Читать книгу Шишки жизни, как их убрать - Владимир Сергеевич Коваленко - Страница 1

I

Последний человек покинул аудиторию. И стало тихо. Наконец этот кошмар закончился. Директор был сегодня очень возбужден, и, как всегда, требовал выполнения нереальных задач, отчитывал учителей за несуществующие просчеты. Андрей уходить не собирался, или просто не хотел, или просто у него не было сил сделать хотя бы один шаг по направлению к дому. Что тому служило причиной? Он не мог дать себе в этом отчета. Однако одна мысль все-таки заставила его собрать документы в портфель и встать из-за стола. Его ждала дочь, уже, наверное, минут двадцать назад закончились занятия, и она безусловно была еще там. А как же иначе? И нужно было спешить, и он сделал попытку идти быстро, по возможности, не встречаясь взглядом с суетящимися учителями, охранником, который как обычно что-то во весь голос обсуждал с завхозом. Меньше всего желания встречаться, конечно, было с Валентиной Петровной, директором школы, которая в такие моменты сама была не своя, давала много задач, большая часть из которых на следующий день теряла свое значение, но настроение портила неизменно.

Вот наконец входная дверь за спиной, и обошлось без встреч, чему Андрей был, несомненно, рад. Конечно директор найдет момент ему позвонить, но разговор с ней будет лучшим исходом, нежели смотреть в его заплывшие жиром глаза и нервно размазанную по губам помаду, неглаженый пиджак, слушать ее хрипловатый голос испорченный курением, которое она старалась скрыть от всех…. Но….

В общем об этом думать не хотелось. Вообще ни о чем не хотелось думать. Поэтому холод, который обдал его всего, сразу после того, как он вышел из школы, был спасением. Андрей закутался в пальто сильнее, и остановился на минуту. Посмотрев на тускло светивший фонарь, вдохнул свежий ноябрьский воздух и зашагал к машине.

Он знал, знал он опаздывает, что занятия дочери уже закончились. Он представил, что она сидит на диване в тусклом фойе Дома культуры, где проводились вокальные занятия. Эта картине много раз виделась Андрею, так как опаздывал он в последнее время очень часто.

– Бедняжка, она уже привыкла к этому, – сказал про себя он, вспомнив про то, как буквально неделю назад, так же задерживался. К сожалению, это происходит в последнее время очень часто, работа забирает слишком много времени, и что самое противное, отбирает много сил которые можно потратить на общение с дочерью. Как педагог и как отец, Андрей четко осознавал это, но сделать ничего не смог. На этот раз он смиренно повернул ключ зажигания и под тихий рев мотора повернул из парковки и покатил по темной улице. Ехать ему примерно полчаса.

Дочка сидела на том же самом месте, где и обычно, его дожидалась много-много раз. В фойе полутемно, все девочки разошлись. Впрочем, она не скучала, с мечтательной улыбкой всматривалась в большие окна, выходящие на дорогу. Андрей всегда различал ее силуэт в тусклом повешении зала, ту шапку с балабаном, розовую курточку с блестками. Сидит спокойно и послушно, покладистая. Андрей набрал ее по телефону:

– Лена, я приехал, выходи, извини, что задержался, опять работа, в общем выходи я приехал, – сказал Андрей, скованным от расстройства голосом. Даже его собственный тон, ужасно раздражал. Нахмурился, на секунду прикрыл глаза «Один… два… три… четыре… пять…» – постарался посчитать он и как сквозь пелену услышал в трубке:

– Хорошо папа, выхожу…

Андрей чувствовал не только стыд, но и тревогу. Важно не показывать своих эмоций, важно чтобы она не подумала о нем ничего плохого. Она, конечно, его любит, и радостно спешит домой, но как педагог он понимал, что эта любовь затмится разочарованием и злостью. Это не должно так долго продолжаться, но сейчас изменить ситуацию он не в силах. Он опаздывает очень часто и не только ситуация с дочерью его волнует, но и то, что ожидает его дома. Как в очередной раз отреагирует его жена, что скажет теща. Будет ли опять скандал или все обойдется обычным нотациями.

Андрей, был погружен в эти разочаровывающие мысли, даже тогда, когда его дочка села в машину на заднее кресло и обняла его. Тёплые маленькие ручки, обхватившие его – это единственная радость за сегодняшний день. Ну как тут не улыбнуться? Вспомнить, что он отец такой замечательной умницы дочки, что завтра новый день, и вообще впереди дорога и надо ехать домой.

– Как прошел твой день? – спросил он, стараясь разглядеть в зеркале лицо девочки, однако было темно.

– В школе получила пятерку по прописям. А вот на пении не вышло сегодня…

– Тот куплет про бабочек – вспомнил Андрей, как прошлым вечером дочь с женой разучивали его очень громко и мешали ему заполнять электронные формы.

– Да, не смогла дотянуть… Света перепела меня…

«Утешить ее?» – промелькнула мысль. Да он мог сказать, что все в порядке, что она молодец. Они встали на светофоре. Последний перекресток перед поворотом к окраине города, больше развилок не будет. Тридцать секунд стоять… Все так медленно. Так медленно тянется время. Андрей посмотрел вправо, мимо по тротуару проходила девушка в дутой куртке, с наушниками на голове. Стройная, подтянутая, быстрая такая. Улыбалась и глаза даже в темноте казалось светились радостью. Лицо девушки казалось очень знакомым… где и когда он мог ее видеть… где?

– Пап…

Из задумчивого состояния его вывел голос дочери и раздражающий сигнал водителя машины, стоящей сзади. Нужно ехать дальше и быстрее. Он надавил на газ, но все-таки прямо не поехал, а свернул направо.

– А хочешь пиццы? Или мороженого?

– Я? Конечно, хочу? А что маме скажем? Оно же холодное?

«Глупенькая, лучше бы подумала, как именно и кого первым из нас будет ругать мама, когда вернемся домой» – с горечью в голосе подумал Андрей. Но одна мысль не могла не согревать его. Где-то около часа они смогут побыть вместе с Леной, хоть ненадолго. И пусть сегодня вторник и вся неделя впереди, они все равно хорошо проведут время.

На сиденье завибрировал телефон, и во мгновение ока высветилась фотография директора на экране. Ммм… этого следовало ожидать. Нужно бы, конечно, ответить, но трубку брать не хотелось, да и вот они уже рядом с кафе. Нужно выходить из машины. И вот. Телефон перестал звонить, экран погас.

«Все уже надоело…» – подумал Андрей, а после открыл дверь, помог дочери выйти из машины, и они вошли в просторный зал кафе, выбрали столик у окна.

Приятная музыка. Людей в зале почти нет. Официантка практически сразу направилась к их столику. Подойдя, улыбнулась. Им не нужно было долго думать прежде, чем выбрать. Дочь сразу же выпалила:

– Нам пожалуйста пиццу с курицей и порцию мороженного с шоколадом.

«Деловая… все в меня» – размышлял Андрей, расплачиваясь с официанткой. Дочка улыбалась. И она в самом деле была счастлива сегодня. Он не особо. Вообще состояние радости и счастья ему в последние дни было практически не знакомо.

Пицца была теплой, обжигающие кусочки приятно напоминали о каком-то прекрасном, неведомом, будто из детства воспоминании. Андрей был голодным, ведь на работе, в пучине бесконечных школьных забот он иногда забывал поесть, и сегодня, наслаждаясь вкусной пиццей он был рад, что оказался в кафе. Дочка сидела рядом, жадно поедала угощение. «Прекрасна картина, отец с дочерью едят вместе пиццу в кафе». С каждым кусочком голод отступал и Андрею становилось хорошо. Он уже думал о проблемах со стороны, что как будто их придется решать потом, а сейчас он чувствовал себя довольным и умиротворенным.

Завибрировал телефон. «Черт побери, опять она». На экране опять засветилась лицо директора. «Придется ответить, ничего не поделать» – подумал Андрей, поднимая трубку. Девочка отложила недоеденную пиццу. Она знала это выражение лица, которое было у отца во время телефонного разговора с начальником. Ничего хорошего. Директор опять звонила высказать проблему, поговорить о планах и между делом нагрузить своего завуча какой-нибудь информацией, которая очень сильно раздражает, но устареет на следующий день. Но больше всего, вызывало раздражение, то, как директор, найдя свободные уши высказывала свое впечатление после педсовета. «Я работу тащу не только к себе домой, но и сейчас в кафе, где я с дочерью наслаждаюсь пиццей. Зачем? Почему я не могу отказать в разговоре и сослаться на семейные обстоятельства, и попрощаться с ней. Почему я как раб должен выслушивать ее бред и тратить на это свое личное время?» Эти вопросы не давали покоя Андрею.

Через 15 минут диалог прекратился, пицца остыла. Дочка равнодушно сидела в телефоне и играла. Андрей находился во временном недоумении собирался с мыслями и смотрел на Лену, и на пиццу. «Что это было? А главное зачем?» Отвратительное и без того настроение стало еще хуже. Как стрела сквозь него прошла мысль о том, что уже они засиделись. Уже поздно, надо собираться домой. Дома будет очевидно скандал, и Андрей хоть и не хотел его, но был к нему морально готов. Ему не привыкать.

В кафе как на зло не было ни одного официанта. Надо было уже собираться и оплачивать недоеденный и уже холодный ужин. Барная стойка, за которой маячила голова или бармена, или официанта, была далеко, а крикнуть и вызывать к столику его не было ни сил, ни желания.

– Я сейчас оплачу пиццу и поедим домой, солнышко – сказал Андрей, вставая из-за стола

– Угу, – промычала Лена, и зевнула.

Быстрым шагом он добрался до кассы. Стояла женщина и что-то читала.

