Читать книгу Изоляция - Виктория Новак - Страница 1

Иона вскочила с койки, когда уха коснулся раскатистый визг сирены. Мгновенно безошибочно воткнула ноги в массивные ботинки и без малейших колебаний трусцой, машинально разминая шею, вправо-влево, направилась к контроль-панели в паре коридоров от ее «спальни». Хотя это слишком сильное слово для слабо освещенной каморки, в которой не было ничего, кроме архаичной капсулы для сна. Если отсутствие модуля контроля среды еще удавалось компенсировать банальным одеялом с адаптивным подогревом, то с тончайшим пенным слоем матраса делать было нечего: даже относительно легкий «отдыхающий», весом до 50 килограммов, продавливал наполнитель до жесткого днища капсулы, от продолжительного контакта с которым периодически от онемения отключалась то одна, то другая часть тела. Когда Ионе было лет 13, она все еще жила в родном Междугорье на Плутоне, в одном из самых технологичных городов во всем Млечном Пути, взахлеб читала научно-популярные книги о Средневековье. Теперь ей казалось, что в серию готичных историй о пыточных устройствах органично бы вписалась еще одна, про стандартную капсулу для сна.

На каждый дребезжащий удар подошвы о железный пол приходилось одно сжимание-разжимание левой ладони в кулак. Неопластиковый напульсник, как паразит, впивался в запястье тонкими трубками: забирал свою порцию крови при пробуждении хозяина для диагностики и отправки статуса главным осам – в штаб Объединенного научного сообщества Млечного Пути – курирующим все исследования в этой Галактике и за ее пределами.

Напульсник, заправленный ампулами, скажем, с витаминным коктейлем – по расписанию впрыскивал его в вены. Такая незначительная ежедневная процедура гарантировала нормальное функционирование человеческого тела, не приспособленного к многолетней жизни под землей. Иона оставила живительную ампулу в напульснике с вечера: ожидала, что утром будут более приоритетные заботы (например, сработает тревога, как и случилось), из-за которых обязательная доставка витаминов в кровь не состоится. Случись такое (снова), к вечеру она бы упала в обморок где-нибудь недалеко от комнаты отдыха. А это гораздо неприятнее, чем кажется, и запоминается не только синяками: оттиск рифленого рисунка на щеке имеет все шансы на несколько часов стать основным предметом для шуток от не слишком эмпатичного напарника.

Желтые направляющие огоньки, единой горящей лентой тянущиеся вдоль коридоров, назойливыми светляками мелькали перед глазами: слишком яркое впечатление для первых секунд после пробуждения. Причем совершенно ненужное: она успела настолько хорошо выучить расположение каждого угла, каждого предмета подземного убежища, что могла бы ориентироваться в его предсказуемых пространствах в кромешной тьме. Бункер под ботинками отзывался трескучим эхом, подавляя внутренний голос и пульсацию в висках.

«Третий раз за неделю. Вы издеваетесь, вашу мать».

Иона добежала до главного зала, единственного помещения во всем бункере, которое не пыталось заключить ее в удушающие объятия всеми своими плоскостями. Здесь было буквально легче дышать. Спасибо большому метражу, высокому потолку и проектировщикам, по каким-то неведомым причинам допустившим все это.

Визгливая и раздражающая сирена отступила на задний план, когда Иона погрузилась в мягкую анатомическую обивку кресла, как в горячую ванну после 12 часов полевых работ где-нибудь на Меркурии. Если подумать, даже в том изнурительном ритме было проще существовать, чем теперь. Возможно, дело в том, что тогда, 20 лет назад, она была другим человеком – совсем еще зеленой 40-летней практиканткой, нечувствительной к физическому дискомфорту. А может, настоящего дискомфорта тогда и не было. В конце концов, Солнечная система считалась и до сих пор считается самой технологичной федерацией. И капсул для сна удобнее, чем там, не найти нигде в мире.

