Читать книгу Хроника детства маленькой женщины - Вячеслав Викторович Кочеров - Страница 1

Вместо предисловия

«Зачем ты проснулся?»

Если бы одним промозглым весенним утром я не оказался в почти пустой электричке, то эта невероятная для современной заборной лексики фраза так и осталась бы обращенной в безответное пространство.

Вопрос: «Зачем ты проснулся?», написанный аккуратным школьным почерком на бетонном заборе подмосковной станции, был из разряда тех «Для чего ты живешь?». Шестьдесят шесть лет тому назад я мог бы ответить на него со всей определенностью, хотя в силу возраста даже не задумывался над ним.

Ответ нашелся сам собой, когда родители купили мне явно не предназначенную для первоклассника книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Я прочитал её, что называется, запоем. Книга потрясла, приоткрыв дверь в неведомый взрослый мир человеческого противоборства. В третьем классе я прочитал её снова и где-то в пятом или шестом – ещё раз. И каждый раз словно заново. Книга оказала на мою жизнь колоссальное влияние, несравнимое с влиянием родителей или кого-либо из окружавших меня людей. Прежде всего, примером необыкновенного личного мужества и верности своим идеалам главного героя – Павки Корчагина.

Это ему – Павке – принадлежал девиз, выстраданный всей жизнью писателя: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому главному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать ее».

Девиз Николая Островского, олицетворенный в судьбе Павки Корчагина, – переложенная на понятный язык известная формула категорического императива, в основе которого – нравственный закон, данный человеку самой природой и требующий действовать в любых обстоятельствах, повинуясь лишь голосу совести. Но именно благодаря Островскому, нравственное завещание Иммануила Канта получило реальное воплощение в девизе целого поколения советских людей.

И неслучайно роман «Как закалялась сталь» на протяжении почти семидесяти лет являлся самым издаваемым в Советском Союзе произведением. Книгу перевели на 75 языков, а её неслыханный по современным меркам суммарный тираж составил более пятидесяти миллионов экземпляров. Уверен, только благодаря таким людям как главный герой романа Николая Островского почти в безнадежно-трагических условиях удалось создать уникальное государство, выстоять и победить в Великой Отечественной войне.

Но наступили другие времена, появились иные императивы. Стремление действовать по-человечески, руководствуясь лишь голосом совести, стало восприниматься чем-то вроде анахронизма. Мораль и нравственность обрели вполне определенные торговые расценки. И чем дольше мы продолжаем сосуществовать в явном противоречии с данным нам самой природой нравственным императивом, тем всё более непросто найти ответ на вопрос «Для чего ты живешь?». И всё чаще, особенно когда от тебя уже мало что зависит в этой жизни, неизбежно возникает другой, более актуальный – «Зачем ты проснулся?» Иногда возникало стойкое ощущение, что просыпаться в отдельно взятое утро не так уж и важно. И вообще лучше бы этого не делать.

Но тем и интересна жизнь, что когда ты вроде как за бортом и тебя все дальше и дальше относит от корабля, рядом вдруг оказывается спасательный круг и появляется реальный шанс на продолжение плавания.

Этот шанс мне подарила моя юная любовь. А всякий влюбленный, как утверждал один самонадеянный писатель, с которым я чаще соглашался, нежели спорил, неизбежно превращается в биографа.

Зарисовки с натуры

Каждый из нас остается ребенком, пока живы родители. Их исход – первое напоминание о грядущей старости. О ней всегда помнишь, но никогда скоро не ждешь. И только рождение внуков помогает осознать, что большая часть жизни уже позади.

Свои дети – не в счет. Их детство поневоле приносится в жертву собственной карьере – извечное противоречие, о чем можно лишь сожалеть, но преодолеть которое удается не каждому.

Период раннего детства наших сыновей совпал со временем моей службы на базе атомных подводных лодок на Крайнем Севере, и этим, пожалуй, все сказано: и Андрей, и Кирилл росли на руках у жены. К тому же из года в год – с мая по сентябрь – жены офицеров с детьми уезжали на Большую землю за солнцем и витаминами, и наш флотский городок почти на полгода оставался исключительно мужским приютом. Дети надолго отвыкали от отцов, а отцы – от детей.

По-настоящему первый опыт общения с малышами я начал приобретать лишь с появлением в семье старшего сына Андрея – нашего первого внука Василия. К тому времени военная служба уже осталась в прошлом, и оседлый образ жизни подарил надежду на личную жизнь. А когда Василию исполнилось десять лет, в семье младшего сына Кирилла и его жены Оксаны родилась Даша. И если какой-никакой опыт общения с юными представителями сильной половины человечества уже был накоплен, то перспектива иметь дело с девочкой сильно озадачивала – наблюдения за юными дочерьми друзей и знакомых уже успели сформировать у меня далеко не благостное представление об этой довольно капризной и переменчивой в настроениях поросли рода человеческого.

Не удивительно, что с появлением на свет Даши я постоянно сравнивал. Первое открытие – девочки в младенческом возрасте ничем не отличаются от мальчиков: тот же режим кормления, те же прогулки, те же игры. Будучи довольной упитанной при рождении, Дарья с первых недель жизни начала демонстрировать активный образ жизни, благодаря чему быстро привела себя «в форму».

Это наблюдение позволило мне сделать очередное открытие из жизни девочек – борьба с весом, которая давно приобрела эпидемический характер среди прекрасной половины человечества, заложена в каждой женщине ещё от рождения. Но если взрослые, пытаясь привести себя в форму, вполне осознанно выстраивают определенную линию питания и физических нагрузок, то младенцу выбирать не приходится: ест, что дают, рефлекторно овладевая набором разных хаотичных упражнений, которые в итоге все равно приводят к нужным результатам.

Пребывая преимущественно в горизонтальном положении, в перерывах между приемом пищи и сном Дарья демонстрировала активный образ жизни – двигала руками и ногами, пытаясь дотянуться до игрушек, развешанных над кроватью. При этом она зорко отслеживала окружающую обстановку, стремясь вовремя заметить приближение не всегда знакомых ей «объектов», которые тоже были не прочь поиграть в её игрушки. Это обстоятельство её необыкновенно радовало, но главное, что радовало ещё больше – их желание взять её на руки и, тем самым, предоставить невероятно захватывающий обзор разных привлекательных предметов, которые она ещё не пробовала на ощупь.

Но вот вопрос: как до них добраться? В младенческом возрасте ребенок не способен задавать себе подобные вопросы. Переворачиваясь на живот и становясь на четвереньки, он руководствуется не умом, а инстинктами, заложенными природой. А вставая с колен, даже не догадывается, что тем самым всего лишь повторяет движение, перевернувшее мир миллионы лет назад, а недавно возведенное в ранг национального подвига в нашей стране.

Выполняя это довольно примитивное по нынешним меркам физическое упражнение, мы редко задумываемся о законах эволюции, действие которых в режиме онлайн можно наблюдать в любой семье, где есть маленькие дети. В их поведении, как в капле воды, отражена вся многовековая история человечества, которая, как считают многие ученые, связана с малосимпатичными представителями животного мира, обитающими сегодня едва ли не в каждом зоопарке. Хотя немалая часть нашего образованного сообщества упорно относит человека к потомкам существ внеземного происхождения. Признаться, я разделяю и эту точку зрения, особенно, когда общаюсь с малышами младенческого возраста. Они и впрямь – инопланетяне, не в пример немалой части взрослых прямоходящих, поведение которых все-таки заставляет склоняться в пользу теории эволюции Чарльза Дарвина.

Впрочем, антропологи – народ в своем большинстве консервативный и никаких иных вариантов происхождения человека в расчет не берут. Положа руку на сердце, заметим, что с ними трудно не согласиться даже в наше ни с кем несогласное время. Достаточно сравнить очевидные факты: на выполнение такого элементарного физического упражнения как вставание с колен нашим предкам понадобились миллионы лет. Нынешние малыши овладевают этим приемом в течение года. Это ли не наглядное свидетельство торжества эволюции?

Каждый современный малыш «эволюционирует» по-своему. Наша Дарья не сразу перешла от передвижения на четвереньках к ходьбе на двух ногах. В увлекательной истории обретения вертикальной устойчивости ей пришлось пройти некий промежуточный этап. Прежде чем встать с колен, маленькая Даша упорно пыталась… прыгать, причем, по-лягушачьи. Хотя лягушек не видела, и по этой причине копировать оригинал не имела возможности. Её прыжки стали её собственным и, возможно, даже первым в жизни ноу-хау.

Дарьины попытки «воспарения» над полом казались мне выражением неосознанной мечты человечества, которую образно выразил Водяной из известного детского мультика «Летучий корабль»: «А мне летать, а мне летать, а мне летать охота».

Если первые попытки далеких предков оторваться от земной поверхности чаще всего заканчивались увечьями и гибелью, практика Дарьи выглядела гораздо благоразумнее и безопаснее. Опираясь на прямые руки, она садилась на согнутые в коленях ноги, принимая тем самым классическую позу лягушки, затем в таком положении несколько мгновений раскачивалась взад-вперед, пытаясь придать телу нужное ускорение, а потом также, как лягушка, вдруг резко прыгала вперед. Но в отличие от лягушки, Дарья с её ещё слабыми ножками вместо движения вперед всякий раз утыкалась носом в ковер, что её, впрочем, ничуть не обескураживало. И она раз за разом повторяла свои «прыжки», демонстрируя невероятное упорство в достижении поставленной цели, что не могло не вызывать уважения.

То ли эти «прыжки», то ли упорство, а может быть и то, и другое помогли ей быстро встать на ноги и научиться ходить. Сначала в кроватке, держась за перила и передвигаясь вдоль бортика, и потом, когда она открыла для себя ещё более удобный полигон для упражнений в ходьбе – широкое сиденье дивана.

Почему она выбрала именно диван? Ведь она уже вполне успешно пыталась ходить по полу вдоль дивана, используя сиденье лишь в качестве страховки. Что заставило её залезть на диван? Как она вообще смогла догадаться, что учиться ходить по дивану удобнее, чем по полу?

Крохотная Даша ставила передо мной такие вопросы, на которые у меня не было ответа. Пришлось обратиться к признанным авторитетам. Психологи из американского Университета Джона Хопкинса, основываясь на результатах своих исследований, доказали, что наши крохи рождаются с некоторым базовым набором знаний о мире. И уже отталкиваясь от этой «базы», дети узнают новое об окружающей реальности. По сути, младенцы по своей природе являются исследователями: необычные свойства объектов вызывают у них не только интерес, но и желание провести эксперимент по их изучению.

Выбор Дашей дивана, наверное, был также получен через опыт и собственные эксперименты – мы часто играли с ней на диване в разные игры, и когда ей надоедали игрушки, она в качестве разминки совершала свои непродолжительные рейды вдоль спинки дивана. Так, скорее всего, был получен первый бесценный опыт – падать в случае неудач на сиденье дивана было не так болезненно, как на твердый пол, пусть даже застеленный ковром.

Но прежде чем использовать диван в качестве новой экспериментальной площадки, надо было ещё умудриться взобраться на него.

Мне посчастливилось запечатлеть эту увлекательную процедуру на фотоаппарат: сначала малышка добиралась до дивана. Его сиденье было в ту пору где-то на уровне её груди, но Дарью такая высота не смущала. Покорение дивана напоминало известный в легкой атлетике прыжок перекидным способом. Она забрасывала одну ногу на сиденье и, уцепившись за обивку, переваливалась на него всем телом. Добравшись до мягкой высокой спинки дивана, она вновь ухватывалась за обивку, вставала и начинала передвигаться по периметру сиденья. Причем, очень осторожно, прижимаясь к спинке дивана всем телом, и, тем самым, страхуя себя от падения. Её неокрепшие ножки иногда подкашивались, она беспомощно плюхалась на пятую точку, но через мгновение снова поднималась и упорно шла вперед. Уже в этом возрасте у нашей малышки четко просматривалась в характере воспетая Владимиром Высоцким воля к победе.

Разумеется, я не мог оставаться беспристрастным свидетелем, наблюдая за героическими усилиями нашей крохи. Но любая попытка оказать ей содействие отвергалась на корню. Причем, в удивительно корректной форме. Она раз за разом терпеливо отводила мою руку, давая понять, что в помощи не нуждается. Позже, когда Даша научилась членораздельно произносить первые слова, я в подобных случаях слышал неизменное «сям», что в переводе на «взрослый» означало знакомое по её прежним жестам – «убери руки».

Своим «сям» наша малышка решительно ломала сложившиеся стереотипы о слабых женщинах, всегда нуждающихся в крепком мужском плече.

Что в имени тебе моем?

Первое реальное увлечение Дарьи проявились в то время, когда она только-только научилась сидеть. Известно, дети чутко реагируют на яркие музыкальные картинки, особенно в рекламных телевизионных роликах. Едва заслышав музыку, маленькая Даша, играя на ковре пред телевизором, начинала активно подпрыгивать на попе, и довольно ритмично наклоняться в разные стороны настолько, насколько позволяла ей гибкость позвоночника.

«Встанет на ноги, надо отдавать на танцы», – твердо решил я для себя, даже не пытаясь объявлять во всеуслышание о своих стратегических замыслах. Как нередко бывает в подобных случаях, инициатива наказуема, поскольку почти всегда натыкается на глухую ревность окружающих, особенно когда кто-то из них уже успел обнаружить в облике младенца «свой» цвет глаз, форму носа, а также личные таланты и способности. Как будто эти радостные сходства уже сами по себе гарантировали новорожденному наследование лучших человеческих качеств рода, а не сопутствующие пороки предков до седьмого колена.

Кто из родителей и их родителей при появлении первенца хотя бы раз задавал себе более волнующие вопросы? Например, что привнесет в нашу жизнь крохотное существо с ещё несформировавшейся речью, но уже с осязаемыми чертами характера? Какие пути-дороги ждут маленького человечка в связи с наречением его своим особым именем? Многие ответы на эти вопросы при всём неверии гадалкам и прорицателям я неожиданно обнаружил в книге «Имя, характер, судьба» ещё десять лет тому назад, когда в нашей семье появился маленький Вася.

К выбору имени для ребенка родители подходят скрупулезно. Некоторые, не напрягаясь, называют своих детей в честь близких родственников. Одни заглядывают в церковные святцы, другие стремятся выбрать такое имя, чтобы малыш с детства выделялся из толпы других детей. Кто-то, наоборот, считает, что с непривлекательным именем ребенку будет легче найти свое место в школьной среде. Ну, а один популярный английский таблоид недавно и вовсе безапелляционно заявил о том, что имя способно влиять не только на отношения со сверстниками и социализацию ребенка, но и на успеваемость в школе.

С последним утверждением трудно согласиться, даже обладая буйной фантазией, а вот объяснить отдельные черты характера его нового обладателя, вполне.

Что же сулила нам «Дарья» в книге «Имя, характер, судьба»?

«Дарья – женский вариант имени персидского царя Дария. В переводе с древнегреческого – победительница. Девочка Даша в детстве часто командует своими сверстниками в играх. Она смышлена, импульсивна в поступках. Может быстро навести порядок среди детей и даже подраться с забияками. Не выносит одиночества, любит шумные и веселые игры. Но Дарья проводит время не только в забавах, но и много помогает матери в ведении домашнего хозяйства. Она приучена к организованности и настойчивости. Все книги и тетради сложены в порядке. Учится неплохо, но подолгу сидеть на уроках не может, ей не хватает усидчивости и трудолюбия. Выручает её природная сообразительность и хорошая память. Одноклассники опасаются её едких замечаний. Учителя видят в ней помощницу, но общественной работой занимается без желания и старается уклониться от неё.

Дарья хорошо шьет и вяжет, умеет со вкусом одеваться. Косметикой не злоупотребляет. Больше всего ей подойдет работа журналиста, психолога, страхового агента…»

Имя для дочери выбрал Кирилл. Оксана хотела назвать её Мартой. По той причине, что дата её рождения пришлась на первый весенний месяц года. Какие профессии сулило бы новорожденной это имя? Согласно прогнозу авторов, перед обладателем имени Марта открывались ещё более широкие перспективы – врача и фармацевта, специалиста по точным наукам или лингвиста, агронома, владельца кафе и даже бара.

Впрочем, я никогда не придавал серьезного значения подобным гаданиям «на кофейной гуще» и, уже тем более, попыткам определить по имени будущую профессию его владельца. Даже, несмотря на то, что влияние имени на судьбу и характер человека с давних времён и до сих пор находится в сфере интересов ученого мира.

Богослов и религиозный философ Павел Флоренский, например, анализируя имена в русской транскрипции, утверждал, что «существует тайная и необъяснимая гармония… между именем человека и событиями его жизни. Имя – тончайшая нить, посредством которой объясняется духовная сущность».

Предположение Флоренского во много перекликается с выводами современных ученых. Они пока что не пришли к однозначным выводам, хотя и разработали несколько заслуживающих внимания теорий. Последняя из них, датированная 2020-м годом, основана на том, что имена, используемые в обществе в течение сотен лет, скопили определенную информацию, которая передается своим новым обладателям. Напрямую имя не влияет на человеческую судьбу, оно не управляет поступками и не диктует условия принятия решений. Но слово, с которым человек соотносит себя, как бы «программирует» его, косвенно сказываясь на характере и даже мировоззрении.

Тем не менее, первые, впечатлившие меня особенности характера новорожденной, мало соотносились с прогнозируемыми характеристиками. Например, выяснилось, что ещё в младенческом возрасте наша малышка обладала хладнокровием и была способна «сохранять лицо» даже в стрессовых для неё ситуациях. Повод убедиться в этом пришелся на крестины.

