Читать книгу В аду горячо целуются - Вона Брук - Страница 1

Эпизод 1. Смех

За грязным окном шел дождь. Уличный фонарь пробивал светом изорванный тюль, отбрасывая тень решетки на входную дверь комнаты. Почти все помещение занимали в два ряда четыре пружинные однушки с деревянными обшарпанными грядушками. У изголовий стояли низенькие тумбочки, облепленные наклейками с копеечных жвачек.

В кроватях спали мальчишки. Трое мирно посапывали, укрывшись одеялом с головой, чтобы не замерзнуть. Четвертого била мелкая дрожь, на лбу сверкала испарина, он дышал неровно, с хрипом. Его беспокойный сон нарушил собственный кашель – в горле парня заклокотало, по всему телу прошлись судороги. Он жадно хватал ртом воздух, но легкие выкашливали его обратно.

Шум разбудил соседа по койке, располагавшейся напротив кровати хрипящего парня. Он поворочался, пытаясь уснуть, но все же открыл глаза и уставился на задыхающегося мальчишку.

– Серый! – громким шепотом позвал он кашлявшего, стараясь не будить остальных ребят. – Серый!

Но юноша не слышал его и продолжал хрипеть, извиваясь в судорогах. Тогда сосед тяжко вздохнул и встал с кровати, ступив босыми ногами на выцветший палас.

– Серый! – он растолкал мальчишку. – На бок ляг, задолбал!

Парень испуганно открыл глаза и покрутил головой, не понимая, что происходит. Затем он разглядел лицо соседа, который в этот момент с силой переворачивал его на бок. Кашель тут же прошел, судороги стихли, и мальчишка расслабленно вдохнул и выдохнул. Сосед нетерпеливо, но внимательно наблюдал за состоянием парня и молчал, дожидаясь какой-либо реакции.

– Разбудил что ли? – наконец-то сипло прошептал Сергей, распутывая и натягивая на себя одеяло.

– Да, кашлял как сифозный, – недовольно пробурчал Андрей, забираясь обратно к себе в кровать. – Сколько раз говорил: спи на боку.

Сергей кивнул, вытер рот от слюны, лег снова на спину и почти сразу уснул. Андрей, заметив это, нахмурился и залез под одеяло, бормоча нехорошие слова в адрес соседа. Двое других мальчишек и бровью не повели – спали как убитые.

Дождь барабанил по жестяной крыше, эхом отзываясь по чердаку старого трехэтажного здания.

***

В семь тридцать раздался громкий настойчивый стук в хлипкую дверь – три удара. Сергей проснулся и услышал будничный крик вахтерши «подъем!», затем стуки в следующие по очереди двери комнат. Парень развернулся и увидел Андрея, неуклюже отжимавшегося от пола между их кроватями.

– Она когда-нить ее сломает! – выдохнул Андрей, выпрямляя руки. – Дубасит как ненормальная.

– Надо этих хорьков разбудить, – вяло мотнул головой Сергей в сторону спавших ребят. – А то опять мозги сделают за них. Мне б такой сон.

Парни одновременно встали и подошли каждый к своему соседу по ряду. Андрей аккуратно потряс плечо щуплого взъерошенного мальчишки. Сергей грубо толкнул второго, и тот недовольно замычал спросонья. Щурясь на Сергея, мальчик потянулся и начал подниматься. Сергей небрежно скинул с него одеяло и буркнул:

– Давай шустрей!

– Как могу, – пожал плечами в ответ мальчишка.

Его сосед тоже поднимался с кровати. Он заметил нависшего над щуплым мальчуганом Сергея и пошутил:

– Хорошо, что ты – не вахтер, Серый. И хорошо, что меня Андрей будит.

Андрей подмигнул пареньку, одевая растянутые спортивные трико серого цвета. Он взял из тумбочки маленькую сумочку и вышел в коридор.

– Можем поменяться, – угрюмо предложил мальчишка, которого разбудил Сергей. – Но что-то мне подсказывает, ты не согласишься.

– Сони, давайте по-бырому! – Сергей терял терпение. – До завтрака нужно посыкать и клыки почистить. А тебя, Встанька, завтра я поднимать буду.

Улыбка с лица мальчишки тут же сползла, и он неохотно поплелся к двери. Щуплый паренек, достав из тумбочки зубную щетку и пасту, пошел следом за ним. Из-за холода мальчишки спали, в чем ходили – штанах и футболках.

В узком коридоре по направлению к санузлу ковыляли ребята разного возраста, почтительно обходя уборщицу – баб Таню, возившуюся со шваброй. На третьем этаже она обычно домывала полы в аккурат перед подъемом ребят. Блестящая плитка воняла сыростью и хлоркой. Сергей, проходя мимо уборщицы, по привычке поздоровался с ней, и та одарила его приветливой улыбкой. У парня поднялось настроение, и он радостный зашел в умывалку.

Разогнав малых от самой чистой и целой раковины, Сергей разложился и направился в туалет. Справляя малую нужду, он заметил движение чего-то серо-мохнатого возле унитаза. Недолго думая, Сергей направил струю в то место. Мгновение спустя в его сторону прыгнул комочек шерсти, и парень, взвизгнув от испуга, выскочил из кабинки. В умывалке резко все замолчали и посмотрели на Сергея, державшегося за достоинство и немигающим взглядом уставившегося в свою кабинку. Воцарившуюся тишину нарушал только шум воды из кранов. Оттуда, куда смотрел Сергей, да и все остальные мальчишки тоже, выбежала мышка и юрко прошмыгнула в норку под раковинами. По пути один из сорванцов хотел было наступить ей на хвост, но не успел. Внезапно раздался оглушительный хохот. Мальчишки показывали пальцем на спущенные штаны Сергея и ржали на всю комнату. Парень неуклюже поднял штаны, отряхнув их от капель мочи, и красный, как рак, подошел к раковине.

– Ну все-все, – успокоил ораву ребят Андрей, выходя из умывалки. – На завтрак не опоздайте.

Напоминание о еде сработало моментально, и ребята, сходившие в туалет и почистившие зубы, тут же покинули санузел. Сконфуженный Сергей стоял, опершись на раковину и глядя на свое побагровевшее лицо в отражении старого зеркала. «Трус!», – презрительно подумал он про себя и принялся умываться ледяной водой.

***

В специнтернате, или «спернате», как называли его местные, уроки проходили в лекционной форме. Мальчишек распределяли в классы не только по возрасту, но и по знаниям. Так, в девятом сидели ученики от тринадцати до пятнадцати лет. На второй год никого не оставляли, по окончании девятого класса можно было продолжить обучение в интернате, либо поступить в какой-либо колледж. Ребятам из «сперната» давали льготы, но откровенно слабые ученики не задерживались в средне-специальных образовательных учреждениях.

В кабинете на уроке русского языка не все поспевали за диктующим по буквам учителем. Ребята поразвитее с атактической формой ДЦП первой степени кое-что конспектировали в тетрадки ручками-самоучками, остальные просто слушали, или, по крайней мере, старались не мешать уроку. Сергей бесцельно чертил круги на листке, задумчиво глядя в пространство перед собой. Монотонный голос преподавателя вгонял его в сон.

– Дугин, что не пишем? – не меняя интонации, спросила Наталья Алексеевна.

Сергей сначала даже не понял, что обращаются к нему. Андрей, сидевший за одной партой с ним, ткнул его в бок. Парень вышел из ступора и посмотрел на учителя, пожилую худощавую женщину в больших очках. За ней закрепилось необидное прозвище «Севна», заимствованное из ее отчества. Наталья Алексеевна, как и большинство преподавателей, знали свои «позывные».

– Пишу, Наталь Севна, – откликнулся Сергей, поправившись на стуле. – Как могу.

– Сосед твой пишет, вижу, – заметила Наталья Алексеевна, оставаясь в той же интонации. – А ты, бумагу мараешь.

– Ну, у меня почерк такой, – пожал плечами Сергей, и в классе одобрительно засмеялись. – А у Андрея вон какие банки, че б ему не писать.

Андрей хмыкнул и легонько толкнул Сергея, оценив шутку. Класс загоготал, и некоторые из ребят потрогали бицепсы своих соседей.

Наталья Алексеевна успокоила мальчишек, а Сергей, довольный собой, продолжил страдать от безделья. За окном моросил дождь. От холода в помещении запотели стекла, и капельки воды неровно стекали вниз, рисуя причудливые узоры.

***

На перемене Сергей отправился в уборную. Парень сидел, держась за поручни, и услышал, как в туалет зашли мальчишки. Кто-то чиркнул спичками, и скоро до Сергея дошел запах дешевых сигарет. Хотя в обиход и вошли «электронки», но основная мода держалась на ретро. Ребята обсуждали фильмы, игры и какие-то новые мемы.

Отставший от современных тенденций Сергей не понимал и половины того, что говорили мальчишки. Да и слушал просто потому, что переговорщики стояли в метре от него. В некоторых комнатах были не только телевизоры, но и приставки, в которые приходила катать добрая половина геймеров. Парень интереса к таким развлечениям не проявлял и при возможности попрекал сверстников в задротстве.

Своей «отсталостью» от новомодных развлечений он гордился и преподносил как «взрослость». Но, в отличие от некоторых предприимчивых ребят или тех, кого одаривали деньгами родители, у Сергея попросту не было денег на смартфон и тому подобное. Его соседи по разным причинам не приобретали гаджеты, а телевизор им не разрешали после случая, когда Встанька ненароком сжег блок питания.

Играть или смотреть телевизор к кому-то в комнату Сергей напрашиваться не хотел, потому что считал это ниже своего достоинства. А расплачиваться за это сигами, как другие мальчики, ему не хотелось. Таких друзей, у которых были приставки или телек, у парня тоже не водилось. Весь его круг общения сводился к соседям в своей комнате.

Пока Сергей пребывал в раздумьях, восседая на унитазе, курящие покинули уборную. Парень закончил свои дела, вышел из кабинки, помыл руки и, встряхивая ладони, направился к выходу. Под окном он заметил кучу семечек и приклеенный к стене лист А4 с предупреждением «Крысиный яд! Не трогать!». На подоконнике стояла литровая банка с окурками. Зарешеченная рама выходила во двор, испещренный лужами. Дождь прекратился, но тучи все равно закрывали все небо.

Крысиный яд напомнил парню утренний инцидент, случившийся здесь же, Сергей передернулся и вышел из умывалки.

