Читать книгу Изгой - Виктория Сачконечко - Страница 1

Глава1

Уже который раз подряд цепляюсь взглядом за витрину с сигаретами. Курить я бросила около года назад, но иногда, особенно в последнее время, мне этого сильно хочется. Дело в том, что я выгляжу слишком молодо, хотя мне и девятнадцать, так что немного стрёмно брать сиги, когда позади стоят люди в возрасте, да и я совсем не знаю, какие сигареты покупать – когда курила, стреляла, или покупала похожие на сиги друзей, а пачки забывала. Снова выхожу из магаза только с энергетиками и шоколадками. Это моя повседневная еда.

Всё же, я зря не купила сиги. Апрельский воздух такой приятный, особенно ночью и после дождя, прямо настроение покурить. Настолько классно на улице, что не хочется домой. Чёрт, каким образом я оказалась в другой стороне от дома? Хаа.. это вообще нормально вот так задумываться, чтобы даже заблудиться… Я была тут прошлой весной, так что не знаю, попробую вернуться дворами. Ой, впереди парочка.

Ребят, я не хотела вам помешать, честно, мне и самой тут неуютно с вами. Опускаю взгляд с миной покер фейса и пытаюсь прошмыгнуть подальше от них. Меня бесит, что мне с ними по пути, хотя я пыталась изменить маршрут. Я не выходила из дома около двух недель, не удивительно, что сейчас я быстро устала. Голова кружится от переизбытка чистого воздуха, коленки мелко подрагивают. Стараюсь держаться подальше от людей. Не то чтобы мне с ними неприятно… просто я испытываю с ними сильную скуку. Общаюсь только со случайными незнакомцами в интернете и десятком человек по переписке – на всякий. Вдруг захочется живого общения. Эта парочка продолжает на меня оглядываться. Кто же знал, что вам приспичит идти на пути, когда туда же иду и я. Я прошла мимо них метров на триста и села на железную рельсу. Холодную и ржавую.

Я всё ещё сомневаюсь, каждую секунду. Мне правда очень трудно в это поверить, поверить, что всё это – реальность. Столько раз ранили мои чувства, а теперь внутри совсем пусто. Я будто эмоционально атрофировалась. Не чувствую ни гнева, ни радости. Настолько привыкла к душевной боли, будто она волос на моей голове, седой и некрасивый, но от этого не ставший чем-то беспокоящим меня. Наверное, я совсем себя исчерпала.

Мои откровения происходят в разговорах с растениями и животными. И я не сумасшедшая, правда. Просто я верю, что они всё понимают. Просто потому, что они тоже живые, что они тоже способны чувствовать. Я рассказываю деревьям, как у меня прошёл день, и они тихонько покачиваются мне в ответ. Я знаю, что это ветер, что это просто совпадение. Но это здорово, и у меня на сердце тепло. Мне всё ещё трудно поверить, что я счастлива. Действительно счастлива быть одна.

Похоже, мои разговоры с деревьями были услышаны той надоедливой.парочкой.влюблённых.которой не гуляется в другом месте. Мне не хочется уходить и жаль прощаться с уютным местом, деревьями, ветром, птицами, что аукались со мной, но делать нечего. Едва услышав неподалёку их шаги – вроде школьники ещё, а уже в отношениях, интересно, зачем им это? Не суть. Едва услышав их шаги, я уже знала, что пора сваливать и подальше. Я подхватываю пустую бутылку из-под энергетика и быстрым шагом удаляюсь, не оборачиваясь.

Мда. Подумают ещё, что сумасшедшая, люди умеют навешивать ярлыки. На самом деле, мне всё равно, однако глупые слухи весьма заразны, тем более что меня почти каждая собака в этом районе знает. Я избегаю излишнего внимания, поскольку мне так комфортней. Наверное, моё фото всё ещё висит на доске почёта в единственной школе здесь. Я была восходящей звездой и гордостью школы, одна из трёх выпускниц прошлого года, получивших золотую медаль по окончании. Честно говоря, мне это здорово помогло при поступлении на бюджет, так что нечего жаловаться. Тем не менее, меня чуточку бесит, что знающие меня в прошлом порой смотрят с разочарованием. Ведь в то же лето я устроилась работать кассиром, чтобы съехать от родителей. Более всего мне было интересно, почему все подумали, что я устроилась лишь потому, что не поступила? Именно так они спрашивали, когда подходили к моей кассе за очередным бургером.

