Оглавление
Владимир Супруненко. Запорожская вольница
Напутное. Вместо предисловия
I. Войско славное, дела громкие
Что в имени твоем, казак?
«Волю имеем за дражайшую вещь…»
Сечевые столицы
Сечевики и зимовчаки
Атаман и старшины
Знатные радцы
К голове – булава…
Войсковой круг
Казаки-мамаи
II. Верность земле и преданиям
Степные вольности
Река казацкой славы
Великий Луг Запорожский
Прекрасный, высокий и приютный остров
По казацкому следу
Белогорье
Пушина
Тарасово гульбище
Хата казака Несвата
Островитяне
Возле древнего перевоза
При Чертомлыкском Днеприще…
Два памятника
Последний оплот
Где Базавлук?
На речке Каменке
Олешье
Шаг за порог
Между берегами
Шумели «на погоду»…
Чьему роду нет переводу?
Город-крепостница над Днепром
«Из-за острова на стрежень…»
«Там за балкой у реки…»
Куда метят молнии?
Обходной путь
По Дону гуляли…
Вояж к Таману
Дунайская развилка
На косах Азовских
Соловецкий узник
Афонская обитель
Лесбос, Мальта, Беларапия… далее везде
III. На казаке и рогожа пригожа
Что за душой?
Крепки телом, сильны духом
Мешай дело с весельем…
Зачем казаку оселедец?
В сорочке единой
Не жнет, не косит, а жупан носит
Шириной в Черное море
Пара сапог
Дело в шляпе
Что стоит подпоясаться?
«Люлька в зубах зашкварчала…»
IV. Казацкому роду нет переводу
Богатырская сила
Днепровские характерники
Из глубины веков
Тайная наука
«Порубали сами себя»
Волчий след
Рука мертвого атамана
Казак братом силен
В здоровом теле – здоровый дых
Думы мои, думы…
На каменном ложе
Под сенью священных дубов
Вещий сон не обманет
Пустынные обители
Черт знает… что?
И рушник вышиваный на счастье, на долю…
Жили вертко, помирали терпко…
V. Рыцари косы и кинжала
И рубит, и колет, и режет
Топоры – до поры
Копейное дело
Коси, коса!
Сабельный удар
«Ой, нагаечка моя…»
Предательские якорцы
«Как натяну лук я, брязну тетивой…»
Пуля не дура
В пушечном дыму
Ракетный переполох
VI. Наука побеждать
Испытание новичков
Круговая повестка
Рано встает охрана
Разведка донесла
Достойный ответ
Татарский танец
Ломовая схватка
Казацкий разгордияш
На коне и под конем
Воздушные трюкачи
Саперы-могильщики
А воз и ныне там…
Пчелиное оружие
Огненный щит
Из грязи в князи
Боевой гопак
Раззудись плечо, размахнись рука!
Бегство из плена
VII. Пенители моря
И пловцы, и ныряльщики
По воле весел и ветра
Как выглядела казацкая «чайка»
Поднимались прямо со дна моря…
Гавани-тиховоды
Озера на замке
Дерзкий прорыв
В дальнем походе
Казацкое море
Против бури
Что видно за туманом?
Что такое «крутить веремию»?
Ночной абордаж
«Была Варна издавна славна»
Курс – на Синоп!
Степные дороги мореплавателей
Правь смелее, лоцман!
VIII. Укажут дорогу звезды
Дымовые сигналы
Робко по тропке, в лежку по стежке…
Шаг за шагом
Что островок, то тайный уголок
Подземные пролазы
Через прорезы и ривчаки
Переправа – переплава
Болотистые заблуды
Вброд без хлопот
Счастье, когда ненастье
Погода на завтра
Где был – там нет, где шел – там след
Птичий язык
IX. Иду на добычу
На ловца и зверь…
Дал Бог рыбу, даст и хлеб
С полянки – по корешку, с куста – по ягодке…
Грибная пожива
Не грех в пору и в чужую нору
Глоток воды
Обухом не ударишь, искры не увидишь
Сало… против гнуса
X. Застолье
Нужен ли ужин?
Хочь с корыта, абы досыта
Хлеб хлебу брат
Самое первое блюдо
Сало к душе пристало
В степи и хрущ мясо
Варили рыбу «на стябло»
Всегда наши – кулеши и каши!