***

После уроков классу Сергея предстояла поездка на ипподром. Из взрослых на этот раз сопровождала Елена Андреевна, физрук. Парень, заметив, как грузная тетка взбирается по ступеням в автобус, нахмурился и пересел на задние ряды. Андрей проводил его понимающим взглядом и хором со всеми (кроме Сергея) поздоровался с физруком.

Елена Андреевна убедилась, что все на месте, и кивнула водителю. Павел Андреевич, добродушный пожилой мужчина в затемненных очках, улыбнулся, кивнул в ответ и тронулся.

Ребята возле Сергея оживленно спорили, кто на ком будет кататься, перечисляя клички лошадей. Парень сердито слушал их, пожалев, что оказался среди наездников-любителей. Протирая запотевшее окно, он смотрел на городскую суету. Подмечал красивые машины, раздумывая о том, как и чем живут их хозяева. Особенно его раздражали красивые девушки в роскошных автомобилях. Сергей, согласно известному стереотипу, непреклонно верил в то, что дамы на них заработали натурой и никак иначе. Их деловитый вид на светофоре и нежелание обращать внимание на жадно вглядывающихся мальчишек злили Сергея не на шутку. Он старался наблюдать исподтишка, чтобы красотки не могли положить его взгляд в свою копилку тщеславия.

Через минут двадцать воздух в автобусе прогрелся, и разомлевший Сергей уснул под веселый гвалт одноклассников. Парню показалось, что он успел только моргнуть, и его сразу же разбудил криком самый ярый конефил – Женя Косой. Прозвище мальчишка получил за узкий разрез глаз. Своей национальности он не знал. На кличку Женя не обижался, да и называли его так не с целью обидеть. Просто в классе училось двое Евгениев. Одного прозвали Женя Косой, часто употребляя имя и кличку вместе, а второго окрестили Хромым. У Жени, который Хромой, одна нога была сантиметров на пять короче другой, из-за чего парень и получил прозвище. Его чаще называли просто «Хромой» или «Хромоножка», когда хотели поддеть, что, честно говоря, удавалось. Легкоранимая натура Хромого не хотела мириться с судьбой. Каждый раз, когда к нему обращались «Хромоножка», он обзывался в ответ или дулся, если обидчик был сильнее.

Сергею нравилось обращаться к ребятам по прозвищам. Это возвышало его над ними, давало чувство превосходства. Хотя и у него была кличка. Точнее две. В классе и по комнате ребята называли его производным от имени Сергей – «Серый», весьма распространенное сокращение. А вот парни старше него позволяли себе снисходительное и оскорбительное – «Сер». Прозвище закрепилось за ним с раннего детства, когда мальчик часто страдал запорами и непроизвольно пускал газы. В его памяти сохранилась дразнилка – «Сер, не обсерь!». Неприязнь к фразе породила нелюбовь ко всем поговоркам в принципе.

Ферма, на которую ребят привозили для иппотерапии, находилась недалеко за городом. Один богатый фермер держал здесь хозяйство, а сам жил в дачном кооперативе на другой стороне реки. Мальчишки ни разу не видели владельца, только работников. Четыре мужика с шестью лошадьми ожидали физрука и тринадцать мальчишек в специальном загоне.

Женя Косой и с ним еще трое ребят чуть ли не бежали к своим любимчикам. Остальные спокойно шли следом. Елена Андреевна держалась позади и покрикивала на мальчишек, уткнувшихся в смартфоны. Павел Андреевич вышел из автобуса и закурил, шагая вокруг ПАЗика и осматривая колеса.

Мужчины поприветствовали интернатовцев и помогли взобраться на коней. Женя Косой, сев на Машку, тут же погнал ее трусцой по загону. Через десять минут его должны были сменить, и он хотел накататься вдоволь. Мальчишек с тяжелыми случаями ДЦП придерживали в седле, а лошадь водили под уздцы. Неописуемый восторг на лицах ребят забавлял работников фермы, и они по-доброму подшучивали над мальчишками.

Сергей стоял внутри загона, опершись на изгородь. Когда-то давно его нечаянно ударила хвостом лошадь, отгонявшая назойливых мух. С тех пор Сергей держался от них на почтительном расстоянии. Он с завистью смотрел, как Женя, Андрей и другие мальчишки легко и грациозно восседали на конях.

Женя Косой откатал свое время, слез с лошади и погладил ее морду, прижавшись к мощной скуле щекой. Украдкой он чмокнул Машку, однако Сергей это заметил. Когда Женя подошел к парню, чтобы облокотиться на изгородь и отдохнуть, Сергей поддел его:

– Что ж она в ответ тебя не целует?

Женя вопросительно уставился на Сергея, затем равнодушно отвернулся и стал наблюдать за любимицей, которую оседлал его тезка. Но Сергей не унимался:

– По ходу, это единственная кобыла, которая тебе дает на себя взбираться.

Степа, один из друзей Жени, услышал слова Сергея и вступился:

– Серый, тебе че надо? Иди катайся.

– Нафиг, – вяло бросил Сергей. – Не барское это дело, на клячах ездить.

– А чье же? – спросил громогласный голос физрука.

Сергей не ожидал, что Елена Андреевна услышит их разговор, и едва не подпрыгнул от испуга. Он стиснул зубы и потупил взгляд.

– Тебя спрашиваю, Дугин, – не отставала женщина. – Стремно на коняшку сесть? Или страшно?

– Да он не это хотел сказать, Лен Андревна, – возразил Женя.

– Я не с тобой говорю, – осекла мальчика физрук. – Ну что, Дугин, боишься или как?

– Да он всего боится, от мышей до лошадей, – выпалил Степа, и ребята вокруг громко засмеялись.

Сергей покраснел и сжал кулаки. Он гневно посмотрел на физрука, которая презрительно глядела в ответ, и не знал, что ответить. Все его остроты куда-то подевались. Елена Андреевна и не думала заступаться за Косого. Ее целью было осадить наглого и высокомерного детдомовца.

Вражда физрука и Сергея началась давно. Как-то раз парень подколол женщину, сравнив с мамонтом, после чего за ней закрепилось это прозвище с ударением на букву «о». Забавный перенос ударения возник, потому что физрук говорила с малороссийским акцентом, часто выделяя певучей интонацией окончания слов. И с тех самых пор Елена Андреевна не упускала случая отомстить Сергею. Злопамятная натура не позволяла ей оставить обиду в прошлом.

Удовлетворившись тем, что Сергея обсмеяла половина класса, Елена Андреевна вышла из-за загона и направилась в туалет на перекур. К ее сожалению, возле лошадей курить не разрешали.

Уязвленное самолюбие Сергея заставило его впервые за долгое время подойти к животным. Однако его нервные, размашистые движения напугали Гнедого, и конь встал на дыбы. Державший его за уздцы, работник, едва не упал. Подоспевший к нему коллега успел схватить поводья, и вдвоем мужчины утихомирили взбудораженную лошадь.

Парень испуганно сидел на мокром песке и дрожал от страха. Вся жизнь пронеслась у него перед глазами. Из туалета выскочила и прибежала Елена Андреевна, злая из-за того, что не успела насладиться сигаретой. Она накричала на Сергея и на мужчин. Раздосадованные работники увели Гнедого в стойло. Сеанс иппотерапии закончился.

Андрей подошел и помог Сергею подняться. Парень отряхивал зад от песка, как вдруг Степа указал на его штаны и крикнул:

– Опа-на, да он обоссался!

Все ребята, шедшие к автобусу, дружно обернулись и посмотрели на ширинку Сергея. На штанинах красовалось характерное пятно. Мальчишки уже третий раз за этот проклятый день ржали над Сергеем. Парень пытался оправдаться, говоря, что штаны намочились от мокрого песка, но ему, конечно же, никто не верил. Елена Андреевна злорадно улыбалась, разглядывая штаны Сергея. Единственные, кто не смеялся над ним, были Андрей и Павел Андреевич. Водитель лишь молча достал и протянул газетку Сергею, чтобы тот постелил ее на сиденье.

– Это фиаско, братан! – сказал Женя Косой, и ребята снова прыснули со смеху.

– Да ну ладно вам, – махнул рукой Андрей. – Такая махина придавит, мало не покажется. Любой испугается.

На кого-то аргумент подействовал, но некоторые все же продолжали подтрунивать над Сергеем почти до самого интерната. Елена Андреевна сидела впереди лицом к ребятам, попивая чай из модного термоса. Сергею казалось, что она пристально на него смотрит и ухмыляется. Эта поездка тянулась для парня целую вечность.

Сергей ни с кем не разговаривал, глядя в окно и рассматривая дорогие автомобили и еще сильнее раздражаясь при виде самодовольных красоток за рулем.

***

Стараясь не обращать внимания на хихикающих одноклассников, Сергей по прибытию в интернат тут же направился в комнату. Сменив трусы и штаны, он пошел в умывалку застирывать мокрую одежду. Сдавать в прачечную на втором этаже парень стыдился, так как характерный запах сразу бы его выдал.

Сергей спустился на первый этаж в сушилку. Развесив белье в самом дальнем углу, парень вышел из помещения. В коридоре он заметил Чуба, высокого худощавого парня, главаря местной ОПГ. Два колясочника сдавали ему утренний заработок. Мальчишки жаловались на отсутствие зонтиков и нового конкурента – какой-то бабки. Чуб пояснил, что мокрые инвалиды выглядят несчастнее и смогут больше выпросить. Также он заверил, что разберется с бабкой, не уточнив каким образом.

Рабочие места колясочников обычно располагались у входов крупных ТЦ и подземных переходов. После обеда ребята сменялись. Сергей знал, что администрация интерната и местный участковый не только в курсе темных делишек, но и обеспечивали «крышу». Они получали довольно жирный бонус к зарплате. С одной стороны, парень жалел мокнущих под дождем бедолаг, с другой же презирал их как шестерок.

Все дети в инвалидных креслах жили и учились на первом этаже. Такие ребята, как Сергей, считались самыми здоровыми и заселялись на последний, третий этаж.

Главарь местной ОПГ несколько лет назад выпустился из интерната, однако продолжал наведываться к своим подопечным за выручкой. Разумеется, здесь, под крышей, собирать урожай было безопаснее и неприметнее, чем на улице. По слухам, ребята собирали несколько тысяч за день, хотя им оставались жалкие крохи на сигареты и сладости. Правда, в отличие от комнаты Сергея, телевизор стоял у каждого на первом этаже.

Чуб за время своей работы создал целую агентурную сеть стукачей, выявлявших уклонистов от общака и докладывавших главарю. Одних поощряли, других наказывали. Иногда за подобные проступки ломали пальцы.