Хотя… мне лень об этом думать. В любом случае, я давно уволилась, и на жильё в родительской квартире, коммуналку которой тоже платят родители, мне вполне хватает скромной стипендии бюджетника. Не сказать, что я экономлю, просто не позволяю себе лишнего. У родителей стремаюсь просить.

Как объяснить людям, на дне глаз которых читается разочарование и злорадство на мои несбывшиеся надежды, что мне правда классно? Верно. Мне всё равно на них, и я не хочу ничего объяснять. Поэтому опять прохожу мимо, небрежно бросив с улыбкой: «Привет». Я привыкла проходить мимо, потому что у меня на сердце покой и мне нечего сказать своим старым знакомым. Для них я пуста.

Не переживайте, я рассказываю всё это не для того, чтобы найти лишнюю жилетку поплакаться. Это история о том, как поступать нельзя. Никогда и ни при каких обстоятельствах. История о моём эгоизме. И история о том, почему я не могла поступить иначе. И почему я ни капли не жалею.

Я люблю смотреть на солнце… оно такое яркое и непостижимое, что у меня невольно появляется улыбка на лице. Что бы ни случилось, оно всегда здесь, всегда рядом, даже если мы его не видим. Иногда я здороваюсь с ним и со своими комнатными цветами по утрам – они меня любят, поэтому остаются здоровыми и красивыми, даже если я забываю их поливать. И я их люблю, поэтому частенько поглаживаю их по стебелькам. И заметила, что они от этого через пару дней становятся ещё краше и дольше цветут – удивительно, правда?

Около трёх лет я находилась в тяжёлой скрытой подростковой депрессии. Я почти покончила с собой, почти умерла. Но я победила. Я победила в честном бою с собой за право жить. Так я по-детски наивно полагала. Но жизни, по всей видимости, очень нравилось бить меня по морде, чтобы не расслаблялась. Ошибки. Мы все их совершаем, даже если планируем всё на триста раз. И сверху на меня как будто смотрят с укором: «Да кем ты себя возомнила, жалкая человечишка, чтобы желать больше положенного? Ты всё равно не умнее меня». И продолжают квасить меня до потери лица и чувств. Вот и доквасились, довольны? Хотя итога, к которому всё это привело не изменить.

Мне встречались на моём коротком жизненном пути хорошие люди часто, даже очень, и они становились моими учителями. Я их люблю, но чуточку ограниченно, как они любят меня. Временно. Они могли быть для меня хорошими друзьями, собеседниками, коллегами, друзьями, возлюбленными, да кем угодно, но не всегда хорошими близкими. И тех, кто побывал на месте последних я давно простила. А когда простила, поняла, что прощение – это самая страшная вещь, которую может подарить обиженный человек. Она означает, что вина неизгладима перед ним, что она уничтожила в его душе то, что тянулось изо всех сил к предателю, уничтожила даже плохое, и эту связь более не восстановить. Истинное прощение – это отпустить человека в лес с голодными волками, где вместо равноценной мести его многократно замучает жизнь. Обидчик оставляет на душе только пепелище, которое не вспыхнет вновь. Там будут расти красивые, но холодные цветы покоя, способные заморозить кого угодно. По крайней мере, у меня так. Я не закрыла двери в сердце, они всегда открыты. Но здесь надолго не задержаться, ведь это место переполнено моим личным, ледяным счастьем, и ему нечего больше взять от гостя. Гости намертво замерзали в этом счастье, когда моё сердце ещё билось, но об этом чуть позже.

Единственное, что трудно в моей жизни, это моя лень. Она мешает главному – учёбе. Я читаю около двух сотен страниц в день помимо основного домашнего задания, этого хватает, чтобы мысли не застыли. Кстати говоря, я никогда не придавала значения поговорке «много будешь знать – скоро состаришься», поэтому не повторяйте моей ошибки, пожалуйста. Я много знаю, и я действительно состарилась в свои девятнадцать лет.

Качаюсь на детских качельках, словно маленькая. Но мне так весело! Моё покалеченное чувствами сердце на удивление всё чаще бьётся ровно. Природная склонность к самокопанию повредила моему полноценному детству, что послужило крепкой дозой несчастий для меня даже в моменты радости. Но сейчас, в эту секунду, взмывая к звездному ночному небу высоко над песком под ногами, я не ощущаю своего земного присутствия. Я перестала жалеть о любой пролитой когда-то слезе, эти слёзы сейчас оказались филигранной работой моего маленького, но такого бесконечного мира, блистающего оттенками только мне понятных эмоций, они бесценны для меня. И я чувствую, как сияю внутри.

