Книга русского писателя-эмигранта Владислава (Владимира) Альбиновича Маевского (1893–1975) «Афон и его судьба» никогда не издавалась в России. Являясь одной из последних книг, вышедших при жизни автора, она подводит своеобразный итог его многолетних усилий по сохранению Русского Афона в условиях фактической административной блокады Святой Горы правительством Греции в 50–60-е гг. XX в. В книгу, по замыслу автора, вошел публиковавшийся ранее цикл «Афонские рассказы», которые вместе с очерком Бориса Зайцева составляют золотой фонд русской литературы об Афоне XX в.
Оглавление
Владислав Маевский. Афон и его судьба
В.А. Маевский и его книга
Вступление
Первое паломничество на Афон
Приезд. Монастырь Св. Пантелеимона
Старый Руссик Икарея
Андреевский скит
В скиту пророка Илии
Паломничество по святой горе
Лавра святого Афанасия
Крестовская келлия
Келлия св. Артемия
Еще по келлиям
Второе паломничество
Плавание по архипелагу
Заутреня у святого Пантелеимона
Киновии и идиоритмы
Греческие монастыри Ватопед и Эсфигмен
Сербский монастырь Хиландар и болгарский Зограф
В древней лавре св. Афанасия
Плененный колокол
Паломничество в Подафонье
Восхождение на вершину Афона
Библиотека Протата. Отъезд с Афона
Третье паломничество
Иваница и скит всех святых
Афонский старец
Карпаторосс отец и Ассон
Крумицкий арсанщик
Каруля и старец Феодосий
Кираши
Под ливнем
Келлиоты, каливиты и сиромахи
Афонская живопись
Вселенское значение Афона
Последний отъезд с Афона
Угашаемый светильник
Афон при турках и греках
Положение славянских обителей на Афоне
Чем объясняется нетерпимость греков?
В защиту русских обителей Афона
ПРИЛОЖЕНИЯ[26]
Чудесное предание
Святая гора Афон
Тихий небесный свет
Пандократор
Отрывок из книги
Полуостров, лежащий на юге Македонии и носящий название Халкидонский, вдается в Эгейское море тремя отдельными полуостровками, из коих самый восточный называется Афоном – Святой Горой. Несмотря на свыше тысячелетнее существование иноческих поселений на Афоне, и поныне сохранилось много девственных мест, дебрей и неприступных утесов. В физическом отношении Афон представляет удивительный уголок в целом мире. Почти вся поверхность горы, ее склоны и долины покрыты вековыми, высокими деревьями и мелким кустарником разной породы. Густолиственные кедры, прекрасные и разукрашенные вьющимися по их стволам и ветвям стеблями и цветами омелы, благоухающие певги и стройные кипарисы; крепкие буки и дубы, тенистые платаны и черные тополи, плакучие ивы и громадные каштаны; маслины, миртовые, миндальные, апельсиновые и лимонные деревья; вишни и виноград, розы, яблони и груши, – вот обычные представители афонской флоры. Прекрасный вид восполняется многочисленными источниками воды. А разнообразные представители пернатого царства непрерывно оглашают воздух пением и криками. И над всем господствует яркое тропическое солнце.
Эта примечательная местность и служила с древних времен наиболее любимым очагом православного греко-славянского монашества.
.....
В облике игумена отца Мисаила было что-то патриархальное, нечто от идеального монаха доброго старого времени. Не входя сам в подробности и мелочи административно-хозяйственной жизни огромного монастыря, отец Мисаил имел дар избирать хороших помощников, которым доверял ведение монастырских дел. При этом он любил покровительствовать людям с образованием, прекрасно относился к ним и старался дать им подходящие послушания. Вообще, это был человек мира. Благодатное спокойствие, сияющая ясность духа, кротость и терпение – вот отличительные черты характера этого прекрасного человека. «Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи», – вспоминаются при мысли о нем слова преподобного Серафима Саровского. Но выше всего у отца Мисаила был дар отеческой любви.
Я все с большим наслаждением прислушивался к густому баску мудрого старца, который ласково обдаривал меня своими отеческими наставлениями, как дорогим подарком, наполнявшим мою душу лучшими чувствами. Отец Мисаил как-то невольно подчинял себе всех окружающих своими богатыми душевными качествами, влияние которых в значительной степени подкреплялось еще и внешней импозантностью его величественной фигуры. Он был высок ростом, широк в плечах и крепок телосложением, являлся как бы аллегорическим изображением доброго и могучего духа Святой Руси. И эти особенности бросались в глаза даже тогда, когда этот старец сидел в своем глубоком кресле, скованный тяжким недугом. И в то же время каждого посетителя поражала почти детская ласковость и доброта отца Мисаила.