В тот день в церкви оказалось довольно много детей разного возраста. Некоторые малыши, перепуганные скоплением незнакомых людей, просто заходились в крике, однако Дарья на «провокации» сверстников никак не реагировала. Лежа в красивой рубашечке на одеяльце, она с любопытством созерцала церковный свод, пребывая в полной уверенности в собственной безопасности: в церкви было тепло, а рядом она видела маму. Даша не издала ни звука даже тогда, когда её макнули с головой в большую медную бадью. Видимо, она воспринимала этот процесс как своё ежедневное купание.

Андрею – брату Кирилла, который вместе с сестрой Оксаны – Наташей впервые выступали в роли крестных, сильно повезло. Единственное, о чем жалею до сих пор: момент, когда Дарью окунали в купель, мне удалось запечатлеть на «мыльницу» и снимок вроде бы получился, но когда я попытался впоследствии просмотреть его ещё раз, окончательно сел аккумулятор и фото, к сожалению, пропало.

Я бы отметил и другие свойства её характера, которые также остались вне перечня прогнозов авторов книги «Имя, характер, судьба» – любознательность и ответственность. Дашеньке, по-моему, было месяцев шесть или семь, когда однажды она с улыбкой протянула мне из коляски руку. Не знаю, насколько осознанным был этот жест. Возможно, так она решила меня поприветствовать. Хотя, не исключаю, что это могла быть всего лишь попытка прикоснуться к любопытному предмету, который время от времени появлялся в сфере её зрения.

Но что меня действительно поразило – невероятное для маленького ребенка чувство ответственности. Каждый раз, когда она оказывалась в коляске, особенно во время прогулок всем семейством, Даша начинала тревожно оглядываться, проверяя: «Люля?», если где-то рядом не оказывалось сестры Юли, или: «Мама?», когда Оксана вдруг исчезала из поля ее зрения: никто не должен потеряться или отстать. Словно именно на Даше в этот момент лежала личная ответственность за сохранение семьи.

Все малыши в той или иной степени – исследователи. В зависимости от интересов и свойств характера. Кто-то дотошный и медлительный, кто-то – невероятный торопыжка. Однако каждый из них – маленький Дерсу Узала или Миклухо-Маклай. Нашего «Миклухо-Маклая» отличало от других «первооткрывателей» желание сформировать своё представление об окружающем мире в невероятно пожарном порядке. Создавалось ощущение, что у Дарьи очень мало времени на продолжительные эксперименты, поскольку впереди её ждут более серьезные дела. И отсюда сумасшедшая, не осознаваемая ею энергетика. Словно уже тогда она понимала, что невозможно успеть сделать в этой жизни все, чего бы ей хотелось, если жить вполнакала.

Впрочем, «понимала» – это не более чем предположение. Если у новорожденных, как утверждают ученые, не бывает никаких мыслей в принципе, поскольку способность мыслить приходит только со способностью говорить, то предполагать, что маленький ребенок пытался своим жестом что-то мне объяснить, было и вовсе из области фантастики. По мнению психологов, лишь после шести месяцев дети только-только начинают устанавливать связи с окружающими предметами.

Если прежде мама и папа существовали в их воображении в виде устойчивых образов, которые демонстрировали способность давать пищу, тепло и гарантировали безопасность, то только после полугода малыш постепенно начинает ощущать, что «образами» можно повелевать: либо путём конкретных требований, либо – жестикуляции. То есть, не на основе сформулированной мысли, а исключительно под воздействием эмоции или инстинкта. И только к полутора годам, когда малыш начинает издавать первые звуки, похожие на слова, к нему приходят и первые мысли. То есть, сначала – слова, а потом – мысли. А не наоборот, как у взрослых, к сожалению, далеко не у всех.

Авторы книги «Имя, характер, судьба», надо признать, во многом оказались провидцами. Даша действительно любила участвовать в коллективных играх с привлечением максимального количества участников. Она забиралась на диван или садилась на пол и, хлопая ладошкой по ковру, выразительно смотрела на окружающих, мол, не пора ли и вам присоединиться. Позже к этому милому жесту она добавляла команду: «Сядись!» и она звучала как приказ старшины новобранцам – отказаться было просто невозможно.

Но среди всех её увлечений даже в этом возрасте главными оставались танцы. Начав танцевать сидя на полу перед телевизором, теперь уже стоя, едва заслышав ритмичную музыку, она начинала отчаянно вращать попой, и время от времени взмахивать руками. Особенно любила танцевать под разудалые песни игрушечных зверей – символов разных лет по восточному календарю, которые я из года в год покупал в подарок жене. Даша устанавливала музыкальные игрушки на полу в ряд, включала все разом и лихо крутила попой под эту невообразимую какофонию. Иногда мы танцевали с ней вместе, как когда-то с маленьким Васей. Я брал Дарью на руки, и мы ходили с ней по комнате под музыку, а она с серьезным выражением лица замирала, как взрослая барышня на балу.

Помимо танцев, в ней постепенно начал просыпаться интерес к вокалу. Она брала в руки микрофон от караоке и вполне профессионально изображала из себя эстрадную певичку. Но, держа микрофон у рта, не пела, а лишь имитировала пение, что характерно для многих современных «звезд» российского шоу-бизнеса.

Копировала ли она тем самым поведение взрослых? Трудно сказать. По телевизору ей разрешали смотреть лишь мультики и телепередачу «Спокойной ночи, малыши!». Однако не исключено, что набраться «звездных» манер она могла в тех же мультиках, которые сегодня становятся важным источником информации для всех малышей.

Дарья, как и все дети, – большая поклонница мультфильмов. Однажды после обеда она попросила маму включить «Спокойной ночи, малыши!». Оксана объяснила, что еще не время, эту передачу по телевизору будут показывать вечером, перед сном. Даша продолжала настаивать, её не интересовало, когда должна состояться любимая телепередача, ей нужно было здесь и сейчас. Тогда Оксана включила запись на компьютере. Но Даша показала пальчиком на большой экран телевизора, там, мол, должна идти программа. Пришлось переключить запись на телевизор, и Даша с удовольствием посмотрела свою любимую передачу, которую она называет «Бай-бай».

Она уже легко узнает всех главных персонажей, называет их по именам и почти точно, к примеру, «Мася» – Маша. Но когда я прошу назвать её свое имя, которое очень похоже на имя Маша, она, смущаясь, упорно повторяет: «Да-да» – Даша. Я не могу понять, если она способна произнести «Мася», то почему не получается сказать «Дася», тем более, что с буквой «д» у не нет никаких проблем? Возможно, она считает, что и так всем должно быть понятно: «Да-да» – это и есть Даша, стоит ли стараться?

Словарик полуторагодовалой Даши (слов она знает на самом деле больше, привожу лишь самые употребляемые из них):

Абака – облака.

Абизя – обезьяна.

Ако – окно.

Анана – ананас.

Апепин – апельсин, он же мандарин.

Асе – еще.

Баба – бабушка.

Гусь.

Дай.

Да-да – Даша.

Ди-ди – дед (это я).

Зяба – жаба (произносит с раскатистым «з» как «з-з-з-яба»).

Зяиць – заяц (произносит как «з-з-з-яиць»).

Ка – карандаш.

Каля – коляска.

Люля – Юля.

Лука – с ударением на первом слоге, что означает «рука».

Мяу-мяу – кошка.

Пака-пака-пака-а-а-а… – это протяжное «пока» при прощании может пропеваться как ария.

Пи-пи – медведь

Пи-пи-пи – мышка

Пипить – попить.

Сек – снег.

Ту-ту – поезд.

Уа – ура – клич, который сопровождается бурными аплодисментами самой себе по поводу первых побед: собственноручно нарисованного облака или каждой, съеденной за обедом ложки супа.

Циси – часы. При этом Даша показывает на мои ручные часы, а потом на часы, висящие на стене. То есть, она дает понять, что прекрасно разбирается в том, что все эти штуки, висящие на стенах и надетые на руки с циферблатом и стрелками – и есть «циси».

К двухлетнему возрасту у Даши начал отчетливо проявляться интерес к учёбе. Вслед за мамой она дисциплинированно повторяет алфавит. Причем, знает его неплохо для своего возраста. А ещё занимается «арифметикой» – учится считать ступени. Правда, пока большого желания к изучению этой дисциплины она не проявляет.

Оксана рассказала, что однажды, когда они направлялись к нам в гости, Даша потянула ее в магазин, повторяя как заклинание: «Апепин». И когда, уступая её настойчивой просьбе, они поднялись по ступенькам, Оксана предложила: «Может, пойдем к бабушке с дедушкой?» и Даша тут же забыла про «апепин». Похоже, в шкале ее жизненных приоритетов мы с Людмилой пока находимся выше апельсина, поскольку у нас дома её всегда ждет и любимый «апепин», и полная свобода для творческого самовыражения. И хотя дома её также ни в чем не ограничивают, возможность смены обстановки, атмосфера обожания и исключительной заботы, которую мы с женой проявляем по отношению к внучке, всегда выступают как дополнительный бонус в нашу пользу.

Приходя к нам, она тут же, как котенок, проверяет все памятные углы. Любит открывать ключиком дверцы моего книжного шкафа и перекладывать с полок вазочки и колокольчики на диван, после чего вдруг вспоминает, что совсем забыла о любопытной шахматной доске, внутри которой вместе с шахматами хранится и коробка с шашками. Она вытаскивает её с неизменным возгласом: «Баба, Ди-ди, ой!», намекая на то, что коробка тяжелая и бабе с дедом было бы неплохо ей помочь. Тем не менее, не дожидаясь помощи, тащит, пыхтя, эту тяжелую коробку на диван, открывает и с грохотом высыпает шахматы и шашки в одну большую кучу.

Она не пытается играть, ей просто нравятся деревянные фигурки, а ещё нравится, как они гремят, выпадая из деревянной коробки. Потом она вспоминает о поющее-танцующих игрушках-зверушках, ставит их в ряд на полу и включает всех одновременно. Звери пляшут и поют на разные голоса и мелодии, и Даша с удовольствием начинает танцевать. На это развлечение она никогда не жалеет своего времени.

Вечером я собираюсь провожать внучку. Она смотрит, как я надеваю шапку и, указывая на нее пальчиком, говорит: «Шапка». Затем её палец перемещается в сторону своей шапочки, а потом – маминой. Это должно означать, что у каждого из нас есть своя шапка, и она об этом прекрасно осведомлена. Жестами и вслух она постоянно дает нам понять, что знает многие окружающие предметы, а иногда и объясняет нам их предназначение. К примеру, протяжное «з-и-и-и» – это проезжающая мимо машина, которую мы, по её мнению, называем черте как, хотя ежу должно быть понятно, что это не что иное, как «з-и-и-и».

Даша смотрит книжки, сидя на диване, а, напротив, на столе, включенный ноутбук, где на экране в режиме ожидания крутятся цифры, указывающие реальное время. Даша тут же показывает пальчиком на экран и произносит свою любимую цифру: «Один!» То есть, она уже каким-то образом связывает в своем сознании изображение цифр с их названием, но не со счетом, которому её учит мама.

Выходим из дома, и, спускаясь по ступенькам, вместе с Оксаной мы начинаем хором считать: «Один, два, три…». Но Даша игнорирует своё личное участие в нашем арифметическом эксперименте. Подходим к переходу через подземную дорогу, где ещё больше ступенек, чем у нашего подъезда. Мы опять начинаем хором считать, но малышка нас словно не слышит. И лишь когда мы проходим мимо высокого крыльца знакомого ей продовольственного магазина, Дарья берет инициативу в свои руки и неожиданно произносит: «Один…»

Я поражен этой детской дипломатией. Дарья не просит нас зайти в магазин. Она просто не прочь посчитать здесь ступеньки, только и всего. Но мы делаем вид, что не поняли её маленькой хитрости. Поскольку предусмотрели её намерение, заранее положив в пакетик с гостинцами несколько мандаринок.

Вечером перед сном, когда все улеглись спать, Даша вдруг вспомнила про свой любимый фрукт. «Апепин!», – громко напомнила она маме. «Даша, тише, уже вся спят», – попросила Оксана. «Апепин», – уже шепотом повторила Даша. Наверное, она просто вспомнила, что не успела сделать в этот день что-то очень важное и приятное для себя из всего того, что обязательно должна была сделать.

Почему мы не помним себя детьми?

Ответ на этот вопрос я пытался найти, когда только начал писать дневник о первых годах жизни своего первого внука Василия. Впоследствии он стал основой для книги «Мой маленький большой друг. Восемь лет из жизни внука». Тогда я не мог объяснить даже самому себе, почему выбрал именно такой временной отрезок из жизни ребенка. Скорее всего, основываясь на собственных детских впечатлениях.

Человеческая память – штука ограниченная и избирательная. Я, например, почти не помню себя ребенком. Все, что относится к раннему периоду моей жизни, примерно до восьми лет – лишь размытые временем детские впечатления вперемешку со столь же туманными воспоминаниями родителей. А вот основные события, которые происходили в моей жизни после восьми лет, более или менее в памяти сохранились.

Однако известные психологи с моей градацией «беспамятного» периода в жизни ребенка «не согласились». Несомненный специалист в этой области знаний – Зигмунд Фрейд ограничивал детскую забывчивость лишь пятью первыми годами жизни. Размышляя о причинах детской амнезии в своей работе «Три очерка по теории сексуальности», Фрейд, в частности, отмечал, что детская амнезия вытекает из желания не допустить в сознание ребенка ранние переживания – травмы, наносящие вред собственному «я». Такими травмами отец психоанализа считал переживания, связанные с познанием собственного тела или основанные на чувственных впечатлениях ребёнка от услышанного или увиденного.

Я уже почти было поверил Фрейду, если бы мне на глаза случайно не попало современное исследование ученых из частного американского университета Эмори – Патриции Байер и Марины Ларкиной. Американцы оказались «на моей стороне». Они провели серию экспериментов, участниками которых стали трехлетние дети. Их попросили рассказать родителям о самых ярких впечатлениях из своей жизни. Через несколько лет, уже повзрослевшие пяти-семилетние участники эксперимента смогли восстановить в памяти 60% происходящего с ними в возрасте до трех лет, в то время как восьми-десятилетние – не более 40%.

Конечно, все эти выводы весьма условны и варьируются в зависимости от среды обитания, условий жизни детей и уровня развития их способностей.

Но почему дети не помнят первые три-четыре года жизни? По мнению

канадского ученого Пола Франкланда, формирование детских воспоминаний происходит в зоне кратковременной памяти, со временем эти воспоминания «стираются», что может быть связано с активным процессом образования новых клеток, который получил название нейрогенез.

Ранее считалось, что образование нейронов приводит к формированию новых воспоминаний, но последние исследования доказали, что нейрогенез способен параллельно стирать информацию о прошлом, что скорее благо, чем зло, ведь он помогает защитить мозг ребенка от переизбытка информации. Что особенно актуального сегодня, когда дети, повинуясь массовому психозу взрослых, часами «зависают» в соцсетях и даже перед сном предпочитают смартфоны вечерним сказкам.

Было бы здорово, если бы подобные процессы происходили и с памятью взрослых, поскольку далеко не всю информацию из прошлого хотелось бы бесконечно хранить в своём будущем. Но у памяти не существует избирательной функции. Её не разложишь по файлам – одни уничтожить, а другие – хранить вечно. Всё, как правило, с точностью до наоборот – то что следовало давно похоронить, застревает в памяти как острый гвоздь на долгие годы, а что хотелось бы сберечь, зачастую не выдерживает проверки временем.

Многие из событий, которые происходили с Дашей вчера, сегодня ушли бы в небытие, если бы не дневниковые записи. И, вспоминая одного из своих академических преподавателей – психолога по образованию – с его любимой поговоркой – «если хочешь что-то забыть, запиши», я всё чаще убеждаюсь, что он был неправ.

Если бы в свое время я не записал в дневнике, как мы вместе с Дашенькой в канун 2012 года наряжали елку, то вряд ли уже вспомнил эту трогательную картину сегодня. А ведь все это произошло совсем недавно, и это была её первая в жизни елка. Помню, как мы вместе доставали из шкафа коробки с игрушками, которым «сто лет в обед», как раскладывали их возле ёлки, а она осторожно извлекала из них гирлянды, шары, фигурки Деда Мороза и Снегурочки под неизменно-восторженное: «О-о-о!». Этот восторг был сродни радости туземцев с Гавайских островов, которым моряки Джеймса Кука впервые показали стеклянные бусы.

Я с удовольствием наблюдал, как она танцевала вокруг елки, нацепив на руки по несколько часов, браслетов и бус из бабушкиной ювелирной шкатулки, а потом дефилировала в этих украшениях по квартире развязной походкой парижской манекенщицы. Как, подражая кому-то из взрослых, бессвязно бормотала что-то нечленораздельное по испорченному сотовому телефону несуществующему абоненту…

Милые теплые воспоминания, которые согревают, как огонь у камина в морозный январский вечер.

За минувшие неполные два года наша малышка заняла огромное место в нашей жизни, и я уже не представлял, как бы я жил, если бы её у нас не было.

Стоило мне появиться в дверях, как Дарья с воплем неслась в прихожую. Но никаких поцелуев, прежде чем не будут выполнены установленные ею правила. Присев на корточки, она сначала показывает пальчиком на ботинки: «Бати…» После того, как я послушно снимаю обувь, следует очередное указание: «Лука» с ударением на первом слове, сопровождаемым характерным жестом в сторону ванны. Это означает, что сначала нужно вымыть руки. Даша заботливо включает свет в ванной, и, стоя рядом, терпеливо ждет, пока я исполню необходимые гигиенические процедуры, а по их завершении подает мне полотенце.