Я была глупа и слепа в своих обидах на повседневные заботы, потому что не умела ценить драгоценное время жизни. Но это всё не имело значения на фоне того, что было нужно мне на самом деле – это спокойная жизнь. Как только я наплевала на мнение всех, кто меня окружал, они постепенно исчезли, и осталась только я одна. Я пережила одиночество, я поднялась с колен морального падения и больше не позволила себе упасть.

Я срывала с себя маску чужого идеала и едва не осталась без лица, но я даже так – я это я, хоть теперь и безликая кукла. Сегодня ветер на редкость галантен. Он обнимает холодные тела зданий, неся с собой промозглую свежесть.

Глава 2

Я снова гуляю в гордом одиночестве, опять ночью, потому что людей нет. Снова упилась энергетиками, потому что они вкусные, вот и шатаюсь до четырёх утра по улицам. Не они виной моей бессоннице, напротив, благодаря им я чувствую себя лучше даже в таком прескверном состоянии. Однако не только поэтому. Рассвет… он прекрасен. Из-за чтения книг, я годами портила свои глаза, но даже с моим скверным зрением я могу видеть медно-золотые, тёплые лучи весеннего солнца, пронизывающие каждую капельку свежей утренней росы, и они выглядят, словно бриллианты. Я первая встречаю солнце. Как я могу променять такое зрелище на какой-то сон?

Чтобы меня не видели редкие водители (я рядом с трассой), прячусь в грязной низине. Но ничего. Где наша не пропадала, когда со мной энергетик, бутеры и тёплая одежда. Звёзды так равнодушны. Они видели рассветы и закаты цивилизаций, счастье и горе, рождения и смерти. Как прекрасно одиночество, в котором я имею свободу. Горблюсь, как верблюд и пускаю клубы сладкого ментолового дыма (да, я купила сиги))). И никому нет до меня дела. И никто меня не в силах осудить. И ничто меня сейчас не заботит.

Осуждение… интересно, не будь этого параметра в людях, смогла бы я стать таким изгоем, как сейчас? Вряд ли. Я бы так до конца жизни и осталась актрисой чужой роли. Бррр… холодно. Ещё минут двадцать и домой. Надо будет больше не покупать сигарет. Сегодня на ужин лучше приготовить что-нибудь горячего и полезного и лечь спать пораньше.

Кроме того, ко мне в голову лезут странные мысли. Вот так вот я счастлива, но имею ли я на это право? Разные районы планеты поражает эпидемия взаимоистребления. Странная у людей, конечно, логика. Я хочу больше денег, пойду, грохну население соседней страны, захвачу чужие богатства и буду кайфовать по жизни. Не понимаю – зачем? Всё равно все умрём. Есть ли смысл жить так, чтобы нести хаос и ужас на землю… Глупо. Войны бессмысленны. Они нужны только единицам отдельно взятых лиц, иначе и быть не может. Вся причина в их порочности или страстях.

Тем не менее, даже эти человеческие страсти порой способны вызвать у меня умиление. Например, герцоги миланские Сфорца. Я сама о них не особо осведомлена, только по Макиавелли. Но даже так могу сказать: политика – занятная штука. Мне было интересно, и я прочла. Наверное, весьма занятно убивать людей хитростью. Тем не менее, не хотела бы попробовать. Каждую секунду жить, опасаясь кинжала меж лопаток, сока с ядом или пули в лоб. Мне очень повезло жить в тиши, подальше от революционных потрясений. Ведь в действительности, политика приравнивает рядового гражданина к статусу одной из пешек на шахматной доске. Просто страшновато жить в мире, где жизнь человеческая может и не иметь цены.

Белое золото восхода окропляет мутную речную воду, и мне кажется, что этим проявляет жалость к её грязи. Как проявляет её ко мне общество, не трогая меня сейчас. Что ж, пойду домой, не то заболею. Думаю, сегодня можно будет почитать на улице.

