Читать книгу Пароль: я – Грех - Виталий Константинович Филюшин - Страница 1

Оглавление

Часть первая

Как только увидел отца, моя приветливая улыбка вмиг исчезла. Его колкий пронзительный взгляд мог предвещать что угодно.

– Здорово, сын. Ты по делу, али как?

Пытаясь понять настрой отца, я пожал плечами.

– Да тебя, па, повидать, чайку вместе попить, тут тебе отборную заварочку прикупил. – Я потряс пакетом. – А ты что такой напряжённый?

Глубокие морщины на сухощавом лице отца слегка разгладились.

– Проходи, что ли, в дом, да и чай ко времени… заодно уж поговорим по- мужски. Только разувайся в веранде – весна, слякоть.

Помнится, если он собирался поговорить с кем-либо по-мужски, то сто из ста набьет морду – у него суровый нрав. Кроме единственного сына, конечно. Моя спина, и мягкие части тела ниже, навсегда запомнили узкий кожаный ремень – «воспитальник». Этот ненавистный предмет был неотъемлемой частью моего раннего юношества. До той поры, пока я не обыграл отца в шахматы. В двенадцать лет я одержал великую победу, и он признал меня взрослым, а взрослых детей ремнём не бьют. С тех пор разговор по-мужски таковым и являлся. Папан высказывал свою точку зрения, а я – свою, если был не согласен с ним.

Попивая крепкий, слегка подслащённый чай, я ждал, когда заговорит старший Золотарёв. Отец не спешил с разговором. Смакуя терпкий горячий напиток, он лишь поглядывал то на меня, то в окно, на свою кормушку для птиц. Наконец, допив, отодвинул кружку.

– Григорий, тебе двадцать пять, и твоя неустроенность огорчает меня. Когда ты работал и при этом просил денег, мне было за тебя спокойно. А теперь как ни спрошу, ты не работаешь, но и не просишь помочь деньгами. Это вызывает беспокойство! Давай говорить начистоту? Ты зарабатываешь своим Даром, или как ещё его назвать – проклятием?

Меня трудно поймать врасплох, но отцу это удалось. Опустив взгляд, почти шёпотом признался:

– Да, па.

В следующий момент, прищурившись, пытливо посмотрел на отца.

– Если Бог, или кто там ещё, наделил меня способностью видеть прошлое, почему не воспользоваться этим?! Я предлагаю свои услуги по физиономике – это способность определять внутреннее состояние человека по движениям и мимике. В общем, наблюдая за людьми, я вроде бы как могу определить по их повадкам, гримасам, лгут они или правдивы, что замышляют или планируют. И никому не приходит в голову – всё проще, я вижу прошлое! Эта физиономика – хорошее прикрытие. Корочки я себе сделал отменные, уже есть наработки, постоянные клиенты!

Отец встал, опираясь рукой о стол, склонился надо мной.

– Сын, опомнись! Легких денег захотелось?! Твоё теперешнее занятие шарлатанству под стать. Вспомни своё детство, какими проблемами нам с матерью оборачивались твои способности!

При упоминании матери я, как и раньше, почувствовал пронизывающую неприязнь к этой женщине.

– Па, не упоминай о ней, прошу…

Отец зашевелил желваками.

– Хорошо, сынок… Допустим, я могу понять, ты хочешь воспользоваться своей особенностью, денег урвать побольше. – Молодые всегда желают всё и сразу! Представь, а если кто усомнится, что не в физиономике этой дело? Копнёт глубже, всплывут твои школьные выкрутасы! Ты не понимаешь, насколько ты опасен для всех? Для всех! Общаясь с тобой, никто и никогда не сможет сокрыть своего прошлого! Для многих проще тебя уничтожить!

Я не сдержался и улыбнулся.

– Па, я что, тупой что ли? Не переживай, у меня всё под контролем! И кстати о прошлом… Я развиваюсь. То, что ты знал о моих способностях, уже устарело. Раньше если хотел, то видел отдельные события прошлого людей, с которыми общался. Теперь мне не надо с ними контактировать, чтобы найти и прочувствовать их след прошлого!

Отец устало присел.

– Что за след такой?.. Ты вроде как не слышишь моих опасений!

Я налил вторую чашку чая.

– Да не волнуйся, папуль. Ты – то сам себя слышал? – Сделав жуткую гримасу, я стал передразнивать отца: – «Никто и никогда не сможет сокрыть своего прошлого от тебя, сынок!» – Сказка, да и только. Кто в здравом уме поверит в такое безумие?! Даже если копнут, ну и пусть. Прошло время, события в памяти людей, знавших меня в детстве, потускнели, и они уже сами сомневаются – а было ли?..

Казалось, отец окончательно сдал свои позиции.

– Гриш, ты всё равно анализируй, думай… И кстати, что это за след прошлого, всё же?

Я задумался: как бы попонятней объяснить?

– Ну вот ты сейчас сидел недавно, потом ходил и опять присел. Твой след прошлого в этот промежуток времени нарисован каждой частью твоего тела во времени. Такой огромный, длинный, извилистый червяк, головой которого являешься ты в настоящем. И если ты уйдёшь из дома, скроешься из моей зоны видимости, след останется в доме и будет идти за тобой по пятам. Я же в любое время могу исследовать этот след, двигаясь в начало – далее в прошлое, или вперед, до некоего настоящего, где ты будешь находиться на тот момент времени. Я буду знать, что ты делал, что думал, что видел, что слышал, потому что я ощущаю твоё прошлое. А твои мысли, дела, зрительная и слуховая память – это часть твоего прошлого. Я могу знать больше о твоём прошлом, чем ты сам! У человека есть особенность многое забывать. А я смотрю его след и вижу события, стертые временем из памяти. В тот же момент я ещё и сторонний наблюдатель, мне доступно даже то, что ты не ощущал, не видел, не слышал в своём прошлом.

Во взгляде отца было недоверие. Меня захлестнула ослепляющая гордыня.

– А раз я могу слышать твои мысли из любого мгновения прошлого, даже те, что были секунду назад, следовательно, я могу читать твои мысли.

Отец прокашлялся.

– Это как?

Делая интригующую паузу, я медленно допил чай.

– Ну, вот… ты сейчас налил бы себе водочки для снятия стресса, но удержался. Не хочешь в моих глазах выглядеть слабаком.

Отец, словно поперхнувшись, закашлялся, развернулся к серванту, достал стакан, бутылку. Молча налил полстакана водки и залпом выпил. Слегка сморщившись, кивнул мне.

– Вот, Гришка, даже я – твой родный отец, готов сей момент вздуть тебя. Что уж говорить про других, коль прознают, а хуже – ежели уверуют!

Я собирался погостить часок – другой, но краткого посещения не получилось. У отца всегда было полно работы по дому, и, если представлялся случай воспользоваться подвернувшейся рабочей силой, он не мешкал.

На этот раз мне повезло, хозяин дома определил меня на борьбу с весенним паводком. Задача была – обновить старое русло ручья вдоль забора с соседями. Вооружившись штыковой лопатой, я приступил к копке. Увлекшись работой, не сразу услышал звонящий сотовый. Достал телефон, увидел, что звонит друг – цыган.

– Привет, Лёх! Что звонишь?

Слегка шепелявый голос друга ответил:

– Здорово, Грех. Ты сейчас где? Вроде мама Роза засекла тебя в окно? Ты чё, к бате приехал? Край надо встретиться!

Я хитро прищурился, глядя на недоделанную работу.

– Да, Лёха, я здесь, подходи.

По большому счёту, только цыгана я могу называть своим другом. Он легко, по-своему философски относится к жизни. Верит в дружбу и дорожит ею. Если покопаться в памяти, я и не припомню, с какого времени знаю его. Кажется, с начала времён мы были дружны и жили по соседству – через дом. Четыре года назад Шишков-старший, отец Алексея, умер от острой пневмонии. Теперь в его доме правит матриархат. Семья у Лёхи большая, её численность нестабильна. Одни появляются, другие исчезают. Неизменны только Лёха с младшими братьями и его маман – тётушка Роза, которая гоняет свое мужское население и регулярно тягает молодых цыганок за волосы. В округе Розу уважают, она искусная гадалка – на том и держится её дом. Когда я был ещё ребёнком, ей пришлось столкнуться с моими способностями. Алексей просил купить машинку, как у меня, тётушка Роза заверяла, что нет денег. Я и напомнил, где она их хранит… С тех пор она остерегается меня, но нашей дружбе с Алексеем не препятствует.

– Здравствуй, дядь Юр! Привет, Грех!

Я обернулся: с непокрытой головой, в фуфайке и резиновых сапогах ко мне шагал цыган.

Отец отвлекся от уборки каменной террасы у дома.

– А-а-а, Алексей! Здравствуй, сосед. Если ты разговоры болтать к Гришке, то прежде бери лопату, у вас вдвоём сподручнее дело пойдёт.

Цыган немедля пошёл в летний душ, где хранился огородный инвентарь.

В две лопаты мы скоро управились с ручьем. «Работодатель» критично осмотрел наши труды и, проворчав: «Халтурщики», позвал в дом. Отец заварил нам чай и выставил на стол пряники и клубничное варенье.

– Ешьте, заработали, оболтусы, а я пойду в котельную свою, займусь рассадой.

Цыган, уплетая варенье из розетки ложкой и закусывая пряником, излагал цель своего прихода.

– Грех, я тут заморочил одно дельце, ты ни в жизнь не допёр бы, а я допёр. Мы с тобой и твоей физиономией такое дело поделаем – всем жуть будет! Как, зацепил расклад?

Я ухмыльнулся.

– Не с моей физиономией, а с моей физиономикой – это первое! А на второе – не зацепило! Сути своей придумки ты не сказал. Что за жуть ты придумал?

Алексей прожевал очередной пряник.

– Дело замутим в вокзальной камере хранения. Ты стоишь у входа и зыришь в физиономику тех, кто упаковывает вещички. И – бац! Ты в курсе, чё за код! Говоришь мне, я подхожу и его поклажу увожу. Складно, как стих!

Я хотел было ответить, но цыган остановил мою попытку.

– Не перебивай, Грех! Я знаю, ты у нас идейный. Это дело будет под тебя. Выбираешь физиономику побогаче, и бонус – ты ваще не при делах. Ящик вскрываю я! Вещички реприсирую опять я! Ты только считаешь бабульки! Приход поровну – я не жмот. Ну, как?

Цыган по привычке криво улыбнулся. Только так он мог блеснуть тремя золотыми фиксами.

Я с иронией рассматривал этого недотёпу.

– Не репрессирую, а реквизирую… Тебе, Лёха, без криминала никак не живётся. Завтра утром я еду в город. Если хочешь подзаработать, давай со мной!

Цыган вытер ладонью крошки с губ.

– Вот это по мне, Грех! Так что, пятьдесят на пятьдесят?

Я тяжело вздохнул.

– Лёха, спроси у мамы Розы, что такое совесть… Это не я, а ты не при делах! Прокатишься за компанию – двадцать процентов твои.

Цыган встал.

– Ладно, уболтал. Пойду наведу марафет, побрею физиономику.

В доме у отца я имел свой законный угол – комнату. По сравнению с полезной площадью большого дома она была скромная – пять на четыре метра. В ней было всё просто и скромно: настенные часы, кровать, платяной шкаф, этажерка с книгами и рабочий стол с настольной лампой.

Я лежал в темноте, силясь уснуть. Приглушённые прикрытой дверью, в комнату проникали неясные звуки. Это отец, страдая бессонницей, смотрел телевизор в гостиной. Вспомнил недавний приход цыгана. – Судя по настрою, ему нужны деньги. И зачем я позвал Алексея с собой? Проще было дать денег в долг… Ну, не в долг, в помощь… Нет, обиделся бы! Пусть поприсутствует, у него создастся ощущение причастности к происходящему, а любое участие должно быть вознаграждено по договоренности согласно… – Бр-р-рр, надо спать, не то моя тонкая психика отправит тело в психушку. А цыгана надо предупредить, чтобы помалкивал и никуда не лез. Волков мужик серьёзный… Любопытно, кто или что на этот раз тревожит Владимира Александровича? Может, пройти по его следу прошлого?.. Боже, усну я в конце-то концов? А может, это наследственное и у меня начинается бессонница? Эх, папуля! – По большому счёту, разговаривая сегодня с отцом, я успокаивал его. Кое-что пришлось скрыть. На самом деле, когда выполняю заказ, клиент получает больше информации, чем если бы я пользовался прикладной физиономикой. А иначе не получал бы приличные гонорары. Те вещи, что могу вытянуть из людей, дорогого стоят. – Отец, конечно, прав: надо быть осторожным… Да вроде и так думаю, что делаю.

Проснулся от трезвонящего телефона – сработал будильник. Сел на кровати, попытался вспомнить сон. Что-то было в нём чудесное, светлое… Потягиваясь, посмотрел на жёлтые, оранжевые от солнечных лучей занавески. Вспомнил! Это была девушка, красивая, как богиня, и рыжая-прерыжая. Её длинные кудри пышных медных волос развевались, словно на ветру. Глаза были хитро прищурены, на выразительных губах – легкая таинственная улыбка. Потрясающая незнакомка манила меня изящным пальчиком, и… – и это всё! Чертов телефон! – Вновь захотелось уснуть, увидеть её. Я готов был последовать за этими милыми хитрыми глазками…

Тряхнул головой, сонливость и грёзы отступили. – Надо срочно выпить кофе!

Когда вызывал такси, явился цыган. Я внимательно посмотрел на друга. Его узкое просветлённое лицо было бритым и источало не только радость, но и добрую порцию разящего одеколона. Одет Алексей был в кожаную куртку-косуху, чёрные брюки и белые потёртые лакированные туфли. Повязанный на шее полосатый розово – зелёный шарф подчёркивал его экстравагантный вид.

Я оценивающе оглядел наряд друга.

– Лёха, вот есть пословица: «людей встречают по одёжке, а провожают по уму». Наверное, у тебя задумка:, чтобы встретив, не провожали?

Цыган широким жестом надел очки «а ля – кот Базилио». Я хохотнул.

– Ты неисправим. Ещё пирсинг в ухо и кольцо в нос – тоже мне, деятель! Шарф, может, люди тебе и простят, а очки выкинь или спрячь подальше.

Цыган с сожалением убрал элемент своего искусно подобранного имиджа. Мне почудилось, что в лице Алексея что-то изменилось. Подошёл, в упор посмотрел на предмет своего сомнения. Нет, не показалось! Вокруг глаз после очков остались тёмные, словно ободки, круги.

– Что это?

Я провёл пальцем по его узкому лицу. Он дёрнулся в сторону. От моего прикосновения на щеке цыгана появилась полоса.

Лёха, выругавшись, подошёл к зеркалу и, достав тюбик, стал намазывать лицо.

– Это мазь… тональная для кожи. Взял у сеструхи.

С моего места было видно отражение друга в зеркале.

– Н-да, гламурненько! Дай догадаюсь! Это конспирация? – Нет, пожалуй. А-а, передумал быть цыганом? – Тёть Роза убьёт… Отомстить сестре? – Мелочно. Есть ещё вариант, но он ни тебе, ни мне не понравится…

Цыган спрятал крем.

– Дурак ты, Грех! Ночью младшие братья в картишки бились. Толик продул Юрке мою сливу. Вот Толька мне спящему сливу на нос и поставил. Ты бы видел, какие у этих дебилов теперь шнобели! Такие большие, синие… А ты сам подумай, я чё, поеду с тобой на дело с синим носом?

Зазвонил телефон, диспетчер сообщила о прибытии машины. Я толкнул Лёху в плечо.

– Выходи уж, только за носом следи, не сотри с него мазь свою… Представляю сегодняшнее утро у тебя дома – завтракаете такие расписные, друг на друга смотрите, всем обидно и смешно.

Моя фраза осталась без ответа. На веранде цыган взял прислонённую к стене тележку для большой клади. Меня передёрнуло.

– Это ещё зачем?

Алексей загадочно улыбнулся, мстительно сверкнув фиксами.

– Тебе, Грех! Знаю, ты голова, но не всё продумал. До тачки ты на чём будешь багаж переть?

Порой может показаться, что Лёха ведёт себя неадекватно, но это не так. Просто не всегда возможно понять ход его рассуждений. Зная это, я уточнил поподробнее, зачем мне тележка.

– Как зачем? Разжёвываю! Ты базарил, чё идём на дело, а я вроде бы как не при делах, значит – стою на шухере у входа в камеру хранения. Ты потрошишь камеру, берёшь багаж, кладёшь на эту каталку и преспокойненько прёшь её. Я по ходу прикрываю тебя. Ну, могу помочь, понесу, чё не войдёт.

Я расслабился.

– Оставь тележку в покое, приедешь – заберёшь. Мы идём, в смысле едем, на моё дело. С тебя гробовое молчание, делать то, что говорю, и нос свой ни во что не совать. Понял?!

Алексей обречённо согласился.

Девятнадцать километров, что отделяют деревню Санаторная от города Кургана, мы одолели мигом. Таксисту я сообщил два адреса. Прежде чем ехать к Волкову, собирался заскочить домой и переодеться в свой респектабельный костюмчик.

Цыган, сидевший на заднем сиденье, ткнул мне в бок.

