Читать книгу Как Василий-ленивый в лес ходил - Владимир Косатый - Страница 1

Как Василий-ленивый в лес ходил, род свой спасал.

Была на опушке старого леса деревенька. Не то чтобы большая, но люда было столько, что хоть ярмарки устраивай. И вот жили в той деревне старик со старухой. Хоть был их домик возле самого старого леса, да в достатке у них всего было: и поля их богатый урожай родили, и птица, и свиньи у них по двору бегали да гомонили, и даже три тучных коровы паслись на лугу у опушки леса. Живи да радуйся. И радовались старики. Радовались несмотря на то, что жил с ними внучок Василий. И уж такой он был ленивый, что все в деревни только головами качали да тихо вздыхали. Помощи от него старикам не было никакой. Всё лень ему было да неохота.

Но вот пришли времена лихие. Вдруг ополчилось на стариковье хозяйство зверьё лесное. Мыши полевые разорили амбар с запасами зерна. Птицы всю ягоду с кустов да деревьев сбили и на земле подавили. Зайцы огород весь вытоптали. Так что и травинки не осталось. Лисы птицу всю домашнюю передушили да с собой утащили. Волки овцам покоя не давали. Да что там овцам, из коров одна осталась. И ту на выпас не выгонишь, из хлева не вытащишь. Стоит, трясётся. Сама больше съедает, чем молока даёт. А зима-то близится. И как зиму перезимовать, если в погребе дыра пустоту прикрывает? И даже в лесу грибов не насобирать. Будто прячутся они от намётанного бабкина глаза. Вот и рыдали днями напролёт дед с бабкой, обнявшись. Хоть соль из слёз стариковских выпаривай, продавай и на то живи. Один Василий только по лугам гулял да под яблонями спал и из-за бед стариковских не переживал. Только посмеивается и радуется, что работы для него нет.

И вот когда смололи старики последнее зерно из последнего мешка и испекли каравай, пошли они на поклон к ведуну деревенскому. Может сжалится он над горемыками да разъяснит, чем прогневали они зверей лесных, что сжить со свету их род пытаются. (И Василий с ними увязался. Не дали дед с бабкой ему мякиша отщипнуть, ну так может ведун подношение попробует, да и с ними поделится. Тогда-то Василий мешкать не будет).

Приветливо встретил ведун стариков. Как бы стары они ни были, а ведун подревнее будет. Ещё не ковыляли они, друг дружку придерживая, а по полям, смеясь бегали, а у ведуна лицо морщинами уже украшено было. А вот на Василия хмуро посмотрел старец, но ничего не сказал. Стал рассказ дедов про их напасти слушать, бороду свою седую поглаживать. После того, как всё выслушал, пожурил стариков, что раньше к нему не пришли, мудрости его не спросили. Да и начал ворожить. В травах своих покопался. В печи своей поскрёб что-то. Из подполья своего неведомо что достал. Всё смешал, перетёр, побормотал и на улицу пошёл. Старики следом кинулись. Василий же помешкал. На каравай всеми забытый глянул, но не притронулся к нему. Даже он знал, что ведуна лучше не злить. А то превратит в гада какого. Или ещё хуже – заставит отрабатывать, за хозяйством его присматривать. Так что помялся Василий с ноги на ногу, да и прочь через сени побрёл.

Но во дворе ведун уже кончал творить своё волшебство. Бросал он в воздух порошок свой приготовленный, да слова бормотал тайные, что уже сотни лет ведуны одни и понимают. Подбрасывал да смотрел, как ветер разносит смесь им приготовленную. На восход бросил. На закат кинул. А что осталось – над собой развеял. Посмотрел хмуро вслед ветром уносимому пеплу, головой покачал, языком поцокал.

– Плохи дела ваши, – молвил он старикам. – Злиться на вас Индрик-зверь. И пока гневается он на род ваш – не будет вам жизни ни здесь, ни за морями далёкими.

– Что ж делать нам? Чем мы на себя гнев духа лесного навлекли? – Слёзы душили старика. А старуха и того хуже бухнулась на землю да завыла волчицею. – Всегда с почтением мы по его владениям ходили. Ни на кого из зверей руки не поднимали. Дары, как отцы завещали, на опушке леса возле камней древних оставляли.

– Не ведаю, чем обидели вы его. Но коли прощение у него не вымолите, то не успокоится дух, пока не выведет весь ваш род с земли.

– Что ж, – смахнул старик слезу со щеки, – коль судьба такая, то отправлюсь я бить челом перед духом звериным. Может сжалится он над моей седой головой да сменит гнев на милость.

Посмотрел ведун, как в небе птицы летят, как букашки под ногами у него копошатся, и покачал головой.

– Не примет тебя Индрик-зверь. Не тебе наказано идти род свой спасать.

И ткнул пальцем в грудь Василия. Так ткнул, что тот аж травинку изо рта выронил. Да и уставился на стариков своих. В лес страшный идти? Ему?

А дед с бабкой бухнулись на колени перед внуком и причитать начали:

– Спасай-выручай нас, внучок-Василёк. Видишь, на тебя одного надежда, что вымолишь прощение у духа из леса, надежда ты наша.

Но не хотел по лесу ходить, животом своим рисковать Василий. Только и мотал головой, что не с руки ему такие походы.