Но, упаси бог, даже чистыми руками взять её на руки. Тут же отряхнется, как кошка, на которую вылили стакан воды, или тактично отведет мои руки, однако через какое-то мгновение, неожиданно прижавшись к моей ноге, вдруг посмотрит снизу вверх такими глазенками, что мое сердце с грохотом летит в пятки. Думаю, она уже потихоньку начинает «вить из меня веревки», и, удивительно, что мне, не выносящему никакой женской зависимости, это нравится.

Со своими сыновьями я был строгим отцом. Наверное, время было другое, и мы сами были другими. А сегодня готов подчиняться любым прихотям своей очаровательной внучки, потакать ее слабостям, и делать все, чтобы только доставить ей удовольствие. Маленькие мальчики в этом возрасте – всего лишь маленькие мальчики. В них ещё не так отчетливо проявляется мужское начало. Двухлетние девочки – это уже маленькие женщины со всеми присущими им качествами прекрасной половины человечества.

«Гений чистой красоты…»

Незадолго до двухлетия старшая сестра сделала маленькой Даше первую в жизни прическу. Юля подняла на головке Даши несколько пучков волос в виде антенн и закрепила их заколками. Парикмахерское произведение, которое я назвал «а-ля Марсианка», просто преобразило Дашу. Не знаю, какие ещё эксперименты с едва отросшими волосиками Даши могла бы проделать старшая сестра, мечтавшая в детстве о профессии визажиста, но летом нашу малышку вторично подстригли наголо.

В парикмахерскую направились всей семьей. Дарья сидела на коленях у Оксаны и, непривычная к какому-либо насилию над собой, орала во всю мощь своих легких. Юля аккуратно фиксировала процесс лишения Дарьиной растительности на голове на фотоаппарат. Ну, а Кириллу ничего не оставалось, как, стоя рядом, молча переживать «насилие» над дочуркой.

Я, признаться, так и не понял, зачем нужно было вообще подстригать Дарью. Мне всегда казалось, что подобные процедуры, особенно в отношении девочек, – не более чем предрассудки, доставшиеся от бабушек. Но возражать современным мамам, как я убедился на примере маленького Васи – себе дороже. Для юной поросли «поколения пепси» не существует ничьих авторитетов. Их главный советчик и надежный друг – свои семейные традиции и интернет, откуда они черпают знания о жизни и воспитании детей. Хотя там же, в интернете, при желании можно найти немало вполне профессиональных советов, в том числе по поводу необходимости стрижки малышей.

По мнению известного детского врача Евгения Комаровского, рождение одних детей с внушительной шевелюрой и других почти лысых связаны с врожденными особенностями и скоростью роста волос в период внутриутробного развития. Однако вследствие, скажем так, плохой осведомленности молодых родителей, в семьях порой возникают настоящие баталии на тему «стричь или не стричь». Сама по себе стрижка годовалому карапузу никак не навредит, утверждает Комаровский. Но и уповать на то, что волосы начнут расти густыми и кучерявыми, если до года они были жиденькими и прямыми, не стоит. Плотность и толщина волос, скорость их роста, фактура и цвет – вся эта информация заложена на генетическом уровне еще задолго до появления ребенка на свет, а потому на качество волос стрижка никак не влияет. У родителей со временем может появиться иллюзия, что волосы стали крепче и гуще, поскольку отрастающие после стрижки наголо выглядят более объемно и на ощупь кажутся жестче, но это не более чем иллюзия.

А бритье головы может и вовсе усугубить рост волос, так как есть риск повредить волосяные луковицы. Раньше, во времена ложных ценностей христианства, голову брили преимущественно в гигиенических целях, чтобы снизить «поголовье» блох, разносящих заразу. Правда, касалось это в основном мальчиков. Сведений о том, что в древней Руси подобной «экзекуции» подвергали девочек, мне нигде обнаружить не удалось. Зато я увидел, как это происходит воочию.

По возвращении семьи из парикмахерской Оксана на всякий случай еще и побрила Дашину головку, и теперь малышка выглядела как Деми Мур из американского фильма «Солдат Джейн». Но, как говорится, нет худа без добра. Не случись Дашины мучения со стрижкой волос, я бы никогда не заинтересовался историей причесок. А, заинтересовавшись, обнаружил удивительные факты. И не только относительно женских причесок. Оказывается, популярная нынче мужская стрижка «под горшок» – далеко не современное изобретение, пришедшее к нам с Запада. Впервые такая стрижка появилась ещё в Древней Руси где-то на рубеже XI- XII веков. Почему она называлась «под горшок»? Чтобы соорудить такую прическу, древние цирюльники одевали на голову моднику глиняный горшок и обрезали волосы по линии его края.

Люди рангом повыше предпочитали более сложные сооружения на своих головах, напоминающих прически современных патриотов Украины, которые до сего дня не догадываются, что своими художествами распространяют моду Древней Руси. Речь о так называемых «оселедцах».

«Прическа князя состояла из длинного клока волос на бритой голове. Клок разделялся на две пряди, которые свисали с обеих сторон лица. Борода, дополнявшая прическу, была редкая, зато усы – густые и длинные», – отмечает Ирина Сыромятникова в своей книге «История прически».

Мне повезло найти документальное подтверждение слов писательницы в сохранившемся византийском описании внешности полководца Древней Руси Святослава Игоревича. «…Он (Святослав) … был среднего роста, с густыми бровями и голубыми глазами, с плоским носом, с бритою бородою и длинными висячими усами. Голова его была совсем голая, только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода… в одном ухе у него висела золотая серьга, украшенная карбункулом и двумя жемчужинами…».

Из этих свидетельств можно сделать вывод, что Древняя Русь славилась не только пенькой, мехом и рыбой, но и задавала тон в моде. С какого времени Россия превратилась в родину обезьян, сказать трудно. Правда, есть несколько знаковых вех в этом процессе.

Незавидная привычка перенимать за пределами страны все, что не попадя, начиная с одежды и, кончая прическами, наша «аристократия» начала с того времени, когда Россия устремилась в Европу. В XVII веке в России появились парики из Франции, в ХVIII – прически а ля Рим или а ля Греция, а в XIX-м – вся московско-питерская знать предпочитала изъясняться исключительно по-французски.

Правда, к женщинам простого сословия эти новомодные веяния отношения не имела. Здесь всегда сохранялся свой народный стиль.

Не скажу, что после стрижки волосы у Даши стали более пышными или густыми, просто они еще не выросли, чтобы можно было заплетать косички. И по этой причине она на несколько месяцев «превратилась» в мальчика. «Скажите, а у вас девочка или мальчик?» – это был частый вопрос на детских площадках от мам малышей, с которыми там играла маленькая Даша.

«Космическая» прическа, сооруженная старшей сестрой, придала облику Дарьи прелести и очарования. Когда она впервые предстала перед нами с милыми «антеннками» на голове, мы, естественно, залюбовались. А наша юная кокетка смущенно улыбалась и с удовольствием позировала Юле, которая сделала несколько фотографий на память.

– Даша, а почему бы нам не пойти сегодня на дискотеку, ты такая красивая? – спросил я в шутку, и малышка тут же благодарно ухватила меня за палец, уже готовая к новым развлечениям.

Если бы ещё вчера меня спросили, что помогает женщине осознать свой неповторимый образ, я бы не сразу ответил. Сегодня знаю точно, – прическа, которая раскрывает глубинную прелесть любой представительницы прекрасного пола.

Слово «красивый» малышами воспринимается по-разному. Для маленького мальчика «красавец» – скорее синоним слова «молодец» – знак одобрения хорошего поступка. Мало какой мальчик по мере взросления обращает внимание на свою внешность, если он, конечно, не нарцисс от природы. Но, став взрослым, во многом благодаря женщинам, он приходит к неизбежному пониманию, что образ настоящего мачо – покорителя женских сердец – не писаный красавец есенинской наружности, а заросший шерстью гоминоид с внешностью свирепой обезьяны или, если посмотреть какое-нибудь российское телешоу, – симбиоз отечественного бомжа и африканского папуаса.

Девочка, равно как и взрослая женщина, рассматривает любое признание своей красоты не только как само собой разумеющуюся данность (встречается ли в природе вообще женщина, которая не считала бы себя красавицей?), но и повод для дальнейшего самосовершенствования, из-за чего в ход идут средства личного «камуфляжа» и «боевой» раскраски. Есть свидетельства палеонтологов: женщины начали украшать себя раньше, чем надели одежду.

Женская привлекательность – некий аккумулятор, постоянно нуждающийся в подзарядке – в регулярном подтверждении несравненных достоинств её обладательницы. Не случайно говорят, что женщина любит ушами, причем, вне зависимости от возраста. Однажды, поднимаясь в лифте, я сделал комплимент очаровательной малышке примерно Дашиного возраста, сидевшей в прогулочной коляске. И надо было видеть, каким довольным взглядом она проводила меня из лифта. Казалось бы, совсем кроха, что ещё понимает, а на тебе!

Следует признать, эталоны красоты на протяжении всей истории человечества всегда формировали именно женщины, вдохновляя мужчин на героические подвиги, научные открытия и проникновенные признания: «Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты»… Правда, со временем что-то, видимо, уже навсегда сломалось в этом некогда устойчивом механизме поэтических образов, и пушкинские строки сегодня – не более чем дань уважения музейным литературным ценностям. Может потому, что понятия женской красоты претерпели революционные перемены, которые уже не укладываются в литературные предпочтения давно минувших лет? Даже романтически настроенный юноша с большой фантазией вряд ли способен разглядеть «гения чисто красоты» в своей сверстнице, украшенной пирсингом и наскальными рисунками на всех видимых частях тела.

Возможно, я сгущаю краски, но не могу избавиться от ощущения, что отношения между мужчинами и женщинами все стремительнее перетекают от романтических – в товарно-денежные. Взять хотя бы массовое увлечение селфи. Добро бы оно ограничивалось съемкой себя любимой на фоне разных достопримечательностей. Но стоит открыть интернет, и в ворохе информации обязательно всплывет фото какой-нибудь «звезды» без верхней одежды. В последнее время они скидывают с себя исподнее по любому поводу – либо в знак борьбы с расизмом или коронавирусом (интересно, какие части тела способны до смерти перепугать эту заразу?), либо из желания продемонстрировать остатки собственного достоинства – различные по размерам и формам молочные железы и тазобедренные суставы. Массовое увлечение демонстрацией своих откровенных фото в интернете стало чем-то сродни выкладки товара на прилавке – как для зрелых дам, так и, увы, для юных школьниц.

У меня неподалеку от дома три общеобразовательных школы. Не знаю, какой литературе учат там сегодня, но, когда я прохожу мимо стаек старшеклассниц, возвращающихся домой после уроков, нередко слышу такие словоизвержения, что уши вянут от далеко не пушкинской лексики. А ведь совсем скоро в одной из этих стаек вполне может оказаться и Даша. Как уберечь внучку от такого настоящего, чтобы оно не стало её будущим?

Наверное, никак, поскольку никто не в состоянии уберечь ребенка от того, что ему предначертано судьбой. Значит, ничего не остается, как попытаться скорректировать саму судьбу. Секрет сам по себе так же прост, как и сложен – поддержать, и, желательно ещё до школы, детские увлечения своих юных чад. Чтобы они захватили их целиком и полностью, не оставив времени ни на социальные сети, ни на пустопорожнюю болтовню по телефону.

«Главное в жизни – это игра»

Фраза, вынесенная в подзаголовок, принадлежит нашему первому внуку Василию. И произнесена она была в то время, когда он ещё не умел читать. Если бы умел, то наверняка нашел подтверждение своим словам в выводах детских психологов: играя, ребёнок познает жизнь.

В своих играх девочки, Даша – не исключение – как бы примеряют на себя будущие женские обязанности. Они, как мамы, трогательно заботятся о своих куклах: кормят, играют, укладывают спать и лечат от разных недугов. Их игры рождаются из окружающей семейной жизни и по большей части связаны с обычными бытовыми и хозяйственными заботами.

Детские игры мальчиков, Василий – не исключение – связаны с решением глобальных задач мироздания. Свой главный интерес в детском возрасте он проявил к изучению истории жизни на Земле, когда всерьез увлекся динозаврами. Мы с женой старались всячески поддерживать увлечение внука – покупали игрушечных динозавров где только было можно, а также книги и энциклопедии. В шесть лет Василий уже читал и потому знал о динозаврах почти всё, что его тогда интересовало.

Как-то ещё первоклассником, когда мы привели его в Палеонтологический музей, он удивил тем, что никак не соглашался присоединиться к группе школьников с экскурсоводом. Оказалось, маленький Вася решил сам провести с нами экскурсию, но будучи человеком скромным, «забыл» об этом предупредить. Он подождал, пока экскурсовод с детьми удалится на почтительное расстояние, и повел нас от экспоната к экспонату, подробно рассказывая о разных периодах в развитии этих древних животных, которых, что для меня стало полным откровением, именовал исключительно по латыни.

– Я буду палеонтологом, – не раз во всеуслышание заявлял наш маленький ученый, и у нас не было никаких причин в этом сомневаться. Увлечению динозаврами он посвятил несколько лет, но его любознательная натура требовала все новых и новых впечатлений и ещё до школы он также страстно, как когда-то его отец, увлекся военной историей. Иногда своими вопросами о тонкостях военных операций в годы Великой Отечественной войны нередко ставил меня – выпускника военной академии – в тупик, и какое-то время мы даже начали склоняться к тому, что он выберет профессию историка.

Но потом в его увлечениях произошел очередной резкий поворот, и он увлекся робототехникой. Василий даже участвовал в соревнованиях школьников на первенство Москвы, окончил музыкальную школу по классу семиструнной гитары, занимался плаванием. Не помню, чтобы он без дела болтался с друзьями по улице или безвылазно зависал в соцсетях. Всё свободное время было подчинено разным увлечениям. Когда ещё ребенком я впервые взял его с собой на озеро, намереваясь «заразить» рыбалкой, даже представить себе не мог, что вскоре он начнет разбираться в способах прикорма, секрета насадок и подбора рыболовных крючков на уровне большого профессионала…

Я понимаю, что картинка получилась почти лубочной, но факт есть факт: детские годы, проведенные с пользой для дела, стали основой для рывка в будущее. За время учебы в школе Василий выучил два языка – английский и немецкий. В старших классах во время летних каникул он уже самостоятельно летал в Англию, где углублял знание английского на курсах местных университетов. Сегодня он студент Института стран Азии и Африки при МГУ, где изучает персидский и уже дважды побывал на стажировке в тегеранском университете…

Как повернется дальнейшая судьба Василия, я даже не берусь предугадывать. Но то, что перед ним широкий выбор разных увлекательных дорог, сомневаться не приходится.

А ведь все началось с динозавров. Точнее – с первого большого увлечения в его жизни, которое привило вкус к наукам и позволило обрести первые навыки исследовательской работы.

Мне кажется, важно не то, в какие игры играет ребенок, а увлечен ли он чем-либо вообще. И готовы ли родители поддержать его увлечения.

Если бы отец канадца Жозефа-Армана Бомбардье не презентовал на 15-летие сыну давно желанный потрепанный «Ford», мы никогда бы не узнали об известной компании «Bombardier», производящей… самолеты. Но сначала юноша разобрал подаренный ему автомобиль на запчасти и сделал из них модель первого в мире снегохода. Ну, а после того, как Жозеф-Арман стал главой одноименной мировой компании, производящей снегоходы, дело дошло до самолетов.

История знает немало случаев, когда из детских увлечений рождались новые направления в бизнесе. Идея создания куклы, изображающей взрослую женщину, пришла к Рут Хэндлер – супруге основателя мировой компании по производству детских игрушек Mattel Эллиота Хэндлера во время наблюдения за играми дочки Барбары и её подруг. В то время большинство кукол представляли собой пупсов-малышек, которых следовало нянчить, как младенцев, но десятилетняя Барбара и её подружки предпочитали им игры с бумажными куклами, которых они вырезали из картона и сами мастерили для них сменные наряды из бумаги.

Как вспоминала впоследствии Рут, она почувствовала, что девочкам не хватает куклы, с помощью которой они могли бы разыгрывать разнообразные ситуации из взрослой жизни. Когда Рут предложила идею руководству компании мужа, там отнеслись к ней скептически, однако новая кукла была все-таки запущена в производство и ей дали имя в честь дочери Барбары. Первая «Барби» была представлена на Американской международной ярмарке игрушек в 1959 году и почти сразу стала одной из самых популярных игрушек во всем мире, включая Россию. Причем, по сей день.

Чего хотели родители, помогая детям в их увлечениях? Думаю, найти дело по душе, а, значит, обрести счастье. «Найдите что-то, что вы любите делать, и вы не будете работать ни дня в своей жизни», – так, говорят, утверждал Архимед, однако часто это изречение приписывают Конфуцию. Вполне возможно, – оно не имеет отношения ни к тому, ни к другому, но так ли это важно? Главное – суть. Только увлечение, которым живет человек, способно по-настоящему сделать его счастливым.

Истоки счастья искали многие великие люди. Но никто до сих пор так и не изобрел его универсального рецепта.

«Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты», – так, полагают, утверждал Конфуций.

