Лес, лес и пёс

Оглавление

Владислав Март. Лес, лес и пёс

Лес, лес и Пёс

Собака

Реадовка

Абабурово

Отрывок из книги

Очередная первая московская неделя после ковидного смоленского сидения. Всё сначала. Привыкаю к чистому подъезду, к громким соседям, к виду из эркера семнадцатого этажа на садящийся вдали внуковский самолёт, наличию второго балкона, лесу в десяти минутах ходьбы. Новая Москва одним словом, всё для того чтобы вольно дышал человек. Как будто и не уезжали. Только тугодумный интернет локального блатного провайдера от застройщика безобразит и вносит непотребство в гармонию быта. Сидеть долго не стали, обошли парки, полюбовались на снеговичков и ударили автопробегом по культуре. Выставка орхидей, выставка бонсай, выставка суйсеки, выставка тропических растений. Обед в индийском ресторанчике. Прогулки по Чистым прудам. Снова ресторанчик на замерзшем озере. Снова прогулка по парку. Всё с женой, дочь колдует с начавшейся заново офф-лайн школой. Учит лица одноклассников не по зуму, а по парте. Дочка, при наличии 4К телевизора и сиквелов нескольких игр от плейстейшн мало уделяет внимания суйсеки и почти совсем не уделяет бонсай. Финалом забега стал воскресный выезд в дальнее Подмосковье, который как-то сам собой превратился в выезд в Калужскую область, в Боровск, а там совсем рядом и Этнопарк. Боровск мы полюбили ещё в прошлом году за его местного Бэнкси, за милоту провинции, забавность памятников, перепад высот и за то, что именно там впервые за много дет увидели стаю снегирей. Чего только стоит откинувшийся на скамейке и глядящий в небо Циолковский, вытянувший свои ноги в валенках. Прошлый раз такое чудо я видел из окна операционной между кожной пластикой и ампутацией бедра через полузакрашенное стекло операционной №2 в гнойной хирургии. В маленьком промежутке между забором, больницей и остальным миром в особенно холодную зиму начала 2000-х суетились яркие и шумные птицы. Вместе с операционной сестрой смотрели поверх закрашенной части окна стараясь не прислоняться стерильным облачением к подоконнику. Такой большой перерыв в снегирях я ещё не переживал. Боровск вернул эти эмоции чем окончательно закрепился в нашей паре, как «место куда можно сегодня поехать». А вот Этнопарк мы постоянно игнорировали. То далеко, то не время, то стемнело. Поехали сейчас, в самое неподходящее время зимы, с оттепелью и высокой влажностью. Платили там за каждую нору, за просмотр змей, кур, овец, грустного ослика. Посетителей почти не было. Несколько пар пытались заставить своих чад наестся в непальском ресторане, несколько детей мучали павлина. Остальные мёрзли, смотрели на часы и были взрослыми. Всех мужчин интересовал вопрос, кто будет за рулём на обратный путь и есть ли здесь пиво. Всех женщин интересовало почему всё в снегу и не видно ни зги. Жена и я умилялись серой вороне Гоше и чёрному ворону Францу. Последний был больше, чем специально отобранные вороны в Тауэре, больше воронов на Крестовском острове, больше всех виденных нами воронов. Уважительно мы сразу назвали Франца – Франц Карлович. Тот сидел на черенке от лопаты и под его лапами черенок казался прутиком. Молчаливый, запредельно чёрный, что даже синий, Франц Карлович не баловал нас, просто посматривал одним глазом, да перескакивал с бревна на черенок. Но даже он не смог затмить загон с хаски. Хаскиарий, хаскидом, хаскивилла, это был холодный большой сарай с примерно с тридцатью взрослыми собаками. Волковидными, мощными, но смешными как смешарики, добрыми как Ленин, тихими, как Крупская. Главное, на заднем фоне, в отдельном вольере было два щенка-девочки. Невероятные по своей красоте, пятимесячные, выросшие в дикой природе, родившиеся от доминантной пары, отобранные по параметру силы в упряжке для провоза туристов. Одну собачку при нас купили, молодая пара ушла за шлейкой, последняя псинка, самая крупная из девяти в помёте оставалась играть с большой костью и печалью в глазах. И сразу волной накрыло как сильно мои домочадцы хотят собаку, а особенно особенную собаку, такую как, например, хаски, даже уже и не маленькую, пусть подросшую. Потрогали спокойных друзей-собак, побеседовали с работником псарни. Ушли перекусить и погреться. Пока ели, читали про хаски. Как выбрать, как воспитать. Вернулись. Стали тискать и изучать оставшуюся. Нашли, что уши не полностью встали, что она крупнее, чем должна быть, окрас необычный, глаза разные. Масса историй от работника и мы стали почти родные: жена, собака и я. На руках держали, чесали, кормили. Стемнело. Обсудили условия продажи. Всё просто. Ни документов, ни рекомендаций, плати и забирай кусок счастья. Работник не продавал, а скорее предупреждал, какая это ответственность, что хаски и не собака вовсе. Ругай – не ругай, воспитывай – не воспитывай. Хаски сама себе на уме. Это мы знали уже давно, часто смотрели ютьюб про это, читали, порода была нам знакома теоретически очень хорошо. Совпадает с нашими желаниями. Не сторож, но друг. По поводу ушей и прочих мелочей мы не печалились, дядя-псарь немного мог прояснить. Он просто их любил и знал основы безопасности. Ушли в темноте. При нас вернулись покупатели предпоследней собачки со шлейкой. Прошли было мимо них, но вернулись снова к вольеру. Поговорили и с этими добродетелями, которые уводили из Этнопарка кроме девочки-хаски ещё и змею под пальто. Ушли, в третий раз совсем. Всю дорогу до Москвы серьёзно обсуждали возможности. С кем оставлять, как гулять, где стелить, чем кормить. А что, если будем дом, а что если отдых на морях. Устали пока доехали. Скинули видео дочери, но она не поверила в серьёзность наших слов. С дороги мы растеряли вдохновение, эмоции притупились. Первоначальный план вернуться во вторник с записью на прививки и ошейником сменился мыслями подумать о других питомниках. К ночи в интернете уже нашлось сто тысяч новых мест, где нас ждали эти суровые брови и толстые хвосты. А можно по пути в Смоленск, а можно с документами и гарантиями, а можно, а можно… День закончился, собака не появилась, всё утонуло в планах. Показалось, что и дочке зверь не очень нужен, мне ещё меньше, возможно. На следующий день мне пришло имя для той девочки хаски, я мог бы предложить назвать её Этна. Немного в честь места её рождения, Этнопарка, немного с намёком на природность, аутентичность этой породы и немного чтобы придать ей силы. Имя, которое слышит человек или животное безусловно программирует его через речь, одни и те же звуки раз за разом посылают сигнал. Этна – европейский культурный милый и красивый, но всё же вулкан. Тот самый под которым Гефест создаёт оружие для богов. Сила, энергия имени придала бы нам говорящим и ей слышащей имя, положительный импульс. Но похоже не в этот раз у нас появится собака, даже такая как Этна. Приедем летом в Калужскую область, посмотрим осталась ли в стае или всё-таки обрела дом, умыкнули её приезжие москвичи в свой квартирай или добрый дядя всё так же присматривает и готовит к работе в упряжке.

