Оглавление
Владимир Шапко. Лаковый «икарус»
Часть первая
1. Общежитие
2. Антонина Лукина
3. Серов попал в вытрезвитель!
4. Маленький Серов
5. Манаичев
6. Тараканы по́ полу, паук на потолке
7. Московский зоопарк в 1939 году
8. Как назовем младенчика?
9. Чернильно-фильдекосовый и его подчиненные
10. Все началось с собаки Джек
11. Дежурство Кропина
12. Старинный чернильный прибор
13. Наше общежитие
14. Детская коляска
15. «Вот он, наш охват? Наше зрение?»
16. Превращение маленького Серова в Серю Серого
17. Подаренная пишущая машинка
18. Концерт
19. Папаша Куилос и тетка Гретхен
20. Долгое лето, или русские пляски
21. Дети-пэтэушники в общежитии взрослых
22. Нечистая сила, или Греза любви
23. Борец трезво-пламенный
24. Аттестат зрелости
25. Неприкаянные
26. Трезвость, покой, воля
27. Тряпка!
28. Сикун и Никулькова
29. Срамной сон, или Выдвижение в народные депутаты
30. «Григорий! Гри-ишка!..»
31. Старость и болезни Кочерги
32. Все то же наше общежитие
33. Моцарт
34. Сын у меня хороший
35. Уроки музыки
36. Сорок лет спустя
37. Большой вокзал, или Одинокие глаза ротозея
38. Опять наше дорогое общежитие
39. «А “секс” это по-русски – что?»
Часть вторая
1. «Наш адрес не дом и не улица!»
2. Бутылка «Плиски» после ленинского субботника
3. Пряные цветы Востока
4. Только строем, или Всё могут короли
5. Равняйсь! Марш Мендельсона!
6. Танцы в парке по средам и субботам
7. Одна порода
8. Оказанное большое доверие
9. Похороны отца
10. Река
11. «Старую собачку новому фокусу не научишь!»
12. Абсолютно пожарные глаза бича!
13. Ненужное ожидание
14. Дырявенький кинематограф
15. Неугомонный Кропин
16. Гавунович. Странная фамилия, не правда ли?
17. Семейные бигуди для абстрактного мужчины
18. Стойкие вирусы
19. Тихий шумок за кулисами
20. Брак зарегистрирован – какого черта!
21. Кто электрик?! или Да здравствует бо-бо-бо-бо-бо!
22. Встреча Дылдовым своей бывшей жены и своей дочери
23. Проводы Дылдовым своей бывшей жены и своей дочери
24. Будем зво́нки и трезвы! Будем мо-ло-ды!
25. «Такси! Такси! Успеем!»
26. Лаковый «икарус» и туча
27. Безумие
28. Смерть
29. Прощание. Доброго вам пути!
30. Родина
Отрывок из книги
Вверху заверещал будильник. Был тут же прихлопнут. Босо побежали по потолку. Прошипели змеями, разметнулись шторы. Щелкнула клавиша. И сразу с потолка потекло жалобное, скулёжное:
Нагорбившись, Александр Новоселов стоял перед трельяжем. Из главного зеркала на него смотрел невероятный, дикий человек. Человек был в нижнем белье, но в шапке с завязанными ушами и валенках. На руках – большие перчатки… Все лицо дикого было в коричневых полосах. Как если б что-то давили на лице и размазывали. И сразу забывали. Давили судорожно – на щеках, на подбородке, за ушами – и тут же забывали, засыпая, причмокивая сладко во сне… Чесались, шкрябались – чтобы через мгновение заснуть!..
.....
Сверху все время слышался топоток ног. Какой-то сам себя пугающийся сначала, замирающий. А потом – разом множащийся. Шла словно быстренькая паническая работа. Что-то двигали с места на место, слышались ширканья по полу. Словно торопились, что-то прятали. Натурально заметали следы. Веником… Но всё это почему-то Кочерге не мешало. Происходящее наверху подсознательно даже как-то успокаивало. Как успокаивает торопливенькая ночная беготня мышей: живут, значит, еще, жив, значит, и я. И когда вдруг стало тихо, тихо разом – в испуге вывернул голову к потолку, подкинувшись на локоть, вслушиваясь… И почти сразу же по занавескам двери заползал свет, и на пороге возник Степан Михайлович.
Стоял, оберегая рукой свечу. Молчал. С лицом – как разбитая церковь… Хотел спросить что-то и… и отвернулся. Точно оставив от себя вскочившему Кочерге только свечу, которая задергалась, затряслась в его руке. Торопливо капала стеарином, сгорала. Кочерга поймал свечу, обнял Степана Михайловича. Тот сразу обхватил ученика обеими руками. Маленький, сжавшийся, словно прятался в Кочерге, спасался, захлебываясь слезами: «Яша, милый Яша!.. Ведь я же… ведь я… ведь я же погубил вас… всех погубил… ведь я… я… погубил, понимаешь, погубил! Яша!..»
.....
