Читать книгу Имя ему 666 - Владимир Анатольевич Малёванный - Страница 1

Предисловие

Настала эпоха, когда мы перестали удивляться новым открытиям – эта эпоха XXI век – век фантастических сенсаций. Искусственный интеллект стал реальностью, киборги – тоже реальность, и многое другое, что когда-то смоделировал человеческий разум, сейчас всё это бытует в нашем обществе. Писатели и сценаристы фантастического жанра уже не знают, чем ошеломить искушённого читателя или зрителя. И я не удивлюсь, если мне скажут, что современные фантасты даже представить себе не могут о существовании тех разработок, что засекречены в специальных ведомствах. Другими словами, изобретения под грифом секретно опережают фантазию писателей. Фантастика – интересное поприще, где могут посостязаться величайшие выдумщики всех времён и народов. Я тоже захотел попробовать себя в этом жанре и взялся за клавиатуру. Апокалипсис – наиболее популярная тема в этом жанре, многих мастеров пера пугает именно гибель земной цивилизации. Наиболее «накатанный» сюжет – угроза извне: космическое зло из других галактик в лице злостных пришельцев пытается погубить жизнь на нашей планете. Существует и много других разноплановых версий. Но моя идея – воспользоваться пророчествами из Откровения Иоанна Богослова. Богохульства на моих страницах не будет, я – не толкователь Святого писания и не буду этого делать, это не в моей компетенции. В данный момент я просто чувствую себя писателем-фантастом, в моей книге всё написанное – выдумки, но они не выходят за рамки Православного учения. Хотя, как знать, выдумки выдумками, но история показывает, что сбылись предсказания многих классиков этого увлекательного жанра. Я не буду пытаться угадать сценарий пришествия лжемиссии, а просто пройду со своими героями через хаос и ложь современного мира, пытаясь сопоставить изложенное на Евангельских страницах любимым учеником Иисуса Христа, с событиями, происходящими в наши дни. Каждый сюжет я проживаю с персонажами моей повести и, конечно же, многие решения выхода из создавшихся ситуаций – это, прежде всего, и моя жизненная позиция. В книге использованы наиболее интересные в моём понимании факты из Откровения Иоанна Богослова, которые вот уже на протяжении двух тысяч лет не дают покоя пытливому человеческому разуму. Вокруг них я и закрутил свой острый сюжет…

Фантастическая остросюжетная повесть в сеттинге киберпанк на тему Апокалипсиса. Главный герой – футбольный форвард под воздействием искусственного интеллекта становится геем. Чтобы избавиться от грехопадения, он уничтожает чип, имплантированный ему в кисть руки, вследствие чего лишается ладони. Его невеста, узнав, что он больше никто, уходит к владельцу модельного салона – выходцу из африканского континента. Далее Максима (так зовут нашего героя) захватывает водоворот событий: находка сокровищ «Чёрного принца», он по-настоящему влюбляется, и на этот раз всё происходит взаимно. Героя похищают с целью выведать местонахождение клада, но ему не оставили выбора, он убивает «оборотня в пагонах» и спешно уезжает в Италию. В Риме его тренер через влиятельных людей помогает Максиму воспользоваться богатствами «Чёрного принца», и он вновь становится миллионером. Во время свадебного путешествия в Бангкоке молодожёны стали случайными свидетелями коварного преступления перед человечеством. Их начинают преследовать иностранные спецслужбы, но им чудом удается уйти от погони. Во время съёмок фильма в Израиле супруги и их видеооператор разоблачают страшную тайну на Храмовой горе в Иерусалиме, за что искусственный интеллект подписал им смертный приговор. Мистический смысловой финал, загадочные убийства и многое другое заставляют читателя задуматься – на чьей стороне окажется он в предстоящей битве при Армагедоне?

I

Мягкий солнечный свет через оконный проём осторожно проник внутрь квартиры, расположенной на втором этаже пятиэтажного дома. Его игривые лучики заискрились на осколках стекла от разбитых бутылок, которые повсюду валялись на потертом линолеуме. Рассыпавшись по закуткам старой хрущёвки, яркие солнечные зайчики разогнали последние клочья мрачной холодной ночи – день вступал в свои права. Под замызганным верблюжьим одеялом на старом, с заскорузлой кожей диване, ютились два маленьких человечка, они мирно спали. В углу заваленной всяким хламом комнаты, на корточках, зажав голову между колен, сидела молодая женщина. Она изредка вздрагивала, будто от удара электрошокера. За старыми с облупленной краской окнами на голых ветвях тополей сновали юркие воробушки. Они радовались ласковому осеннему утру и наперебой чирикали, спеша возвестить всему миру о рождении нового дня, но этому были рады не все. С большим трудом, превозмогая боль во всём теле, женщина, со стоном поднявшись с пола, поплелась в санузел. Холодные тонкие струи, вырвавшись из душевой воронки, падали на дно эмалированной, пожелтевшей от времени ванны, в которой валялись использованные медицинские шприцы. Опершись о стену дрожащей рукой, страдалица подставила голову под поток холодной воды и застыла в неестественной позе. Бодрящая влага постепенно возвращала рассудок. Отерев голову грязным махровым полотенцем, она взглянула на себя в небольшой осколок зеркала, стоящий на узкой пластмассовой полочке, небрежно прибитой к стене. Тёмно-синие круги под выцветшими глазами, опухшие растрескавшиеся губы, впалые щёки и коротко остриженные светлые волосы довершали портрет, схожий с узником «Бухенвальда». В усталом взгляде застыли боль и безразличие. Пройдя на кухню, она взяла со шкафа фанерную шкатулку, расписанную хохломой, и дрожащими руками вывернула на стол её содержимое. Во все стороны раскатились мелкие монеты – «Пожалуй, на эти деньги особо не разгуляешься». Засучив рукав вытянувшегося от частых стирок пуловера, и ,взглянув на исколотую иглой левую руку, она в отчаянии выдавила сквозь стиснутые зубы: «Да когда же всё это закончится?»

Через минуту она уже стояла на лестничной клетке, нажав на кнопку звонка соседской квартиры. Обитая чёрным дерматином, дверь бесшумно отворилась: – Ну, что ты, Настя, ни свет, ни заря звонишь, опять за деньгами пришла? Не дам я тебе больше ни копейки, у меня осталось лишь за коммуналку заплатить, да на хлеб, – старушка хотела было затворить дверь, но девушка успела мимо неё проскользнуть в квартиру: – Бабушка Катя, дай я хоть позвоню с твоего телефона.

Не дожидаясь ответа, сняв с аппарата трубку, она судорожно начала крутить диск номеронабирателя…

Громкий, будоражащий нервы трезвон раздался в прихожей в тот самый момент, когда Виктория Ивановна снимала свистящий чайник с газовой плиты.

– Кто там спозаранку, да ещё в выходной? – бормоча себе под нос, женщина быстрым шагом направилась в прихожую, чтобы поскорее снять трубку с аппарата.

– Позовите Гургена Акоповича, это я – Настя, – услышала она в трубке.

– Что там такое случилось срочное, что ты в такую рань не даёшь покоя порядочным людям?

– Скажите Гургену Акоповичу – я согласна.

– Кто там, Котик? – в дверном проёме в синем махровом халате (явно привезённом из Турции) обозначился хозяин квартиры. Это был худощавый, среднего роста армянин с ярко выраженными кавказскими чертами лица. Виктория – полноватая, невысокого роста блондинка, с достойными женскими формами, прижав к бедру микрофон телефонной трубки, умилённо проворковала: «Эта наркоманка приняла наше предложение!» Зажмурив от удовольствия глаза, мужчина на мгновение погрузился в сладостные мечты. Наконец-то задуманное им мероприятие начинает реализовываться, и он на мгновение представил себя на кожаном сиденье чёрного «Мерседеса».

«Ну, что же? Птичка в клетке, осталось захлопнуть дверцу», – радостно потирая ладони, ликовал Гурген Акопович. Возбуждённый «хорошим» известием, он взял из рук жены трубку: «Да, Настя, это я. Хорошо, через час мы будем у тебя…»

Настя стояла посреди комнаты, с обеих сторон к её ногам прижались четырёхлетние двойняшки Полина и Максим. Малыши чувствовали, что сейчас происходит что-то нехорошее, и защитить их семейство некому. Отец у них умер от передозировки, когда им было полтора годика, они его и не помнили. Опустошённый взгляд хозяйки квартиры (теперь уже бывшей) сверлил старый с расхлябанными дверцами сервант. Всё её детство прошло в этих стенах. В этих стенах она потеряла свою горячо любимую мать и здесь же сама стала матерью. Сильная головная боль не давала ей сосредоточиться, она не до конца осознавала суть происходящего. Все мысли целиком были заняты думкой о скорейшем приобретении наркотиков…

– Ну, вот и всё – сделка состоялась, – с трудом сдерживая радостную улыбку, нечистый на руку риэлтор взял из рук Насти подписанные документы и ручку «PARKER» с золотым пером.

– Вот – здесь пятьдесят тысяч, держи.

– Акопович, это же грабёж, накинь ещё хоть десятку.

– Если учесть проценты долга, то и этого не стоило бы тебе давать, но жалко мне твоих деток, чисто по-человечески жалко. Давай бери, и чтоб к обеду вас здесь не было. Квартиру нужно привести в порядок, завтра покупатели придут, – мужчина вложил в руки растерянной женщине конверт с деньгами, взяв свою супругу под руку, покинул комнату…

Девушка со слезами на глазах последний раз взглянула в окно – наискосок от их дома виднелся кинотеатр «Аврора» – визитная карточка Краснодара. Сколько приятных воспоминаний связано с этим ныне запустевшим строением? По дороге, искря лыжами по проводам, проезжали троллейбусы – всё это уходило в прошлое. Наспех собравшись, Настя с детьми вышли из подъезда, с трудом таща за собой чемодан на колесах. Железнодорожная станция «Краснодар – 2» находилась в десяти минутах ходьбы от их дома, туда они и направились.

