Читать книгу Участок № 18 - Ян Сундуков - Страница 1

Вселенная – довольно странное и не слишком комфортное для жизни место. Данная точка зрения возникла не вдруг, она вырабатывалась годами, если не сказать столетиями. И получила весьма широкое распространение среди населения, которое не одну сотню лет борется с трудностями, которые подкидывает им та самая Вселенная. Среди наиболее распространённых трудностей первое место уверенно удерживает гад-сосед, причём гад-сосед присутствует как на микро, так и на макроуровнях. Веками население Известной Вселенной пытается избавиться от этого бедствия, но оно неистребимо, как клопы. Однако если на микроуровнях всё можно попробовать решить более или менее тихо, в рамках, так сказать, региона, дома, рынка – одного, может быть, двух ударов кинжалом, или что там было под рукой, то на макроуровнях страсти бушуют нешуточные: тут и армии, и пленных не брать, а уж если и брать, то потом съесть.

Истреблением гада-соседа испокон веку занимались все, включая богов. Тем, кто был ловчее, повезло заниматься этим и по сей день, опять же включая богов. Но, несмотря на общность интересов, в данном вопросе между богами и населением понимания нет. Населяющие Вселенную существа уверены, что боги целыми днями хлещут настойки на основе нектара, жрут амброзию и занимаются всякими непотребствами, в то время как остальные вынуждены вкалывать. То обстоятельство, что боги не стремятся вступить в дискуссию и внести какую-либо ясность в этот, да и в другие вопросы, является контрпродуктивным моментом и осложняет и без того непростые отношения.

Небесный Форпост, безусловно, является частью так называемой Вселенной, а следовательно и трудности у него есть, и гад-сосед в том числе, причём не один. Но в этот вечер вся ненависть жителей города сфокусировалась в одном единственном направлении. Были забыты все внутренние размолвки, даже не слишком любимые в городе эльфы в этот вечер стали в доску своими. Страшно сказать, маги из башни погодного волшебства свободно перемещались по городу…

Улицы были пустынны, даже знаменитое заведение «Хромой осьминог» было закрыто. К двери была прислонена каменная плита, по виду кладбищенская, на которой была высечена свежая надпись «Ушолнаигру, вернусь».

Однако жители в городе были. Основная их часть сконцентрировалась в районе Магического университета. Там при помощи магии, каких-то дремучих ингредиентов и ещё чего-то непонятного для жителей города, соорудили пузырь, в котором было видно то, что происходило в новой части города – в том месте, куда посчастливилось попасть 55 тысячам его жителей. Маги не слишком хотели всё это делать, но капитан Арленди намекнул Ректору на возможные последствия не показа финальной игры, и Ректор здраво рассудил, что показать будет намного дешевле. Собственно, так оно и было, ибо в этот зловещий для магов вечер в финальной игре по троллиному футболу сошлись две команды: «Патриоты Форпоста» и «Чудовища Чёрного Залива». И если выход в финал Чудовищ воспринимался как само собой разумеющийся факт, всё-таки самая сильная команда лиги, то вот попадание в финал Патриотов являлось не просто сенсацией. Команда с чудовищным скрипом пробилась в плей-офф, должна была вылететь в первом же раунде, однако три более сильные команды были обыграны, и Патриоты впервые в своей истории оказались в финале. Собственно в этом розыгрыше они всё сделали впервые, начиная с выхода в плей-офф. Финальный матч традиционно игрался в Небесном Форпосте, но никогда не вызывал настолько большого интереса. На проведении финалов именно здесь настаивал глава лиги и создатель игры, член совета директоров компании «Последний миф» Карим. Он никогда не скрывал, что узнал правила от какого-то пьяного наёмника из портальной группы. Карим изучил правила, переработал и адаптировал под нужды троллей. Он даже не стал менять терминологию, оставив оригинальные названия для всех основных составляющих игры. В одном из многочисленных интервью тролль говорил, что никогда не предполагал, что игра станет настолько популярной.

Сегодня в городе проходил восемнадцатый розыгрыш. И главный враг, как в игре, так и во всём остальном, был уже здесь – тот самый гад-сосед, не дающий спать по ночам, мешающий жить, получающий всегда больше и везде пролезающий вперёд. Одним словом, Чёрный город… Небесный Форпост не был единственным большим городом в Известной Вселенной. У него было не так уж и мало конкурентов, но никто из них даже близко не был ненавидим, как этот.

