Читать книгу Закон воздаяния в примерах - Владимир Николаевич Федоров - Страница 1

I. Да, он счастлив. Недавно окончил летное училище, и исполнилась его заветная мечта: будет летать. У него красавица жена и она не просто его любит, а почти боготворит. Муж у нее непререкаемый авторитет. Сама, правда, звезд с неба не хватает и никаких глобальных целей не преследует. Ей достаточно того, что любимый присмотрен и зарплату приносит. Поэтому до каких-либо разногласий дело почти не доходит. Не жена, а просто подарок судьбы.

Родился сын. Он любил показываться с ним везде, но, чтобы прививать ему какие-нибудь навыки – это дело жены: он добытчик. Денег на троих всегда хватает, жильем обеспечены, а лишнего им не надо. Что еще можно желать для счастья.

Основу его жизни составляла даже не столько работа, сколько пассии в разных городах. Везде его встречали с желанием видеть и чувствовать. Да и работа не позволяла дома особо задерживаться. О том, что семье нужно отдавать еще что-то кроме денег, как-то не задумывался. Жена занималась ребенком в силу того, как она это понимала: здоров, одет, ни перед кем не гнется, вроде бы учится.

Прошло время, он выработал свой летный ресурс. И его, как грамотного профессионала, оставили тренировать молодое поколение. Но и эта пора прошла, незаметно наступил пенсионный возраст.

Сын закончил обучение, начал работать, но какого-либо желания трудиться, тем более помогать головой своим рукам, вообще- то не было. Работать его не научили, думать и, тем более, как реализовать себя он не знал. От безысходности стал попивать.

Отец привыкший быть непререкаемым авторитетом, подкрепляемый безропотной всепослушливостью жены и желанием слышать только себя, пытался отстоять это видение жизни и перед выросшим сыном, но …. Однажды, весьма приняв на грудь, в ответ на замечания отца, сын ударил его в лицо. И, повалив на пол, стал бить ногами. Бил до тех пор, пока не устал. Мать только плакала и металась от любимого своего божества к единственному своему сокровищу. Потом была реанимация, несколько месяцев в больнице и инвалидная коляска.

Милиция не вмешивалась: семейное дело – сами разберутся.

Врачи насколько могли – сочувствовали. Но, каково же было удивление, когда буквально через несколько дней бывший пациент опять оказался у них в палате и в гораздо более худшем состоянии. Жена приходила к нему чаще, чем к кому бы то ни было. Но даже в этом положении он все время ее за что-то бранил и стенал на то, что она к нему совсем плохо относится и не следит. А во сне со страхом представлял себе очередную встречу с сыном. Жена же только плакала и никак не могла понять, за что же им эта напасть.

Второзаконие YIII.-5 «И знай в сердце твоем, что Господь, Бог твой, учит тебя, как человек учит сына своего»

II. Еще в середине 20 века, когда ему не было и семи лет он с родителями жил в небольшой деревушке рядом с еще не старым, но очень изможденным человеком. Дедушка (для ребенка) достаточно долго и тяжело болел раком желудка. Ему сделали несколько операций, и он уже очень устал от них, от самого себя и от своей обузности близким.

Когда этого еле живого человека начали лечить сулемой, он притворился, что она помогает и ему становится легче. Как-то оставили это снадобье рядом с кроватью и вышли. Его, изъеденное болью, сознание немедленно приняло решение: выпил сразу все то, что было назначено на курс лечения. Отошел он в этот же день в невероятных муках и этим освободил себя от нескольких месяцев (или недель) страданий.

Воспоминания об этом заботливом и ласковом человеке пришли тогда, когда он уже научился, насколько понимал это, обращаться к Господу. Вечернюю молитву он всегда совершал поздним вечером или ночью один в темной комнате большого дома при горящих лампаде и свече перед иконочками. После молитв благодарения на сердце снисходила благость. Веки сомкнуты, в глазах светло, тело почти не ощущается. Когда подошел черед отошедшего много десятилетий назад пожилого человека, появились слезы. Неожиданно ему был явлен огромный темный камень с плоской гранью. На ней проступал узнаваемый замурованный силуэт. Только в отдельные моменты были едва различимы движения, как у почти обесточенного робота. Сердце сжалось в комок и буквально истекало слезами в просьбе к Господу, облегчить его участь. Он не помнил, сколько продолжалось прошение.

