Читать книгу Сократ – президент - Ян Маршан - Страница 1

Давным-давно люди знали день своей кончины. И знали, что накануне их посещают боги и выясняют, как они прожили жизнь: справедливо или нет. Справедливые удалялись после смерти на Остров блаженных. Тех же, кто жил нечестиво, поджидал трагический конец: их бросали в страшную темницу, где царил непроницаемый мрак, – её называли Тартаром.

Поскольку смертным не хотелось гнить в чреве Тартара, они взяли за обыкновение всячески прихорашиваться перед встречей с богами. Надевали лучшее платье, осыпали себя сверкающими драгоценностями и наводили в доме гармонию, раскладывая вещи с отменным вкусом. Что уж говорить о пище! Можно ли вообразить себе более изысканные блюда? Какие только усилия ни прилагались, лишь бы создать приятное впечатление и выглядеть безукоризненными.

И боги улыбались, не отдавая себе отчёта в том, что их просто водят за нос. Сражённые напускным блеском, они думали: «Какие превосходные люди!»

Однако все эти богатства были плодами честолюбия, лжи, предательств и убийств. Ведь деньги не падают с неба! Пурпурный плащ, как и дворец, несёт отблеск крови.

Ослеплённые роскошью, боги вели души мёртвых к великолепным берегам Острова блаженных.

Мало-помалу он превратился в разбойничье логовище.

Но самое страшное зрелище являли собой бедняки, которых бросали в Тартар. У несчастных была на ужин лишь прозрачная вода да лохмотья вместо одежды. Богам казалось, что души этих людей так же безобразны, как их тела и жилища. Однако причина их простоты была очевидна: эти смертные предпочитали жить в нищете, чем совершать несправедливости и богатеть за счёт угнетения других.

В итоге Тартар наполнился добрыми, но несчастными душами, тогда как Остров блаженных превратился в арену дебоша и беспорядков. Наконец боги поняли, что их обманывают. Они увидели, что люди способны на любые уловки, лишь бы скрыть за прекрасной видимостью свои мелкие душонки.

Чтобы положить конец череде этих ужасных ошибок, боги решили судить людей после смерти. Подсудимые представали перед судьями без дома, без пиршественного стола и без драгоценностей – с одной нагой душой. Ведь душа не способна лгать – она несёт отметины истинной жизни: на ней отпечатываются все поступки и слова, справедливые и несправедливые, совсем как на глине, которая, затвердевая, сохраняет следы прикоснувшихся к ней рук.

Желая поскорее исправить положение, боги доверили роль судьи самому непреклонному из них – древнему королю Миносу. Обмануть его не могла ни одна душа. Он без устали сбрасывал злых в пучину, а добрых возносил на небеса.

И такой порядок длился тысячелетиями.

Но сегодня Минос встревожен. Он не может беспристрастно пользоваться своей властью: ведь в последние несколько веков праведные души попадаются чрезвычайно редко. Темницы Тартара переполнены. Набиты битком так, что яблоку негде упасть. Ещё чуть-чуть – и за вновь прибывшими не закроются двери.

Так не может далее продолжаться, в противном случае придётся из-за нехватки места выпускать на волю виновных. От одной мысли об этом могущественный Минос бледнеет, как полотно. Так вопрос ставить нельзя.

Ему нужно что-то придумать. И после долгих дней размышлений преисподнюю оглашает победоносный крик: «Эврика!»

Минос летит на Остров блаженных и там, на склоне холма, замечает душу Сократа, греющуюся на солнце Добра. Сократ был мудрейшим и честнейшим философом, и душа его чиста, как кристалл.

– Сократ, друг мой, не мог бы ты оказать мне услугу? – обращается к нему Минос.

– Минос, ты прервал цепочку моих размышлений. Чем я могу быть тебе полезен?

– Хочу тебя воскресить.

– За что ты меня наказываешь? Мне здесь так замечательно. Чем я провинился?

– Ты тут ни при чём. Просто мои тюрьмы переполнены неправедными душами. И каждый день прибывают новые. Я знаю, что из всех душ, которые я судил, лишь твоя отличалась безупречностью. И я хочу, чтобы ты вернулся в мир и помог людям стать лучше. Ты хорошо знаешь, что такое справедливость, и сможешь передать свои знания другим.

– О Минос, я знаю, что ничего не знаю.

– Не скромничай. Справедливым не становятся по воле случая.

– Допустим, я весьма сведущ в вопросах справедливости, но ты не можешь не согласиться с тем, что я не силён в преподавании. Все мои жизни завершились казнями. Я был заключён в темницу, сожжён, повешен, гильотинирован. Неужели ты хочешь, чтобы меня усадили на электрический стул? Такова, по-моему, традиция эпохи, в которую ты хочешь меня забросить? Я не справлюсь.

– Не беспокойся, Сократ, я всё предусмотрел. Следуй за мной!

Сократ и Минос покинули Остров блаженных и поспешили в Тартар. Едва распахнулись тяжёлые двери, как наружу высунулись руки и ноги и послышались сдавленные крики.

Сократ с отвращением проходит в этот вертеп. Среди узников он узнаёт лица из прошлого. Он видит королей, чьей властью творились самые чудовищные злодеяния. Видит богачей, души которых покрыты рубцами от лжи и лицемерия. А ещё чаще – политиков, чьи языки распухли от невыполненных обещаний.