Сергей никогда не участвовал в подобных аферах и держался особняком от воровского мира. Ему было западло клянчить милостыню на улице, да еще и делиться ею непонятно с кем.

Чуб заметил Сергея и ехидно оскалился. Похоже, ему доложили о «мокром» происшествии. Парень понурил голову и поплелся наверх.

***

Вечером самого младшего соседа Сергея – Колю, навестили родители с его младшей сестрой. Ребята по обычаю покинули комнату, оставив мальчика наедине с родными, и терпеливо дожидались в других комнатах, когда гости уйдут. Как правило, родители навещали сына стабильно раз в две недели и привозили гостинцы, которыми паренек делился с соседями.

Устав блуждать по коридорам и ловить на себе насмешливые взгляды одноклассников, Сергей зашел обратно в комнату и сел на кровать. Коля, как обычно, канючил у родителей смартфон, но те не разрешали, ссылаясь на запрет врача. В ответ они журили сына за то, что тот не играет в «развивайки» и не разрабатывает мелкую моторику пальцев.

Младшая сестра Коли, шустрая девчонка лет семи, подошла к Сергею, и тот с вопросительным раздражением уставился на нее. Он ожидал чего-то обидного в свой адрес и злился, что не сможет ответить, как полагается, в присутствии ее родителей. Девочку и раньше привозили повидаться с братом, но обычно Сергей не сидел в комнате во время свидания. Поэтому девочка никогда с ним не разговаривала.

– Привет, как тебя зовут? – полюбопытствовала девчушка.

Сергей напряженно разглядывал ее белокурые волосы и отмечал внешнее сходство с братом: голубые глаза, курносая, такой же острый подбородок.

– Меня Даша, а тебя? – очередной вопрос девочки вывел его из ступора.

Сергей понял, что родители все это время наблюдали за ним, ожидая реакции. Коля не выдержал напряженной тишины и ответил за соседа:

– Сергей. Его зовут Сергей.

– Даш, отойди от мальчика, не мешай, – тихо позвала мать девочку.

Судя по всему, пристальный взгляд парня на семилетку обеспокоил ее. «Офигенно, – подумал Сергей. – Теперь подумают, что я – извращенец».

Родители Коли через некоторое время попрощались с сыном и ушли. Даша напоследок сказала «до свидания!» Сергею, но тот сконфуженно промолчал. Сосед предложил ему угощения, и парень с показной неохотой выбрал себе несколько сладостей. Вскоре в комнату зашли Андрей с Ванькой и присоединились к импровизированному столу.

Мальчишки обсуждали какой-то новый блокбастер, просмотренный ими у одноклассника Ваньки. Сергей мрачно слушал их и не проронил ни слова. Когда ребята разлеглись по койкам, парень обратился к Коле:

– Кэл, тебе не кажется странным, что ты в интернате?

– С чего вдруг? – отозвался мальчик.

– Ну, это же интернат, сироты и все такое, – пояснил Сергей. – У меня и Андрея родителей нет, а у тебя есть.

– У меня тоже есть, – возразил Ванька. – Я же здесь.

– Ну, у тебя понятно, – кивнул Сергей. – Мать бухает, отец на зоне. Где тебе еще быть? У Кэла вот – другое дело. Сказка, а не семья.

– Серый, ты че завелся? – удивленно пробормотал Андрей, приподнимаясь на локоть. – День хреновый был, понимаю, пацан то при чем?

– Да я понять хочу, – пожал плечами Сергей. – Я ж не в обиду. Родители у него есть, адекватные вроде. Сестра дома живет, а Кэла сюда спихнули.

– В смысле спихнули?! – обиженно воскликнул Коля. – У меня ДЦП второй степени, они не могут за мной присматривать.

– Не могут… или не хотят, – задумчиво произнес Сергей. – Удобнее со здоровой доченькой возиться и сюсюкаться, чем с инвалидом.

– Да пошел ты! – выкрикнул со слезами в голосе Коля. – Иди нафиг, урод!

– Серый, че-то тебя понесло не в ту степь, – покачал головой Андрей.

– Кэл, не слушай его, – успокаивал соседа Ванька. – У Серого день сегодня хреновый. Не обращай внимания. Завидно ему.

– Это тебе завидно, – переключился на другого мальчишку Сергей. – По-любому хотел бы таких же родаков вместо своих.

– Да у меня их четыре, – усмехнулся Ванька. – Папа и мама развелись и по новой женились.

– И ни один не навещает, – усмехнулся Сергей.

– Неправда, – возразил Ванька. – В июле приезжала мама с дядей Лешей, а папа тоже со своей приезжал, тетей Любой, весной.

– Ну да, пока не сел, – поддакнул Сергей. – Долго еще не увидишь.

– Блин, Серый, хорош! – по интонации Андрея стало понятно, что больше он подобных разговоров не потерпит.

Сергей нахмурился и отвернулся к стене.

Эпизод 2. Обида

Сергей предавался блаженству, лежа на кушетке, пока Виктор Анатольевич, массажист, разминал его спину. Истома и нега разливались по всему телу, Сергей даже иногда тихонько постанывал от приятных ощущений. В комнате пахло специальным кремом для растирания. Этот аромат позволял на какое-то время забыть, что находишься в «спернате», среди физически и умственно недоразвитых детей.

Точечный массаж расслаблял зажатые мышцы, сковавшие спину кривой дугой. Благодаря постоянному воздействию на определенные участки вдоль позвоночника, уменьшалась сутулость парня. Без таких процедур он напоминал бы парижского горбуна из Нотр-Дама.

Закончив со спиной, Виктор Анатольевич дал команду перевернуться и принялся за руки. Легонько встряхнув конечности Сергея, массажист начал растирать предплечья. Затем он стал осторожно сгибать и разгибать руки Сергея в локтях, и скрюченные пальцы парня немного отпустило.

Однако, Сергей прекрасно осознавал, что одним массажем и ЛФК свой недуг не вылечить. Краем уха он слышал о перспективной разработке ученых в области нейробиологии. В некой лаборатории изобрели чудо-шлем, способный восстанавливать нарушенные связи в головном мозге. Но парень также понимал, что зачуханскому «спернату» не видать подобных технологий.

Раздумья о чудесах науки и медицины прервала зашедшая в кабинет Наталья Васильевна, куратор класса, в котором учился Сергей. Позывной «Грымза». Ее звонкий противный голос нарушил тишину:

– Доброе утро, Виктор Анатольевич! Как наш пациент? Есть прогресс?

Даже Сергей, не имевший опыта в амурных делах, отчетливо слышал заигрывающие нотки. Незамужняя женщина в годах подкатывала к женатому на молодой красавице массажисту. «Без шансов», – подумал Сергей.

– День добрый! – отозвался Виктор Анатольевич. – Мышцы живота, таза и ног дряблые. Нужно больше активности. Пресс, приседания. С его степенью это вполне возможно.

– Понял, Дугин? – голос куратора дрелью сверлил уши Сергея. – На ЛФК будешь стараться.

Парень неопределенно промычал «угу», и Наталья Васильевна переключилась на массажиста. Мужчина равнодушно пожимал плечами или кивал головой на ее фразы о погоде, новостях и прочей ерунде. Когда Грымза наконец замолчала, повисла неловкая пауза. Сергей ехидно хмыкнул, млея под руками массажиста. Женщина, сухо попрощавшись, покинула кабинет.

***

Когда Сергей вернулся к себе в комнату, Ванька, что-то оживленно рассказывавший Коле, тут же замолк. Коля посмотрел на вошедшего Сергея и сразу отвернулся, насупившись. Судя по всему, мальчишки решили устроить ему бойкот после вчерашнего и включили игнор на полную. Хорошее настроение после массажа у парня улетучилось, и он, лишь подернув плечами, плюхнулся на кровать. Мальчишки, кивнув друг другу, синхронно поднялись с коек и оставили Сергея в одиночестве.

Парень съежился от холода и, чтобы согреться, залез под одеяло, натянув его до самого подбородка.

– Когда уже включат это долбанное отопление?! – ругнулся он.

В голове проносились события вчерашнего дня. Вспомнив инцидент на ипподроме, Сергей нахмурился. Через час ему предстояло пойти на ЛФК, который обычно проводила Елена Андреевна, та самая «мамонт». Прогуливать физкультуру в «спернате» не удавалось никому. Уважительной причиной считалась лишь смерть, как шутили детдомовцы.

Представляя, как Елена Андреевна напоминает ему вчерашнюю мокрую историю, Сергей незаметно для себя уснул. Беспокойные сновидения с преследующими его по кругу лошадьми прервал голос Андрея:

– Серый, вставай, на ЛФК опоздаешь. К Мамонту лучше не опаздывать, сам знаешь.

Парень с большой неохотой открыл глаза и поднялся с кровати. Андрей уже облачился в спортивный костюм и выжидающе смотрел на Сергея. Тот молча переоделся, и они вместе пошли на первый этаж, где располагался физкультурный зал.

В помещении уже находились ребята в ожидании урока. Несколько мальчишек играли в пионербол через сетку, стараясь не задеть низкий потолок. В этот момент подачу поймал Женя Косой. Перекинув мяч, он заметил Сергея и хлопнул стоявшего рядом Степу по плечу. Парни пошушукались и засмеялись. Сергей нахмурился и пошел к длинной низкой скамейке у стены, стараясь ни на кого больше не смотреть. Конфузы, наподобие случившегося на ипподроме, в спернате помнили долго и напоминали часто.

Елена Андреевна сидела за столом в отгороженном углу и пила чай из термоса. Здесь, на своей территории, физрук частенько добавляла в напиток что-нибудь крепкое, и от нее разило спиртным.

***

Занятие ЛФК длилось два академических часа. Первый урок посвящался разминке. Она ничем не отличалась от разогрева у обычных детей, разве что, исключала акробатику и прыжки. В основном давались гимнастические упражнения. Разминку проводил Андрей. Елена Андреевна даже не вставала из-за своего стола. Эта группа считалась самой подвижной и потому самой легкой для учителей, так как преподавателю не приходилось стоять возле каждого ученика и помогать с выполнением упражнений. И Мамонт на классе Сергея отдыхала. Тем более, что утром она занималась с колясочниками, которых буквально носили на руках.