– Можно оплатить ужин? Мы сидели вот там, за столом, где девочка.

– Хорошо, одну минуту, – сказала официантка, нажимая кнопку на своем планшете, – у вас по карте?

– Андрюха, здоров! – из-за спины раздался громкий и звонкий голос. Он был явно доволен встречей с ним. Андрей обернулся и увидел Юрия Владимировича, или Юру, это был друг, а точнее собутыльник Андрея, обеспечивающий ему поддержку в самые тяжелые моменты жизни. Вот так встреча, Андрей явно не ожидал его увидеть в столь приличном заведении.

– Привет, привет – Андрей улыбнулся, стараясь изобразить хотя бы мало-мальскую бодрость на лице. Хотя ему было известно, от Юры скрыть никогда ничего нельзя, – Какими судьбами здесь?

– Такой же вопрос, – улыбался парень, как и всегда нервно перебирая в руках что-то. На этот раз это был небольшой блокнот с матовой обложкой. – Да вот заскочил пиццы прикупить, собираюсь на ночную смену, а это кафе ближайшее. Ммм… Кстати ты с дочерью здесь, в будний день, так поздно. Отдыхаете? – Юра мельком взглянул на девочку, сидящую за столом, и пристально оглядел Андрея. Он, как и всегда невероятно быстро сопоставил все факты и тут же выдал:

– Доконали? – вы глазах Юрки светилось удовольствие, смешанное с еле уловимой горечью, – Что на этот раз?

– Да, как всегда, все, Юр… На работе завал после осенних каникул, дел невпроворот, как всегда, жена со своими жалобами… Да ладно, чего это я буду… не хочу плакаться.

– Ну уж… (Юра пропустил крепкое словцо), брось. Я-то тебя знаю уже сколько лет. Можешь говорить все что на душе. К тому же в последнее время так редко видимся. Хотя я вижу… не до разговоров сейчас, Леночка почти уснула там.

Оба обернулись к столику. И правда, девочка сидела, обняв рюкзак руками, и чмокала губами, сонно моргала глазами.

– Да – протянул Андрей, – пора уже, начало десятого на часах.

– Что ж, удачи вам ребятушки, – сказал Юра, но внезапно осекся и достал синего цвета визитку – на держи.

– Эмм?

– Редко в нашем городе бывают такие люди. И мне повезло, я достал пару мест на групповой сеанс. Они будут проходить до конца месяца, – друг подмигнул и снова улыбнулся. На этот раз очень ободряюще.

Андрей держал в руках визитку. Плотная бумага, синего цвета, даны разные контакты и крупными буквами написано: «ЮЛИЯ ВИТАЛЬЕВНА ЗАГОРСКАЯ» – психотерапевт, мотивационный психолог. Раздалось нетерпеливое восклицание:

– Слышал о Загорской? Важная птица. В нашем городе только на месяц. Родилась она тут, училась и вот как говориться посчастливилось нам ее повидать – Юра мечтательно возвел глаза вверх, а после пристально посмотрел Андрею в глаза.

– Ну… я не думаю, что я из тех.

– Из кого? Не выдумывай, и даже не смей возражать, – Юра улыбался. – Предрассудки это все. Терапия и при этом инновационная нужна не тем, у кого проблемы с психикой, а тем, которые хотят свою жизнь поменять, посмотреть на проблемы под другим углом.

– Уже сам как психолог заговорил – улыбнулся тоже Андрей, но визитку не вернул, крепче сжал в руке и вместе с кредитной картой и чеком сунул в бумажник. – Добро, может и загляну к ней, – и похлопав Юру по плечу встал со стула, – что же давай удачи там на смене, и Сашке привет, еще созвонимся.

– И ты не пропадай там, а то я знаю, затянут тебя со всеми этими совещаниями, собраниями, встречами. Будто бы не школа, а бизнес-центр какой-то.

Вот они снова в теплом салоне машины. Лена молчалива и, судя по всему, очень хочет спать. Они едут домой. Без пятнадцати десять на часах, Андрей заглушил мотор и остановил машину возле подъезда пятиэтажного многоквартирного дома. Уютный дворик, некогда зеленый, но сейчас такой же серый и неприглядный, как и все вокруг в этом пусть и находящемся в курортном предгорье, но все же маленьком и захолустном городке.

Апшеронск… Он выбрал этот город не случайно, сразу после окончания университета в Москве. Когда-то давно, еще школьником, он бывал в этом городке, отдыхал в уютном санатории с минеральными источниками, летом. Воспоминания остались очень теплыми. И поэтому, как только стали активно развивать программы по развитию образования в малых населенных пунктах, ему как одному из энтузиастов в голову пришел именно он, – Апшеронск. Потом все как-то само собой сладилось. Просмотрел вакансии, и они конечно же были. Подписал все документы, и несмотря на протесты матери, собрал вещи и отправился к своей профессиональной мечте. Все так хорошо начиналось. И с Машей познакомился, восемь лет назад, теперь семья, дочь, уютная двухкомнатная квартира…

Но мысли не веселые и все чаще грустно, и даже зло берет и раздражение. От работы Андрей перестал ожидать то, к чему когда-то был предрасположен: бюрократическая машина образования заманив его идеалом спасения детей под лозунгом «Кто если не я?» во многом разочаровала его и постепенно начала ломать и изменять мировоззрение. Теперь он не так отчётливо стал понимать, зачем он тут, и для чего тратит время. Восемь лет отданы образованию, а толку никакого. Эти раздражающие мысли, всего лишь мысли, они за эти годы не стали действием и не изменили его жизнь к лучшему. У него остается его путь, тот который был прежде, но уже без того восторга. А сейчас, дорога вела его к дому, к жене и к закономерному скандалу. «Хоть бы тещи не было дома» – одна мысль.

Все отчётливее в мыслях прояснялось ожидание будущего. Он, во-первых, задержался на работе, во-вторых, опоздал и поздно забрал Лену с вокала, что еще больше будет раздражать больше не супругу, а ее маму, ворчливую и несправедливо относящуюся к нему старую женщину, которая ищет повода всякий раз упрекнуть Андрея. В-третьих, они вместо того, чтобы поехать домой, заехали в кафе и скушали пиццу, когда дома наверняка был ужин. Андрей уже понимал, что неприятных разговоров не избежать, а что ожидать от его семьи.

Перед дверью, Лена угрюмо засопела, и утерла рукавом сопли. На дворе хоть и не зима, но коварный ветер, сквозняком обдувал их в машине. «Ну вот опять, четвертый косяк, лишь бы девочка не заболела» – размышлял Андрей и поймал себя на мысли, что он думает сейчас о том, как отреагируют домашние, а не о здоровье дочери.

Дверь медленно открылась. В квартире слышались разговоры. Доносящееся из кухни сипловатым голосом слово: «Пришли» дало понять Андрею, что в его доме традиционно обитает еще одна женщина – мама его жены, проворная и обидчивая, Елизавета Михайловна. Она часто критикует его, вмешивается в семейные дела, и несправедливо относится к Андрею. И все объяснимо. Теща из той категории женщин, которые еще при СССР вкусили все его экономические особенности и моральные ценности, заботливо перенеся их в семейный быт. Например, вот сейчас, Андрей был уверен, что Елизавета Михайловна опять третировала свою дочь, что надо экономить и больше готовить домашней еды, кормить ребенка и мужа. Да все верно, дочь всегда становилась основным объектом так называемых «педагогических» споров жены и тещи. Это неизменно раздражало.

А еще любимой темой был он сам. Разговоры в духе: «…какой у тебя странный муж, доченька… Где ты его вообще нашла?», становились уже традицией.

«Никто не встречает. Плохой знак» – подумал Андрей, вешая пальто.

Домашние тапочки словно скороходы понесли его по стандартному маршруту – на кухню. За столом сидели две женины, одна молодая, хотя с виду не скажешь, что слишком молодая, но красивая и приятная женщина – его супруга Мария. А прямо напротив нее, смотрящая в упор на Андрея сидела старая женщина – ее мать, «любимая» теща Елизавета Михайловна. Пронзающие взгляды, недовольные лица смотрели на него скорее осуждающее, чем равнодушно, как обычно бывает. По лицам стало ясно, что они обе были крайне недовольны ситуацией.

– Добрый вечер. Мы пришли! – уверенно сказал Андрей.

– Мы видим, – надменно пробурчала теща, – почему так поздно? Темно на дворе, дочке надо кушать, делать уроки, отдыхать после занятий. Ты же учитель, сам должен понимать.

Супруга, как всегда, молчала. Можно было предположить, что она боится свою мать, но прожив с ней Андрей четко понимал, она использует ее лишь для того, чтобы самой не высказать то, что она думает, а думают они сейчас, видимо, об одном и том же.

– На работе дела, сегодня был педсовет, я забрал Лену, и мы поехали в пиццерию. Хотел с дочкой отдохнуть. – оправдывался Андрей. Он знал, что этот пассаж, еще больше подольет масло в огонь. Походы в кафе и прочие виды досуга действовали на тещу как красная тряпка на быка. Поэтому он и сказал это, чтобы вывести ее из себя. Андрею было уже все равно. Впрочем, вел он себя противоречиво. Он не готов был к скандалу, он его и не хотел, но ожидание будущей перепалки, которая была неизбежна, вселило в него силы и несмотря на усталость он был готов напасть первым.

– Он опять накормил дочку на улице, – обычным тоном возмущённо высказала теща. Эта фраза была уже стандартной в такой ситуации. «Накормил на улице…» Даже если в ресторан он отведет все семейство и там подадут шикарное блюдо, она все равно будет считать это улицей, – я вам приготовила борщ, есть гуляш, пюре, котлеты. Вот Лена салат настругала, а ты перебил аппетит у ребенка. Мы тебе постоянно говорим, что надо ей питаться дома, а не на улице. Зачем ты так поступаешь?

