Оглавление
Владимир Гельман. Авторитарная Россия. Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия
Предисловие
Глава 1. Строительство авторитаризма
О чем будем говорить: Принципы и подходы
Демократия имеет значение… Но какое?
Российская политическая динамика: 1991–2021
Глава 2. Российский тупик
Российская политическая диагностика: Наследственность, травма или отравление?
«Пессимисты»: Страна, непригодная для демократии?
«Оптимисты»: В ожидании устойчивого роста
«Реалисты»: Кому выгодно?
Механизмы демократизации
Демократизация: Почему у России не получилось?
Российская политика: Путь в тупик
Глава 3. 1990-е: «Дилемма одновременности»
Посткоммунистический вызов и российский ответ
Ельцин против парламента: Первая кровь
Борис Ельцин и другие: От «загогулин» к «загогулинам»
«Война за ельцинское наследие», часть 1
«Война за ельцинское наследие», часть 2
Предварительные итоги 1990-х
Глава 4. 2000-е: этажи «вертикали власти»
«Предложение, от которого невозможно отказаться»
От конкуренции к иерархии
Операция «преемник»: Возможности и риски
Глава 5. 2010-е: Авторитарная консолидация
«За честные выборы»: Трудное возрождение оппозиции
Политика страха: Репрессии как инструмент господства
Страх и ненависть в России: «Порочный круг» репрессий?
«Зацементировать» Россию
Глава 6. Долгий извилистый путь
Персоналистская автократия: Идеи, интересы и институты
В поисках альтернатив: Снова об «Оптимистах», «Пессимистах» и «Реалистах»
Пути из тупика: Что нам известно и что неизвестно
Вместо заключения. Будет ли Россия свободной?
Отрывок из книги
Приятным солнечным днем лета 1990 года я сидел в приемной Мариинского дворца в Ленинграде. Я был 24-летним активистом демократического движения, которое незадолго до этого одержало победу на выборах в городской совет. Вскоре я получил два очень разных предложения о трудоустройстве от двух различных групп моих знакомых. Одной из них была команда социологов, которые исследовали социальные и политические изменения в городе и в стране. Они пригласили меня присоединиться к их группе, утверждая, что мои инсайдерские знания о новых общественных движениях дадут хороший старт успешной профессиональной карьеры, связанной с изучением политических и общественных процессов. Другая группа включала ряд новых депутатов, которые были заняты реформированием органов власти в городе и были уверены, что мой опыт участия в выборных кампаниях и репутация активиста помогут улучшить довольно хаотичный процесс принятия решений.
Мне предстоял непростой выбор между должностью младшего научного сотрудника в Институте социологии Академии наук и должностью среднего уровня в формировавшемся тогда аппарате городского совета. Второй вариант казался более привлекательным, и после ряда бесед я пришел на интервью с председателем совета Анатолием Собчаком. Профессор права, избранный на Съезд народных депутатов СССР в 1989 году, он приобрел огромную популярность как яркий оратор и жесткий критик советской системы. Через год, после того как он получил место депутата в ходе довыборов, депутаты Ленсовета пригласили его занять пост председателя совета. Как это часто бывало, Собчак опаздывал, и, ожидая его прихода, я беседовал в приемной с секретарем Димой – симпатичным, улыбчивым и разговорчивым молодым человеком моего возраста.
.....
В «выигрышные коалиции» авторитарные лидеры стремятся включить наиболее значимые сегменты элит, от которых зависит устойчивость режимов. Если их состав слишком узок, то режим оказывается под угрозой внутренних конфликтов (так, многие авторитарные режимы становятся жертвами военных или государственных переворотов). Поддержание единства элит и сохранение среди них консенсуса (добровольного или навязанного) требует от авторитарных лидеров искусства маневрирования. Они вынуждены применять по отношению к элитам не только «кнут» репрессий, но и «пряник», чтобы минимизировать риски потери власти. Подчиненные акторы, которые входят в состав выигрышных коалиций, получают статус и богатство в обмен на лояльность режиму.
Риски для авторитарных режимов исходят не столько от масс, восстание которых грозит положить им конец, сколько от части элит, которые могут прибегнуть к военным путчам или дворцовым переворотам для смены власти. По данным Милана Сволика, внутриэлитные конфликты привели к краху авторитарных режимов в почти 70 % случаев после Второй мировой войны[29]. Поскольку в условиях персоналистской автократии понятие «режим» ни фактически, ни аналитически невозможно отделить от «правящих групп» или лидеров таких режимов, далее все эти понятия будут использоваться как взаимозаменяемые термины.
.....