Мучные болтушки
Вареники доведут, что и хлеба не дадут
Полный пень головень?
Мед и в рот, и в год
Узвар – лесов дар
Гуляй, душа, без кунтуша!
XI. Дела насущные
Новое имя – другая жизнь
В каких богов верили?
Гостина
Где стал, там и стан
Без любви, но и без печали
Одному мука – десятерым наука
По промыслу и ремесло
Ой чумаче, чумаче…
«Добрая штука те овцы…»
Очистит зола, прополощет вода
Посыпь мне соль на рану…
Час потехи
О казаках и казачестве
Иллюстрации
Отрывок из книги
Нередко на лодке я выбираюсь в плавни (болотистая пойма реки. – Примеч. ред.). Тихо и укромно в их тростниковой густянке. Однако меня все время не покидает чувство, что рядом со мной кто-то затаился. Так же, как и я, он вслушивается в шорохи, всматривается в глубину плеса, ловя краем глаза тени огромных рыбин. Я оглядываюсь, и вдруг в протоке мелькает смоленый челн. Гребец изо всех сил работает веслом. То ли пытается скрыться, то ли преследует кого-то… Карабкаюсь по днепровским скалам – высоко, круто, неустойчиво. Внезапно сверху в расщелину просовывается древко копья. Я хватаюсь за него и тут же оказываюсь на каменистой ровной площадке. Оглядываюсь. Увы, один я над стремниной. Над сине-зеленым долом… То же самое в степи. Забреду в какую-нибудь балочку (балка – овраг в степи. – Примеч. ред.), прилягу под кустом бузины, и внезапно сверху раздастся конский топот, заливистое ржанье. Взбегаю по склону, и все стихает. Лишь бескрайняя степь вокруг, древние курганы с каменными бабами на вершинах и большие молчаливые птицы в вышине…
И посреди днепровских разливов, и в тростниковых плавневых дебрях, и на обочинах степных шляхов (шлях – дорога. – Примеч. ред.) – везде в краю за днепровскими порогами можно встретить следы запорожских казаков. Память о них – в одинокой скале, что, словно клык, торчит в днепровском русле, в криничке (криница – родник. – Примеч. ред.), что выбивается из-под камня в степной балке, в кроне и корнях многовекового дуба, в облаках, тихо скользящих над ковыльными просторами… Они все помнят. Надо лишь шагнуть за порог и неторопливо пройти по песчаным откосам, примятым травам, щебнистым тропкам, пыльным проселкам и торным шляхам. И вглядеться, вслушаться, различить запахи, вникнуть. И представить, как все здесь – между днепровскими берегами, на скалистых островках и солнечных пляжах, в степях и плавнях Запорожья – было несколько веков назад. Вряд ли это кому-нибудь возможно точно установить во всех характерных деталях и живописных подробностях… А как могло быть? Что помнится, то обязательно воротится. Однако в каком виде? На чьем возу? Путь ведь неблизкий. Немудрено что-то потерять, растрясти по обочинам, обтрепать на ветреных перекрестках. Долго я примеривался, прикидывал, советовался, но вот наконец решился и сделал шаг навстречу моему чубатому предку…
.....
Девяностолетняя баба Настя Тетянчиха из села Васильевки живет на крайней улице возле самого Днепра. Одна и во дворе хозяйничает, и в хате управляется. Целый день хлопочет, а вечером выходит за ворота, садится на лавочку и слушает. Зрение совсем никудышнее. Даже очки не помогают разглядеть прохожего, а вот слух у старушки отменный. Она хорошо помнит, каким был берег возле Ненасытца: пологий, зеленый, где открытый, а где покрытый лозами, деревьями, камнями, одним словом – «ловкенький». Каналы помнит шириной с сельскую улицу, водяную мельницу. С окрестных хуторов приезжали на подводах селяне. Кто по делу, а кто просто размяться, посидеть у бушующей воды, а то и охладить себя под ее струями. Занятие хоть и рисковое, однако весьма зрелищное и похвальное. Однако еще крепче держит в памяти баба Тетянчиха голос Ненасытца – рокочущий, громкий, гневный.
– Вода так кипела, так бунтувала, что аж стекла дрожали. День и ночь на реке гудело…
.....
