коленках. В машине я забилась в угол, Нильс сел рядом со мной, назвал адрес водителю и закрыл глаза, откинувшись на спинку сиденья. Несколько минут мы ехали молча…

– Вика, не накручивай себя, я не маньяк, не садист и не извращенец. Никто не собирается тебя убивать, пытать и насиловать.

Вот чёрт, а я так надеялась…

– Просто так удобнее, завтра у меня на тебя планы. – Нильс открыл один глаз и глянул на меня.

Я почувствовала что-то, похожее на раздражение. Он так легко читал мои мысли, как будто они на моём лбу написаны. Чёрт возьми, это почти насилие! Женщины ведь должны быть загадкой для мужчин, должны быть, ДОЛЖНЫ!

Видимо, женщина я так себе.

Нильс смотрел на меня уже двумя глазами.

Я отвернулась.

Что я чувствовала в этот момент? Не знаю. Я боялась, что поступаю неправильно, что еще слишком рано, всё же он парень, старше и опытнее меня и он позвал меня к себе не в шахматы играть. С другой стороны, я хотела его, а он хотел меня. Всё совпало – и суббота, и погода, как говорила моя бабушка. Пора уже повзрослеть… и похоже, сегодня тот самый день. Да, дамы и господа, вы меня правильно поняли – я девственница. Пока ещё.

Нильс уже во все глаза смотрел на меня. В его взгляде было всё, что мне нужно – нежность, теплота; под этим ласковым взглядом я наконец успокоилась и расслабилась. Ну почти…

– Ведь у меня нет с собой вещей! – вдруг вспомнила я.

– Есть. – он подвинул ко мне сумку с эмблемой «Трансаэро», мне её Маринка подарила. Как она в такси попала, откуда? – Твоя мама знает, где ты, всё в порядке.

– У тебя, похоже, большой опыт совместных ночёвок? – закинула я удочку.

Он снова закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

– Ну я же мужчина! – слабая улыбка тронула его губы.

Во мне ожил огонёк ревности ко всем тем, кто был с ним раньше. Невыносима была сама мысль о том, что он целовал кого-то, как меня, и проводил ночи с кем-то; я даже испугалась собственной ярости. Умом я понимала, как это глупо, я понимала, что все эти бывшие девушки сделали его таким, каким он был сейчас со мной, и всё же готова была убить каждую из них голыми руками, если бы подвернулась такая возможность. Фрейд был бы от меня в восторге.

Впервые увидев квартиру, где жил Нильс (я уже знала, что он жил один), я растерялась. Мне представлялась маленькая мужская берлога с обязательным лёгким беспорядком и голыми красотками на стенах.

Но моим глазам открылось совсем другое зрелище: просторный холл с потрясающими фресками перенёс меня в средневековую Верону (почувствуй себя Джульеттой); огромная кухня-гостиная с настоящей итальянской мебелью; спальня с внушительных размеров кроватью, на которой можно всю ночь искать друг друга и не найти; и застеклённая терраса, откуда открывался необыкновенно красивый вид на Финский залив, даже сейчас, ночью. Я потеряла дар речи, и только внутренний голос смог выразить мои ощущения.

«Я ХОЧУ ЗДЕСЬ ЖИТЬ».

В гостиной стояла шикарная аудиосистема, о такой я мечтала уже лет 10, наверное. Я погладила тёплый деревянный бок колонки, и чуть не замурлыкала от удовольствия. Если такую включить на полную громкость в доме, где я живу, он наверняка развалится до основания; а здесь ей явно часто пользовались. Чёрное зеркало большого плазменного телевизора отразило вошедшего в комнату Нильса – он с улыбкой наблюдал за мной.

– Я чувствую себя, как в музее, – призналась я ему.

– Я тоже. Эту квартиру мне родители подарили на окончание универа, я год здесь не жил, пока был ремонт. Вернулся пару месяцев назад. – объяснил Нильс.

А мне мама подарила фен, когда я в Академию поступила. Пусть это будет моим секретом.

– Хочешь переодеться? – спросил Нильс. Сам он уже был одет по-домашнему – белый спортивный костюм делал его похожим на сказочного принца. – Твоя сумка в ванной.

В ванной, кроме сумки, меня ожидали пушистые полотенца, умопомрачительная душевая кабина и зеркало, которое отразило мои смятение и страх, которые вновь набросились на меня. Я никак не решалась снять платье и долго стояла, тупо уставившись в зеркало, пока Нильс не спросил из-за двери:

– Тебе помочь?

– Помоги.

Он расстегнул платье, ослабил шнуровку корсета и включил мне душ. Он казался таким спокойным, в то время как мои эмоции бурлили, перехлёстывая через край. Подмигнув, Нильс вышел.

Когда я вышла из душа, одетая в свою любимую домашнюю футболку с радугой и единорогами (Маринка положила, я тут ни при чём), Нильс сидел на полу перед телевизором. Во всей квартире были тёплые полы, даже на террасе. Рядом стояли несколько тарелочек с орешками и подобной закуской и бутылка вина с двумя бокалами. Вот, значит, где моя половая жизнь начнётся – на полу, подумала я.

Я опустилась на плед рядом с ним, не зная, что мне делать дальше и надо ли мне вообще что-то делать. Так глупо я не чувствовала себя никогда. Надо ли сказать, что я девственница или он сам догадается?! Мысли крутились в моей голове, удары сердца отдавались в ушах глухим шумом, я была близка к обмороку.

