Отрывок из книги
На втором курсе универа, когда нужно было выбирать псевдоним для печати, Савва оставил имя, а фамилию взял другую – Вермеер. Звучало красиво, немного декадански, немного высокомерно. Тогда еще, в свои девятнадцать, он думал, что на факультете журналистики его научат писать книги. Он, вообще-то, туда шел, чтоб оттачивать свое мастерство, напитывать разум, взращивать в себе семя чего-то большего. Однако сейчас, спустя восемь лет, он понимал, насколько наивным был. Универ научил ему почти всему, что пригождалось теперь: умению держать лицо, работе в режиме многозадачности, внимательности, пунктуальности, способности видеть больше, чем обычный человек. Замечать детали, отыскивать важное там, где его нет, заводить знакомства с нужными людьми – даже если они не нужны прямо сейчас, то потом, через месяц, год, пять лет, пригодятся все равно. У Саввы на момент окончания универа была потрясающая дикция, способность удерживать внимание читателя и зрителя на том, что нужно, почти десяток разгромных статей в крупном журнале и потому узнаваемый псевдоним. Пока его сокурсники только искали свое место в этой сфере, он уже стал известен.
В основном потому, что главред журнала, который давно загнулся, изначально делал ставку на его злоязычие и способность говорить неприятную правду так, чтобы самому оставаться в стороне. Причем изначально все это было похоже на маркетинговый сторителлинг, вроде как показывающий все с выгодной стороны, но по факту, как бы ни говорили, это было всегда вскрывание нарывов. Пока все аккуратно топтались по верхушке гнойника, опасаясь ступить сильнее, чтобы не обрызгало дерьмом, Савва эти гнойники вскрывал наточенным скальпелем. И всегда оставался чистым – потому что изначально был готов ко всему. Ну и потому что научился собирать компромат.
.....
– Нет, я серьезно, Данечка. Ты у меня золото. – Виталий относился к нему, как к холеному мейн-куну, которого все время чесал за ушком, но знал, что когти у него тоже есть, поэтому лишний раз не перегибал, хотя эти когти Даня ни разу не показывал. Возможно, у него тоже было чутье на людей. – Кстати, пора тебе устроить скандальчик. Я пока подыскиваю блогершу или модельку, чтобы ты ее якобы бросил через месяцок-другой. Лучше всего беременную. Ну, конечно, это не подтвердится потом. Сам понимаешь, черный пиар – лучший пиар. Когда тебя будут обмазывать фекалиями все желтые газетенки, о тебе узнают даже те, кто не слышал твоих песен. Проходи, я еще звонить буду. На счет тура девчонок «Либертэ».
Виталий, прознавший все способы стать известным не только на своей шкуре, но и на шкурах десятков звезд, вышедших из его конвейера с клеймом «Марш», в этом шарил лучше кого угодно. Потому Даня знал, что от блогерши и фиктивного романа не отвертеться. Как и от скучной выставки современного искусства, где он обязан был присутствовать, чтобы засветиться перед прессой. Он уже был на дюжине таких, а то и больше, и все должно было быть как обычно, если бы прямо на площадку перед зданием, где парковка была запрещена, не въехал некто на зеленом спортивном мотоцикле с белыми крыльями на черном шлеме. Кто-то рядом цокнул раздраженно и ускорил шаг, из чего Даня сделал вывод, что мотоциклиста тут хорошо знают. И явно не рады его присутствию.
.....