Сергей на разминке создавал вялую имитацию бурной деятельности, наблюдая за энергичными движениями Андрея. Парень завидовал соседу, который совсем не выглядел как инвалид. Его выдавала походка и немного скрюченные пальцы. Зато мощный торс и крепкие бицепсы привлекали взгляды молоденьких сотрудниц «сперната». Сергей как-то слышал историю, как Андрей умудрился в начале года повстречаться с одной из медсестер. И под встречами подразумевался интим. Однако, сам Андрей со смущенным видом все отрицал.

Вторую часть ЛФК, если ребята себя хорошо вели, класс играл в пионербол. Волейбол в силу ограниченной подвижности мальчишки не любили, и к счастью, никто играть в него не заставлял.

Сергей сидел на скамейке и без интереса наблюдал за подачами. Урок близился к концу, как вдруг в зал вошла куратор класса, Наталья Васильевна, которая «грымза». Елена Андреевна поперхнулась глотком из термоса и вышла из-за стола навстречу к куратору. Наталья Васильевна заметила Сергея и, кивнув в его сторону, спросила у физрука:

– Почему Дугин сидит?

– Дугин, почему сидишь? – Елена Андреевна тут же переадресовала вопрос Сергею.

Мамонт и Грымза вместе подошли к парню и уставились на него в ожидании ответа. Сергей неловко встал и начал оправдываться:

– Я вот только присел, Наталь Васильна, чесс слово.

– Ну да, а то я не видела, – усмехнулась физрук. – На скамейке вон, уже пятно мокрое от твоих штанов.

Несколько ребят, услышав ее слова, заржали на весь зал. До Сергея не сразу дошло, над чем они засмеялись. Вспомнив вчерашнее, он покраснел и молча направился к сетке.

Степа с мячом в руках стоял по ту сторону. Он лукаво посмотрел на Сергея и отправил подачу в его зону, намеренно выше. Парень вяло с запозданием задрал руки, но мяч поймала стоявшая позади него Елена Андреевна. Сергей обернулся и посмотрел снизу вверх на возвышавшегося над ним мамонта. Та дыхнула на него перегаром со словами:

– Держи, черепаха.

Несколько ребят снова загоготали, хотя Сергей ничего смешного в шутке не нашел. Багровый от гнева, он швырнул мяч слишком высоко и ударил его в потолок. Здесь это считали за потерю мяча.

– Дугин, тебе работать над собой надо, а не лениться! – воскликнула Грымза. – Ты посмотри, как другие ребята ловко играют. А ты?

– Да мне этот пионербол нафиг не сдался! – не выдержал Сергей. – Такой игры даже не существует официально.

– А тебя в паралимпиаду никто не берет, успокойся, – осадила его Мамонт. – Это же для общего развития.

– Верно! – поддержала Грымза. – Нужно развивать ловкость, моторику, Дугин. У тебя ничего из этого нет.

Класс молча наблюдал за развитием конфликта.

– Он очень слабый и медленный для своего возраста, – обратилась Мамонт к Грымзе, указывая рукой на Сергея. – Так мало того, он еще и над другими ребятами насмехается, теми, кто старается и проявляет активность.

– Да уж, – покачала головой Грымза. – В других группах есть ребята с куда большими осложнениями, но они больше стараются. Так не пойдет.

– Ну и что вы мне сделаете? – с издевкой спросил Сергей. – Выгоните из вашего дурдома?

– В голове у тебя дурдом, Дугин, – парировала Мамонт. – Что из тебя вырастет, непонятно.

Ребята засмеялись, и Сергей сжал кулаки. Пальцы свело судорогой, от поднявшегося давления закружилась голова. Парень качнулся на ногах. Наталья Васильевна взвизгнула от испуга, но Елена Андреевна не растерялась и, деловито схватив Сергея подмышки, усадила на скамейку.

– Отойдет, – махнула она рукой на парня, обращаясь к Грымзе. – Столько бы активности, сколько гонора, знаете ли…

Прозвенел звонок на перемену.

***

Андрей помог Сергею добраться до комнаты. Вспышка гнева отняла у парня много сил. Заметив его состояние, Ванька с Колей забыли о своем бойкоте и заботливо суетились возле Сергея. Один померил давление собственным манометром, другой принес смоченное холодной водой полотенце. Гул в голове прошел, оставив легкую мигрень. Дорогие Колины таблетки начали действовать, и боль потихоньку сошла на нет.

Андрей вкратце рассказал мальчишкам о случившемся. Те молча выслушали, убедились, что с Сергеем все в порядке, и оставили его с Андреем наедине.

– Тварь толстожопая! – прошипел сквозь зубы Сергей. – Вечно докапывается.

– Она тебя поймала вообще-то, – укоризненно заметил Андрей. – Так бы ты ударился головой об пол.

– Если б она меня не довела, мне не стало бы хреново, – прошептал Сергей.

– Ну, дышит не ровно, видимо, что поделать, – усмехнулся Андрей. – Но тебе действительно нужно быть активней. Иначе…

– И ты туда же! – простонал Сергей. – Задолбали со своей активностью. Не хочу я ничего делать. Смысла не вижу. Что изменится? Стану здоровым?

– Станешь здоровее, чем сейчас, – поправил его Андрей. – Более развитым легче, чем тем, у кого запущено.

– Ладно, Андрюх, не начинай, – махнул рукой Сергей. – И так тошно. Спасибо за все.

Андрей хотел было что-то добавить, но промолчал, улыбнулся и вышел из комнаты. Суббота обычно посвящалась лечебным процедурам, массажу и ЛФК, остаток дня и воскресенье ребята отдыхали. Кого-то забирали домой родные.

Сергей пребывал в раздумьях, живо представляя перед собой надсмехающуюся над ним Елену Андреевну. Он думал, что просто так Мамонт от него не отвяжется, а в словесных перепалках ему не превзойти физрука. Уж больно легко она уделывала парня. Сергей пытался найти способ унизить женщину, осрамить ее. Тут в голову пришел ее термос.

– Сдать ее директору, – подумал Сергей вслух. – Сказать, что бухает прямо на уроке. Стырить термос и отнести, да показать. Блин… ну, я же не стукач какой. Да и что директор скажет. Мамонт ей подгон сделает, да и замнется вся история.

Красный термос крутился перед глазами парня, навевая одну занятную мысль.

***

Сергей решил во чтобы то ни стало напакостить Елене Андреевне. Основным вариантом было подсыпать в термос чего-нибудь, чтобы Мамонт при всех обделалась. Идея унизить физрука не покидала мальчишку и становилась все навязчивее. Прохаживаясь взад-вперед по комнате вдоль кроватей, Сергей припоминал все обиды и издевательства со стороны Мамонта, словно науськивая себя перед боем. В голове с самого утра воскресенья спорили два голоса, второй как будто не его, чужой, но в то же время свой. Он вкрадчивым шепотом змея-искусителя, сидящего на плече, научал его:

– Достать слабительного и незаметно подсыпать.

– Как же я достану? Аптеку что ли вынесу?

– Или другое средство.

– Например?

– Посмотри в туалете.

Сергей на секунду завис, потом понял, о чем говорил голос. О крысином яде, разбросанном на полу уборной.

– Да она же копыта откинет, – возразил парень сам себе.

– Мышиная порция мамонта не убьет, – усмехнулся голос. – А вот слабительный эффект окажет.

– Да не, мало ли, – пожал плечами Сергей, расхаживая по комнате.

– Тогда забудь, – прошептал голос. – Пусть дальше эта жирная маромойка измывается над тобой. Что, нравятся ее унижения, да? Обращайся же к ней «Госпожа», раб!

– Заткнись! – воскликнул Сергей. – Нужен другой способ. К тому же она может почувствовать запах и не выпьет.

– Алкоголь приглушит вкус и посторонние запахи, – поправил его голос. – Она ничего не заметит.

– Откуда ты…, – Сергей осекся, поняв, что спрашивает сам себя.

Голос затих, и теперь, кроме собственных мыслей и фантазий, ничего больше в голову парня не приходило. Как и альтернативы отравлению. Сергей улегся в кровать, обессиленный и опустошенный, но полный решимости отомстить Мамонту. Он договорился сам с собой, что, если не придумает ничего лучше, то добавит немного крысиного яда в термос физрука и будет наблюдать за ее реакцией. В воображении предстала веселая сценка, где Елена Андреевна с выпученными глазами хватается за урчащий живот и срывается с рабочего места в туалет, но не успевает добежать. Сергей даже хохотнул, настолько его рассмешило видение.

Эпизод 3. Отравление

Прошло несколько дней, и Сергей не смог придумать ничего лучше варианта с крысиным ядом. Тем более, что при каждом посещении уборной разбросанные семечки напоминали ему о плане мести и словно дразнили. Иногда возникал голос, который подтрунивал над нерешительностью парня, доводя до истерик.

Занятия по физкультуре проходили для Сергея мучительно долго и тяжело. Теперь, чтобы не попасть под раздачу, ему приходилось выполнять упражнения под зорким наблюдением Елены Андреевны. В такие минуты Сергей только и думал о том, как он утолит жажду мести. Эти мысли придавали сил, а физические нагрузки распаляли справедливый по мнению парня гнев. Однако виду при Мамонте Сергей старался не подавать и как мог сдерживался от косых взглядов в ее сторону, чтобы та не заметила его обиду.

Соседи по комнате то и дело поглядывали на замкнувшегося в себе Сергея, но с расспросами не приставали. Парень понял, что допустил ошибку, пожаловавшись Андрею на Мамонта, и держал язык за зубами. С одной стороны, если обидчица обделалась бы на глазах у всех, Сергей навряд ли смог бы удержаться и не проболтаться ребятам, что это его заслуга. С другой, следовало помалкивать, иначе до Мамонта могли дойти слухи от ее обожателей.

Парень сидел на унитазе, держась за поручни, и размышлял о плане. В голове все складывалось идеально, без сучка и задоринки. Однако, Сергей в жизни ничем подобным не занимался. Криминальный опыт у него отсутствовал в принципе. Одно дело, прикалываться над сверстниками и отпускать колкости в адрес преподавателей. И совсем другое – отравить человека, пусть и не до летального исхода, а на уровне действия слабительного. С другой стороны, рассуждал Сергей, с чего он вдруг решил, будто Мамонт после этого перестанет его доставать. Ведь наоборот, если узнает, станет еще хуже.

– Как ты помнишь из недавней беседы в своей голове, – ехидно прошептал голос. – Ты ее тем самым унизишь. Не остановишь, но зато преподашь урок.