Скандал неминуем. Иногда слова, и та энергетика, которую они несут переполняют чашу терпения и даже самый добрый и относительно спокойный человек, который не любит ругаться и всегда старается идти на компромисс может взорваться и ответить. Андрей чувствовал, сейчас или никогда, он должен показать этим женщинам, кто здесь хозяин, и на компромисс идти поздно, или он просто не хочет, или не знает другого более эффективного способа.

– Я поступаю как считаю нужным, – в горле предательски пересохло. Повисла пауза.

– А мы, по-твоему, не знаем ничего? – как-то неестественно громко взвизгнула теща.

– Андрей опять ты… – на выдохе произнесла жена, закатывая глаза, и опираясь правой рукой на столешницу.

«Опять играет сцену…» – пронеслось в голове Андрея. Краем глаза он увидел, что дочь плотнее прикрыла дверь в свою комнату, – «Началось».

Жена на одном дыхании выпалила, все также прикрывая глаза и мелко вздрагивая: – Ты все время пропадаешь на работе, не отвечаешь на мои сообщения, звонки, не прислушиваешься к нашим советам, ты как будто в своем мире витаешь и вот мы просим тебя два раза в неделю забирать Леночку из студии, и ты даже это не в силах сделать…. опять эти слова…. Опять ты своевольно себя ведешь, непростительно – она внезапно сорвалась на фальцет, но пока не зарыдала, а это ожидалось.

Андрея от этого града совершенно незаслуженных обвинений всего передернуло, «Должен, должен, должен… И вновь я… я… я…»

Теща пока не вмешивалась, посматривая то на него, то на дочь испытывающим взглядом и недовольно хмурясь. Тем временем, Маша, продолжая все больше себя накручивать говорила:

– У меня на работе и так каждый день завал, а на тебя совершенно ни в чем нельзя положиться. Уже больше нет сил, – на ее глаза навернулись слезы, и она требовательно взглянула на мать, теща вся напряглась и изготовилась к решительному «броску» – мама… ну что же вы молчите! – и заплакала наконец.

«Запрещенный прием», – печально подумал Андрей, но ничего поделать он не мог. Почти всегда все скандалы завершались именно так, особенно при участии «многоуважаемой» Елизаветы Михайловны. Жена причитала, обвиняла его, не давая и слова в оправдание вымолвить, потом обращалась к матери, начинала плакать, а после…

– Какой мужик мелкий сейчас пошел – сурово тут же, как по команде, выдала свое коронное теща, – Не опора в семье, а только обуза. И опять Машенька плачет, опять у Леночки уроки не учены, а уже поздно и скоро ночь на дворе. Но что же, я, не буду я вмешиваться, но ты Андрей… думай, что делаешь!

Она досадливо всплеснула руками и с притворным желанием не вмешиваться попятилась, но очень медленно к выходу их кухни. Тем не менее Андрей знал, что она жаждет продолжения и скажи еще хоть кто-то из них, хоть одно слово, скандал непременно затянется. Но в этот раз кроме чувства вины никаких травм ему нанесено не было. Андрею то ли от усталости, то ли от досады, не хотелось ничего говорить, а Маша, внезапно судорожно всхлипнув со всех ног выскользнула из кухни, даже чуть потеснив мать. Произошедшее остановило «фурию» и заставило действительно засобираться наконец домой, но она не преминула ужалить напоследок, застегивая пальто:

– Все семьи как семьи, живут душа в душу… Ах, а ваша, не ожидала я что ваша, кто в лес, кто по дрова каждый сам по себе.

Андрей так и застыл в недоумении, не зная, что ответить. Злость закипала в нем, и он ничего лучше не нашел как сказать:

– Шли бы вы лучше отдохнуть, мама.

И конечно же эта фраза была ошибкой. Елизавета Михайловна, театрально вздохнула: «Ах!» и громко хлопнув дверью удалилась. Теперь еще несколько дней будет с ним не разговаривать, но приходить, конечно, будет.

В квартире стало тихо. Он стоял посреди коридора вслушиваясь в эту тишину. Время как будто бы остановилось. Так прошло несколько минут, прежде чем к Андрею вновь вернулось самообладание и осознание, что необходимо как-то продолжать этот день и наконец закончить, обрубить клубок проблем.

Не спеша проследовав в ванну, он разделся и встал на холодных пластик ванной, задвинул шторку и включил воду. Она была холодной, и он то и дело вздрагивал, но менять температуру не было желания, расслабляться он не хотел. Напротив, холодный душ возвращал его к действительности. И когда он снова оделся, вышел из ванной, проследовал на свое обычное место, в кресло на балконе, выходящем из кухни, все произошедшее за день пронеслось в голове. Утомительное совещание, ужин с дочкой, разговор с другом, перепалка с женой и тещей, обидные слова сказанные в ходе ссоры, его обычные усталость, гнев и бессилие.

На часах первая четверть двенадцатого. Так быстро пролетело время, а завтра новый день. И снова все по-прежнему хорошо знакомому сценарию, все безвкусно и пресно, непонятно и что характерно нерешаемо. Вроде бы внешне все неплохо: есть дом с почти выплаченной ипотекой, жена, дочь здоровая и умная, в общих чертах стабильная работа. Однако в этом пазле были пробелы: отсутствие прогресса в карьере, надоедливое и бестолковое руководство, бесконечные ссоры дома, отсутствие времени на ребенка, проблемы у жены на работе и постоянная усталость. Внезапно Андрей поймал себя на мысли что уже около десяти минут бессмысленно пересматривает список контактов в телефоне. Да… совершенно очевидно, что ему хотелось выговориться, поведать о всех своих волнениях и посвятить кого-то в свои мысли, быть может сообща в беседе найти выход. Но с кем поговорить? Юрка, он конечно проницательный очень, но все-таки человек не семейный и вряд ли поймет его проблемы, Елена (Елена Павловна – один из завучей в школе) с единственной из сотрудников школы у него сложились теплые, доверительные отношения всегда советовала ему одно и то же – разводиться, забирать дочь и уезжать в Москву, но он знал, что это не выход. Мама… нет, звонить среди ночи матери и говорить с ней о том, что твориться на душе, не могло быть выходом. Зинаида Федоровна, с самого начала была против его поездки в глубинку, и только два раза за все годы его проживания здесь приезжавшая в гости (в остальное время он приезжал к ней в столицу сам), естественно отреагировала бы эмоционально и поэтому тревожить ее Андрей не хотел.

Нащупав кнопку блокировки, он погасил экран телефона и задумался снова. «А ведь, действительно, выговориться была не лишним». Внезапная мысль осенила его. Вновь включив экран телефона, он забил в строке поиска имя, которое хорошо запомнил после разговора в кафе: «Загорская Юлия»: да, именно, психотерапевт, мотивационный психолог, практикующий гештальт-техники, пять лет стажа, автор научных статей и нашумевшей книги «По жизни с улыбкой». Презентация книги прошла годом ранее, и разошлась тиражом более чем в миллион экземпляров.

Встав с кресла, Андрей, не включая свет проследовал в прихожую нащупал портфель, в нем бумажник и достал визитку с приглашением, а после торопливо вложил ее за чехол телефона чтобы не потерять. И после усмехнулся, сам себе. Как школьник в темноте от всех скрывает какую-то тайну. На душе стало легче. Он заглянул в комнату к дочери, она уже спала. Маша несмотря на произошедшую размолвку все-таки, как всегда, позаботилась о дочери. Целуя Лену в лоб на ночь, Андрей думал о жене: «Хорошая она у меня все-таки, просто я запутался и не знаю, что делать, не знаю как исправить ситуацию».

В их спальне было тихо и темно. Маша уже спала, и это его радовало. Быть может он поступил, неправильно не поговорив с ней, но сейчас не хотелось видеть ее слезы и слушать ее упреки снова. Андрей тихонько лег рядом и практически мгновенно провалился в сон.

II

Прошла неделя после той перепалки. С женой Андрей помирился, с тещей отношения, все равно, оставляли желать лучшего, но осадок от сказанных в тот вечер слов, не давал покоя. Всем казалось, что тот вечер, нес в себе какой-то странный, непонятный пока никому переломный эффект. Что-то постепенно умирало, уходило, как туман с первыми лучами солнца. Любовь, нежность, привязанность в Лене, к Маше, жене, матери его ребенка, постепенно уходили на второй план. Ежедневная рутина на работе, рутина в отношениях, для мужчины становились той ношей, которая как груз висела и не давала, как начало казаться Андрею, подняться, воспрянуть духом. Постепенно приходили мысли, что, возможно именно семья, являлась тем фактором, который убивал в Андрее не только все стремление что-то поменять в жизни, но и разжигал в нем уныние.

Он, конечно, прятал эти мысли в душе, он не хотел в них верить и поддерживать. А зачем? Это разве поможет, но мысли, как тектоническая магма, пробивалась и когда-нибудь должны была выйти с оглушительной силой и ревом наружу. Но сейчас, ему было проще уходить от размышлений и погружаться в бесконечную рутину работы и семейных дел.

«Любимая» теща, бескомпромиссная старая женщина, как после скандального вечера, так и в это утро четверга, как ни в чем ни бывало пришла помогать дочери по дому. Увидев, что борщ остался на плите никем ни съеденным, она разразилась бурей эмоций, которые она высказала своей дочери по телефону, а так как на вечер ужин был уже готов, заботливая женщина, принялась подметать и мыть полы в квартире дочери. Елизавета Михайловна, воспринимала готовку и уборку в квартире зятя и дочери, как свою непосредственную обязанность, не понимая очень важного факта – что тем самым мешает нормальному семейному быту не только своему ребенку, но и молодому мужу дочери.