Глава 3

Ума не приложу, как я буду работать. Там ведь придётся общаться с людьми. И мне снова играть… фу. Мои воспоминания на редкость отчётливы, это радует. Я когда-нибудь любила кого-то? Или ненавидела? Словно этого никогда не было, и всё было лишь мечтой? Не знаю. Только чёткость воспоминаний о прошлом заставляет верить в то, что прошлое у меня действительно когда-то было. Надеюсь, что и дальше не придётся испытывать чувств. Иначе это просто-напросто меня убьёт.

Такой мой характер. Как бы я ни падала, как бы меня не предавали, я вставала. Иногда дело доходило до того, что я делала это без единой мысли в голове, даже не понимая, зачем. Я продолжала идти по инерции. Но если я ещё хотя бы раз кому-то доверю своё сердце… это правда меня убьёт. Я знаю, что у меня больше не останется сил даже смутно смотреть в будущее. Я предпочту ослепнуть.

А ещё. Сегодня. Я дала анализы…

Сейчас, воспроизводя в памяти прошлое, я понимаю, что совершила непростительную ошибку, позволив себе искренность по отношению к недостойным её людям. В последний раз я едва очнулась и продолжаю гасить рецидивы по сей день. Часы напролёт, мой бессонный взгляд был направлен в деревянную стену, а голова наполнена зияющей, чёрной пустотой. Я плакала, плакала и плакала… снова и снова дрожали мои слабые плечи, а ночную тишину разбавляли бесшумные всхлипывания… я очень рада тому, что теперь мне нечем даже всуе отреагировать на болезненные воспоминания, хотя я могла впасть почти в беспамятство от них ещё совсем недавно или разразиться бесшумными и беспросветными рыданиями.

Мне даже не грустно вспоминать вас. Я проклинала вас, желала смерти, а теперь пусто. Любовь существует. Действительно существует, но я усвоила этот урок: нельзя позволять сердцу брать верх, это сломит тебя. Потому что сердце – сумасшедший мазохист. Оно любит кровоточить. Поэтому его необходимо держать под контролем.

Но я не очерствела. Я просто хочу жить. На самом деле, я верю, что они ранили меня не со зла, в этом есть и моя вина – я была слишком открыта. Я жестоко обожглась. И тем не менее, здесь, на расстоянии, я всем желаю счастья. Давно не бегала, как же быстро я выдохлась! Чёрта с два я сдамся! Шаг ещё, ещё, сердце заходится от теперь непривычных кульбитов, как же здорово. Может, я и правда сошла с ума, я так бессовестно счастлива сейчас.

Череда дней неслась водопадом, и мне не было дела до того, какого цвета и запаха мои мечты. Я вытягиваюсь кошечкой и падаю на спину на растланную по земле куртку… облака на ярком небе складываются в причудливые фигуры и тают, словно мороженое. Радуюсь, будто дитя конфетке. Когда же я успела так устать от жизни, что меня начали радовать подобные мелочи?

Я была бы не против умереть до того, как мне стукнет тридцать, желательно во сне. А до того момента любить каждый миг своей жизни. Есть ли смысл жить? А чёрт его знает. Но будь я хоть английской королевой, хоть шахтёром с уродливым лицом – все мы однажды умираем. Мне нравится смерть тем, что она равняет всех и не делает исключений. И она на редкость принципиальна. Хах. Действительно, будь у жизни смысл, то невозможно было бы жить так, как хочется. Так что я просто пробую все доступные мне прелести этого мира, ведь перед лицом конца терять нечего и сожалеть глупо. Умирать, не успев повеселиться – страшная растрата.

Околесица, правда ведь?

Да плевать. Это помогло мне не сойти с ума в то время, как рваные куски меня плавали в перебродившем отчаянии, как в бутылке с протухшим пивом. И когда я поняла, что никто не способен сделать меня по-настоящему счастливой прямо сейчас, кроме меня самой, то мне как будто в один миг стало легче. «Живи так, будто умрёшь завтра», и я разбежалась по жизни со всей силы. Свобода.

Глава 4

Тиры закрыли из-за режима самоизоляции. Я как наркоман, до трясучки хочу ощутить в руках холодный металл оружия. Фигово стреляю, у меня дурацкое зрение, но, чёрт возьми, будоражит так, что в жилах стынет кровь. Звонкая лёгкая отдача – огнестрельного-то мне не доверят. Наблюдать, как бумага лопается словно в замедленной съёмке, а мишень покрывают дыры. Бесценно.