Рожденный в семье 63-летнего отставного военного и 17-летней наложницы, он так и не познал полноценной родительской любви. Отец скончался, когда ему не исполнилось двух лет, а мать была вынуждена скитаться по стране в поисках лучшей доли из-за нелюбви двух старших жен её мужа. Может быть отсюда это утверждение – «большое счастье – это когда тебя любят»?

Возможно, недостаток сочувствия и поддержки окружающих в то время, когда молодой китайский философ Кун-Фу-Цзы пытался донести до самых широких масс свои чаяния и надежды на лучший мир, привели его к выводу, что «счастье – это когда тебя понимают»?

Наверное, любой из нас на протяжении своей жизни, преодолевая те или иные обстоятельства, добиваясь чего-то значимого, восторгаясь обретению невозможного или влюбляясь, говорил себе: вот оно – настоящее счастье. Для одних таким счастьем были дети, для других – достижения в карьере, для третьих – верная жена или преданный муж.

Но любое высказывание о счастье, прозвучавшее из уст даже выдающихся людей – отнюдь не истина в последней инстанции, чаще всего – это плод сиюминутных прозрений, связанных с личными обстоятельствами в своей жизни. Однажды, оказавшись в непростой житейской ситуации, я вывел для себя свою формулу: «Счастье – это когда у тебя ничего не болит» и, полагаю, она имеет такое же право на существование, как бессмертная формула Конфуция.

Все рассуждения о счастье носят глубоко личностный характер и неизбежно приводят к размышлениям об универсальных ценностях, связанных со смыслом человеческого существования. Хотя и здесь нет единого мнения даже среди величайших философов мира.

Для Сократа, например, смысл человеческой жизни заключался в постоянном самопознании. А ученик Сократа – Платон полагал, что счастье возможно лишь в загробном мире, когда бессмертная душа – идеальная сущность в человеке – освобождается от оков бренного тела. В свою очередь ученик Платона – Аристотель утверждал, что целью всех поступков человека является счастье, которое заключается в осуществлении человеческой сущности.

Аристотель мне оказался как-то ближе. Думаю, нет большего счастья, чем найти для себя такое увлечение или дело по душе, которое было бы способно захватить целиком и полностью. Проведенное за любимым делом время, как известно, даже боги не засчитывают в срок жизни.

Играя с Дашей, я пытаюсь помочь ей найти её любимое увлечение. Но сфера интересов в её два года, как огромный плавильный котел ещё только переваривает первые жизненные впечатления, умения и навыки, которые впоследствии сформируют её личность на фоне пока неосознанной, но уже всепоглощающей потребности – любить и быть любимой.

Это ли – не счастье?

Между Тимати и Бастой

Из десяти лет, которыми я решил ограничить свои дневниковые заметки, почти пять Даша провела в детском саду. Несколько месяцев из них пришлись на так называемую группу кратковременного пребывания, когда полуторагодовалую Дашу приводили в детский сад после завтрака на три-четыре часа до обеда. Разумеется, с обязательным присутствием мамы.

Не скажу, что процесс врастания в новую социальную среду проходил гладко и безболезненно. Однажды Оксана попросила нас с женой подстраховать её в детском саду, ей нужно было ненадолго отлучиться по делам. Всё складывалось как нельзя лучше даже после того, как Оксана незаметно выскользнула за дверь. Даша обнаружила отсутствие матери, когда мы с женой уже радовались, что все, похоже, обошлось.

– Мама? – вдруг тревожно спросила Даша, и, не найдя Оксаны в своем окружении, тут же ударилась в рев. Её горю не было предела. Когда я взял её на руки, пытаясь успокоить, моё плечо тут же стало мокрым от её слез.

Надо было как-то отвлечь малышку от безутешных страданий, но как? Мы подходили с ней к окну посмотреть синичек на дереве, показывали ей на игравших во дворе детей, пытались пристроить к играющим сверстникам, но всё было напрасно. Обхватив мою шею руками, она продолжала горестно рыдать. Причем, когда ей удавалось на минуту совладать с собой, и она со вздохом, совсем по-девичьи, произносила: «Все!», мол, больше плакать не буду, решительно вытирала кулачками слезы, но ещё через минуту они продолжали течь ручьем уже помимо её воли.

Когда пришла Оксана, Даша крепко ухватила её за руку и уже ни на минуту не отпускала от себя.

Поначалу я счел это следствием обычной привязанности к матери, которая свойственна большинству малышей. Об истинных причинах такого поведения я догадался значительно позже, когда внучке перевалило за три года. Однажды мы гуляли с Дашей по опушке лесопарковой зоны недалеко от нашего дома. Гулять с ней было одно удовольствие. В отличие от маленького Васи, она никогда не просилась на руки и могла пройти огромное для её возраста расстояние, не жалуясь на усталость. В какой-то момент, взяв её за руку, я почувствовал, что её ладошка холодная. И тут я принял решение, в котором раскаиваюсь до сих пор. Решив, что стоит немного пробежать и малышка согреется, я крикнул: «Лови меня!» и сделал несколько быстрых шагов вперед по тропинке.

Мы не раз играли с ней в догонялки. Ей всегда нравилось убегать от меня или носиться за мной следом. Но на сей раз я не услышал её шагов за собой. Оглянувшись, увидел, что она стоит посредине тропинки и заливается горькими слезами.

– Дашенька, почему ты плачешь? – я взял её на руки, пытаясь успокоить.

– Я боялась, что ты меня бросишь…

Для меня её признание стало потрясением, потому, наверное, никак не могу его забыть.

Почему малыши часто плачут, едва открыв глаза после дневного сна? Возвращаясь из сновидений в реальный мир, они первым делом ищут маму. И горе настигает их в тот момент, когда они не находят её рядом. Думаю, больше всего на свете дети боятся одиночества. В глубинах их детского сознания сохраняется страх остаться забытыми, потерянными или брошенными. И этот страх только усиливается, когда они оказываются без привычной материнской опеки в незнакомой среде. Впрочем, только ли малышам свойственно это чувство?

Когда уже с восьмилетней Дашей мы оказались в том же лесу и проходили по той же самой тропинке, я пересказал ей историю пятилетней давности.

– А я и сейчас боюсь, что меня потеряют, – призналась она мне.

Быть может, детский сад оказался для маленькой Даши такой же незнакомой и даже опасной средой, как та памятная тропинка в лесу? Поэтому первое время она приходила сюда с тем же ощущением, что её могут здесь оставить или забыть.

К тому же, привыкшая сама организовывать свои развлечения, с первых дней пребывания в детском саду Даша столкнулась с необходимостью участвовать в играх, понять смысл которых её детскому уму было ни по силам.

Когда мне довелось оказаться на первом Дашином «корпоративе», посвященном Международному женскому дню, главное, что я вынес из него – полное отсутствие взаимопонимания между детьми и взрослыми. Это проявилось в ходе попыток воспитателей встроить малышей в рамки мероприятий по методичкам, написанным, очевидно, «во времена царя Гороха».

Всё началось с хоровода. Сам по себе хоровод – вещь хорошая, если он позволяет понять, вокруг чего хороводиться? Например, вокруг новогодней ёлки. Однако хоровод теряет всякий смысл, когда хороводиться приходится на пустом месте.

Сначала детям из Дашиной группы предложили походить по кругу с букетами розданных воспитателями искусственных цветов. Это сразу напомнило мне былые первомайские демонстрации. Только вместо трудящихся, воодушевленных решениями вождей, под портретами самих вождей, на которые любовались те же вожди, стоящие на трибунах, здесь вдохновляющий потенциал коллективизма и нерушимой сплоченности должны были изображать полуторагодовалые карапузы с искусственными цветами в руках.

Через пару минут мирного шествия воспитатели без объяснения причин отобрали букеты у малышей и сложили их в корзину. Затем та же процедура повторилась с платочками. Пока все детки в хороводе, двигаясь по кругу, размахивали по команде воспитателей розданными им платочками, Дарья, присев на корточки в середине зала, начала аккуратно расстилать свой платочек на полу. Так она поступала всегда, когда укладывала кукол в кроватки, где платочки выполняли функцию простыней или одеял. Даша никак не могла взять в толк, зачем нужно с платочком ходить по кругу, да ещё размахивать им, тогда как у платочка есть вполне конкретное предназначение.

Я всегда считал, что взрослые – это испорченные дети. Если бы мы жили по правилам, которые устанавливают дети, мир был бы проще, понятнее и справедливее. Но дети, увы, быстро вырастают и также быстро приучаются к порядкам, которые устанавливают взрослые. Просто прежде я не догадывался, на каком этапе своего взросления они теряют привычный мир детства, поскольку мой первый внук Василий в детсад не ходил и этот период в его жизни был мной упущен. Оказывается, первые потери детства приходятся на детский сад.

Не знаю, кто придумал не имеющие никакого смысла хороводы, пытаясь привить детям коллективистские навыки, когда давно известно, что лучшим способом для их развития являются совместные игры, где дети сами находят себе единомышленников и партнеров.

Когда у Дарьи, как и у всех остальных детей, так же без объяснения причин отобрали платочки и следом за цветами сложили их в корзину, она вышла из хоровода, подошла ко мне, наблюдавшему за этим действом со стороны, и коротко потребовала: «Домой!» Это был не громкий, но самый настоящий акт протеста, на который, как всегда, никто не обратил внимания.

Но тут детей повели в игровой зал. И малыши, ещё минуту назад покорно маршировавшие в хороводе, сразу преобразились. Каждый из них нашел себе дело по душе. Дарья же, почувствовав свободу, вдруг потянула меня к закрытой двери какой-то комнаты. Когда я приоткрыл дверь, то увидел там батут – предмет очередного увлечения нашей малышки. Но дверь в комнату оказалась предусмотрительно закрытой, и нарушать порядок я не решился. К счастью, Даша все поняла и сразу подключилась к строительству дома из больших пластиковых блоков, которым занимались два её сверстника.

Однако, как говорится, счастье было недолгим, потому что в программе «корпоратива» значилось ещё одно мероприятие – праздничное угощение. К правилам коллективной трапезы Даша и вовсе отнеслась с большим недоверием. К тому же было странно, что всем детям за столом надели на головы клоунские колпаки, возможно, для создания атмосферы праздника. Как ни пыталась Оксана закрепить колпак на голове у дочери, малышка упрямо отклоняла головку, защищая ее руками. Даша так и не притронулась к угощению. Мне показалось, что она вновь не поняла, зачем нужно было прерывать игру, чтобы перекусить и попить сока. Обычно все это Дарья проделывает дома одновременно, как говорится, без отрыва от «производства».

Дом и детсад поначалу составляли два полюса разной жизни, которые трудно совмещались в сознании нашей малышки. В детском саду ей приходилось играть и жить по чужим правилам, дома она устанавливала их сама и играла в те игры, которые сама выбирала. Мы вместе строили из кубиков дворцы для её маленьких куколок, играли в железную дорогу или придумывали разные истории с использованием игрушечных автомобилей, перешедших в наследство от Дашиного папы, смотрели мультики. Мультики, кто бы и что не говорил об их вредном воздействии на маленького ребенка, сыграли, как мне кажется, значительную роль в её раннем развитии, прежде всего – памяти.

Во время прогулок Оксана включала песенки из любимых мультиков, записанные на мобильный телефон, который клала в кармашек куртки дочери, и, слушая их, Даша часто подпевала, благодаря чему быстро выучила почти весь известный мультяшный репертуар. Стоило ей услышать знакомую мелодию, как она тут же называла название мультфильма, причем, это происходило само собой. Через какое-то время и я следом за внучкой начал все увереннее овладевать репертуаром её любимых фильмов. Более того, как-то ненавязчиво и без особых усилий ей удалось приобщить меня к вокалу. Так что вопрос: кто кого на самом деле больше воспитывает – мы малышей или они нас, остается открытым.

Действительно, никогда прежде я не пел. Ни детям, ни внуку, а тут как прорвало. Однажды мы провели с Дашуткой часов шесть вместе – Кирилл был на работе, а Оксана уехала на встречу с подругами. Начали мы с рисования. Обычно, когда я беру в руки альбом и фломастеры, и спрашиваю у Даши: «Что будем рисовать?», уже заранее знаю ответ: «Обака». Об облаках она знает из песенки поэта-сказочника Сергея Козлова – «Облака – белогривые лошадки…» – автора сценария её любимого мультфильма «Трям! Здравствуйте!», где звучит эта песня. И когда я рисую ей облака, она сразу подключается к процессу – зажимает в кулачке карандаш и тоже изображает на листе бумаги похожие на облака окружности. В стремлении добиться совершенства, она заполняет «облаками» сначала один лист бумаги, потом другой и за какие-нибудь десять минут половина альбома превращается в сплошной грозовой фронт в преддверии ливня.

Изображение облака с каплями дождя ещё вчера можно было бы отнести и к вершинам моего собственного художественного творчества. Правда, давным-давно я рисовал маленьким Андрею и Кириллу более «сложные» этюды – однотипные дома с окнами и трубами, из которых валил дым, огромные линкоры и подводные лодки, в основном, по памяти. Теперь же, благодаря постоянно растущим интеллектуальным запросам Дарьи, я научился рисовать с натуры. Когда малышка просила изобразить ей «зябу», я легко срисовывал с картинки лягушку. Потом столь же непринужденно и, вероятно, убедительно воплощал на бумаге неповторимый образ гуся, лошади и даже свирепого волка с какой-нибудь картинки…

Не удивительно, что в нашем художественном творчестве вскоре начали присутствовать образы из любимых Дашиных мультиков. Она просила нарисовать то Мишу из мультфильма «Маша и медведь», то Винни Пуха, то Пятачка. Я, как мог, выполнял её просьбы, а мой заказчик внимательно анализировал созданные «шедевры» и тактично, чтобы не обидеть автора, делал заключение: «Похозе».

С первых дней совместного художественного творчества в наших авторских стилях сразу проявились отличные друг от друга направления. Если я, берясь за карандаш, пытался привнести в тот или иной художественный образ некое жанровое разнообразие, мой юный наставник придерживался традиционно консервативных традиций, начиная с неизменных облаков. Может потому, что наша малышка и впрямь ощущала себя ангелом, сошедшим с небес?

Поначалу на занятия «живописью» у нас уходило довольно много бумаги. Но с появлением гаджетов процесс творчества преобразился до неузнаваемости – у Даши появился некий предмет, напоминающий планшет, и специальный карандаш. Правда, экран этого планшета к тому времени, когда я впервые его увидел, был уже изрядно изрисован. Я долго вертел его в руках, не понимая, как можно стереть старые рисунки, пока мне на помощь не пришла внучка. Дарья потянула за какой-то рычажок, расположенный сбоку «планшета», и все изображения разом исчезли. Более того, оказалось, что теперь можно и не рисовать вовсе, достаточно найти нужный штамп – что-то вроде экслибриса – с конкретным изображением, что мне вновь продемонстрировала Даша. Когда я предложил нарисовать лошадь, она взяла в руки один из таких штампов и приложила его к экрану, благодаря чему на поверхности тут же появилось искомое изображение. К тому времени Даша ещё не умела произносить слово «лошадь», тем не менее, она уже знала значение этого слова. И, услышав о моем намерении «нарисовать» лошадь, тут же отыскала соответствующий штамп.

Я никак не поспевал за прогрессом в сфере средств изобразительного искусства для самых маленьких. Дарья легко раскрашивала свои картины, выполненные при помощи столь же незнакомой мне техники, где не требуется никакая краска вообще, а нужны лишь кисточка и вода, краска на рисунке проявляется сама собой. Она легко лепила разные фигурки из неведомого мне пластилина, который был совсем не похож на тот, который использовали когда-то наши маленькие сыновья…

Конечно, я старался соответствовать веяниям времени и постоянно искал современные приемы, которые старался реализовать во всём, чем бы мы ни занимались с Дарьей. И не только в живописи, но и в создании вокальных образов.

Овладев незатейливой песенкой про облака, я уже легко копировал голоса Крокодила Гены и Чебурашки, и впервые испытал наслаждение от благодарной зрительской реакции: стоя рядом, Дарья пританцовывала, крутила головой и изображала руками какую-то пантомиму.

Но едва я по-настоящему пристрастился к вокалу, как она резко сменила тему – «Потитяй Липух» – почитай «Винни-Пуха». То есть, от высокого искусства мне предлагалось без каких-либо плавных переходов обратиться к элементарной прозе. Но я решил пойти другим путём и попытался совместить прозу и вокал, иначе говоря, опустился до заурядного рэпа. И тут произошло невероятное – в мгновение ока мне удалось получить уже полное признание своих музыкальных способностей.

Когда я продекламировал в стиле рэпа про «опилки» и «вопилки», Дарья в своей беспрекословной манере потребовала «Асе». Я повторил на «бис» и, вдохновленный, хотел было двинуться дальше, как услышал очередное «Асе». В этот день я исполнил рэп Вини-Пуха несколько раз подряд, и моё вокальное самомнение начало расти как на дрожжах. Мало того, что я овладел тайной превращения безголосых людей в «звезд» шоу-бизнеса, и уже был готов занять своё место где-то между Тимати и Бастой, но главное, благодаря Винни-Пуху, я нашел дорожку к сердцу моей любимицы – она уже вовсю танцевала под мой рэп.

Роль мультиков в развитии детей пока никем не исследована. Поэтому, не претендуя на истину в последней инстанции, я могу утверждать, что мультики не только способствовали художественному развитию Даши, но и помогали мне постичь её характер, познакомиться с её симпатиями и антипатиями.