– Ты подумай сам. Ведь тебе и себя спасать надо. Мы со старухой первыми уйдём со света. Да и не жалко нас. Пожили мы, миру порадовались. А тебе-то ещё куда торопиться этот свет оставлять? Столько ещё деньков солнечных да вечеров хмельных ждёт тебя. Не нас старых ради, а себя для. – Стоял дед перед внуком, голову склонив да руки на груди скрестив.

А Василий думал. Верно говорил старик. Ой, как не хотелось ещё Василию с жизнью прощаться и с голода зачахнуть. Так что, по ходу, нет у него выбора. Придётся страх перебороть свой.

– Хорош, старик, – махнул рукой Василий. – Спасу я вас с бабкой от смерти лютой. Но только чур, не забудете вы о жертве моей. Больше мне досаждать с делами огородными да полевыми не будете. И коли скажу, что каши сладкой мне хочется, то сразу печь растапливать начнёте.

Только радостно закивали головами дед с бабкой. Залепетали:

– Конечно, конечно, внучок-Василёк. Уж мы то позаботимся о спасителе нашем. Ты только не откладывай поход свой.

Схватили его один за одну руку, а другая – за вторую, и потащили к дому своему. Только окрик ведуна заставил их замереть:

– И каравай свой заберите. Пока он вам нужнее. Вот когда Индрик-зверь простит вас, тогда и придёте с дарами. И каравай новый принесёте, и бочку медовухи ещё прикатите.

Споро собрали Василия в поход его геройский. Только и мог он что вздыхать горько, видя прыть стариковскую. Хотя и собирать не было чего. Дали суму да посох отцовский. Ну а Василий в ответ наказал сохранять остатки каравая, чтоб силушки мог бы подкрепить по возвращении из приключений лесных.

Подойдя к опушке леса старого, забеспокоился молодец. Неспокойно было на душе у него. Ой, не ждёт его ничего хорошего там за древесным порогом. Скажет он ещё суровое слово старикам своим, что так рисковать, голову свою подставлять заставили его. Но ничего, вовек он работать не будет больше, как из лесу выйдет. Не заставят героя спину гнуть боле.

Дыханье своё Василий задержал, смелость всю свою собрал, да и шагнул, зажмурясь, под сень деревьев. Постоял. Подумал. Открыл глаза да рассмеялся. И не так уж страшен лес старый. Деревья свет дневной пропускают. А тот землю меж ними освещает. И нет тут чудищ никаких. Иди себе да присвистывай.

– Мог старик не артачиться и не слушать ведуна древнего. Сам мог в лес идти, – ворчал Василий. – Вон ровная какая землица. И споткнуться не обо что.

Так и шёл он, головой по сторонам вертел. Но видел только деревья да кусты. Видел малины заросли с ягодой крупной. Да собирать не стал – руки ему бы ободрала своими шипами ягода. Видел черники ковёр. Да кланяться ей не стал – спину свою поберёг. Эх, и ленивая у него бабка всё-таки, думал Василий. Всё охала она, что пусто в лесу. Да только видит Василий, что брехала старая. Видно, только в лес она заходила, так сразу под каким кустом храпеть начинала. Эх, может вернуться да рассказать, что раскрыл он обман стариковский? Да только проку мало будет. Всё равно назад погонят. Скажут, что зверьё всё равно жизни им не даёт. Эх.

Шёл Василий всё дальше и думал, как ему духа лесного встретить. Когда ребёнком малым он был, слушал он сказки про духов разных. И помнил Василий, что так вот случайно духа не встретишь. Надо заслужить право это. Только вот в сказаньях у героев мечи булатные были, чтоб нечисть какую-нибудь зарубить. Да и так благодарность духа заслужить. А что у Васи-то? Только нож железный с кухни и успел утащить, пока старики не смотрели. Беда в том, что нож тот хоть и остёр, но мал. Белку бы им заколоть можно. Да и то её сперва догнать надо. А Василий бегать не мастак. Так что думать тут другое надо. Хотя чего тут думать.

– Эге-гей! Дух лесной, то Василий, сын Иванов на поклон к тебе идёт! Челом тебе бьёт! – закричал молодец. – Встретить тебя хочу. Да попросить гневаться на род мой род прекратить.

– И чего орёшь на весь лес честной, Василий сын Ивана? Всех переполошить решил? А коли услышит волк или медведь, улепётывать будешь, пятками сверкая?

Подпрыгнул Василий так, что коленями себя по ушам задел. А после замер весь дрожа. Только глазами озирался вокруг, духа лесного высматривал. Да только не видно его нигде.

– Могуч ты, дух лесной, раз можешь скрыть себя от взора любого. Да только не видя тебя, я и не знаю, куда мне поклониться, чтоб тебя уважить, – стучали зубы у Василия. А ещё пуще сердце его трепетало.

– Чего-то лепечешь? Никакой не невидимый я. Вот, прям перед тобой сижу.

Посмотрел Василий вперёд. Глаза вниз опустил. И правда, под ногами у него зверёк какой-то сидел. Вот только, сколько на него не смотрел Василий, всё никак не мог понять, кто ж это перед ним. Как облако менял он форму свою. То толще станет, то удлинится. Но вроде уши длинные у него, так, наверно, зайцем будет, решил молодец.