***

В этот день у Колька дела не ладились. Осеннее солнце подбиралось к зениту, а он ещё не продал ни одной дозы: «Собачья работа – барыжишь, барыжишь, а толку никакого», – на душе было скверно, парень понимал, насколько все его ненавидят, и те, кто отдает за наркоту «последнюю рубаху», и те, кто его «крышует». Порывшись в карманах и не найдя ни сигарет ни денег, он направился к автобусной остановке. Там вокруг урны валялось множество окурков, выбрав глазами самый большой, он нагнулся, будто завязать шнурок на кроссовке, и попутно поднял с земли трофей. В этот самый момент из-за мусорки выскочила собачонка, маленькая длинненькая, совсем как в рассказе А. П. Чехова «Каштанка». По обе стороны коричневой мордочки торчали култышки обгрызенной куриной голени. От неожиданности барыга подскочил как ошпаренный, затем, оценив ситуацию, он злобно отфутболил животинку. Бегущий по рельсам трамвай чудом не переехал четвероногую тварь, с визгом бросившуюся наутёк. Граждане, ожидавшие на остановке общественный транспорт, молча, словно в телевизоре созерцали происходящее. Нервно воткнув в рот трофейную полусигарету, Колек сунул руку в карман за спичками, как вдруг откуда ни возьмись перед ним появилось пламя горящей зажигалки. Прикурив, он поднял глаза и увидел Настю: – Спасибо за огонёк, но кредита сегодня не будет, сам пустой как барабан, видишь – «бычки» курю.

– Расслабься, я с «бабками», – тихо заговорила девушка. Она вынула несколько купюр и подала их парню.

– Возьми долг, а на остальные дай товар.

– Опачки, откуда мы такие богатенькие, хату подняла?

– Брат приехал. Давай товар и меньше базарь, это не твоего ума дело.

– Ну, хорошо, хорошо! Пройдём за остановку, не будем лишний раз мозолить глаза трудовому народу, – Колек вновь прибегнул к своему коронному трюку – нагнувшись к шнуркам, он осмотрелся по сторонам, не заметив ничего подозрительного, вынул из носка несколько пакетиков и сунул в руки Насте. Девушка, взяв наркотики, зашагала к железнодорожной станции. Колёк был парнем со «стажем» и поэтому, когда ему было совсем тяжко, он шарил у граждан по карманам. В тот момент, когда Настя клала пакетики в боковой карман куртки, он увидел там край конверта, его воровской опыт подсказывал, что в конверте лежит не письмо…

***

Нина Григорьевна сошла с вагона на перрон, поставив чемодан на землю, огляделась по сторонам. Ровно год прошел с того момента, как она приезжала на похороны своей младшей сестры, а кажется – это было вчера. Все эти двенадцать месяцев у неё не выходила из головы племянница Настя и её малыши. Женщина прекрасно понимала, какой образ жизни она ведёт. Даже на похоронах матери Настя была одурманена наркотиками, и это было видно, как принято говорить «невооружённым глазом». И вот сейчас, приехав на поминки, Нина Григорьевна твёрдо решила приложить все усилия, чтобы спасти племянницу. Добравшись до нужной остановки на трамвае, она, задыхаясь от волнения, направилась к дому, где прошло детство её и Любы. Квартира на втором этаже была их «родовым гнездом». После смерти сестры, всё имущество, в том числе и жилплощадь, перешло Насте. Как она сейчас живёт, как её детки, здоровы ли? С этими мыслями тётушка поднялась по лестнице и остановилась у двери, сердечко трепетало в груди, не давая восстановиться дыханию. Немного отдышавшись, Нина Григорьевна нажала на черную, затёртую от времени кнопку звонка, ту самую, что многократно нажимала в юности, возвращаясь из школы. Прикрыв глаза, она на мгновенье вернулась в прошлое – в дверном проёме ей виделась белая головка сестрёнки Любы. Ах, как она её любила…

– Вам кого? – прокуренный мужской голос вернул женщину из детства. Открыв глаза, Нина Григорьевна увидела перед собой человека, которого охарактеризовать можно было лишь одним единственным словом – бомж. Из-за его плеча выглядывал другой человек, уже женского пола, но того же сословия.

– А где Настя?

– Мы не знаем никакой Насти. Нам Гурген Акопович дал ключи и заплатил, чтобы мы здесь прибрались. Было ясно – нужно встретиться с этим Гургеном Акоповичем, других вариантов выяснения ситуации не представлялось. Спустившись вниз, она села на лавочку у подъезда и стала ожидать. «Что же происходит? Кто такой Гурген Акопович? Похоже, он новый владелец квартиры. Неужели Настя всё же продала её? Где теперь она и малыши?» – мысли хаотично атаковали её мозг. Начинало смеркаться, когда к подъезду подъехала бежевая «девятка», из неё вышел мужчина далеко не славянской внешности.

Встав с лавочки, Нина Григорьевна громко к нему обратилась: – Гражданин, простите. Не вы ли будете Гурген Акопович?

Замедлив шаг, риэлтор остановился и, повернувшись к ней, спросил: – А вы, собственно, кто будете?

– Где Настя? – женщина решила не тратить время на условности, а «брать быка за рога». – Не знаю, она съехала, теперь я владелец квартиры. С документами у меня всё в порядке, – развернувшись, он хотел было продолжить свой путь. Нина Григорьевна поняла, что нужно менять тактику, иначе она ничего не разузнает:

– Погодите, я её тётя.

– Вы из Рязани? Она говорила мне о вас.

– Где я могу её увидеть? – с волнением продолжала женщина.

«Удачливый» риэлтор расчувствовался и предложил ей присесть на лавку, у которой она оставила чемодан:

– Как к вам обращаться?

– Нина Григорьевна.

– Так вот, Нина Григорьевна, Настя увязла в долгах и решила продать квартиру, чтобы как-то решить свои проблемы. Вы в курсе, что она употребляла наркотики?

– Да, знала. Я и приехала, чтобы ей помочь.

Закурив сигарету, мужчина продолжил: – Кстати, она говорила мне, что кроме тёти у неё никого нет. Сегодня, примерно в полдень, она освободила жилплощадь и удалилась в неизвестном направлении, не исключено, что она могла уехать к вам в Рязань. Простите, у меня дела, я должен идти, – Гурген Акоповичь поднялся с лавки и пошел в сторону подъезда.

На дворе окончательно стемнело, кое-где на столбах зажглись фонари уличного освещения. Нина Григорьевна продолжала сидеть, уставившись в одну точку. Она не заметила, когда погас свет в столь дорогих её сердцу окнах. Также не слышала, как запустился двигатель «девятки» её недавнего собеседника, и как он укатил восвояси – она тоже не видела. Изрядно продрогнув, но так и не возвращаясь в реальность, немного сутулясь от навалившегося горя, женщина встала и медленно поплелась в сторону остановки. Стук трамвайных колёс о рельсы послышался невдалеке, Нина Григорьевна поспешила перейти проезжую часть улицы, пронзительный визг тормозов – последнее, что она услышала…

«Интересное явление – деньги. Какими магическими свойствами обладают эти бумажки? Ещё полчаса назад казалось, что весь мир представляет собой одну огромную клоаку, а вот теперь, когда у него в кармане появились купюры, он видит всё в розовом свете», – так размышлял Колёк, покупая в киоске пачку сигарет «Camel». Пафосно прикурив сигарету от длинной модной цигарки у сидящей на скамейке дамы с собачкой, элемент криминального мира важно зашагал по аллее. Отыскав взглядом в толпе коротко стриженный белобрысый затылок Насти, он принялся за ней следить: «Да, пожалуй «хвост фортуны» у меня в руках, как бы не опростоволоситься». В этот самый момент девушка оглянулась и мутным взглядом пробежала по толпе. Жулик успел спрятаться за мощный ствол клёна и пожурил себя за неосторожность: «Не проколись, Колек, иначе тебе удачи не видать».

Тревожное чувство подгоняло Настю, ломка не давала ей сосредоточиться. Она почти физически ощущала затылком чей-то взгляд: «Что это со мной? Почему мне так страшно? Может что-то с детьми случилось?» – она их оставила, сидящими в креслах на вокзале в зале ожидания, купив им по сосиске в тесте. От чувства вины перед малышами, защемило в груди: «Всё, нужно завязывать. Вот сейчас последний раз уколюсь и отправлюсь с детками в Рязань, там начну новую жизнь – завяжу с наркотой», – ей хотелось кому-то поплакаться, и тут она вспомнила себя маленькой – мама заплетала ей косичку и ласково что-то приговаривала. Слёзы накатились на глаза: «Последний раз, и больше не буду!» – зайдя за угол трансформаторной будки, она в «походных условиях» принялась бодяжить зелье для укола.

«Пожалуй, удвою дозу, я же завязываю, да и путь до Рязани не близкий, и вряд ли в поезде удастся уколоться», – присев на корточки, с трудом найдя иглой вену, измученная ломкой она перегнала содержимое шприца себе в кровь. Постепенно по всему телу разлилось тепло, боль прошла, мысли «поплыли». Где-то на подсознании мучили угрызения совести – её ждут Максик и Поля (так ласково она называла своих двойняшек). Опершись о стену, с трудом поднявшись, горе-мамаша плавно пошла в сторону вокзала.

Колёк выглянул из-за бетонного забора, в этот момент в его поле зрения попала Настя. Она осторожно переставляла ноги, из уголка рта на подбородок стекала слюна. Глаза были «стеклянные», взгляд отсутствовал. «Всё, пора, она «висит», медлить нельзя, лучшего момента не представится», – жулик быстрым мягким шагом настиг свою жертву. Тонкие натренированные пальцы ловко извлекли из кармана девушки конверт с деньгами, воришка развернулся и пошел в обратном направлении. Отойдя на приличное расстояние от неё, он заглянул в конверт и присвистнул от удовольствия.

