Оглавление
Ян Бовский. Белый рояль, чёрный туман
Прелюдия
Глава 1. Провал
Глава 2. Гудвин от музыки
Глава 3. Тень гоблина
Глава 4. Кризис жанра доктора Ольшанского
Глава 5. Теремок
Глава 6. «Хайды» и «Джекилы»
Глава 7. Несносный Кречетов
Глава 8. Блондинка Жанна
Глава 9. Кое-что из жизни Кречетова
Глава 10. След Лёнечки
Глава 11. Переполох в Светловодске
Глава 12. Глаза цвета неба в черёмуховые холода
Глава 13. Позорное отступление
Глава 14. Ищите женщину
Глава 15. Платочки белые
Глава 16. Царь Давид
Глава 17. Сплошные неприятности
Глава 18. Пятьдесят на пятьдесят
Глава 19. Перкуссии и голубые мечты
Глава 20. Кое-что из жизни Веты
Глава 21. Незваные гости
Глава 22. Чёрт из табакерки
Глава 23. Ирэна и Наталья
Глава 24. Лебедь, рак и щука
Глава 25. Казантипский рай
Глава 26. Дьявольские иероглифы
Глава 27. Поток противоречий
Глава 28. Извержение вулкана
Глава 29. «Красавица, не горюй!»
Глава 30. Тоска
Глава 31. Самонаводящаяся сковородя
Глава 32. Абонент недоступен
Глава 33. Богоугодное дело
Глава 34. Блудный сын искусства
Глава 35. Попытка отвязаться от неотвязной страсти
Глава 36. Личный гороскоп
Глава 37. Здоровое поколение
Глава 38. Бабочки
Глава 39. Первый концерт Шопена
Глава 40. «А мне летать охота!»
Глава 41. О призраках, боге кайфа и прочих «тараканах»
Глава 42. Суета вокруг дивана
Глава 43. Концерт-бумеранг
Кода. Странный человек
Отрывок из книги
Нa скамейке лежал человек. В самом центре Москвы, на Тверском бульваре. Был предрассветный час июньского утра начала «нулевых».
Дворник Кирим неторопливо подметал дорожки, поглядывая на лежащего. Когда он доковылял до скамейки и наклонился к незнакомцу – обнаружил, что это молодой мужчина. До подбородка тот был укрыт светлым плащом. Под русой головой лежал чёрный кожаный портфель, под щекой – сложенные ладошки: так укладывают детей в тихий час в детском саду. Мужчина спал и ворочался во сне. При этом на его лице возникало болезненное выражение: узкое пространство деревянной скамейки не позволяло бедняге пристроиться поудобнее. Он вздыхал, сомкнутые веки с белёсыми ресницами нервно подрагивали – сон был беспокойный.
.....
Секунду Кречетов думал. Объясняться он ни с кем не намерен: с Добрышевым потом поговорит, Юлия пусть его поищет, мама… пусть обижается. С решимостью оторваться от всех близких и обязательств он лихо закинул чемодан в багажник и уселся рядом с сияющим Беленьким на переднее сиденье иномарки.
– «Я»! «Я»! – передразнил Лёня. Потом помолчал и задумчиво произнёс, навалившись на перила крыльца: – Наверное, ты прав, эгоизм есть высшая степень производной таланта. На тебя он свалился. Никому из нас так не повезло. С нашего курса никому больше не удалось так продвинуться, как тебе. Даже Тимка не в счёт. Он всё равно делит себя между семьёй и музыкой. А для тебя музыка всегда на первом месте.
.....