Пффф. Размечталась. С этой учёбой в режиме аля китайский рынок за право быть стипендиатом я не выберусь из учебников ещё не знаю сколько времени. Где ты, которая я? Та, чьё сердце самое тёплое и ослепительное в мире? Иногда… очень редко, ты возникаешь из ниоткуда и достаёшь меня. Улыбаешься моим лицом, пользуешься мной, а потом покидаешь. Прямо как сейчас. Мне нравится ночное время суток. Только ночью, если небо чистое, можно встретиться с далёким и одиноким светом таких же далёких звёзд. Но сегодня почему-то много туч.

Давным-давно я мечтала встретить человека, который смог бы вытащить меня из моего болота. Я хотела быть рядом с ним ребёнком и компенсировать за его счёт собственную незрелость. Эгоистка. Такой уж я тогда была. Я совершенно ничего не знала, даже о себе. Хорошо, что ничего не получилось. Я ведь жаждала исключительно свободы. Я обвела сама себя вокруг пальца. Больше не хочу ничего. Тем более, не хочу познавать любовь.

Таково моё желание: не уметь очнуться от этого дикого сна. Сна, который не даёт мне покоя даже после пробуждения. Порой мне думается, что я каким-то неведомым способом умудрилась взломать собственный мозг, и теперь он без остановки штампует гормоны счастья, поддерживающие меня, подобно морфию больного последней стадией рака. Но жизнь ещё более прекрасна как раз из-за своей непредсказуемости. Заставить сердце снова трепетать… интересно… наступит ли… придёт ли когда-нибудь день, когда я снова кого-нибудь полюблю? Что бы я в таком случае сделала, зная, что у меня есть лишь половинка шанса на успех? Ответа на этот вопрос у меня нет.

Время летит так быстро, моё отражение в зеркале возвращается к исходному, меняясь обратно, до болезненной узнаваемости, к виду до того, как я подстриглась под мальчика. Увы, сегодня такой же скучный день, не правда ли, дорогие друзья? Я обращаюсь к книгам. Они словно письма в один конец: из прошлого в будущее с содержанием мыслей людей, с которыми мне никогда не было суждено встретиться.

В мире бушует эпидемия. И моё крохотное существование ограждено чужими смертями на подступах к границам. А я продолжаю думать о себе и не желать выходить из дома. Я ничуть не меняюсь. Только обросла новыми знаниями, умениями, одеждой и мимикой. Но внутри та же гниль, пусть и замороженная.

У меня осталась только одна эмоция – это страх. Непонятно, чего. Просто страх. Он один прерывает неизменно ровный ритм моего сердца, вынуждая его делать глухие кульбиты. Я вроде как счастлива, но где-то на фоне. Больше нет людей внутри. В глубине души, я знаю, что это за страх.

Последний близкий человек забрал мои последние слёзы, которые долго всё не переставали течь, независимо от того, хотела ли я этого, или нет. У меня осталась всего одна хрупкая попытка, и, если меня предадут снова, я просто не выживу, не поднимусь. Это страх о возможности будущего, в котором я больше не поднялась на ноги. Будущего, где моим последним осознанным желанием было больше не просыпаться, и я окончательно сдалась. С тех пор слёзы исчезли, а я всё нахожусь в состоянии, будто меня оглушили ударом по затылку. Вместе с болью исчезло и многое, что делало меня собой. Так, я боюсь выходить из этого состояния, спрятавшись в нём подобно испуганному зверьку, знающему, что его снаружи могут нещадно добить. Но, хотя я и ощущаю себя вроде как в безопасности… меня не покидает и ощущение, что я что-то упустила из виду. Что-то важное и едва ли уловимое.

Провожу рукой по холодной ткани лёгкого весеннего пуховика и раздумываю над тем, стоит ли надевать маску. Поправляю ещё зимний шарф и, уже выйдя на улицу, понимаю, что не надела маску… забей, Соня. Паспорт ведь с собой. Кутаю нос в шарф. Думаю, рассеянность нормальна в моём состоянии. Из-за обилия домашки и моей природной медлительности вкупе с любовью делать всё в последний момент, последние пару дней я сплю во время работы, как качественный зомбак на минималках. Я с ужасом понимаю, что потолстела непозволительно сильно. Но мне так нужно успеть доделать, что приходится кушать, чтобы не уснуть. Так мне и надо. Нечего было смотреть аниме, когда все учились.