–Маленькая моя, ну ты чего? – Нильс наконец заметил моё состояние. Он подтянул меня к себе, другой рукой подав бокал вина. – Держи, успокойся…

Я залпом опрокинула бокал и протянула ему, прося добавки. Нильс заглянул мне в глаза.

–Ты же знаешь, что я не людоед? Не бойся, я тебя не обижу….

Второй бокал отправился за первым. Я потянулась за бутылкой, но Нильс вовремя переставил её подальше.

– Я что, влюбился в алкоголичку? – пошутил он.

ВЛЮБИЛСЯ?

И я расплакалась. Напряжение прошедших недель хлынуло потоком из глаз. Здесь было всё: любовь, страх перед неизведанным, неуверенность в себе, неутолённое желание; захлёбываясь слезами, я прижималась к груди Нильса, промочив насквозь его белую футболку; постепенно рыдания стихли. Всё это время Нильс гладил меня по спине, пытаясь успокоить. Наверное, он не знал, что и думать. Любая девчонка продала бы душу дьяволу, чтобы оказаться на моём месте, а я что делаю?! Виктория, ты превзошла саму себя, поздравляю…Я пойму, если он сейчас выставит меня за дверь. Вместо этого он стянул с себя мокрую футболку, и плакать мне сразу резко расхотелось. Разве такие сексуальные программисты бывают? Я не могла оторвать глаз от него. Меня тянуло к нему, и я подчинилась этому зову. Уже не рыдания, а дрожь желания сотрясала моё тело…

Не говоря ни слова, Нильс сел, опираясь спиной о диван, и посадил меня сверху. Мои ладони опирались о его крепкую гладкую грудь, кожа была теплой и мягкой. Он поцеловал меня настойчиво и мне показалось, что сегодня всё было как будто по-другому. Его руки нырнули под мою футболку, и вскоре она уже отлетела в сторону. Первое электризующее прикосновение полуобнаженного мужского тела пригвоздило меня к полу. Губы коснулись груди, я дёрнулась, таким острым было ощущение, а он, не останавливаясь, пробовал меня на вкус, и кожа горела под его губами… Никакие Анжелики и Марианны, а также томные восторги героинь любовных романов, по которым я с девятилетнего возраста изучала теорию интимных утех, не подготовили меня к реальным ощущениям. Всё было так, как и должно было быть. Это было счастье.

И вот я уже лежала на спине, совершенно не осознавая, как, в какой момент это произошло… Нильс вытянулся рядом со мной и во все глаза смотрел на меня, рука блуждала по моему животу, вызывая сладкую истому во всём теле. Он склонился надо мной, язык коснулся живота, и, оставляя влажную дорожку, спустился ниже. Намного ниже. Голова моя запрокинулась, я задохнулась от восторга, а он продолжал сладкую пытку. Вся кровь пульсировала в том месте, где он касался меня языком, заставляя меня извиваться и кричать. Внезапно сокрушительная волна жгучего озноба заставила меня содрогнуться всем телом, и я обеими руками вцепилась Нильсу в волосы, то ли умоляя продолжать, то ли требуя остановиться….

Когда я пришла в себя, Нильс сидел рядом со мной. Свет был погашен, только телевизор освещал комнату мерцающим светом. На мне не было ни одной нитки, а он все еще был полуодет. Это надо немедленно исправить, подумала я, приподнялась и заглянула ему в лицо. Он улыбнулся мне.

– Смотрите, кто проснулся!

Нильс снова притянул меня к себе, так что теперь я лежала на нём сверху. Его тёмные глаза поблёскивали в полумраке и я не могла понять их выражения.

– Я хочу еще. – просто сказал он.

– Я тоже, – был ответ.

Откуда-то, как по волшебству, появилась упаковка презервативов. Нильс перекатился на живот вместе со мной, придавив меня своим весом, достал бутылку и одним движением вернулся обратно, я даже ахнуть не успела. Он отпил немного и задержав вино во рту, поцеловал меня. Я пила вино из его губ, наслаждаясь вкусом и новыми чувственными ощущениями. Он прижимался ко мне все сильнее, и бугорок под тканью ощутимо рос. Наконец вся одежда была сброшена. Нильс опустился на пол рядом со мной. Я чувствовала давление его члена, было неприятно, даже больно.

– Мне больно, – захныкала я.

– Т-с-с, – Нильс пытался отвлечь меня, лаская губами мою грудь, одновременно проникая всё глубже.

– Раздвинь ноги шире, – попросил он, останавливаясь.

Мы оба покрылись испариной, я видела, как пульсирует жилка на его шее, его горящий взгляд умолял разрешить ему продвинуться дальше. Я кивнула, он продвинулся ещё глубже, ещё…. Я не могла даже пошевелиться от боли, а давление всё усиливалось. Наконец член вошёл на всю длину, и Нильс остановился, давая мне передышку. Он посмотрел мне в глаза, погладил по лицу…

– Лисичка моя, – прошептал он и этот шёпот был настолько возбуждающим, что я поневоле расслабилась. Клубок жгучей боли начал исчезать, и тут Нильс начал двигаться.. Во мне нарастали совершенно новые ощущения, яркие и жгучие, словно молния. При очередном толчке внизу живота что-то словно лопнуло, как будто отпустило тугую пружину… Нильс дышал тяжело, его сердце бешено колотилось мне прямо в ухо, неожиданно он застонал и одновременно сделал резкое движение и я почувствовала, как он содрогнулся. Минуту мы лежали неподвижно…

– Ты прекрасна, – сказал он. – Устала?