Сергей вздрогнул. Этот голос знал, о чем он думает. Потом парень усмехнулся и напомнил себе, что озвученный в голове довод – это тоже его мысль. Он списал разговор с самим собой на воображение, которое разыгралось на фоне недавних событий, причинивших ему душевные страдания.

Парень вышел из кабинки, помыл руки, затем повернулся к окну: на полу лежали семечки – главный и единственный ингредиент его коварного замысла. Сергей отмотал туалетную бумагу и аккуратно, стараясь не прикасаться голыми руками к отраве, собрал несколько семян. При этом он лихорадочно озирался на входную дверь, боясь, что его заметят. Завернув добычу в несколько слоев бумаги, Сергей спрятал ее в карман и еще раз тщательно вымыл руки.

***

Этого урока физкультуры Сергей ждал и в то же время надеялся, что его не будет. Шла последняя неделя, когда некоторые занятия по ЛФК проводили на свежем воздухе. На перемене перед уроком парень прохаживался мимо кабинета физкультуры, стараясь не вызывать подозрений. Он выжидал момент, когда Елена Андреевна уйдет в учительский туалет на перекур. Наконец, Мамонт вышла из своей берлоги и направилась в конец коридора. Она заметила Сергея и задала естественный вопрос:

– А ты чего не на улице, Дугин? Занятие на улице сегодня.

Парень замер как вкопанный. Сергею показалось, что физрук догадалась о его намерениях, и теперь он пойман с поличным. Сжав в кармане сверток с семенами, парень затрясся и еле выдавил из себя:

– А, точно… Понял.

С этими словами он развернулся к выходу из здания и побрел, медленно, словно на казнь. Елена Андреевна проводила его недолгим взглядом и пошла в туалет. Сергей остановился у самых дверей в нерешительности – действовать по плану или послать все к чертям и не забивать башку всякой ерундой.

– Оставь все как есть, – прошептал голос. – Пусть издевается над тобой, и пусть ей все сходит с рук. Ты же слаб и труслив.

– Да пошел ты, – процедил сквозь зубы Сергей.

Парень, оглядываясь по сторонам, прошел в зал ЛФК. На столе физрука стоял красный термос. Сергей отвинтил крышку, понюхал – пахло спиртным. «Не заметит», – мелькнуло у него в голове. Парень достал сверток и сыпанул несколько семян. Затем, помедлив немного, досыпал остальные и закрутил крышку обратно. Бумагу Сергей предусмотрительно спрятал в карман.

Никто не видел парня по пути из кабинета во двор «сперната», где проходили занятия. Андрей стоял возле комплекса с турниками и брусьями. Женя Косой и Степа облюбовали шведскую стенку. Сергей решил уйти подальше от центра, где обычно стояла Елена Андреевна. Парень подошел к стенду с мишенями, взял лук и стрелы, которые ребята принесли перед началом урока. Делая вид, будто проверяет тетиву, парень косился в сторону пришедшего Мамонта. В груди у него екнуло, когда он заметил в ее руках красный термос.

Елена Андреевна в этот момент отмечала явку на урок. Дойдя до фамилии Сергея, четвертой в списке, она поискала его глазами и удивилась, заметив в руках парня лук. Физрук прошла весь перечень, и вернулась к нему, ожидая каких-либо действий. Парень понял, что просто так не отделается, вздохнул, вправил стрелу, вскинул лук и прицелился. Скрюченные пальцы крепко держали основание стрелы с натянутой тетивой. Хилые плечи статно распрямились. Круги на мишени стали четче, и Сергей ясно видел ее центр. Выдохнув, он выпустил стрелу. Раздался удивленный возглас – Сергей попал на сантиметр левее жирной черной точки. Стоявший рядом с ним парень, Федя Беззубый невольно восхитился:

– Ни фига себе! Ты же никогда не стрелял.

– Молодец! – воскликнула Елена Андреевна.

Сергей раздраженно посмотрел в ее сторону, ожидая ехидной улыбки, но физрук просто улыбнулась и занялась другими ребятами. Парень смущенно покраснел и отдал лук Феде.

– Сколько тут? – спросил он у одноклассника, показывая на расстояние до мишени.

– Двадцать пять метров, – четко ответил Федя.

– Повезло, – усмехнулся Сергей.

Федя что-то пробормотал, но парень уже его не слушал и исступленно смотрел, как Елена Андреевна открывает термос, наливает из него жидкость в стакан и подносит ко рту. Сергей открыл рот и чуть было не крикнул, чтобы остановить физрука, но все же не решился. Мамонт залпом опрокинула стакан, слегка поморщилась и, выдохнув, закрыла термос. Парень просто стоял и ждал какой-либо реакции, но ничего не происходило. Урок шел в своем размеренном темпе до самого конца.

***

Ночью в своей кровати Сергей долго ворочался и не мог уснуть. Устав от беспорядочного вороха мыслей, он сделал вывод, что алкоголь нейтрализовал отраву, и физруку ничего не будет. По крайней мере, он не слышал, чтобы Мамонт при всех обделалась. В общем, насколько ему было известно, за день никакого конфуза с физруком не случилось. Парень решил просто забыть эту историю и стараться на будущее не вступать с Мамонтом в перепалку. Сегодняшняя похвала его сильно удивила, и он понял, что вынес поспешные и однозначные суждения насчет физрука. На этой позитивной ноте Сергей и заснул.

– Дугин, – позвал его в темноте знакомый голос.

Сергей удивился, узнав в нем голос Елены Андреевны. Что она забыла посреди ночи в его комнате? Лежа в кровати, парень повернулся. Над ним нависла туша Мамонта с бледным лицом и вытаращенными глазами. Сергей обомлел от ужала и не мог издать ни звука.

– Дугин, – позвала она снова. – Зачем ты меня отравил?

– Я не…, – заикаясь, начал Сергей и натянул на себя одеяло, желая спрятаться от огромной женщины, стоявшей над ним. – Я ничего не сделал…

– Я что, по-твоему, крыса? – с издевкой спросила физрук. – Я – же Мамонт, забыл?

Сергей растерянно моргал и тупо смотрел на Елену Андреевну. Ее растянутый в демонической улыбке рот обнажил крупные зубы. Хищный оскал напугал парня до дрожи. Сергей трясся и стучал зубами от страха, не в силах сказать хоть слово в свою защиту. Он перестал понимать и осознавать происходящее. Парень лишь безмолвно наблюдал за творящимся безумием в своей комнате. В отчаянии и надежде он бросил взгляд на кровати соседей, но они пустовали. Сергей тихонько захныкал, издавая скулящее завывание, словно провинившийся пес.

– Я не хотел, – промямлил он.

Физрук перестала улыбаться и округлила рот и глаза, словно испугалась чего-то сама. Сергей вопросительно на нее уставился и только решил спросить, что случилось, как тот же миг Елену Андреевну стошнило кровавой массой прямо на него. Обильная смрадная струя обрушилась на парня, и он начал задыхаться от попавшей в рот жижи. Кашляя и отхаркиваясь, Сергей вытирал лицо, но тщетно. Он ничего не мог разглядеть.

– Сергей, блин, сколько раз тебе говорить! – разбудил его голос Андрея. – Спи на боку!

***

Утром во время завтрака Сергей узнал, что Елена Андреевна не пришла в «спернат». Ночью ей стало плохо, и она вызвала скорую. Парня била мелкая дрожь, перед глазами стоял ночной кошмар. Он боялся, что выдаст себя на глазах других ребят. Но никто не обращал на него внимания, кроме Андрея, задумчиво потиравшего лоб. Сергей чертыхнулся про себя и подумал, что сосед скорее всего услышал его бормотание во сне. Покрывшись холодным потом, парень сидел за столом и силился проглотить застрявшую комом в горле овсянку.

После уроков разнесся слух о смерти физрука. Последствия пищевого отравления. Промывание желудка не помогло, прооперировать медики ее не успели. Сергей сидел в своей комнате и дрожал от страха, жалости к себе и раздирающего чувства раскаяния. Он проклинал себя за глупую идею и боялся, что его посадят в тюрьму.

Когда в комнату вошел Андрей, Сергей сделал вид, будто спит, и незаметно вытер слезы. Сосед молча уселся на свою кровать, и парень чувствовал на себе его взгляд.

– Серый? – тихо позвал он.

Парень понимал, что прикинуться спящим или глухим не выйдет и так же тихо отозвался.

– Ты в курсе, да? – просто спросил Андрей.

Сергей кивнул. Он знал, что физрук нравилась Андрею, помогала ему и поддерживала, заметив в нем потенциал. Елена Андреевна прочила юношу в спортсмены по паралимпийским видам спорта, веря в его будущее, в его карьеру. И, если Сергей сокрушался по своему будущему и жалел себя, то Андрей искренне горевал по утрате своей любимицы.

– Ты же ничего такого не сделал? – прошептал Андрей.

Сергей повернулся к нему. В голосе соседа сквозила слабая надежда на то, что он – не окончательный мерзавец, решивший свести счеты с задевшим его гордыню преподавателем. Парень отрицательно покачал головой, не в силах произнести ни слова.

Андрей кивнул и уставился в пол. Сам вопрос явно намекал о догадках соседа насчет причастности Сергея к инциденту. И здесь парню оставалось надеяться на молчание Андрея, его нежелание сообщить о своих подозрениях куратору, директору или полиции. Сергей полагал, что Андрей – единственный, кто может догадаться. И он ошибался.

***

На следующий день утром в «спернат» прибыл участковый, Евгений Петрович. Во дворе стоял УАЗ «Козел» с двумя ППСниками. Они как раз дежурили у единственного входа в здание. На допрос в кабинет математики вызывали ожидавший в коридоре класс Сергея, по одному. Когда пришла очередь Андрея, Сергей судорожно сглотнул комок в горле. Ребята встретились взглядами и ничего не сказали друг другу. В классе вместе с участковым присутствовали директор Татьяна Сергеевна и куратор Наталья Васильевна. Стоя в коридоре, Сергей слышал, как покрикивала на того или иного мальчишку суровая и пожилая директриса. За созвучие с именем и характер ей дали прозвище «Танк». В такие моменты участковый даже невольно заступался за парнишку, но Татьяна Сергеевна назидательно поучала мужчину быть с ними построже, иначе «на голову сядут».

Сергей предполагал, что его вызовут по списку, четвертым. Но он все стоял и смотрел, как один за другим в класс заходят испуганные ребята, а выходят измотанные и будто постаревшие. Когда вышел Андрей, парень заглянул ему в глаза, но сосед ушел, потупив взор. Сергею стало нехорошо, он оперся о стену, чтобы не упасть. Давление подскочило, и сердце набатом отбивало в груди бешеный ритм, приближая его допрос.