Чем старше становлюсь, тем больше знаю видов деревьев и птиц. Не могу объяснить связано ли это с расширением кругозора, с тем что больше читаю и путешествую или смотрю каналы о природе. Реально, двадцать лет назад я знал только березы, дубы, тополя, еще три-четыре вида деревьев, а среди птиц, пожалуй, ворон, воробьев, голубей. Теперь же прогуливаясь вечером после долгого сидения за компьютером в ближайшем лесопарке легко нахожу осины и вязы, ясень и поддубник, на которых различаю соек и зябликов, если повезет встретить легко отличу малую от большой синицы, чижика от соловья. Является ли это моим аналогом тяги к земле, так свойственной пенсионерам? Когда каждый кому стукнуло чуть больше чем пятьдесят, а в небольших городах и сорок пять, начинает покупать бессмысленные участки земли, ставить на них туалет первым домиком, вторым домик для инструментов, третьим домиком домик для мусора и четвертым домиком домик для телевизора, где можно прятаться от всей этой земли и домиков требующих сезонного внимания. Тихо среди этой фазенды начинает человек выращивать случайные овощи. Есть много наблюдений, что пожилые люди так тянутся к земле, много злого юмора, что они так к ней привыкают, чтобы познать её чуть глубже чем черенок лопаты. Сегодня мне кажется эта моя повышенная любознательность в вопросе деревьев и птиц, это мой городской столичный аналог тяги к земле у среднестатистического российского пенсионера. С чего вдруг мне стали понятны все эти деревья, дорогу начали перебегать дрозды-рябинники, а в глаза лезть ветки бруслины.