Все было, как всегда. Скандал будто был обыкновенным фоновым звуком, который никак не повлиял на происходящее. Теща приходила к ним на квартиру, готовила ужин, помогала с уборкой, давала наставления по воспитанию дочери и сидела с ней, а потом отводила на вокал или в художественную школу, и снова возвращалась сидеть на кухне до прихода любимого зятя. Андрею даже показалось, что в доме завелась вторая жена с чувством альтруизма и заботы к постоянно работящему администратору школы. Но конечно же нет. Каждый вечер на кухне сидел не добрый альтруист, а старая, нервная фурия, которая все больше и больше раздражала Андрея, но справиться с ее негативным влиянием он никак не мог.

Всю неделю Андрей приходил с работы, выслушивал разговоры тещи, и не мог остаться наедине с супругой. После ухода Елизаветы Михайловны, оставались считанные минуты, чтобы лишь в нескольких фразах обмолвится с женой о предстоящих планах, потом душ и крепкий сон. Андрей уже не думал, что может быть как-то иначе. Рутина семейной жизни довела мужчину до автоматического поведения. Иногда приходили эмоции, и даже жене иногда казалось, что он ее обнимает, но обнимает скорее во сне, чем делает это осознанно. Она тоже ничего уже не ждала и скорее питала к нему странные чувства, ведь у них есть ребенок, обязанности, долг. Отношения были некой квинтэссенцией взаимных обязательств.

Да и работа – это такая же странная, но уже более нелепая рутина, которая раздражала даже больше, чем старуха – теща. Завуч школы – «собачья работа». Андрей постоянно заставлял делать других учителей работать, ту работу, которая, даже, по его мнению, не совсем годилась для учителя. Ежедневно заполнялась масса бумаг: отчеты, учебные программы, учительские конкурсы, конкурсы для детей и олимпиады, аттестовываться, готовить другие документы. Бумажная работа, работа с учеными таблицами, графиками, проверка и перепроверка работ учителей, звонки, письма, административное дежурство, поездки на совещания и т.д. уже давно не являлась для Андрея работой, которая приносила удовлетворение. Стало очевидно, что она уже разочаровала молодого завуча, и постепенно убивает в нем запал былого идеализма, готовности поменять школьную систему, изменить в ней, настроить систему на нормальный человеческий лад.

Больше всего Андрея поражало равнодушие коллег к его нововведениям. Недавно им было предложено перевести большинство учительской документации в электронный документооборот. Но для этого надо было буквально заставить всех учителей работать в электронной системе. Молодые учителя, без проблем послушали и начали работать. Но пожилые учителя, не только с неохотой восприняли инновацию, но даже сортировали ее. Масло в огонь подливала и директор, которая не стремилась не то чтобы помочь Андрею, но порой даже мешала, играю двойную игру, тем самым подрывая авторитете завуча в школьном коллективе.

Недавно на работе произошел досадный случай, который вызвал не только бурю негодования у Андрея, но и вообще, как тогда показалось, открыло всю безнадежность системы воспитания в школе. Ни чего кроме злости и разочарования у Андрея не вызвало это событие.

Все произошло как всегда неожиданно. Его дочка Лена, творческая натура, еще в первом классе стала более чем ответственно относится к учебе. С одной стороны, на это сказалось, то, что ее отец работает завучем в школе, а с другой стороны девочка со всей серьезностью понимала важность обучения и ей это нравилось. Одно только мешало ей учится в школе, а точнее всегда были определенные проблемы с учительницей, по поводу внешнего вида. Девочка всегда одевалась как творческая натура, еще в 6 лет она научилась делать себе модные прически, интересовалась экстравагантными юбками, разноцветными футболками и т.д. Не сказать, что внешний вид девочки был излишне вычурным, но вызывал определенное внимание не только со стороны учителей, но и со стороны класса. Но девочке нравилось быть особенное, а самое главное, отец поддерживал в ней стремление быть личностью, проявлять свою индивидуальность, развивать в себе чувство любви к своем желаниям, хобби и ценностям.

Однажды после совещания у директора, когда Андрей остался решать другие задачи с директором в кабинет вошла учительница Лены и надменно сказала:

– О как хорошо, что вы здесь! Я бы хотела поговорить по поводу внешнего вида вашей дочери. Это недопустимо

– Что недопустим? – спокойно ответил Андрей.

– То, как она одевается, вы как завуч школы, прекрасно нас понимаете, – она сделала демонстративно ударение на слове «нас». Что она имела ввиду? Нас учителей, или нас с директором?

– Я не вижу здесь ни чего плохого, внешний вид мой дочери не мешает ей учиться, а наоборот отражает ее творческую и индивидуальную натуру. Она ответственной всех в классе относится к учебе и у вас никогда к ней не было замечаний.

–Ну как это нет, у меня постоянно были замечания по поводу внешнего вида. Я еще в подготовишке обращала ваше внимание на ее прически и одежду. Дети и родители в классе интересуются, можно ли им также одеваться. А если и они последуют примеру. – с негодованием продолжала учительница, посматривая на директора, которая в тот момент определенно выбрала ее позицию, но ждала удобного момента, чтобы вставить свое решающее слово.

– Они не будут одеваться как моя дочка, у родителей не хватит воли, а у детей ума и творчества. Сейчас они должны просто принять мою девочку такой какая она есть. Я не собираюсь ей запрещать одеваться так как ей хочется. – уверенно ответил на вызов Андрей, отвернувшись от директора в сторону учительнице, стоявшая возле двери.

– Андрей Сергеевич, мне тоже на нравится, как ваша дочка одевается. Это образовательное учреждение, а не бордель. У нас белый верх, черный низ. Ваша дочка должна это понимать и одеваться в соответствии с уставом школы. – облокотившись на стол локтями, сидя в кресле сказала директор. Ее решающее слово, было более чем обидным и не справедливым, и неумолимо вело к повышению градуса скандала. Андрей должен был защитить свои принцип и честь свой дочери.

– В борделе, тоже могут одеваться в школьную форму. Одна лишь разница, там работают не дети. Моя дочка одевается так с детского сада, у нее тяга ко всему творческому, она играет сценки, прекрасно поет и развивается в изобретении новых платьев, постоянно рисует. Я считаю это полезно и не собираюсь что-либо менять! – непреклонный ответ, несогласие с мнением директора вызывало не только недопонимание со стороны директора и учительницы начальных классов, но и какое-то странное желание у Андрея поругаться, взбунтовать против директора, образования и системы воспитания в целом.

Скандал неминуемо накалился. Они еще долго спорили над тем, как одеваться ее дочери. Директор тут же вспомнила не только все просчеты молодого завуча, но и почему-то приплетала в этот скандал его профессиональные невыполненные задачи. Такое ощущение, что разверзлась бездна и из нее выплеснулась наружу вся желчь, боль и разочарование. Андрей был на взводе, защищая себя, защищая дочку, отвечая на агрессию директора не менее жгучей агрессией. В итоге, когда он вышел, чувство разочарования в свое работе, желание побыстрее убраться от сюда стало еще сильнее. Но деваться было не куда, началась вторая смена и у него было еще три урока в старших классах. Конфликт нужно было проглотить и идти на уроки.

Новый конфликт с директором не заставил себя долго ждать. Буквально на следующий день, в это же самое время, в его кабинет зашла заместитель по воспитательной работе с информацией, что надо срочно поговорить с одной десятиклассницей, которая была кандидаткой на отчисление из школы за внешний вид. Если его дочка одевалась прилично, и кроме творчески рваных юбок, и со вкусом вышитых на футболках приличных рисунков из разноцветных ниток, однако в отличии от десятиклассницы, ее вид был пристойным.

Что касается десятиклассницы, она стояла в кабинете директора в том внешнем виде, который, наверное, и одевают во всяких борделях. Черные в сетку колготки, кожаная кроткая юбка и рваная серая футболка единственное, что было на девочке во время беседы. Она стояла в кабинете с испуганно озиралась по сторонам. Она знала, что Андрей Сергеевич, хоть и не поддерживает такую одежду, но катастрофой для него это не будет.

Беседу начала директор:

– Вот видите, до чего может привести творческая натура. Мы Дашу, предупреждали, как вы знаете много раз, звонили ее маме, и помните, даже вы участвовали в нашей беседе на прошлой неделе. Но толку мало, придется принимать меры. Такой внешний вид не допустим в нашей школе. Что вы скажете по этому поводу, Андрей Сергеевич?

Андрей все понял. Это был камень и в его огород. Директор создала условия, при которой он должен был с ней согласится, и девочку тогда отчислят. Но, тогда, проиграет и согласится с директором и весь вчерашний обмен мнениями будет бессмысленным. Андрей не стал играть в эту я в эту игру:

– Валентина Петровна, – начал отвечать директору, – я понимаю почему вы пригласили меня сюда. Я считаю это не профессионально решать мой вопросы, унижая меня и мое право на воспитание дочери, пользуясь беседой с Дашей. Мое мнение по поводу моей дочери остается прежним. А по поводу Дарьи скажу следующее, я не хотел бы, чтобы ее отчисляли из школы из-за внешнего вида, тем более, когда у она выровнялась по учебе и даёт значительные успехи по истории и обществознанию.

Слова Андрея Сергеевича произвели неоднозначную реакцию. Директор была крайне недовольная своим завучем, в том числе как она не только жёстко ей ответил, но и поднял своя авторитет у ученицы. Валентина Петрова давно хотела отчислить Дарью Петрову со школы, и сейчас ей нужно было согласие Андрея Сергеевича, который она не получилась. Что касается Даши, она сидела молча, смотрела в пол, и видно, что ей сейчас очень плохо и стыдно. Стыдно отчасти и потому, что она очень уважает своего учителя, и не хотела доставлять ему проблемы, но более того, она прониклась его словам по поводу учебы и для себя все определила, если ее не отчислят, она будет одеваться хорошо и начнет учебу.