Как-то вечером Даша пришла к нам в гости вместе с папой. Расположившись на ковре у телевизора, она сразу же занялась кубиками, а для музыкального сопровождения попросила включить мультик. Не помню, как он назывался, но в нём фигурировал страшный дракон, увидев которого, игравшая на полу малышка, сразу забралась ко мне на колени. Но когда богатырь взял дракона за хвост и забросил за линию горизонта, Даша мгновенно восторжествовала: «Папа, дядя дракон бух!», – радостно сообщила она отцу. Ей очень понравилось, что злой дракон оказался поверженным.

– Папа, дядя дракон бух! – повторила Даша, продолжая находиться под большим впечатлением от поражения страшилища в схватке с богатырём. Когда в запальчивости она произнесла это предложение в третий, а затем в четвертый, мы уже дружно хохотали.

По дороге домой Кирилл рассказал, что Дарья не любит в мультиках сцен насилия. Даже когда на Винни-Пуха нападают пчелы, она не выдерживает и убегает в другую комнату, а потом, переждав «страшный» эпизод, возвращается к телевизору. Даша любит добрые мультики и не переносит, когда одни герои устраивают пакости другим, как, к примеру, мыши коту Леопольду. Она всегда за справедливость и дружбу.

Услышав из уст отца знакомое слово «Леопольд», Даша тут же вспомнила: «Пи-пи-пи (мыши), Липоль (Леопольд) прости!» Это когда мыши просили у Леопольда прощения за все те обиды, которые они ему причинили. Причем для нашей лучшей усвояемости она и тут повторила свою фразу ещё несколько раз.

К двум годам Даша словно перешагнула невидимый барьер, отделяющей её от младенчества. Её словарный запас рос не по дням, а по часам. Теперь она называла меня не «Ди-Ди», а «Дедя», а себя не «Да-Да» а «Дася». Надо было постоянно держать при себе ручку и блокнот, слов она произносила много и не всегда понятно, зато очень мило и уверенно.

Удивительно, но ровно настолько, насколько я порой не понимал речь Даши, её хорошо понимали сверстники по детсаду, впрочем, как и она их. И я даже в какой-то момент заподозрил, что в детской среде существует свой особый язык, типа эсперанто, на котором наши юные сограждане изъясняются друг с другом. Думаю, если бы в сообществе ещё не остепененных педагогов нашелся энтузиаст, занявшийся изучением младенческих коммуникативных связей, научный мир мог бы получить новую Юлию Гиппенрейтер или

Владимира Леви.

Ещё меньше я понимал её отдельные поступки, которым до сих пор не могу найти объяснения. Во время совместных прогулок маленькая Даша никогда не позволяла взять её за ручку. Вроде и встречаемся часто, и играем дома вместе, но, выходя на улицу, я для неё – словно посторонний. Гулять вдвоем без мамы у нас по той же причине пока не получается, поэтому гуляем мы чаще всего втроём. Даша идет, вложив ладошку правой руки в руку Оксаны, а левую, согнутую в локте, как официант в ресторане, демонстративно держит за спиной. Тем не менее, о моем присутствии не забывает ни на минуту. В кармане её курточки на протяжении всей нашей прогулки мобильный телефон Оксаны воспроизводит любимые детские песенки, Даша подпевает, и время от времени оповещает меня об известных ей мультяшных исполнителях: «Дедя, Липух!», «Дедя, Аполь!».

Эта видимая отчужденность сохраняется ровно до тех пор, пока мы не подходим к дороге. Тут малышка поворачивается ко мне и послушно поднимает ручки: «Дедя, на Дасю». То есть, в этом возрасте она уже прекрасно понимает, что главная обязанность мужчины заключается не в том, чтобы держать женщину за руку, а в том, чтобы носить её на руках. Зато у меня в такие мгновения появлялось двадцать секунд счастья, пока я нёсу свою драгоценную ношу через дорогу, и она задумчиво перебирает мои волосы на затылке.

Если совсем недавно Дарья решительно возражала, когда я пытался помочь ей оседлать стул или влезть на диван, то теперь я нередко слышу; «Дедя, памги!» Похоже, наша малышка начинает, наконец-то, понимать, иногда гораздо комфортнее чувствовать себя в жизни слабой, чем самостоятельной и независимой женщиной.

Даша знает много слов и уже пытается складывать их в предложения, причем, самым невообразимым образом. Например, если взрослый человек скажет о себе, что он не упал, Дарья произносит эту фразу так: «Дася упала нет». Как-то я провожал Кирилла и Дарью домой через лесопарковую зону, так короче. Впереди шли девушки с двумя собаками. Дарья сразу прокомментировала: «Собака укусит Дашу нет», то есть, собака не укусит Дашу. Видимо насчет собак с ней уже проводилась разъяснительная работа, и она решила на всякий случай проинформировать нас с отцом, что собака – существо безобидное и волноваться, что она может укусить Дашу, не стоит.

Почему именно таким образом она строила фразу? Ведь гораздо проще сказать, что «собака не укусит Дашу», чем «собака укусит Дашу нет». Удивительно, но аналоги подобного построения фраз я обнаружил недавно в результатах собственного медицинского обследования, где присутствовали такие же словосочетания – «отёки нет» или «язык розовый, влажный нет». Получается, либо доктор, писавший заключение, изъяснялся в детстве таким же образом, как и моя внучка, и сохранил эту привычку на всю жизнь, либо все дело в профессиональной медицинской терминологии, которую нам, обычным людям, понять не дано, зато о ней почему-то хорошо осведомлено наше юное поколение.

Что ещё меня удивляло в маленькой Дарье – её чрезвычайная выносливость.

Если бы мне пришла в голову идея повторять все её телодвижения хотя бы на протяжении полудня, то утром следующего дня я бы с трудом поднялся с дивана. На днях Даша вместе с бабушкой Людой и мамой совершила большой переход от дома до метро. По пути они заходили в магазины одежды, где Дарья тут же находила себе сверстников, и, пока Людмила и Оксана рассматривали наряды, малышня устраивала свои игры в догонялки между рядами с одеждой. За время прогулки Дарья преодолела порядка трех километров. И ни разу не попросилась на руки. Она любит пешие прогулки, и, выходя на улицу, сразу предупреждает: «Топ-топ», то есть, Даша пойдет своими ножками и брать коляску не стоит.

Однако её энергозатраты пока никак не сказываются на аппетите. Процесс кормления Дарьи по-прежнему непрост и требует изобретательности. Понимая, что обед – процесс довольно унылый, она старается привнести в него как можно большее разнообразия: рядом должны быть болельщики, которые могли бы по достоинству оценить каждую съеденную ложку супа, и обязательно наличие увлекательной сказки, способной отвлечь её от ненавистного процесса приема пищи. Пока Кирилл, улучив момент, вставлял ей в рот ложку с кашей, я с выражением и в лицах читал её любимую сказку «Маша и медведь», а Людмила в паузах подавала компот.

Однажды после обеда Даша лежала на диване, и пока я мурлыкал песни из мультиков, время от времени заглядывала в книгу, покачивала в такт головкой и болтала ногами. Через какое-то время она «стекла» с дивана и уселась на согнутые колени у моих ног. Причем, по-прежнему пытаясь снизу вверх заглядывать в книжку. Чувствуя, что ей неудобно, я позвал её на диван, но она отрицательно помотала головой. И лишь после того, как Дарья, наконец-то, поднялась с пола, мы поняли, в чем дело, ей давно было пора менять памперсы.

Оксана, как только не исхитрялась, но приучить дочь к горшку не могла. Даже когда в подготовительной группе детсада малышей дружно усаживали на горшки, Дарья упорно отказывалась присоединяться к коллективу. Я уже заглядывал по этому поводу в интернет и выяснил, что всё со временем должно «устаканиться» само собой. Но тема горшка занимает семью всерьез. Кирилл собирается летом на море и ему не хочется возить в машине мешок памперсов.

– Даша, почему папа не хочет брать тебя летом на море? – спрашивает Оксана.

– Горшок, – смиренно отвечает Дарья. Развернутые предложения ей пока не удаются, хотя довольно часто она умудряется произносить пространные монологи на своем «марсианском» языке. Понять его пока невозможно, но ощутить замаскированные в её «речах» эмоции, вполне.

Я надеваю куртку и Даша, понимая, что «дедя» собирается уходить, бежит в прихожую, приседает рядом на корточки и, показывая пальчиком на мои ноги, напоминает: «Бати».

Кто знает этого деда, не напомнишь, так ведь и уйдёт на улицу в одних носках.

«Я – Дася, а хвостик – у собаки»

Все-таки самый интересный возраст у детей – от двух до пяти лет. И не случайно именно такое название – «От двух до пяти» – носит книга Корнея Чуковского, посвящённая неповторимым особенностям детской речи.

Впервые логично построенное предложение я услышал от Дарьи в возрасте двух лет. Возвращаясь с прогулки, мы увидели у подъезда машину Кирилла. Когда вышли из лифта на лестничную площадку, я передал Дарью с рук на руки предусмотрительно открывшему дверь отцу.

– Может, зайдешь? – спросил Кирилл.

– Спасибо, в другой раз, – дома меня ждала работа.

– Дедя посол домой, – вдруг чисто и отчетливо произнесла Даша.

В мае вся округа расцвела одуванчиками. Во время наших прогулок по лесопарку Даша собирала их в «букетики» и затем персонально вручала каждому по желтому цветку. Приходя к нам «в гости» с одуванчиками, она открывала книжный шкаф, где вдоль томов выстроились разные безделушки, выбирала маленькую вазочку и просила Людмилу поставить в нее свой «букетик».

Она сама как одуванчик. Но когда я однажды вслух сравнил её с этим цветком, она возразила: «Дася-зяба». «Зяба» в её представлении, видимо, символ красоты, поскольку она знает сказку про «царевну-лягушку». Поэтому любое наше сравнение себя, любимой, с какой-нибудь птичкой или рыбкой, она тут же строго корректирует: «Дася-зяба!».

Весной к нам в гости приехала моя сестра Наталия. Увидев, что Даша ни на минуту не отходит от матери, отметила этот факт: «Даша, ты как мамин хвостик». Дарья с образом «хвостика» не согласилась: «Я – Дася, – рассудительно ответила она, – а хвостик у собачки». Это было, пожалуй, первое умозаключение, позволяющее сделать вывод, что наша малышка уже не просто Homo erectus, а самый что ни на есть Homo sapiens.

Что превратило Homo erectus в Homo sapiens? Ученые утверждают – склонность к коллективному общественно-полезному труду. Но не только труд, как мне кажется, помог превратить обезьяну в человека. Нашим далеким предкам в борьбе за существование приходилось преодолевать массу опасностей и невзгод окружающей жизни. Голод и холод, постоянные лишения, вечное противостояние с соплеменниками развивали силу и ловкость, смекалку и сообразительность, помогая при охоте за куском мяса и добыче лучшего места у костра. Испытания закаляли, формируя императив пещерного времени: только в преодолении трудностей, в непрестанной борьбе за выживание можно сохранить свою жизнь и добиться лучшей участи.

Получается, прав был Луций Сенека, живший ещё в четвертом веке до новой эры: только тернии ведут к звездам, только через трудности можно достичь триумфа? Генетическая память предков жива в каждом из нас по сей день. А пришел я к такому выводу опять-таки благодаря Даше.

Двухлетняя Дарья впервые оказалась у нас в деревне в начале июня. Кирилл выехал из дома около пяти часов утра – и дорога свободнее, и дочь ещё спит, в последнее время в машине её часто укачивает.

Своё знакомство с новой средой обитания она начала с деревянной лестницы на второй этаж. По-обезьяньи взбираясь по ступенькам, Дарья вновь ощущала себя сильной женщиной, решительно отвергая любую помощь со стороны. Наибольшая сложность при восхождении заключалась в преодолении верхней ступеньки, и, чтобы не упасть, Дарья использовала уже известный ей способ освоения дивана. Держась за вертикальную стойку перил левой рукой, она забрасывала на верхнюю ступеньку правую ногу, и, перекатившись от опасного края, вставала на ножки. И если при подъеме ей действительно помощь не требовалась, то при спуске срабатывал инстинкт самосохранения, и она предусмотрительно хваталась за мою руку.

За утро Даша спустилась и поднялась по лестнице раз двадцать. Причем, её интересовал не сам второй этаж и даже не то, что она могла бы там обнаружить, а именно лестница, как элемент тренировки в преодолении препятствий. Это было, наверное, её первое по-настоящему сложное испытание, которое она сама себе придумала, как нередко бывает и в нашей взрослой жизни, чтобы с честью его преодолеть и получить моральное удовлетворение.

Освоение лестницы оказалось для неё – всего лишь разминкой. На протяжении дня Дарья постоянно искала, чем бы себя занять и охотно участвовала во всех заботах взрослых. Когда я возил в тележке песок из-за ворот, чтобы устроить ей персональную песочницу на территории двора, Даша помогала, держась рукой за ручку тележки. А когда я пересыпал песок из тележки, то, разумеется, ее рука постоянно была на черенке лопаты. Вечером, увидев тележку, стоящую без дела у бани, Дашутка решительно ухватилась за ручки, но так и не смогла сдвинуть её с места. Как она не напрягалась, тележка не поддавалась.

– Дедя, – взмолилась она, – памги, у Даси ручки болят…

На протяжении всего времени пребывания в деревне, несмотря на дождливую погоду, Даша аккуратно поливала траву из детской лейки, которую когда-то мы покупали для маленького Васи. Я набирал из бочки с дождевой водой четверть леечки, и Даша почти тут же выливала из нее воду на траву, держа леечку носиком по направлению к своим резиновым сапожкам. Потом также усердно поливала одуванчики, причем лила воду прямо в соцветия, а не под стебелек. Похоже, ей было все равно, что поливать, просто нравилось смотреть, как течет вода ручейками из носика леечки и ощущать свою личную причастность к заботам домочадцев.

Интерес к воде у нашей рыбки (Даша по гороскопу Рыба) проснулся во время знакомства с колодцем. Когда я открыл дверцу сруба и взял её на руки, Даша, никогда прежде не видевшая колодца, смело заглянула вниз и удивленно воскликнула: «О, вода!». Вода в колодце стала её личным открытием, и она снова и снова просила меня открыть дверцу колодца и всякий раз, заглянув внутрь, с тем же энтузиазмом вновь удивленно восклицала: «О, вода!»

Её удивленное «о!» в те дни мы слышали то и дело. «О, дедя!» – восклицала малышка, увидев меня утром. «О, баба!» радостно кричала она при виде Людмилы. Сначала мы не могли понять этих восторгов, пока не пришли к выводу, что ей в её еще очень короткой жизни не доводилось наблюдать ни деда, ни бабы по утрам. Утром она просыпалась дома и чаще видела рядом Оксану, реже – Кирилла. Мы встречались с ней в Москве у нас или у неё дома. Это случалось в среднем пару раз за неделю, и Дашенька просто не успевала к нам привыкнуть. А здесь с утра вся родня и – рядом.

На протяжении мая воды в колодце из-за дождей было хоть отбавляй, но качество её оставляло желать лучшего. До приезда Даши мы регулярно откачивали её и почти добились чистой родниковой воды, но накануне её приезда над деревней несколько раз пронеслись грозы с градом и родниковая вода в колодце снова перемешалась с грунтовой.

Когда мы вместе с Наташей собрались за чистой водой к деревенскому колодцу, который располагался в двухстах метрах от нашего дома, Дашутка со своим маленьким ведерком тут же увязалась следом. Она сама донесла свое ведерко с водой от колодца до дома, а когда мы пошли к колодцу во второй раз, вновь отправилась за нами. За эти полдня она так наработалась, что после обеда, вопреки обыкновению, спала не час, а почти три и то, пока не разбудили.

На другой день, едва проснувшись, она выбежала на веранду, где у нас располагалась маленькая кухонька, и первым делом проверила ведра. Она поочередно открывала крышки и смотрела, есть ли там вода. Чувствовалось, она не прочь снова отправиться к колодцу.

Было только начало лета, и из всех первых ягод к приезду нашей любимицы поспела лишь жимолость. У нас ее три куста. Один большой с терпкими ягодами мы пересадили, когда строили баню, два других – купили на рынке. На новых кустах ягода была слаще. Однако для Даши это особого значения не имело. Она с удовольствием уплетала и те, и другие. Причем аж стонала от наслаждения. Видимо её маленькому организму не хватало именно тех витаминов, которые содержались в жимолости, поскольку наши вкусовые рецепторы всегда заточены под «требования» организма.

Я насыпал только что сорванные, влажные от дождя ягоды на ладонь, а Дашутка брала их своими маленькими губками, как птенчик, прямо с моей ладони. И это из ощущений – тоже на всю жизнь.

Правда, если жимолость, а потом и первую клубнику она была готова поглощать в неимоверных количествах, то к супам-борщам относилась как ненавистной обязанности.

Съев в обед несколько ложек супа, Дарья привычно отвернулась от тарелки и закрыла лицо руками. Есть она, видимо, совсем не хотела. Оксана продолжала настаивать. Даша упорно отворачивалась. Когда я, попытавшись спародировать её, закрыл лицо руками. Дарья сурово посмотрела на меня и стукнула кулачком по столу – не вмешивайся, хотя я целиком и полностью был на её стороне. Если ребенок не хочет есть, нужно ли его заставлять? Но молодые родители часто придерживаются невесть кем придуманных правил: питание детей должно происходить в одно и то же, раз и навсегда установленное время.

