Отрывок из книги
В тот памятный год о коронавирусе ещё только начинали говорить, а со мной уже случилось всё самое худшее, что бывает в жизни. Я потерял самого близкого мне человека. Вылечить жену от онкологического заболевания так и не удалось. И даже месяцы спустя скорбь не переставала скручивать меня в узел. Бороться с собой я и не пытался. Хотя зачем-то заставлял себя беречь силы, словно боялся, что меня не хватит на остальное, ещё только предстоявшее. А предстояло нести свой крест до конца.
В московской квартире всё напоминало о вчерашней жизни. Оставаться здесь было выше моих сил. Пришлось подумать о том, как жить дальше. Годы назад, до брака, я успел пожить во Франции, и от прошлой жизни в Париже у меня оставалась крохотная двухкомнатная квартира, приобретенная в кредит или, как теперь говорят, по ипотеке, совсем обычной, без льгот, и мне предстояло рассчитываться за неё ещё не один год. Мы с женой и её детьми от первого брака приезжали сюда в отпускное время, двух светлых комнат с видом на крыши нам вполне хватало на пару недель. Теперь же квартиру лучше было продать, чтобы не тянуть на себе долги и не думать без конца о прошлом. Сюда я и приехал из Москвы, причём на своём московском джипе, повидавшем уже и не такое; оставить машину всё равно было негде. На этом допотопно-чёрном, рычащем чудище я беспардонно разъезжал по Парижу, да ещё и с российскими номерами.
.....
И я вдруг посмотрел на себя другими глазами. Несмотря на все мои горести, на «холод жизни», с которым я упрямо не хотел смириться, я показался себе здоровым, благополучным – вполне себе. Вот уж действительно не поспоришь: всё познаётся в сравнении. Французская пара, сидевшая передо мною, умудрилась полжизни прожить в Италии, ни в чём, конечно же, не нуждалась, но успела пресытиться всем на свете. Какое количество людей могло бы им позавидовать. А ведь именно такие люди, как эта пара передо мною, обычно и несли на себе печать усталости, изношенности. Нередко видишь подобное во Франции, я замечал это и раньше. К этому и приводит чаще всего размеренная, однообразная жизнь, – понимать это я тоже уже научился. Но как всё же странно бывает констатировать, что некоторые люди, во сто крат более обеспеченные, чем ты, благополучные во всех отношениях, лишены в жизни чего-то главного, на первый взгляд, как будто бы чего-то простого, что другим дано от природы, от рождения. Мир кривых зеркал. И в нём никогда не бывает ничего прямого, логичного. Впрочем, мне никогда не удавалось сформулировать это ясно.
Хозяин пошёл заниматься ужином и вскоре позвал нас за стол. Помочь Вероник с креслом? Но Поль сам выкатил кресло-каталку через порог, привычными движениями подтолкнул кресло к тыльной стороне стола. Здесь, видимо, было ее обычное место. Одним взглядом он оценил, всё ли есть, что нужно, передал ей столовую салфетку и стал носить свои блюда.
.....