Парень зашел в кабинет самым последним. Участковый, директор и куратор вместе сидели за учительским столом. Евгений Петрович, расположившийся между дам, жестом указал ему на парту перед ними. Сергей обреченно побрел к месту, будто на эшафот. Танк сурово отчитала его за то, что он не поздоровался со старшими. Парень испуганно буркнул «здрасьте». Пристальный взгляд участкового, сердитое выражение лица директрисы и презрительная гримаса куратора не оставляли никаких сомнений – они в курсе. Неприятный холодок пробежал по спине Сергея. Загнанным зверем он сидел перед охотниками и смиренно ожидал своей участи.

Формальные вопросы только подтверждали осведомленность полиции и руководства интерната в причастности Сергея к смерти физрука. Когда участковый достал из пакета и поставил на стол красный термос, парень схватился за голову и заплакал. Обвинению не требовалось его признание, они уже все знали. Отпираться было бессмысленно.

Сотрудники патрульно-постовой службы проводили Сергея до его комнаты. Ему дали пять минут на сборы. Удрученный Андрей смотрел в пол, зареванные Ванька с Колей помогали потерянному Сергею собрать вещи. Мальчишки пихали в клетчатую сумку свои собственные сухари и конфеты.

– Тебя Чуб сдал Танку, – еле слышно прошептал Ванька на ухо Сергею, когда застегивал сумку.

Парень встретился глазами с мальчишкой, и тот молча кивнул. Сергей непонимающе посмотрел на Андрея, и сосед впервые после допроса глянул в ответ. В его взгляде читалось сожаление, но никак не предательство. Сергей почувствовал себя ничтожеством из-за пустых подозрений в адрес соседа.

– Я когда зашел туда, – сказал Андрей. – Они мне показали термос Елены Андреевны и сами все рассказали. Сказать, что я охренел, ничего не сказать.

– А как Чуб то узнал? – ошарашенно спросил Сергей у Ваньки.

– Тебя Степа с Женей Косым видели, когда ты в зал ЛФК заходил, – пояснил мальчик. – Потом уже, когда все узнали об отравлении Ма… Елены Андреевны, они сидели у колясочников в сто первой и там рассказали, как ты туда зашел и вышел перед уроком. Чубу, видимо, доложили колясочники.

Сергей вспомнил, как Степан с Женей Косым стояли у шведской стенки и шушукались, глядя на него. Тогда он не придал этому значения, предположив, что они вспомнили курьез на ипподроме. Парень понурил голову, проглотил слезы в горле и протянул руку Андрею. Тот встал и с серьезным и сочувствующим видом пожал ее. Потом Сергей приобнял Ваньку, после него Колю и произнес:

– Спасибо, ребят. Не поминайте лихом.

Парень вместе с ППСниками вышел из комнаты и прошел до самого выхода мимо столпившихся в коридоре ребят. Все они громко перешептывались, тыча в него пальцем. Директриса на улице что-то там говорила о позоре, который он навлек на «спернат», но Сергей не слышал ее слов. Он молча сел в «Козел» и покинул стены спецучреждения.

Эпизод 4. Неволя

Сергея из участка, где он провел ночь, привезли в СИЗО. Ему выдали робу и постельное, а «ништяки» из сумки забрали при обыске. Затем проводили в камеру. На следующий день его вызвал на допрос следователь и заставил написать письменное показание. Но при виде медленно и коряво пишущего обычной ручкой парня седой полноватый мужчина потерял терпение и отправил его обратно в камеру. Когда его вызвали второй раз, заявление уже было составлено, якобы со слов парня, и Сергею оставалось его лишь подписать. Исходя из написанного, парень осознанно отравил человека, что повлекло за собой его смерть. Плач и раскаяние Сергея не помогли разжалобить хмурого дядьку, следователь даже бровью не повел, а только прикрикнул, чтобы тот подписал и убрался в камеру.

Сергей ждал суда и одновременно боялся, что этот день наступит. Своему защитнику, Сергею Петровичу, уверенно говорившему и выглядевшему мужчине средних лет, парень долго и слезливо оправдывался, что не хотел никого убивать и не знал, что там, в термосе, был алкоголь. Защитник не очень внимательно слушал, равнодушно кивая головой в такт рассказчику, а затем заверил, что выйдут на «условку», получив сто одиннадцатую – по неосторожности. Но Сергея не покидало чувство тревоги, словно от него что-то скрывают. Перспектива попасть в воспитательную колонию парня совсем не радовала. Он не мог спать из-за раздумий о содеянном и мыслей, что попадет в тюрьму к настоящим преступникам. Его будут бить, унижать, скорее всего опустят. Однако, в душе теплилась надежда на смягчение. Ведь он – несовершеннолетний, к тому же еще болен ДЦП, ему никак нельзя в колонию с таким здоровьем. Нужен массаж, ЛФК и так далее. А в тюрьме всего этого нет.

Здесь, в СИЗО парня посадили в одиночку. С остальными ребятами он пересекался в столовой и на общем дворе во время прогулок. Много было таких же напуганных мальчишек, не понимающих, как они сюда попали. Те, кто загремел второй раз, отличались наглым и самоуверенным поведением, но и в то же время потухшим взглядом. Видимо, они осознавали, что им светит «строгач», а «условки» точно ждать не стоит.

Сергей, когда его только привезли в ЦВСНП (центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей), пытался косить под инвалида. Но его быстро раскусили и «вежливо» объяснили, что обманывать нехорошо. От подзатыльников у парня два дня болела голова. Однажды случился панический приступ в душе, этому поспособствовали судороги от холодной воды. Врач в медпункте вколол лошадиную дозу успокоительного, и в ту ночь Сергей спал как убитый. В целом парень быстро сообразил, что, если вести себя тихо и соблюдать правила, никто тебя не тронет. Возиться с малолетками никому не хотелось. И вскоре Сергей перестал плакать, стараясь не думать о вердикте судьи. Да и внутренний голос неустанно нашептывал, что все обойдется.

***

Спустя два месяца пребывания в СИЗО назначили суд по делу Сергея. Решили провести закрытое слушание с присяжными – мэр не хотел огласки. Когда судья, полноватая женщина предпенсионного возраста, обратилась к Сергею, у парня начался приступ. Он задыхался и кашлял, в горле клокотало, Сергей не мог выдавить из себя и слова. Ему разрешили присесть. Присяжные занервничали, кто-то вслух восклицал, можно ли с таким здоровьем в колонию. Защитник налил ему стакан воды. Сергей отдышался, успокоился и отпил немного, держа стакан трясущимися руками. Ему разрешили дать показания с места. Парень как можно жалобнее рассказал, что натворил, стараясь избегать таких слов, как «отрава» и «яд». Также он, глядя на присяжных, добавил:

– Я конечно же не знал, что в термосе алкоголь.

– Действительно, медицинское заключение тебе и твоему защитнику не показывали до вашего допроса следователем, Сергеем Петровичем, – ехидно заметил прокурор, мужчина с зализанными назад волосами. – Почему ты постоянно утверждаешь, что не знал про алкоголь? В термос обычно чай наливают или кофе.

Сергею стало нехорошо. Зал поплыл перед глазами. Он не слышал и не видел присутствующих. К горлу подкатывала тошнота. Парень понял, что сам себя сдал присяжным, сделав себе еще хуже. От холодного липкого пота по телу пробежали мурашки. Защитник что-то говорил прокурору, но Сергей не понимал ни слова. От давления в ушах шумела кровь.

Судья в итоге зачитала приговор по сто пятой статье, части первой, дав Сергею три года воспитательной колонии и два года взрослой. Парень упал в обморок и очнулся уже в медпункте под капельницей. Лежа на кушетке и разглядывая обшарпанный потолок, он еще не осознавал в полной мере, что его ждет.

– Крысиным ядом ты отравил питье Мамонта и свою жизнь, – прошептал внутренний голос.

– Это была твоя идея, придурок! – злобно процедил сквозь зубы Сергей.

– Тебе от этого легче? – саркастично спросил внутренний голос.

Сергей засмеялся. Заливистый смех перерос в гомерический хохот. Горло, не выдержав такой нагрузки, запершило, и парень начал выплевывать смешки сквозь кашель, не в силах остановиться. Врач, забежавший к нему в палату, осмотрел Сергея и, недолго думая, вколол ему дозу успокоительного.

***

Сергея привезли в воспитательную колонию, где содержались малолетние преступники, севшие за тяжкие преступления. Большинство ребят – от шестнадцати до восемнадцати лет. Далее их отправляли в общую колонию отбывать срок. По УДО выходили крайне редко. За счет активистов – старших по отрядам – администрация держала порядок в колонии. Опасения Сергея в том, что здесь одни блатные, которые вертят четки и пьют чефир, не оправдались. Все оказалось гораздо хуже. Строжайшую дисциплину соблюдали все заключенные независимо от их возраста, статьи, положения в хате. Более того, активисты, то есть смотрящие за порядком в комнате, следили за всеми и по любому поводу могли всыпать провинившемуся зэку по первое число.

Дневной распорядок, кроме приема пищи и прогулки, включал в себя школьные занятия до девятого класса у младших и ПТУ у старших, а также труд в деревообрабатывающем цеху. Несмотря на возраст Сергея, его определили в восьмой класс, так как уровень образования не соответствовал его пятнадцати годам. На работе парня поставили подающим брус на конвейер, не обратив внимание на его недуг. Скидку на ДЦП вообще никто не делал – ни сотрудники колонии, ни соседи по хате. Первые две недели Сергея не трогали, давая освоиться. Приставленный к нему парень по имени Стасик и по прозвищу Штык – худощавый высокий юноша шестнадцати лет показывал и рассказывал новичку что и где, объяснял правила и положения в колонии. Сергей быстро осознал, что, если соблюдать установленный порядок, то в принципе жить можно. Да, массаж здесь никто не делал, да и работа оказалась нелегкой. Но в остальном жизнь в воспитательной колонии мало чем отличалась от «сперната».

За скрюченные пальцы Сергей получил прозвище «Корявый». К нему так стали обращаться все без исключения, про имя словно забыли. Он пытался поначалу поправлять ребят, но понял, что без толку.