За несколько дней, проведенных в деревне, Даша в полной мере вкусила особенности новой жизни и, похоже, они пришлись ей по душе. Она легко вписалась в режим крестьянского быта, придумывая свои игры и развлечения. Однажды, несмотря на дождливую погоду, Дарья попросила налить ей два таза воды и поставить их в саду под яблоней. Присев на корточки, она битый час переливала кружкой воду из одного таза в другой, наблюдая за ручейками.

У нас сохранились фотографии, на которых Дарья терпеливо занимается делом, смысла и значения которого так никто из нас и не понял. Её манипуляции с водой мало чем отличались от полива травы из лейки во время дождя. Но, видимо, в них все-таки присутствовал какой-то свой смысл. Не исключено, что в этот момент она проводила свои, только ей понятные эксперименты.

Когда-то подобными, мало кому понятными исследованиями занимались древние мореплаватели, наблюдая за повышением и понижением уровня воды в океане. Не менее странными, возможно, для кого-то может показаться сегодня созерцание специалистами NASA перемещений молекул воды вокруг дневной стороны Луны. Так что недалекое будущее, надеюсь, покажет, какие цели на самом деле ставила перед собой наша «рыбка», проводя эксперименты с тазами. А, может, и нет. Главное, что она получила удовольствие от своих занятий.

Вечером Дарья получила ещё одно удовольствие – в бане. Нам с Наташей удалось усадить юного исследователя окружающей среды в большой таз в парилке, и, постоянно поливая теплой водичкой из маленького ведерка, помыть ее головку с мылом. Прибежавшая с фотоаппаратом Оксана очень удивилась, что дочь ни разу не заплакала, несмотря на попадавшую ей в глаза мыльную пену. А после бани, укутав малышку в большое банное полотенце, я отнес её на руках – распаренную и розовощекую – на второй этаж, прямо к столу, за которым ужинали родители. Спала она в эту ночь как убитая.

На последний день перед отъездом мы приберегли самое любимое угощение для нашей юной гостьи – мороженое. Но Дарье по какой-то причине мороженое в эти дни родители запретили. А она тот человек, который к запретам относится с пониманием и, уж тем более, сама никогда ничего не попросит.

Пока Даша после обеда была увлечена какой-то игрой на первом этаже, мы с сестрой, чтобы не дразнить малышку, поднялись на второй этаж, сели у телевизора и открыли упаковку с мороженым. Глядя на экран телевизора, я не сразу заметил, как за моей спиной незаметно «нарисовалась» Дарья.

Она не просила мороженого. Просто обошла моё кресло, встала передо мной и с выразительным укором посмотрела мне прямо в глаза. Я не выдержал и нарушил табу, дав лизнуть с ложечки кусочек подтаявшего мороженого. Как же ей это понравилось! Она начала ходить кругами вокруг моего кресла, как карась вокруг крючка с червяком, улыбалась, строила глазки, стараясь всячески обратить на себя внимание, и я снова и снова давал ей слизывать с ложки всё новые порции мороженого.

Она умудрилась получить все, чего ей хотелось, ни словом не заявив о своих притязаниях. Это был высший «пилотаж» женского обольщения, продемонстрированный маленькой Дашей.

«Дася – билилина»

Замечено, перемены в ребенке особенно наглядны после долгой разлуки. Все лето Даша провела на даче родителей Оксаны в окружении мамы, бабушки Раи и дедушки Володи, а главное – обзавелась подружками-сверстницами с соседних участков. К тому времени её старшая сестра Юля была уже в Москве, поскольку опять, как и в прошлом году, упала с велосипеда. Но если в Москве, отмахиваясь от осы, она с перепуга бросила руль, в результате чего ударилась об асфальт, то теперь, поучаствовав в экстремальных заездах на краю оврага, сломала ключицу, и ей наложили гипс.

– Что случилось с Юлей? – спросил я Дарью, когда почти после трехмесячного перерыва она пришла к нам в гости.

– Юля упала. С велосипеда. И теперь у неё болит ручка, – выражение лица у нашей малышки было сочувствующим. Чувствовалось, она сопереживает старшей сестре.

Дарья пришла к нам с папой. Мы встретили их у двери в коридор. На Людмиле был цветастый халатик.

– Красивая кофточка, – заметила Даша, едва переступив порог. Маленький Вася никогда не обращал внимания на то, во что одеты окружающие. За исключением обуви. Едва переступив порог нашей квартиры, он показывал пальчиком на свои ботинки и информировал: «Кожаные», словно мы собирались его заподозрить в поддельной обуви из кожзаменителя. Но Дарья – представительница прекрасного пола, и этим все сказано. В свой предыдущий визит она также неожиданно обратила внимание на зеркало в прихожей, которое видела не один раз:

– Красивое зеркало!

За лето наша малышка загорела. У нее отрасли волосики, и значительно пополнился словарный запас. Теперь она называет себя «Дашечкой», отца – «папочкой», соответственно «мамочкой» Оксану и «Юлечкой» сестру, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы.

– Дашечка, может, сначала построим дачу? – спрашиваю малышку перед тем, как приступить к нашим играм.

– Не дачу, дом, – поправляет меня Дарья. Увлечение репертуаром мультяшных героев, песни которых она уже знала наизусть, книжки, что ей читали по несколько раз на день, выработали у неё серьезное отношение к словам.

– А кто будет жить в новом доме?

– Дашечка.

– А еще кто?

– Папочка.

Других «жильцов» из своего ближайшего окружения она почему-то проигнорировала. Может потому, что рядом в этот момент был только один из родителей – отец, а от нас с бабушкой она за лето отвыкла, к тому же мы не жили с ней в одной квартире, следовательно, не считались членами её семьи.

Дарья без раскачки вошла в знакомый режим своих игр, словно и не уезжала на эти три месяца. Сразу полезла за музыкальными игрушечными зверьми, усадила их в круг и одновременно включила на воспроизведение, устроив танцы. Затем, не нарушая раз и навсегда установленного регламента, оседлала спортивный тренажер, потом попрыгала на кровати. И даже показала, как за лето научилась кувыркаться через голову.

– А ты помнишь Наташу, с которой играла у нас в деревне? – поинтересовался я у Дарьи. Она утвердительно кивнула головой. – Может, посмотрим вместе фотографии, на которых есть и Наташа, и Дашечка?

Дарья и тут не возражала.

Мальчишки не любят смотреть семейные фото, сужу об этом по Василию, девчонки – прямая противоположность. Когда мы добрались до фотографии, на которой Оксана запечатлела момент, когда мы с Дарьей что-то рисовали мелом на асфальте, я поинтересовался: «А помнишь, что мы с тобой рисовали на асфальте?»

– Да, – сказала Даша, и уточнила, что именно, – Мишу.

На самом деле я изобразил тогда неопределённого вида зверя, похожего то ли на курицу, то ли на птицу, но с медвежьей мордой. И она запомнила. А ведь прошло три месяца. За это время впечатлений у нашей Дарьи было хоть отбавляй. В глубине души я мог бы возгордиться всепобеждающей силой настоящего искусства, но дело было в другом, память у нашей малышки совсем не девичья.

В два с половиной года Дарья «определилась» со своей будущей профессией. Не скажу, чтобы мы торопили её «признание» и досаждали вопросами типа «кем ты будешь, когда вырастешь». Но у меня в памяти всё это время хранилась картинка её, восьмимесячной, сидящей на полу и подпрыгивающей на попе в так мелодии рекламного ролика по телевизору. Поэтому я ничуть не удивился, когда она вдруг достала из корзины с игрушками своего плюшевого кота, которого когда-то мы подарили Юле (теперь Даша с ним спит), положила его на кровать и, встав ногами на своего друга, провозгласила: «Дася – билилина».

Однако мало сказать, надо ещё доказать и, опираясь на мою руку, чтобы не упасть, Дарья задрала вверх ногу, закинула назад голову и закатила глаза, создав законченный образ, который, видимо, и должен был олицетворять настоящую солистку балета. Чем оказался «виноват» кот, превратившийся из полуночного приятеля в подиум для начинающей актрисы, выяснять в этот волнительный момент было бы совсем некстати. Следовало просто поддержать «жизненный выбор» малышки и я постарался сделать это с максимальной серьезностью.

– Это замечательно, если ты станешь балериной, – сказал я. – Когда ты вырастешь, и начнёшь выступать на сцене, мы с бабушкой, папой, мамой и Юлей будем приходить смотреть твои спектакли. А потом – приносить тебе на сцену цветы…

Дарья слушала мой монолог, не перебивая и, надо думать, нарисованная мной картина ей понравилась, поскольку вполне укладывалась в уже известный ей образ взаимоотношений «звезды» и поклонников. И чтобы не потерять нить нашей новой игры, я предложил малышке, не теряя ни минуты, начать готовиться к первому выступлению на сцене. А для начала – провести разминку, которую обязательно делают все «звезды» балета. Дарья с удовольствием согласилась. Она тут же улеглась на спину, а я начал разминать её ноги, потом мы вместе качали пресс на тренажере и делали растяжки на полу. В результате я устал быстрее «билилины» и решил передохнуть, но едва уселся на диван, как Дарья в своей обычной манере потребовала: «Еще!» И мы провели дополнительную разминку.

Когда я все-таки объявил перерыв, совсем не уставшая Дарья тут же переместилась на кровать и решила попрыгать, поскольку, видимо, не до конца израсходовала запас, выделенной на балет энергии. А когда и это занятие ей наскучило, залезла на спинку дивана и перешла к экстриму.

Я уже не раз наблюдал за её «десантированием» со спинки на сиденье дивана. Эти прыжки, против которых родители никогда не возражали, меня сильно напрягали. Зато для юного «десантника» они надолго стали одним из любимых развлечений. Дарья раз за разом вскарабкивалась на спинку дивана, и смело летела кубарем на сиденье.

Однажды Оксана уехала за справками для Юли (ей уже сняли гипс), Кирилл был на работе, а мы с Людмилой наслаждались общением с внучкой. Главным образом, играми, недостатком которых она не страдает.

И мы, и родители Оксаны, и Кирилл с женой постоянно одариваем её разными развивающими играми, которыми уже заполнены все имеющиеся в квартире ёмкости. Удивительно, но Дарья всегда безошибочно находит нужные ей коробки из самых невообразимых мест.

Недавно у неё появилась необычная азбука вместе с арифметикой – поролоновый лист, в отверстия которого вставлены разные цифры и буквы. Но Дарья пока не очень склонна заниматься их изучением, ей больше интересен процесс выдавливания букв и цифр из поролона. Пока она их разбрасывает по комнате, я, сидя рядом, собираю.

– Даша, а куда улетел мягкий знак?

– Туда, далеко-далеко…

Нахожу букву «П».

– Даша, а какое слово ты знаешь на букву «П»?

– С папы начинается…

Какие-то буквы закатываются ей под ноги, я вытаскиваю, касаясь ее ног, а она хохочет. Вдруг оказывается, что не все буквы найдены.

– Даша, а где еще наши буквы?

– Не фактает, – разводит руки малышка. Даша – девочка аккуратная. Она собирает буквы и цифры параллельно со мной, а когда я, быстро закончив, пытаюсь помочь ей, строго предупреждает: «Дася сама справится».

Едва убрав поролон с цифрами и буквами, она тут же находит старую коробку с желудями.

– Ты где желуди нашла?

– На дереве, они упали.

Ответ из той же неповторимой конфигурации слов, как и про букву «п», которая «начинается с папы».

– Эти желуди Дашечка сама нашла?

– Нет, мама нашла.

Какие-то слова у неё ещё сохраняются в памяти «на стыке» двух – двух с половиной лет. Когда она хочет, чтобы окружающие оценили ее прыжки со спинки дивана или танцы «билилины» на кровати, она кричит: «Сями!», то есть, «смотри». Когда ей нужно просклонять это слово, она говорит «сомлют», то есть, к примеру, ее плюшевые кошка и собака – самые преданные поклонники её таланта – «сомлют» (смотрят) как танцует Даша.

Когда Даша самозабвенно скачет по кровати, и я, не выдерживая, подбегаю, чтобы ее подстраховать, предупреждение внучки звучит уже на уровне трехлетнего ребенка.

– Не трогай меня! Сядь на диван.

И едва я успеваю сделать пару шагов назад, как следует прямо противоположное распоряжение: «Дедя, держи Дасю!»

Умом я понимаю, что мой «главком» принадлежит к малоизученной половине человечества, у которой не просто предугадать неожиданнее загогулины мыслей и поступков. Не зря говорят, что женщина – это всегда загадка. Я не пытаюсь разгадывать Дарьины загадки, у меня другая задача – не выпасть из ритма её жизни и сферы её интересов. А эта сфера расширяется день ото дня, обогащая нашу насыщенную жизнь все новыми и новыми открытиями.

После того, как, благодаря Дарье, я выявил у себя вокальные способности и непревзойденный, судя по оценкам моей любимицы, талант живописца, начался процесс посвящения меня в таинства скульптуры. В первый же день занятий под руководством внучки я довольно сносно научился лепить пингвина, улитку, медведя и даже жирафа. Когда я наконец-то завершаю работу над сложным образом лежащего кота с ушами обезьяны, Дарья удовлетворенно восклицает: «Какие мы молодцы!». Как опытный педагог-наставник, она никогда не критикует созданные мною «образы», хотя, если честно, есть за что – недостатков в них больше чем достоинств. Но Дарья всегда с одобрением относится к результатам моего труда, поддерживая моё стремление к самосовершенству.

А когда очередь доходит до репетиций с «билилиной», тут уже я сам превращаюсь в наставника, хотя никогда не имел никакого отношения к этому виду искусства. Но коль скоро мне всецело доверяет внучка, я просто не имею права ударить в грязь лицом и отношусь к репетициям со всей серьезностью.

Накануне мы уже успели провести разминку «билилины» и ей понравилось. Поэтому, прежде чем приступать к демонстрации поз, наша юная «солистка» послушно ложится на спину, и я разминаю ее ноги. Едва заканчиваем работу над ногами, как Дарья переворачивается на живот, задирает футболку до плеч и требует: «Масясь». Это что-то новенькое. Вчера у нас до массажа спины дела не доходило. Значит, за минувшие сутки она увидела что-то подобное по телевизору и решила тут же претворить увиденное в жизнь.

Непосредственно на занятия «балетом» у Дарьи уходит не более пяти минут. Ей, видимо, важен не столько процесс репетиции, сколько факт, подтверждающий серьезность её жизненных намерений. И на моих глазах происходит полное перевоплощение маленькой девочки в великую балерину.

«Жизнь – театр, а люди – актеры», Сомерсет Моэм был абсолютно прав, хотя вряд ли подозревал, что его открытие может распространяться и на детей. И когда Дарья задирала ноги на «репетиции», и когда отдыхала, всё её поведение было продиктовано заданным театральным образом. Я смотрю, как после занятий она утомленно устраивается в своём пластиковом детском кресле, кладет левую ногу на правую, закидывает назад голову и закатывает глаза, делая «романтическое», как ей в эти минуты кажется, выражение лица и отчетливо вижу Майю Плисецкую после спектакля…

– Даша, а у тебя, я смотрю, новая футболка? Я никогда её не видел, – спрашиваю исключительно для того, чтобы сделать ей приятное, а заодно получить объяснение обновки.

– Это мама купила Даше сибойку, а Юле – халатик, – охотно отвечает внучка. Она всегда помнит, кто и что ей купил или подарил.

Недавно Андрей пригласил Кирилла с семейством в свою новую квартиру. Даша сначала робела, а потом разыгралась с Васей – своим двоюродным братом, который, как и Юля, старше своей двоюродной сестры на десять лет. Ей объяснили, что Вася – ее братик, которого она, к сожалению, видит в лучшем случае раз в год, хотя Андрей с Кириллом живут в пределах двадцати минут ходьбы друг от друга. В этот раз Даша за три года увидела Васю, пожалуй, во второй раз. Перед уходом Даши Вася подарил ей зайца. И Даша помнит, от кого получила этот подарок. Правда, когда я ее спрашиваю, кто подарил ей зайца, она отвечает: «Вася – моя сестренка». Что такое братик она пока не понимает. Боюсь, что с такой частотой встреч, это слово обретет для нее первоначальное значение ещё не скоро.

Зато в свои годы наша малышка проявляет такую же любознательность, которая была свойственна в этом возрасте и её двоюродному брату. Даша постоянно интересуется значением незнакомых слов, пытается как-то объяснять явления природы, на которые ещё вчера не обращала никакого внимания. Однажды впервые без мамы и папы Даша направилась к нам в гости вместе с Юлей. Едва они вышли из дома, как Даша тут же обратила внимание на небо: «Обака», – а потом на опавшую листву на тротуаре: «Листья шуршат». Причем, произнесла эту фразу очень чисто.

Теперь из её уст всё чаще звучит один и тот же вопрос: «Это как называется?» К осени она вдруг забыла, как зовут своего другого деда, на даче которого провела минувшее лето: «Как дедя Володя называется?»

Наша малышка становится всё более самостоятельной. Он уже не всегда безропотно подчиняется командам родителей, если они не совпадают с её собственными планами или желаниями. Приходя к нам в гости, порой заигрывается и когда приходит пора возвращаться домой, решительно протестует.

– А где же Даша спать собирается?– спрашивает Оксана.

Дарья забирается на мой тренажер, на котором я качаю пресс, ложится вдоль и подкладывает ручку под голову. То есть, она готова спать даже на тренажере, только бы её оставили у нас на ночь. У нас в квартире хватает спальных мест, но даже если бы их не было, я бы сам устроился на тренажере только ради того, чтобы у меня появилась возможность почитать ей сказку на ночь, увидеть, как она засыпает и просыпается. Но у Оксаны свои правила. Поэтому Дарью у нас даже на ночь мама оставить пока не решается.