В какое-то мгновенье почувствовал: сейчас что-то произойдет. Действительно, он физически ощутил, что от двери на него кто-то пронзительно смотрит. Вся его кожа сзади от макушки до пяток ног стала объята даже не диким ужасом, а многократ чем-то более жутким. Это был не холод и не жар топки в земном их ощущении, это был не изведанный ни до, ни после сверхъестественный, преисподний страх. Стало ясно: пришел посланец князя тьмы посмотреть: кто это просит за самоубийцу. Панически хотелось повернуться и взглянуть на гостя. Все же мысль, устремленная к Господу, не дала ни одному мускулу даже вздрогнуть. Он понимал, что с ним, как действительно грешным человеком, может произойти, что угодно, но продолжал стоять и молиться. Посещение закончилось так же внезапно, как и началось, видимо любопытство пришельца было удовлетворено. Обволакивающий поток спокойствия и тепла от тех, кто был изображен на освещенных иконах и никак не идентифицированное более полувековым опытом чувство жгучей опасности от вонзавшихся сзади мириады игл, легли бесценным знанием в жизненную копилку.

Произошедшее не изменило сложившегося правила, и дни молений за очень доброго человека все-таки делали свое дело.

Екклезиаст 12.-7 «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его.»

III. Он считал себя обычным человеком, любящим свою работу. Выполнял ее по возможности добросовестно, поэтому старался ладить со всеми своими коллегами и не скрывал, что действительно уважает их. Но когда вставали острые вопросы, то с рангами не считался. Результат был всегда один: в приводимых обоснованиях ошибок не находили и оппонентам приходилось соглашаться с его видением спорного вопроса. Начальство хоть и относилось к нему как к достаточно неудобному сотруднику, но приносимая экономия трудозатрат и денежных средств, всегда брала верх. Быть белой вороной среди коллег, что копье пикадора в холку быка. Особенно, когда очень мягко объясняешь человеку (по его же просьбе) к чему приведет (или уже привели) его упертость в том или ином вопросе. Но искреннее переживание за человека (оно всегда видно) брало верх. Молитвенное правило в течение дня, внутреннее желание жить по заповедям и с огромным желанием реализоваться в этом мире делали свое дело: никаких конфликтов с сотрудниками в течение многих лет не было.

За исключением буквально нескольких случаев.

Потребовалось срочно куда-то выехать, но прежде нужно было взять документы. Зашел к коллегам в комнату и тут ему начали давать какие-то неуместные советы. Тем более не вовремя. Он, продолжая собирать бумаги, просто отмахнулся от назойливого советчика: «Да брось ты, некогда». Вроде бы ничего серьезного. Но коллега с искаженным от гнева лицом (совершенно не понятно с чего), разразился гневной тирадой. Невозможно от него, высшего по административной должности лица (хотя и не непосредственного начальства), отмахиваться как от назойливой мухи, это же неприлично. Естественно, он тоже почти что вспыхнул и готов был уже ответить в том же тоне, но… сказал: «Извини, дорогой, я был не прав: не учел уровень. Еще раз извини». Отрешившись от своего «Я» только подумал: «Неужели чем-то обидел, ведь даже в мыслях не было. Я же к тебе великолепно отношусь, почти люблю (как человека). Не понимаю. Наверное, действительно недоучел уровень духовного развития обоих. Человек то существо гневливое. Следующий раз нужно быть поаккуратнее. Действительно, извини». Без малейшей тени лукавства и гнева.

Потом, уже в поездке, обдумывая случившееся, понял, что его коллега нарушил заповедь «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Ефесянам IY-26), а он в ответ на удар по одной щеке (на неоправданную вспышку гнева к нему), подставил другую щеку (извинился там, где не был виновен даже в мыслях).

Эту реакцию скорее нужно было бы назвать сострадательной твердостью.

Результат оказался плачевным. Коллега через несколько дней лежал на операционном столе больницы, с какими-то внутренними проблемами.

К сожалению, зная, что в Святых Писаниях нет неправды, он подумал, что ошибся и решил перепроверить. Уже специально, осознавая, что это грех. Долго ждать не пришлось: в человеческих отношениях зависть и нетерпимость являются первыми ответными чувствами на как бы уязвленное самолюбие. Получилось гораздо хуже, так как был не только гнев, но и донос.

Да! Аккуратнее надо быть в поступках и тем более мыслях в человеческих отношениях, особенно, когда с холодной головой искренне и горячо переживаешь за людей. Чревато!