Читать книгу Проектант - Владлен Немец - Страница 1

1951 год. Завод ламп дневного света – ЛДС. Я мастер смены.

Во время одного из обходов цеха «застукиваю» с поличным Нину Семенову, откачницу. Она пытается загнать туфлей под откачной пост пролитую ртуть.

– Нина, пожалуйста, соберите ртуть, – говорю спокойно, изо всех сил сдерживая себя.

– А почему я должна одна за всех?!

– Очень хорошо, назовите остальных. А пока прошу вас собрать ртуть.

– Вот еще! – Нахальничает она не зря, чувствует за спиной защиту: начальник отдела кадров и по совместительству секретарь парторганизации (В 1951 такое сочетание – гремучая смесь) ее любовник.

Но мне все равно. Проступок тягчайший. Завод уже останавливала санинспекция из-за загазованности парами ртути. Дегазацию производили мы сами. Снимали полы до бетонного основания. Затем собирали накопившуюся под полами ртуть. Потом настилали новый линолеум. Его прикрепляли к полу и стенам (края линолеума поднимали сантиметров на десять, так что образовывалось нечто вроде корыта) клеем из линолеума, растворенного в ацетоне. Этот клей было почти невозможно смыть с рук. В общем, удовольствие ниже среднего, не говоря уже о том, что ртутью при дегазации мы надышались очень даже серьезно.

Подхожу к установке, отключаю нагреватель поста и насос: «Отстраняю вас от работы. Пока я мастер смены, вы здесь работать не будете!».

– Ну значит, вы не будете мастером смены!

– Доложитесь начальнику цеха, – ухожу на другие участки.

– Ишь ты, фу-ты ну-ты, ножки гнуты! – летит в спину.

Ловлю сочувственные взгляды: ее здесь не любят, но побаиваются.

Я знаю, что судьба моя решена.

Ну и черт с ним! Все равно пора кончать. Доктор, к которому я обратился по поводу болей в деснах, сказал: «Альвиолярная пиаррея. Типичное следствие отравления парами ртути. Дальше будет хуже. Меняйте работу».

С этой альвиолярной пиарреей у меня связан трагикомический эпизод. Десны сильно болели и доктор рекомендовал прижигать их спиртом. Спирт на заводе не проблема. Непосредственно перед окончанием смены захожу к монтажницам, и они мне наливают кубиков 10–15 спирта. Дома смачиваю в спирте марлю и прикладываю к деснам. А тут как-то раз десны так разболелись, что я стал прижигать их прямо на заводе. Результат не замедлил сказаться: настроение «поднялось» (надышался парами спирта) настолько, что это заметил повстречавшийся мне директор завода Миркин, человек очень дисциплинированный сам и требовавший того же от других.

Мастер в подпитии – это ЧП. Людей отправляли под суд и за меньшие грехи. Когда я объяснил в чем дело, то он мне сначала просто не поверил: «накачаться» пятнадцатью кубиками спирта – это почти из области фантастики. Однако, монтажницы подтвердили, что я получил у них около 15 кубиков. Соломон Львович выразил мне свое соболезнование, но попросил, чтобы я все же десны лечил за пределами завода.

Итак, уход неизбежен. Сказать по совести, жаль. Я шесть лет работаю в электровакуумном производстве. Прошел путь от учентика-монтера до мастера. Дело знаю и люблю, но также знаю к чему приводит отравление ртутью – видел на живых и очень печальных примерах.

Последствия стычки с Семеновой не заставили себя ждать: меня вызвал Миркин.

– Владлен Самуилович, завод газосветных трубок перехватил у нас японское оборудование. Утверждают, что это вы им помогли.

– А мне-то это зачем?

– Не знаю, но общественность настаивает на вашем увольнении.

– Общественность – это отдел кадров и спецчасть?

– Они самые.

– Все ясно. Это мне за Семенову.

Директор молчит, вздыхает. Терять опытного специалиста ему не светит.

– Ладно, Соломон Львович. Дайте листок бумаги.

* * *