Перед переходом дороги я привычно беру малышку на руки, а потом несу ее до самого дома, и Дарья по дороге объясняет мне смысл моего благородного поступка.

– Дедя – босой, Дасечка – маленькая. Дедя может нести Дасечку на ручках.

Это не просто констатация факта, а глубокое умозаключение почти философского характера, заложенное в глубинах женской природы – мужчина обязан носить женщину на руках только по одной простой причине, он – большой.

Даша постоянно пытается объяснить окружающим то, что, по её мнению, они ещё недостаточно хорошо понимают. Мы подходим к дому, и у подъезда встречаем соседку Наташу, которая вышла прогуляться со своим чрезвычайно спокойным симпатичным белым лабрадором с густой и волнистой шерстью по имени Джада. Джада – любимица подъезда, и она всегда всем приветливо машет хвостом. Не помню случая, чтобы она на кого-то лаяла.

Дарья обожает животных, она подбегает к Джаде и начинает ее гладить и обнимать. Джада, радостно виляя хвостом, в порыве собачьих чувств пытается лизнуть свою маленькую приятельницу.

– Ой, она хочет меня укусить, – восклицает малышка, но ей объясняют, что собака всего лишь хотела ее поцеловать.

– А Даша уже хорошо говорит, – заметила Наташа, которая видит Дашу редко и исключительно мельком: либо по пути домой, либо из дома.

– Мишка любит мед, – тут же решила просветить соседку вдохновленная похвалой Дарья, – а собачка любит косточки.

Открытий тем больше, чем старше становится Дарья.

– Там сильный дождик, – сказала малышка, едва переступив порог нашей квартиры. За окном действительно лило как из ведра, осень, как и весна, оказалась на редкость дождливой. В руках у внучки был мокрый детский зонтик.

– Ты не промокла?

– Нет, у меня зонтик. Я по лужам ходила.

– И что ты видела в лужах?

– Своё отражение, – с удивлением на такой наивный вопрос с моей стороны опять очень чисто отвечает Даша.

Действительно, что может видеть человек, заглядывая в лужу?

Иногда мои наивные вопросы вызывают у малышки лишь ироничную ухмылку. Когда мы садимся играть, то, как правило, начинаем с домино и шашек. Я пытаюсь приучать её пока к этим простым играм, и она охотно соглашается, но «играет» по своим правилам. То есть, для неё важно сначала расставить шашки на доске, а потом сложить их в коробочку. Даше нравятся пока лишь эти два процесса.

– Даша, это как называется, – показываю ей коробку с домино.

– Не зняю, – мило пожимает плечами моя юная подружка.

– До…– начинаю я, и Даша легко заканчивает, – …ми-но. – Я не очень верю в то, что она забыла. Память у неё отменная. К тому же мы пытаемся играть в эти игры при каждой нашей встрече. Мне кажется, её «не зняю» больше похоже на маленькую попытку провокации. Но какую?

– А это игра как называется, – показываю на коробку с шашками.

– Сяськи, – легко вспоминает Дарья и весело заключает, – а дедя не знает.

Оказывается, это не я, а она проверяла мою память.

«Я тебе помогу!»

У меня собралась целая коллекция любопытных фотографий: Даша помогает накрывать на стол, вот она аккуратно расставляет чашки и блюдца, рядом раскладывает чайные ложечки, а на другом фото, подставив стульчик к рукомойнику, в больших не по размеру резиновых перчатках, моет посуду…

Помогать по хозяйству маме или бабушке Даша любит и делает это с удовольствием. А под настроение берется и за уборку квартиры. Даже во время паузы в играх она не раз брала в руки сухую тряпку и начинала протирать полки шкафа, потом экран телевизора, а следом, перевернув свой маленький рабочий столик, на котором мы занимались рисованием, ножки и столешницу. Неожиданный экспромт в занятиях домоводством заканчивался тем, что Дарья достает свой детский набор для уборки квартиры – поломойку-швабру, щетку на длинной ручке и приступает уже к генеральной уборке комнаты…

Не знаю, приучали ли её помогать по хозяйству. Возможно, иногда просили помочь, но всё, что я наблюдал, происходило по её собственной инициативе.

В своем детстве я тоже не считал чем-то из ряда вон выходящим помогать родителям по дому. Когда мне было десять лет мы с отцом «служили» в Туркмении, практически в пустыне. Жили в сборно-щитовом доме, насквозь продуваемом ветрами и песком Кара-Кумов. В то время ещё не додумались до Каракумского канала, и вода в нашем военном городке шла по общему водопроводу всего четыре-пять часов в день. Ни рек, ни озер. Мартовская зелень на хилых деревцах сгорала под жарким солнцем уже в конце апреля. Не помню, просили ли нас об этом родители, но каждое утро вместе с пятилетней сестрой мы отправлялись к единственной в военном городке колонке, чтобы набрать на день воды во все имевшиеся в доме емкости. Как и другие дети, мыл полы, надраивал до блеска отцовские сапоги и пуговицы на кителе. А ещё на мне лежала чисто мужская работа – дрова для печи. Дровами служил саксаул – сухое и твердое как камень пустынное растение, которое топор не брал. Поэтому «рубить» его приходилось обратной стороной, то есть, обухом топора. Только так его можно было разделить на щепы, из-за чего мои пальцы были в постоянных занозах…

Когда ребенок чувствует, что он не последний человек в доме, что ему можно доверить любые взрослые заботы, он со временем станет настоящим помощником своим родителям.

Разумеется, с таким объемом работ, которые выполняли дети в крестьянских семьях в прошлом, сегодняшние заботы даже деревенских детей не идут ни в какое сравнение. А с их городскими сверстниками – тем более. И тысячу раз неправы те родители, которые взваливают все обязанности по дому на собственные плечи, стремясь максимально облегчить жизнь и без того ничем не занятым юным чадам. Мол, мы в свое время трудились от зари до зари, пусть хоть дети поживут в свое удовольствие. В результате чада, вырастая, не умеют ни готовить, ни стирать, ни вести домашнее хозяйства, что создает множество проблем в их собственной семейной жизни.

У Дарьи любовь к домашнему хозяйству оказалась врожденной. Она помогает маме готовить супы-борщи, а папе – плов и мясо, любит ходить с Кириллом в магазин за продуктами, а после, уцепившись за пакет, «помогать» нести их домой. Взрослея, она уже считает вполне естественным для себя помогать всем, кто, по её мнению, нуждается в помощи.

Я сидел за компьютером, когда Кирилл привел к нам Дашечку. Каждый раз я встречаю свою любимицу у порога, помогая раздеться, и мы вместе тут же устраиваемся на полу или на диване за какой-нибудь игрой. Но в этот раз я остался за компьютером, надо было закончить срочную работу.

– Дедя, пойдем играть, – войдя в комнату, потянула меня за рукав Дарья.

– Подожди минуточку, ладно? Сейчас я закончу работу, тут у меня не всё получается…

– Дедя, давай я помогу, – в мгновение ока Дарья оказывается у меня на коленях и уже заносит палец над клавиатурой. Не знаю, что случилось бы с текстом, если бы палец Дарьи добрался до клавиш, но меня так тронула её готовность прийти на помощь, что я сразу забыл о своей работе.

Добросердечие нашей маленькой «матери Терезы» не знает границ. На новый 2013 год Кирилл с семейством планировал слетать на недельку в Египет. Много раз обговаривали, выбирая разные варианты отдыха, спрашивали Дашу, хочет ли она на море. Но за два месяца до Нового года туры значительно выросли в цене. Да так, что ехать с семьей в сравнительно дешевый, как прежде, Египет, оказалось не по карману.

– Даша, мы на море, наверное, в этом году не поедем, денежек нет, – объяснил Кирилл.

Дарья тут же сбегала в угол комнаты, где хранились ее игрушки, порылась в каких-то коробках и вернулась к отцу.

– На, денежку! – в ее руке была детская игрушечная монетка.

Не помню, заботился ли обо мне так кто-то из сыновей, как маленькая Даша. Когда я вхожу в квартиру, она уже ждет, чтобы препроводить меня в ванну и с полотенцем наготове ждет, когда я вымою руки. Когда собираюсь уходить, Дарья первой несется в прихожую: «Дедя, я тебе сейчас помогу!» и тащит мои кроссовки…

Наша малышка растет очень добрым и отзывчивым человеком. Но не белым и пушистым, а со своим порой ершистым характером, что лишь добавляет ей прелести и очарования.

«Мама, я никого не люблю»

Как-то мы втроем с Юлей и Дашей сидели на диване в гостиной. Юля смотрела телевизор, мы с Дашей играли в какую-то игру. Я попросил воды, и Дарья быстро сбегала на кухню, где на столе стояла моя недопитая чашка.

– Спасибо, – поблагодарил я, – а можно мне поцеловать тебя в щечку?

– Нет, – строго отвечает Дарья.

– А в лобик?

Взгляд, которым она меня одарила, был красноречивее слов.

– А пальчики? – я еще надеялся, что моя неприступная «крепость» все-таки падет под разными вариациями моих, как мне казалось, заманчивых предложений.

– У меня заняты пальчики…

И тут происходит неожиданное. Дарья вскакивает на диван, обнимает сидящую рядом сестру и начинает её целовать. Это было показательное, рассчитанное исключительно на меня, женское коварство. Однако увлеченной телепередачей Юле бурное и немотивированное проявление нежностей со стороны Дарьи не понравилось.

– Даша, ты меня всю обслюнявила, не мешай, – недовольно проворчала сестра.

– Ну, вот, – делаю я последнюю попытку достичь поставленной цели. – Юле не понравилось, что ты ее поцеловала. А вот я был бы не против…

Моё недвусмысленное предложение, очевидно, переполнило чашу ее терпения. Дарья слезла с дивана, побежала на кухню и громко заявила родителям: «Дедя меня не слушается!»

Это её «не слушается» было продиктовано не желанием командовать, а обидой. Я действительно её «не слушался», потому что отвлекал от игры. Но как ещё донести до сердца моей очаровательной малышки, что мне просто хочется приласкать её, ведь вижу я её не так часто, как мне бы того хотелось? Ничего не оставалось, как просить прощения. Даша – человек не злопамятный, мир был быстро восстановлен, и мы продолжили игру.

Дети – люди обостренно эмоциональные, сужу об этом и по былому опыту общения с внуком, особенно в возрасте от двух до пяти, когда малыши сами ещё не могут толком объяснить причины своих обид. Чаще всего эти обиды беспричинны и вызваны желанием на что-то обидеться, когда, к примеру, малышу не хватает внимания родителей, не выспался или не понравилась утренняя манная каша. Но нередко детские обиды – попытки копировать «обидное» поведение взрослых. В последнее время я начал замечать, что Даша может обидеться без какого-либо повода вообще, буквально из-за пустяка.

Когда Кирилл в довольно мягкой форме как-то попросил Дарью отдвинуться от края дивана, где мы играли, мол, упадешь. Даша тут же слезла с дивана и пошла, опустив голову на грудь (точно копируя поведение матери), в другую комнату, где заявила: «Мама, я никого не люблю»…

«Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял, и я выучился ненавидеть». В старших классах школы я очень любил Лермонтова, как стихи, так и прозу. Вспоминая признание Печорина княжне Мэри, пытался понять причины взаимосвязи кардинально противоположных чувств – любви и ненависти. И только став взрослым, пришел к выводу, что признание Печорина, возможно, было следствием элементарной обиды на какую-то несправедливость в его жизни, возможно, даже перенесенную ещё в детстве, поскольку, наверное, только в юном возрасте человеку свойственно безраздельно и весьма абстрактно «любить весь мир».

Но у Дарьи, к счастью, не было и не могло быть никаких причин обижаться на невнимание к себе. Её не ругают и никогда не наказывают. Да и не за что. Я даже представить себе не могу, за что можно ругать эту милую, добрую, улыбчивую кроху.

Зная по личному опыту, что даже взрослым порой не просто справиться с последствиями обид, перенесенных в детстве, я в ходе нашего общения слежу за тем, чтобы у внучки не возникало даже повода для каких-то отрицательных эмоций, которые могли бы перерасти в обиду. Впрочем, она и сама – образец миролюбия. В своем возрасте Даша уже обладает пока необъяснимым для меня природным тактом, который заставляет её тщательно подбирать слова и не совершать поступки, которые могут быть неправильно истолкованы. Поэтому не удивительно, что по мере её взросления мы все легче находим взаимопонимание. Возможно, этому как-то способствует то общее, что у нас заложено, если можно так выразиться, в душевном устройстве, благодаря чему я могу предугадать ход многих её мыслей и понять характер некоторых её поступков. И хотя Дарья нередко относится ко мне критически, между нами постепенно устанавливаются симпатии, и, как мне кажется, они взаимны. Даша все чаще чувствует во мне друга, к которому всегда можно обратиться за поддержкой.

Однажды дома мы отмечали наш с Людмилой день рождения (мы с женой родились практически в один день). К этому событию Дарья подготовилась заблаговременно. Накануне, когда мы разговаривали с Кириллом по телефону, Дарья попросила у отца трубку, чтобы сообщить мне, что она «вилизает». Я не понял. Кирилл пояснил: она вырезает из бумаги цветы для открытки, которую готовит в подарок бабушке. Дарья все свои подарки, разумеется, при помощи Оксаны, стремится делать своими руками, и у нас их собралась уже целая коллекция, которую мы храним в отдельной папке.

Вручив на день рождения бабушке открытку, она сочла, что этим её обязанность по отношению к имениннице исчерпана, и можно приступать к играм, однако её тут же усадили за стол. Но еда в её планы не входила. Ей вообще не сиделось за общим столом, огромный запас энергии, который всегда бурлит в ней как вулканическая лава, требовал выхода. Заметив попытки Дарьи улизнуть из-за стола, Кирилл строго предупредил: «Будешь баловаться, отправлю домой, останешься там одна!»

Не знаю, как бы отреагировал на это предупреждение другой ребенок, но Дарья мгновенно нашла выход из положения. Она дотянулась до городского телефона, сняла его с базы, уселась на диван и начала сосредоточенно тыкать пальчиком в кнопки.

– Ты кому это звонишь? – спросил Кирилл.

– Деду, – невозмутимо ответила Дарья, хотя я сидел рядом, – он придет ко мне, и мы будем с ним играть. – То есть, она мгновенно смоделировала ситуацию, как если бы и впрямь оказалась дома одна. Мол, что бы вы ни предпринимали, оставить меня одну у вас не получится – дед придет. Мог ли я остаться равнодушным наблюдателем этой домашней сценки, где мне отводилась роль активного участника? В результате, мы с Дарьей дружно отказались от ужина, и засели за обширную программу развлечений – сеанс одновременной игры в шашки, шахматы и домино, потом посмотрели новые мультики, которые я купил для нее накануне, создали в соавторстве несколько шедевров изобразительного искусства и почитали книжку. Завершали нашу обширную культурную программу, как всегда, танцы. Вместе с музыкальным драконом – символом уходящего года – Дарья с удовольствием отплясала под разудалую песню «Поспели вишни в саду у дяди Вани…», причем, с использованием каких-то новых па, которых я не видел прежде – как при исполнении лезгинки. И с такой же энергией и страстью.

Перед возвращением гостей домой, Людмила вручила Кириллу пластиковый пакет с гостинцами. Я, как обычно, пошел провожать свою любимицу. Едва мы вышли за дверь, как Дарья решительно отобрала у отца довольно тяжелый пакет и ни в какую не желала делиться своей ношей, как мы не уговаривали. Когда мы прошли почти половину расстояния до её дома, она, уже не в силах тащить пакет, забросила его, как мешок, за спину, но по-прежнему не выпускала из рук.

У перехода через дорогу она по привычке протянула ко мне руки. Пакет, который тут же подхватил Кирилл, на какое время выпал из поля ее зрения. Чтобы окончательно отвлечь её от мыслей о пакете, я попытался перевести внимание Дарьи на пустынную в этот вечерний час детскую площадку: «Видишь, все детки уже ушли спать и Дашечка тоже сейчас придет домой и ляжет спать». На что Дарья возразила: «Дасечка будет пить чай!» Это меня удивило. Ведь только что с большим трудом нам удалось накормить ее ужином, какой ещё чай? Когда подошли к двери её квартиры, мне, наконец-то, было разрешено поцеловать ее, причем, в обе щечки. Чем была продиктована причина такой невиданной щедрости со стороны Дарьи, я не понял, но в ещё большее замешательство привело её неожиданное приглашение: «Дедя, пойдем пить чай!»

Как оказалось, разрешение на поцелуй и приглашение на чай были взаимно связаны.

Когда я вернулся домой и пересказал жене странную историю про пакет, который наша малышка не решалась никому доверить и про её неожиданное приглашение на чаепитие, Людмила объяснила: «Я положила в пакет несколько кусков торта, и сказала об этом перед их уходом, Даша, видимо, намотала информацию на ус, вот и контролировала свой торт до самой квартиры». Только теперь мне стало понятно её неожиданное приглашение на чай.