Но Дашу Петрову отчислили. После того, как Андрей вышел из кабинета, директор снова собрала консилиум учителей и вместе с социальным педагогом выдвинули решение отчислить ее из школы. Андрей узнал об этом на следующей день во время урока, когда дети ему все сказали. Ярость, злилась – эти чувства разъедали добрую душу Андрея, она не думал уже об уроке, об образовании о воспитании. Он хотел бунтовать, она хотел злиться, он хотел показать директору, учителям, всей системе образования свое возмущение. Работать не на благо, а вопреки, вот на что подталкивала вся эта ситуация. С этим чувствами Андрей сидел в своем кабинете, думая о нелепости и глупости школы, когда телефон издал звук смс-ки. Андрей прочитал смс-ку и улыбнулся. Сообщение было от Дарьи: «Спасибо за веру в меня. Я в другой школе буду исправляться». Надежда еще есть, подумал про себя Андрей и стало немного легче.

Поражение Андрея в этой истории было определяющим. Он определенно злился на все: на директора, на систему образования, на учителей и самое отвратительное чувство он испытывал к себе. Чувство разочарованности в бессмысленной трате времени на работе, постоянные нервы дома расстраивали его еще сильнее. До конца недели оставалось еще немного рабочих дней, но совсем уже не хотелось ничего делать. Андрей чувствовал, что потерял силы уже ко всему. Он чувствовал, что он как натянутая струна и скоро взорвется.

Сегодня он хотел провести время в баре и почему-то вспомнил про те времена, когда он отлично выпивал с друзьями, а точнее с одним другом и именно ему Андрей решил позвонить.

Разговор был немногословными и обрывистым:

– Привет, Юра, как дела?

– Здоров, отлично, а как ты? – позитивный голос его старого друга вдохновил и взбодрил и без того унылого Андрея.

– Да, ты знаешь, не хочу тебя грузить. Просто хотел бы встретиться с тобой на днях.

– Супер, я только за! Слышишь, а давай сегодня, если у тебя нет работы.

– Да, сегодня очень хорошо. Тогда давай в нашем месте.

– Все, договорились, дружище, – его приятель Юра, был рад их встречи и явно позитивно настроен, видимо что-то действительно поменялось в его жизни. Андрей с ним часто зависал в различных барах, а точнее в трех, но выбор пал именно на небольшой и тихое заведение в центре города.

«Колоритное место», так иногда они его называли, где Андрей с другом проводили вечера, когда она был простым учителем, а Юра время от времени где-то подрабатывал. Бар назывался «Су-24», и он действительно был наполнен колоритным брутальным дизайном. Цокольный этаж большого дома на центральной улице, от темных стен веяло приятной гарью, была сцена, на которой время от времени играют какие-то молодежные группы. Хозяин был поклонником рока, поэтому тихой музыки здесь никогда не было. А это и не нужно мужикам, которые приходили сюда «культурно отдохнуть», послушать или рассказать истории, излить душу незнакомому собутыльнику и вообще, Андрею, как столичному интеллигенту очень нравилось то, что здесь посетили не напивались, а дух этого бара был наполнен скорее спокойно солидарностью и мужским характером.

Сегодня играла музыка 90-х. Андрей, как всегда, пришел в бар первый. Купил две бутылки пива, спросил про местный алкогольный рацион и стал дожидаться приятеля. «Хм, ничего не меняется, как приятно, что многие вещи сохраняются и это хорошо». Бар действительно был прежним, и за три года, от последней встречи практически не изменился, если не считать обновленной сцены, где уже сейчас суетились подростки, видимо местная любительская группа. Будет интересно. Настроение у Андрея заметно поднялось.

А вот и Юра подошел, он, как всегда, заставил друга немного подождать. «И это не меняется», с улыбкой подумал Андрей, смотря как его друг стремительно спускался по лестнице прямо к нему.

– Здорово, приятель, рад тебя видеть. Наше место, как я вижу, без изменений. – Юрий оглянулся по сторонам, и на его большом и красном лице показалась восторженная улыбка. – Так ну рассказывай, что случилось. Я еще на прошлой неделе, почуял в тебе негатив. Рассказывай, Андрей. Пиво – это только как я помню, у нас начало.

– Да, ты Юра верно заметил. В последнее время мне сложно, да нет уж, так хреново, что больше не могу спокойно все переваривать.

– Рассказывай дружище, – громко сказал Юрий, а потом сглотнул пенного напитка и посмотрел прямо в упор на Андрея, как любил делать всегда. Иногда мужчине сложно жаловаться на жизнь, и этот стереотип заставляет еще больше негативно проживать события в жизни и закапывать больше еще глубже, а это дает совсем обратный эффект, боль и агрессия накапливаются и приводят к унынию. Андрей как раз был в том состояния, когда казалось, что черная полоса в его жизни, буквально подорвала его, и грозила затяжной депрессией.

Именно поэтому он рассказал другу все. Про отвратительное психологическое состояние, которое было связано с его работой, а точнее разочарованности в ней, и агрессии к директору, учителям. Он рассказал на примерах, про свою дочку, про ту девочку. Про свою супругу, с которой у него отношения, как он уже в душе понимал, близились к тотальному разладу и возможно к разводу, про талантливую дочку, которая вынуждена слышать дома скандалы, видеть грусть отца, разочарованное лицо мамы. Он сказал, конечно и про тещу, которая как он считал является большой проблемой в его семье и он как бы с удовольствием запретил бы ей приходить и был готов уже на переезд в другую часть города, поближе к работе жены, ведь он все равно на колёсах, но тогда бы это был явный крах отношений, потому что теща имела очень сильное влияние на его супругу и дочку. Запланированный разговор, превратился в большой монолог в котором Андрей все изливал и изливал накопившиеся слова, а Юрий уже допивал третью бутылку пива, внимательно слушал его с невозмутимым выражением лица, которое внушало доверие и радость от того, что понимание и мужская солидарность во всем, что он скажет, будет ему обеспечена.

– Да уж. Вот это тупик, нет, я бы даже сказал, это западня и ты в нее попал мой друг. Но вот что я тебе скажу. Из всего есть выход. И можно на все истории, которые произошли сейчас с тобой, посмотреть с двух сторон. Это кризис и из него есть выход. Я тебя сейчас слушал, и понимаю одно, тебе надо выбираться их этой ямы только изменением мышления. Вот посмотри на меня. Ты же помнишь какой я был раньше. – а ведь действительно Юрий очень изменился. Стал бизнесменом, ходит в костюме, а ведь прошло всего два года от того, как они по необъяснимым причинам перестали общаться. Сейчас Юра, активный в жизни, занимается любимым делом, позитивно настроен и весьма дружелюбен с тем, с кем не общался два года, а ведь могло быть все иначе. Андрей наконец-то сглотнул уже теплое пиво и смотрел на друга, и однозначно сделал вывод. Да, Юра – убежденный пьяница и чудаковатый друг, заметно изменился. Теперь, после его слов, Андрей хотел услышать его историю.

Юрий был не многословен и сразу приступил к делу:

– Помнишь, я тебе еще в пиццерии рассказал про психолога. Так вот, она мне очень помогла, точнее ее методы, тренинги и общение с ней меня изменили. Я за короткое время прокачался и сейчас с удовольствием хожу на консультации, может и тебе попробовать, а? Хуже то не будет. Она крутая тетка, вот поверь мне.

Андрей почувствовал, что действительно был смысл сходить на тренинги или хотя бы попробовать. В любом случае, хуже не будет, а Юрий на своем примере показал, что из несерьезного пьяницы, вполне может получиться такой интересный и позитивный начальник. Надо однозначно набрать номер по визитке и записаться на прием, тем более, она будет в городе еще целый месяц.

Друзья выпили еще по одной кружке пива и уже под вечер уже на улице на приятной, ведя приятную беседу разошлись по машинам и отправились по своим делам. Юра видимо уехал к той интересной даме, с которой, судя по разговорам познакомился совсем недавно, а он едет к жене и к той унылой кухне, в которой и происходит то, к чему совершенно не хотел бы ехать. В офис психолога, он сегодня позвонит и договориться о встрече, это он решил для себя определенно.

При этом все вокруг так и настраивало на позитивные мысли. На улице было темно, но так необычно, как в принципе не бывает в первые числа декабря, было без осадков и ясно. Обыкновенно не склонный к романтике он ехал не спеша и время от времени поглядывал на звездное небо. «Да, россыпи звезд, так хорошо могут быть видны только в маленьком городке, чего не заметишь в душном мегаполисе», и он думал, он вспоминал свои школьные и студенческие годы, когда неудержимо шел к своей мечте, участвовал в десятках проектов, принимал бешеный темп большого города. Какой он был активный и даже не думал о депрессии, которая могла вот-вот его поглотить, а быть может уже.

За этими размышлениями, за думами о возможном визите к маме в Москву, на зимних каникулах, одним или вместе с семьей, он припарковал машину, нащупал брелок от домофона и уверенно направился к себе домой. Да, определенно увереннее чем обычно. Но уверенность быстро сменилась растерянностью, так как из-за неплотно закрытой двери он расслышал командно звучащий голос тещи. Она вела педагогическую работу, как она это сама называла с любимой внучкой.

– Мультфильмы смотреть вредно долго! … И не надо возражать! … – голоса Лены слышно не было, но не это возмутило Андрея так сильно. Он буквально оторопел от следующих слов, – Научилась, наверное, у папы со всеми ругаться! Его скоро могут уволить от его постоянных споров! И ты туда же.

Когда пальто было повешено на вешалку, а портфель поставлен на привычное место, Андрей уже закипал от злости и негодования. Конечно, он осознавал, что эти атаки на тещу, были все равно как булавочные уколы, но все равно иного способа исправить ситуацию он не замечал, или просто не знал о нем.

– Как так можно говорить! – выпалил он, стремительно входя в комнату девочки, где разворачивалось все действо.

И что самое удивительное, Елизавета Михайловна лишь, на секунду поколебалась, осознав, что застигнута врасплох.

– Что? – собирая все свою уверенность и немного выгибая спину, начала она – Дочь твоя неугомонная и хочет все время развлекаться, когда мамы нет дома. Нет, конечно, я Машеньку понимаю, она работает не покладая рук и у нее ночная смена сегодня. Но замечание я обязана сделать, кто же еще…

«Любимый прием», – с горечью подумал Андрей. Теща очень любила круто уходить от ответа переходя на обсуждение недостатков других людей. И, как всегда, не брала во внимание его возражения.

– И поэтому я сегодня, раз уж остаюсь ночевать, прослежу, чтобы уроки были выучены.

Лена смотрела с мольбой на отца. И он также смотрел прямо ей в глаза. Отец и дочь знали прекрасно, что кто как не Лена заслуживает отдых, особенно в пятницу. Быть может пиво, быть может слова Юрки, быть может особая атмосфера вечера, быть может подавляемая много месяцев обида на злостное вмешательство Елизаветы Михайловны в жизнь и развитие первоклассницы дочери дали о себе знать, но он довольно грубо ответил:

– Не вам это решать, – «Одной упущенной возможности достаточно», думал он об отчисленной ученицы. А лена услышав внезапные слова поддержки, даже зажмурилась, подтянув ножки в розовых колготках, на диван, обхватывая их руками. Андрей продолжал:

– Сегодня уроки она не будет учить вообще. А вам лучше идти домой отдохнуть, день у всех был нелегкий.

– Как? – только это и смогла вымолвить теща, – Как будто ты Андрей в состоянии за ней заботиться, как будто ты сможешь приготовить… – но она не смогла договорить, так как он впервые в жизни повысил на нее голос.

– Смогу и очень даже смогу! Хватит меня принимать за мальчика, – и сам от себя не ожидая, взял пульт от телевизора и сделал мультфильм о трех богатырях, еще громче от чего звуки начавшейся схватки со Змеем Горынычем заполнили собой всю комнату.

Подбородок у Елизаветы Михайловны затрясся, он как-то съежилась, прищурилась. Андрей понимал слабо, что на него нашло, но в душе осознавал, что выигранная им битва, будет проиграна непременно, так как в семье две женщины и одна активно поддерживает другую во всем.

–Хватит таким тоном говорить! Я столько сделала для вашей семьи! Если бы не я вы бы давно разбежались, и Леночка не была бы такой талантливой и умной!

– Нет, – в голосе Андрея слышались стальные нотки, – не ваша это заслуга. Уже поздно вам пора.

Телевизор гремел на всю комнату, но все присутствующие в ней молчали. Теща, опомнилась от столь агрессивного и непривычного к ней обращения не так быстро. Минуты три у нее ушло на принятие того, что было сказано, на осознание того, что ее только что выставили из квартиры. После взяв свою любимую шаль с дивана и выходя из комнаты он сказала, как и всегда напоследок:

– Черная твоя благодарность Андрей! Нет у тебя совести.

Он молчал. Слов больше не было. Собрав свои вещи и торопливо одевшись, Елизавета Михайловна скрылась за дверью. Ушла. Но спокойнее не стало. Спокойнее не стало даже тогда, когда он вернулся в комнату, позволил дочери смотреть мультфильм, а после выпил с ней чаю, посмотрел те новые наряды, которые она сшила для кукол, а после искупав, уложил в кроватку. Все было хорошо, идеальный вечер, и вроде повел он себя правильно. Или все-таки нет? Вообще многие вопросы крутились у Андрея в голове, и даже тогда крутились, когда сам укладываясь спать, набрал номер с визитки и записал его в телефонную книгу.

Уже субботним утром, спустя пару гудков, бодрый и приятный женский голос ответил:

– Кабинет Юлии Витальевны, слушаю. Вы на пробный тренинг?

– Да, все верно, на тренинг.

– Прием состоится завтра с 11:00. Будем рады видеть вас. Укажите пожалуйста ваши имя и отчество.

– Андрей Сергеевич. – Через несколько секунд, он был зарегистрирован и запись была завершена. С чувством легкой неуверенности Андрей вернулся в комнату к дочери, она, обняв плюшевого зайца по имени «Веня», с интересом смотрела мультфильм. Он сел рядом, посидел немного, но чуть погодя отправился на кухню. Хотелось хоть чем-то себя занять, убить время. Закипятил чайник, порезал мелкими кусочками батон и помазал их плавленым сыром. Дочь такое лакомство очень любила, простое и вкусное. Угощение он разнообразил парой сахарных печенюшек оставшихся со вчерашнего дня, и как только чай заварился, отнес все в комнату. Довольная тем, что может отдохнуть дочь с радостью принялась за еду и с невиданной до этого прытью съела все, что он предложил ей.

– Папа, а можно я сегодня в вашей с мамой комнате посплю? Ну пожалуйста, – улыбаясь и слегка подпрыгивая на диване попросила Лена, – у вас такое мягкое одеялко, и Вене оно очень нравится тоже.

Выпрашивая что-то, девочка всегда слегка щурила глаза, чем становилась невероятно похожей на его мать. Удивительное сходство, с Марией Игоревной всегда несколько веселило его, так как дочка становилась в такие моменты не по-детски серьезной. Практически ни в чем поэтому он не мог ей отказать, да Лена так редко о чем-то с таким желанием просила.

– Пойдем, конечно. И можем даже почитать перед сном.

Остаток вечера был просто чудесным. Таким уютным, каким он редко бывал. Без склок и скандалов, без неразрешимых проблем, без тягостных раздумий. Они выпили чаю, потом читали «Волшебника изумрудного города» на ночь. На удивление Андрей легко и просто уснул. Завтра должен был быть трудный, но интересный день. В глубине души он надеялся на то, что все происходящее очень скоро разрешится.

III

Воскресное морозное утро, солнечное и пронзительно яркое заряжало бодростью. Поеживаясь от холода и крепко держась за руки, они с дочерью быстрым шагом направлялись к районной художественной школе. К 10:00 должны были начаться занятия по рисованию натюрморта, во время которых он мог посетить сеанс, а после вернуться за дочерью и поехать домой. План был очень простым и ясным. И вообще, со вчерашнего вечера у него все прекрасно получалось, что не могло не внушать определенного позитивного настроя. К примеру, дочь, впервые за долгое время шла на воскресное занятие с удовольствием, в чем, несомненно, было и его положительное влияние.

– Я буду очень сегодня стараться папа. И покажу тебе, что смогла нарисовать. Ты когда приедешь? – быстро тараторила Лена выкладывая из рюкзачка на стол свернутые листы на А3, мелки и модель для натюрморта.

– Сразу как закончится занятие, сегодня у меня есть дела в центре города, но я не задержусь, не переживай, – Андрей погладил ее по головке и улыбнулся, – если что ты знаешь, что папе можно всегда позвонить и я заберу тебя если освободишься по раньше.

Обычно жена с ее матерью не одобряли телефон на занятиях, но как в пику им, Андрей позволил сегодня Лене взять с собой новый смартфон, который подарили ей на восьмой день рождения месяц назад.

– Хорошо пап, – кивнула девочка.

– Ну, давай, удачи тебе, – он еще раз улыбнулся помахал ей рукой и вышел из класса.

До кабинета, где должна была проходить групповая терапия, можно было пройти и пешком, если можно было верить навигатору. К тому же до начала консультации оставался еще целый час. Поэтому Андрей бодро зашагал по знакомым улицам города. Миновав несколько однотипных двухэтажных многоквартирных домов, которые можно было встретить в каждом маленьком городе, он свернул в скверик, построенный насколько он помнил, еще до революции. Поэтому несколько лавочек, стоящих вдоль круглой формы площадки и клумбу, укрытую на зиму, украшали кроны старых ясеней, растущих только в горных широтах. Тени, которые отбрасывали голые массивные ветви этих мощных деревьев нему нравились, они составляли собой причудливый узор на старенькой серой тротуарной плитке. Андрей невольно замедлил шаг проходя мимо. Но сквер был совсем небольшим, и как только он пересек его, практически сразу же перешел к оживленному кварталу с несколькими магазинами, в котором большая часть городских жителей отоваривалась регулярно по выходным.

Магазины только открывались. К пекарне, подвез свежую выпечку парень на фургончике и что-то обсуждая с продавцом выгружал лоток за лотком, занося в магазин. Цветочница, от чего-то недобро на него посматривающая активно опрыскивала выставленные на открытую витрину цветы. Поэтому поморщившись слегка, Андрей перевел взгляд на стеклянные витрины магазинов одежды, на которых привычно были выставлены с наивностью провинциальных мастеров маркетинга практически все имеющиеся костюмы на манекенах. Вообще ему нужно было давно купить себе новое портмоне, и в другой день, будь он посвободнее непременно бы зашел в небольшой магазинчик с аксессуарами, продавец которого старый галантерейщик, лет пять назад торговавший в хлипкого вида палатке на рынке, а теперь обустроивший приятного вида «салончик», всегда мог подобрать ему нужный вариант, упрощая муки выбора актуальными сплетнями.