Ещё как!! Вагоны с цементом разгружать легче, наверное. Нильс улыбнулся мне.

– В душ и спать, лисичка моя…

В душ мы пошли вдвоём. Без всякого стеснения я рассматривала Нильса при ярком свете, раньше как-то было не до этого. Широкие гладкие плечи, упругий живот, длинные ноги…. Красота неописуемая! Он перехватил мой взгляд.

– Я божественно красив, не правда ли?

– А еще дьявольски скромен, – ответила я.

Он ответил на мой жадный взгляд своим, не менее голодным. Огонь желания вновь зажёгся в его глазах… Я повернулась к зеркалу, пытаясь посмотреть на себя его глазами. Длинные волосы, руки, ноги, по бокам головы – уши. Ну и что же здесь особенного?..

Нильс оказался за моей спиной. Не говоря ни слова, он втолкнул меня в душевую кабину и включил воду. Сняв одну насадку со стены, он встал на колени и обмыл мне промежность и внутреннюю поверхность бедёр водой. Как заворожённая, я наблюдала за его действиями, только сейчас увидев кровь – её было немного. Его руки были такими нежными, они касались кожи так ласково, что мои ноги ослабели, и я оперлась обеими руками о его плечи… А вместо рук меня уже ласкал его язык. Это было так же волшебно, как и в первый раз, так что я отреагировала долгим протяжным стоном…

Продолжили мы на постели. Нильс был неутомим, его губы и руки творили чудеса, во мне бушевали просто ураганы ощущений, стоны рвались из горла, я и не знала, сколько раз это уже повторилось.

– О боже…. Я люблю тебя, – не выдержала я в десятый раз, наверное.

Наконец он остановился.

– Ты такая сладкая, я не могу оторваться от тебя…

– Ещё…

Он засмеялся.

– Да у нас тут тигрица…– Он поцеловал меня и решительно отстранился.

– Всё, спать, а то завтра всё проспишь…

Свет погас.

Кровать была удобной, но я никак не могла уснуть. Многолетняя привычка к анализу произошедшего за день, что поделать.

Мы провели чудесный вечер.

Я лишилась девственности со своим молодым человеком. Это было сказочно…

И что же будет дальше?

Любит ли он меня?

Наверное, нет, ведь все мы знаем, что парни устроены по-другому.

Ну и к чему тогда вот это всё?

Ведь я его девушка.

….

Свет зажёгся.

– Ты так громко думаешь, лисичка, весь дом разбудила, наверное…

Нильс лежал на животе с закрытыми глазами.

У меня отвисла челюсть. Чёрт возьми, сколько девственниц он до меня успокаивал в этой постели?!?

Нильс открыл глаза, сел и посмотрел на меня.

– Ну, что такое, маленькая?

С чего бы начать?!

– Ты любишь меня? – первый вопрос сам себя задал, я тут вообще не при чём.

– Я люблю тебя.

Я растерялась. Он вздохнул.

– Вика, я как только тебя увидел, тогда, в первый день, я тогда уже в тебя влюбился, наверное. Ты была такая трогательная…. И эти твои глазищи… – Нильс улыбнулся. – Я однажды поймал лисёнка, в Финляндии… что-то там у него было с лапами, мы его к ветеринару отвезли. Он сидел и смотрел на меня, ну так же, как ты, клянусь! И я потом весь вечер вспоминал, как ты на меня смотрела….

Ну нифига себе!!!

– На следующее утро я уже знал, что позову тебя на свидание. Этот ваш поход в «Мегу» был очень кстати, ты как будто угадала мои мысли – мне хотелось увидеть тебя с рыжими волосами. И ты меня не разочаровала, лисичка… Когда я тебя увидел после окраски, то потерял голову…. Ты – огонь, рыжая!

Что-то это не очень похоже на комплимент… но мне понравилось.

– И я не отпущу тебя. – Нильс был очень серьёзен.

– А сегодня? – не удержалась я.

– Что сегодня?

– Сегодня всё было хорошо? – ещё немного и я умру от смущения.

Нильс подтащил меня к себе и обнял крепко-крепко.

– Ну конечно, маленькая! – Он посмотрел мне в глаза. – Ты удивительная – просто конфетка, даже не сомневайся…

– Ну да, конфетка…– не поверила я.

Нильс отпустил меня.

– Я начал подозревать, что ты девушка, еще в машине, когда ты забилась в угол и тряслась там, как я не знаю что.

– И тебя это не напрягало?

Он пожал плечами.

– Нет, нисколько. Я хотел тебя в любом случае. Когда я увидел, как ты нервничаешь, то решил поскорее всё закончить, пока ты не напридумывала себе всяких ужасов и не сбежала домой.

Слёзы счастья полились из глаз.

– Не знаю, что на меня нашло. – И правда, вот чего я к человеку пристала???

– Спи, маленькая. Это всё нервы. Сегодня был тяжёлый день. – Он выключил свет, обнял меня и так, прижимаясь друг к другу, мы и проснулись на следующее утро.

Глава 9

Было уже светло, когда я наконец подняла голову и завертелась, осматриваясь. Нильс отреагировал на мои копошения недовольным бурчанием.