Но что это? Рядом с купюрами лежал паспорт, и в нем билеты на поезд. Какое-то время он боролся с остатками своей прогнившей совести и всё же решил деньги забрать, а паспорт и билеты кинуть обратно в карман. В этот самый момент позади него послышались крики, обернувшись, он стал свидетелем ужасного зрелища. Настя стояла на рельсах, застыв будто статуя. «Поймала приход», – тихонько пробормотал карманник. К ней, крича во всю глотку, бежал путевой рабочий, а с другой стороны приближался, слегка поскрипывая на рельсах, товарный вагон. Товарняк буквально на мгновенье опередил бежавшего мужчину, толкнув буфером в спину, он опрокинул Настю на рельс и продолжил свой путь. Колёк закрыл глаза и отвернулся. Постояв минутку, сглотнув слюну, он матерно выругался: «Ну, что ж, так, пожалуй, даже лучше», – достав из кармана паспорт и билеты, он бросил их в мусорный контейнер, стоящий у бетонного забора. Ещё раз взглянув и убедившись, что Насти больше нет, он пошел в противоположную от железнодорожной станции сторону.

***

Интересно устроен мир – свет и тьма, тепло и холод, любовь и ненависть, добро и зло – во всём есть противоположность. Все события, происходящие вокруг нас – это либо физические, либо духовные явления.

Физика – естественная наука, наука о законах природы. Несложный опыт – опускаем металлическую ложку в стакан с кипятком, ложка нагревается, а вода остывает, отдавая свое тепло – логично. Ну, а если человек отдает другому человеку свою любовь, свое душевное тепло, разве он от этого становится холоднее или злее? Наоборот, чем сильнее человек изливает свою любовь, тем больше у него её становится – парадокс. Не правда ли? Физические явления тепло и холод одинаково могут быть опасны для жизни человека. Добро и зло – также противоположные по смыслу слова, но добро никак не настроено на вред человеку, а вот зло изначально существует на пагубу.

Максим и Полина уже несколько часов подряд сидели в зале ожидания железнодорожной станции, и никому не было до них дела. Дети ждали маму. Малыши пока что воспринимали мир на полурефлекторном уровне, для них мама решала все физические проблемы – поесть, попить и сесть на горшок. Духовный мир для них – также была она, ласкала и жалела. Посторонние люди для двойняшек были, как мир неизведанный. Дети сидели и ждали единственно родного человека, других вариантов у них не было, а мама всё не шла.

Физический мир дал о себе знать раньше, нежели духовный. Под креслом, на котором сидел Максим, появилась лужица. Уборщица, мывшая пол в зале ожидания, приметила это первая. Она-то и забила тревогу: «Побросают детей без присмотра, а я тут должна после них подтирать. Мне что за это доплачивают? Где их родители, хотелось бы мне знать?» В этот самый момент мимо проходила дежурная по станции, её словно осенило: «Постойте, а на рельсах это не их мать зарезал вагон?» Теперь настала очередь духовного вмешательства, кто-то стал жалеть малышей, а кто-то принялся осуждать родителей: «Понарожают детей наркоманки всякие».

И всё же мир не без добрых людей. Нашлись порядочные граждане, сводили малышей в туалет, нашли в чемодане сухие колготки, переодели и накормили, прежде чем приехали представители из детской комнаты милиции. С этого момента у Максима и Полины началась самостоятельная жизнь.

Как ни странно, но у них у двоих отпечаталась в памяти одна и та же картинка – здание вокзала, удаляющееся в окне патрульного УАЗика. Что творилось в душе четырехлетних малышей, можно только представить – они уезжали навсегда оттуда, где осталась их мама. Незнакомые люди, незнакомая обстановка травмировали психику двойняшек, которые молча сидели, прижавшись друг к другу от страха, исподлобья наблюдая за всем происходящим…

II

«Что за дерьмо у меня в голове? Какие-то мысли непонятные… Откуда они берутся? Что это может быть? Я не хочу об этом думать, у меня другие планы, я пришел в кальянную расслабиться. Может быть это как раз и есть то, о чём мне говорила Полина. Да нет, не может быть такого – это бред, фантастика. Тогда всё же что это? Какой-то невидимый источник сливает в мою башку всякую чушь. Да это же не мои мысли!»

– Макс, Макс, – мягкий, завораживающий женский голос сконцентрировал его внимание и обрисовал пространство кальянной. Клубы ароматного дыма, проплывая по залу, наслаивались друг на друга, создавая обстановку мнимого заоблачного уюта. Тонкие лазерные лучики, прорезая дымовую завесу, хаотично бегали по полу, по потолку и по стенам. Из мощной акустики доносились голоса Элджей и Feduk они пели «Розовое вино». Это была именно та обстановка, в которой оттягивается молодёжь. Но Максиму это не нравилось, его охватила внутренняя паника, он не понимал, что с ним творится.

– Что с тобой? Ты вроде бы здесь и будто покинул меня. Давай не будем тратить время попусту, – высокая длинноногая шатенка нагнулась к нему через стол, протягивая в руке бокал со спиртным. «Ах, да. Это Настя, его девушка, она с ним, – Макс восстанавливал в памяти события и объекты, – Но что такое, кто проникает в мой мозг?» Кто-то пытался заглушить его мысли потоком мышления, несвойственным его нравственному уровню. Конечно, он не министр культуры и даже не имеет никакого отношения к культуре, он простой футболист. Но понятия то у него есть (над этим ему много пришлось поработать в детском доме). Его продал Краснодарский ФК «Юг» другому клубу, и теперь он играет за Италию. Но те мысли, которые будоражат его сознание, словно с помойки: «Наверняка они чужды даже бродягам. А с другой стороны – кто знает, я ведь не был в их шкуре. Да и не собираюсь в неё, но и не позволю рыться в моих мозгах», – и снова его взор сконцентрировался на стакане в руках Насти.

«Да, пожалуй, лучше выпить, пока крыша совсем не съехала», – подняв со стола бутылку виски, он дополнил доверху стакан в руках девушки и, взяв его, выпил залпом. Горячие струйки разлились по всему телу, голова стала ватная, чужеродные помыслы отошли на задний план, и на душе стало легче: «Очевидно, я просто переутомился, почти сутки на ногах. Сначала в международном аэропорту имени Федерико Феллини проторчал пять часов – рейс на Краснодар задержали из-за неблагоприятных метеоусловий. Затем суета в Краснодарском аэропорту, заселение в гостиницу, и только к вечеру встретился с Настей в кальянной. Скорее всего, мне нужно в номер и как следует выспаться».

«Макс, поехали в гостиницу, ты устал, тебе нужно отдохнуть», – словно прочтя его мысли, вынесла свой вердикт его девушка…

Кальянная, такси, лифт оставили слабый след в памяти футбольного форварда. День был уже в разгаре, когда он открыл глаза. Не сразу получилось понять, где он находится. Понадобилось несколько минут, чтобы по крупицам сложить хронологию вчерашних событий. Распахнулась дверь ванной комнаты, и появилась Настя, на голове у неё была импровизированная чалма из полотенца, которая и составляла всё её одеяние. Красивое стройное тело с неестественным бронзовым отливом (наверняка приобретенным в солярии), длинные ноги, высокая упругая грудь, правильный овал лица, небольшой, слегка поддернутый носик, большие карие глаза – это была та, ради которой он мчал сюда, используя небольшой промежуток своего свободного времени. Впервые когда Макс всё это увидел, его бросило в холодный пот, он не мог поверить, что ему позволено владеть этим живым сокровищем. Тогда, подняв на руки, он поцеловал её и больше уже не помнил себя. У него были и до неё любовные связи, но такое с ним случилось впервые. Парень будто провалился в стихию страстей, неизведанную ему доныне. Сейчас, после нескольких месяцев разлуки они снова встретились – как же он ждал этого мгновения.

Но что с ним происходит? Ни одна клеточка его организма не содрогнулась при виде столь эротичного творения. Настя для него словно не существовала. В его голову бурно вливался логически нескомпонованный поток мыслей и всевозможные хаотичные видения: «Началось. Кто издевается надо мной и как ему это удается?» Последнее время перед его глазами всплывает одна и та же сцена – он в душевой после тренировки остался вдвоем с защитником Габриэлем. Сильное мускулистое тело итальянца, словно магнитом притягивало Максима, ему вдруг захотелось к нему прильнуть. Тогда он с трудом отогнал от себя эту страсть. Но вот снова и снова эта сцена будоражит его сознание: «Это явно не моё желание. Я всю жизнь питал ненависть к «голубым». Фильмы с однополыми сексуальными сценами выключал, мне было противно смотреть этот срам. Но что же тогда со мной творится?»

– Макс, что происходит, у тебя проблемы? – Настя отбросила с парня одеяло, было очевидно – дальнейшего развития событий не предвидится.

– Прости, но я ухожу, что-то у нас с тобой не клеится. Нам нужно расстаться на время, всё взвесить и проанализировать, – девушка больше не проронила ни слова. Не спеша одевшись, она молча прошла к входной двери и покинула своего бойфренда.