Город жил своей тихой и неприметной жизнью. Он был частью этого города, которая тоже стремилась принимать хоть и робкое, но участие во всем происходящем. Но участие, как казалось Андрею было совершенно незначительным. Погруженный в свои мысли, он не сразу заметил, как едва не наткнулся на резко припарковавшийся джип, практически на середине тротуара. Из машины вывалился коренастый мужичок, в черном дутом пуховике и без объяснения причин набросился на Андрея с криком:

– Смотри куда прешь! Вообще под ноги не смотришь, – далее последовала пара матерных слов. Сказанное обрушилось как снег на голову, и не могло не заставить злиться, ведь ничего он не нарушал, никому не мешал.

– Эй! Сам смотри куда едешь! На тротуаре стоишь! Я сейчас позвоню в ГИБДД, и посмотрим… – не ожидая от себя такой реакции, выпалил Андрей, остановившись на секунду. Кровь мгновенно прилила к голове.

– Самый умный нашелся, – незадачливый водила, практически приблизился к нему вплотную и видимо полностью проигнорировал угрозу, последовавшую в его адрес. Напряжение нарастало, – я тебе сейчас врежу, не успеешь телефон достать.

– Следи за тем, что говоришь! Тут народу полно, еще и в участок захотел? – не унимался Андрей, не сдвигаясь с места. Перспектива подраться прямо перед консультацией со психотерапевтом его не особенно вдохновляла, но он не на шутку взъелся, о себе давали знать недавние разочарования и сдерживать себя он не особенно то и хотел. Постепенно сжимая кулаки ждал реакции хама, который тоже нервно покручивая ключи в руке уставился на него злобно.

Из забытья Андрея вырвал писк телефон, на котором сработало напоминание о консультации, которая вот, вот начнется. Звук подействовал на них отрезвляюще, заставил водилу остановиться и замолчать, а Андрея пойти дальше по тротуару, хотя он тем не менее позволил себе напоследок покрутить пальцем у виска, в ответ на что, его случайный собеседник крикнул в след что-то грубое. Впрочем, Андрей не расслышал этого, так как был вновь погружен в мысли, он размышлял о том, что ему предстоит увидеть и услышать в ближайшие полтора часа.

Кабинет был выполнен в приятных светлых тонах. К счастью, здесь не было самого главного, чего он внутренне боялся, полумрака и запаха разных благовоний, которые, наоборот, настраивали на меланхолию. Напротив, все детали интерьера настраивали на активную работу мысли: причудливая изогнутая ваза у окна, составленная будто бы из кусочков битого стекла, картины, выполненные стиле модерн штрихи, которых одновременно составляли общее целое и напоминали отдельные элементы. Мебель была лаконичной, без вычурных деталей. Гости рассаживались на мягких креслах-мешках коричневого цвета, а для лектора не было предусмотрено вообще никакого места, на стене висела только стандартная глянцево-белая доска, а над ней часы такого же белого цвета с черными штрихами по кругу, которые условно обозначали собой количество часов в сутках.

«Ничего нагружающего мысли, приятно» – пронеслось в голове Андрея, – «ничего не заставляет отвлекаться». Также он смотрел на людей. Комната для консультаций заполнялась самыми разными людьми, и этот факт его удивлял и одновременно интриговал. Справа от него сидела молодая девушка понурого вида, с блокнотом в руках, ближе всех к доске, спинок нему сидел мужчина на вид лет пятидесяти и что-то сосредоточенно просматривал в смартфоне, ближе всех к выходу сидели и оживленно переговаривались две женщины средних лет одетые как на званый ужин. И совсем рядом с Андреем сидел молодой человек, примерно его возраста, одетый в простой, но уютный на вид коричневый свитер, черные потертые джинсы. Он внимательно записывал что-то в планшет, но в то же время довольно часто посматривал по сторонам на гостей и на Андрея в том числе. Не трудно было сообразить, что именно этот парень, не в пример местным обитателям провинциального города, юркий, работал с психотерапевтом или оказывал ему какую-либо помощь.

Поэтому, когда он в очередной раз бросил на него взгляд, Андрей, прямо не отводя глаз спросил:

– Я тут первый раз, и быть может вы расскажете в каком формате здесь все будет происходить?

– Мм… – он на мгновение смешался, и чуть нахмурив брови, громко, несомненно привлекая внимание всех присутствующих ответил – Юлия, сейчас пишет новую книгу, которая будет посвящена апробации нового метода позволяющего бороться с негативными эмоциями и нападками «внешней среды» как она говорит. Чтобы метод получил достаточную поддержку как среди читателей, клиентов и практикующих специалистов она поставила себе цель собрать группу испытуемых, которые потом станут действующими лицами в книге так сказать…. И… я в команде.

– Первый раз про такой подход слышу, – Андрей не мог не признаться себе в том, что услышанное его явно заинтересовало, поэтому слегка подвинув кресло ближе к юноше спросил, – в команде?

– Ах, ну – он усмехнулся, нажал на экран блокировки планшета и снова взглянув на Андрея продолжил, – я так называю тех, кого Юлия уже отобрала к себе в группу. Кстати, я Марк.

– Приятно познакомиться, Андрей. – представляясь, он одновременно для себя отмечал, что Марк выглядит не только очень ловким, сметливым и воодушевленным человеком, он сверхъестественно бодр и энергичен, он оживленно участвует во всем происходящем и будто бы заряжен чем-то изнутри.

– А как проводится отбор? – Андрей задал вопрос, который естественным образом возник, но ответа на него не получил, так как в комнату, где уже успело собраться порядка 15 человек вошла молодая девушка и пружинящей походкой, оглядывая всех присутствующих по очереди подошла к доске. Казалось, она не упустила никого, взгляд ее внимательных темных глаз остановился на и на них с Марком в том числе. Она чудным образом прекрасно подстраивалась под интерьер в комнате, если это можно в какой-то степени применить по отношению к человеку. Ее внешний вид даже и близко не говорил ни о чем кичливом и претенциозном: шерстяное темно синего цвета платье, с закрытым горлом, высокие сапоги ботфорты без каблуков, каштановые волосы собранные высоко над головой в пучок, и совершенно никаких украшений ни в ушах, ни на шее, ни на запястьях. Абсолютно «спокойный» и лаконичный образ. Ничто в нем не могло отвлечь слушающего от ее проницательного взгляда, полуулыбки которая почти не сходила с лица и весьма увлекательной беседы, которую она повела с первых же секунд со всеми собравшимися в комнате:

– Весьма вам всем признательна за то, что в это воскресное утро решили уделить немного времени для беседы со мной, – Андрей сразу понял, почему для психолога не было предусмотрено ни кресла ни стула, она просто не хотела или не могла стоять на месте, а неустанно прохаживалась по комнате, – представлюсь тем, с кем еще не знакома – Юлия Витальевна Загорская, психотерапевт и мотивационный тренер, – она не секунда с делала паузу и остановившись прямо напротив Андрея с Марком продолжила чуть понизив тон голоса, – в сущности каждый из нас неплохой мотивационный тренер сам для себя, разве нет? Я уверена прошлая, да и ранее прошедшая неделя каждому из вас обошлась не без трудностей. Признаюсь и мне тоже: тяжелый перелет, нужно было подготовить место для встречи, и столько бесед с представителями местной администрации, – Юлия улыбнулась и в комнате среди присутствующих настроение стало менее напряженным, что Андрей ощутил сразу.

Стиль разговора, доверительный впервые на его опыте был использован столь удачно. Никаких утомительных вводных, никаких занудных перечислений собственных достижений, сразу начата непринужденная и открытая беседа. Поэтому на высказанные откровения совершенно незнакомой ранее ему женщины, захотелось заговорщицким тоном проговорить: «Да, да и мне пришлось несладко в эту неделю, и в прошлую, да и в конце концов во все предыдущие тоже!», – но ничего подобного Андрей не успел сказать, за всех собравшихся начала девушка, сидевшая у окна, понурый вид которой, ранее растрогавший его, стал теперь по истине унылым:

– Мне вообще не удается никак справиться с грустью. И вы мне поможете справиться с утратой, которую я пережила, – глаза пришедшей мгновенно увлажнились и в этот миг Андрея поразила реакция специалиста. Она вмиг оказалась рядом с ней и присела рядом, негромким доверительным голосом произнесла:

– Мы с вами находимся в этом моменте, здесь и сейчас. Печаль ваша совершенно нормальна и моя задача помочь вам не только научиться принимать ее, но и справиться с негативными последствиями.

И после обращаясь ко всей группе продолжала:

– Все испытываемые нами эмоции совершенно нормальны, но мы зачастую стыдимся их, не можем принять их проявления, и в результате попадаем в ловушку постоянно реагируя на одни и те же проявления. Мы идем как по закругленному коридору обнаруживая следы одних и тех же проявлений. К примеру, печаль вновь и вновь приводит к угнетающим мыслям…

Она встала с кресла, вновь доверительно и тепло взглянув в глаза девушке, которая в ответ Юлии, пусть и слабо, но улыбнулась, а после продолжила свой монолог, – Но вы не живете полноценно, постоянно возвращаясь к чувству, вины которое владеет вами, не видите способов как справиться тем, что вас преследует. А выходы есть, вот взгляните.

На доске, взяв маркер, Юлия быстро начертила прямую линию и две окружности от начала и до конца, а после, выдержав некоторую паузу линию кривую, уходящую в сторону от второй окружности, и еще одну кривую линию, напротив подходящую к ней как бумеранг. Пояснения не заставили себя ждать.

