Военный госпиталь. Социальная драма

Оглавление

Виталий А.. Военный госпиталь. Социальная драма

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Отрывок из книги

В то мартовское утро я жадным взглядом осматривал мелькавшие за окном нашего военного «уазика» оживленные и широкие улицы Питера, предвкушая в мечтах ожидающий меня сладостный отдых от армейской суеты и осточертевшего распорядка. В этот славный город я впервые попал осенью 2003 года, прибыв в качестве молодого пополнения для Санкт-Петербургского военного института внутренних войск для несения срочной службы. Жили мы с товарищами довольно дружно, питались за одним столом с курсантами и особо жаловаться было не на что. Неуставные отношения ограничивались редкими подзатыльниками от «дедов» (старослужащих – прим.) и шуточками на вроде команды «йогурт», услышав которую молодые бойцы должны были дружно воскликнуть: «Уууу… Данон», пародируя известную рекламу тех лет. Иногда к тебе мог подойти «дедушка» и спросить:

– Как твое имя солдат? В ответ нужно было состроить звериную рожу и ответить грозно:

.....

Завидев карты, он предложил сыграть в дурачка. Через полчаса игры я спросил его: знает ли он правила игры в «Три палки»? Тут он заявил, что это его любимая игра и предложил всем собравшимся в палате сыграть в «Три палки» с наказульками. Для незнакомых с этой карточной игрой я правила объяснять здесь не буду. Достаточно сказать, что самая захватывающая часть игры – это те самые наказульки. Смысл в следующем. Проигравший партию загадывает любую карту из колоды и вытягивает карты по одной. Когда он вытянет искомую карту, то наказание сразу прекращаются, а до тех пор его будут наказывать той самой – все увеличивающейся по карте колодой. По нашим правилам при вытягивании дамы проигравший получал пощечину накопившейся стопкой не угаданных карт. Отмечу, что получить пару раз со всей дури стопкой из двух-трех десятков карт довольно неприятно. Аналогично, за короля следовал удар колодой по кончику носа, за туз – колотуз (резкий удар нижней частью сжатой в кулак ладони по макушке), за валета – фофан по лбу и т. п. В первый розыгрыш проиграл сам Коля и стоически вынес свою порцию наказулек. Пощечины, щелбаны и фофаны не производили на его, словно высеченном из мрамора, лице никакой негативной реакции. Наоборот, он смеялся, подзуживал ударить посильнее и казалось, что он получает неподдельное удовольствие. Но в следующую партию проиграл Андрюха и я остолбенел, когда вытянув червонного валета от резкого, как вспышка молнии, фофана Коляна Андрюха рухнул на пол вместе со стулом. Все замолкли. Я часто играл в своем дворе в эту карточную игру и тысячи раз видел, как ставят проигравшим фофаны, но чтобы трезвый человек упал от фофана на пол вместе со стулом – такого я не видел больше никогда. На свою беду загаданная Андрюхой карта оказалась на самом дне колоды и экзекуция продолжалась еще долгие полчаса. Когда она закончилась, я встал в полной тишине и пробормотал чужим, вязким голосом о том, что меня ждут в столовой и нам нужно идти за едой в главный корпус. Выйдя за порог и закрывшись на ключ в буфете, я подглядывал в замочную скважину как из палаты под разными предлогами выходят все остальные и приговаривая, что им нужно сходить в туалет, выйти покурить, идти на капельницу, разбегаются в разные стороны. Коля тщетно уговаривал всех продолжить игру, но никто больше не соглашался. Из палаты не вышел только Андрей, но вряд ли он хотел взять реванш. Думаю, что он просто лежал на койке в шоковом состоянии, но проверять свою догадку я, конечно, не стал.

В дальнейшем Николай частенько пытался уговаривать всех сыграть в его любимую карточную игру, но никто из старых постояльцев нашего пансиона не соглашался. На такое по неопытности соглашались лишь новички, но, проиграв хоть один раз, больше они к картам не прикасались. Дважды я по секрету шептал новеньким чтобы они не поддавались на провокации Коляна. Один раз предупреждал неведомо как оказавшегося у нас четырнадцатилетнего суворовца, а в другой раз щупленького доходягу Костю, но о Константине рассказ пойдет позже. Что касается меня, то, не желая расстраивать своего друга Колю немотивированным отказом, я просто каждый раз ловко менял опасную карточную тему, если она возникала в нашем разговоре. Обычно мы травили анекдоты или болтали о нашей службе. Он прослужил чуть меньше полугода и числился в роте почетного караула Петербургского гарнизона. Вместе с ним прибыло очень большое пополнение молодых ребят и они с товарищами ждали тот долгожданный день, когда дембеля уедут домой и тогда небольшой контингент отслуживших по году ребят останется один на один с одногодками Николая. Впрочем, какой-то жестокой «дедовщины» с мордобоем и летающими табуретками у них в части, как впрочем и у нас, не было. В основном была изматывающая шагистика и физические упражнения с нагрузкой на ноги.

.....