«Бред, бред, бред», – пройдя к холодильнику, он вынул из него бутылку виски и стал распечатывать. Затем, сделав над собой усилие, поставил её обратно на место: «Нет, это не выход из положения, нужно ехать к сестре. Полина не одобряла мою поездку в Италию и предупреждала о возможных проблемах»…

Воспоминания рванули, слово джин из кувшина, сколько всего им вдвоем пришлось пережить после смерти матери. Детдом развил в них чувство ответственности друг за друга. Макс не раз вступал в неравные схватки со старшими пацанами в защиту сестрёнки, терпел поражения, но обидеть её не позволял. У него на глаза накатились слёзы, он понял, насколько он любит единственно дорогого ему человека – свою сестру Полину. Ему захотелось поскорее прижаться к ней и рассказать о своем горе. Как долго тянулось время в детском доме. Как они мечтали поскорее повзрослеть и покинуть столь ненавистные им стены. Как-то на урок физкультуры пришел тренер из футбольного клуба «Юг» и пригласил нескольких ребят на отборочную тренировку, среди них оказался и Максим. Впоследствии его забрали в школу ФК «Юг», где он жил, учился и тренировался. Всё это позади, теперь он – известная личность. После того, как Максима забрал футбольный клуб, Насте пришлось пережить массу неприятностей. Преподаватель физической культуры в детском доме оказался педофил, что и стало причиной всех бед для сиротки. Не успела девочка как следует повзрослеть, путём угроз и обмана нелюдь стал вывозить на пьяные оргии трёх девочек и Полину. Жриц-невольниц накачивали наркотиками и отдавали на «растерзание» лысым дядькам, которые воплощали свои извращенные фантазии в компании беззащитных девочек-сирот. Участники этого мерзкого мероприятия были состоятельные мужи, которые имели много денег и положение в обществе. Они щедро одаривали устроителей оргий, и все были довольны. У Полины от рождения была чувствительная натура, и всё происходящее ею воспринималось, как кошмарные пытки. Она понимала – жаловаться некому, руководство на них зарабатывает деньги (и не малые). После одной такой особо бурной вечеринки психика у сиротки сломалась, и девочку нашли в душевой, висящей в петле. Благо – уборщица, обнаружившая её, была высокой и крепкой женщиной, она-то и успела её спасти, сняв с верёвки. Скандал, естественно, замяли – слишком влиятельные были извращенцы. Учителя физкультуры уволили, директор детского дома ушла на пенсию, а девочку перевели в другой детдом. На новом месте Полине посчастливилось – заведующая заведением для сирот оказалась глубоко верующим человеком. Изучив личное дело Полины, она прониклась к девочке материнской любовью и начала приводить в порядок её психику. Нелегко было ей – преподавателю со стажем, повидавшей на своем веку много искалеченных детских судеб, расположить к себе травмированную детскую душу. Однажды заведующая Зинаида Гавриловна вошла в комнату, в которой проживала новенькая и услышала красивое пение. Полина мыла пол и негромко напевала: «Незабудка – твой любимый цветок // Воздушный поцелуй станет самым горьким»…

Увидев вошедшую в помещение заведующую, девушка умолкла. – Поля, ты любишь петь?

– Музыка отвлекает меня от неприятных мыслей.

– Тогда я приглашаю тебя в воскресенье послушать музыку, которая не просто отвлекает от дурных мыслей, но и творит в душе гармонию. Ну, так как, пойдёшь со мной? – девушка не знала, что ответить, она давно уже никому не верила и пыталась сообразить, в чём тут подвох? Зинаида Гавриловна подошла к ней и взглянула в глаза: – Расслабься, мне от тебя ничего не нужно, всё от души. В общем, будь готова, я завтра в 7:30 заеду за тобой.

Поутру заведующая, усадив Полину на пассажирское сидение своего «Daewoo Matiz», помчала по улицам Чебоксар в сторону Введенского кафедрального собора.

С этого дня у девушки началась новая жизнь, в её сознании стали появляться вехи, указывающие на истинные ценности. Много вопросов возникло сразу же после первого посещения Божественной Литургии. Церковное песнопение до слёз растрогало нежную натуру отроковицы.

Кто же ты, Господи? Я хочу познать Твой мир. Мощный торнадо неизвестных доселе эмоций обрушился на её ещё неокрепший, но уже порядочно загруженный негативом разум. Зинаида Гавриловна, будучи опытным педагогом, понимала, что нахрапом нельзя действовать. И на следующий день ближе к полудню, якобы случайно, столкнулась с девочкой на перемене.

– Полина, добрый день!

– Здравствуйте, Зинаида Гавриловна!

– Ах да, вот Полина возьми, – заведующая протянула ей Евангелие для детей с цветными иллюстрациями, – наверняка у тебя после вчерашнего появились вопросы, на многие из них ты найдёшь здесь ответы. Ну, а если что сама не разумеешь, милости просим, двери моего кабинета всегда для тебя открыты. Прошло три дня, женщина ждала, когда же посеянное зернышко начнет давать всходы. И не ошиблась, как-то, засидевшись допоздна с бумагами, она усталая вышла из кабинета и вставила ключ в замочную скважину.

– Зинаида Гавриловна, – услышала она позади себя и обернулась. Переминаясь с ноги на ногу, перед ней стояла Полина. Вынув ключ из замка, педагог открыла дверь и пригласила её в кабинет.

– Вы верите в Бога? – с порога спросила девушка.

– Да, иначе жизнь не имела бы смысла.

Повисла пауза. Много горя выпало на долю сиротки. Она сделала для себя вывод, что мир – это зло, упакованное в красивую обёртку. И что люди ничего ни делают друг для друга без личной выгоды. Полина до последнего боялась довериться женщине, которую практически не знала, не знала и то, насколько она откровенна с ней.

– Покрестите меня, – с трудом выдавила из себя сиротка, и её лицо залилось краской. По всему было видно, насколько тяжело дался ей этот шаг. «Неужели всё, что для неё делает заведующая, имеет корыстный план?» Приклонив голову и сутуля плечи, она сидела в ожидании ответа, мысли застыли, время остановилось – она ждала. Ждала, ничего ни видя и не слыша, будто узник, приговоренный к смерти, стоя у гильотины.

– Ну, конечно же, покрестим. Слава Богу за твое решение, дитя моё, – хозяйка кабинета обняла девушку за плечи и поцеловала в темечко. Поля даже не поняла, как та оказалась у неё за спиной. Слезы радости хлынули из глаз, она впервые в жизни почувствовала материнскую ласку. После этого разговора Полина принялась готовиться к принятию таинства Крещения. Она читала Новый Завет, стараясь как можно больше узнать о вере Христовой. Это был другой мир – мир любви, о котором она раньше и не подозревала.

Зинаида Гавриловна тоже много думала на эту тему: «Конечно, это Бог попустил девочке испить чашу страданий сполна, чтобы направить на путь спасения. Сейчас главное – не перестараться, а дать ей самостоятельно двигаться к познанию истины»…

Максим лежал на верхней полке в купе, бросив под голову спортивную сумку, он лежал с открытыми глазами, бельё он не брал, ему противно было с кем-либо общаться. Самолёты ему порядком надоели, и он решил воспользоваться услугами РЖД. Перестук колес и мерное покачивание вагона успокаивали нервную систему. Парню хотелось покрепче уснуть и ни о чём не думать, ибо думки лезли в голову непристойного содержания. Макс пытался найти объяснение этому наваждению: «Да, я не вырос в семье, мне не знакома материнская забота. Я не чувствовал крепкого отцовского плеча в трудную минуту, но я всегда грезил о домашнем уюте и сам мечтал создать для своих детей то, чего мне так не хватало. А тут эта мерзость начинает брать верх над моими чувствами. Поскорее бы добраться до Алатыря, где в монастыре подвизается Полина». Девушка ушла туда сразу же после достижения совершеннолетия. Зинаида Гавриловна, будучи опытным педагогом и добрейшей души человеком, помогла девушке сделать свой жизненный выбор.

Алатырский Киево-Николаевский Новодевичий монастырь основан 1639 году игуменьей Ладинского Прилуцкого монастыря Елисаветой, которая вместе с 52 монахинями пришла из Киева. Сколько душ спаслось в этих стенах, сколько молитвенных подвигов видели кельи этой древней обители – одному Богу ведомо. Когда Полина впервые вошла на территорию монастыря, она поняла – это то место, где она согласна остаться на всю жизнь. Много всяких послушаний пришлось ей выполнять, но в итоге её всё же оставили на клиросе. У девушки был красивый голос и идеальный слух. «Слава Богу за всё», – пела её душа. Она нашла то, что обозначило ей смысл жизни на земле. Мир остался где-то в прошлом, со всеми своими лживыми ценностями…

– Полина, сестричка! – Максим бросился в объятия вышедшей из ворот обители той, которая была для него всем, с ней он мог поделиться и радостью, и горем. Она была его семья – вся в одном лице.

– Макс, я уже не Полина.

– Что за прикол? – отстранив от себя сестру, парень стал разглядывать её с ног до головы, пытаясь разгадать розыгрыш.

– Нет, не смотри на меня так, со мной всё в порядке. Я теперь монашка, имя мое Параскева, а Полина осталась там за забором, в миру.

– Давай присядем, я тебе расскажу всё по порядку, – они отошли в сторонку и приземлились на придорожный бордюр, прогретый ярким полуденным солнцем. Параскева принялась толковать братишке все тонкости монастырского бытия. Девушка заметила, что при упоминании имя Бога, Богородицы или же при упоминании креста Макс слегка поёживался. Поначалу она мало придавала этому значения, но потом всё же пришла к выводу, что это – не случайность.

– Братик, с тобой всё в порядке? – глядя ему в глаза, спросила инокиня.

– У меня проблема, и проблема очень серьёзная, – опустив глаза в землю, он стал описывать всё, что с ним произошло в последнее время.

– Ответь мне, ты позволил имплантировать себе чип?

– Это являлось одним из условий моего контракта.

– Поверь мне, чип и есть та печать антихриста, о которой писал Иоанн Богослов в своем Откровении. Чип служит связующим звеном нашего разума с искусственным интеллектом. Запомни, один из персонажей апокалипсиса – зверь, имя ему 666, он же и есть искусственный интеллект. Задача его простая – растлить человечество и ввергнуть в геену огненную. Содомский грех – один из наиболее мерзких пред Богом, поэтому эти чувства и насаждаются в твой разум. Если раньше дьявол посылал грязные помыслы через бесов, которые нашептывали втайне их людям, а те делали свой выбор, то сейчас с помощью чипа вся грязь напрямую вливается в мозг человека, и противостоять этому невозможно.

– Может быть есть способ как-то его отключить?

– Не знаю, брат. Я слышала, что многие православные помещали свои новые паспорта на некоторое время в микроволновую печь, чтобы вывести из строя микросхему, тем самым, якобы, себя обезопасить. В твоём случае, я думаю, нужно хирургическое вмешательство.

– Но футбол мое будущее, моя жизнь, я другого ничего не могу.

– Максим, ты погубишь свою душу, деньги не самое главное в жизни. Тебе нужно избавиться от чипа и принять таинство крещения, без Бога спасения нет.

– Что ты заладила Бог, Бог? Ты его видела?

– Нет, не видела, но я его чувствую, он во мне.

– Бред, ты сумасшедшая. Ты что, действительно хочешь себя похоронить заживо в этих стенах? Ты знаешь, сколько у меня денег? Я могу этот монастырь купить вместе с тобой.

– Какая польза человеку, пусть он даже приобретет весь мир, а душу свою погубит. Об этом говорил апостол. Брат, откажись от всего, спасай свою душу. Вот, возьми почитай, здесь всё написано, о чём я тебе говорю, – Параскева вынула из кармана маленькое Евангелие в тисненом синем переплёте, на обложке был нарисован золотой православный крест, и вложила его в руку брату. Лицо у Максима исказилось, словно от боли, и он брезгливо бросил Священное Писание на землю.

– Ты что творишь? – вскрикнула девушка и толкнула его в плечо.

Последовала ответная реакция – он хлестнул сестру ладонью по щеке. Лицо налилось краской, на глаза накатили слёзы, не говоря ни слова, инокиня молча подставила для удара другую щёку.

– Дура, дура, дура! – гневно выкрикнув сестре в лицо и поднявшись с бордюра, Макс быстро зашагал прочь. Какая-то неведомая сила гнала его от монастыря, злоба и ненависть мешали здраво мыслить. Руки дрожали, никак не получалось воспользоваться услугой «Яндекс такси». Оторвав взгляд от телефона, он увидел проезжающий мимо «Форд» с шашечками на крыше, и побежал ему наперерез, размахивая руками. Через минуту желтая машина-такси мчала в сторону аэропорта им А. Г. Николаева города Чебоксары.

«Что же такое твориться? Весь мир словно ополчился против него», – непонятные мысли и страсти будоражили его душу. Настя, ради которой он был готов на всё, словно чужая стала ему. Полина (кстати уже и не Полина), а какая-то Параскева тоже его не понимает. Что происходит? «Может быть я схожу с ума? Или же, действительно, виновник всех моих бед – этот злоклятый чип. А что если и правда существует искусственный интеллект? Полина (да не могу я её называть Параскевой) говорила, что ещё 2000 лет назад апостол писал об этом. Она так уверенно говорила, будто лично беседовала с апостолом». Максим левой рукой нащупал имплантат под кожей правой руки, между большим и указательным пальцами: «Хорошо, сейчас у нашей команды важные матчи, отыграю их, а потом, как только появится свободное время, полечу к Параскеве и вместе подумаем что с ним делать, – он поймал себя на мысли, что всё-таки назвал сестру Параскевой, – пусть будет так».

А что же сейчас делать? У него вылет из Краснодара в Италию через три дня. Насколько ему казался коротким отпуск, он так спешил к Насте, а теперь три дня некуда деть. Разблокировав телефон, он вошел в Instagram и стал рассматривать истории, и тут в рекламе мелькнул Крымский мост. Ну, конечно же, он мечтал проехать по новому мосту: «Решено – я еду в Крым…»

Самолет приземлился в аэропорту города Анапа, подали трап, пассажиры двинулись к выходу. Ступая по окантованным резиной ступеням, Макс вдохнул полной грудью тёплый курортный воздух. Настроение приподнялось, яркая белозубая улыбка озарила его лицо. Интересная по своей природе атмосфера, парящая в курортных городах и поселках, что так манит людей в эти места. Даже расставшись с морем, мы ещё долгое время не отпускаем от себя тёплые воспоминания о приятно проведенном времени на побережье. Конечно же, хоть в чём-то ему посчастливилось, он попал в Анапу в самый разгар «бабьего лета». Стоянка такси была переполнена авто, их хозяева рьяно пытались «подцепить» богатого клиента. Максим шел вдоль таксомоторов, о чём-то размышляя, водители наперебой предлагали свои услуги, но он их не слушал. И вдруг что-то его остановило у автомобиля «Skoda Superb». Нечто заинтересовало его в этой машине, он стоял и пытался понять в чём дело. Наконец сообразил – на зеркале заднего вида висели два маленьких футбольных мяча, они и задержали его у автомашины. – Кто водитель «Шкоды»? – обратился он к бредущим за ним «бомбилам».

– Я здесь, – навстречу ему шёл парень, по виду – его ровесник, на ходу откусывая мороженное в вафельном стаканчике. Паренёк сразу расположил к себе Максима спортивной походкой и славянской внешностью.

– Ну что, поехали?

– Без проблем! Куда путь держим?

– У меня свободные три дня, и я хотел бы посмотреть Крым, – последовала пауза, водитель подумал и стал «прощупывать» клиента: – В принципе, я не против, но такое путешествие дорого стоит.

– Не заморачивайся, – Максим достал 500 долларов и дал их водителю.

– Если поездка понравится, будет бонус, – таксист покрутил в руках купюру на предмет подлинности и удовлетворенный сунул её в карман.

– Ну, что же? Тогда в путь…

Машина мягко мчала по новой асфальтной дороге, ведущей на Крымский мост, из колонок звучали хиты радиостанции «Европа плюс». Максим наслаждался южным осенним пейзажам, бегущим за окном. Таксист не выдержал и первым начал диалог: – Может давай познакомимся, а то ведь нам длинный путь предстоит проделать вместе.

– А ты угадай моё имя.

– Не понял?

– У тебя мячики просто так висят, или ты интересуешься футболом?

– Да ты знаешь, я не просто интересуюсь, я за юношескую сборную Анапы играл.

– Вот как! Ну, тогда ты можешь меня знать, я тоже в футбол играю, только профессионально, – паренёк внимательно взглянул на своего пассажира: – Максим? Ты же за Италию играешь. Не может быть! Вот подфартило!

– Видишь, угадал. А тебя как звать? – Максима обольстил такой ход событий, и он вальяжно раскинулся на заднем сиденье.

– Меня? Данил меня зовут.

– Ну, давай Данила, покажи мне Крым, от души, по-братски покажи…

Грандиозная конструкция моста завораживала туристов своей архитектурной изысканностью. Многотонные арки словно парили над морем, напоминая по своей форме два ажурных кокошника русских красавиц, величественно довершающих полёт инженерной мысли. Таманский полуостров и Крым соединились воедино крепкими стальными узами. Вся эта конструкция пробудила у Максима волну, пожалуй, даже не волну, а цунами патриотизма, который он изливал на невольного слушателя, сидящего за рулём чешского авто, в процессе монолога, принуждая того соглашаться: – Хорошо, я играю за Италию, но я же русский, и я люблю Россию. Придёт время, и я вернусь домой, куплю дом, женюсь и обзаведусь детьми, – закончил он своё повествование.

– Как блудный сын вернёшься, – вставил свою «шпильку» Данил.

– Что ты сказал? – не поняв шутки, переспросил бомбардир одного из сильнейших футбольных клубов Италии.

– Да так, это притча из Евангелия.

Максима словно окатили холодным душем: «Опять Евангелие. Что в нем такого? Почему все знают эту книгу и даже цитируют её, а он ни одной страницы не прочёл, и его просто упоминание об Евангелие раздражает?» Далее ехали молча. Данил не понимал в чём дело, но решил не трогать спортсмена во избежание конфликта. А Максим вновь прокручивал и прокручивал недавно прожитые им события. Грязные мысли опять наполнили его голову. Стараясь избавиться от этой напасти, он воткнул в уши беспроводные наушники и добавил громкости на айфоне. Жесткий ритм рэпа немного разрядил обстановку и измученный терзаниями души футболист уснул. Сновидения нисколько не были приличней помыслов, но, тем не менее, время удалось скоротать. Вырвавшись из объятий Морфея, он почувствовал, как Данил хлопал его по плечу.

– Ну что, проснулся? Мы подъехали к Феодосии, здесь находится музей Айвазовского. Я предлагаю посмотреть его знаменитую картину «Лунная дорожка».

– А чем она знаменитая?

И тут Данил, почувствовав своё превосходство в познании искусства, важно поведал: «Лунный свет, отраженный на море, написанный художником имеет свойство перемещаться на картине в зависимости от места расположения смотрящего. Где бы ты не находился, дорожка тянется к тебе…»

Музей И. К. Айвазовского, затем вершина Ай-Петри, Бахчисарайский фонтан и колокол в Херсонесе особого эффекта на Максима не произвели. Возможно, на его восприятие повлияло минорное настроение. Отъезжая от Херсонеса, Данил завел беседу: – Судя по твоему мрачному лицу бонус мне не светит.

– Что-то ты быстро сдался, на футболиста это не похоже. Давай, напоследок удиви, –подзадорил его Максим.

– Разве что, может быть Балаклава тебя взбодрит? Военные подводные лодки с ядерными боеголовками прятали в горе Ставрос, и оттуда они уходили на боевое дежурство. Всё это было построено в СССР.

– Вот и прекрасно, рули на Балаклаву…

Не успел Данил припарковать свою «Шкоду» на автостоянке в бухте, как к ним подошел капитан-экскурсовод в одном лице и предложил свои услуги. Буквально через десять минут они отправились на частном катере на познавательную прогулку по бухте с выходом в открытое море. Гид обладал на редкость исключительным даром подачи информации, и Максим, оживившись, много задавал ему вопросов. Географическое расположение бухты и её многовековая история не могли не заинтересовать даже самых равнодушных туристов.

– Мы выходим в открытое море, – вращая штурвал, продолжал экскурсовод, – Справа от нас находятся «Белые камни», где-то в этом районе в 1854 году во время Крымской войны затонул парусно-винтовой фрегат «Чёрный принц». На борту корабля находилось золото, предназначавшееся для уплаты жалования английским войскам, дислоцирующимся на полуострове. С тех пор много компаний, организованных разными странами, занимались поиском сокровищ «Чёрного принца» – но тщетно, все сталкивались с трудностями, препятствующими поиску из-за большой глубины в месте крушения судна. Существует одна легенда, что экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) по поиску английского золота, организованная Сталиным, увенчалась успехом. В то время молодому советскому государству позарез нужны были деньги для поднятия народного хозяйства. Участников экспедиции расстреляли, и «концы в воду», всё для того, чтобы не отдавать Англии их долю. Официально было объявлено, что золото не найдено. После всего этого советское правительство ещё и удачно продало свои права на поиск золота японцам. По официальным данным сокровища так и не найдены.