Девушка расслабленно выдохнула, окинула взглядом свои владения – бесконечные стены черных экранов, уже не вызывающие такого священного трепета, как в первый раз. «Здесь творилась магия», если говорить словами главной героини рекламного 3D-ролика, ежедневно нон-стопом крутящемся на площадке в белоснежном холле Alma Mater. Девушка в белом халате, нагло демонстрирующая идеальные зубы в растянутом в неестественной улыбке рте, завлекала специалистов на эту богом забытую планету. Посыл запомнился, но детали абсолютно нет. Зато эта мина в сочетании с плавными жестами, как у ведущей прогноза погоды, въелась в память намертво. Вылизанная промо-картинка контрастировала с реальностью настолько, что каждый раз, когда всплывала перед глазами полупрозрачным баннером, заставляла Иону улыбаться, но как-то совсем иначе.

«Заводись, давай», – она бессмысленно скомандовала аппаратуре, не отзывающейся на речь, – ненужная и ненадежная функция, заверяли проектировщики, нанятые спонсорами. По факту же спонсоры были больше заинтересованы в том, чтобы официально выполнить условия контракта, неформально расплатиться с управленцами Млечного Пути за полученный клочок земли на Изоляции, чем в меценатстве. Такой подход читался во всем, от технического оснащения до качества материалов, из которых соорудили сам бункер. В целом помещения поначалу с непривычки могли вызывать острые приступы клаустрофобии, поскольку отличались дотошной эргономичностью. Что неудивительно: каждый сантиметр на чертеже планировки помимо удобства для предполагаемых обитателей добавлял миллиарды к чеку на строительство. Мало кто был бы готов так дорого заплатить за чужой комфорт. Да и зачастую разведчиков нанимали на Марсе или Земле, где все уже успели привыкнуть к стандарту жизни в квадратных гробах 10 на 10 метров, стройными стопками выстроенными в гулливеровских многоэтажках, гробах побольше, уходивших на мили в небо и под землю.

Иона вытянула руки с распахнутыми пальцами перед пультом управления. Контрольная панель считала знакомые отпечатки и раскинула виртуальную клавиатуру. Панно мониторов оповестили о старте загрузки бегущими ползунками на прогресс-барах.

Еще движение указательным пальцем за ухом – вызвав краткосрочную резь на сетчатках при настройке, открылся AR-экран, синхронизированный с материнской системой. Загрузка завершилась – наконец-то удалось выключить проклятую сирену. Хотя она фантомом и продолжила отражаться от металлической внутренней обшивки, стало заметно тише. Но едва ли спокойнее. Прямо перед глазами проносился график за графиком. Искусственный интеллект свел целевые параметры системы с информацией датчиков бункера. Иона отсканировала полученные сводки на AR-экране, прищурившись, и потерла висок.

«Откуда сигнал, я не понимаю. Программный сбой?»

Смахнула виртуальный экран указательным пальцем и переключилась на мониторы, транслирующие изображения с камер, в поиске хотя бы намека на выход ситуации из-под контроля. Пробоин нет, бункер герметичен. Двери не вскрывались. Если верить датчикам и приборам видеоаналитики. Пока она перебирала в голове возможные причины очередной ложной тревоги, периферическим зрением уловила мерцание на одном из экранов с картинкой из отсека с системами очистки и фильтрации воздуха. Иона развернулась всем телом вместе с креслом к монитору и сосредоточенно уставилась на него: и тени движения не было. Напряженную тишину в гуле работающих машин нарушила цепь тяжелых шагов.

– Что у нас? – будто где-то под потолком позади прозвучал голос Яромара, двухметрового любителя поспать на пару минут подольше, вместо того, чтобы работать по протоколу, как положено космическим инженерам разведки. Отозвался бодро. Явно кроме витаминов не забыл заправиться и стимуляторами, повышающими выносливость и работоспособность. Иона их не использовала принципиально. Но в этот конкретный момент, с головой, тяжелой и пустой, как чугунная кастрюля, в стенках которой звенело громогласное «Что у нас?», абсолютно не готовой к решению экстренных вопросов, задумалась о целесообразности такого принципа.