– Слышь, Грех, а двадцать процентов – это чё будет в рублях?

Посмотрев в зеркало над лобовым стеклом, я увидел слегка косящие к переносице глаза Алексея. Вспомнил, что он начинает сильно косить, если нервничает.

– Ещё не знаю! Клиент сам предложит сумму, вот от неё ты и получишь двадцать процентов. Усёк? И, пожалуйста, на людях не называй меня Грехом. Хорошо?

Брови цыгана выгнулись дугой.

– Эт плохо…

Я развернулся, насколько позволял ремень безопасности.

– Лёха, я же не называю тебя Шишком или цыганом при незнакомых.

Мой друг вздохнул:

– Какой ты, Грех… Григорий непонятливый. Да я тебя Григорием Юрьевичем, хоть сыном Божьим назову! Плохо, чё не знаем, за какие бабульки на дело идём. Ты говоришь – клиент сам предложит! Не по-пацански это по его таксе горбатиться! Обозначь барыге свою таксу, заставь уважать себя! И ваще всем нашим клиентам на постоянку нужна такса и доляха по оконцовке. Тебя в смысле нас раньше обкрадывали, как лохов! Ты, Грех, не в курсе, на какие бабульки!

Машина остановилась у моего дома: цыгана сей факт не смутил. – Всё! Нашу бугал… наше бабло вести буду я! Добазариваться и разводить клиентов там…

Прежде чем выйти, я осадил пыл цыгана.

– Договариваться и вести переговоры ты не сможешь, а доверять деньги опасно. Ты же решишь, что это фарт, и просадишь всё в букмекерской конторе, или, на худой конец, вложишься в лотерею.

Пока ходил в свою квартиру переодеваться, задумался над словами Алексея. Меня зацепило цыганское «нас обкрадывали». Может, действительно пересмотреть финансовые отношения с клиентурой? Нет, не по-цыгански, не определенная сумма вознаграждения. Я буду назначать денежный гонорар сам и обязательно после поставленной клиентом задачи.

У Волкова была не просто строительная компания с множеством дочерних предприятий по Уральскому региону, он имел несколько крупных заводов по производству строительных материалов. Головной офис находился не в Екатеринбурге и не в Челябинске, а, как ни странно, в Кургане, на территории бывшего завода ЖБИ. Но для меня всё было понятно. (Как размышлял Владимир Александрович: «В своём доме и стены толще, и люди проще».) Безопасно и вольготно ему здесь.

Мы с цыганом прошли на второй этаж в приёмную. Секретарь – типичная для этой профессии симпатичная молодая особа, оценивающе оглядела нас. Результат «сканирования» отразился на её лице – наш тандем не поддавался классификации. Девушка недоумённо спросила:

– Вы к кому?

Не считая двери, в которую вошли, была ещё одна, с табличкой «Волков Владимир Александрович». Я подал свою визитку и задал встречный вопрос:

– А что, есть варианты?

Секретарь не смутилась, взяла телефон и доложила о моей персоне. Что ей ответили, я не слышал, но по появившейся доброжелательной улыбке заключил: наш статус определён.

- Вас ожидают, пожалуйста, проходите. Чай, кофе?

Эх, эти женщины, не знают, что делают. Знала бы эта простачка, что рядом со мной величайший халявщик.

Цыган улыбнулся девушке, сверкнув золотыми зубами:

– Мне кофе с коньяком, без сахара, а моему братану – он кивнул в мою сторону – чай с лайм-м…моном.

Скрипнув зубами, я открыл дверь в кабинет.

Владимир Александрович встретил меня в центре кабинета, выйдя навстречу.

– Григорий Юрьевич, рад вас видеть! Спасибо, что выбрали время для меня.

Взгляд Волкова остановился на вошедшем цыгане. Я поспешил объясниться.

– Это Алексей, мой друг и соратник. Знаете, есть вещи, которые могут ускользнуть от одного наблюдателя-физиономиста. Алексей отличный специалист по физиономике!

Волков пожал ладонь цыгана. Его лицо казалось озабоченным. Я посмотрел ему за спину и вмиг увидел мерцающий след его прошлого. Вот он здоровается со мной, наши следы прошлого пересекаются. Он действительно рад меня видеть, вернее – я ему очень нужен… Теперь его внимание привлёк вошедший странный тип – это мой друг – цыган. «Какого хрена она там делает, квочка», – его мысль о профессионализме своего секретаря гаснет. Он слушает моё пояснение про соратника. Чувствую сначала недоверие, а затем заинтересованность: «И впрямь, почему бы и нет. Хрен с ним, что породой не вышел. Дело сложное, тут и разориться можно. Надо инвестировать восемьсот миллионов долларов, а через два года получу четыре миллиарда валютой! Если всё пойдет, как обещает этот немчура Гун, через две весны можно отсыпать остров в нейтральных водах…».

– Проходите друзья, присаживайтесь!

Хозяин кабинета занял высокое кожаное кресло во главе Т-образного стола. Мы расположились на удобных стульях, друг против друга.

– Григорий Юрьевич, вы гарантируете конфиденциальность?

Волков, не скрываясь, указал на Лёху. Глаза цыгана резко закосили к переносице. Я внутренне собрался.

– Да, Владимир Александрович. С моими способностями всегда однозначно: или – или. В этом человеке я не сомневаюсь! И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: распознавать внутреннее состояние человека при помощи физиономики – это одно, а вводить физиономикой окружающих, тем паче других физиономистов, в заблуждение – это другое, и оно невозможно! Проще говоря, специалистам по физиономике не выйдет обмануть друг друга.

Слушая мою речь, цыган вроде стал косить сильнее. Волков смотрел оценивающе то на Лёху, то на меня. Его губы тронула улыбка.

– Убедил, Григорий Юрьевич! Давай сразу к делу. В прошлый раз вознаграждение составляло пятьдесят тысяч рублей… Я готов удвоить эту сумму, раз вас двое… да и дело чуть посерьёзней. Вы будете присутствовать на переговорах по поводу моих инвестиций с одним ушлым иностранцем. Моя команда около года разрабатывала предстоящий проект. Информации о будущем партнёре и его бизнесе предостаточно, но я хочу подстраховаться – залезть так сказать, в его голову! Ваша задача – определить: серьёзность его намерений; искренен ли; насколько он независим – имею в виду, не стоят ли за ним третьи лица. Его финансовое и деловое положение занимает в мировой экономике хоть и не верхние строчки, но серьёзное место. Оговорюсь: если верить независимым источникам. Мне надо знать, соответствует ли это действительности?! Вы должны заглянуть в его душу и…

Открылась дверь, в кабинет вошла всё та же симпатичная секретарь с подносом в руках.

– Владимир Александрович, разрешите?

Не дожидаясь ответа, девушка поставила свою ношу на стол между мной и Алексеем. Тишина длилась до поры, пока барышня не закрыла за собой дверь.

– Я должен знать о нём всё! Как, справитесь?

Цыган щёлкнул двумя пальцами.

– Лег-гко!

Волков вздрогнул от резкого звука. Я пнул друга под столом. Алексей недобро зыркнул на меня, отпил половину кофе и долил коньяк в кружку. Хозяин кабинета пристально смотрел на меня. Он ждал моего слова.

– А скажите, Владимир Александрович, какой национальности ваш оппонент?

Волков оживился.

– Немец, сорока лет – из западных. Его зовут Гун Фридрих Карлович.

Я озадаченно качнул головой.

– Трудная задача. Во-первых, клиент иностранец, у нас с ними разный менталитет и разное восприятие окружающего. Соответственно, несколько отличны мышечные реакции на эмоции и мысли… Но очень даже возможно! Я… кхе, мы берёмся за это дело. Вот только гонорар не устраивает. В прошлый раз вам нужен был новый директор на завод по производству металлочерепицы. Из тридцати восьми кандидатов я отобрал троих с необходимыми деловыми качествами. Выбор оставался за вами. Новая работа не предполагает вариантов, и, смею предположить, её результат для вас очень важен. Я назову устраивающую меня сумму вознаграждения, она несколько превышает лимит, который вы собирались использовать на эти цели. На первый взгляд может показаться наглостью оценивать скромный анализ по физиономике вашего гостя в сто тысяч евро. Но это дешевле годичной работы всей вашей команды, а результат объективнее.

Я сделал паузу. Цыган испуганно смотрел на меня абсолютно косым взглядом. Он налил себе новую порцию дорогого коньяка.

Волков хохотнул.

– Ну ты даёшь, Гриша! Извини, что на ты, но сто тысяч! Евро! После такого заявления невольно начинаешь фамильярничать.

Я смотрел на веселящегося, и у меня на душе было весело, но по другой причине.

– Владимир Александрович, я же скромно, сами посудите – не напрашиваюсь же совместно с вами отсыпать остров в нейтральных водах.

Мгновенно в кабинете воцарилась тишина. Волков побледнел, зрачки расширились. Некоторое время он молчал, прерывисто дыша. Наконец, не своим, хриплым голосом спросил:

– Ты-ы, откуда? Как узнал? Никто не мог… не знал!

Я кинул в чай пол-ломтика лимона и не спеша отпил:

– Владимир Александрович, я лучший из физиономистов! Знаете, как меня зовут друзья? Грех! Я залезу в душу этому немцу, выпотрошу её и буду знать всё! Его потаённые страхи, пристрастия, малые и большие грехи. Поэтому я – Грех!

По всей видимости, мои слова произвели на Волкова неизгладимое впечатление. Для подстраховки решил посмотреть внутренний настрой клиента. Заглянул в след прошлого Волкова. В нём был страх! Страх предо мной. Страшась, его мысли выудили из глубокого прошлого тяжёлые отвратительные воспоминания, которые породили панику. Он верил, что я могу про них узнать своей физиономикой. Я словно отстранился, отвернулся от мучащих Волкова воспоминаний, и контакт с прошлым прервался. Пока он не пошёл дальше в своих страхах и выводах, надо было срочно его успокоить.

– Владимир Александрович, вы уж извините за психологический приём. Иначе как бы я показал, на что способен. На самом деле всё очень просто. Все люди делятся на психотипы. На данном этапе своей карьеры и деятельности ваш психотип должен мечтать о полной независимости. При помощи своих знаний по физиономике я сделал логические выкладки и пришёл к выводу: вы должны мечтать отсыпать остров в нейтральных водах. Это, конечно, должна быть не конкретная идея, а образ – девиз!

Я понимал, что моё объяснение под стать ответу «потому что». Но, чтобы не бояться, он готов был принять любое объяснение.

Волков, вздохнув, улыбнулся:

– Ну, Григорий Юрьевич, проехал ты по мне, словно танк. Хорошо, если всё сделаешь, как должно, будут тебе сто тысяч евро!

Я вновь подсмотрел его след прошлого. Страхи ушли, клиент был честен. Он заплатит, если я раскушу этого немца.

Я встал из-за стола.

– Коль мы договорились по основным позициям, то меня интересует время прибытия немца, где он остановится и, конечно, сумма предоплаты: думаю, двадцать процентов нас устроит.

Мы вышли на свежий воздух и, не останавливаясь, направились к остановке. Цыган держался молодцом, уверенно передвигал ноги, но глаза ещё слегка косили. Было непонятно, это у него от выпитого, от нервов, или он просто рассматривал свой сизый кончик носа. Я заглянул в его след прошлого и почти сразу покинул. Всё его сознание было поглощено сложнейшими вычислениями: цифры с множеством нолей, проценты, опять ноли… Я решил не отвлекать парня, дабы не сбить его «калькулятор». Надо было поразмыслить о том, что мы имеем. Значит, немец приезжает через три дня, и поселят его в гостиничном комплексе «Мой уютный дом». Необходимо увидеть объект до переговоров и рассмотреть его след прошлого.

Цыган остановился, ухватив меня за рукав кожаного плаща.

– Грех, ты, конечно, настоящий кореш, но двадцать процентов – это мало!

Я понял: подсчёты закончены.

– А сколько ты бы хотел? Пятьдесят?

Цыган попытался пожать мою руку, я извернулся.

– Лёх, скромней надо быть. Жадность что с фраером сделала?

Мой спутник, не задумываясь, выпалил:

– Сгубила! Но не его. Этот фраерок на попандос нас поставит – зуб даю! – Алексей ткнул пальцем себе в фиксу. – Мы сделаем дело, а он нам торпеду на восемьдесят процентов впихнёт. Предьяву надо было обозначить в пятьдесят процентов!

У меня отлегло от сердца. Я-то думал, он про обещанные мною проценты толкует. Не то что бы я был жадным, но точно знаю – деньги людей портят. Правда, это не про цыгана, в смысле – он, конечно, человек, просто деньги для него – бабульки.

– Да брось, Лёх! Мы ему несколько миллиардов зелёных бабулек поможем заработать. Стоит ли на нас экономить? Завтра после обеда получим двадцать штук евро, а через четыре дня – ещё восемьдесят.

Цыгана передёрнуло, он сглотнул.

– Братан, ты не прав, это уже не бабульки, это бабло! Много бабла! Это э-э-э бабловое бабло! Я тут прикинул свою доляху, и у меня в мозге нестыковочка выходит. Двадцать процентов от ста тысяч евро – это чё будет в рублях?

«Счетовод» замер в ожидании ответа. По глазам было видно – для него это вопрос жизни или смерти.

После паузы я ответил:

– Примерно, э – э – э, плюс-минус мелочь… это будет один миллион триста тысяч рублей.

Цыган секунду стоял неподвижно, затем, резко присев, замахал над головой кулаками. В следующее мгновение кинулся на меня с объятиями и криком.

– Я знал! Слышишь, зна-а-ал! Считаю, считаю… В башке то сто тридцать, то лям триста выскакивает. Думаю, Греха… Григория Юрьевича! Сына Божьего спрошу, пусть он разрулит. Гре-е-ех! Как мы этого фраера сделали?! Надо в кабак, гульбануть по поводу!

Я высвободился из объятий друга.

– Мы ещё деньги не получили: отмечать – плохая примета.

Цыган более-менее успокоился: в приметы он верил и по возможности чтил их.

Мы дошли до автобусной остановки. Я повернулся к другу.

– Ты давай езжай домой, отдохни с коньяка, а у меня ещё дела есть.

Цыган пытался уверить, что у него ни в одном глазу, мол, с ним мне фарт. Но я был непреклонен.

Проводив друга, я решил позвонить бывшему однокашнику Игорю Ильяшенко. От моего оператора связи поступило сообщение, что ранее он звонил.

Мы с Игорьком познакомились в Челябинском юридическом колледже. Я учился там после школы. Курс был – девушек в десять раз больше парней. – Какое было время! – Игорь пошёл дальше, окончил институт по тому же профилю. Сейчас он следователь. Лейтенант.

– Привет, Игорёк! Как поживает нынче полиция?

Судя по интонации, Ильяшенко был рад звонку.

– Здорово, братишка! Звонил тебе вчера. Ты куда подевался?

Я был удивлен.

– Да не девался никуда! Здесь, в городе сейчас. А-а-а, вчера был у отца в Санаторной, у него сотовый не везде берёт. А что звонил? Что случилось?

В ответ услышал тяжёлый вздох.

– Аврал у нас на работе, Гриша! Надо бы встретиться. Я сегодня как раз с дежурства, типа отдыхаю. У тебя как со временем?

Я обозрел ближайшие планы – ничего определенного.

– Говори, где и когда?

Как и договорились с Игорем, встретились на центральном рынке в кафе «Сабвей». Мы заказали холодный чай, две булочки, нашпигованные мясной нарезкой, овощами и еще кучей всякой всячины.

Аппетитно жуя, жестом дал понять, что готов слушать. Игорь с полным ртом красноречиво указал взглядом на свою огромную ручищу, сжавшую сабвей.

Сижу жую, жду. Есть у меня такая черта – ждать могу, но не терплю. А тут ещё любопытство терзает душу.

Я проглотил недожёванный кусок булки:

– Всё, хватит жрать! Говори, что случилось!

Ильяшенко вытер салфеткой рот

– Ну, ты, Грех, нетерпеливый жуть! У меня обед, а это неприкосновенное личное время, даже если это выходной… Ладно, слушай! У нас в городе ЧП. На нашем участке прошлой ночью, произошло убийство. (Я хмыкнул.) Не перебивай. Это не рядовой случай. Объявился маньяк. Наши пытаются удержать эту информацию. Боятся шумихи. Но это дело времени, когда СМИ прознают, до Москвы дойдёт. Полетят головы. В общем, до нашего трупа было ещё два. Один в Заозерном, в шестом микрорайоне, второй в райцентре Петухово. Раньше были сомнения, теперь точно известно – серийный убийца. Все три случая объединили в одно дело, создали следственную группу. Я в неё вхожу. Грех, Помоги, у тебя же способности!

Закончив говорить, Игорь взял недоеденный сабвей. Глядя на сжатую богатырской рукой булку, я готов был услышать её жалобный писк.