Без ЛФК и массажа у Сергея болело все тело. От работы ныли суставы, горели мышцы, к вечеру часто кружилась голова с тошнотворными позывами. Жалобами в медпункт парень выбил себе аспирин, временно облегчавший недомогание. Отлынивать от подачи бруса не получалось. Если Сергей не успевал вовремя поставить доску на конвейер, то ждала вся лента, работа у всех стопорилась. Сколько он ни просился перейти на другой участок, бригадир всегда отказывал.

***

Обучение давалось Сергею еще тяжелее. Преподаватели и активисты не жалели парня. Из-за скрюченных пальцев он не успевал писать с доски примеры и упражнения. За почерк парню тоже влетало. После занятий в хате Сергей брал тетради у одноклассников и дописывал классные работы, а потом еще делал домашние задания. Почти все свободное время уходило на уроки. Весь отряд учился на «хорошо» и «отлично», и ребята без энтузиазма, но с чувством долга помогали Сергею с «домашкой».

Парень по негласным правилам отвечал услугой на услугу, убирался за них в хате и в таком духе. Понятия «стремно» в отряде не было. Драить очко могли поставить любого провинившегося или недавно пришедшего зэка. И Сергей носа от такой работы не воротил, иначе за несделанные уроки по головке не гладили. Был случай, когда сильно накосячившего парня спустили в тумбе со второго этажа. Он неделю пролежал на больничной койке. Поэтому Сергей не огрызался, ни с кем не конфликтовал, старался не встревать. Он рассчитывал выйти после «малолетки», надеясь, что во взрослую колонию его не отправят.

В целом, его отряд представлял собой дружный коллектив, где активист, Миша Сиплый, здоровенный семнадцатилетний парень, не беспределил и считался строгим и справедливым старостой. На Сергея активисту иногда достаточно было косо глянуть, и парень тут же старался исправить ошибку. Но в силу ограниченных возможностей Сергей все равно не поспевал ни в учебе, ни на работе. Миша Сиплый неоднократно просил начальство дать поблажку или перекинуть Сергея в другой отряд, однако, получал отказ. Судя по всему, из-за случая в «спернате» администрация колонии решила устроить парню ад, обеспечив ему равные условия обучения и труда. Жаловаться было некому. Замечая старания Сергея, Миша Сиплый его не бил, лишь косился, да покрикивал изредка. «Подсрачник» Сергей получил от активиста один единственный раз, но запомнил надолго. Таким ударом можно было бы забить мяч в ворота с середины настоящего футбольного поля.

Незаметно пролетела осень, и началась бесснежная морозная зима.

***

Сергей научился более-менее сносно писать и успевал за одноклассниками списывать с доски. Благодаря приобретенным знаниям он мог самостоятельно решать несложные задачи. Натренированная память позволяла быстрее учить и запоминать параграфы. Появился интерес к истории и биологии.

На работе парня перевели на станок для обработки торцов черенков. Физическая нагрузка повлияла на суставы и мышцы Сергея, теперь он без особого труда обращался с легкими черенками после тяжелого бруса.

В коллективе его не обижали, сам он тоже никого не задирал. Вспоминая, как он плохо общался с соседями и одноклассниками в «спернате», Сергею становилось стыдно. Особенно тяжело приходилось бессонными ночами, когда перед глазами маячил красный термос, а в ушах стоял голос Мамонта, упрекавший его за содеянное. Парень наряду с сожалением чувствовал и досаду, ведь он мог избежать тюрьмы. Иногда он корил себя часами напролет за то, что пошел на поводу собственной гордыни. Внутренний голос молчал с тех пор, как Сергея привезли в колонию. Бормотание в голове и даже вслух не вызывало тот самый внутренний голос. Сергей думал, что это к лучшему.

В «спернате» Сергей не задумывался о своем будущем. Здесь же не проходило недели, чтобы парень не мечтал о том, как выйдет на свободу, устроится на работу.

Ребята в хате часто говорили о девушках, некоторые доставали телефоны и с кем-то общались. Кого-то из парней там на воле ждали подруги. Сергей, никогда раньше не проявлявший интерес к противоположному полу, слушал истории соседей и представлял себе этих девушек, красивых и грациозных, желающих заниматься с тобой любовью.

Огромной удачей было всем отрядом в выходной попасть на просмотр телевизора, когда шел фильм, типа боевика, где мимолетом шла постельная сцена. Ребята жадно глядели, как совокупляется экранная пара. У Сергея в такие моменты эрекция достигала пика, и он смущенно поправлял штаны. Какие-то парни в хате после таких фильмов ходили к «обиженкам», другие уединялись в углу и довольствовались своей рукой. Сергей из-за неумения и стеснения не мог мастурбировать, досадуя на скрюченные пальцы и тридцать человек в помещении. С другой стороны, он мысленно радовался тому, что не попал в «обиженки». Хоть здесь его ДЦП помогло, и парни брезговали.

Эпизод 5. Смерть

Свет фонарей пробивался в хату через решетчатое окно. Ветер протяжно выл, забрасывая стекла мокрым снегом. Сергей, как это часто бывало, тяжело дышал, и воздух шумно, с хрипом вырывался из его груди. В такие моменты сосед по койке толкал парня в плечо. Иногда это помогало, а иногда Сергея сбрасывали на пол. В подобных случаях парень искренне радовался тому, что спит на нижнем ярусе.

В эту ночь Сергею снился жуткий кошмар, и парень стонал в голос. Толчки соседа на могли его унять, и тогда Сергея пнули в спину с такой силой, что он слетел на пол и ударился о стену лбом. Спросонья парень подскочил и накрыл трехэтажным матом своего обидчика. Им оказался тринадцатилетний Леха Свист, крепкий и высокий для своего возраста парнишка. Он вылез из шконаря и навис над Сергеем. Леха Свист на воле ходил на секцию бокса. Но Сергея с его ДЦП мог побить и вполне обычный мальчик младше него. Леха Свист церемониться не стал и незаметно ткнул левым апперкотом в печень. Сергей охнул и сложился пополам, извиваясь и корчась на полу в судорогах.

– Мало того, что стонешь как шлюха, – процедил Леха Свист. – Так еще и матом орешь. Пацанов разбудишь, устроят тебе.

Несмотря на боль в животе и спазмы, Сергей понимал, что Леха Свист его пожалел. Он мог ударить гораздо сильнее, если бы действительно разозлился, или просто сказать Мише Сиплому утром.

– Ну и чему ты радуешься? – язвительно спросил внутренний голос. – Тряпка.

– Да пошел ты, – еле слышно прошептал Сергей, приходя в себя.

– Ты труслив и слаб, – продолжал внутренний голос. – Может, тебе пойти в «обиженки»?

– Заткнись! – выдохнул парень, поднимаясь с пола. – Без тебя гораздо лучше.

Сергей забрался на свою койку, держась за ноющий бок. К горлу подступила тошнота, не давая уснуть. Парень закрыл глаза и, морщась, потрогал шишку на лбу. Под плотно сомкнутыми веками зияли радужные круги. Через какое-то время Сергей начал проваливаться в дрему. Прерванный сон продолжился.

Он стоял посреди выжженной пустоши не в силах определить время суток – бездонное небо мерцало звездами на фоне гаснущего в закате солнца. Реалистичность не отпускала Сергея: он чувствовал прикосновение воздуха, пепельно-красный песок под ногами и слышал давящую тишину.

Вдали перед собой Сергей заметил серую точку, постепенно приближающуюся к нему. Присмотревшись, парень различил длинное мускулистое туловище на четырех крепких ногах и… с четырьмя руками! В каждой по копью, как ему показалось. Крупная голова оскалила зубы, правая верхняя рука чудища поднялась, целясь в Сергея. Парень оглянулся вокруг себя в поисках чего-либо, но рядом не было ни укрытия, ни оружия. Тогда Сергей развернулся и побежал, сначала неуверенно, оглядываясь. Вдруг со свистом мимо него пролетело толстое копье, вонзившись в нескольких десятках метров. Парень охнул и приспустил что есть силы.

Он добежал до копья и дернул его из земли, но тщетно. Орудие наполовину вошло в песчаный грунт. Тогда Сергей навалился на древко и сломал его у самой земли в тот момент, когда в сантиметре от лица просвистело еще одно копье. Парень вскрикнул и обернулся к четырехногому четырехрукому чудищу – оно неумолимо приближалось к нему. Между ними оставалось меньше ста метров. Существо ловко перебросило оба копья из нижних рук в верхние и, прицелившись, метнуло разом в Сергея. Парень инстинктивно упал на землю и, скорее всего благодаря этому, остался жив. Копья с жутким свистом пролетели над ним.

Сергей поднял голову и увидел, как чудище скачет прямо на него. «Оно меня растопчет!» – с ужасом промелькнуло в его мыслях, и парень резко подскочил на месте. Существо было неимоверных размеров, оно легко бы достало головой до крыши двухэтажного дома, а Сергей, не наклоняясь, смог бы пройти под ним. Эта мысль немного воодушевила парня, и он приготовился нырнуть под чудищем в нужный момент.

– Корявый, я тебе сопелку разобью! – злобно прошипел Леха Свист. – Что же ты никак не уймешься, а?

Сергей закряхтел и перевернулся на бок, думая о том, что Леха Свист спас его от неминуемой смерти, пусть и во сне.

***

Сергей проснулся в очень скверном настроении. Внутренний голос не утихал, а голова разрывалась от пульсирующей в висках крови. Парень едва сдерживался, чтобы не рявкать на соседей по хате, осознавая последствия. Леха Свист злобно поглядывал на Сергея, судя по всему, из-за того, что тот не дал ему выспаться.

В течение дня парень как-то ухитрился ни с кем не повздорить, лишь тихонько переругивался со своим внутренним голосом, который никак не хотел замолкать. Сергей понял, что это как-то связано с головной болью. Аспирин почти не помогал, и парень нетерпеливо ждал время отбоя.

Гул станка на работе сводил Сергея с ума. Он то закрывал ладонью ухо, то прижимал его плечом, только бы унять шум в голове. Кто-то хлопнул его по плечу. Парень резко обернулся с черенком в руках и нечаянно заехал Мише Сиплому в пах. Парень удивленно охнул и согнулся пополам. Сергей выключил свой станок, бросил черенок и принялся бормотать извинения. Миша Сиплый отдышался, хмуро посмотрел на Сергея и на остальных ребят, которые тут же перестали улыбаться и вернулись к своей работе.

– Тебя начальник вызывает, – просипел Миша Сиплый, указав большим пальцем к выходу.

– Бригадир? – недоверчиво переспросил Сергей.