– Ну что тебе не спится…. – он притянул меня к себе и на некоторое время я утихомирилась, наслаждаясь близостью и теплом любимого тела. Но просто так лежать было ужасно скучно…. да и сдерживаться рядом с ним было решительно невозможно. Шаловливые ручонки забрались под одеяло, коснулись живота, поползли ниже…

– И что же ты делаешь, деточка?… – раздался прямо над ухом жаркий шёпот.

Не успев даже вызвать милицию, я сдалась в плен. С большим удовольствием. Два раза.

В конечном итоге из спальни мы выбрались только ближе к полудню. На кухне моё внимание сразу же привлёк исполинского размера холодильник: в странах третьего мира целые семьи ютятся в жилищах куда более скромной площади. Но многообещающие размеры в данном конкретном случае значения не имели вообще никакого, от слова совсем. Холодильник был пуст. В нём даже пыли не было. Впрочем, нет, отделение для овощей было доверху заполнено лимонами. Я осторожно передвинула один из них, почти ожидая увидеть Чебурашку. Хотя нет, Чебурашка же приехал из Австралии в ящике с апельсинами.

Где же сосиски? Где вздувшаяся пачка сока и много пива?? Где пельмени и засохшая пицца??? У парней всё это должно быть в холодильнике.

Но ничего этого не было.

Вот это поворот.

– Это голодильник какой-то! – сообщила я Нильсу.

– Новый холодильник – его вчера только доставили… – объяснил Нильс.

– А продукты, что в старом были?..

– А не было старого. Это мой первый холодильник.

– Я есть хочу! – заскулила я.

– Тут ресторан доставки рядом, сейчас всё будет…

– А кофе у тебя есть?

– Кофе есть. Есть растворимый, а там… – он показал куда-то в угол кухни, – …кофемашина. Вчера подарили. Можем попробовать. Зёрна есть, мельничку я где-то недавно точно видел.

Я подумала и отказалась.

– Наверное, у неё управление сложнее, чем у космического корабля…

– Детка, вот ты сейчас взяла и обидела человека.

Пока он возился с кофе, я нашла в одном из шкафов пачку печенья. Она была подобна манне небесной, святому Граалю и эликсиру бессмертия и всё это одновременно. Неприметная с виду пачка обычного турецкого печенья теперь стала целью № 1 в моей жизни, и обещала неизведанные до сих пор гастрономические наслаждения, по сравнению с которыми рябчики в сметане, рыба фугу и прочие трюфеля нервно курили в сторонке. Есть хотелось так сильно, что я всерьёз подумывала «а не сгрызть ли мне одной всю пачку целиком», несмотря на воспитание и прочие социальные условности, вроде любви к ближнему. Я уже почти чувствовала на языке божественную сладость пальмового масла, чарующую амброзию ароматизаторов и манящую нежность консервантов… Но звонок домофона спас меня от очередного грехопадения.

После завтрака, который по времени больше был похож на обед, Нильс сообщил мне наконец, какие планы на меня у него были сегодня.

– Наверху, в спортзале, будет вечеринка в гавайском стиле. Твоё присутствие обязательно, познакомишься с моими друзьями…

Я припомнила всё, что знала о гавайских вечеринках. Это на них положено ходить в лифчике из кокосов и юбочке из травы? Солнце, море, пляж… Райская жизнь.

– Разве такую вечеринку не нужно готовить неделю?

– Нужно. И она уже готова. Через часик начнем собираться.

А я ломала голову, зачем в моей сумке купальник и пляжные шлёпанцы!

– А что мы будем делать этот час?

Нильс поднял бровь.

– Можем часок поспать… после обеда.

Я согласилась. Послеобеденный сон полезен для здоровья, знаете ли.

Через часик собраться у нас не получилось, сон…э-э-э, затянулся. Потом я наотрез отказалась появляться на людях в одном купальнике, так что Нильсу пришлось звонить матери и она отправила нам на такси парео самых разнообразных расцветок. Нильс надел оранжево-белую гавайскую рубашку и светлые пляжные шорты; на ноги вьетнамки. К моему жёлтому купальнику и бледно-жёлтым тапочкам прекрасно подошёл лимонного цвета платок. Нильс помог мне его красиво завязать; встречайте нас, Гавайи!

– ХАУОЛИ ЛА ХАНАУ!!! – едва открылась дверь, раскатился по залу ушераздирающий вопль. Я шла следом за Нильсом, но остановилась в растерянности, ибо послышались мне совсем другие слова, с детства известные каждому русскому человеку. Я не буду их здесь цитировать, вы все их прекрасно знаете. Войдя внутрь, я замерла: мне показалось, что я за тысячи километров от Санкт-Петербурга. Здесь царило тропическое лето, неукротимое веселье и буйство ярких красок. Кругом были пальмы, цветы (океан цветов) и фрукты, по стенам вились лианы, с виду настоящие, там и сям виднелись рыбацкие сети и доски для сёрфинга. Вдоль стен стояли шезлонги и плетеные кресла, перемежающиеся барабанами, которые, очевидно, выполняли роль столиков. В одном углу стоял огромный надувной бассейн с кувшинками, в другом плетёный бар с соломенной крышей, судя по всему, забитый под завязку. Возле бара расположились музыканты; и бармен, и официантки, и музыканты выглядели настоящими островитянами, и я бы не удивилась, если бы так оно и оказалось. Посередине зала тянулся бесконечный стол с угощением: курица с апельсинами и соевым соусом; отбивные с ананасами и сыром; запечённая рыба; вазы с креветками, мидиями, устрицами и другими морскими гадами, которых я даже не знала; овощные и фруктовые салаты; нарезки и холодные закуски; различные бутерброды и прочая снедь. Около пятидесяти парней и девушек в яркой одежде ходили, сидели, стояли и лежали посреди всего этого великолепия, чувствуя себя весьма непринуждённо. Они-то и прокричали те слова, что показались мне неприличными, а означали «с днём рождения!» на гавайском языке.

Две девушки одели нам на шеи гирлянды из живых цветов, тем самым совершив традиционное тихоокеанское приветствие.

– Это что, все твои друзья? – потихоньку поинтересовалась я.

– Да, друзья, их жёны, подруги. Школьная компания тоже здесь…

В толпе я увидела знакомые лица. Дашка… обалдеть!! И Васик!!! Круто… Хоть будет с кем поговорить. Олави тоже был здесь: одетый в белую открытую майку и обрезанные джинсы, с цветочным венком на голове, он почему-то показался мне похожим на братца Апреля из сказки «Двенадцать месяцев».

Следующие несколько минут все присутствующие по очереди поздравляли именинника с его теперь уже прошедшим днём рождения, хлопали по плечу, пожимали руки, целовали-обнимали, улыбались и уступали место следующим. Всем им я тоже улыбалась, и скоро в моей голове смешались имена и лица гостей, я даже не пыталась запомнить, кто есть кто, твёрдо решив восполнить этот пробел позже.

Впрочем, одна из девушек привлекла моё внимание. Высокая, изящная, очень красивая брюнетка с кошачьей грацией и дерзким взглядом. Она держалась обособленно от других гостей, казалось даже, что другие её обходят стороной. Нильс при виде «кошки» чертыхнулся про себя и взял меня за руку. Ничего себе, подумала я, да у нас тут, кажется, бывшая!

– Соня. – промурлыкала «кошка».

– Вика.

– Соня, что ты здесь делаешь? – спросил Нильс. – Тебя сюда вообще не звали…

– Да? А я подумала, приглашение потерялось на почте…

К нам подошёл молодой человек, ранее отрекомендовавшийся как самый лучший друг Нильса, еще с детского сада. Его звали Влад.

– Влад, что за фигня?! Я просил эту сучку близко сюда не подпускать.

Я ахнула. «Сучка» зло усмехнулась. Влад развёл руками.

– Прости, друг… Охранник сейчас придёт.

– Спасибо, мальчики, но мне охрана не нужна, – огрызнулась Соня.

– Почему ты так грубо с ней разговаривал? – спросила я, когда Соня уже ушла и инцидент был исчерпан. Впрочем, почти никто ничего и не заметил. – Это твоя бывшая девушка?

– Она ещё и не такое заслужила… Ей вообще сюда не стоило приходить…

– Так кто это?

– Да, бывшая девушка.. Забудь о ней.

Да, как же, сейчас!

– Вы давно расстались?

Нильс явно не хотел говорить о ней, но меня как будто чёрт под ребро толкал.

– Год назад… или больше.. Мы вместе учились.

– И кто кого бросил?

Глаза Нильса полыхнули чёрным недобрым огнём. Я почти почувствовала боль от ожога, но отступать не собиралась.

– Ладно, только давай не будем тут стоять, как два тополя на Плющихе.

Мы отошли к паре ближайших плетёных кресел, которые были незаняты.

– Что будешь пить? – спросил Нильс.

Наверное, сто грамм для храбрости. Что пьют на Гавайях в таких случаях, ром или текилу? Уж точно не водку на берёзовых бруньках.

– Всё, что ты предложишь…

Через несколько минут перед нами стояли два коктейля: синий и оранжевый. Синий высокий бокал был украшен кусочками ананаса и оснащен цветком орхидеи (!). Оранжевый выглядел скромнее, вместо орхидеи из него торчал листочек мяты. Синий коктейль подъехал ко мне.

– Голубые Гавайи, – пояснил Нильс. – Ледяной, пей осторожнее.

Я кивнула и осторожно попробовала. М-м-м, мой новый любимый напиток! Апельсиновый вкус, аромат корицы, нотка кокоса, и пряный ликёр.

– А у тебя что? – полюбопытствовала я.

– Май-Тай. Ром с апельсиновым ликёром и лаймовым соком.

Алкогольная тема была исчерпана; Нильс молчал, я ждала; пауза затягивалась. Наконец я спросила:

– Ну так кто кого бросил?

– Я. Она была лживой, наглухо отбитой стервой, которая строила глазки моим друзьям за моей спиной; ну и не только глазки, и не только друзьям, как выяснилось потом и при этом устраивала мне спектакли по восемь часов, если я продавщице в магазине «здрасьте» сказал…

Ничего себе, такие девушки всё-таки существуют в природе? Раньше я думала, что они бывают только в бразильских сериалах; там обязательно есть мегера, что всеми способами отравляет жизнь главному герою-красавчику и милой скромной героине… Самое удивительное, что находятся желающие терпеть вот это всё.

– И что было дальше?

– Ну однажды я не мог найти свой телефон и взял телефон Сони, пока она была в ванной, чтобы позвонить себе… Узнал много интересного. Вот и всё, что тебе нужно знать.

– Вы долго встречались?

– Наверное, около года…Плюс-минус.

Приличный такой срок.

– А сейчас ей что надо было? Если вы год как расстались, откуда у неё твой адрес?

Нильс пожал плечами.

– Когда эту квартиру покупали, мы еще встречались… Я здесь рядом жил, хату снимал. Что ей надо, я не знаю. И мне это неинтересно. И тебе тоже должно быть неинтересно. Все это уже старая история. – категорично закончил он.

«НЕ НАДО ВОРОШИТЬ ПРОШЛОЕ».

Я почти услышала, как он это подумал. Наверное, я тоже могу угадывать его мысли.

Между тем, мы пришли на эту вечеринку веселиться, и никакая Соня не могла нам в этом помешать. Усилием воли я заставила себя выбросить из головы эту нахалку. В одном из углов несколько ребят играли во фруктовый боулинг с пластиковыми бутылками. Каждый бросок сопровождался зрительскими комментариями и замечаниями.

Когда мы с Нильсом присоединились к общему веселью, друзья немедленно усадили его на трон именинника, увитый цветами и пятьдесят молодых глоток проорали песню про хорошего парня под аккомпанемент укулеле и барабанов. Получилось, в общем-то, душевно, ребята старались.

Постепенно градус вечеринки повышался. Конкурсы становились всё более шумными и игривыми: обмен леями (цветочными гирляндами) без помощи рук; прохождение под планкой; конкурс «загораем вместе» и вовсе предусматривал постепенное избавление от одежды, которой и так было немного. Танцы были бесшабашными, жизнерадостными и уморительными; постепенно с парней начали пропадать рубашки, что лишь добавляло празднику перчика. Мне всё нравилось, я смеялась, вкусные коктейли растворяли все заботы и тревоги, Нильс был счастлив и весел и этим весельем он буквально искрился, почти как электрический провод. Я заметила, что некоторые из парней как-то по особенному посматривают на меня, но, может быть, мне это только показалось? В конце концов, сама атмосфера вечеринки располагала к легкомыслию и озорству… Так или иначе, никто не сидел с кислой миной; удовольствие всех присутствующих было очевидным; праздник удался. В конце вечера нас выбрали королём и королевой тихоокеанских островов. Вот так второй раз за два дня мне посчастливилось обрести корону, но теперь еще и любимый король стоял рядом со мной и моя сказка только начиналась.

Глава 10

Когда праздник закончился и мы вернулись в квартиру, Нильс спросил, не хочу ли я остаться. Было уже довольно поздно, но я всё-таки решила поехать домой, тем более, что Олави должен был остаться здесь. С удивлением я узнала, что ему восемнадцать, а выглядел он совсем мальчишкой со своими веснушками и торчащими ушами. Нильс начал было уговаривать меня остаться и Олави поддержал его, поклявшись, что он никому не помешает, и вообще будет спать на коврике у двери, если я останусь; но пора было и честь знать. Завтра начиналась очередная учебная и рабочая неделя и всем нам нужно было отдохнуть как следует; а ещё мне хотелось остаться одной и подумать обо всём случившемся за эти выходные. Так что на посошок мы выпили по чашке кофе в ожидании такси; с Олави мы попрощались уже почти как старые друзья, с Нильсом прощание было куда более горячим – уже внизу, у машины. Кое-как оторвавшись от него, я почти без сил плюхнулась на заднее сиденье такси. Едва машина тронулась, я почувствовала, как сильно уже скучаю по своему любимому… Наверное, я спятила.

Дома не спала Маринка – собиралась в рейс; мама и ребята уже десятый сон досматривали. По пути домой я почти всё время думала о Соне, о том, какая она красивая и эффектная. Даже слова Нильса о том, что она совершенно аморальная и глупая девица, теперь уже меня не успокаивали. Целый год они встречались, наверное, и жили вместе… и его всё устраивало, до определённого момента. Всё же мужчины влюбляются во внешность, как ни крути; и вот тут я в сравнении с красоткой Соней явно проигрывала… Сотни «а что, если..» роились в моей голове, унося очарование праздника и ввергая меня в пропасть отчаяния. Я вспоминала нахальный взгляд кошачьих глаз типа «поиграйся, деточка, пока есть возможность». В общем, домой я добралась в расстроенных чувствах; от весёлого настроения не осталось и следа, и Маринка, увидев мою мрачную мордашку, только руками всплеснула:

– Что случилось, мелкая?!

А что, собственно, случилось? Ничего не случилось, кроме того, что на день рождения к моему принцу пожаловала бывшая подруга, красивая, как Елена Троянская, и её целью явно было не спеть «Happy Birthday to you». Мне было так жалко себя: вот не успела поиграть в игрушку, и вот её ещё вроде не отбирают, а всё же какая-то мамзелька уже ручонки свои тянет. Отношения у них были, видите ли… Вот так бы и надавала ей по… отношениям, чтобы неповадно было в следующий раз к чужим парням на дни рождения заявляться. Всё это я вывалила на Маринку, причём так сумбурно, что если бы я была на её месте, то вообще бы ничего не поняла. А она поняла. Быстро глянув на часы, Маринка отложила свои сборы, и заперлась со мной на кухне для профилактической беседы. Бутылка вермута и банка оливок составили нам компанию (вермут для меня и оливки для неё). Суть Маринкиных рекомендаций, если коротко, заключалась в следующем:

– сесть и успокоиться;

– мыслить позитивно;

– держать ушки на макушке, слушать свой внутренний голос, доверять интуиции, и при этом вести себя как обычно;

– не поддаваться на провокации со стороны проклятой конкурентки, если они имеют место быть;

– ни в коем случае не грузить Нильса своими страхами, подозрениями и прочими ужасами, что обитают в моей голове; разговаривать можно – только спокойно; сцены не устраивать – это моветон.

