Читать книгу Поединок - Вольга Медейрос - Страница 1

Зарядивший с утра дождь превратил дорогу в непролазное месиво. Мокрая рыжая глина налипала на сапогах стопудовой тяжестью. Нина шла по обочине, по чумазому лицу стекали длинные струйки воды. Всякий раз, когда верх ее капюшона касался нависших над дорогой ветвей, стряхивая с них капли, она подпрыгивала и, поскользнувшись, валилась в раскисшую грязь, как подрубленное дерево. Плюх! – и с упоением барахталась в холодной жиже.

Я перебиралась к ней, поднимала за скользкие руки, вытирала довольную физиономию полой своего плаща. Пользы от этого было мало.

И мы продолжали путь.

Уже смеркалось, когда мы, наконец, вышли к заброшенной ферме. Дом с провалившейся крышей и хозяйственный пристрой, вполне пригодный для ночлега. Внутри обнаружилась печка, груда щепок на растопку и даже целое ведро, которое я тут же выставила под дождь наполняться водой.

Я развела в печке огонь и пристроила над ней нашу замызганную одежду. От плащей поднимался пар и крепкий псиный запах; его вскоре перебил аромат свежезаваренного чая. Я разлила чай по кружкам, достала из мешка бутыль с самогоном. Капнула чуть-чуть Нине, «во избежание». Сама пить не стала – позже. Впереди длинная ночь.

Когда согрелась вода в ведре, Нина уже спала. Я не стала ее будить – в тепле она высохла, раскраснелась, подложила под щеку ладонь. Взяв ведро и кружку, я отошла в дальний угол сарая и с наслаждением помылась. Возвращаясь к нашему с Ниной лежбищу перед печкой, сообразила, что дождь кончился. Лишь капало с покосившегося навеса, да шуршала вода в ржавых водостоках.

Прихлебывая самогон, я вышла из сарая. В отчистившемся от туч небе светила полная луна. Под ее резким, изломанным светом окружающий пейзаж совершенно преобразился: траурная зелень деревьев приобрела тускло-драгоценный блеск, руины дома наводили на мысль о кладах и предательстве. Запрокинув голову, я сделала сразу несколько больших глотков, и, задыхаясь, отняла бутыль от губ. В желудке взъярилось кипящее море, и мир послушно подернулся дымкой.

Бутылка казалась бездонной, а сон все не шел. Я держалась на ногах, сколько хватало сил. Потом – пропахав спиной по занозистой стене сарая – плюхнулась в мокрые лопухи. В глазах двоилось: я то закрывала их, то настойчиво, до слез щурила. Потом увидела чертей, выходящих из леса. Трудно, в развалку, они ковыляли к нашему с Ниной сараю. Один черт был высокий, широкоплечий, в косматом тулупе, другой – низенький, худосочный, с выпирающим, как неправильный горб, брюхом, закутанный во множество платков.

– У-у, окаянные! – сквозь зубы прошипела я и не узнала собственного голоса. – Ни на час нельзя остановиться!

Чем ближе подходили черти, тем меньше хмеля оставалось в моей голове. Зрение приобрело четкость, лунный свет услужливо выбелил чертячьи лица. Я увидела угрюмое, заросшее бородой лицо высокого и плотно сжатые губы худого. Серую усталость в его глазах. Маленький черт оказался вовсе не чертом, гораздо хуже – молоденькой женщиной на сносях. Родить ей предстояло завтра на рассвете. И умереть – тогда же.

Я бы побежала, если б могла. Но алкоголь, отпустив мозги, казалось, переместился в нижнюю часть тела, налив свинцом ноги. Загородившись от яркого лунного света рукой, я беспомощно смотрела, как странная пара приближается.

– Хозяйка, – хриплым басом сказал высокий, нависая надо мной, – позволь переночевать.

Я сделала широкий жест в направлении двери. Говорить я не могла. Но, когда мужик и женщина вошли в сарай, сумела как-то встать и последовала за ними, ненавидя свои рефлексы.

Угли в печке еще тлели, в котелке оставалось немного холодного чая. Изъясняясь с помощью жестов и междометий, я уговорила женщину снять промокшую одежду и усадила ее перед очагом, завернув в свой плащ.

Нина спала, безмятежно похрапывая. Пришельцы косились на нее, но ничего не говорили. Напившись чая, женщина принялась клевать носом.

– Отдохни, милая, – бородач ласково погладил спутницу по растрепанным черным волосам.

Привалившись к его боку, она задремала.

«Авось обойдется?» – подумала я. И спросила: