На смерть Цины

Оглавление

Яков Есепкин. На смерть Цины

Часть первая. Фарфоровый альбом

* * * Всё поют золотые кимвалы

Мы терни ль кровию златили —

* * * У Господа на каменных коленях

* * * Отчитаем псалмы, серебро из очей

* * * Сплети мне свой губительный венок

Незабудки цветут и левкои в крови

* * * Ах, Господи, пурпурная Звезда

Се трапеза иль тризна, успенным равно

Нищий царь не преступит порог

ПЯТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ

I

II

III

* * * А умирать и в белом страшно

Во серебре червонном Спасителя ждем

Не царствие приидет, но юдоль

Как апостол Иаков очнется от сна

* * * Прошли мы с Иисусом скорбный шлях

Но я ли отчаянный царь-иудей —

Мы за смертью ходили в Аид

Кто, Господь, нас травил, продолжает гудеть

КОММУНИКАБЕЛЬНОСТЬ

АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ. Семнадцатый фрагмент

* * * В алтарях мы всесвятных теснились

Предъявилась пурпурная дива Христу

До желанного рая пройти не смогли мы

* * * Ах, Господь, потравили в нагорных лугах

Мы Христу исплетали венки

И последний денечек гулять не пришлось

Лазарь шлях указует к огню

И червонней среда, нежли прочие дни

Ах, Господь, мы с крестов не сошли

СЕМНАДЦАТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Мы преминем святые зелени

И когда со Креста воспробитого бережно сняли

Мы на звездное небо смотрели с тобой

* * * Наспех царевы днесь побросаем доспехи

* * * Переливный из молний венец

Жизнь мирская прошла – что о ней клеветать

Всерайские рулады не свернуть

* * * Благодати, Господь, не дождались в миру

Почему неблаженны и те человеки

АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ. Восемнадцатый фрагмент

По контурам блуждающих огней

Ничего мы, Господь, и теперь не таим

* * * Разве темень летейской Звезды

Нет страшней четверга, только в нем упастись

* * * Веселися в престольной гульбе

Март пылает, Господь, желтоватым огнем

СОЛЬ

Как почию, цветочную вэль собери

Не умирати нам в зеленом

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ЭТЮД

* * * Мы конусы огней соединить

Золотые врата кольца змей обвили

Слез потиры стоят на столах

Красной смерти, Господь, не узрети в миру

* * * Расточится земная краса

И тогда я сказал: «Не прогневай Отца

Хоть бы черный хлебец Иисусу кто мог возрешиться

Преслезятся, Господь, золотые цветки

СЛЕЗЫ

АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ. Девятнадцатый фрагмент

Райски яблоки нам подавали —

Красный цвете, Господь, расточает весна

Во субботу вино из подвалов святых не допили

* * * И сказала – тебя ненавижу

Посмотреть в зеркала – мы здорово живем

О разбитых мечтах не жалей

Нам идти ли, Господь, за вечерней Звездой

* * * Воспросили Христа улыбнуться

* * * Валькирии летят, не повернуть

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ЭТЮД

БАЛЬЗАМИНЫ. Девятый фрагмент

Двадцать седьмой фрагмент

Тридцать второй фрагмент

Пятьдесят первый фрагмент

Шестьдесят четвертый фрагмент

Перстень

Фарфоровый альбом

Десятый фрагмент

Тринадцатый фрагмент

Под легкой сенью колоннад. Восьмой фрагмент

Десятый фрагмент

Двадцать пятый фрагмент

Сороковой фрагмент

«Яд и мрамор» Десятый фрагмент

Пятнадцатый фрагмент

Тридцать первый фрагмент

Тридцать четвертый фрагмент

Сороковой фрагмент

Сорок восьмой фрагмент

Пятьдесят второй фрагмент

Убежим от юродиц кургузых

Часть вторая. На смерть Цины

* * * Во цветках с приднепровских лугов

Истленно то, что можно сохранить

* * * Чадов, Господи, ждать в сорнотравных венцах

Не зови из надмирных высот —

Все лебедки давно улетели на юг,

По дорожьям загробным мы с Богом ходили

И ударит огонь по очам

Не успели, Господь, мы во славу Твою

* * * Поминальные свечи сгорят

ЧЕТВЕРТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ

I

II

III

А мы лишь истинно любили

Где был храм, пламенеет лоза

* * * Очи долу опустишь – ковер цветяной

И когда мне Господь процедил сквозь разбитые губы

Всё играют музыки в посадских дворах

Унывно смерть покружит надо мной

Получи, полумертвый Господь говорит

* * * Чтобы вретища вечно влачили

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ЭТЮД

* * * Это, Господи, мы предстоим

Убран пурпуром тьмы царь Эдип

* * * Ты плакала после разлуки

ЧЕЛОВЕК НА ЛИНИИ. Норма

Не горит боле мертвенный свод

Нощно пили, Господь, мы с избытком вина

Не реките – лжесвяты они

* * * Плачут горестные лики

* * * Возлюби вековые снега

АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ. Пятнадцатый фрагмент

* * * Убили нас, а кровь сочится

Как пойдет злое лихо по жизни гулять

* * * Зачем простер Христос ко мертвецам

* * * Поелику нельзя уцелеть

«Стихотворения из гранатовой шкатулки»

СУКРОВИЧНЫЕ ВИШНИ У ИРОДА

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

АСИЙСКИЕ ПАЛИМПСЕСТЫ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

КАМЕИ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

ХИМЕРЫ БЕЛЬКАМПО

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

СИЛЬФИДЫ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

ФЛАМАНДЦАМ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

КОРИНФ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

СИЕСТЫ У ГИАД

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

ЭЛЕКТРЕ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

ПИРОВЫЕ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

САДЫ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Изборник Летиции. Девятый фрагмент

Пятнадцатый фрагмент

Двадцать седьмой фрагмент

Камерное молчание. Второй фрагмент

Тринадцатый фрагмент

Девятнадцатый фрагмент

Двадцать четвертый фрагмент

Двадцать седьмой фрагмент

Тридцатый фрагмент

Тридцать девятый фрагмент

НА СМЕРТЬ ЦИНЫ

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXII

XXXIII

XXXIV

XXXV

XXXVI

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

XXXX

XXXXI

XXXXII

XXXXIII

XXXXIV

XXXXV

XXXXVI

XXXXVII

XXXXVIII

XXXXIX

Отрывок из книги

Лишь немногим более года назад произведения культового русского андеграундного писателя Якова ЕСЕПКИНА начали массово издавать. Вначале за рубежом, в США и Канаде, затем в России. Сейчас его книги триумфально завоевывают мировые литературные рынки. В Соединенных Штатах успешно продаются первые два тома легендарного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы». Издательство «Москва» едва успевает допечатывать тиражи мрачнейшей «Лакримозы», пользующейся высоким спросом в России, странах Европы, США, Канаде. Между тем сам Есепкин никак не комментирует ситуацию, не дает интервью. Он действительно остается полностью закрытой фигурой, в отличие от склонного к мистификации Пелевина, иных участников современного литпроцесса. Возможно, это отложенная плата великого трагика деспотии за стену молчания, окружавшую его всегда. Есепкину ничего не дали опубликовать в СССР, гений торжественного слога был тенью, мифом, апокрифическим героем. Самиздатовские сборники мгновенно становились антикварными.

* * *

.....

* * *

* * *

.....