Сказать легко, а как всё это сделать? Маринка высокая (176 см без каблуков), хорошенькая, как картинка, и всегда была окружена поклонниками. Закончив школу, она пошла на курсы английского языка, через год прошла обучение в школе бортпроводников в питерском филиале «Аэрофлота», успешно сдала экзамены, прошла медицинское освидетельствование и через три месяца забеременела от женатого мужчины, пилота, разумеется. Хэппи-энда не случилось, наша семья пополнилась на одну особь мужского пола и пять тысяч рублей алиментов ежемесячно. История повторилась через 6 лет, с точностью до пола младенца и теперь мы имеем то, что имеем. По словам Марины, в моём возрасте её обуревали те же самые страсти, что теперь терзают меня, и самое печальное, ни одна мать и ни одна старшая сестра не способна уберечь молодое сердечко от того, что ему предназначено вынести. Молодость ни на каких ошибках никогда не учится и стройные ряды грабель поджидают своих прекрасных хозяек. Единственное, чем можно помочь – НИЧЕМ. Тем не менее, она попыталась. И теперь моя задача – благополучно проигнорировать её советы, набить свои собственные шишки и убедиться, какие мужчины козлы. Или вдруг нет. Каждый сам автор своей жизни и только от наших действий зависит наше будущее. Единственное, от чего сестра просила меня воздержаться – это от поспешных выводов, неадекватных поступков и членовредительства, ибо последствия и того и другого и третьего зачастую уже не исправить. Думай головой, сказала она, и не только о себе – мужчина тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо, а поэтому – выслушай – прежде чем убивать… В таком ключе вековая женская мудрость вкладывалась в мою голову под бульканье вермута и клубы сигаретного дыма и постепенно, как ни странно это звучит, у меня в голове прояснилось. Вот, значит, какой у меня талант – слона из мухи делать. Впрочем, этим талантом наделены почти все женщины от рождения. Хорошо, что я не осталась у Нильса на ночь, кто знает, куда меня могло сегодня занести: способность рассуждать почти меня покинула на пустом, как выяснилось, месте, и только старшая сестра, с которой мы и не особенно дружны по причине большой разницы в возрасте, вернула поехавшую крышу на место. Припоминая сегодняшнее поведение Нильса, я убедилась, что не оно был причиной моего приступа, а только моё собственное богатое воображение. Впрочем, добавила Марина в ложку мёда бочку дёгтя, иногда ОНИ действительно возвращаются… но это еще не повод опускать руки и впадать в панику. Если так реагировать на каждую девушку, на которую он посмотрит, наживёшь себе невроз. И вообще, всё будет хорошо.

– Ты поняла меня?

– Я поняла тебя.

Занавес.

Глава 11

На следующее утро я проснулась с грандиозным похмельем; вот сюрприз! Налицо были все симптомы: тут вам и давление, тут вам и отравление, тут вам и обезвоживание организма со всеми вытекающими. На часах было почти семь утра, на кухне бодро звенела посуда, отзываясь в моей несчастной голове рёвом реактивного Боинга. После упражнения по открыванию глаз у меня болели даже ресницы, также больно было просто думать. Мысль о том, что надо встать и вообще куда-то пойти, привела меня в ужас. К такому подвигу я была прямо-таки не готова. «Помогите, умоляю», отправила я свой беззвучный крик о помощи во вселенскую материю. И Вселенная меня услышала. Помощь пришла в виде зелёного чая с лимоном, активированного угля и ибупрофена. Строгий взгляд мамы пообещал мне весёлое утро и лекцию о вреде алкоголя и табака, и мне было очень стыдно, но «давайте решать проблемы по мере их поступления!» было девизом вчерашнего вечера и сегодняшнего дня тоже. После того, как мой пульс немного успокоился, голова утихла и желудок угомонился, я осторожно съела две ложки овсянки и яйцо с кусочком масла. Пообещав маме, что до сорока лет я не буду пить ничего крепче кефира (ну осталось всего лишь двадцать один год трезвости потерпеть, пустячок), я с величайшими предосторожностями отправилась в Академию. Получив положенный багаж знаний, после обеда я добралась до рабочего места. Нильса не было, он отпросился на день, и, слава богу, не увидел меня с лицом сырой картофелины в красном парике. Даша была на месте, свеженькая, как огурчик, везёт же людяяяяям….. Я напоминала огурчик только цветом лица; до сих пор меня подтряхивало и мутило.

Даже странно, что же конкретно вызвало такую реакцию – не слишком ли я молода для такого жестокого похмелья? Пила вроде немного, чувствовала себя прекрасно… Наверное, бутылка мартини была лишней. И Маринкины любимые сигареты усугубили ситуацию. Помните, девчонки, капля никотина не только убивает лошадь, но и, что намного хуже, может испортить вам утро. Хотя лошадь, конечно, жалко.