«Окружности, нарисованные на этой доске – события, слова, факты, с которыми вы сталкиваетесь ежедневно», – рассказывала Юлия, – «вы реагируете на происходящее по-разному. Возьмем, к примеру агрессию. Можете высказать свое недовольство прямо, – она указала на прямую линию, – и незамедлительно получить ответную реакцию в виде не менее грубого ответа и что самое главное негативные эмоции, которые повлияют на вас отрицательно. В некоторых случаях вы предпочтете уйти от агрессии в ваш адрес», – слегка улыбнувшись, она показала на линию, уходящую в сторону.

«Вот к примеру вас незаслуженно критикуют, кто-то грубо и резко ответил вам, а вы смолчали», – Андрей не мог отрицать, что в ее глазах он увидел тень разочарования, будто бы ей самой было это свойственно, и будто бы поймав его взгляд, Юлия продолжила говорить уже глядя прямо на него, – «Но обидчик и критик не извлекут пользы для себя тоже. Они осознают свою безнаказанность, не смогут развивать свою восприятие дальше. И помните…», – она, открыв маркер торопливо записала на доске повыше несколько слов, и Андрей, присмотревшись к записи прочел: «АГРЕССИЯ, НЕ ПОЛУЧИВШАЯ ВЫХОДА, ЗАМКНЕТСЯ САМА В СЕБЕ». После она коротко описала ход складывания различных подходов и концепций к пониманию агрессии и представлению практических способов борьбы с ее проявлениями в психологии и психотерапии. Завершив рассказ, вновь обратилась к графику: «Но вы можете ситуацию поменять, вы можете предложить свое внимание и поддержку тому, кто выступит против вас», – она указала на линию, которая извилистым путем подходила к окружности снизу. – «Вы спросите как? Ведь меня незаслуженно обидели, несправедливо обвинили, я снова терплю нападки не за что, я должен ответить, я должен поквитаться. Это не просто, я говорю вам, но можно погасить конфликт при помощи чрезмерной поддержки Она должна быть активной, лишенной негатива и желательно представлена с долей юмора, который естественным образом выйдет из контекста принятой позиции». Юлия Витальевна, молодая девушка, такая бодрая и энергичная, и казалось бы далекая от подобных проблем, тем не менее делая выводы внушала доверие, не увлечься сказанным было невозможно, и Андрей сам не заметил, как заговорил, отвечая на ее вопрос о примерах из жизни, связанных с агрессией:

«Вот сейчас, буквально час назад поругался с водителем, припарковавшимся на тротуаре. Причем он начал первым, я только защищался», – высказался Андрей, и мгновенно привлек к себе внимание всех присутствующих.

Юлия улыбнулась и заинтересованно посмотрев на него сказала: «Весьма распространенный случай, и не менее интересный от этого. Можете рассказать подробнее…», – она сделала паузу и приподняла бровь, – «Как мы можем к вам обращаться».

«Андрей Сергеевич», – представился он и продолжил: «Я шел по тротуару, как раз на сеанс. Он вылетел мне прямо под ноги и чуть не сбил, и что самое главное тут же набросился на меня, с обвинениями в том, что я естественно не мог сделать. Что я слишком быстро иду, путаюсь под ногами, мешаю проехать. Я ему ответил естественно. Да, что тут говорить. Собственно, и все. Мы чуть было не подрались».

Психотерапевт сразу дала ответ: «А ведь можно было ситуацию разрешить иначе. Как? А я подскажу, с вашей поддержкой по отношению к агрессору естественно». Все присутствующие слушали с нетерпением то, что от них может потребоваться. Юлия написала на доске три коротких словосочетания:

«1. Поддержка дается не как директива

2. Не совет или не совет в первую очередь

3. Содержит в себе констатацию факта».

А после задала вопрос: «Как можно разрешить ситуацию согласно данному методу? Попробуете смоделировать?»

«Как?», – усмехнулся Андрей, и про себя конечно же пожелал ему влететь в дерево, – «в том, чтобы он правила дорожного движения учил?»

Юлия слегка покачала головой, улыбнулась и ответила: «Здесь вы генерируете совет, но стремиться нужно поддержать, не навязчиво, но уверенно, с юмором и прямо», – она поправила его. Из зала послышалось:

«Давайте скажем ему, что он уверенный водитель», – говорившим был Марк. Он видимо успел освоить преподносимые Юлией уроки, и судя по взглядам, которыми он обменялся с Юлией, стало ясно, что они уж точно были знакомы.

«Неплохой вариант, но можно еще полнее», – подначивала она. – «Здесь важно учесть еще такой нюанс. Вы должны быть максимально доброжелательным. Вы должны проявить участие к обидчику, к любому, кто проявит к вам агрессию, наибольшее участие, можно так», – Юлия обратилась к Андрею, – «Что вы сказали водителю, в ответ на его слова?»

Он пожал плечами: «Угрожал, тем, что обращусь в ГБДД. Да, я вспылил», – и растерянно улыбнулся, понимая, что ответ в рамках метода явно не мог быть подан подобным образом.

«Я вам подскажу, вариант ответа может быть следующим», – Юлия поддерживая зрительный контакт со всей группой сказала: «В ответ на его грубость, произнесите, нечто вроде: «Вы так активно водите, и с вашим навыком вполне могли бы устроиться в службу такси и заработали там много денег», либо «такой шустрый водитель как вы, лучше всех бы стал курсы экстремального вождения, попробуйте».

Далее разговор пошел в подобном русле. Аудитория активнее включалась в беседу. Юлия Витальевна, спросила снова: «Кто из вас также сталкивался с агрессией за последние дни? Поделитесь».

Одна из женщин, ранее казавшаяся очень отстраненной, быстрее всех остальных вызвалась поучаствовать в обсуждении. Она говорила, слегка приподняв правую бровь, и чуть растягивала слова на гласных. «Быть может занимает какой-нибудь чиновничий пост», – подумал Андрей, рассматривая ее надменное лицо, высокую прическу и строгий костюм тройку, ощутимо поношенный, но все же из дорогих тканей. Женщина рассказывала:

«Мою ситуацию наверное нельзя назвать оригинальной, но найти из нее выход, я бы хотела непременно», – она многозначительно закатила глаза и вздохнула, – «В общем я живу в многоквартирном доме, и проблема связана с моими соседями. По выходным у меня как правило внеурочные ночные смены, а в будние дни, наоборот, выходные. Поэтому я отдыхаю и стараюсь побольше высыпаться. Но вой и лай, который издает собака, которая недавно ощенилась у моей соседки, совершенно не дает мне этого сделать. А ругаться с ней бесполезно. Она разводит собак, и вроде ничего плохого не делает. Поэтому ни к домкому не обратишься, ни в полицию не позвонить».

«Вы попробуете смоделировать ответ самостоятельно?» – включилась в разговор психотерапевт, взяв маркер и приготовившись делать пометки на доске.

«Охотно», – ответила женщина по-прежнему, сохраняя слегка надменное выражение лица, но весьма воодушевленно и даже с некоторым азартом, – «Вместо ругани, я могла бы сказать соседке следующее: «Мне очень нравится, что всё живое вам не безразлично, заботы вам не занимать, но вам пора бы позаботиться и о мирской жизни, и на соседей не плевать!». Она улыбнулась, и сказала: «Даше вышло немного в рифму», и чуть погодя добавила:

«Можно попробовать также сказать: «Я полагаю, пение собаки радует вас, и концерты продолжаются довольно долго, но репертуар и время выступления, которое они выбирают, не всегда по душе тем слушателям, которые желают отдыхать».

Юлия Витальевна, одобрительно кивая головой записывала кратко ответы, предложенные посетительницей. Закончив, она сказала:

«Как я могу к вам обратиться?»

«Валентина Петровна».

«Прекрасно, Валентина Петровна. Закрывая локус агрессии, вам также можно прибегнуть к ответному жесту вежливости – угостить собачку парой пакетиков корма или подарить косточку с витаминами пушистому артисту», – не скрывая своего удовлетворения от проводимой консультации, Юлия Витальевна, продолжала беседу:

«Теперь пример приведу я вам сама, а вашей задачей будет дать ответ, который полностью смог бы удовлетворять требованиям метода». – Она слегка прищурившись начала говорить, – «Вот смотрите. Такая ситуация. Вам пришел долгожданный квиток с почты, в котором указанно, что ваша посылка прибыла. Естественно, в приподнятом настроении вы спешите, туда и наконец зайдя в здания и подойдя к пункту выдачи обнаруживаете большую очередь. Естественно, вы ждете своей очереди, терпеливо.

Но тут, заходит женщина, которая быстро и очень уверено идёт к оператору и пытается задать интересующие ее вопросы. Ее поведение не может не раздражать, и агрессия, которую накопите вы и стоящие перед вами в очереди неизменно будет выплеснута где-то еще. И вот… как вы поступите?», – она вопрошающе осмотрела аудиторию.

На короткое время наступила тишина. Каждый размышлял над ситуацией. Андрей также прокручивал в голове возможные варианты. Однако первой дала ответ девушка, слева от него: «Быть может я скажу ей так? «Женщина, вы так быстро и уверено обогнали всех. Осторожно могут обнаружить допинг в вашей крови с названием «А мне просто спросить», а за этим последует дисквалификация!». Психотерапевт одобрила ее ответ, но попросила дать еще варианты. Теперь высказался Марк: «Женщина, вы настолько уверено движетесь – это, конечно, похвально, только ваше место здесь, за мной»

«Прекрасно. Высказанные вами варианты ответа без сомнения подходят», – Юлия одобрительно кивнула, – «Конфликт будет предотвращен. Может быть есть еще мысли?»

Андрей дал знак, что готов отвечать. Психотерапевт поймала его взгляд и дала высказаться: «Несомненно, я вижу ваши лидерские качества, женщина. Вы очень уверены в себе, и двигаетесь очень быстро. Мы были бы не против пригласить вас в нашу очередь!». Она также одобрительно кивнула ему в ответ: