Оглавление
Владимир Соловьев. Не только Евтушенко
Acknowledgements
Не только Евтушенко. Наперегонки со смертью
Палимпсест: принципы группового портрета
Быть или не быть Евгением Евтушенко?
Коктебельский первоузел. ЕЕ, отец Александр, Юз, Битов, Камил, Борис Абрамович и другие
Eugene Solovyov. Koktebel
Турнир поэтов (Глава из книги «Три еврея» (1975))
Мой друг Джеймс Бонд. Как поссорился Иосиф Александрович с Евгением Александровичем. Последняя версия с новыми фактами
Посвящение 1. Дому на Набережной: дочь своего отца
Трио: Женя, Андрей & Белла
Опыты диалогических характеристик (60 – 70-е)
Эолова арфа
Можно ли перекричать тишину?
Автопортрет тела Беллы Ахмадулиной
Евтушенко и другие. Текущая критика. 1973–2015
Праздный стих
Доказательство от обратного
Север сокровенный
Не по юбилейному поводу. Евтушенко – у нас, и мы – у него
В начале был Коктебель…
Дорогие мои москвичи
Заигрывая с будущим
Мы – у него (очень хорошо)
Он – у нас (нехорошо)
Хождения по мукам в «Авроре»
Посвящение 2. Елене Клепиковой: Bonjour. Трилистник
Родина там, где растут грибы
Bonjour
Мы – и звери
Гостевой отсек
Геннадий Кацов. В гостях у Аллена Гинзберга, или Андрей Вознесенский и Питер Орловски: первый и последний битники одной эпохи
Евтушенко VS. Евтушенко
Теория колобка. Никогда не говори «никогда»!
Посвящение 3. Евгению Евтушенко: добро пожаловать в ад/рай. Валентинка
Русская культура повсюду, а центр – нигде. Евгению Евтушенко – 83!
Appendix
Владимир Соловьев: «Я исписал тысячи страниц своими воспоминаниями…» Разговор Геннадия Кацова с Владимиром Соловьевым – начистоту
Книги Владимира Соловьева и Елены Клепиковой
Вкладка
евтушенко
евгений евтушенко, владимир соловьев и елена клепикова в коктебеле
коктебельские детки
бабий яр
евтушенко в «авроре»
евтушенко на свободе!
как поссорился иосиф александрович с евгением александровичем
евтушенко и евтушенки
Отрывок из книги
По замыслу автора, эта книга и следующая за ней «Дорогие мои покойники. Памяти живых и мертвых» – мемуарно-аналитический портрет не только одного поколения, но всего шестидесятничества как культурного, политического и исторического явления. Многих ведущих фигурантов этого движения, с Евтушенко начиная, автор знал близко, тесно общался и многократно о них писал в разных жанрах на протяжении полувека, хотя шестидесятником себя не считает и принадлежит к следующему поколению сороковиков – вместе со своими друзьями Бродским, Довлатовым, Шемякиным.
На обложке и титуле стоит имя одного ее автора, но она немыслима без Елены Клепиковой, и не только в главах, лично ею написанных либо ей посвященных. Как и моя жизнь без Лены – непредставима.
.....
Злопамятен, как слон? Я – слон? При моих-то размерах? Слоненок.
Влюбленный муж так и загнется от разрыва аорты, не выяснив правды. Как сделать старую правду правдоподобной сегодня, не пускаясь в объяснения, в оправдания, в стенания? Как заставить Отелло поверить в гений Шекспира и задушить Дездемону? Отелло убивает Дездемону не по навету Яго, а превентивно, впрок – измена этой экзотки неизбежна, когда ее любовь как сострадание (она его за муки полюбила – и за экзотику) сойдет на нет, и Кассио – вполне подходящий партнер, человек ее круга, а не шварцише со стороны. Знак человечьего предпочтения, расового сообщества, общественного, с детства, равенства Отелло принимает за реальную угрозу. Кассио и Дездемона – из одного престижного клуба, куда ниггерам вход воспрещен. Яго плетет интригу не из головы, но из вполне реального, близлежащего будущего.
.....