Нестандартная ситуация его взбодрила. Но ощущение ирреальности происходящего сохранялось. Не может ведь на необитаемой планете (если не считать разведчиков и резидентов Центра), которую до частичной колонизации исследовали без малого лет 10 вдоль и поперек, за какие-то пару лет зародиться нечто, способное проникнуть внутрь.– Датчики, похоже, навернулись. Или… – она повернулась к Яру. Сначала растерянно блуждала взглядом по его рельефному торсу, казалось, еле втиснутому в грязно-белый комбинезон, в поисках ответа. – у нас гости. Я видела движение в северном отсеке, здесь. – немного помявшись, ткнула пальцем на тот самый монитор, где буквально минуту назад, как ей показалось, заметила дрожание кадра. Яромар же не колебался.

– Проверь систему в обход автоматике, а я схожу туда.

– Слушай, а набери Крупского. Пусть осы поторопятся с отчетом по нашей внутрянке. Эта подозрительная хрень происходит уже третий раз, – он продолжил, не отрываясь от аккуратного крепления шприца в кобуру рядом с инструментами на поясе, – Такого раньше не бывало. Чертова сирена, может, реагирует на то, что мы не видим. По каким-то причинам.Яр синхронизировался с главной системой бункера и вывел визор в режим ночного зрения, приготовившись путешествовать в кромешной тьме коридоров, совсем не предназначенных для променада. Прихватил из шкафчика универсальный набор инструментов. Едва ли нежданные гости (вдруг Иона ничего не напутала спросонья и правда что-то видела) попали внутрь их подземной цитадели, не повредив прошивку или трубы.

– И это возьми на всякий, – она протянула заборщик материала – компактный пистолет с заправленной в него пустой колбой. Настолько компактный, что даже в руке Ионы он казался игрушечным. Яр в это время зафиксировал понадежнее набор инструментов на поясе, затем переключился на пистолет – завис на мгновение, разглядывая эту нелепую вещицу. Еще ни разу за 6 лет этот странного вида шприц никому из них не пригождался: они ведь исследовали грунт и породы, а не растения и животных. Его внезапно в грудь ударила волна гнетущего предчувствия, до сего момента неведомая. Но он смог ее укротить.

Он снял со стены покрытый солидным слоем пыли рельсотрон, погладил его мозолистой рукой, будто приветствуя, и повесил на ремне за спину. Хорошо, что месяца три назад ему взбрело в голову пострелять из него по местным камням. Безрассудный, по мнению Ионы, поступок, помог проверить, впервые за все время пребывания их там, рабочее ли им выдали оружие. Как оказалось, вполне, только временами рукоять люфтит. Стреляет, и ладно – может, так думали в их конторе, снаряжая первую в истории экспедицию в чужую звездную систему соседней галактики.

– Отчеты по всем системам?

– По всем системам. Я пошел.

Яромар стремительно удалился во мрак, минуя две автоматические массивные двери, ведущие к проблемному отсеку. Иона в это время запустила полное сканирование в надежде, что алгоритмы найдут что-то полезное. Набрала Крупского – тишина в ответ. Изо всех сил стараясь унять приступ паники, пошла подряд по всем контактам рабочей группы ОНС, которые должны быть подключены к интранету – то же самое. Даже гудки не последовали. Но волноваться рано. Мало ли, куда их отправили. Может, временно работают в другой закрытой сети, поэтому звонки не проходят. Иона вызвала быструю голосовую связь с Яром.

– Со связью что-то. Не понимаю, вчера же разговаривала с Крупским, все было в норме, – автоматически «на всякий случай» просматривая логи и архивированные документы заметила в ряду папку, которой точно раньше не было. Если ее скрыл администратор, почему она стала доступна сейчас? Это была папка сети с данными по всем 7 бункерам Изоляции. Зрачки поскакали от одной цифры к другой, брови сдвинулись к переносице.

– Тут какая-то чертовщина, Ярик,– остальную часть послания Иона пробормотала себе под нос, продолжая изучать странные отчеты.

После тяжеловесного шороха последовал глухой, но звучный удар, звон завис в наушнике, от которого невольно взрогнули оба разведчика.

– Да что у тебя? – Иона повернулась к монитору, позволяющему глазами следовать за Яром.

– Дело – труба, – Он гоготнул. Снял напряжение, что называется. Иона его совершенно не слушала.