Максим с детства любил истории о кладоискателях, о людях, которые прозябали в нищете и вдруг в мгновенье ока становились ужасно богатыми. Рассказ капитана-гида пробудил в нём интерес к жизни. Бухта Балаклава настолько понравилась ему своей экзотикой и таинственностью. Вот он здесь, в её акватории плывёт в маленьком судёнышке, как бы чувствуя себя причастным к поиску золота «Чёрного принца». В принципе, по натуре своей Макс не был жадным и не питал особой тяги к богатству, а вот приключения и экстрим – это была его стезя. Живой ум футбольного форварда рисовал ему картины подводных поисков сокровищ, экспедиции, которой он будет руководить. Он уже явно видел себя в группе водолазов, погружающихся на глубину в батискафе и, конечно же, как в голливудских фильмах HAPPY END. Вот только для чего ему богатства? У него и так немало денег, ни в чём себе не отказывает. Разве что только футбольный клуб прикупить, за который он играет: «Да нет, это не моё» – отметал он от себя неугодные мысли. У него никогда не было страсти к футболу – обычная работа. Пожалуй, лучше сколотить свою киностудию. Ему часто приходилось снимать на айфон интересные сюжеты, затем из них он любил монтировать видеоролики: «Что-то меня понесло, для начала нужно найти золото, а для этого важна любая информация».

Катер пристал к причалу, и Максим вынырнул из грёз. Хозяин судёнышка благодарил за внимание и прощался с экскурсантами.

– Кстати, а из-за чего вся эта заваруха была – ну, война Крымская? – ступая на деревянный причал, поинтересовался футболист.

– Как бы проще сформулировать ответ? – размышлял вслух экскурсовод, – в двух словах – турки отняли у православных ключи от храмов Гроба Господня в Иерусалиме и Рождества Христова в Вифлееме и отдали католикам. В то время эти святыни находились на территории Османской империи. Россия, разорвав дипломатические отношения с Турцией, оккупировала дунайские княжества, и в результате Турция 4 октября 1853 г. объявила нам войну.

– Что находится в этих храмах, золото, бриллианты? Почему из-за них началась война?

– Все ключевые Евангельские события – Рождество и Крестные страдания Иисуса Христа происходили там, где сейчас стоят эти церкви.

Максима такой ответ не вдохновил, он щедро расплатился с капитаном и, погрузившись в свои мысли, медленно поплёлся по причалу к берегу: «Опять Евангелие – история, войны и даже современные технологии – всё связано с этой книгой».

– Вот что, Данила, ты отдохни перед обратной дорогой, а я хочу полазить по горам, интересный здесь ландшафт. И ещё, вот деньги, возьми шашлыков и чего-нибудь попить на обратный путь.

Данил понял, что угодил клиенту и, предчувствуя вознаграждение, довольный побрёл в сторону кафе. Максим, не выходя из роли кладоискателя, направился на крепостную гору к генуэзской крепости Чембало…

III

Золото – презренный металл. Это выражение стало популярным благодаря русскому писателю Ивану Александровичу Гончарову (1812 – 1891), который использовал его в своем романе «Обыкновенная история». Как правило, золото является основой практически всех ювелирных изделий. Никакие клады, ни древние сокровища нельзя представить без золота. Золото – это, прежде всего власть, и чем больше у власти этого металла, тем она сильнее. Советской власти на заре её становления очень нужен был этот металл. Однажды к Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому на прием записался некто Владимир Языков, инженер по профессии. Он поведал ему историю про «Чёрного принца» и о золоте, находившемся на его борту. Изучив документы, предоставленные инженером, Феликс Эдмундович загорелся идеей поиска сокровищ для молодой советской республики. Срочно при ОГПУ была создана экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Организатором и первым её руководителем стал Лев Николаевич Захаров-Мейер, который подобрал группу надёжных и проверенных товарищей. Работы проводились на государственном уровне и под особым контролем. Создавали специальное оборудование, опрашивали старожил Балаклавы. Стране Советов чрезвычайно необходимы были средства для выполнения пятилетних планов, и к поискам приступили безотлагательно. Лев Николаевич тщательно изучил летопись той страшной катастрофы, разыгравшейся в момент гибели «Чёрного принца». А что известно из летописей о гибели таинственного фрегата? Вот описания историками того трагического дня:

«Погода и до этого не баловала, а 14 ноября стрелка барометра упала вовсе… По небу заклубились чёрные тучи, средь бела дня наступили сумерки, и началось светопреставление… Непредсказуемый ветер, до этого крутивший в разные стороны, вдруг определился с направлением и обрушился на бухту, в мгновение ока достигнув силы урагана. Мощный ливень, сопровождаемый градинами величиной с голубиное яйцо, перешёл в омерзительный ноябрьский снег. Якоря не держали… В тот роковой день на прибрежных скалах Балаклавы нашли свою смерть 34 корабля, пятым погиб "Принц"»

Захаров-Мейер с ответственностью подошел к делу, изучив все доступные по этому событию материалы, он также ознакомился с секретными документами Языкова и описаниями работ предыдущих поисковых групп, в частности итальянской, о которой писал Александр Куприн. Много времени, сил и финансов, было истрачено на поиски презренного металла ЭПРОНавцами. Официальное заявление советского правительства: «Золото не обнаружено». К поиску сокровищ подключили японцев, по договору после завершения операции экспедиция из страны восходящего солнца должна была оставить по одному экземпляру оборудования, используемого при поисковых работах. Японские водолазы изрыли всё дно в месте, где якобы русские нашли «Черного Принца», обнаружили в море четыре золотые монеты и кучу всякого хлама. Эта экспедиция им стоила уйму денег. Вдобавок ко всему они оставили русским новейшее по тем временам, не имеющее аналогов в мире, оборудование.

(Дальнейшее развитие событий чисто художественного характера и не имеет никакого отношения к истории).

Порывистый весенний ветер хлестал по стёклам косыми плетьми холодного питерского дождя. Андрей сидел с сынишкой за столом у окна и вслух читал книгу «Остров сокровищ» Роберта Стивенсона – это была его любимая книга. Не в первый раз он читал эти страницы, и каждый раз с замиранием сердца проживал события вместе с героями романа. Петенька с открытым ртом слушал отца, подперши ладонью подбородок, Нина мыла в кухне посуду. У входной двери звякнул колокольчик, Андрей прервал чтение и громко обратился к супруге:

– Нинусь, взгляни кто там пожаловал?

– Андрюша, это к тебе, – отложив книгу, глава семейства направился в прихожую.

– Глеб Онуфриевич, ты ли это, какими судьбами? – в дверном проёме с широко расставленными ногами стоял коренастый, средних лет мужчина, на нём был длинный кожаный плащ и форменная фуражка морского офицера.

– Ну, ты в квартиру-то хоть впусти, потом и устраивай допрос.

– Да, конечно же проходи, дорогой. Ты по делу из Москвы иль как?

Нина уловила ход событий и принялась накрывать на стол. Андрей, повесив плащ и фуражку гостя на вешалку, проводил его к умывальнику.

– Андрей, сколько мы с тобой не виделись?

– Да, пожалуй, года три, Глеб, – расставляя табуреты у стола, немного подумав, ответил хозяин. Гость, вытерев руки, достал из внутреннего кармана кителя бутылку коньяка и поставил на стол. Затем, словно фокусник, не понятно откуда вынул шоколадку и дал Пете, который из-за двери наблюдал за всем происходящим.

– Андрей, да у тебя гвардеец какой уже вырос. Тоже подводник будешь, как отец? – потрепав мальчика за плечо, Глеб присел к столу. Спустя минуту хозяева и гость дзынькнув стаканами, выпили за встречу. Немного погодя, Нина забрала сынишку, ушла в комнату, понимая, что мужчинам нужно поговорить.

– К тебе, Андрей, я приехал по государственному делу. Ты в курсе моих служебных передвижений?

– Последнее, что я слышал – ты занимал должность руководителя (ЭПРОН). Но ведь вы золото «Чёрного принца» так и не нашли, не нашли его и японцы, об этом трубила вся пресса.

– Вот именно пресса… Мне нужен помощник – старший экспедиции по техническим средствам. Японцы оставили нам много новейшего подводного оборудования, а разобраться с ним сможешь только ты. К концу недели тебе с семьёй нужно перебраться в Севастополь, вот ордер на получение там квартиры. Семья твоя будет на полном государственном обеспечении, и ни о чём можешь не беспокоиться. Через десять дней приступаем к операции по поднятию золота.

– Глеб, я не понял… Какого золота?

– Теперь слушай – всё, что я скажу является государственной тайной. Английские монеты существуют, и мы их обнаружили, все 30 бочек. Но с нашей подводной техникой поднять их с такой глубины невозможно. Вот и пришлось затеять этот «спектакль» с японцами.

– Но ведь это же обман.

– Андрей, цель оправдывает средства. Нашей стране нужны деньги для развития народного хозяйства. Партия нам доверила основные рычаги операции по поднятию сокровищ со дна моря, и мы должны оправдать это доверие. Вот деньги на текущие расходы. Первого июня ты должен быть в Балаклаве на борту поискового судна «ЭПРОН». Ну, давай на коня, – офицер разлил по стаканам оставшийся коньяк и залпом выпил. Забросив в рот кусочек сала, он встал и направился к вешалке. У двери мужчины на прощанье обнялись:

– Да, вот ещё, то, что мы с тобой сводные братья никто не должен знать. Этого нет и в наших анкетах, так будет лучше для нас обоих. До встречи, брат.

– До встречи, Глеб, – Андрей, прикрыв дверь, подошёл к окну в кухне и стал наблюдать за уходящим под проливным дождём начальником экспедиции. Неприятный холодок воспоминаний взбодрил его: «Да пожалуй, Глебушка, ты ведёшь двойную игру… Или я тебя плохо знаю». Отогнав мрачные мысли, он вернулся в комнату и продолжил с сынишкой чтение любимой книги…

Первый день лета в бухте Балаклава ничем не отличался от предыдущих. Все были заняты своими делами, рыбаки перебирали сети и чинили баркасы. Хозяева кофеен и лавок наводили порядок в своих заведениях. На деревянном причале сидели мальчуганы с удочками, возле них тёрлись стаи разноцветных котов в ожидании мелкой рыбёшки. Въехавший на набережную конный экипаж не вызывал ни у кого интереса. В начищенных ботинках и с кортиком наперевес Андрей ступил на мокрую от утренней росы набережную. Летнее солнышко ещё не успело заглянуть в чашу бухты, и в отсутствии теней судно, на которое предстояло ему взойти, выглядело, словно нарисованное и вырезанное из огромного куска картона.

