Оглавление
Владимир Мкарович Шапко. Муравейник Russia. Книга первая. Общежитие
1. Общежитие ранним утром
2. Антонина Лукина
3. «Серов попал в вытрезвитель!»
4. Маленький Серов
5. Манаичев
6. Тараканы по полу, паук на потолке
7. Московский зоопарк в 1939-ом году
8.Абрамишин женился!
9. Как назовём младенчика?
10. Чернильно-фильдекосовый и его подчинённые
11. Всё началось с собаки Джек
12. Дежурство Кропина
13. Старинный чернильный прибор
14. Наше общежитие
15. Детская коляска
16. «Вот он наш охват? Наше зрение?»
17. Превращение Маленького Серова в Серю Серого
18. Подаренная старинная пишущаямашинка
19. Дмитрий Кропин и Зинаида Кочерга в январе 40-го года
20. Концерт
21. Папаша Куилос и тётка Гретхен
22. Долгое лето, или Русские пляски
23. Дети-пэтэушники в общежитии взрослых
24. Бра-ла-а!
25. Нечистая сила, или Грёза любви
26. Борец трезво-пламенный, или А если по высшему счёту?
27. Аттестат зрелости
28. Несчастный случай
29. Знакомство после похорон
30. Новый сосед Новосёлова
31. Неприкаянные
32. Сведённые
33. Всё то же наше общежитие
34. Трезвость, покой, воля
35. Сикун и Никулькова
36. Срамной сон, или Выдвижение в народные депутаты
37. Старость и болезни Кочерги
38. «Наш адрес не дом и не улица!»
39. Бутылка Плиски после ленинского субботника
40. Сын у меня хороший
41. В год обязательности любви
42. Моцарт
43. «Григорий! Гри-ишка!»
44.Берегите запретную зонку
1. Верончик! Веро-ок!
2. Долгие тяжёлые дни отдыха, или Раз-два! Раз-два!
1
2
3. Головоломная карта валет, или Одноликие Янусы
45. Уроки музыки
46. Однажды деликатно постучали
47. Сорок лет спустя
48. Муравейник Russia
49. Большой вокзал, или Одинокие глаза ротозея
50. Опять наше дорогое общежитие
51. «А «секс», это по-русски – что?»
52. Юная жизнь Марки Тюкова
1. Марка Тюков. Он же – Казл. Он же – Осл
2. Марка Тюков. Он же – Тюка. Он же – Лёлин
3. А я видел Дядю
Отрывок из книги
…Его привёл Коля-писатель. И он сразу ей понравился. Новосёлов. Константин Иванович. Пожилой, правда. Но волосы… Даже удивительно. Густые, лучистые. Так и бьют белым костром. Даже не верилось, что такие бывают. «Ну, вы сидите теперь, сидите, а я – пойду», – всё время придвигался к ним, облокачиваясь на одну свою руку, Коля. Но сам не уходил. Словно бы боялся оставить их одних. Не хотел всё пустить на самотёк. В забывчивости кидал в рот рюмки. Снова облокачивался: «Ну, вы тут… а я…» Пошёл, наконец. В гимнастерке, с подвёрнутым рукавом, поджатый, обрезанный на один бок. В дверях цапнулся за косяк. Улыбался пьяненько, не хотел отпускать комнату за спиной. Махнул рукой, и как оступился в коридор… Антонина спохватилась: «Вы закусывайте, закусывайте, Константин Иванович!» – «Спасибо, Тонечка! Я – ем!» Женат, правда. Но где сейчас неженатые. После войны-то… «Тонька, горит!» – прилетело из коридора. «О-охх, извините, Константин Иванович. Я – сейчас». – «Ничего, ничего, Тонечка, действуйте!..»
Они стояли спиной к покинутой входной двери двухэтажного дома.Как ждущие выстрела, как приговорённые. Ворочалась впереди глухая октябрьская темень… Антонина повернулась. Волосы его словно светились…«Что же вы, Константин Иванович?..» – «Да знаешь, Тоня… я ведь женат…если честно…» – «Знаю», – согласно и твёрдо сказала Антонина, сглотнув комок. И опять спросила: «Что же вы, а?..»
.....
Сверху всё время слышался топоток ног. Какой-то сам себя пугающийся сначала, замирающий. А потом – разом множащийся.Шла словно быстренькая паническая работа. Что-то двигалис места на место,слышалисьширканья по полу. Словно торопились, что-топрятали. Натурально заметали следы. Веником… Но всё это почему-то Кочерге не мешало. Происходящее наверху подсознательно даже как-то успокаивало. Как успокаивает торопливенькая ночная беготня мышей: живут, значит, ещё, жив, значит, и я. И когда вдруг стало тихо, тихо разом – в испуге вывернул голову к потолку, подкинувшись на локоть, вслушиваясь… И почти сразу же по занавескам двери запо̀лзал свет, и на пороге возник Степан Михайлович.
Стоял, оберегая рукой свечу. Молчал. С лицом – как разбитая церковь… Хотел спросить что-то и… и отвернулся. Точно оставил от себя вскочившему Кочерге только свечу, которая задёргалась, затряслась, капала стеарином, сгорала.
.....