Почти тут же позвонил Кирилл. Рассказал, что когда они вошли в квартиру, Дарья вдруг поинтересовалась: «А где дедя?» Когда ей сказали, что «дедя» пошел домой, она спросила: «А с кем же я буду пить чай?» Думаю, ей был нужен не столько чай, и даже не «дедя», сколько торт. Меня она держала в уме исключительно на случай «артиллерийской поддержки». Даша прекрасно знала, что, попроси она дома чай, ей, скорее всего, откажут. Какой может быть чай перед сном? Дадут компота или воды. Если бы я согласился зайти к ней в гости, то чаепитие, во-первых, наверняка бы состоялось, и, во-вторых, уж точно не обошлось бы без торта. А если деду, уже как гостю, по идее обязательно бы предложили торт, то и Даше наверняка перепал бы кусочек. Поэтому разрешение на прощальный поцелуй у двери оказалось заурядной попыткой завлечь меня в квартиру.

Все мы смотрим кино и знаем, как это бывает: сначала романтический поцелуй при прощании, затем невинное предложение заглянуть на чашечку чая…

Я был восхищен этой классической женской уловкой: надо же так просчитать ситуацию в свои два с половиной года!

«А я не хочу по расчёту, я по любви хочу…»

Аннотация к книге «Домоводство для девочек: Энциклопедия домашнего хозяйства и рукоделий» открывается безапелляционным утверждением: «Любая девочка мечтает стать похожей на свою маму – гостеприимную, умелую и рачительную хозяйку. Каждая мама стремится воспитать себе помощницу и передать ей свои женские секреты и премудрости домоводства».

Здесь, что ни слово, то, как говорится, «мимо кассы». Далеко не каждая мама – «гостеприимная, умелая и рачительная хозяйка». И далеко не каждая мама обладает премудростями домоводства. К сожалению, немалая часть современных мам вообще не обучены никаким премудростям, включая домашние. И вообще, дети чаще учатся не тому, чему их пытаются учить, а тому, что наблюдают в окружающей семейной жизни. И основные событий, которые происходят вокруг неё, связаны с кузней.

Когда мы с женой в очередной раз навестили Дарью, она познакомила нас с новой игрой. Игра заключалась в том, чтобы на крючок-магнитик маленькой удочки поймать одну из пластмассовых рыбок, которые вращались вокруг нарисованного озера и время от времени открывали рты. Надо было лишь умудриться попасть крючком-магнитиком в рыбьи рты. У Дарьи терпения на то, чтобы дождаться, когда очередная рыбка «схватит» крючок, не хватало, и она всякий раз насильно засовывала крючок прямо рыбе в рот. Когда мы с помощью такой ударной ловли выудили всю рыбу, я предложил: «А давай из этой рыбы приготовим обед? Часть рыбы поджарим на сковороде, а из другой части сварим уху?».

Дарью идея заинтересовала. Она тут же извлекла из ящика свою игрушечную электрическую плиту, нашла игрушечные сковороду и кастрюлю, «налила» в неё воду и принялась игрушечным ножом чистить пластмассовых рыбок.

После того, как вся «вычищенная» рыба оказалась на сковороде, мы приступили к приготовлению ухи. Своим игрушечным ножом Дарья «нарезала» морковку, а заодно – гулять так гулять – яблоки, торт и арбуз. Морковку она клала в кастрюлю с «ухой», а торт и ломтики арбуза раскладывала по крохотным тарелочкам. Вскоре уха была готова и мы «отведали» Дарьин шедевр с большим удовольствием. А когда «поджарилась» рыба, Даша аккуратно разложила и её всем по тарелочкам – маме, Людмиле, мне и себе. Притом, что рыбу она не ест, за исключением сухой воблы и слабосоленой семги.

«Обед» удался на славу, и внучка продемонстрировала нам, что она не только отменный кулинар, но и радушная хозяйка. Даша искренне радовалась каждой «съеденной» ложке ухи, заботливо подкладывала каждому по кусочку рыбы, угощала фруктами.

– А теперь мы будем пить чай! – провозглашает наша маленькая хозяйка. Дарья раздает каждому из гостей блюдечко с чашечкой и маленькие пластмассовые ложечки. Поскольку к чаю полагаются сладости, Даша раскладывает по тарелкам кусочки «торта», вручает каждому по «конфете», после чего «наливает чай» и, «прихлебывая» его, сама же и восхищается: «О, как вкусня!». Мы тоже «пьем» чай и благодарим нашу заботливую хозяйку. Даше приятно, хотя она старается этого не показывать, и бдительно следит, чтобы все гости были сыты, и никто не вышел из-за стола голодным.

Среди гостей на чаепитии всегда присутствуют и ближайшие Дарьины друзья – плюшевые Мишка и кошка Мурка. Их она тоже угощает «конфетами», а затем в порыве нахлынувших чувств нежно обнимает свою кошку, хотя по-прежнему использует свою любимицу в качестве подставки, когда изображает из себя «билилину». А на днях, едва познакомившись с фломастерами, Даша тут же разрисовала Мурку как бенгальского тигра и очень гордилась своим произведением.

После чая, убрав посуду, Дарья наводит порядок на столе и вокруг него.

Чувствуется, ей очень нравится чувствовать себя хозяйкой. Причем, для неё это даже не игра, а естественное стремление души – участвовать во всех хозяйственных процессах, которые происходят в семье.

На днях я наблюдал, как Кирилл после работы привез домой несколько тяжелых пакетов с продуктами, Даша по привычке бросилась их распаковывать прямо у порога и всякий раз, прежде чем отнести на кухню очередную упаковку, спрашивала:

– Папа, это как называется?

– Гречка…

– Мама, – кричит Даша в комнату, где в это время находилась Оксана, – сями (она по-прежнему говорит «сями» вместо «смотри»), папа гречку принес.

– А это как называется? – следует очередной вопрос.

– Соль…

– Мама, сями, папа соль принес…

И так продолжалось до тех пор, пока содержимое всех пакетов не перекочевывает из прихожей на кухонный стол. И все это с бурей восторга, который превращает доставку продуктов из магазина в маленький праздник. Несмотря на то, что эта процедура повторяется два-три раза в неделю, Даша с одинаковым энтузиазмом спешит к отцу на помощь. Иногда в магазин за продуктами ходит Оксана. Разумеется, вместе с Дашей. Войдя в магазин, Дарья сразу берет бразды правления в свои руки: «Мама, давай папе пива купим? А сыр у нас есть?»

Дарьина любознательность простирается на всё, что её окружает. Она уже самостоятельно включает фотоаппарат, делает снимки, правда, не всегда удачные, зато легко просматривает отснятые кадры, увеличивая или уменьшая масштаб полученного изображения. Людмила поражается, даже она пока не научилась так легко управляться с фотоаппаратом, как её внучка. Её уже тянет к планшету и смартфону. Легко управляется с телевизионным пультом.

Но по-прежнему самый главный источник информации для неё – мультипликационные фильмы. Когда я называю их фильмами, она всегда поправляет: «Это не фильмы, а мультики», считая фильмами лишь игровое кино. Дарья легко запоминает тексты песен, глубоко сопереживает своим сказочным героям. Последнее время я часто слышу от неё песню царевны Забавы из мультфильма «Летучий корабль»:

Я не хочу, не хочу по расчету,

А я по любви, по любви хочу

Свободу, свободу, дайте мне свободу

Я птицею ввысь улечу…

Я наблюдал, как наша малышка смотрела этот мультик. Сцена, где царь-отец навязывал дочери богатого жениха против её воли, произвела на неё неизгладимое впечатление. Чувствовалось, Даша была целиком и полностью на стороне Забавы, решившей отдать сердце не «денежному мешку», на чем настаивал отец, а тому, кто построит для неё Летучий корабль.

Все морально-этические нормы, которые несли в себе советские мультики, сегодня неизбежно подвергаются переосмыслению. О какой любви поёт царевна Забава, если готова выйти за того, кто построит для неё Летучий корабль? То есть, расчетливая царевна по своим нравственным качествам оказывается ничуть не лучше венценосного папаши?

А кто претендент на руку и сердце Забавы? Трубочист (хорошо ещё, что не дурак) Иванушка – человек, судя по его профессии, не имеющий никакого отношения ни к судостроению, ни к воздухоплаванию, что не может не натолкнуть на подозрение, что сюжет мультфильма был позаимствован из современной бизнес-среды. Поскольку в «подрядчиках» у трубочиста Иванушки, как нередко случается в нашей действительности, каким-то невероятным образом оказалась такая странная личность, как Водяной, живущий в окружении «подружек – пиявок, да лягушек», не имеющий мозгов («внутри меня – водица»), который вдобавок никогда в жизни не покидал пределов своего болота. Тем не менее, именно Водяной получает «подряд» на строительство Летучего корабля.

Апофеоз этой странной истории, по которой в Москве недавно поставили даже мюзикл, – единение двух сердец под романтическую песню, где присутствует столько желанных для девичьего слуха слов – любовь, свобода и полет, – и уже как-то не до смысла, только до сопереживаний. Но именно сопереживания, а не смысл, нередко оставляют глубокий след в девичьем сердце. Порой, на долгие годы.

Пройдет шесть лет и Даша, всегда мечтавшая о своем доме, где рядом с ней жили бы собачка, кошечка и хомячок, о которых она давно мечтает и которым давно придумала даже собственные имена, вдруг заявит, что когда вырастет, купит себе яхту с бассейном. На этой яхте она и станет жить и путешествовать по разным странам. С кем, Дарья не уточнила, хотя мне известно имя этого счастливчика…

Ну, чем не Летучий корабль, спустя годы воскрешенный в сознании? Здесь тебе и любовь, и свобода, и бесконечный полет под парусами в штормящем море…

«Давай кашлять по очереди»

В декабре мы с женой собрались в санаторий и перед отлетом навестили Дашеньку, которая опять приболела.

– Можно я тебя в щечку поцелую?

– У меня температурка, ты можешь заразиться.

Это был скорее предлог, чем причина. А когда мы вернулись из санатория, Даша уже болела всерьез. Когда мы пришли к ней в гости, малышка, что бывало с ней редко, полулежала у Оксаны на коленях и почти не реагировала на окружающих. Ни один из подарков – красивое платьице, тунику, модную вязаную шапочку и милые маленькие перчатки (во времена нашей молодости в стране не существовало такого разнообразия детских вещей, которые как магнитом притягивают всегда, стоит зайти в магазин детской одежды), ее почти не заинтересовал. Наша малышка хрипло кашляла, почти не спала по ночам, и ей, конечно же, было не до подарков.

Оксана рассказала, что ночью, когда температура у Даши скакнула под сорок, даже пришлось вызывать скорую помощь. Когда врач, сделав ей укол, собрался уходить, Дарья спросила: «Мама, а можно я поцелую доктора?» Доктор, конечно, был польщен, и Даша уже в прихожей все-таки послала врачу воздушный поцелуй. Наверное, после укола она сразу почувствовала небольшое облегчение и испытала естественное чувство благодарности к своему спасителю.

В первые годы жизни Дарья довольно часто простывала, но как бы ни страдала от кашля или насморка, стойко переносила свои недуги. Помню, когда я спрашивал по телефону, как она себя чувствует, Даша всегда отвечала: «Нормально!», несмотря на температуру. Видимо наличие температуры она не считала для себя отягчающим обстоятельством, ради которого стоило менять привычный уклад жизни и отказываться от игр. Но когда частота недомоганий за короткий период времени начала зашкаливать, медицинский фактор стал оказывать своё влияние и на характер её игр.

Когда мы с женой пришли навестить её, к ней заглянула участковый врач. Едва увидев доктора в дверях, Даша тут же сбегала на кухню, нашла чистую тарелочку, чайную ложечку и положила на стул перед врачом. А потом, встав перед ней, без напоминаний задрала футболку, оголив грудь.

– Ну, прямо ангел, а не ребенок, – сказала доктор.

После ухода доктора Даша сразу же взялась за лечение своих «зверей», а когда вернулся с работы Кирилл, – за отца. С игрушечными больными было не так интересно, молчаливые «звери» не реагировали на исцеляющие процедуры юного Айболита. Другое дело – отец, который мгновенно выздоравливал, стоило «доктору» заглянуть ему в рот и послушать сердце. Однажды, растроганный заботой «доктора» Кирилл приобнял дочурку и ласково похлопал её по попе.

– Папа, так нельзя, я же доктор, – смутилась Даша.

Вот и пойми этих женщин: то «можно я поцелую доктора», то не гладь меня по попе. Ведь ласку отца тоже можно было расценить, как благодарность за «лечение». Но, видимо, Дарья уже начинает понимать разницу между вполне объяснимыми поцелуями от благодарного «пациента» и явно непристойными заигрываниями «больных» с «медицинским персоналом».

Но как ни бодрилась наша малышка, чувствовалось, ей пока далеко до полного выздоровления. И самое ужасное, что мы были не в состоянии ускорить его. Даже при помощи «шаманства».

– Даша, – обратился я к внучке, – я сейчас пойду домой и все твои болезни заберу с собой, чтобы выбросить их на помойку.

Перспективой волшебного выздоровления наш народ, особенно его женскую половину, трудно оставить равнодушной. Заинтересовала она и Дарью. Малышка послушно улеглась на живот, и я начал поглаживать её по спине, приговаривая: «Уходите, болезни от Даши, уходите…» Так когда-то я «прогонял» болезни у маленького Васеньки – нашего первого внука. И он так же, как и Даша, замирал, очевидно, веря в эти минуты в эффективность моего колдовства.

На другой день Людмила сделала настой шиповника и боярышника в большом китайском термосе и, прихватив по пути в супермаркете пару бутылок клюквенного сока, я направился навестить нашу больную. Но, к своему удивлению, застал Дашутку, в соответствии с рекомендациями врача, в спортивной форме – трусиках и носочках. И только измученный взгляд, и временами клокочущий кашель выдавал ее состояние.

– Дедушка, давай играть на полу, – Даша слезает с дивана, занятого игрушками, и привычно хлопает ладошкой по ковру, мол, присоединяйся. И когда я послушно располагаюсь рядом, интересуется: «А тебе не больно?» Чтобы так спросить, надо было осознать мой уже далеко не юный возраст и сообразить, что играть на полу дедушке, наверное, не очень-то комфортно. Под словом «больно» она подразумевала «удобно», но слово «удобно» для неё еще незнакомо и она спросила так, как спросила, и только за этот вопрос я готов был её расцеловать.

– Ты будешь одевать гусеницу? – спрашивает Дашечка. Я не сразу догадываюсь, о чем идет речь, пока малышка не вытаскивает из вороха своих игрушек уже знакомую мне игру. Это деревянная доска с нарисованной на ней большой гусеницей, все тело которой испещряют вырезы, предназначенные для деревянных вставок с обозначением букв русского алфавита. Мы собирали гусеницу и раньше, но я никогда не слышал этого выражения – «одевать гусеницу».

Пока мы подбираем разные буквы, я на каждую из них пытаюсь услышать от Дарьи знакомые ей слова и всякий раз слышу один и тот же ответ: «Не зняю». Это «не зняю» звучит на протяжении всей игры, пока мы не доходим до буквы «п».

– Даша, а какое слово начинается с буквы «п»?

– Папа, – неожиданно отвечает Дарья.

– Прорвало, – говорит Оксана, которая, сидя рядом за компьютером, прислушивается к нашим диалогам. Хотя, когда мы «проходили» букву «м», Даша про маму почему-то не вспомнила.

– Молодец, – я беру Дашу на руки, и она вдруг закашливается. А следом за ней и я, во мне тоже ещё «сидел» бронхит, которым я обзавелся в санатории.

– Дедушка, давай кашлять по очереди, – строго предлагает внучка, которой не понравился наш необычный «дуэт». Возможно, она полагала, что коль скоро в доме один по-настоящему больной, и это Даша, то когда она кашляет, всем остальным этого делать не стоит, а то получается, что её вроде как передразнивают. А это, по меньшей мере, неуместно.

Перед уходом домой я снова «снимал» с Дарьюшки болезни, намереваясь «выбросить» их на помойку. А на следующий день мы с Людмилой сами слегли с простудой. Очередная волна болезни, которой, казалось, мы уже сполна переболели в санатории, накрыла нас с головой.

Через несколько дней позвонил Кирилл. Поговорив с мамой, которая все еще температурила, он пригасил к телефону Дашу. Я взял трубку.

– Дашечка, – ты прости, что мы не можем тебя навестить, наверное, не все твои болезни удалось донести до помойки, вот они теперь и к нам с бабушкой прицепились. Ты будешь нас лечить?

– Нет, – строго ответила Даша, – я сейчас лечу жирафа.

Она уже, к счастью, начала выздоравливать, но память о недавней болезни подвигла её задуматься о профилактике здоровья своих игрушечных зверей. Нам оставалось лишь дожидаться своей очереди.

«А что такое стюдель? Это продукт?»

Наступил 2013 год. Подарок Дарье лежал под ёлкой – поющая и пританцовывающая змея – символ очередного года по восточному календарю. Змея исполняла детскую песенку, но так громко, что Даша испугалась. С удовольствием танцевавшая под песни других игрушечных зверей, змею она в руки в этот вечер так и не взяла. Поиграли немного в шашки и домино. Малышка продемонстрировала свои успехи в математике: считает уже до 12.

А когда сели за новогоднее чаепитие, угостили её штруделем с орехами, такой пирог она ещё не пробовала. Перед уходом домой Людмила отрезала ей кусок штруделя, завернула его в фольгу и уложила в полиэтиленовый пакет. С этим пакетом и с невысохшими слезами на глазах (трехдневные праздники в гостях у друзей и знакомых родителей не прошли даром) Дашутка направилась в прихожую. Она отдала пакет маме лишь на тот момент, когда надевала куртку. Но, едва руки оказались там, где положено, тут же напомнила: «А где мой продукт?» Ей объяснили, что её «продукт» называется штрудель, и она очень смешно повторила: «стюдель».