Скинув дизайнерам написанное на прошлой неделе, я пробежалась по списку новых тем, пошарила в интернете и заскучала. Дашкин кофеёк ненадолго взбодрил меня, но без Нильса мне на работе уже решительно не нравилось. Как я тут вообще целый год работала, загадка. А ведь работала же…

На аську мне пришло сообщение. Нильс проснулся и спросил, как у меня дела. А мои дела определённо стали лучше, как только он спросил о них. Нильс писал, что скучает по мне (а уж как я-то скучала!!!), что любит, и что на новогодние праздники мы поедем в гости к его отцу (WHAT?! В Финляндию, к лосям???). Класс! Только у меня загранпаспорта нет. И шенгенской визы тоже. Нильс пообещал, что всё будет, отправил мне миллион смайликов и сердечек и отключился. Я сидела, улыбаясь в монитор, как чеширский кот: романтические финские каникулы это вам не шутки пьяного мишутки. Дашка поинтересовалась, с чего это я вдруг стала такая счастливая.

– Я еду в Финляндию! – взвизгнула я.

Дашка там уже была и решительно не понимала моего восторга.

– Лучше бы в Париж пригласил, – пожала она плечами.

Какой Париж, если я готова была поехать с ним хоть на реку Лимпопо.

– Где Лимпопо, в Европе?

Дашка сегодня переборщила с режимом блондинки, с ней даже нормально радостью не поделиться!!!

– В Африке, – буркнула я.

Дашка оживилась.

– Я хочу в Африку, – пропела она. – Кенгуру же в Африке?

Это капец, товарищи.

– Кенгуру в Австралии. Мы это в шестом классе проходили. География, припоминаешь? Алексей Борисович, наш географ, окосел бы от твоих знаний, – засмеялась я.

Впрочем, он, кажется, как раз от них и окосел.

– Ой, всё, не грузи, – отмахнулась Даша. – Австралия, Африка, какая разница?!

Да и правда.

– Ты была в Африке, – напомнила я ей. – Вы же весной в Египет летали.

У Дашки наступил географический шок. Всем своим существом она излучала сомнения в факте нахождения Египта на африканском континенте, ведь она не видела там ни одного носорога, жирафа, на худой конец, слона. Впрочем, ещё неизвестно, кому от этого повезло больше. Слоны при виде Дашки вполне были способны эмигрировать в Австралию.

Время за разговорами и перерывами на работу летело быстро, вот уже пришёл час собираться домой. Мы расстались с Дашкой у метро, ей не было нужды пользоваться общественным транспортом – она жила в 10 минутах медленным шагом от работы. Я спустилась в подземку, меня ожидала синяя ветка метрополитена, готовая отвезти меня домой; подошёл поезд, двери открылись…И тут кто-то закрыл мне глаза руками! Мой визг услышали, наверное, даже в Мурманске.

– Ну зачем же так кричать, – Нильс повернул меня лицом к себе. – Иди, обниму…

Я с радостью подчинилась. Поезд ушёл без меня.

– Ты что здесь делаешь? – промычала я из кольца крепких объятий куда-то в район левой ключицы.

– Хотел встретить тебя после работы, и, пока парковку искал, вы уже ушли. Ты не слышала, я тебе сигналил?..

Ну мало ли кто кому тут сигналит…

– Что же не позвонил?

– У тебя телефон выключен.

Разве? Я схватилась за карман – действительно, батарея, наверное, села, а я и не заметила.

– Еле успел…

– И испугал до чёртиков!

Нильс поцеловал меня.

– Так лучше?

– Чуточку…

– Ещё?

– Да, пожалуйста….

Из тоннеля донёсся гудок паровоза, напоминая нам, где мы находимся. Нильс огляделся по сторонам.

– Завтра с утра надо будет заехать в МФЦ, я договорился, паспорт тебе сделают за три дня, и после этого нужно сразу на визу подать, чтобы выехать до Нового Года. Времени маловато, но должны успеть…

– Почему такая срочность? – поинтересовалась я.

– Отец позвал к себе на праздники… Ты же не против поехать? Не хочу с тобой расставаться, рыжая!

– Нет, конечно! Наоборот… Я никогда не уезжала из России.

– Тебе понравится в Котке.

– С тобой мне даже у чёрта на рогах понравится.

Нильс засмеялся.

– Ну, значит, договорились? На Новороссийскую сможешь подъехать? Открывается в 9.

– Но я пропущу первую пару. На этой неделе занятия по утрам.

Нильс секунду подумал.

– Тогда поехали сейчас… Паспорт с собой?

– Паспорт с собой… Что еще нужно?

– Вроде трудовую книжку. У тебя есть?

– Копии есть, я недавно снимала…

– Поехали.

И мы поехали.

Зашли мы очень удачно – народу почти не было, даже удивительно. Я заполнила анкету, оплатила госпошлину (ужас, как дорого!), сфотографировалась. На фотографию сначала боялась смотреть, но вышло вполне миленько, зря боялась. Девушка в окошке приняла и проверила мои документы; всё оказалось в порядке и через три дня я должна была получить свой новенький заграничный паспорт.

– Почему три дня, ведь стандартный срок ожидания – месяц?

– Ты особенная, – пошутил Нильс.

На том и порешили.

По дороге домой (Нильс отвёз меня) мы разговаривали о предстоящей поездке. Поехать мы должны были на его машине, провести в дороге предстояло всего лишь часов 5-6. Город Котка, в окрестностях которого жили Хямяляйнены, был расположен в провинции Кюменлааксо. Дальше я рассказывать запретила, хотя Нильс очень хотел. Нет уж, я сама все увижу своими глазами, смирись, дорогой.