Сразу же после встречи Глеб познакомил Андрея с участниками секретной экспедиции и зачитал приказ, последние слова которого всех ошарашили: «До завершения операции никому не разрешено сходить на берег». Экипаж судна (ЭПРОН) понимал, под эгидой какого ведомства они служат, и методы их работы тоже были всем известны.

– Андрей Викторович, вот твои непосредственные помощники – водолазы Иван Клименчук и Архип Зевайло. На палубе находится японская техника, даю вам три дня на ознакомление с ней, затем приступим к операции. Да, вечером жду тебя в кают-компании, ознакомимся с планом операции. Забирай своих помощников, и разбирайтесь с передовыми достижениями японских инженеров.

– Так точно, товарищ старший уполномоченный!

– Вот и хорошо, приступайте.

Андрей имел прекрасное техническое образование и большой опыт работы с морской техникой. Изобретения, запатентованные им, нашли применение в отечественных батискафах. Его статьи печатались в журналах «Наука и техника» и «Судостроение». Электромеханика была любимым предметом молодого инженера, он считал, что именно её нужно внедрять во все сферы народного хозяйства. Образцы подводного оборудования и механизмов, оставленные японцами, поражали его аналитический ум своими дерзкими техническими решениями. Талантливый инженер с головой погрузился в работу, окружающий мир для него растворился, изучение незнакомой техники поглотило его целиком. Эта работа была для него не в тягость, а в удовольствие, Иван и Архип не раз напоминали ему, что пора идти на обед или на ужин, настолько он был увлечён, что не замечал течения времени. В первый же вечер в кают-компании Глеб Онуфриевич ознакомил с картой Андрея, Ивана и Архипа и указал на все трудности и препятствия, которые предстоит им преодолеть. Последующие два дня отрабатывался технический план и конкретные действия каждого водолаза. В ночь перед операцией Андрею не спалось, он вышел на палубу и закурил папиросу.

– Андрей, – услышал он тихий окрик за спиной и обернулся. Из приоткрытой каюты ему зазывающе махал рукой Глеб. Выбросив окурок за борт, он пошел к брату.

– Проходи, садись, есть разговор, – на столе стояла бутылка коньяка и тарелка с нарезанной колбасой, в стаканах уже было налито спиртное. Чокнувшись, они выпили, накалывая на вилки колечки салями, принялись закусывать.

– Ну, давай ещё по одной, и перейдём к делу, – Андрею не нравился заговорщицкий тон Глеба, что-то подсказывало – добром это не закончится. Убрав выпивку и закуску со стола, хозяин каюты развернул карту, – а теперь слушай и не перебивай. На судне 30 бочонков золота, это тебе известно, его нам и предстоит поднять со дна. Вот здесь каюта капитана (он карандашом указал на схеме судна дверь), в ней сундук доверху набит драгоценностями. О нём никто не знает, об этом я позаботился, – после этих слов у Андрея пробежал холодок по спине.

Он хорошо знал своего брата. Мать у них была одна, а вот отцы разные. Андрей был младшим, и ему больше внимания уделяли родители, за что Глеб его в душе ненавидел. Глеб ненавидел также отца Андрея и на мать затаил в душе обиду за то, что она больше заботы проявляла по отношению к Андрею и его отцу, нежели к нему. Свою ненависть он изливал на бездомных кошек и собак, снайперски запуская в них галькой из рогатки…

– Проход к сундуку свободен, – продолжал вполголоса старший брат, – твоя задача – вскрыть потолок каюты механической рукой самоходного батискафа и, вынув сундук, переместить его вот сюда, – Глеб карандашом нарисовал крестик на карте. – Я подготовил в этом месте углубление для «груза», опустишь его туда и прикроешь глыбами, они там в изобилии.

– Но ведь это далеко, на это потребуются не менее двух часов, а в мини субмарине кислорода на четыре часа. А ещё нужно успеть погрузиться, добраться до сундука и всплыть. Зачем так далеко?

– Там глубина 20 метров. И в лучшие времена мы сможем без посторонней помощи поднять сокровища. Я так устрою, что первый день ты будешь работать один, якобы обследовать судно и корректировать ранее составленный план.

– Глеб, а ты не боишься, что если что-то пойдёт не так, и мы проколемся, нас поставят к стенке?

– Успокойся, там столько добра, что мы станем сказочно богатыми, я думаю, риск оправданный. У меня есть люди, которые без проблем переправят нас вместе с твоей семьёй в Болгарию, а там решим, как быть дальше. Да, вот ещё что, у тебя выбора нет, если захочешь меня сдать, я увлеку тебя с собой, – взяв бутылку, он наполнил стаканы и подал один Андрею.

– Выпьем за наше будущее.

Поутру на море стоял штиль, солнышко осторожно выглянуло из-за горизонта, и море мириадами сполохов отразило его божественный свет. Андрея не покидало предчувствие чего-то ужасного, но он был человеком сильной воли и трезвого рассудка, поэтому положился на волю судьбы.

«Да, Глеб в любом случае потянет меня за собой… Если выполнить его замысел, то хоть какой-то появится шанс увидеть свою семью. Ладно, сделаю всё, как он сказал, а там видно будет». Судно по фарватеру плавно выходило из бухты. Андрей, прижавшись к леерам, вглядываясь вдаль, курил папиросу. Сегодня ему предстоит большое испытание – на незнакомой технике выполнить огромный фронт работ. Любая нештатная ситуация может привести либо к его гибели, либо к провалу операции. В Бога он не верил, он верил в идеалы партии. В данной ситуации ему не хватало пары пастырских слов, и он стал бы горячо верующим, но такого человека на судне не нашлось. «Ну, всё – пора», – выбросив окурок за борт, он направился к подводному аппарату, который представлял что-то среднее между батискафом и субмариной. Образец технического прогресса имел две механические «руки», четыре опоры и три винта: спереди, сзади и один снизу для удобства маневрирования по донному ландшафту. Иван и Архип его уже ждали в технической зоне, готовые приступить к подготовительным работам погружения. Все действия были тщательно отработаны, но, тем не менее, волнение присутствовало.

«Солнышко, помоги мне вернуться и ещё раз увидеть твой свет. Какой прекрасный этот мир: лазурная гладь моря, строгие прибрежные скалы, этот лёгкий нежный бриз, высокий, ослепительно голубой небосвод. Как это всё могло появиться само собою? А если не само собой всё появилось, стало быть, Бог создал. Но в Бога он не верит, да и партия не велит. Религия – это пережиток старого мира». Андрей вспомнил, как помогал изымать имущество из церкви Спаса на Сенной. «Если и существует Творец, как после всего содеянного обращаться к нему?» На душе скребли кошки, он ещё раз взглянул на небо, и быстро взобрался на корпус подводного аппарата. Уверенными движениями опытный подводник проник в батискаф и задраил изнутри люк. Зажужжали лебёдки, началось медленное погружение: «Да, глубина здесь большая, придётся попотеть», – в иллюминаторах постепенно темнело, в ушах появился тихий шелест. Андрей ещё раз просматривал карты и инструкции, чтобы не тратить попусту время. И вот долгожданный удар о дно. «В принципе, самочувствие нормальное, можно приступать к автономным действиям», – принял он решение. Мини субмарина слегка накренилась на правый бок, но посадка чувствовалась устойчивая. Мощный луч наружного прожектора пробивался сквозь муть, поднятую со дна. Через пару минут видимость прояснилась, и Андрей увидел справа от себя останки затонувшего корабля. «Так, я нахожусь рядом с палубой, наверняка, это и есть «Чёрный принц», – сверив карту и своё месторасположение, он остался доволен. Ему предстояло преодолеть несколько метров подводного пути и начать операцию…

Глеб стоял у лееров, вглядываясь в тёмную воду, будто пытаясь рассмотреть, что там происходит на дне. Стрела лебёдки подскочила вверх, и трос ослаб: «Ну всё, пошёл в автономку, давай, братишка, дерзай, – затем, повернувшись к членам экспедиции, объявил, – теперь остается только ждать, если подготовительная операция пройдёт успешно – завтра приступим к поднятию золота».

Андрей понимал, что ему нужны какие-то гарантии, чтобы остаться в живых. Он хорошо знал своего брата и понимал, что при первой же возможности тот попытается избавиться от него. Достать сундук из каюты не представляло большого труда, японская техника работала исправно и предсказуемо. Он заранее изучил карту морского дна у Балаклавы и выбрал новую точку для перезахоронения клада, в другой стороне от места, предложенного ему Глебом. Положив сундук в углубление, и надежно прикрыв его валунами, Андрей всплыл. От поискового судна его прикрывал мыс Курона, место выбрал он не случайно. Сняв костюм, Андрей вплавь добрался до берега, там, соорудив тайник, спрятал в нём свой серебряный портсигар, на внутренней крышке которого заранее кортиком выгравировал карту, указывающую истинное местонахождение сокровищ. Эта вылазка отняла у него много лишнего времени, стало ясно, что в срок ему не уложиться: «Ну, ничего, выкрутимся, теперь козырь в моих руках»…

Время шло, руководитель операции расхаживал по палубе, нервно поглядывая на часы.

