Читать книгу Убить искусство. Часть 3. Первая волна авангарда. Поль Сезанн - Владимир Леонидович Васюков, Владимир Леонидович Крылов, Владимир Леонидович Уланов - Страница 1

Глава 1. Поль Сезанн – первый художник авангарда

А то ужасно подумать, что очень

 ведь может случиться, что

 искусству приносятся страшные

 жертвы трудами, жизнями

 людскими, нравственностью, а

 искусство это не только не

 полезное, но вредное дело.

Л.Н. Толстой

Две тысячи лет тому назад Спаситель в своих заповедях попросил людей не делать друг другу гадостей, и две тысячи лет человечество не в состоянии выполнить простейшую, в сущности, просьбу.

Творец одарил людей величайшей способностью – способностью любить и продолжать род человеческий. А люди сделали из этого способ развлечения, приятного времяпрепровождения, получения удовольствия, умножения денег.

Творец одарил людей способностью к художественному творчеству, создал в поддержку людям искусство – инструмент развития бессмертной человеческой души. А люди сделали из этого способ развлечения, приятного времяпрепровождения, получения удовольствия и денег.

Какое печальное зрелище!

Но именно таким занятием – получением удовольствия, приятным развлечением и умножением денег и озабочено большинство участников общечеловеческой деятельности, называемой сегодня современным искусством. Игра – вот что такое искусство, внушают нам. Эпатаж, подстроенные скандалы, нелепые костюмы, экстравагантные выходки, циничные поступки, шокирующие подробности интимной жизни – не напряжённое духовное творчество, а пыль вокруг него, игра вокруг искусства – вот основное содержание деятельности сложного общественного механизма, мощной индустрии развлечений, которая поглощает способности, силы и сами жизни огромного количества людей, вовлечённых в эту грандиозную мистификацию.

Процесс развивался постепенно. Например в изобразительном искусстве, начиная с ХV века художники создавали и совершенствовали систему реалистического изобразительного искусства. И именно в области изобразительного искусства техническая сторона обучения будущего мастера была особенно заметна. Художник затрачивал десятилетия на овладение мастерством профессии, а мастерство это ориентировалось на античное искусство. И в какой-то момент профессиональное техническое мастерство заслонило собой основное содержание искусства – человеческое переживание.

Любое направление искусства, любой жанр, любая эпоха в истории искусства заканчива.тся тогда, когда из этого направления, жанра или целой эпохи уходит человеческое переживание. Это означает, что только в рамках самих технических возможностей, освоенных большим кругом художников, уже невозможно ничего добавить в копилку человеческого переживания и в развитие бессмертной человеческой души. Тогда начинается закат направления, жанра, стиля, эпохи и их умирание. Человеческое переживание одухотворяет произведения искусства достаточно деликатно, так же неуловимо и деликатно присутствует в повседневной человеческой жизни душа человеческая. А вот техническое профессиональное мастерство – вещь вполне определённая. И наличие такого мастерства даёт художнику право гордиться своей работой. И случилось так, что к середине ХIХ столетия произведения художников–выпускников европейских Академий изобразительных искусств отличались вполне убедительным профессиональным мастерством. А вот человеческое переживание незаметно покинуло их работы. Грани человеческого переживания прошлой эпохи были освоены искусством и много раз повторены и уже не представляли интереса ни для зрителей, ни для самих художников. Их произведения не побуждали человеческие души к развитию и оказались ненужными человечеству при всех своих профессиональных достоинствах. А грани человеческой духовности наступающей эпохи только зарождались и формировались. И нужно было новое поколение художников и новое искусство, способное откликнуться на развитие человеческого переживания и человеческой души. В России этот процесс проявился в конфликте Бруни и Крамского, но мы сейчас остановимся на западном искусстве того периода.

Два гиганта – Жан Огюст Доменик Энгр и Эжен Делакруа – живыми островками в море холодного профессионализма заканчивают эпоху классической живописи. Но и их произведения уже подёрнуты ледяным инеем мастерства, лишённого искреннего человеческого переживания. Только великий талант этих художников позволяет им вызвать искру движения человеческой души в портретах современников.

Огромные программные композиции Энгра – это снежные айсберги гениального мастерства, не вызывающие почти никаких ответных чувств у зрителей. Только удивительное мастерство и ледяная холодность.

Редкая красота цвета и сложные сплетения человеческих тел в средневековых битвах Делакруа, грандиозные росписи Люксембургского дворца, Парижской ратуши, галереи Аполлона, капеллы церкви Сен–Сюльнис – титанический труд и неподражаемое мастерство. Но всё так далеко и Cредним векам, и современникам. Даже «Свобода на баррикадах», произведение совершенно искреннее и имевшее сильное влияние на современников, сегодня воспринимается как достаточно холодная аллегория. Сразу вспоминается Франциско Гойя, его картина «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года», из которой на зрителя выплёскивается волна человеческих эмоций.

Но присутствие человеческого переживания необходимо любому обществу. Душа требует пищи для своего развития. Не бывает здорового общества без духовного искусства, а такого искусства не бывает без человеческого переживания.

Если нет возможности писать симфонии, то люди будут складывать стихи и петь простые песни, наполненные душевностью. Нет возможности сочинять романы – они будут писать трогательные письма, в каждой строчке которых трепещет бессмертная человеческая душа. И если человеческое переживание покидает одно направление искусства, оно непременно появляется у представителей другой школы.