– Начальник колонии, Пал Петрович, – уточнил Миша Сиплый и ушел к своему станку, потирая промежность.

Сергей подошел к бригадиру, чтобы отпроситься, но тот махнул рукой на дверь, не отрываясь от чертежей на столе. Парень вышел из цеха и направился в небольшое двухэтажное здание, располагавшееся в дальнем углу территории воспитательной колонии. Под ногами чавкала грязь вперемешку с мокрым снегом. Сергей стряхивал с себя опилки и древесную пыль, вдыхая свежий воздух и откашливаясь. Ежась от пронизывающего ветра, парень добрался до здания, у которого стоял охранник. Молодой мужчина спросил его номер и без проблем открыл входную дверь, подсказав направление. Сергей зашел внутрь, неуверенно прошел по коридору и постучался во вторую дверь справа с табличкой «начальник воспитательной колонии Осипов Павел Петрович».

– Войдите, – негромко отозвались за дверью.

Парень робко приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Павел Петрович внимательно взглянул на него и кивнул, приглашая войти.

– Как тебе здесь, Дугин? – спросил начальник колонии, закрывая папку на своем столе.

– Ничего вроде, – пожал плечами Сергей. – Попривык.

– Плохо, что «ничего вроде», – покачал головой начальник. – Разве ты не раскаиваешься в содеянном? Ты убил человека, помнишь?

Сергей потупил взгляд и кивнул. Головная боль усилилась, перед глазами заплясали круги, к горлу предательски подступила тошнота. Парень, так и оставшийся стоять в дверях, оперся о косяк, чтобы не упасть.

– Ты проходи, садись, – по-дружески позвал парня Павел Петрович. – В ногах правды нет.

Сергей кое-как дошел до стула и сел.

– Тебе нехорошо? – удивленно заметил начальник. – Может, воды?

Сергей покачал головой, борясь с головокружением. Он подпер локти коленями и опустил чугунную голову на ладони, спрятав в них лицо.

– Я знаю обстоятельства и подробности твоего дела, Дугин. Это вышло по неосторожности. Тебе с твоим недугом приходится здесь непросто, – голос начальника слышался издалека, через какие-то помехи сломанного радиоприемника. – Учитывая твое здоровье и хорошее поведение за эти несколько месяцев, руководство колонии подало ходатайство на твой перевод в другое воспитательное учреждение. Так что ждем ответа. Ты рад это слышать, Дугин?

Сергей кивнул головой, по-прежнему держа ее руками. Боль немного ушла, и парень выпрямился на стуле. Он почувствовал слезы на щеках и быстро вытер их рукавом.

– Спасибо, Пал Петрович, – проговорил Сергей. – Я стараюсь.

– Это никак не умаляет того, что ты сделал, Дугин, – начальник строго посмотрел на парня. – Тебе с этим жить. Наша задача перевоспитать человека, чтобы подобное он впредь не совершил. Ясно?

Сергей кивнул, поерзав на стуле. Павел Петрович удовлетворительно откинулся на спинке стула и махнул парню рукой на дверь. Сергей едва ли не поклонился, кивая головой, и торопливо вышел из кабинета начальника.

Настроение парня улучшилось, головная боль отступила, он радостный вернулся на работу и успел выполнить норму. Ребята смотрели на него и шушукались за спиной, но Сергей их не замечал. Он предвкушал перевод в другую колонию с мягкими условиями содержания и ходил окрыленный весь остаток вечера.

После ужина отряд отвели в душевую. Сергей, как обычно, задерживался, балдея под теплой водой. Он не заметил, как еще один парень остался в раздевалке, чтобы подкараулить его. Сергей, мурлыча под нос песенку, направился к вешалкам, вытираясь полотенцем. Одеваясь, Сергей услышал шорох и обернулся, но никого не увидел. Сославшись на игру воображения, парень продолжил натягивать свитер через голову.

Сергей едва услышал взмах позади себя и почувствовал, как ему раскроили череп, удар откликнулся глухим звоном в ушах. Упав на колени, парень лишь ощутил теплые струйки крови на шее и потерял сознание.

***

Сергей приоткрыл глаза и увидел несущиеся мимо него стены коридора. Мерцающие на потолке лампочки словно отсчитывали пройденное расстояние. Он не сразу догадался, что его в полулежащем состоянии несут несколько ребят.

Тихо стонущего от боли Сергея притащили в больничку. Врач, седой мужчина в очках, осмотрел его, посветил фонариком в глаза и развел руками, мол, нужно в стационар, здесь он не доживет и до утра. Пробитая голова, однозначно сотрясение, парню грозила кома.

Врач промыл рану, намотал «чепец» на голову больного и дал обезболивающее. Из услышанного Сергей понял, что его повезут в настоящую больницу на операцию, будут вынимать осколки черепа, чтобы те не проткнули мозг. В случае успеха он выживет.

Позже к нему зашел начальник колонии. Сергей не мог вспомнить его имя. Он и свое вспомнил с трудом, любое обращение к памяти отзывалось трескучей болью в голове. И парень старался не напрягаться лишний раз. На вопросы начальника «что случилось», «кто ударил» и так далее Сергей лишь беззвучно бормотал и тихонько выл. Парень действительно не знал, что случилось.

Когда начальник вышел из комнаты, к Сергею подошли Леха Свист и Стасик Штык.

– Корявый, тебя зачем к себе начальник вызывал? – озадаченно спросил Стасик Штык.

– Перевод, – еле-еле прошептал Сергей. – Хорошее поведение.

– Тут слух прошел, что ты стукачом заделался. Видимо, решили погладить тебя по головке, – догадливо произнес Леха Свист. – Предупреждение сделали.

– Офигенное предупреждение! – воскликнул Стасик Штык. – Башку проломили.

– Да, перебор, – согласился Леха Свист. – Ну, ничего, сейчас «таблетка» приедет, и отвезут в нормальную больничку. Держись, Корявый.

– Да, давай, братан, – Стасик Штык пожал Сергею руку. – Крепись.

В комнату вошел врач, и ребята покинули больного. Сергей смотрел в потолок, не понимая, за что на этот раз ему прилетело. Учился, работал, никого не трогал, ни на кого не стучал, и тут – на тебе по кумполу! Сергей лежал на койке, тихонько скулил и досадовал на свою судьбу. Он пока не знал, что худшее ждало впереди.

***

Когда Сергея привезли в больницу, он еще спал. Проснулся парень уже в палате, под капельницей. Сергею назначили МРТ. Парень никогда не видел подобного аппарата. Его переложили с кушетки на платформу, которая заводилась в гудящий цилиндр. Сергею надели на голову специальный шлем с бесчисленным множеством проводов и попросили по возможности держать глаза открытыми. Время, проведенное внутри, ему показалось вечностью. Вспышки света и нарастающий гул пугали Сергея. Он негромко выл, дожидаясь окончания процедуры.

Сергею назначили операцию после обеда. Есть и пить не давали. К головной боли добавились голод и жажда. За парнем две медсестры, крепкие полноватые женщины, прикатили кушетку и без особых усилий бережно переложили парня. В операционной Сергей жмурился от яркого света. Он почти не почувствовал укол от наркоза. Ему предложили считать до ста, но, услышав его бессвязное бормотание, нарколог засек время на своих наручных часах.

Сергей вновь оказался в выжженной пустоши. Рядом лежало поверженное четырехногое четырехрукое чудище, из брюха которого торчал обломок копья. Парень стоял над ним, обрызганный черной кровью. Затем он услышал протяжный звук медных труб позади себя и обернулся. На него шло войско закованных в броню солдат времен средневековья. Пехота приближалась, слаженно чеканя шаг по пепельно-серому песку. Бесчисленное множество солдат простиралось до самого горизонта, вздымая пыль под своими ногами. Без всякого страха Сергей подошел к воткнутому в землю копью и с легкостью выдернул его из земли. Шестиметровое древко толщиной с человеческую руку грозно блеснуло металлическим острием, направленным в сторону врагов. Сергей поудобнее перехватил орудие и пошел навстречу несметному войску.

Проснулся Сергей в своей палате с плотно перебинтованной головой. Врач зашел к нему в палату, осмотрел, покачал головой и начал что-то рассказывать про то, что операция прошла успешно, но в голове лопнул какой-то важный сосуд. За что этот сосуд отвечает, Сергей так и не понял, но догадался по тону врача, что его жизнь под угрозой. Доктор покинул его палату, и парень остался лежать прикованным к больничной койке, не в силах пошевелить рукой или ногой.

***

Смерть витала над Сергеем. Ему периодически кололи успокоительное. Он просил снотворное, но врачи опасались, что парень не выйдет из комы, если уснет. По лицам медсестер, подходившим к нему в течение дня, Сергей понимал, что ему осталось недолго. Слезы текли по его щекам.

Сергей вспоминал события своей недолгой жизни и сожалел о том, что оказался в колонии, после которой отправился сюда, умирать на больничной койке. Он корил себя, своих никчемных родителей, которые произвели его на свет, жалкого и больного, затем бросили. Он размышлял о том, что даже если бы не попал в колонию, ему ничего не светило бы после «сперната»: ни нормальной работы, ни семьи. Сергей думал о том, что изначально был обречен влачить свое жалкое существование на земле.

– Бедный, несчастный! – злорадно прошептал внутренний голос. – Ну ничего, почти отмучался. Уже совсем скоро.

– Да пошел ты, – прошипел Сергей, напрягая все силы, чтобы выкинуть его из своей головы.

– Ты сам виноват во всем, что с тобой случилось.

– Я не просился на этот свет. Если я в чем и виноват, так в том, что послушал тебя и траванул Ма… Елен Андревну. В остальном…

– Разве у тебя нет своей головы на плечах?

– Так свали на хрен, придурок! – от напряжения у Сергея поднялось давление, перед глазами поплыли круги. – Прочь из моей головы.

Несмотря на боль, Сергею все же удалось уснуть. Ему снилась битва с бесчисленной армией солдат, облаченных в латы. Они жалили его копьями, рассекали клинками, но Сергей продолжал сражаться за свою жизнь. Противники окружили парня со всех сторон и нападали со спины. Сергей яростно и отчаянно бился с превосходящим числом врага. Он не видел их лиц за масками, не слышал их голосов и криков, лишь непонятный отдаленный гул какого-то механизма, да звук собственного копья, ударяющегося по их латам. Когда Сергей выдохся и опустил орудие, несколько мечей разом пронзили его и подняли над толпой. Парень почувствовал жгучую боль в животе и испустил дух.