Звякнула рында, зазывая на обед, матросы потянулись на камбуз. Разговаривать никому не хотелось. Противоречивые чувства роились в душе Глеба по отношению к его сводному брату. Порой вспыхивала ненависть, и у него возникало желание сомкнуть ладони на шее у Андрея. Стоя на палубе поискового судна, ему почему-то вспомнился случай из детства: отец Андрея вернулся с работы, поднял своего любимого сыночка на руки, поцеловал и дал ему леденец на палочке в виде петушка. Не помня себя от гнева, Глеб выбежал на улицу и помчался, что было сил вдоль набережной Мойки. Лишь только к вечеру у него прошла злость, и он вернулся домой. Потихоньку прокравшись в свой уголок комнаты и сев на кровать, он стал читать книгу. Подросток с головой окунулся в события, разыгравшиеся на страницах приключенческого романа. И тут в разворот книги упал петушок на палочке, тот самый, что три часа назад отец дал Андрею. Глеб оторвался от книги, перед ним стоял его младший брат: «Глебушка, возьми, я его не хочу». Гнев новой волной нахлынул на подростка. Ему не нужен был леденец, он ненавидел отца Андрея и самого Андрея за то, что он среди них чувствовал себя чужим. Схватив сахарного петушка, озлобленный до крайности Глеб, бросил его в другой угол комнаты и укрылся одеялом с головой…

Глядя на море в иллюминатор, Глеб поймал себя на мысли, что переживает не за брата, его больше тревожит судьба сундука с сокровищами, сокрытие которых он вверил Андрею. Есть не хотелось, отодвинув нетронутую миску супа, он вышел на палубу и закурил. Подул легкий ветерок с востока, нагоняя мелкую волну, столбик барометра понемногу двинулся вниз. Глеб прикинул – кислорода на субмарине оставалось минут на сорок. Циферблат часов действовал на него гипнотически. Внезапно закончились папиросы, смяв пустую пачку и бросив её за борт, он пошел в каюту взять новую. Нервы у начальника экспедиции были натянуты, как тетива лука. Достав из шкафа бутылку коньяка и приложившись прямо из горлышка, он, не закусывая, вернулся на свой наблюдательный пункт. Затем командир, нервно взглянув на часы, произнёс вслух: «Да, кислорода в субмарине осталось примерно на 15 минут». И тут около двухсот метров на северо-восток от их судна, слегка покачиваясь на волнах, появился батискаф. Глеб боковым зрением заметил недоумение на лицах Ивана и Архипа, но это его нисколько не смутило. Он отдал команду, и маленький катерок поплыл к Андрею, который, откинув люк субмарины, наполовину выбрался наружу и махал им снятой с себя тельняшкой. Волна смешанных чувств окатила руководителя секретной операции: «Да, сокровища теперь в надёжном месте, и это место известно только двум людям, и эти люди – я и Андрей», – сняв фуражку, он платочком вытер холодный пот со лба. Ему не терпелось поскорее выполнить задание правительства – достать 30 бочонков с английскими золотыми монетами и уйти в долгожданный отпуск, чтобы закончить задуманное им дело. Когда Андрей оказался на судне, Глеб спросил у него:

– Всё в порядке?

– Да, но «посылка» ушла по другому адресу, который известен только мне. Прости, брат, но в таких ситуациях я привык подстраховываться.

Глеб, похлопав Андрея по плечу, после небольшой паузы как-то фальшиво дрожащим голосом проблеял – Ты что, братишка, мне не доверяешь?

Теперь Андрей окончательно убедился в правильности своих действий, фальшь в голосе Глеба смог бы распознать даже ребёнок. Больше на эту тему у них не было разговоров. Андрей официально предоставил рапорт о проделанной подготовительной работе и удалился в свою каюту спать. Ночью разыгрался шторм, и под утро судно, снявшись с якоря, зашло в бухту. Нежданно-негаданно у всех появилось личное время для отдыха. Андрей попросился у Глеба хоть на пару часов в Севастополь, чтобы проведать семью, но получил отказ: «Всем участникам экспедиции запрещено сходить на берег. Также запрещено с кем-либо из посторонних вступать в контакт: с рыбаками, проплывающими мимо на лодках, или же с моряками с других судов. Нарушители предстанут пред трибуналом», – официально ответил ему Глеб и удалился в кают-компанию. «Да, пожалуй, не всё тут чисто», – закуривая папиросу, размышлял Андрей, с горькой досадой поглядывая на берег.

Через два дня шторм стих, и участники экспедиции принялись выполнять задачу, поставленную им партией. Работы велись безо всякого энтузиазма, моряки чувствовали себя подневольными. Во всех диалогах с начальством прослеживалась недосказанность, на любые вопросы не было чётко сформулированного ответа. Неделю усиленного кропотливого труда понадобилось для полного завершения операции. Андрей, Архип и Иван были измотаны до крайности. От длительного пребывания на глубине их лица приобрели отечность, на висках выступили синие жилки, глаза налились кровью, подводники с трудом передвигались по палубе. Дело было сделано, золото находилось на судне, и всем участникам экспедиции, непосредственно принимавшим участие в операции, разрешено было отсыпаться, больше никто их не тревожил. Утром следующего дня судно «ЭПРОН» вышло далеко в открытое море, к нему пришвартовался другой корабль, на который перегрузили поднятые со дна моря сокровища. Затем произошло то, чего Глеб не ожидал, по крайней мере, так скоро. Всех непосредственных участников операции и экипаж «ЭПРОН» (кроме капитана и руководителя операции) перевели на сторожевик, а взамен на поисковое судно сошла новая команда. Подняв голову, он в последний раз увидел взгляд Андрея, ему показалось, что в нем нет упрёка, а ведь он наверняка понял, что Глеб его просто использовал в своих интересах, зная заранее, чем всё закончится. Злоба сжигала его изнутри, и в этой схватке он проиграл Андрею. То, что спецслужбы не оставляют свидетелей он знал заранее, для этого и пригласил брата, чтобы отомстить ему за всё, что он из-за него недополучил в детстве. План, который он так тщательно продумал, провалился – мечта стать богатым умерла навечно, Андрей похоронил её глубоко в море.

На следующий день была получена телеграмма – начальника экспедиции отзывали в Москву. Собрав чемодан, Глеб в подавленном состоянии отправился в путь. Интуиция подсказывала худшее, но ему уже было всё равно – богатства растворились, словно туман в лучах утреннего солнца, и брата он загубил почём зря. Глеб ненавидел Андрея, но что-то оборвалось у него внутри, он потерял единственного человека, связывающего его семейными узами с прошлым, с детством. Еще на подъезде к Москве в его купе вошли вооруженные красноармейцы, один из них объявил: «Вы подозреваетесь в шпионаже в пользу Англии, сдайте оружие». Через несколько дней Глеб Онуфриевич был расстрелян как изменник родины. Остальных свидетелей «Золотой операции» также ликвидировали…

IV

Максим взобрался на гору и с восхищением смотрел на бухту. Ему нравилось всё, на что падал его взор: форма бухты в виде английской буквы S, стоящие у причалов судёнышки, старая церковь – всё это завораживало его. Немного успокоившись, он спустился к морю и побрёл вдоль берега. Море, скалы, небосвод, словно ожившая сказка поглотили его воображение. Каждый камень своей причудливой формой, своей цветовой гаммой увлекал его, и он шёл всё дальше и дальше по узкой кромке берега. «А, вот этот булыжник, он явно не на своём месте, его как-бы специально сюда принесли, чтобы что-то прикрыть», – мелькнуло у него в голове. Максим расфантазировавшись, попытался сдвинуть камень с места, но у него ничего не получилось, валун был слишком тяжелый. Оставив эту затею, он продолжил прогулку по берегу. Набродившись вдоволь и поняв, что его временной лимит истекает, Максим направился в обратный путь.

«Интересно, почему мне так здесь нравится? В Италии столько курортов, столько исторических мест и ничто меня так не волновало, как Балаклава. Почему? – и тут он вновь увидел этот камень, – а, пожалуй, под ним точно что-то есть», – на этот раз он приложил все свои усилия, и вновь у него ничего не получилось, опять не хватило сил. Это его только раззадорило. Оглядевшись по сторонам, у самой кромки берега он заметил выброшенное волнами бревно: «Это как раз то, что мне нужно».

Через пять минут, притащив увесистый булыжник и взяв бревно, футбольный форвард соорудил систему рычагов, и валун был побежден. Под ним была мелкая галька. Максим принялся в ней рыться, и вдруг его пальцы наткнулись на какой-то предмет.

Что это? В его руках оказался почерневший от времени серебряный портсигар.

«Кто его прикрыл такой глыбой и для чего? Скорее всего, этот кто-то сделал подкоп под камень, затем положил под него портсигар и вновь засыпал галькой», – эта версия ему понравилась больше первой, и он остался доволен логикой своего мышления. Ещё немного углубившись в гальку, Максим пришёл к выводу, что вряд ли здесь ещё что-то можно найти. Засучив рукав и взглянув на дорогой «Rolex», он положил находку в нагрудный карман джинсовой куртки и заторопился в бухту.

Данил уже был готов к отъезду, не успел Максим закрыть за собой заднюю дверь, как такси тронулось в путь. На сиденье стояло два пакета с продуктами, приготовленные для него, распотрошив первый, изголодавшийся автотурист жадно принялся грызть шашлык и запивать его томатным соком. Впервые за много дней он пребывал в прекрасном расположении духа. Чудесное творение природы – бухта Балаклава осталась позади.

– Ну, вот и «приморили червячка», – подал свой довольный голос Максим – а, что там ещё имеется?

Данила, уловив хорошее настроение клиента, начал кулинарный обзор:

– Я взял ещё вареные черноморские креветки и тёмное крымское пиво.

– Это как раз то, что мне сейчас нужно. Друг, ты всё же смог мне устроить увлекательное путешествие, теперь доставь меня вовремя в Краснодарский аэропорт и ты не пожалеешь о том, что связался со мною.

Попив пивка, Макс одел наушники и под музыку постепенно уснул. В обратный путь Данила решил отправиться по старой крымской дороге, она была менее загружена, чем недостроенная автомагистраль «Таврида», и ограничений скорости на ней меньше. Молодой, но уже достаточно опытный шофер частенько бывал в Крыму и неплохо знал его географию и особенности автотрасс. Возможно, и этот фактор сыграл свою роль, и то, что вопреки всем законам физики домой дорога всегда короче. Молодые люди не заметили, как их увлекательное путешествие растворилось в прошлом. Футбольный форвард, проснувшись, увидел, что их «Skoda» въезжает на Крымский мост. Сделав пару селфи на фоне гигантских арок, он открыл пиво и стал смотреть в окно на кадры пейзажей, проплывающих мимо.