И в середине ХIХ века во Франции создают свои произведения художники Жан Курбе, Жан Франсуа Милле, Константин Эмиль Менье. Эти мастера не оставили огромных росписей, но они осмыслили новую грань человеческой души. Они увидели человеческие, душевные качества в жизни людей, незаметных для просвещённого общества, в жизни людей, уделом которых был тяжёлый физический труд. Это была новая страница в истории искусства. Но несмотря на то, что перечисленным художникам удалось предложить много нового не только в теме, но и в области профессиональной техники, их творчество всё же не получило достойного отклика у современников. И критикам, и публике, и большинству художников было неинтересно знать о переживаниях крестьян, грузчиков и каменщиков.

Значительно больший отклик в обществе, а точнее сказать переворот, обвал, революцию в истории изобразительного искусства суждено было совершить группе художников–импрессионистов, организовавших свою первую выставку в 1874 году. Их имена – Клод Моне, Огюст Ренуар, Камиль Писарро, Альфред Сислей и др.

Творчество теперь знаменитых мастеров было встречено издевательством критики и насмешками публики. Но внутреннее содержание произведений импрессионистов было близко очень большому кругу парижского общества. Богема, рантье, средний класс увидели в этих работах окружающую их, свою собственную жизнь. Человеческое переживание повседневной жизни парижан наполняло произведения импрессионистов. И очень скоро, уже после выставки 1882 года, принципиальный противник импрессионистической живописи известный писатель Ж.К. Гюнсман напишет: «Как правдивы у него (Моне) пена на волнах, попадающих в луч света, реки, переливающиеся тысячами оттенков предметов, которые они отражают… именно ему и его собратьям-импрессионистам, мастерам пейзажа, мы должны быть признательны за возрождение искусства живописи. Господа Писарро и Моне вышли победителями из тяжёлой борьбы».

Разумеется, импрессионисты не были натуралистами, в чём их обвиняют многие. Они изображали не атмосферные явления, а человеческое переживание, возникающее у людей, наблюдающих явления природы, окружающую жизнь города, театральных кулис, вечерних кафе, скачек, загородных прогулок – всего, с чем сталкивался в своей повседневной жизни обыкновенный человек из парижского среднего класса.

Импрессионисты внесли огромный вклад в развитие профессиональной техники живописного искусства. Считается, что именно они разработали систему передачи эффектов пленэрной живописи, сияние солнечного света, игру тонких тональных отношений, цветные тени, рельефность красочного слоя, новые ракурсы и новые точки зрения в композиции, неожиданные срезы фигур и предметов, объединение нескольких работ в серии и многое другое. Но, конечно, это не самое главное. Более того, импрессионисты не были первыми в большей части этих профессиональных приёмов в искусстве живописи.

Несколько лет назад, во время открытия Третьяковской галереи после её ремонта выяснилось, что очень многие западные искусствоведы и не подозревали о существовании художника Алексея Гавриловича Венецианова. В 20-е годы ХIХ столетия в деревне Сафроново Тверской губернии, не обращая никакого внимания на законодателей живописной моды из Парижа, этот замечательный русский художник написал целую серию картин: «Очищение свёклы», «Гумно», «Спящий пастушок», «На пашне. Весна», «На жатве. Лето» и др. В это время во Франции только-только родились Курбе, Милле и Менье. Ещё 10–20 лет оставалось до рождения Эдуарда Мане, Клода Моне, Ренуара и Дега, а в тихой деревеньке около негромкого города Твери русский художник Алексей Гаврилович Венецианов великолепно писал на открытом, свежем воздухе эффекты солнечного освещения, использовал светлую палитру и неожиданные срезы фигур и предметов, объединял многие работы в серии. Просто для примера вспомним картину «На жатве. Лето». Атмосфера солнечного летнего дня передана превосходно. Посмотрите, как смело, обрезана рамой здание амбара или фигуры крестьянских детей дощатым настилом. Эта картина и упомянутые выше собраны в единую серию. Лишь через 50 лет о таких приёмах догадаются великие и знаменитые французы. Единственное, что мы не сможем найти у Венецианова из достижений импрессионистов, – короткий пастозный мазок. Венецианов писал гладко.

Через 5–10 лет после Венецианова великий английский художник Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер создал свои знаменитые пейзажи 1835–1840 годов «Восход солнца с кораблём между скалами», «Пейзаж с водой», «Замок Норхам, восход солнца» и другие. В перечисленных произведениях эффекты солнечного света переданы с таким размахом и темпераментом, что не только предвосхищают, но в какой-то степени и превосходят достижения импрессионистов в этой области.

Одновременно с Клодом Моне (1840–1926) работал русский художник Илья Ефимович Репин (1844–1930). В 1873–1876 годах Репин совершил поездку по Италии и Франции. В 1874 году состоялась выставка импрессионистов, где экспонировалась картина К. Моне «Впечатление. Восход солнца», которая и дала название самому направлению. Вполне возможно, что Репин видел некоторые работы импрессионистов. А в 1880–1883 годах Репин пишет картину «Крёстный ход в Курской губернии».

Чтобы задумать такую композицию, нужно быть великим драматургом. Чтобы предложить такую мизансцену, нужно быть выдающимся режиссёром. Участники этой композиции – многие десятки персонажей. Каждый из них предельно выразителен. Чтобы почувствовать эти десятки самых разнообразных человеческих характеров, надо быть талантливым актёром. А чтобы блистательно изобразить всё это, нужно быть гениальным художником.

Клод Моне – художник замечательный, и нам бесконечно дороги его туманы, руанские соборы и стога. Он написал свой знаменитый «Завтрак на траве» на 14 лет раньше «Крёстного хода». Но как отличается масштаб двух этих произведений и как несопоставим творческий потенциал их авторов. И даже с чисто формальной стороны передачи солнечного света, его игры и нюансов в атмосфере эти два произведения просто невозможно сравнивать.