Стало жарко. Я ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Обалдеть! Только убийства мне не хватало! – Раньше, в прошлом, видел несколько таких событий. Когда в первый раз столкнулся с таким случаем, мне было жутко. Видел, как душа покидает тело… С тех пор, как только почувствую, что след прошлого содержит убийство или смерть, сознательно проскакиваю жуткий участок событий. Моя психика не железная, ей и так достаётся. Если бы в студенчестве поумнее был, то этой просьбы от Игорька не было бы. На последнем курсе, как-то отмечали новый год, я как всегда был трезв. Мне спиртное употреблять нельзя – физиология организма такая… Но вёл себя вызывающе, решил выделиться, привлечь к себе внимание и разболтал сокурсникам о своих способностях. Меня попытались высмеять, но я начал рассказывать собравшимся некоторые щекотливые события из их прошлого. Произвёл неизгладимое впечатление на всех. Праздник на этом и закончился!

– Игорь, рад бы помочь, вот только не могу. Ты, например, смотришь фильм, где происходят кровавые сцены. Сюжет интересный, захватывающий… Видеть след прошлого убийцы или жертвы – это тебе не кино, мне придётся быть внутри происходящих событий. Я буду чувствовать разум убийцы, жуткий страх жертвы! А знаешь, как тяжело осознавать своё бессилие?

Ильяшенко смотрел в стол.

-Ты не понял, Грех! Эта падла не остановится! Знаешь, как он убивал?! Все три погибших – парикмахерши. Он выбирал небольшие салоны, где две-три мастерицы. Как правило, в небольших парикмахерских мастера работают по заказу сверх нормы и часто в одиночестве. Представь, клиент ушёл, женщине надо прибрать рабочее место, проверить, все ли приборы выключены. Ей не приходит в голову запереться изнутри – работает стереотип. Вот тут-то и появлялся этот подонок. Свободно заходил, бил по голове тяжелым металлическим предметом. Но сразу не убивал – оглушал… Затем связывал, чем придётся: проводом от фена, шнуром зарядки машинки… Обматывал голову скотчем, закрывая рот жертвы. И начинал свои эксперименты! Он только учился, не хватало опыта. Первые две женщины были убиты относительно быстро. Но ему надо было не это. Он жаждал длительных страданий. Последняя несчастная мучилась долго. Ублюдок резал её ножницами и бритвой по кусочкам! Кто будет следующей?!

Было страшно. Я понял, что соглашусь помочь. Мне предстояло увидеть, почувствовать безумие, мучения и смерть. Увидеть душу умершей.

Ильяшенко шёл быстро, успевая курить на ходу. Я старался не отставать от своего огромного товарища.

– Игорёк, а парикмахерская что, работает?

Мой спутник снисходительно посмотрел на меня сверху вниз.

– Салон опечатан. За проникновение в помещение без санкции мне грозит как минимум выговор. Но цель оправдывает средства! Возможно, мы этого гада повяжем уже сегодня. Неплохо было бы, а, Грех?!

Мы подошли к пятиэтажке, с торца которой был отдельный вход с высоким крыльцом. Над дверью, без намека на респектабельность, красовалась старая вывеска: «Парикмахерская»

Ильяшенко достал новую сигарету – прикурил.

– Это здесь. Ключей у меня нет, они в отделе. Но один комплект находится у хозяйки салона. Она живёт в этом же доме. Кстати, ей же и «посчастливилось» найти труп. Помещение не было сдано на сигналку. Охрана позвонила собственнице. Мол, в чем дело? Собираются они сдаваться или нет? Она и пошла с проверкой…

Меня осенила мысль!

– Знаешь, Игорёк, давай на чай к этой даме напросимся, а там видно будет.

Через три минуты мы уже звонили в домофон. Наудачу хозяйка парикмахерской оказалась дома.

Открывшая дверь женщина была в голубом шёлковом халате, расшитом под золото драконами. Обильный слой крема на лице не смог скрыть элегантный возраст хозяйки квартиры.

Не распространяясь о цели визита, Игорь представил нас друг другу. Ольга Ивановна не преминула заметить, что её лучше называть Олей. Женщину не пришлось раскручивать на чай. Она сама любезно пригласила нас пройти на кухню.

– Присаживайтесь, ребята… Давайте я вам сварю хороший кофе. – Хозяйка квартиры подмигнула мне: – Мужчинам нужно пить этот чудный напиток для тонуса.

Смутившись, я стал рассматривать ажурные занавески на окне. Перед тем, как присесть, Игорь незаметно для дамы ткнул меня в бок и показал большой палец. Я одарил его уничтожающим взглядом. Затем отступил в прошлое, настоящее время замерло. Сосредоточил своё внимание на прошлом Ольги. Её недавние мысли, словно липкая паутина, пытались обвить меня: «Какой славный мальчик! Стройный, носик пряменький, скуластенький весь. А глаза! Эти карие иголочки… Вот на голове бардак, не нравятся мне короткие безликие стрижки, но пойдёт и…». Я выскользнул из недавних фантазий женщины и понесся далее, в минувшие события. Словно тоннель, наполненный калейдоскопом эмоций, мыслей, чувств, петлял в былом времени и пространстве. Мгновение, и я прекратил своё движение. Её страх и паника указали место остановки. В ярко освещённом кабинете с двумя оборудованными рабочими местами на полу лежало связанное, обезображенное тело девушки. Я готов был увидеть эту страшную картину. Ольга кричала, как безумная… Но меня страшили не только вопли женщины: ещё ни разу не приходилось смотреть след прошлого умирающего так близко… и тем более, переходить со следа прошлого одной персоны на след прошлого другой. Я различил прошлое лежащей на полу. Различить – это одно, а проникнуть в него – значит прочувствовать мучения несчастной… Я медлил лишь мгновение. Мне удалось быстро проскочить участок времени, где она страдала от истязаний и погибала. Я шарахнулся от её появившейся души! Главное, я увидел лицо подонка и различил его след прошлого. Он-то мне и был нужен. Предстояла ещё одна невиданная для меня операция… Не медля, я занялся его прошлым. Пропустив его эйфорию убийства, последовал далее – вперёд по времени, ближе к настоящему. Этого типа зовут Соловьёв Дмитрий, ему двадцать восемь лет и… Он после совершённого убийства направился к своей матери, где и жил. Мне стал известен адрес маньяка. Я поспешил покинуть это мрачное прошлое. Словно стряхивая наваждение, мотнул головой.

Застывшая у плиты Ольга ожила. Она разлила сваренный кофе по кружкам.

– Сахар кладите сами, я так добавляю немного мёда.

Женщина хитро посмотрела на меня. Я сделал вид, что не замечаю её взгляда.

Ольга присела на табуретку. Закинула ногу на ногу, аккуратно, с акцентом, поправила сползший со стройной коленки подол халата.

– Наверное, у полиции появились ещё вопросы? Ах, как бы хотелось, чтобы такие симпатичные полицмейстеры заходили не с расспросами, а как добрые друзья – в гости!

Как я и предполагал, она посчитала меня сотрудником правоохранительных органов. Тем лучше. Правда, теперь она меня уже не интересовала.

Я легонько пнул под столом ногу Игоря. Отпивая кофе, он вопросительно воззрился на меня. Я взглядом показал на выход. Игорёк – мужик толковый, сразу просёк, о чём речь.

Ушли мало сказать некрасиво – бестактно. Выпив кофе, поблагодарили, и – на выход. Ольга была в полном недоумении, но на всякий случай пригласила заходить еще.

Во дворе Игорь опять ткнул меня в бок.

– А ты, Грех, приглянулся Олику! Мы вышли, чтобы ты вернулся один? Ха-ха-ха!

Я улыбнулся:

– Она не моего фасона. Вот ты бы не устоял, клюнь она на тебя – я знаю!

Ильяшенко перестал смеяться.

– Ты что, Грех, копался в моих мыслях?!

Я не переставал улыбаться.

– Да нет же, Игорёк, просто предположил…

Игорь, краснея, закурил.

– Всё тебе бы скалиться, Гришка. То ему раскрути бабу на чай, то бегом от неё. Когда этого хмыря вычислять будешь?

Я присел на лавочку у подъезда.

– Пока кое-кто считал пуговицы на халате, другой сделал свою работу. Подонка зовут Соловьёв Дмитрий. Он живёт с матерью по улице Гагарина, в сторону аэропорта, в старой двухэтажке. Это вроде бы ваша территория надзора? Наверное, надо…

Ильяшенко, наклонившись, схватил меня в охапку и поднял со скамьи.

– Грех, ты гений! – Игорь выпустил мое обмякшее тело. – Всё, никуда не уходи, я звоню и вызываю опергруппу. Ты нам нужен. Узнаешь душегуба в лицо?

Разминая тело, я молча кивнул.

За нами подъехал микроавтобус белого цвета с синим номером. Оперативников было шестеро, все как на подбор в бронежилетах, шлемах и при оружии.

По прибытии на указанный адрес отряд в масках спешно покинул машину. Игорь остановил мою попытку последовать за оперативниками.

– Погоди, Гриш, сейчас мужики заарестуют всех в квартире, а потом про нас вспомнят…

Ждать пришлось недолго. Минут через пять к «газели» подошёл один из полицейских.

– Там одна баба, и всё!

Мы вошли в апартаменты убийцы. То, что я увидел, жильём можно было назвать с натяжкой. Двухкомнатная квартира была жуткого вида: на стенах замызганные рваные обои; под ногами грязь и мусор. Я сразу определил комнату маньяка. На полу и старом столе грудами лежали полуразобранные компьютеры и их комплектующие. У стены стоял покосившийся, с исцарапанной полировкой, шкаф. Из под его приоткрытой дверцы торчал старый свитер. Кульминацией дурному натюрморту служила кровать с полосатым, в грязных пятнах матрацем и драным, некогда красным ватным одеялом.

Игорь тронул меня за плечо.

– Пойдем к его матери, посмотришь на неё…

Я вышел из комнаты в обшарпанный коридор.

– Она мне не нужна! Я осмотрел комнату. После убийства Соловьёв не объявлялся здесь. След прошлого старый: убив девушку, он не вернулся домой. Пойдем, Игорёк, на улицу, глотнём свежего воздуха.

Выходя из дома, мы столкнулись со следственной бригадой. Попросив меня подождать, Ильяшенко скрылся с прибывшими в доме.

Ожидая Игоря, присел на трубу теплотрассы. Мне следовало обдумать сложившуюся ситуацию. – Когда смотрел след прошлого убийцы, выделил из его извращённых мыслей информацию, где он проживает, и сразу вернулся в реальность. Я был уверен, что он направился домой. Ясно помнил его мысль: «…домой к матери…». – Придётся возвращаться в прошлое к парикмахерской. Найду и не спеша, шаг за шагом обследую. Помню, оставил его след прошлого под утро у пригородного вокзала. Там было очень людно… Дождусь Игоря, и отправимся обратно к Ольге… Стоп! Идея! Почему мне не посмотреть на свой след прошлого? Вернуться к Олечке, на её след прошлого… Вот что значит работать плоско, однообразно… Сплошная физиономика – чтоб её! Слышу мысли в прошлом, блин, чувствую прошлое, а свои ресурсы толком и не знаю. Надо бы выделить время и заняться собой основательно. Итак, Оля, Олечка… – Мгновение спустя я вновь видел след Соловьёва. Этот костлявый очкарик с реденькой бородкой бродил по ночному Кургану. Ему казалось, что фонари светят ярче, луна стала больше, и даже воздух стал сладким на вкус. «Ей было страшно! Она боялась меня! Кто решится на такое?! Слабаки, все слабаки!». Я попытался не видеть его мысли о преступлении, но вся его сущность была переполнена восхищением своим поступком и наслаждением воспоминаниями о нём. Бесцельно бродя по городу, Соловьёв остановился у пригородного вокзала. Он увидел, что люди спешат на электричку. Убийца только сейчас обратил внимание, что рассвело.

«Утро, надо быстрей домой к матери!». – Соловьёв шагнул в толпу, пытаясь преодолеть её поток.

Это был тот момент, когда я оставил след прошлого убийцы. Теперь же на холодную голову, не спеша, внимательно осмотрел застывшие образы людей. Соловьёва обнаружил у входа в пригородный вокзал. Я двинулся по следу, прошлое вновь ожило. Преступник поглаживал редкие волоски на подбородке.

«Прут на электричку в Екатеринбург», – Соловьёв вспомнил, как после убийства обыскивал парикмахерскую. В выдвижном ящике нашёл деньги, пристёгнутые канцелярской скрепкой. Он достал из кармана купюры и стал считать. В его распоряжении было шесть с половиной тысяч рублей… «А ну ее, мамку, и клоповник этот задолбал! Съезжу в Екатеринбург, посмотрю на их девок».

И тут я вдруг потерял его след прошлого. Вот он есть, а в другую секунду его нет. Вернулся на мгновение назад. Он шёл к кассам, я последовал за ним. До отправления электрички я ещё раз терял и вновь находил след прошлого Соловьёва. Дальше дело пошло проще. По вагонам убийца особо не передвигался, да и пассажиры не ходили толпами, как на перроне. Я мгновенно проскочил большой участок прошлого. …Соловьев стоит у вокзала в Екатеринбурге. Приехавшие идут сплошным потоком, убийца наслаждается видом чужого города. Я решил не осторожничать и ускориться: если повторится пропажа, всё равно отыщу негодяя.Ещё мгновение – и я знаю его настоящее местонахождение…

Прошлое померкло, я вернулся в настоящее. Мир вокруг меня ожил. Дожидаясь Игоря, задумался о превратностях судьбы.

– Грех, вставай! Тут такое дело!..

Я повернулся на голос, передо мной стояли два автоматчика из опергруппы и Ильяшенко с каким – то майором.

Майор скрестил на груди руки.

– Давай, хлопцы, в браслеты его и в отделение…

Игорь заглянул мне в глаза.

– Извини, Грех! Не смог всё объяснить про тебя… Я разберусь!

Не успел я опомниться, как на кистях клацнули наручники. Меня провели к стоящему неподалеку УАЗу и впихнули в заднюю дверь.

Где – то часа через два меня отконвоировали из камеры в кабинет следователя.

В небольшом помещении за столом сидел майор, которому я был обязан арестом. Поодаль на стульях у стены сидели ещё двое при погонах. Один из незнакомцев был капитаном, второй, как и сидящий за столом, майором.

Чтобы знать, как себя вести и побыстрей покинуть эти неприветливые застенки, я решил подглядеть след прошлого своего пленителя. Имя майора было Владимир. Кудрявцев Владимир Сергеевич не рассматривал мою причастность к убийствам, он предполагал, что я был знаком с Соловьёвым. По его мнению, я мог знать о зверствах «дружка», и тогда все объяснялось. Ранее Ильяшенко путанно пытался рассказать о моих способностях, но ещё пуще убедил Кудрявцева в своих подозрениях. Игорька отстранили от дела. На него майор собирался написать рапорт на внутреннее расследование. В глубине души Владимир был рад последним событиям. И не столько возможному поощрению, сколько скорой поимке преступника. «Дело за малым. Дождаться убийцу на квартире! Но есть вариант ускорить процесс. Золотарёв может знать, где скрывается зверюга».

Я понял: майор – настоящий мент! Такого не купишь, не разжалобишь! Но нет людей, не имеющих слабость, и у каждого есть свой чулан с грехами и секретами. Решил по-быстрому осмотреть его след прошлого, глубже во времени. Я остановился, когда почувствовал нервный срыв и разочарование моего пленителя. Около года назад Кудрявцева охватил поистине безграничный стыд за себя и своего единственного сына. Он узнал, что его кровинушка с товарищем вымогали деньги у одноклассников. Непокорных сынок запугивал и бил. Родители потерпевших детей подали заявления в полицию. Владимир Сергеевич ознакомился с ними из рук начальника Октябрьского отдела полиции. Дело уладили полюбовно. Сына пришлось перевести в другую школу и наказать. Владимир в первый раз поднял руку на ребенка. Бил беспощадно плетью, подаренной казаками. Подросток усвоил урок – возненавидел отца и сбежал жить к родителям своей матери… – Мне известно твоё больное место, майор!

Владимир Сергеевич скрестил руки на груди.

– Присаживайтесь, Григорий Юрьевич. Давайте договоримся не тратить понапрасну наше и ваше время. Нам надо знать, где находится Соловьёв! Вы знаете, где он?

Я машинально потер запястья где недавно были наручники.

- Майор, за своё время вы зарплату получаете, а моё, думаю, вас мало волнует… Я знаю, как преодолеть взаимное недопонимание. Все останутся счастливы и довольны друг другом. Одно но: только вы и я, и никого больше!

Мой взгляд в сторону присутствующих был красноречив. Капитан вскочил с места.

– Сергеич, давай отдадим его сержанту Косареву, он в два счёта этого умника разговорит?!

Кудрявцев переглянулся с молчащим майором.

– Нет времени… Давайте уважим юношу, может, что и получится…

Когда полицейские проходили мимо, от взгляда капитана у меня по спине пробежали мурашки.

Дверь захлопнулась. Кудрявцев взял со стола ручку и стал крутить в пальцах.

– Давай выкладывай, отчего я должен быть счастлив и доволен.

Я не стал отводить свой взгляд от взора полицейского.

– Владимир Сергеевич, все обстоит не так, как вы предполагаете. Я хороший знакомый Игоря Ильяшенко, и он знает, что я могу видеть прошлое… Он попросил помочь поймать убийцу при помощи моих способностей. Это и есть правда, без вариантов! Вам придётся поверить в это невероятное объяснение. Иначе откуда бы я знал про ваши проблемы с сыном? Кстати, как Рома поживает? Знаю, давно его не видели. У парня сложный характер, и вы в нём разочарованы! А ведь у него нынче выпускной! Наверное, пришло время попытаться сблизиться. Не берусь что – либо советовать, вы его лучше знаете.

