Герои второй части книги «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» – один из наиболее значительных русских поэтов XX века Иосиф Бродский, глубокий исторический романист Юрий Давыдов и великий просветитель историк Натан Эйдельман. У каждого из них была своя органичная связь с Пушкиным. Каждый из них по-своему осмыслял судьбу Российской империи и империи советской. У каждого была своя империя, свое представление о сути имперской идеи и свой творческий метод ее осмысления. Их объединяло и еще одно немаловажное для сюжета книги обстоятельство – автор книги был связан с каждым из них многолетней дружбой. И потому в повествовании помимо аналитического присутствует еще и значительный мемуарный аспект. Цель книги – попытка очертить личности и судьбы трех ярко талантливых и оригинально мыслящих людей, положивших свои жизни на служение русской культуре и сыгравших в ней роль еще не понятую до конца.
Оглавление
Яков Гордин. Пушкин. Бродский. Империя и судьба. Том 2. Тем, кто на том берегу реки
Попытка объясниться с героями
Часть первая. Рыцарь и смерть, или жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского
От автора
I. Жизнь как замысел
Гибель хора
Версия прошлого
Жизнь как замысел
II. Рыцарь и смерть
Рыцарь и смерть
Трагедийность мировосприятия
Жизнь на воздушном потоке
Дверь в пустоту
Диалог поэтов. Три письма Ахматовой к Бродскому
Величие замысла
«Наше дело – почти антропологическое»
Странник
Часть вторая. Собеседники
«Неизъяснимое счастье внутренней свободы». О Юрии Давыдове
Россия Юрия Давыдова
Феномен Юрия Давыдова
Миссия Юрия Давыдова
Мир опустел
Человек против истории. О Натане Эйдельмане
Собеседник
Жизнь и судьба Натана Эйдельмана
Выбор героя, или В поисках благородства
Хранители предания
Наследие Петра и судьбы наследников
«Чему, чему свидетели мы были…»
Заклинание трагедии
Часть третья. Мои собеседники в историческом пространстве
Порвалась связь времен? Заметки об одном направлении современной исторической прозы
Что может Клио?
Отрывок из книги
В этой книге я попытался, осознавая ограниченность своих возможностей, очертить судьбы и мировидение трех дорогих мне людей, дружба с которыми необыкновенно обогатила мою жизнь. Льщу себя надеждой, что и я был для них не бесполезен.
Разумеется, характеры, судьбы, интеллектуальные задачи, которые эти люди перед собой ставили, были многократно сложнее и ярче того, что я смог передать на бумаге. А возможно, и того, что я смог понять.
.....
Иосиф вообще был неравнодушен к армейской атрибутике. Одно время я носил защитного цвета куртку с погончиками. Когда я приходил к Иосифу, то, открывая мне дверь, он неизменно провозглашал: «Здравия желаю, мой капитан!» Он и сам охотно фотографировался в военной форме. Это, конечно, были столь популярные в те времена хемингуэевские мотивы…
Я, однако, счастлив, что медкомиссия признала его негодным к военной службе по состоянию нервной системы и зачаткам сердечной болезни. Иначе исход мог быть для Иосифа плачевным.