– На диске открылась папка… – долго объяснять, как долго. Слова в голове перемешивались, вместо того, чтобы выстроиться в ровную линию повествования. Собраться, нужно срочно собраться. Иона тяжело выдохнула и продолжила, нарочито замедляя темп речи.

– Раньше была скрыта. Последние отчеты других разведчиков перестали приходить три года назад. Наши – последний был вчера. Синхронизация должна быть ежедневной, здесь так указано. Связь есть, насколько я могу судить… – поток сознания мог продолжаться дольше, но Яромар его прервал.

– Похоронить нас здесь задумали. – в наушниках раздались характерные щелчки, а затем электрическое гудение: Яр подключил рельсы пушки к источнику.

Наверняка есть разумное объяснение. Однако оно не обязано быть благоприятным для разведчиков. Маловероятно, что в ОНС не знали о том, что сотрудники пропали: у них есть доступ ко всем данным. Должен быть. Крупский во время вчерашнего разговора был бодр и весел, как и всегда при получении отчетов. У человека либо нездоровая любовь к документации, либо острая нехватка общения. А сегодня ни он, ни любой другой контакт рабочей группы не отвечает. В голову сорняками проросли подрывные мысли. Частично нарисованные словом «Похоронить».

Насколько блестящей идеей было бы скопировать все записи в удаленную флешку в штабе прибывших, у входа в систему? Сделай она это, все разведчики буферной зоны сразу бы узнали о проблеме на Изоляции 1 и точно не остались бы в стороне. По крайней мере не позволили бы осам умолчать о происходящем. В конце концов, никто из них не был готов к тому, что путешествие на любую из Изоляций – в один конец. В промо на курсах такого не было. Там уверяли, что в случае необходимости или по окончании контракта разведчиков доставят в перевалочный пункт, на своеобразный вокзал, облепленный, как лента-мухоловка примитивными шаттлами, а оттуда – обратно в материнскую систему. Налаженный процесс. Только как в налаженном процессе потеряли 12 лучших межпланетных специалистов – вопрос крутился на языке, как назойливый волчок.

Копирование завершилось неожиданной ошибкой. В горле застрял солидный ком со вкусом надвигающейся угрозы, сердце добралось до виска и наотмашь напомнило о себе. Но Ионе все еще удавалось удерживать взаперти в грудной клетке разгорающуюся тревогу, выдающую себя за гнев. От ощущения полнейшей беспомощности и потери контроля ее лицо зарделось, будто укутанное красным туманом. После еще трех принудительных попыток Иона запустила сохранение массивов данных на свою внутреннюю память. В ожидании открыла один из случайных дневников бункера 5. Бегло по диагонали, перескакивая со строки на строку, с цифры на цифру, просканировала сотни страниц. Благо встроенные в хрусталик инструменты распознавания текста работали исправно, и на этот процесс ушло 15 секунд.

Находчивые коллеги научились изготавливать кирпичи из местных пород и даже вырастили карликовые томаты, выведя подобие чернозема с помощью добавления особой смеси химических реагентов в грунт Изоляции. В общем, ничего примечательного перед исчезновением они не зафиксировали. Ни одного подозрительного эпизода за три года.

– У них сирены не вопили. Да и вообще ничего такого, – сканирование монотонной и скучной информации ее слегка утешило и заставило забыть о том, что, возможно, их коллеги пропали или остались без связи на 3 года, и все происходящее кричало о том, что они на очереди повторить их участь. Жгучее желание получить внятный рабочий шаблон действия в ситуации, для которой не существует официального протокола, перевесил и захватил все ее внимание. Впрочем, быстро пришла к осознанию, что готового решения не найти.

Яр звучно хмыкнул, если не хрюкнул, от понимания исключительности и богоизбранности их команды. Он даже остановился на миг, чтобы драматично вознести согнутую руку к воображаемому небу, достав пальцами решетки потолка, и пристально посмотреть в глазок камеры в углу коридора.

– Может, наш бункер круче других?