.....

Сижу и болею. Не могу как все болеть, у меня свой путь. Моя классическая болезнь очень любима моей женой. Она так это друзьям описывает. «…иду я домой и вижу он стоит у подъезда, ждёт меня, наверное, заметил издалека. Подхожу ближе и понимаю, что на нём какая-то чужая бейсболка. А он улыбается и довольный какой-то чрезмерно. Снимает бейсболку, а под ней куча салфеток и бинтов, и всё в крови. Занимался в тренажёрном зале, сломал тренажёр, на голову упало что-то. Лицо в крови, волосы в крови, довольный пришёл домой…» Или другая история от неё. «Возвращаюсь из магазина, стоит у подъезда, машет рукой, ждёт пока я подойду чтобы вместе подняться в лифте. В другой руке у него какие-то большие снимки, похожие на рентгеновские. Подхожу ближе, в руке у него распечатанные снимки КТ, заключения и т.п. Ходил в зал, сломал тренажёр, что-то упало на голову, ездил зашивать рану в больницу, стало плохо, его отвезли на КТ исключать перелом черепа и кровоизлияние. Оказалось, просто сотрясение, довольный пришёл домой, швы, говорит сама снимешь через 5 дней». Это если кратко о том, как я типично болею. Сейчас снова. Выходные быстро прискакали после нагруженной недели. Везде уже мы были по десять раз, куда бы поехать? Нашли в интернете щенков хаски и построили маршрут в засыпанную снегом деревню. Там нас на окраине встретила женщина с мурманскими номерами и зачем-то спросила передний ли у нас привод. Самый что ни на есть передний. Тогда поехали. Посмотрели щенков, выбрали два варианта, получили океан положительных эмоций обнимаясь с семью или восьмью. А вот назад на трассу вернуться не смогли. Несколько попыток и на расстоянии метров пятьдесят под снегом чистый лёд, конечно же ещё и в гору. Другой дороги нет. Варианты: остаться до весны с собаками или продолжать продолжать. Дочку за руль, сам толкать. Всё без толку. С разгона – без толку. Добрые люди вышли на нас из леса в количестве сначала одного, затем ещё двух мужчин. Пошли за лопатами, вломились в чей-то недостроенный дом, выломали из забора доску, вынули коврики из машины для подкладывания под колёса. Всё повторили – без просвета. Дочь газует, мы толкаем. Единственный ощутимый результат – я упал на льду толкая машину и умудрился удариться правой рёберной дугой в проекции печени. Жуткая боль, надеюсь просто рёбра сломал. В итоге я за руль, толкать не могу, все прочие толкают – ноль прогресса. Стали разбираться с устройством автомобиля. Оказалось, что мой «автомат» умеет притворяться «механикой». Настроил на самую сильную передачу и с разгона почти выехал, остальное дотолкали добрые лесные люди. Они очень за меня переживали так как оказалось, что им этой же дорогой через десять минут выезжать и они на мне отрабатывали стратегию успеха подъёма по ледяной горке. Хреновато мне стало утром. Травма реально отвлекала от всего, на какую-то минуту я даже решил сдаться в больничку. Походил, настроился, смог поесть, выпил какой-то бесполезный «семилгин» или «восьмилгин» и не пошёл никуда. Сидеть могу, потому сижу и работаю. Как прекрасно оказывается быть здоровым, просыпаться и ничего не болит. Да что там, просто спать и ничего не болит. Не ценю этих светлых дней. Начну ценить. Надо только к ним вернуться скорее. Будут гости, жена снова перескажет, как я умею заболеть в неожиданном месте.

