Оглавление
Вл. Николаев. Третий прыжок кенгуру (сборник)
Третий прыжок кенгуру. Повесть фантастическая, отчасти сатирическая и несколько даже детективная
Глава первая, весенняя, радостная, в которой автор представляет главных героев своей повести
Глава вторая, по-прежнему еще весенняя, но уже более грустная, в которой намечаются основные события повести
Глава третья, в которой рассказывается о начале событий, послуживших основой этой повести
Глава четвертая, в которой судьба Аскольда Чайникова заметно меняется к лучшему
Глава пятая, в которой происходит то, чего могло не случиться лет сто и даже более
Глава шестая, в которой события развиваются в нарастающем темпе
Глава седьмая, в которой, наконец, должен появиться автор повести «Наше время» Аким Востроносов
Глава восьмая, в которой Аким Востроносов убеждается в своей гениальности
Глава девятая, в которой Аким Востроносов на собственном опыте узнает, что значит быть гением
Глава десятая, в которой невзгоды преследует Акима Востроносова
Глава одиннадцатая, в которой описываемые события круто меняют ход
Глава двенадцатая, в которой над головой гения собирается гроза
Глава тринадцатая, из которой узнаем, что гении добровольно не сдают своих позиций
Глава четырнадцатая, которую коротко можно назвать «Битва гениев»
Глава пятнадцатая. и последняя, в которой события еще раз меняют ход и все окончательно разъясняется
Дарю за ненадобностью
Путь наверх
Сон Серафима Подколокольникова
Загад не бывает богат
Не заладилось, так не заладилось
От многого знания…
Для отбоя
Некто Иквашин
«Метр с кепкой»
Только на «здрасте»
Борьба с потерями
Мастер
Релаксация
У меня «на здрасте» не получается
Плата принимается правдой
Правды, правды, правды
Вынужденный визит к мастеру
Падать легко, подниматься трудно
Невероятное происшествие
Спасательный круг
Областной прокурор
Неожиданный визит
В «Верном пути»
«Богатые и бедные»
В кругу домашнем
Сажусь за роман
Опять Иквашин
Браконьер
Жизнь есть жизнь…
Серж Баранчиков
Роман окончен, роман не нужен
Отрывок из книги
В синий-синий апрельский день шальное солнце с такой беззаботностью гуляло по безоблачному небу, что похоже было на сбежавшего с уроков бедового ученика. В тот прелестный день и в самом деле с уроков сбежало рекордное число школьников. Среди них на этот раз оказались не одни отъявленные второгодники и закоренелые бездельники, без особой охоты переползавшие в следующий класс, но и те, кого в школьном обиходе принято называть «хорошистами», и даже некоторые отличники.
Да что школьники, служащие разных учреждений тоже под влиянием неведомой силы не могли усидеть за своими столами и под разными предлогами разбегались кто куда. Разморенные первым весенним теплом, одни бесцельно слонялись по обласканным солнцем улицам, других все больше влекло в парки и скверы, где едва-едва начала зеленеть трава, а деревья стояли еще совершенно голые, хотя в их кронах и ошалело орали возбужденные грачи, третьи неведомо каким образом оказались даже за городом в чистом поле, где над парующей в теплой истоме землей дрожало зыбкое марево, а в режущей глаза синеве неумолчно рассыпались трели невидимого жаворонка. Уж в чистом-то поле городским служащим вроде бы и вовсе ни к чему быть. Я не знаю, зачем они туда устремились. Если бы кто их спросил об этом, уверен, они и сами затруднились бы с ответом.
.....
– Есть у тебя приличная рукопись?
Чайников выдвинул ящик письменного стола. Там лежали отпечатанные на машинке стихи его собственного сочинения, которые он предлагал несколько месяц назад в свой журнал и которые Кавалергардов не то чтобы совсем отклонил, просто счел нужным отложить. На какой срок? А кто его знает. Скорее всего до тех пор, пока не соизволит смилостивиться.
.....