Бункер на Изоляции 1 был лишь типовой постройкой, ничем не выдающейся. Но сама планета, расположенная ближе всех к буферному пункту и одновременно максимально удаленная от пылающей звезды класса F, сотню лет назад при открытии получившей имя Моноси, отличалась от остальных в системе. Большинство прогностических моделей сходились в том, что она наиболее пригодна для жизни, хотя реальный потенциал еще предстояло годами оценивать перед масштабной колонизацией. Обитаемая зона системы формально охватывала все планеты, но на внешних рубежах, где по орбите курсировала Изоляция 1, ультрафиолетовый уровень был более подходящим. Кроме того, строить здесь проще и дешевле, чем на той же семерке, где существовал вполне реальный риск погибнуть от разрушительных внезапно вырывающихся солнечных вспышек. В случае, если бы осы неправильно рассчитали их место и время.

Тупой предмет ударил по одной из вентиляционных труб где-то в утробе бункера. Иона вытянула шею, закинув голову так, чтобы все коридоры, где мог блуждать ее напарник, были в поле видимости. Руки зависли над виртуальной клавиатурой.

– Ярик, ты снова головой трубы проверяешь? – машинально уставилась в расфокусе на все связанные мониторы в поиске движения. Нашла. Он был в одном пролете от мерцающего на экране помещения. Рельсовую пушку держал наготове и медленно крался вперед на полусогнутых ногах, чтобы не задевать макушкой трубы.

– Обшивка в порядке, – он прокашлялся от атаковавшей его пыли, коей скопилось порядочно за столько-то лет. Ведь разведчики сюда не заходили. И роботов-уборщиков в экспедицию им не дали.

Предназначение этих странных, практически рудиментарных конструктивных отростков, хаотично окутывающих основные блоки, – «обеспечить среднестатистическому человеку доступ» к трубам, щиткам, проводам, датчикам и ко всему, что потенциально могло выйти из строя. Эта понятная и простая фраза, неоднократно звучавшая на тренинге, посвященном работе с инфраструктурными объектами систем жизнеобеспечения, заиграла новыми красками. Тогда никто даже не намекнул, какую такую планету из всех колонизированных взяли за статистический эталон. Яромар, сильно выходивший за рамки любого «среднего» с его внушительными размерами, мысленно предположил, что 3D-модели проекта бункера виртуально тестировали на населении Гертруды – планеты с парой десятков тысяч колонистов, проживавших под землей столетиями. Их средний рост эволюционно уменьшался с каждым новым поколением. Немыслимо было бы строить бункеры, ориентируясь на стандартные размеры человека на том же Плутоне, где классическая жилая постройка – это всегда высокие потолки, прозрачные панорамные окна и виды на выросшие моря алых барханов.

– Необычное что-то? – она приближала камеры одну за другой, запустив аналитические программы, тепловизоры и датчики движения. Но после кручения-верчения расчетных и аналитических комбинаций искусственный интеллект не нашел отклонений от нормы. Яр молча сопел, озираясь по сторонам, раздувая ноздри, прямо Ионе в барабанные перепонки.

Резкий удар по трубе на этот раз подбросил Иону на синтетической обивке, как на батуте.

«Да черт тебя возьми, растяпа.»

Сомнений не было в том, что Яромар мог продолжать до конца дня регулярно биться своими крепкими, как камень мышцами, или твердолобой головой об обшивку, не замечая столкновения.

– Это не я.

Иона невольно распахнула глаза и снова запустила системы аналитики. Впилась взглядом в правую камеру, где отчетливо увидела силуэт Яромара, скрюченного под низким потолком отсека. Он просто застыл перед темнотой, под одиноким фонариком небольшого встроенного маячка камеры. Картинка от этой камеры исчезла полностью после спешной седой ряби на экране. Раздался глухой удар о трубу, после которого по рельсам пушки понеслась стройная очередь токопроводящих снарядов. Иона вздрогнула и застыла перед монитором, оцепенев от ужаса.

«Этого просто не должно быть. Это невозможно».

Схватив пистолет со стола рядом с пультом управления, через силу подскочила на ватных ногах. Из наушника Яромара доносилась очередь за очередью и усердное сопение вперемешку с нечеловеческим высоким писком, срывающимся в низкочастотный рев.

– Иона? – между шумными электрическими залпами его голос звучал так, будто ничего особенного не происходит, – Я справлюсь, ты нужна мне там!