Мы явились пред взор шумной женщины из Мурманска в далёкой зимней деревне-посёлке без названия через месяц после первого знакомства и заявили о своих правах-желаниях на чудесного пёсика. Думали недолго. Вспоминала Пса часто. Остатки дней до встречи следили как растёт он в ТикТок. Рождённый Бадди стал наречённым Альбусом. Это как-то связано с миром Гарри Поттера, познания о котором у меня ограничиваются песней группы «Сплин». Для меня Альбус – означает прежде всего белый. Потому что латынь забыть невозможно, в мединституте у меня был так называемый «автомат». Мёртвый язык умереть не может. Остальные щенки облизали нас с ног до головы, их родители подставляли для почёса животы, коты-кошки суетились рядом с гостями. Но мы выдержали и забрали только одного, того самого Пса. В возрасте 3 месяцев, в весе 11 кг, в цвете молоко со сливками, размешать, но не взбалтывать. Самый нехаски из всех хаски по окрасу, что я встречал. И вот можно не верить в чудеса, но именно наш щенок первым выбежал из укрытия к нам-гостям, именно он залез ко мне на колени и потом потеряв его из вида мы нашли Пса у нашей обуви мордой к двери с лапой на принесённом новеньком ошейнике. Предотвращая повторный перелом рёбер и превозмогая текущий, я нёс собачку мимо лающих соседских овчарок до стоящей далеко машины. Нечищеное осталось нечищеным, так что не рисковал, притормозили сильно заранее до дома с фермой хаски. Чудеса продолжались затем три дня без паузы. Абсолютно идеальный щенок молчит дома, спит всю ночь, ходит как может на улицу, это в три-то месяца! На прогулке зарывается в снег и не конфликтует ни с кем. Научился лазать по лестницам за день, не бояться собак и людей за второй, понимать команду «ко мне» за третий. Ничего не сгрыз, съел всё что дают и отлично перенёс прививки. Необычный окрас и премилый щенячий вид вызывает умиление даже у незнакомых собачников по утрам в снегопад. Вся жизнь нашей семьи переменилась. Встаём и без завтрака бежим с Псом в лесопарк, гуляем, дышим морозом, чешем пузо этой радости. Дочь привлекла внимание всех друзей и с каждым погуляла, испытав на прочность и себя привыкшую к интернету, и собачонку не видевшую такого внимания и жажды счастья. Абсолютная радость без ложки дёгтя. Смотреть как Пёс спит в кладовке на прохладной плитке пола прижавшись к вибрирующему холодильнику, звать его к себе в постель утром, гладить огромные волосатые уши, вот какая у нас началась жизнь. Отношения с дроздом Чаком ещё не выстроены, мы не торопим события. Хотя сейчас уже ясно, что Чак как бесстрашный самурай готов залезть в пасть маленькому огромному щенку. Что будет делать в этой ситуации Пёс мы пока не знаем, так что выманиваем черникой Чекунделя подальше от лежбища новенького члена семьи. Практически одновременно с нами двое друзей обзавелись, не сговариваясь, собаками. Взяли разных и наблюдают что за эволюция происходит. Собачий год начался. Счётчик калорий и шагов у меня в «сяоми» не нарадуется, дом полон мяса и совсем нет псиного аромата. Это чудо не только спит, молчит и гуляет правильно, так ещё и не пахнет. Можно долго заниматься скепсисом по поводу собаки в квартире и про рожать надо, а не ерундой страдать. Оставлю это другим. У нас сегодня это. Кошатники превратились в хаскатников. И нет на свете собаки лучше, чем Пёс с его строго-смешными голубыми глазами и коричневым носом с постоянным снегом на кончике.

.....