У майора руки опустились на стол, выпущенная ручка покатилась по столешнице и упала на пол. Я привстал со стула, поднял слетевший на обшарпанный паркет китайский паркер.

– Владимир Сергеевич, не теряйтесь в догадках. Все очень просто и не логично! Повторяю: я вижу прошлое… Готов сообщить, где подонок, которого ищете. Соловьёва – то вы уже задержали!

Майор словно не слышал моего сообщения о преступнике. Он молча невыразительно смотрел на меня.

Я пожал плечами.

– Где задержали, как и почему, всё отраженно в протоколе. Разбирайтесь сами. Соловьёв преспокойненько пребывает в изоляторе временного содержания. Вы же знаете, до ИВС от вашего отделения рукой подать! Ну так что, я могу идти?

Мозг майора, казалось, проснулся. Мои слова посеяли в полицейском сомнение: « А вдруг парень на самом деле не в себе… И этот бред – правда? Откуда он знает о сыне? И Соловьёв?..»

– Давайте так, Григорий Юрьевич! Мы тебя… Вас, отпустим, как только подтвердится, что Соловьёв в изоляторе!

Мне пришлось изрядно отбить костяшки, прежде чем Игорь открыл дверь. Его вид был растрёпан. От него разило спиртным. Пару секунд он смотрел на меня в недоумении.

– Грех, это ты, что ли? – Игорь выглянул в коридор. – И без охраны?.. Отпустили, что ли?

Я подтвердил его предположение.

– Да, и не только! У тебя теперь тоже проблем не будет, кроме одной…

Ильяшенко приложил палец к своим губам.

– Тише ты, заходи. Пить будешь?

Я вошёл в тесный непримечательный кабинет. Заперев дверь, Игорь достал из стола недопитую бутылку водки и два гранёных стакана.

Сев на край стола, я перевернул вверх дном один стакан.

– Пас! День выдался чертовски полосатый. Полоса белого, полоса черного, полоса белого… не хочу заканчивать его по – чёрному. И ты же знаешь – нельзя мне спиртное…

Наливая себе водки, Ильяшенко согласился:

– Правильно, Грех! Пусть у меня будет эта самая-пресамая чёрная полосня. Что ты говорил об одной моей… моей проблеме? У меня их, как у дурака махорки!

Я за руку приостановил готового выпить приятеля.

– За тобой должок! Я не про мою помощь в поимке убийцы – ты обещал вытащить меня с ареста!

Мой товарищ осторожно, чтобы не пролить спиртное, высвободился.

– Эт очень хорошо! Вот и нашёлся положительный повод…

Сморщившись после выпитого, Игорь сорвал со стоящей на подоконнике полуживой герани пучок листьев и закусил ими.

– Ты, Гришка, извини, виноват! У нас город маленький… Помогу, если что! Ты случаем не знаешь, куда девался наш Соловьёв?

Я рассказал, что убийца был оформлен здесь, в отделении, этой ночью, под утро.

Подвыпивший Ильяшенко недоверчиво выпятил губы.

– И как это, интересно, он попал к нам, под утро?! Ты ж сам только сегодня всё узнал? А-а-а мы, простая русская полиция, ну никак не могли взять этого негодяя раньше-е! Мы его ещё и-иска-али! Искатели, блин…

Мой товарищ хихикнул.

Я решил, что стоит поторопиться с рассказом, иначе может настать момент взаимного непонимания.

– В общем, этот Соловьёв решил прокатиться в Екатеринбург. Как приехал, купил карту города и отправился на его окраину. Присмотрел небольшой салон красоты, сделал запись на стрижку позже его закрытия. Он обещал двойную оплату, мастер и согласилась. Но на этот раз ему не повезло. Оглушив девушку, пошёл было запирать дверь и столкнулся с мужем пострадавшей. В панике ударил мужика по голове монтировкой, что купил ранее, и скрылся. С супругами всё нормально, по сотрясению укаждого – я смотрел их следы прошлого… Беглец же, на «блаблакаре» сиганул в Курган. Теперь, Игорёк, представь. Ночь! Приезжает этот подонок в свой родимый город. Его страх успел улечься, а куда девать неукрощённое безумное желание? И вот идёт он по направлению к дому, парикмахерские все давно закрыты. Когда проходил мимо Молодёжного парка, там, где сейчас отстроили ледовую арену, ему пришла мысль сделать засаду. Он затаился в парке. Его уловом стала подвыпившая женщина, завернувшая по нужде за ограждение. И здесь сыграл злую шутку его нездоровый мозг. Когда он замахнулся на несчастную куском арматуры, та повернулась к нему лицом. Соловьёву показалось, что это одна из его бывших жертв. Он замешкался. Женщина закричала что есть силы. Соловьёв стал в панике молотить по ней железякой. Вот тут его и скрутила припозднившаяся компания подростков. Молодёжь вызвала бравых расторопных полицейских, те и приняли подонка. Женщину увезла «скорая» в травмпункт. По большому счёту ей повезло. Куча синяков на теле, два сломанных ребра и перелом левой руки в предплечье. Но ведь осталась жива!.. Вы его ищете, а он уже пойман – во смех-то!

Игорь спрятал в стол не допитую бутылку. Он выпятил свои и без того крупные губы.

– Не – а, Грех, это не смех. И бравые не те расторопные полицейские, что приняли Соловьёва, а тот, кто дежурил этой ночью в отделении! Тем бравым идиотом был я – вот это смех!

На улице был вечер. Я полной грудью вдохнул воздух свободы. – Хорошо-то как, Господи! – Закурил. Ко мне подошёл мужичок лет сорока пяти – пятидесяти, с небритой, помятой физиономией. Он пригладил ладонями два пучка длинных редких волос, оставшихся от наступающего, словно пустыня на оазис, облысения.

– Слышь, земеля, закурить найдётся?

Я дал сигарету и указал на соседнее строение.

– Из вытрезвителя, что ли?

Мужичок жадно затянулся дымом.

– Если бы! Позакрывали наших благодетелей, и уже давно… Штраф выписали за распитие… Теперь другие порядки… Может, зайдём в рюмочную? Деньги есть?

Я сжалился над бедолагой и подал сотенную. Незнакомец пальцами руки протёр уголки губ.

– Ого-го! Спасибо, друг! В долгу не останусь… Если что надо – документики какие справить, или компанию составить… Заходи в рюмочную на Карла Маркса, я там, по случаю, бываю. Иль спроси, где Ромка Беспалый – мол, друг ты мне – тебе скажут, где я своё здоровье гублю.

Пожав благодарственно мне руку, мужичок спешно ушёл. Я направился к себе на квартиру. По пути достал телефон и стал просматривать пропущенные вызовы. За время пребывания в отделении со мной хотели пообщаться три персоны. Первой была мать, второй – цыган, а третья была не определена. Настроение было приподнятое, и мне не хотелось общаться с женщиной, которая была моей матерью, но надо было, иначе замучит звонками. Я набрал номер.

– Здравствуй, сыночек! Звонила узнать, всё ли у тебя в порядке… Не болеешь ли? Может, чем помочь? Хотела бы с тобой увидеться.

От её голоса к груди подкатил тугой ком, когда-то он вызывал у меня слёзы. Но это было давно! Мой голос был лишён эмоций.

– У меня всё хорошо, не болею, помощь не нужна. А насчет увидеться… это лишнее. У тебя своя семья, жизнь… Не стоит утруждать себя.

Мать всхлипнула.

– Сыно-ок, любимый мой! Прости меня, я ж уже сотни раз винилась перед тобой и Юрой! Хожу в церковь и молюсь за вас! Нет мне жизни без прощения!

Я почувствовал, что во мне закипает злость.

– Прощенья хочешь?! – Я смахнул рукой выступившую слезу: – В церкви молишься за нас?! Не за нас ты молишься! Грехи свои замолить пытаешься. Пусть Боженька и прощает.

Я оборвал сигнал телефона. Осознав, что шевелю желваками, попытался успокоиться. Надо было подумать о чём-то хорошем, радостном. Но ничего не мог с собой поделать, ненависть и злость держали меня мёртвой хваткой. Мои мысли поглощала жажда мести, не физической расправы, а душевной. Я хотел, чтобы она испытала, что такое подлость, предательство, измена! Чтобы прочувствовала до глубины души всё, что пережили мы с отцом! И в конце концов осознала, кто она есть в этом мире, а осознав, померла бы от такого стыда! Как пережил своё горе отец, я помню. – Мой милый папуля! Я тебя люблю! – Думая о родном человеке, я почти успокоился. Занятый своими мыслями, я вздрогнул от телефонного звонка. Первая мысль – она! Но на поверку оказалось – звонивший не определен. Подобные безликие звонки раздражают. В таких случаях я включаю запись – вдруг по работе. В трубке раздался приятный баритон.

– Здравствуйте, я могу услышать Григория Юрьевича?

Мне не понравилось, что звонивший не представился. Поздоровавшись и назвавшись, поинтересовался, как зовут интересующегося мной.

Баритон перестал быть приятным.

– Разрешите остаться неизвестным. Были времена, когда меценаты предпочитали не распространяться о своей добродетели. Позвольте и мне, совершая благородный поступок, пребывать в тени. – Я подошёл к своему дому и остановился у подъезда. – А суть поступка: уберечь вас от необдуманных действий. Речь идёт о встрече Волкова и немецкого бизнесмена, на которой предполагается ваше присутствие. Смею заверить, быть фигурантом в этом деле для вашего здоровья категорически противопоказано. Если примете правильное решение, то и телом, и духом будете здоровы. Я намекаю и о финансовой стороне вопроса. Сумма, которую вам обещал Волков, будет выплачена мной. В случае вашего согласия вы завтра же получите сто тысяч евро. Понимаю, у вас может возникнуть мысль: а не проще ли этому добряку избавиться от меня? За себя не беспокойтесь, такой специалист, как вы, мне будет нужен. Слово за вами!

Мне чудилось, что неизвестный добряк смотрит мне в спину. Я ощутил, как под плащом рубашка прилипла к телу.

– Вы очень убедительны. Я согласен.

Голос доброжелателя смягчился.

– Вот и чудненько! Надеюсь, ваш друг со смешным носом тоже не объявится?! Завтра я перезвоню по оплате…

Попав в квартиру, я быстро поужинал и завалился в кровать. Цыгану решил не перезванивать, не было настроения. Да и устал – насыщенный выдался денёк.

Мне снилась всё та же рыжая, соблазнительная красавица. Она, как и прежде, манила меня пальчиком, но я лишь тянул к ней руки и не мог двинуться с места. Ноги увязли, словно в битуме. Я дергал то одной ногой, то другой, но тщетно. Мученья прекратились одновременно с мелодией телефона. Не размыкая глаз, приложил трубку к уху.

– Да-а!

– Привет, Грех! Ты дома?

Я узнал цыгана.

– Да, дома, что звонишь в такую рань?

Друг не унимался.

– Ты что, какая рань? Уже около десяти! Я у твоего подъезда, жму на кнопку, ты не открываешь. Ты точно дома?

Я потянулся спросонья.

– Точно, точно. Сейчас открою.

Натянув джинсы, я поспешил запустить томящегося на улице Алексея.

Лёха живо прошёл на кухню, включил чайник и заглянул в холодильник. Выудил из него кусок колбасы и шмат сала. Пристроившись у кухонной столешницы рядом с мойкой, стал делать мясную нарезку.

– Давай, Грех, быстро пожрём и за бабульками в контору, я чую, они нас уже ждут не дождутся.

Я сел за стол.

– Боюсь, ты рано собрался за денежками…

Цыган достал булку хлеба и принялся её кромсать.

– А зачем ждать до после обеда? Вот увидишь, отдадут, как только приедем. Ну, если чё, перекинемся в картишки, стулья же у них, наверное, есть в этой их бугал… бухал… – ну, где бабульки выдают.

Я включил диктофон на воспроизведение. Слушая, цыган медленно разворачивался, я увидел его лицо и ахнул. Дело было не только в косом взгляде.

– Что с тобой, Лёха?!

Цыган дослушал запись, фальцетом спросил:

– Где?

Я указал пальцем.

– С лицом что опять приключилось? Тебе что, на нём сплошную сливу сделали?

Алексей сел на стул рядом со мной, его глаза дружно смотрели на разделяющую их тёмную переносицу.

– Не – а. Я сменил мазь. Это автозагар! Теперь лицо, как нос. Я просто стал тёмным цыганом.

Я засмеялся.

– Тёмным цыганом ты был всегда. А сейчас ты какой – то негроидный цыган!

Лёха словно пропустил мои слова мимо ушей. Резво встал и начал выкладывать нарезку с разделочной доски на тарелку.

– Ты, Грех, чай наливай, а я пожрать разложу. И … эт хорошо, чё ты дал этому фраеру добро! Бабло то же, а делать ваще ничё не надо! Всегда б так жить! Ничё не делаешь, а тебе бабло дают. Нате, Лёха, возьмите пожалуйста! – Цыган тут же словно погас, его радость иссякла: – Это, Грех, даже классно… но подонок он, этот твой фраер! Кто угрожает, того надо наказывать. Ты как смотришь, Грех?

Я прожевал бутерброд.

– С одной стороны, Волкову нельзя отказывать – обещали! С другой, у благодетеля придётся брать деньги, иначе разобидится и как минимум нас покалечат. По идее, нет выбора!

Проглотив очередной кусок сала, мой друг щёлкнул двумя пальцами.

– И не надо, Грех! Берём деньги у обоих фраеров – выбора – то нет! Тебе сто штук бабла, мне сто штук бабла – пятьдесят на пятьдесят!

Я вскочил.

– Ты думай, что говоришь! Если мы возьмем деньги с того и с другого, то должны их отработать и живыми остаться! Как, если задание одного исключает задание другого?

Цыган потянул меня к столу.

– Садись, Грех, и не кричи. Откуда я знаю, как? Ты у нас голова. Думай ею, а бабло, пока дают, упускать нельзя. Это главный цыганский закон!

Мне пришлось себя успокоить.

– Ладно, обдумаю момент, может, ты и прав. Швырануть этого фраера за гниль его! Вот точно говорю тебе, Лёха, он из окружения Волкова. Здорово осведомлён. И о деньгах знает, и о твоём носе… Мутит что – то фраерок против Волкова. И это уже не в пользу Гуна этого. Тот ещё, наверное, жук!

Цыган отпил чай.

– Точно! Они в войну нас, цыган, за людей не считали! Ты главное, Грех, думай сильно, чтобы деньги у нас остались. Кстати, я тебе подарок кайфовый подогнал. У тебя же днюха скоро!

Я ухмыльнулся.

– Очнись, мой день рождения пятого августа, а сегодня пятое апреля.

Алексей не унимался.

– А август что, по-твоему, не скоро?! Вот я решил прикинуть тебе сюпрайз. Хочу подарить прям счас, вруби свой нотбург. Там надо, чтобы был интер… минтер… Интирмнет его ж душу!

Из уважения к намерениям друга решил посмотреть, что он там натворил в интернете. Скорее всего, прислал мне на почту открытку прикольную.

Я прошёл в спальню и включил ноутбук. Цыган, ухватив тарелку с колбасой, прошествовал следом.

– Пока ты вчера свои беспонтовые дела делал, я сеструху сродную свою развёл. Она, дура, связалась с Андрюхой-электриком. Прикинь – замуж, говорит, за него пойдет! За электрика – во дура! Она же у меня красавица – во, вся из себя такая, и грамотная. Такая грамотная, что прям хочется мозги ей укоротить. Вот я и решил заодно развести её с этим электриком для тебя. А чё, ты же для меня почти родной.

Компьютер загрузился. Я развернулся на офисном стуле к Алексею.

– Ты что, Лёха, с ума спятил? Нафига мне твоя сестра? Согласен, красавица, умница, грамотная, но я её не люблю! Ты зачем её личную жизнь рушишь? Если у неё с Андрюхой любовь, так это же здорово. Не ломай ей судьбу!

Друг, переваривал мои слова, почёсывая затылок.

– Чё-то я не пойму. Зачем ей тебя любить? И ни чё я ей не ломаю! Я этого дистрофика-электрика для тебя подтянул.

Я вообще перестал понимать друга.

– А электрик-то мне зачем?

Цыган тяжело вздохнул.

– Не тебе, а мне – для тебя… Он по компьютерам электриничает. Вот и сделал нам с тобой… – Лёха достал клочок бумаги и прочёл: – Сайт!

Я выключил ноутбук.

– Ага, здорово, я в восхищении! Ты напомни, когда твой день рождения…

Я нервничал. Время шло, а доброжелатель не звонил. Не то чтобы я переживал за деньги – неизвестность и ожидание угнетали. Может, у этого типа поменялись планы по поводу меня. Да ещё цыган нашёл телеканал с мультфильмами. И смотрел не что-нибудь стоящее, а «Губку Боба». Лёха смеялся над каждой глупой выходкой жуткого героя мультфильма. Я чувствовал: накопившаяся нервозность и весёлость цыгана начинают разрушать мою нервную систему.

– Лёх, вот ты скажи мне, что такого смешного ты высматриваешь в этом мультфильме? Поделись, я не тупой, пойму, если это действительно смешно, вместе поржём.

Друг убавил громкость телевизора.

– Нет, Грех, тебе бесполезно объяснять. Ты не засмеёшься. Ты ел цыганский сладкий пирог «сывьяко»?

Я недоумённо пожал плечами.

– Нет, не довелось.

Цыган щёлкнул пальцами.

– Вот, Грех, я тебе и толкую, что сывьяко – сладкий пирог. Ты почувствуй, у тебя во рту сладко есть? Чё, нет? И не будет, пока не съешь его. Тут тот же расклад. Я скажу, чё смеюсь, а тебя на ха-ха не пробьёт.

Цыган оживил пультом звук телевизора, а я в растерянности продолжал стоять рядом. «Ах он, цыган окаянный! Тихушник косноязычный, ведь утер мне нос!»

Моя месть другу созреть не успела, в домофон позвонили. Я поспешил впустить гостя. На площадку моего этажа поднялся молодой человек в зелёной куртке и бейсболке того же цвета. В левой руке визитёр держал пластиковый планшет с бумагами, а в правой свёрток, похожий на бандероль.

– Курьерская служба. Я могу видеть Золотарёва Григория Юрьевича?

Я переминался с ноги на ногу.

– Я и есть он самый! А что надо-то?

Курьер бесстрастно заученно перечислил:

– Документ, удостоверяющий личность. Подпись о получении посылки.

Сделав смелое предположение, что находится в свёртке, я быстро выполнил все требования зелёного человечка. Получив небольшую тяжёленькую посылку, вернулся в квартиру.

– Лёх, выключай своего параллелепипеда в шортах. Нам вроде как денежки прислали.

Цыган подскочил, словно его ткнули шилом.

– Да ну, Грех?! Не может быть?!

Увидев в моих руках посылку, мой компаньон, словно заворожённый, обошёл вокруг меня несколько раз.

– Чё мучишь, давай открывай, на бабло хочется позырить!

Я отобрал у любопытного телевизионный пульт и всё же выключил ненавистный мультфильм. Покончив с Губкой Бобом, поставил посылку на стол и, не церемонясь, сорвал с неё фирменную бумажную обёртку курьерской службы. Это была картонная коробка, обкрученная скотчем. Примостившись рядом, цыган, блестя глазами, нетерпеливо постукивал пальцами по столу. Я взял нож и уже был готов разрезать скотч, как мой мозг выдал неприятную мысль. Следуя приказу головы, руки непроизвольно отдернулись от стола.

Цыган удивлённо наморщил лоб.

– Ты чё дергаешься, как нервыстенщик. Давай вспарывай уж!

Я сел на стул.

– А если там не деньги, а бомба?!

Цыган скривил лицо.

– Прям уж, вот этот подонок -фраерок взял и бабахнул нас из-за каких-то ста штук… евро…

Окончание высказывания Лёха произнёс с расстановкой, тихо и неуверенно. Но тут же воспрял духом.

– Нет, Грех, это бабло, я чую его запах! Давай я сам открою, и ты увидишь – там не бомба!

Я был бы рад поверить обонянию другу, но осторожность взяла верх.

– Не торопись, Лёх, давай я сначала пробегусь по следу посылочки и курьера.

Путешествие полученной мной коробки было недолгим. Недавний молодец в зелёном упаковывал посылку в головном офисе Волкова. Это был кабинет, соседний с приёмной. Я внимательно разглядел солидного немолодого мужчину, который и поручил произвести доставку свёртка. Это и был наш доброжелатель. В коробке были действительно деньги и записка к ним. Но я не собирался останавливаться на достигнутом и с ходу проник в след прошлого жаждущего остаться неизвестным. Благодетелем оказался младший брат Владимира Александровича – Волков Алексей Александрович. Его решение отправить деньги курьером было специальной задумкой. Во-первых, тем самым я оставался, по его мнению, в неведении об отправителе, а во-вторых, он показывал, что знает, где я живу. В принципе неплохой ход. Не мог же он предположить, что я разыщу его через неразговорчивого посредника и неговорящую коробку с деньгами. Мне представилась возможность узнать о планах младшего Волкова и его интриге с немецким бизнесменом. Он и впрямь имел на меня виды. Хотел удостовериться, что Гун не обманет его, как собирался поступить с его братом. Моё будущее задание было аналогично заданию Волкова-старшего. Как предполагал наш доброжелатель, я должен был присутствовать на его переговорах с немцем, которые должны были пройти после встречи Гуна и Волкова-старшего. Узнал, что именно Алексей Александрович в течение года занимался разработкой будущих инвестиций своего брата. На самом деле младший брат испытывал чувство неполноценности перед старшим, а именно – свою несостоятельность. Его обременяло пребывание на вторых ролях и работа на зарплату. Младшего брата не устраивало месячное вознаграждение с пятью нулями, он хотел неизмеримо большего. Ему нужен был крупный начальный капитал, и Гун вовремя подвернулся. Алексей Александрович действительно хорошо поработал с немцем. Проект инвестиций был максимально соблазнителен и обоснован, если бы не одно «но»: Гун был, по-русски говоря, кидала. Волков-младший знал об этом пикантном пунктике, и не только… Во время своей поездки в Германию полгода назад Алексей Александрович раскрыл перед немцем свой план. Он обещал, что лже-инвестиционный проект будет подписан, если из украденных у брата восьмисот миллионов долларов получит десять процентов. На том эта парочка и порешила. Я не зря так далеко прошёл в прошлое, мне стал доступен и немец. Его совсем не устраивали планы Волкова-младшего. Гун не только не собирался отдавать проценты наглецу, но, как и Волкова-старшего, определил к ликвидации.

Операция Гуна была проста и сложна одновременно. Предполагалось, что инвестиционные платежи при подписании договора должны быть разбиты на два основных этапа. Сначала перечисляется отдельными платежами по пять – десять миллионов, общей суммой в четыреста миллионов долларов. Через три месяца, на втором этапе, Фридрих получает вторую половину от оговорённой основной суммы. И уже через полгода искусственно создаётся кризисная ситуация, для решения которой предполагается запросить у Волкова – старшего ещё четыреста миллионов долларов. Если бы Владимир Александрович начал платить, то жил бы, пока из него вытягивают деньги и ни днем больше. Ко всему прочему для подстраховки Фидрих завербовал человека из Волковской компании, который отслеживал действия обоих братьев. Волкова-младшего мучили сомнения по поводу обещанной уступки немца в восемьдесят миллионов долларов. Он даже не предполагал, что подписанный договор – это его смерть. Тем не менее, брат-предатель планировал подстраховаться с моей помощью. А затем моё пребывание в этом бренном мире предполагалось прекратить…

Я непроизвольно сжал кулаки. Взгляд сфокусировался на коробке.

– Лёх, это бомба, но другого плана!

Цыган отдёрнул руки от стола и присел рядом.

– Ты отвечаешь, Грех?!

Я срезал скотч. Открыв крышку, вытряхнул содержимое на стол.

Это было десять упакованных банком денежных пачек. Банкноты были достоинством по сто евро. Мой друг схватил обеими руками деньги.

– Вот это бабло… бабловее не бывает! Грех, мы богачи!

Цыган аккуратно вернул пачки на стол.

– Давай поделим – и в кабак… Оторвёмся по полной!

Я закрыл пятернёй деньги и грозно посмотрел на друга.

– Никаких «оторвёмся по полной»! Нам крупно не повезло, Алексей! Этот, как ты говоришь, фраерок, хочет, чтобы я ему помог в одном дельце, а потом нас с тобой в расход…

Цыган изменился на глазах. Его эйфория иссякла, он задумался. И через несколько секунд его глаза вновь горели. Он щёлкнул пальцами.

– Так это ж нам прёт, Грех! Он хочет, а мы уже знаем – чё хочет. Мы опять снимем с него бабло, когда поможем, а там сами и грохнем. Я даже плачмассовых цветов куплю за его бабло, ему на могилку.

Вот что у цыгана не отнять – его сложно загнать в тупик, у него всегда найдётся решение, особенно, если это касается денег.

– Ладно, Лёх, что-нибудь придумаем, но убивать этого гада не будем. Хлопотно это, да и грех большой.

Согласно кивнув, цыган немедля разложил пачки денег в две одинаковые стопки. Одну из них пододвинул мне, а из другой взял пачку и, распечатав, стал считать купюры. Я недоумённо смотрел на друга.

– Что ты делаешь? Зачем их пересчитывать?

Не отрывая взгляд от мелькающих в пальцах купюр, цыган хмыкнул.

– А вдруг нас лоханули? И, как говорит моя маман, надо, чтобы бабульки привыкли к рукам, тогда другие бабульки станут липнуть к этим. И просто считать бабло клёво!

…Я проснулся от боли. Мало того, что болели голова и рёбра и было тошно, ещё и подсознательно ощущал сильное беспокойство. Что со мной произошло, я не помнил. Осторожно открыл глаза. Так и есть! Мне было о чём беспокоиться… Я лежал одетым на железной кровати на старом матрасе. Боже, где это я?! С трудом приняв сидячее положение, осмотрел помещение. Небольшая комната, без окон, стены кирпичные, пол бетонный. Из мебели лишь кровать и стул. Имелась и дверь, к которой я и побрёл. То, что она оказалась запертой с другой стороны, меня уже не удивило. Я понял: нас с цыганом похитили и пытали. И у меня сотрясение мозга и память вырубило напрочь. Наверное, кто-то хорошо приложился по голове. На всякий случай я постучал в дверь. С другой стороны послышался неясный шум, а затем знакомый голос друга.

– Грех, это ты?

От радости сердце у меня забилось чаще.

– Лёха, ты жив! Я так рад слышать твой голос! Ты в порядке? Ты один?

Опять я сначала услышал какие-то звуки и только потом ответ друга:

– Один я, один, совсем один. Вот только голова раскалывается и наручники не дают встать! Фигово это! Лежу в железе, мыслю о жизни, о любви. Не успел я ещё пожить хорошо, и любить – тоже мало любил…

Я чувствовал, что у меня от жалости к другу готовы были навернуться слёзы.

– Ты, Алексей, крепись, мы ещё живы, а значит, есть шанс!

Я почувствовал, что от меня зависит – останемся ли мы во плоти, или нас убьют. Я повторно осмотрел дверь. Она должна была открываться наружу, это хорошо. Я подскочил к кровати и одним движением скинул раму с сеткой. У меня в руках оказалось грозное оружие в виде железной спинки от кровати. Не долго думая, я с разбега обрушил своё оружие на дверь. Прогнивший косяк не выдержал и рухнул вместе с дверью в соседнюю комнату. Не выпуская грозное оружие, вбежал в помещение. Там на спине, раскинув руки и ноги, словно лучи, лежал прикованный к спинкам кровати цыган. Всё, как я и ожидал, кроме одной детали – он был полуголый. Не обращая внимания на испуганного цыгана, я быстро осмотрелся. Эта комната имела вполне жилой вид, но меня интересовало не её обустройство. В ней было два дверных проёма, один тот, что я вскрыл, и второй – напротив с приоткрытой дверью. Осознав, что произведённый мною шум мог привлечь внимание наших пленителей, я взял наизготовку свою железяку и прислонился у стены возле выхода. Цыган, не ведая, что творит, громко позвал меня, я устрашающе цыкнул на него. Заглянув в полуоткрытую дверь, я увидел длинный коридор с подвешенными коммуникационными трубами и проводами. По обе стороны коридора в определённой последовательности располагались дверные проёмы. Метрах в десяти на противоположной стороне коридора видна была металлическая двустворчатая дверь с круглыми миниатюрными стеклянными оконцами. Не заметив каких-либо признаков охраны, я стрелой метнулся к двустворчатой двери. У меня уже не было сомнений, что мы находимся в подвальном помещении, оставалось разведать выход и по возможности раздобыть оружие у персонала. На моей стороне было преимущество – это неожиданность. Я собирался обнаружить пленителей. Если повезёт – подгадав момент, одного обезоружить ударом спинки кровати. Осторожно заглянул в круглое оконце. Так и есть, это лестничный марш, ведущий наверх. Оценил ситуацию: идти наверх и разведать, что почём, или оставаться у двери в засаде? Кто знает, сколько их там – можно нарваться на нескольких… Я решил не рисковать и ожидать врага у двери. Мне в очередной раз несказанно повезло – услышал тяжёлые торопливые шаги по лестнице. Я изготовился для удара. Только створки дверей открылись, моя железяка описала полукруг по горизонтали и глухо врезалась в появившееся тело. От удара неизвестный сложился пополам и грузно упал на бок. Враг был повержен. Не размышляя, действуя на инстинктах, я обыскал лежащего – при охраннике не было боевого огнестрельного оружия, лишь травматический пистолет и шокер. Придётся огорчить цыгана: наручников, а, следовательно, ключа от них, не было. Прибрав находки, убедился, что наверху всё тихо. Не долго думая, ухватил поверженного за ноги и поволок. Десять метров, что отделяли меня от друга, я преодолевал минут пять, уж больно тяжёл оказался рослый, упитанный охранник, да и спинка от кровати мешала. Втащив бессознательное тело и откинув железяку, вытер рукой пот со лба. Я никогда не видел ранее, чтобы цыган косил, выпучив глаза. Именно таким взглядом встретил меня скованный друг.

– Ключей от браслетов у этого мужика не было, но ты, Лёха, не дрейфь, я сейчас разберу эту грёбаную кровать и освобожу тебя. Зато теперь мы сильнее, у нас есть с чем идти на прорыв!

Я потряс конфискованным оружием.

Цыган взревел:

– Грех! Ты чё тваришь?! Ты его не убил?! Открой меня, ключ под подушкой!

Я дёрнулся: ещё ни разу цыган так истерично не кричал. Выглянув в коридор, убедился, что его некому было услышать. Мои движения были резкими и невероятно быстрыми: в считанные секунды освободил друга найденным ключом. За спиной послышался стон. Я развернулся. Охранник приходил в себя. Указав цыгану на наручники и ворочающегося на полу, взял травматический пистолет наизготовку.

– Защёлкни на нём браслеты, теперь пришла наша пора поизгаляться!

Полуголый цыган, суетясь, быстро выполнил поручение.

– Грех, а теперь мне можно одеться?

Я пожал плечами.

– Да. Почему бы нет?

Пока цыган собирал по комнате свою одежду и одевался, я стоял в проёме двери и следил за коридором. Стонущий охранник, неуклюже опираясь на скованные за спиной руки, принял сидячее положение. Я на мгновение отвлёкся от коридора и встретился с мутным взглядом сидящего на бетонном полу.

– Ты, мужик, сиди, не дёргайся! Лёх, подойди, возьми у меня пушку, а я шокером допрошу нашего гостя.

Передав оружие другу, объяснил задачу, а именно – наблюдать за коридором. Я взял стул и присел рядом с пленным.

– Рассказывай, дружище… – для острастки я стрекотнул перед носом охранника разрядом из шокера. – Сколько человек в охране? Их вооружение? Кто ещё есть в здании? И где мы?

Стоя в дверях, цыган ответил за пленного:

– Грех, мы в подвале театра!

Я продолжал держать шокер у лица охранника и грозно смотреть ему в глаза. Пленный заговорил:

– В смене нас двое – Вовка да я… Николай. Вовка с шокером и резиновой дубинкой, травматик только у меня – он мой личный… А народа наверху много, начало рабочего дня. Человек шестьдесят-семьдесят…

Я услышал стук каблуков по коридору. Резко развернулся к цыгану. Моё тело напряглось, как собранная стальная пружина, оно было готово к новым сюрпризам. Шокер отозвался на моё напряжение разрядом, а пленный – коротким вскриком. Обернувшись, обнаружил бессознательное тело охранника… Взглянул на дверной проём – цыган исчез. Скрипя зубами, я бросился к выходу. Так и есть – цыган был в коридоре, он отобрал пакет у незнакомой девушки и пытался её целовать. Я подбежал и отдернул друга от барышни.

– Лёх, не беспредельничай! А вы, дамочка не бойтесь, ответите на некоторые наши вопросы, и мы вас отпустим.

Цыган скинул с себя мою руку.

– Грех, ты чё, прикалываешься? Это же Иринка!

Симпатичная черноволосая девица улыбнулась мне полными яркими губами. Я наморщил лоб: что – то было не так… Друг указал на пакет, принесённый девушкой.

– Иришка тут нам еды притаранила и пивка на опохмелу.

Пока следовал за парочкой, меня осенила неприятная мысль, но развить её сразу не успел… Когда вошли в комнату, знакомая цыгана взвизгнула, увидев лежащего на полу. Девушка в страхе обняла моего друга.

– Ребята, что это с Николаем?! Вы его убили?!

Я поспешил успокоить барышню.

– Ну, у вас и фантазия – убили! Случайно на шокер нарвался, скоро придёт в себя.

Алексей погладил девушку по голове.

– Да, Иришка, он очухается, уже очухивался и сейчас очухается!

Парочка уселась на кровать. Цыган всецело был поглощён своей соседкой. Невольно и я засмотрелся на девушку, на её округлые статные формы. Вот только яркого макияжа много и эта прическа в стиле «вамп» – всё это не по мне. Я взял стул и присел напротив.

– Теперь рассказывайте, что происходит, но прежде ответь мне, Лёх, я спиртное пил?

Цыган солгасно кивнул.

– Пил, Грех. Сначала девки пошутили и налили тебе в сок водки, а потом ты и без них пил. А ты чё, не помнишь?

У меня похолодело внутри.

– Это не похищение! Значит, нас с тобой не похищали? Мы здесь просто скрываемся! Что мы натворили?!

Вынимая бутылку пива из пакета, цыган пожал плечами.

– Да так… Поверь, Грех, ничё серьёзного. И это, как его там… Мы не скрываемся.

Я схватился за голову и взъерошил и без того всегда торчащие волосы. Мой взгляд остановился на лежащем на полу.

– А это тогда кто?! И… Кто меня запер?! И тебя приковал в наручники?! И…

Лёха! Ты же знаешь, мне пить нельзя! У меня сразу проявляется патологическое опьянение!

Девушка, во взгляде которой угадывалось недоумение, осмелилась спросить:

– Ой, Гриша, ты, наверное, запоец?

Я истерично хохотнул, но тут же взял себя в руки.

– Не запоец и не запивец. Патологическое опьянение – это такой редкий синдром. Чуть спиртное попало внутрь, и человек не ведает, что творит, а когда протрезвеет, у него амнезия на всё, что происходило перед и во время выпивки. Такие люди редки и крайне опасны. Вот и у меня этот синдром… Наверное, Господь наделил вдобавок к моим способностям, чтобы не пил. А теперь, Лёха, валяй рассказывай то, что я не помню.

Как я и ожидал, цыган попытался уйти от ответственности.

– Так ты же сам можешь в физиономику свою… прошлое позырить! Ну и зырь, а то ты же знаешь, всё равно привру то там, то сям!

Я попытался пригладить волосы на голове.

– Могу, но не буду – боюсь! Ты лучше расскажи, сильно не привирая, а с прошлым я после разберусь.

Цыган переглянулся с подругой, словно ища поддержку.

– Ну, значит, дело было так… (Меня передёрнуло.) …Ты, Грех, сначала не хотел танцевать, но с соком получилось балдёжно! Тебя было не вытащить с танцулек, а потом ты намахнул на бутершарф с Гулькой, и вы решили с ней махнуть в деревню. Ты собирался знакомить её с отцом…

Я остановил словоохотливого друга. Мало было добиться от него рассказа, надо было попасть на его волну, чтобы понять, о чём речь, и не забывать эту волну направлять в нужное русло.

– Постой, Лёх. Я так понимаю, за авансом мы так и не съездили? Помню, что ты поделил деньги в моей квартире – и все-ё-ё! Давай пляши с этого места!

Цыган озадаченно почесал лоб.

– Нам некогда было авансы получать… Да, Грех, ты пропустил много интересного! Мне даже обидно за тебя… Значит, я поделил еврики, пересчитал свою доляху, гляжу – всё в ажуре, бабло в поряде. Ты свою пайку бобла перетряхивать не стал. Закинул под кровать пачку евриков, сказал, что на чёрный день… И мне говоришь такой: «Пойдём, Лёх, поесть по-человечьи – в кабак». Я те толкую: «Нафига нам кабак, купим килограмм пельменей с кетчупом – нам хватит…»

Я сурово посмотрел на друга.

– Шишков! Я же просил привирать слегка, а не ставить всё с ног на голову. Значит, ты уболтал меня сходить в ресторан – так?

Цыган виновато опустил взгляд.

– Да! Но ты сразу согласился. В кабаке я чиксанулся с… – цыган виновато посмотрел на свою подругу. – Иришка, я ж тебя тогда не знал! Вот, чиксанулся с Гулькой и Танюхой, они сбежали от своих блендеров и были одни. Мы пригласили к себе за столяк. Вот Гулька и набулькала тебе водки в сок. Потом – шурум–бурум, ты тащишь Гульку к тачке…

Я решил уточнить.

– Что это за шурум–бурум?

Друг выразил недовольство, что его перебивают.

– Шурум–бурум – это твои танцульки… Вот, значит, я отговариваю тебя, ещё типа рано, а на улице поздно. Гулька такая говорит: «А слабо в Тюмень на тачке прокатиться?» Там типа есть ништяковский крутой отель – то ли «К Вали», то ли «У Вали»…

Голова раскалывалась, я потёр виски.

– Надеюсь, ты не про «Кволити – отель»?

Друг криво улыбнулся. Сверкнули фиксы.

– Да, точняк! Гулька сказала, чё там есть офигительный ночной клуб и она хочет туда. Ты вызвал тачку, и мы такие на ней с факелами… Нет, фирверки и огонь – это уже после было!.. Тут мы в тачке спали!

Я по-новому взглянул на ситуацию.

– Так мы в Тюмени, или уже вернулись в Курган?!

Девушка хихикнула, друг взглядом осадил подругу.

– Уж лучше бы ты, Грех, вспомнил, чё да как… В Тюмени мы потусили, ты потанцевал… Чёт я с тобой по душам там трепаться стал, ну и ляпнул, чё с младенчества в Ленинград… он Петербург щас… хотел попасть, посмотреть белые ночи и…

Я почувствовал, как меня пробрал нервный озноб.

– И что? Мы пустились вчетвером на такси в Питер с факелами?

Цыган, поджав губы, помотал головой.

– Про факела забудь, не путай меня!.. Грех, мы с тобой не поехали. Ты девок отправил на тачке, а мы полетели. В самолёте мы с тобой раздавили шампусик и утром прилетели в Ленинград.

Я сквозь зубы спросил:

– Куда я отправил девок на такси, и шампанское в самолёте мы раздавили или выпили?

Цыган хотел было хихикнуть, но, взглянув на меня, передумал.

– В Курган они упёрли, а шампусик мы выпили…

Мне пришлось вытереть вспотевший лоб.

– Хорошо, что не в Питер отправил, а … шампанское лучше б раздавили, чем выпили. Валяй дальше!

Друг обнял подругу и продолжил:

– Мы сели в тачку, и ты водиле задвинул про крутую гостиницу, чтобы он вёз нас туда. В звёздочную, чтобы она была люксовая. Иринка, в какой гостинице мы жили?!

Девушка провела пальчиками по чёрной кучерявой голове цыгана.

– Гостиница «Гельвеция», четыре звезды, двухместный номер класса люкс. С таким чудным двориком – эх…

Я огляделся и развёл руки в стороны.

– Так, понимаю, это всё – не «Гельвеция», и номерок не с двориком. Как мы попали в подвал театра из четырёхзвёздочного отеля? Плохо себя вели?!

Цыган кивнул.

– Очень плохо, Грех! Пока ты в баре шурум–бурум, я надыбал у хороших людей чё хотел…

– Погоди, Лёх, ты говоришь – шурум–бурум, я что – в баре принялся отплясывать?

Друг серьёзно пояснил:

– Нет! Ты пиво пил, а я узнал, где казино. Нелегальное, но нам-то чё… Тебе-то без разницы. Ты же знаешь, мне на бабусики играть нельзя – слово мамке дал. Мы решили, ты будешь карту метать. Пока ты развлекался, я встретил свою любовь – Иришку. У её подруги в баре парень бабки стрижёт, там я её и охмурил…– Цыган поцеловал свою подругу – Ты мой выигрыш! А ты, Грех, продул тридцать штук евро в рулетку! Меня не слушал и делал всё по – своему! Потом мы вернулись в гостиницу, и я продал свою тачку…

Я сглотнул.

– Какую ещё тачку? Ты ни про какую машину не говорил!

Цыган сделал удивлённое лицо.

– Точно, не говорил?! Эх… Это был красный «шевроле», не новьё, а чё делать?! Он типа моя мечта – да – а!.. Вот я его продал, значит, и в казино. И опять облом, нет фарта, хоть сдохни! В общем, если не считать десятки, что ты заныкал в Кургане под кровать, сейчас у нас пять штук евро… и мы в подвале у Иришки на работе. Она здесь пастрижёр и костюмер.

Я удивлённо переспросил:

– Кто она?

Девушка с обидой взглянула на нас.

– Гришь, некрасиво говорить о присутствующем в третьем лице. И я не пастрижёр, а постижёр. Занимаюсь париками, усами, бородами… и костюмами.

Я услышал из-за спины голос:

– Да, Ирина, компания у тебя ещё та! (Я обернулся. Охранник смотрел на меня.) Невольно пришлось услышать всю эту историю, друзья, и вот что я думаю. Вы сейчас снимете с меня наручники и выплатите моральный и телесный ущерб. У вас пять тысяч, вот четыре отдаете мне, а тысячи евро вам хватит добраться домой. Думайте живее, не то выйдет ещё дороже!

Пребывая в подавленном состоянии и не желая спорить, согласился с доводами охранника. Я быстро освободил пленённого, а цыган отсчитал четыре тысячи.

Когда страж театра удалился, я повалился на кровать и тут же сел на неё.

– Алексей, сколько времени прошло после того, как ты делил деньги?

Цыган некоторое время не мог определиться со временем, но наконец выдал.

– Сегодня третий день, а что?

– А то! Гун приехал! И встреча состоялась! Хотел предупредить Владимира Александровича о брате его и немце.

Я стал шарить по карманам в поисках телефона. Разыскав гаджет, собрался набрать номер, но друг остановил меня.

– Грех, ты ещё позавчера звонил ему и всё утряс. Сказал, чтобы он не подписывался с немчурой. С фраерком добазарился встретиться, когда приедешь. А потом ты звонил своему отцу, мы мол с тобой в Питере. Обещал позвонить, как вернёшься в Курган. Ты ваще много кому звякал по сотику…

Я со вздохом опустил руку с телефоном. Ирина засуетилась, накрывая простенький стол.

– Нечего хандрить, парни, все ещё образуется, с вашими – то способностями!

Услышав о способностях, я напрягся. Чтобы развеять сомнения, посмотрел на цыгана: тот, жуя чебурек, хотел было пригубить пиво. Я вырвал у него бутылку.

– Мы больше не пьём! И что там с нашими способностями?

Друга опередила Ирина.

– Алексей рассказал мне, что ты, Гриша, видишь прошлое людей, но только если рядом он. Ты и вправду видишь прошлое, когда мой Лёша рядом?

Взяв пирожок, я отвернулся от цыгана.

– Да! Ещё гадаю, а на день Ивана Купалы бегаю голым и устраиваю ночные оргии.

Запивая остывший пирожок кефиром, мысленно метался в поиске спасительных решений. – Что делать?! Неужто вот так, всё потеряв, возвращаться домой? А что там? Дома те ещё проблемы! Стоп! Главное – успокоиться и решить, с чего начать, а там всё само встанет на свои места. Начнём с профуканных денежек. Надо попытаться вернуть их!

– Лёха, у меня план! Поездка домой откладывается. Твоя задача – доступно объяснить принцип работы казино. Меня интересуют их азартные игры и общие правила. Ирина, а тебе поручение – привести нашу внешность в надлежащий вид. Мы сегодня идём на дело – будем обувать казино!

Девушка, как школьница, подняла руку.

– А можно предложить? Я могу сделать распечатку из Интернета о правилах игры в покер, блек-джек и рулетку. Надо?

Мне пришлось позволить девице помочь нам и с этим.

К полудню мы с цыганом рубились купленными картами в покер, как заправские игроманы. В какой-то момент цыган, начав тасовать, откинул карты в сторону.

– Жулик ты, Грех! Пользуешься своей физиономикой, знаешь мой приход!

Я потянулся за разлетевшейся колодой.

– Так я тренируюсь! Забыл, что ли, вечером в казино идём?

Друг ехидно усмехнулся.

– Там такой расклад не канает. Здесь я вижу свои картишки, и ты их поэтому знаешь. А там крупье свой приход не знает, он, типа, играет всегда в тёмную. Вот скажи, как мы вытряхнем из них своё бабло?!

Необоснованно уверенно я закинул ногу на ногу. И для меня это был животрепещущий вопрос.

– Как?!

Меня выручила звонкая поступь каблуков Ирины. Через мгновение в комнату вошла подруга цыгана.

– Ребята, я вам приобрела пару светлых сорочек. А что, если нам прогуляться по городу? Предлагаю пройтись по Невскому, заодно и поедим! Идёт?!

Наша прогулка превратилась в целый поход. День прошёл чудесно, по крайней мере для влюблённой парочки, я же ощущал себя случайным гостем на чужом празднике. Изрядно утомившись, мы вернулись к театру, подвал которого стал нашим временным жилищем.

Я оглядел свою маленькую команду.

– В общем, так! Я даю вам двести евро, вы размениваете их на фишки и играете – во что вам заблагорассудится. Лёха, твоя задача частенько поглядывать на меня. Если закурю, то ты немедленно выдвигаешься в туалет. Я тоже там буду… При встрече в уборной объясню, что тебе делать! Ира, твой крест – это Алексей. Следи, чтобы не увлекался игрой и делал мелкие ставки. И главное – помни про туалет: смотри, закурил ли я!

Цыган сверкнул глазами.

– Ей – то зачем идти к тебе в туалет?!

Я положил руку другу на плечо.

– Нет, Алексей, она мне в туалете не нужна, ты мне там нужен, а Ирина мне в этом поспособствует.

Алексей движением плеча скинул мою руку.

– Ничего не получится, Грех! Я мамке дал слово, что на деньги играть больше не буду. А моё слово, как камень!

Я с пристрастием посмотрел на товарища.

– Тебя никто и не просит играть на интерес. Двести евро – это разве деньги? А если я скажу, где и как играть, во что вкладываться, это будет мой ход, не твой. Ты в этом случае лишь мои руки и ноги. – Я решил обратиться к девушке за поддержкой: – Ведь так же, Иринка?!

Девушка обняла цыгана.

– Конечно! Лёш, ты не нарушишь своё слово!

Цыган поцеловал девушку.

– Зайка моя, я твой камешек без ручек и ножек! Ручки и ножки Грех отобрал…

Я отвернулся от влюблённых.

– Кстати, о ножках! Ирина, тебе бы не помешало сменить обувь на бес- каблучную. Вдруг нам придётся быстро передвигаться пешим способом. И документы всем надо оставить здесь!

На такси проехали в пригород Петербурга. Часы показывали 22.00, а на улице даже не смеркалось. Из машины вышли у двухэтажного строения. По яркой иллюминации можно было судить: перед нами ресторан или ночной клуб. Первый этаж занимал обширный зал с беснующейся под музыку молодёжью. Заплатив за вход и скинув верхнюю одежду в гардеробе, прошли на второй этаж. Здесь мы попали в небольшой уютный ресторан. Не останавливаясь, прошли по залу. На красном шёлке стен выделялась светло- коричневая металлическая дверь. К нам подошёл охранник.

– Я вас слушаю?

Цыган достал пластиковую карту и протянул остановившему нас. Ознакомившись с карточкой клиента казино, секьюрити приложил к магнитному замку ключ. Послышался едва уловимый щелчок, и дверь приоткрылась.

– Прошу, господа. Желаю хорошо провести время.

Оставив неискреннее пожелание без ответа, мы прошли в игровой зал. Я был несколько удивлён. Не ожидал, что при запретах на азартные игры возможно скрывать такое большое казино. В зале располагались три рулетки и восемь столов для покера и блек-джека. Заведение процветало, об этом можно было судить по играющим, их было человек пятьдесят – шестьдесят.

Цыган покрутил у меня перед носом картой, что показал охраннику.

– Чуешь, я тут свой! Я коньячку тяпну, от совести, всё же мамка метлой гнала бы отсюда… он халявный. А?

Я сурово осадил друга:

– За такие деньги, что мы здесь оставили, родными стать можно. А халява здесь для простаков, чтобы карманы побыстрее пустели. Выпьешь – считай, ты мне не друг!

Цыган оскалился золотыми фиксами. Не обращая внимания на товарища, я пошёл к кассе, чтобы обменять валюту на фишки.

Присмотрел свободное место за покерным столом, присел. Быстро ознакомившись с правилами, сделал минимальную ставку. Сыграв три партии с небольшими потерями, решил заняться исследованием следов прошлого персонала. Меня интересовало недавнее прошлое, а именно – мысли и помыслы сотрудников казино. Нужно было найти их внутренние секреты, которые, возможно, помогли бы нам отыграться.

Крупье, делавший нашу игру, вновь раздавал карты. Профессиональным жестом он выкинул руку вперёд и застыл вместе с летящей картой – я встал на его след прошлого.

«…Кажется, лысому пришло три туза! Если у меня будет игра и его карта старше… Даст ли чаевые? Играет по-крупному… Скорее даст, чем нет. Пролетит Костик со своим дружком! Если уж Лилечка заметила, что он играет на себя, то Саныч по камерам точно вычислит. А это попадалово на здоровье и деньги. Лучше по-тихому получать свои кровные, пока не прикроют лавочку, а там Саныч не бросит, пристроит…»

Я перескочил на следующий след прошлого – крупье соседнего стола.

«…Наберут эту молодёжь! Всё экономили бы! Какие из них каталы? Чуть что: «Андрей, лоху прёт, пора окучивать». Имел бы проценты – другое дело… Ну что ты выдвигаешь карты одна над другой, будто там свершится чудо и придёт Флеш – Стрит! У тебя две пары, и они не пляшут против моего Каре!»

Отметил для себя, что этот крупье заранее знает карты, перешёл на другой след прошлого. Это была девушка – крупье рулетки.

«Боже, какой ужасный вечер. Клиент – сплошное жмодьё! Вон тот с усиками, да и этот в костюмчике – на каждом по килограмму золота, а чаевых – на чай и хватит. Игорюше вот чаевых не надо, нажал на клавишку, и шар – бух в нужное гнездо на нужную циферку. Клиент в проигрыше, а ему презент от Сан Саныча, с наших чаевых, конечно! Где справедливость?!»

Эпизод мыслей девушки меня заинтересовал. Решил заглянуть в прошлое «Игорюши». Игорь крутил рулетку в центре зала. Пройдясь по его следу, решил – пора закурить!

Мгновение – и я вернулся в реальность. Прошлое уже произошло, будущее ещё не определено, и только здесь, в настоящем, кипит жизнь!

Застывший крупье за моим столом ожил. Карта, брошенная им, продолжила полёт и упала ровнёхонько на играющий бокс соседа. Следующая карта предназначалась мне. Я закурил. Искоса посмотрел в зал – видят ли мой сигнал? Цыган играл в блек-джек, Ирина стояла у него за спиной. Мы встретились взглядами. Заметила!

– Будете смотреть карты?

Вопрос крупье вернул меня к игре.

– Да, конечно!

Партия оказалась для меня выигрышной. Сделал очередные ставки и поставил на бонус. Привлёк внимание крупье.

– Слышь, друг, отлучусь ненадолго, ты присмотри за моим боксом!

Как и предполагал, в туалете встретил цыгана. Убедившись, что на нас никто не обращает внимания, вполголоса стал объяснять ситуацию.

– Лёх, ты сейчас заканчивай играть в «двадцать одно» и переходи к рулетке, той, что стоит в центре зала, у колонны. Она заряжена! Будешь играть так: смотришь на стол и оцениваешь, тебя должны интересовать цифры, не закрытые ставками, или закрытые, но в меньшей степени, чем другие. Посмотрел, оценил и поставил на них. Ставки делай небольшие, чтобы казино выгоднее было, выигрывая у других, проиграть тебе. Понял?!

Цыган, слегка кося на кончик носа, вытер ладонью лоб.

– Чёт жарко! Грех… А вот то, что ты сказал, так же можно в блек-джек? Я там уже в плюсе на триста рублей!

Я вздохнул.

– Надо было вызывать Ирину!

Друг напрягся.

– Да понял я! В рулетку – значит в рулетку!

Вернувшись, обнаружил на своём игровом месте множество выставленных в стопки фишек. Крупье улыбнулся мне.

– Поздравляю с выигрышем! У вас был Флеш – выигрыш один к шестидесяти.

Сев за стол, кинул две фишки крупье. Поблагодарив, он постучал чаевыми о край игрового поля и кинул их в прорезь в столе.

Недолго думая, я обменял в кассе почти весь выигрыш на деньги. Мой карман вмиг отяжелел почти на шесть тысяч евро. Помня, как цыган отреагировал на мои вводные по рулетке, решил сам ею заняться.

Свободных мест у интересующей меня рулетки не было. Ничего не оставалось делать, как удалить из игры друга. Цыган немало удивился моему появлению. Я наклонился к товарищу.

– Всё отменяется, сам играть буду. Уступи место!

Цыган с неохотой собрал свои жетоны и встал из-за стола. Я живо взгромоздился на стул и оценивающе оглядел стол. На объявление: «Делайте ставки, господа!» – отреагировал не сразу. Подождал, пока другие соискатели удачи не обложат поле своими фишками. Незакрытыми и частично закрытыми осталось пять цифр: 5, 16, 25, 22, 36. Я быстро сделал ставки на все пять номеров. Завершая свой бег, шар запрыгал в рулетке. Крупье развёл руками.

– Ставок больше нет! Ставки не принимаются!.. Выиграли пять красные!

Одна из фишек в сто евро принесла мне выигрыш один к тридцати пяти. Широким жестом я катнул фишку в сторону дилера. Не достигнув края стола, предмет моей щедрости исчез в копилке чаевых. Сосед справа, нервно перебирая в пальцах пластиковую карту, поздравил меня:

– Неплохо для начала. С выигрышем тебя!

Я молча кивнул.

– Не одолжишь пару…

– Не одолжит! Фарт потеряет!

Мельком обернулся на знакомый голос: так и есть, это мой друг стережёт нашу удачу.

– Делайте ставки, господа…

Словно дилер сделал не предложение спокойным голосом, а отдал громогласный приказ, неисполнение которого каралось смертью. В бешеном темпе игроки расставляли свои чипы на поле. Вмиг весь стол был выстлан фишками. Пришлось выбирать цифры с минимальными ставками. Поставил на 2 и 21. Когда крупье стал разводить руки в стороны, собираясь огласить о завершении приёма ставок, я взглянул на его след прошлого. Он уже нажал на клавишу, и движение шара по кругу было предопределено. Крупье метил на зеро. Вернулся в реальность и немедленно переставил фишки на выигрышный вариант.

– Ставок больше нет!.. Зеро! Выиграло зеро! Поздравляю!

Чтобы моя игра выглядела естественно, приходилось чередовать выигрыши с небольшими проигрышами. Как только фишек становилось много, часть менял на больший номинал, а затем передавал другу. Сменилось несколько дилеров, но моё везение не пропадало. Время близилось к двум часам ночи. Для бодрости выпил очередную порцию кофе и закурил. Ирина наклонилась к моему уху.

– Гриша, Лёше идти в туалет?

Словно пижон, я покрутил сигарету в пальцах и встал из-за стола.

– Да, Иришка, а ты пока моё место придержи, поиграй…

В уборной сполоснул лицо холодной водой и повернулся к ожидающему другу.

– Лёх, какой наш приход?

Цыган достал клочок бумаги, ручку и стал разбирать свои записи.

– Э-э-э… сто сорок четыре тысячи шестьсот евриков наликом и плюс фишки у тебя на столе. Ну и… взял я двадцатку. Иринке на презент. Грех, не смог устоять! Ты же знаешь моё отношение к рыжью и Иришке? А тут такие часики с брюликами подвернулись. Бабёнка в карты продулась, вот её и выручил. И ты, Грех, не зырь на меня, как змея на удава! Иринка с нами, как с родными…

Мне пришлось прервать признание цыгана.

– Лёх, ты не о том! Ты почему не сообщил, что свои деньги мы вернули?

Цыган сделал удивлённые глаза.

– Так ты же сам сказал – будем обувать казино! Вот я и швыряю их по полной! Ты бы видел глаза кассирши, когда я ей косарь отслюнявил! – Разглядев в моём лице вопрос, цыган пояснил: – Девке прям дурно было, когда она еврики мне отсчитывала. Отдавала, как свои родные! Ну, а потом у неё дело пошло веселей! У меня уже всё схвачено.

Я подтолкнул друга к двери.

– Ладно, у нас есть ещё немного времени для куража.

Ближе к четырем часам утра народу в казино значительно поубавилось. За столом рулетки, которую я облюбовал, осталось три игрока, включая меня. Пришлось признать, что лимит игры исчерпан. Настала пора покинуть эти благодатные стены. Повернувшись к рядом сидящему цыгану, дал понять, что уходим. Крупье принял от нас фишки, разменял на крупный номинал. Втроём мы степенно подошли к кассе. Я выложил остатки нашего выигрыша. Девушка за стеклом оглядела нас, улыбнулась цыгану.

– Извините, придётся подождать секунду.

Кассир поднесла телефон к пухлым губкам и что – то тихо сказала. Мгновением позже я почувствовал, как меня кто – то взял за локоть, обернулся. Это был один из охранников. Рядом с Алексеем и Ириной стояло ещё двое крупных парней.

– Извините, господа, за неудобства, но вам необходимо пройти с нами. Не беспокойтесь, это лишь формальность…

Я высвободил руку из цепких пальцев говоруна.

– Это с какой стати?!

Охранник лишь молча указал на открывшуюся дверь в кассу. Взвесив перспективы сопротивления, решил принять навязанное приглашение. Нас провели через небольшую кассовую комнатушку в смежный кабинет. Перед нами, на краю рабочего стола из орехового дерева примостился мужчина лет пятидесяти в серебристом костюме. Воцарилась тишина. Незнакомец недобро улыбнулся тонкими губами. Не дожидаясь дальнейших непредсказуемых событий, взглянул на прошлое любителя блестящих пиджачков и штанишек. Это был управляющий всем увеселительным учреждением. Он был убеждён, что мне не просто везло в игре – существовал какой – то подвох. По большому счёту ему было не важно, каким способом мы обыграли казино. Мы не могли выиграть по определению на заряженной рулетке, и это главное. Следовательно, мы обокрали казино и его лично. Его!! – Я выделил отношение управляющего к деньгам казино. Он относился к ним отчасти как к своим, хотя не был владельцем заведения. Я пошёл по его следу прошлого, и скоро всё встало на свои места – в юности он был дружен с сыном теперешнего хозяина казино. Вмиг вернувшись к действительности, продолжил смотреть в серые глаза сидящего на краю стола. Тишина в кабинете оборвалась властным голосом:

– Меня зовут Александр Александрович. Я управляющий этим казино и ночным клубом. Уважаемые, у меня создалось стойкое убеждение, что вы вели нечестную игру! Вот стол, прошу выложить на него содержимое карманов и сумочки.

Глаза цыгана косили, но я понял: он смотрит на меня. Пожав плечами, мол, что поделаешь, стал выполнять требование хозяина кабинета. Ирина, глядя, как мы с другом выкладываем своё имущество, вытряхнула на стол содержимое своей сумочки. Так называемая «формальность» закончилась поверхностным обыском наших персон секьюрити.

Управляющий подошел к изъятому, быстро отсортировал наши личные вещи от денежной массы. Отсчитал пять тысяч евро и приложил к вещам, подлежащим возврату.

– Думаю, так будет по справедливости! Забирайте и прощайте. И впредь обходите моё заведение стороной.

Цыган, взгляд которого прояснился, сделал шаг к управляющему.

– Ты чё, мужик, рамсы попутал! За беспредел ответишь! Да мы тебя без трусов оставим, устроим швырялово по полной!

Я схватил друга и оттеснил к столу, попутно успокаивая охрану, что всё, мол, под контролем.

Управляющий, губы которого презрительно искривились, забрал деньги, которые полминуты назад благодушно был готов отдать нам. Его колкий взгляд устремился на цыгана.

– Если ты, сопляк, не вкурил, то объясняю: в былые времена за попытку обокрасть меня люди жизни лишались! Считай, вам повезло – самое дорогое осталось при вас… И… дамочка, снимите часики!

Было раннее утро, но солнце уже светило, скрываясь где – то за домами. Близились белые ночи.

Мы бесцельно брели по влажному тротуару в сторону центра города. Свежий воздух благотворно влиял на наше удручённое состояние.

– Вот ублюдская рожа! Грех, надо наказать этого фраера! Он отобрал мой подарок! Иришка, ты не дрейфь, я тебе десять часов из рыжья подарю!

Друг резко остановился и наклонился к туфлям, словно собирался поправить гачу. Но он, наоборот, задрал сначала одну, потом вторую штанины. Его носки были обмотаны цветными резинками. Леха снял с носков цветастую обмотку. На асфальт посыпалась валюта.

– У меня ещё есть бабосики в трусниках, в кармане – его мамка пришила! Мамик, какая ты клёвая! Итого, во мне двадцать восемь тысяч евро.

Я обнял друга и подмигнул девушке.

– Куда б я без Лёхи! Мои способности и впрямь с ним проявляются лучше! А этого Саныча мы сегодня же накажем.

По мере нашего пешего продвижения адреналин в крови иссяк, и мы утомились. Ирина вызвала такси по телефону. Нам повезло, машину долго ждать не пришлось.

Я сказал водителю адрес, мои друзья удивились.

– Гриш, это куда мы?!

– Да, Грех, куда?!

Оглянулся на парочку, устроившуюся на заднем сиденье такси.

– Кой-какие дела порешаем – и в гостиницу с красивым двориком…

Ехали мы минут сорок, наконец, машина остановилась. Я узнал небольшой домик средь множества частных строений.

– Иринка, ты посиди, а мы с Алексеем скоро… Пойдём, Лёх!

Когда вышли из машины, повернулся к другу.

– Попадём в дом, возьмёшь в прихожей бейсболку с большим козырьком, а я вязаную шапочку! В нужной нам комнате установлена скрытая камера с сетевым доступом пользователя… В общем, нас будут видеть. Ты, главное, козырёк на нос и головой не крути!

Вдвоём вошли на ухоженный участок. Я подошёл к окну, расположенному справа от входной двери. Просунул пальцы за обналичку оконного откоса и нащупал ключ. Находка идеально подошла к дверному замку. Мы проникли в дом. Цыган, следуя моему наказу, схватил красную кепку. Найденную вязаную шапочку я разорвал в двух местах и натянул себе на голову чуть ли не до подбородка. Но проделанные мною дыры не совпадали с глазами, пришлось расширить их на себе.

Для меня всё было знакомо. Я прошёл через кухню – столовую, прихватив попутно большой нож и пищевые пакеты. В дальней комнате включил свет, откинул ветхий палас. Встав на колени, ковырнул половую доску ножом, она легко поддалась. Следом за первой, с той же легкостью снял ещё три доски. Под полом перед нами предстал вмурованный в бетон громоздкий сейф. Цыган перекрестился.

– Господи, спаси! Грех, чё это?!

Перед тем как спуститься на крышку сейфа, решил дать другу умственно поупражняться.

– А ты как думаешь? Не бабушка же мне подарочек оставила!

Озадачив цыгана, приступил к набору шифра. Несколькими секундами позже открыл дверь сейфа.

Глядя на содержимое стального ящика, цыган опустился на колени.

– Мамка Божья!

Пришлось окриком выводить друга из ступора.

– Эй! Хватит таращиться, давай тару!

Мы махом наполнили пять пакетов и прибрали за собой. Покидали дом быстро и аккуратно. Я запер дверь и вернул ключ на место.

– Ну, а теперь, Лёха, едем в театр за документами и в четырёхзвёздочную «Гельвецию».

Парочка влюблённых мирно посапывала позади меня. Я наслаждался видами утреннего Петербурга.

Гостиница действительно оказалась шикарной. Усадив полусонных друзей в фойе рядом с драгоценными пакетами, быстро оформил двухместный номер. Когда оказались в снятых апартаментах, развязал ручки пакетов и высыпал содержимое на пол. Мои сонные друзья мигом ожили, и было с чего. Здесь всё было вперемешку: рубли, евро, доллары, фунты, облигации, дорогие ювелирные изделия. Глаза Ирины блестели. Девушка, открыв рот, сжала ладонями щёки.

– Кого мы ограбили?! Нас не поймают?!

Цыган обнял подругу за талию.

– Я мысленно своим собственным мозгом допёр – швыранули точно не бабушку Греха! И не дрейфь, цыпа, за такое не ловят, сразу головы режут!.. Я тебе обещал десять часиков из рыжья? Выбирай! … И нас не догонят! Там камера была, но мы с Грехом всё обстряпали тип-топ!

Девушка испуганно посмотрела на меня.

– Она пишет – камера?!

Я опустился в кресло.

– Камера ещё и в онлайн… Но её владелец жмот, поставил дешёвку, она даже без звука…

Я указал цыгану на рассыпанные сокровища.

– Это заначка того, которого ты хотел без трусов оставить, – Саныча, управляющего казино. Золото и брюлики – от клиентов, которые проигрались, влезли в долги и не смогли выкупить вовремя. Деньги… У Саныча с выручкой казино всё не просто. Часть денег он реквизирует в свою пользу. Если проще – ворует! Пятнадцать лет назад он спас жизнь своему бывшему однокласснику, а отец спасённого позже взял его к себе на теплое местечко. Хозяин заведения беспредельно доверяет своему управляющему. А Саныч, значит, ворует. Даже кабинет устроил специально у кассы. Часть доходов казино ежедневно оседает именно там. Раз в неделю вор отвозит свои накопления по адресу, на котором мы были, или к дочери в Москву. Ну, а теперь, друзья, пора и отдохнуть.

Цыган махнул рукой.

– Иди, Грех, дрыхни, а я не смогу, пока всё не пересчитаю! Вот чё человек в бутылку лез?! Я ж говорил ему не путать рамсы – накажу! Лёха – цыган, как камень, куда упал там и остался – не сдвинуть!

У меня зазвонил телефон, по привычке посмотрел, кто звонит. Увидев, что звонок не определён, почувствовал себя неуютно. Я включил запись и нажал приём вызова.

– Здравствуй, Григорий! Узнал?! Вот решил разбудить тебя… Это я, твой доброжелатель. Рад, что держишь своё слово, тем более, оно щедро оплачено. На днях я обмолвился, что потребуются твои услуги. Время пришло, ты мне нужен. Моё предложение с оплатой, думаю, тебя устроит. Плачу ещё одну сотню тысяч евро! Идёт?!

Я присел рядом с цыганом на стул. Помня о планах Волкова-младшего покончить со мной после оказанной услуги, решил своей осведомлённостью заставить подонка понервничать.

– Алексей Александрович, я тоже рад слышать вас в здравии! Так получилось, что я по делам отъехал из Кургана. Но вы не печальтесь, нам необязательно встречаться, чтобы я оказал вам услугу по немецкому гостю. В его планы не входит оплата вашего участия по изъятию денежных средств из компании вашего брата. Вы не получите свои восемьдесят миллионов грин! Афёра Гуна завершится физической ликвидацией обоих братьев Волковых. А моё вознаграждение можете перечислить на новый счет в отделение сбербанка Кургана на имя Золотарёва Григория Юрьевича… Вроде бы всё! Ах, да, мой вам совет…

В телефоне раздались гудки прерванной связи. Чертыхнувшись, я закончил свою речь в отключенный телефон: «… Валите из Кургана куда подальше, пока я не приехал!»

В предвкушении сна, расслабившись я лежал на широкой кровати.

«Насыщенной выдалась ночь и утро, много энергии было потрачено. Быстрее бы уснуть, восстановить силёнки». – Закрыл глаза, но, несмотря на усталость, сон не шёл, что-то меня тревожило. Прислушался к ощущениям. «Что же могло меня озадачить? Наверное, эта тёмная личность – Саныч!» – Развивая ход мысли, не заметил, как встал на свой след прошлого. Опомнился, лишь когда ощутил себя в казино. Я сидел за столом рулетки, вытянув руку, – делал ставки. Справа, у стены, прошла девушка в оранжевом платье. Её внешность показалась мне знакомой. Точно – это она! Рыжеволосая Богиня, что мне снилась. Потеряв интерес к собственной играющей персоне, устремился к желанной и таинственной незнакомке. Моё сердце трепетало: – невероятно – здесь, в Питере, в казино! Ещё мгновение – и я узнаю, кто она! Я заглянул в лицо рыжеволосой и понял – обознался. И тут неожиданно заметил управляющего, он что-то объяснял персоналу. – Вот и чудненько, узнаю, чем этот проходимец меня так настораживает. – Я устремился по следу прошлого управляющего казино. Я нёсся сквозь годы, прожитые малознакомым человеком. Почувствовав нетипичный для Саныча всплеск эмоций, я остановился. Была летняя ночь. Я находился посреди какой-то свалки. Стоя позади Саныча, разглядел ещё двоих. Один – внушительной внешности – возле черного джипа, а второй тучной комплекции рядом, Саныч махнул стоящему возле внедорожника.

– Заводи, Климент, и… Ты знаешь, что делать, а мы с Радиком посмотрим, что будет с Андрюшенькой…

Машина завелась, развернулась, свет фар выхватил из темноты нечто шарообразное, похожее на мяч. Я тут же понял: это торчала из земли голова. Лицо несчастного было искажено ужасом. Воткнутый в рот кляп приглушал вопли пленника. Джип взревел двигателем, и в следующее мгновение всё было кончено. Машина переехала закопанного. От ужаса я впал в какой-то ступор. Стоящий рядом с Санычем Радик был в состоянии полуобморока. Будущий управляющий казино хлопнул по спине испуганного приятеля.

– Вот так, братан, всё может обернуться непредсказуемо! Этот, теперь уже труп, требовал с меня долг. Знаешь, назойливо так канючил, зараза, что достал… Ему много кто должен был. Теперь бедняге деньги ни к чему, отныне все его должники – мои. Так уж получилось, что долговые расписки случайно оказались у меня. Вникаешь в тему?! Радик, дорогой, теперь ты должен мне! Считай, я перекупил твой долг. Денежки большие, поэтому на сборы даю три дня…

Невольно слушая жестокую речь, заметил какое-то движение позади внедорожника. Вглядываясь во мрак, приблизился к машине. Что-то светлое копошилось в земле. Точно из того места, где недавно торчала голова, выкарабкивался незнакомец. Кляп куда-то подевался, и мужчина неистово ругался и стонал. Выбравшись из грунта на поверхность, он безумно осмотрелся. Увидев разговаривающего Саныча, бросился к нему.

– Саша, ты что творишь?! Перепугал меня до смерти! Мы же люди, не звери, всегда можем договориться! Ты что, не слышишь меня, я тебе говорю?!

Незнакомец попытался схватить Саныча за рукав, но у него ничего не получилось. Он вновь попробовал, с тем же результатом – его рука раз за разом проходила сквозь тело бандита.

– Это что такое?! Что со мной?!

Испуганный призрак огляделся и увидел меня. Я вздрогнул. Никто ещё в прошлом меня не замечал. Не зря раньше обходил в прошлом души стороной. Незнакомец с надеждой протянул руки и направился ко мне.

– Скажи, я же не умер?!

Пытаясь отстраниться, я попятился и дёрнулся назад. Раскрыл глаза, дрожа подбородком, глубоко вздохнул. Всё тело было покрыто липким холодным потом. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Успокоился, лишь когда пришёл к мысли – это сон. Кошмарный сон! Но каков?! А может… всё же не сновидение это?! Увиденное было так реалистично… Нет, не может быть! Хотя, что гадать, проще проверить и успокоиться, или… начать пугаться по-настоящему.

Я облизнул пересохшие губы. Хотелось пить. Вышел в соседнее помещение: как и ожидал, цыган вёл перепись наших приобретений.

– Ты чё, Грех? Не спится? Иринка вон на диван завалилась и сразу в отрубон. Уже минут пять в отключке.

Я машинально посмотрел время. Прошло около десяти минут, как уходил к себе в комнату спать. – Получается, если и спал, то какие-то мгновения, или вообще не спал? – Достал из холодильника минеральную воду и стал жадно пить. Утолив жажду, вернулся к своей постели. Чтобы выяснить, что же со мной было, предстояло пройтись по собственному следу прошлого. Я прилёг на кровать, но, как только голова коснулась подушки, сон мгновенно навалился на меня.

Проснувшись, первым делом посмотрел, который час. Почти половина третьего. Пора будить парочку и собираться домой! «Интересно, у цыгана какие планы по поводу девушки?»

Вошёл в соседнюю комнату. Телевизор был включен, мой товарищ спал в неудобной позе на софе. Оглядел комнату: Ирины не было – наверное, убежала на работу. Присел рядом с другом.

– Лё-ёх, вставай! Нам пора домой, загостились, застряли мы тут, в северной столице!

Цыган, поворочавшись, развернулся на спину, его ноги свесились с подлокотника. Приходя в себя, он размял затёкшую шею. Я не мог не съязвить:

– Слабо было доползти до своей спальни? Или лёг бы на пол, не затёк бы.

Друг обиженно взглянул на меня.

– Да телевизор этот… Чё разбудил – то, у нас до самолёта куча времени! Дай поспать!

Цыган прикрыл глаза. Я потормошил товарища за плечо.

– Какой самолёт?! Вставай давай, счетовод! Деньги-то все пересчитал, или часть оставил на завтрак?

Цыган проморгался и сел рядом.

– Ты, Грех, о каком бабле говоришь? У нас с тобой всё посчитано. Каждому по пятьдесят штук евриков и семь на то – сё.

Вспомнил раннее утро, как мы с цыганом пересчитываем отыгранные деньги. «Всё верно, с чего это я к другу прицепился?» Досадуя на себя и чувствуя некоторое беспокойство, спросил:

– А Иринка где? На работу ушла?

Друг смотрел на меня, не понимая.

– Какая Иринка?

Я соскочил с края софы.

– Ты что, идиота из меня делаешь?! Когда утром я пошёл спать, ты сидел на полу с пакетами бабла и рыжья, а она уснула на диване!

Я указал в сторону противоположной стены. Цыган с безумным видом смотрел в направления моего пальца.

– Грех, там нет дивана! Там стол… Ей, наверное, на нём было не в кайф, и она свалила… Точно, ты втихаря вчера выпил халявного коньячка, а с халявы бывает так торкает! У тебя болезнь алкашная, тебе же пить нельзя! Ты шёл бы поспал, до самолёта ещё вагон времени.

Мне показалось, я схожу с ума. Я смотрел на полированный стол, где утром был диван и… Иринка. Это был не наш номер! Но память утверждала и обратное: это наш номер, и мы в нём с цыганом считали выигрыш. Никакой девушки с нами не было.

– Боже мой, Лёха! Что-то с моей головой не так!

Цыган усмехнулся.

– Чё, открытие сделал?

Я вновь присел рядом с другом. – Полетели, наверное, мозговые предохранители, не заменишь. Теперь один путь – в психушку! – С надеждой на некий розыгрыш спросил товарища:

– Покажи билеты на самолёт!

Цыган с готовностью быстро встал, достал из небольшой мужской сумочки два билета. Я внимательно осмотрел их, вспомнил, как мы перед поездкой в казино подстраховались и купили билеты в Курган… Но в моей памяти был и другой вариант: когда поехали с Иринкой в казино, у нас не было авиабилетов!

Несмотря на противоречия, что-то стало проясняться. Мою голову заполняли два набора четких воспоминаний. Реальностью же было то, что окружало меня. Следовательно, одно из воспоминаний было ложным. Здесь я протрезвел не в подвале театра, а в гостинице. Мы почему-то проигрались не так внушительно, как в другом воспоминании, да вдобавок по какой-то причине отсутствовала девушка. – А вчера… сегодня ночью в реальности я отыграл наши денежки с небольшим плюсом. И наш выигрыш не отобрал управляющий казино. Я вообще помню его только в ложной памяти. А, как следствие, у нас нет пакетов с похищенными ценностями… – Да какие, на фиг, ложные воспоминания, если они в мозгу такие отчётливые! Тут что-то другое! Вот я же помню этого Саныча! И сон этот, где рыжеволосая девушка… а сон ли? – Мгновение, и встал на свой след прошлого. Я опять ощутил себя в казино, но на этот раз сторонним наблюдателем. Кругом азарт, ажиотаж. Я раз за разом обыскивал во времени всё казино и ночной клуб. Но так и не обнаружил Саныча. – Всё! Нет человека, нет следа прошлого! Его просто не было, а воспоминания действительно ложные. Скорее всего, у меня какое-то осложнение в мозгу, вызывающее галлюцинации в памяти! Да, бред, ну а что ещё ожидать от дурака. Я же идиот!.. Точно, идиот! Но… У меня же есть стойкая память, что до пробуждения имелись только одни воспоминания, те, что я чуть не забраковал! А эти – реальные, появились после сна! Так, стоп… В обоих вариантах, в том числе и в сновидении, фигурирует казино, причём без сильных внешних различий. Следовательно, его хозяин во всех случаях должен быть один. А Саныч был другом его сына в школьные годы. Этого-то таинственного «Хозяина» я найду влёт! – Быстро прошёл по ближайшему прошлому дилеров казино и обнаружил, что управляющий вместо Саныча – некто Альберт Робертович. Как и ожидал, этот фигурант обладал нужной мне информацией о владельце увеселительного заведения, а вот Саныч в его памяти тоже отсутствовал.

Вернул цыгану авиабилеты.

– Убери и не потеряй. Возможно, мы и улетим нынче, если кое-что успеем сделать.

По телефонному справочнику вызвал такси. Через полчаса мы с другом мчались на «Тойоте» вдоль набережной Невы. По всей видимости, цыгану наскучило молча ехать, и он принялся допытывать меня:

– Чё почём? Куда мы рулим?

Отвлёкшись от своих мыслей, решил удовлетворить любопытство друга.

– Куда рулим, ты слышал, когда я называл адрес! Тебя, наверное, интересует – к кому и зачем? Нам нужен Зайцев Валерий Анатольевич, хозяин казино. Надо узнать, где находится дружок его сына – Саныч. А тип этот мне необходим, чтобы разобраться с твоим и моим прошлым…

Размышляя, цыган наморщил лоб.

– А-а… Понятно! А чё, Грех, ты можешь разделить прошлое? Своё ты хоть на куски режь, а моё не трожь! Ты не представляешь, какое оно хрупкое!

Я попытался объяснить другу:

– Тут, Алексей, другое дело. У меня в воспоминаниях раздвоение, и это как-то связано с Санычем. Ты его тоже помнил, даже грызся с ним. Он отобрал твой подарок – золотые часики… Но ты этого не помнишь… А я помню! Понял?!

Взгляд цыгана переместился к переносице.

– В смысле, понял? Я забыл, как у меня рыжьё увели?! Да ни в жизнь! А-а, понял! Это как с той девахой, чё тебе на столе глючилась? Мы ща по этим фраерам прокатимся, и твои глюки проходят! Так?

Вздохнув, согласился с выводом друга. Что-что, а суть он улавливает почти всегда.

Приехав по указанному мной адресу, прошли через стеклянные двери. У турникета нас остановил охранник.

– Вы к кому?

Я с готовностью ответил, что к Зайцеву.

– У вас назначено? Как о вас доложить?

Казалось бы, простые вопросы застали меня врасплох. Протянув свой паспорт, выдал, что вертелось на уме:

– Передайте Валерию Анатольевичу, мы по поводу его ночного клуба и казино… С частным, так сказать, визитом…

Бесстрастное лицо стража, словно маска, было лишено эмоций, лишь пронзительный взгляд кипел энергией, заставляя внутренне напрячься.

Попросив подождать, суровый охранник сначала позвонил по внутренней связи, а затем вызвал по рации неких дежурных по этажу. Прибывшие двое бравых ребят просканировали наши персоны портативными металлодетекторами и пригласили пройти по лестнице. Вели нас профессионально: один спереди и справа, второй позади. На третьем этаже мы вошли в приёмную, где трудился над бумагами секретарь-референт. Мужчина попросил выложить в специальный ящик наши телефоны. Затем показал жестом, что можно входить. Кабинет был огромен, но при этом не лишен уюта. Наряду с массивным рабочим столом у стены с окнами, выходящими на Неву, располагался чайный уголок с модной китайской атрибутикой. Стены информировали гостей о заслугах и достоинствах хозяина кабинета в его стараниях на благо обществу. Они были увешаны грамотами, хвалебными письмами от официальных лиц. Но в глаза прежде всего бросилась большая фотография в строгой рамке под стеклом. На ней Зайцеву пожимал руку президент России.

Хозяин кабинета сидел за своим рабочим столом. Его сухощавое, несколько вытянутое лицо словно задавало немой вопрос: «Слушаю вас?».

Я указал на стулья у стола.

– Валерий Анатольевич, можно присесть?

Зайцев слегка прищурился и приятным, с хрипотцой, голосом предложил:

– Присаживайся, молодёжь! – Подождал, пока мы с цыганом расселись: – Ну, теперь, хлопцы, рассказывайте, что там с моим ночным клубом?.. Начните с того, откуда вам известно, что казино моё?

Видя, что Зайцев формирует в пальцах мундштук папиросы, я достал из кармана сигарету.

– Можно?

Мужчина, улыбнувшись, кивнул.

– Кури уж, коль достал!

В следующий момент Зайцев указал длинным полусогнутым сухим пальцем охраннику.

– Петро, подай парням пепельницу.

Прикурив сигарету и пододвинув принесённую пепельницу, выпустил клуб дыма.

– Интересная фотография… Вы с президентом!

Хозяин кабинета усмехнулся.

– Понравилась? Это фотошопом по-нынешнему называется. Подарочек друзей…

Мне стоило усилий не выказать разочарования.

– А я мысли читаю… Заглянул Альберту Робертовичу в мозг и – пшик, мне известно, кто владелец и как его найти. На самом деле ваш управляющий нас не интересует. Я ищу Сан Саныча, Александра. Фамилию его не знаю, не успел посмотреть… запомнить. Вроде бы как пятнадцать лет назад он вашего сына от чего-то спас, и вы в благодарность приблизили его к себе. Валерий Анатольевич, помогите, пожалуйста!

Зайцев, закурив папиросу, смотрел на горящую в пальцах спичку.

– А что, и вправду – мысли читаешь? – Он аккуратно опустил спичку в пепельницу и посмотрел мне в глаза: – Это хорошо… Всё, что делаем в жизни, можно разделить на «хорошо» и «плохо». А чтобы не было путаницы, мы опираемся на принципы. Говорить правду – это хороший принцип. Лгать – это плохо… И о чём же я сейчас думаю, юноша?!

Недолго размышляя, я словно потянулся к его следу прошлого. Увидел недавние мысли хозяина казино, и решил их процитировать.

– Вы, Валерий Анатольевич, раздражены некими двумя молодыми людьми один из которых вроде бы как пытается морочить вам голову, будто читает мысли. «А казино? – откуда этот пацан может знать о моей причастности? И совсем непонятно, зачем ему Сашка Шуваев. Это сколько лет прошло? Точно, пятнадцать, как его кончили! Царствие ему небесное… хотя нет, не бывать ему в тех краях… Тот ещё был паршивец».

Густые брови Зайцева изогнулись.

– Удивил! И впрямь мысли читаешь, как книгу. А зачем тебе понадобился друг моего сына – покойничек? Откуда ты про него узнал? А-а-а, ты, наверное, дружок Светланки, дочери его? Неплохого хлопца она себе умыкнула. С твоими способностями безбедно жить можно. Хотя… не хватит мозгов, сам себя в могилу загонишь!

Притушив тлеющий в пепельнице окурок, я поспешил откреститься от девушки.

Подняться наверх