Муравейник Russia

Оглавление

Владимир Макарович Шапко. Муравейник Russia

Часть первая. Общежитие

1. Общежитие ранним утром

2. Антонина Лукина

3. «Серов попал в вытрезвитель!»

4. Маленький Серов

5. Манаичев

6. Тараканы по полу, паук на потолке

7. Московский зоопарк в 1939-ом году

8. Абрамишин женился!

9. Как назовём младенчика?

10. Чернильно-фильдекосовый и его подчинённые

11. Всё началось с собаки Джек

12. Дежурство Кропина

13. Старинный чернильный прибор

14. Наше общежитие

15. Детская коляска

16. «Вот он наш охват? Наше зрение?»

17. Превращение Маленького Серова в Серю Серого

18. Подаренная старинная пишущая машинка

19. Дмитрий Кропин и Зинаида Кочерга в январе 40-го года

20. Концерт

21. Папаша Куилос и тётка Гретхен

22. Долгое лето, или Русские пляски

23. Дети-пэтэушники в общежитии взрослых

24. Бра-ла-а!

25. Нечистая сила, или Грёза любви

26. Борец трезво-пламенный, или А если по высшему счёту?

27. Аттестат зрелости

28. Несчастный случай

29. Знакомство после похорон

30. Новый сосед Новосёлова

31. Неприкаянные

32. Сведённые

33. Всё то же наше общежитие

34. Трезвость, покой, воля

35. Сикун и Никулькова

36. Срамной сон, или Выдвижение в народные депутаты

37. Старость и болезни Кочерги

38. «Наш адрес не дом и не улица!»

39. Бутылка Плиски после ленинского субботника

40. Сын у меня хороший

41. В год обязательности любви

42. Моцарт

43. «Григорий! Гри-ишка!»

44. Берегите запретную зонку

1. «Верончик! Веро-ок!»

2. Долгие тяжёлые дни отдыха, или Раз-два! Раз-два!

1

2

3. Головоломная карта валет, или Одноликие Янусы

45. Уроки музыки

46. Однажды деликатно постучали

47. Сорок лет спустя

49. Большой вокзал, или Одинокие глаза ротозея

50. Опять наше дорогое общежитие

51. «А «секс», это по-русски – что?»

52. Юная жизнь Марки Тюкова

1. Марка Тюков. Он же – Казл. Он же – Осл

1

2

3

4

5

6

2. Тюков. Он же – Тюка. Он же – Лёлин

1

2

3

4

5

3. А я видел Дядю

1

2

3

4

5

Отрывок из книги

Вверху заверещал будильник. Был тут же прихлопнут. Босо побежали по потолку. Прошипели змеями, разметнулись шторы. Щёлкнула клавиша. И сразу с потолка потекло жалобное, скулёжное:

Остановите му-зыку!

.....

Возвышаясь над бедным Степаном Михайловичем, размахивая за его спиной свечой, Кочерга страстно уверял кого-то… что всё это ерунда, болезненная мнительность, что он, Кочерга, верит каждому, ручается, головой ручается за каждого!.. Свеча сажно чадила в его руке, капая стеарином, сгорая. Кочерга словно заселял, катастрофически закидывал комнату выплясывающими чертями. Везде метались тени от них. Стеарин заливал, жёг кулак его, но он не чувствовал этого, и всё убеждал кого-то маньячным шёпотом, что не может такого быть, чтобы за несколько слов, всего за несколько слов, сказанных в шутку, ведь это же понятно, что шутка была, шутка!..

На перроне… Степан Михайлович поцеловал всё же в щеку Зинаиду… Подкинул разок Андрюшку… Потом держал в тёплых спокойных ладонях руку Кочерги. «Ничего, Яша, ничего, всё будет хорошо…»

.....