Сократ останавливается.

– Минос, что мы здесь делаем? Я не совсем понимаю, как эти души помогут улучшить людской род.

– У меня есть то, что тебе нужно. Взгляни вон туда. Узнаёшь эту душу?

– Нет. Я вижу лишь язвы, пыль и грязь.

– Естественно, ты ведь видишь душу, загрязнённую тысячами ошибок, но одень её в прекрасную тогу, добавь красиво вьющиеся волосы и ладную бороду.

– Клянусь Зевсом, ведь это Горгий! Как я могу сделать из него человека? Это ужасный хвастун. Чтобы обогатиться, он всем заговаривает зубы. Это, это…

– Оратор. Ты прав. Но он владеет искусством убеждать.

– Математик также умеет убеждать. Когда он говорит, что дважды два – четыре, все ему верят.

– Но Горгий способен убедить, что дважды два – пять. Он сумеет внушить людям, что надо жить по справедливости.

– Но он ничего не смыслит ни в математике, ни в справедливости. Если ему и удаётся убеждать, то только потому, что он выдаёт себя за знатока среди невежд. Он точно повар, пробующий новые блюда на посетителях своего заведения, чтобы выяснить, что тем нравится. Думаешь, его заботит их здоровье? Он потчует их жиром и мёдом, а они толстеют и наживают себе болезни. Но всё равно возвращаются, чтобы до отвала набить себе брюхо, а он тем временем набивает себе карманы! Это мошенник.

– Ты прав, Сократ. Но раз уж ты завёл речь о здоровье, послушай: порой врачу приходится источать мёд, чтобы заставить больного проглотить лекарство с отвратительным вкусом.

– Но Горгий не имеет ни малейшего представления о справедливости.

– Ты подскажешь ему, что говорить. Ты не умеешь убеждать людей, и Горгий сладкими речами поможет тебе склонить людей к лучшей жизни. Ты мудр. Горгий умеет прельщать. Так что идите рука об руку.

Доводы Миноса убедили Сократа. Когда Горгий прознал, что покинет пристанище теней и воскреснет, он обмотался цепями и осыпал тысячью комплиментов сначала Миноса, а затем Сократа. Минос перебил его:

– Не утруждайся, Горгий. Мы не на базаре. Ты не торговец, а мы не покупатели. Просто будь послушным. Сократ изложит тебе свои идеи, а ты облечёшь их в красивые речи. И вы вдвоём сделаете мир лучше.

– Боюсь, на это уйдёт куча времени, – вмешался Сократ. – Тебе известен мой метод. Я убеждаю людей по одному, поддерживая с каждым длительный диалог.

– Придётся тебе изменить свой метод. От диалога перейти к речам. Ты, Сократ, пойдёшь на выборы. А Горгий поможет тебе зажечь толпу. Затем, когда ты станешь президентом, ты проведёшь справедливые и честные законы, которые вернут в души граждан порядок.

– Демократия! – восклицает Горгий. – Клянусь богами, это огромное благо. Дай мне собрание и красивую тогу, и я поставлю нужного тебе человека во главе города. Драгоценности, дворцы будут нашими… то есть, чуть не забыл, справедливые законы…

– Ты забыл о них, это точно.

Словно доказывая, что он человек дела, Горгий поднимается. Звенья его цепи бряцают друг о друга, а он тем временем декламирует:

– Дева ночи, мстительница. О справедливость, мстительница-справедливость, ночь дев…

– Пожалуйста, Минос, – вмешивается Сократ, – воскреси нас побыстрее. Если мы будем ждать, пока Горгий закончит, то забудем, зачем сюда пришли.

При этих словах громыхает страшный гром. Сократ и Горгий оказываются в мире смертных. Сократ ощущает тяжесть своего тела: оно давит, точно груз. Он поднимает глаза к небу и видит, что солнце сильно потускнело по сравнению со светилом Добра и Красоты, видимым с его холма. Горгий потирает руки, оглаживает тело и лицо и вдыхает полной грудью. Затем хлопает себя по животу. Он проголодался, ему хочется пить. Хочется наслаждаться жизнью – есть и пить!

– Давай для начала найдём трактир. От пыли Тартара у меня пересохло во рту. А когда мучает жажда, самое правильное – это промочить горло. Что скажешь?

Но Сократ его не слушает. Он шарит взглядом по сторонам, разглядывая странный город. Огромные здания, точно целые деревни, вздымаются к облакам. По дорогам колесят повозки без лошадей, выплёвывая в воздух ядовитое дыхание. Что до людей, то их прорва. Пожалуй, всех не вместят даже крепостные стены великого персидского царя. Вся эта масса должна трещать без умолку, кричать, спорить на каждом углу. Но народ движется в молчании. Где священники, ораторы, ловцы удачи и юноши, толпящиеся вокруг философов? Повсюду сплошные пешеходы. У одних из ушей торчат затычки и льётся тихая музыка, точно стрекочут насекомые; другие склонили голову к ладони, заворожённые дощечкой, которая показывает картинки, движущиеся сами по себе; третьи бредут, ничего не видя и не слыша, поскольку используют обе штуковины сразу!