Возникший в соседнем мире на заболоченном побережье маленький городок изначально состоял из нескольких небольших поселений, зарабатывающих рыбной ловлей. Но со временем поселения слились в одно – так было проще выживать. Основной проблемой жителей тех мест были чудовища. Залив кишел ими. В Первом мире такие твари не водились, а вот Второму повезло меньше, точнее меньше повезло обитателям этого побережья. Рыбная ловля была крайне затруднительной, поскольку чудовища жрали всё, что хотя бы приближалось к воде. В таких чудовищных условиях местные обитатели, при помощи своих жрецов, нашли прекрасный выход из положения. Они здраво рассудили, что если приносить морским божествам в жертву трёх самых красивых девушек, хотя бы два раза в год, всё нормализуется. Так и поступили. Благосостояние чудовищ резко возросло, рыбу ловить спокойнее не стало, и все были довольны, ну, кроме выбранных девиц и их родителей, пожалуй. Так продолжалось довольно долго, пока однажды выбор жрецов не пал на дочь градоначальника. После этого как-то странно получилось, что культ довольно резко был признан ложным, его храмы были разрушены, а жрецы и особо верующие отправлены на корм чудовищам, вместо девушек. Потом говорили, что особо прожорливые твари икали после этого пира целую неделю. Но всё это было на заре города. Его расцвет начался, когда группа детей, тайком от взрослых, пробралась на берег, чтобы набрать берегового рачка. Этот рачок в изобилии населял залив и был совершенно бесполезен, его нельзя было есть. Он содержал какое-то вещество, вызывавшее жуткий понос с последующей смертью от запора. На него не ловилась никакая рыба. Видимо, местная рыба испытывала те же проблемы с желудком, что и разумные существа. В общем, рачок был неприменим ни в каком хозяйстве, ровно до этого дня. Испокон веку дети таскали рачка с берега и устраивали игры, используя его вместо шариков для пейнтбола. Рачок при ударе выделял черную жутко пачкающую жидкость.

В этот печальный для рачков и чудовищ день Маша пришла домой, вся вымазанная этой дрянью. Мало того что её компания позорно проиграла компании с соседней улицы, так она ещё и получила по шапке от мамы за испачканную и безвозвратно испорченную одежду. Однако проблема рачка была не в этом. Его проблема была в том, что отец Маши был красильщиком. Его супруга рассказала ему о проделках дочери и велела провести с мелкой разъяснительную работу, при помощи ремня. Он даже согласился, но внезапно его посетила роковая для рачка мысль. В своих мемуарах он писал, что до сих пор не может понять, как до этого не додумались раньше. Во Втором мире принято считать, что именно в этот вечер появился Абсолютный Чёрный – цвет, который моментально вошёл в моду и изменил статус города. Рачку пришлось худо. Чудовища сперва процветали на добытчиках ракообразных, но вскоре, когда цены на Абсолютный Чёрный резко пошли вверх, появились целые артели по защите сборщиков. Кормовая база чудовищ резко сократилась, как и сами чудовища.

Прошли столетия. Огромный город давно назывался Чёрным, в честь Чёрного залива, и его команда по троллиному футболу вновь играла в финале, на это раз против Патриотов Форпоста.

Патриоты уже традиционно не рассматривались как фавориты в матче. Северная фанатская трибуна заготовила нешуточный перформанс с магическими спецэффектами. Южная трибуна, выделенная для тех, кто болеет за Чудовищ, а таких высадился целый десант, повредивший часть города в течение последних суток, тоже не собиралась отсиживаться в тишине. У них был свой перформанс, правда, им не разрешили провести на трибуну гидру – существо не слишком крупное, имеющее семь голов и довольно миролюбивое, если, конечно, вы не забрели на её территорию в каком-нибудь прибрежном болоте. Гидру они привезли с собой. И теперь бедное животное пришлось оставить в спешно построенном загоне рядом со стадионом и приставить к ней охрану, поскольку все жители Форпоста отличались немыслимой любовью ко всему тому, что прибывало из Чёрного города. Но и без гидры инструментов у болельщиков Чудовищ Чёрного Залива хватало с избытком.

Квотербек мгновенно прочитал ситуацию. Это был четвёртый даун, и стоять ему оставалось ровно 1,2 секунды, до конца матча было 7,4 секунды. Всё шло не по плану. Они играли пасовую комбинацию, но была одна проблема. Защита Чудовищ расшвыривала его оффенсив гардов, как эльфов-инвалидов, а бежать самому было некуда. Он сделал шаг назад и бросил… Это был бросок отчаяния. Он бросил туда, где теоретически должен был бежать свой маршрут ресивер. Уже падая, квотербек успел подумать: «Перехват или не пойманный пас…». В целом это было не важно: и в том, и в другом случае финал был проигран. Он упал, точнее его снесли. Сверху рухнула туша прорвавшегося к нему лайнбекера. На мгновение стало темно. Он даже разглядел свет в конце чёрного тоннеля, но странный звук не дал ему выяснить что там. Звук напоминал проснувшийся супервулкан, только гораздо громче.

Над головой было бесконечное голубое небо. Тролль сел и скинул расколотый шлем. Стадион ревел, на трибунах происходило светопреставление. Он растерянно посмотрел на табло. Там застыли цифры «32-30» и горела надпись «ТАЧДАУН». Время матча истекло.

Капитан Арленди, на лице которого каменная маска, державшаяся весь матч, сменилась счастливой улыбкой, повернулся к Хельге. Она залезла на своё сиденье, прыгала и размахивала флагом. Смешная стоматологическая шапочка с вышитой на ней эмблемой Патриотов съёхала на бок, шарфик с теми же цветами висел на одном плече.

– Мы победили!!! Жорж!!! Мы победили!!!

– Да! – выдохнул капитан. – Не жди меня сегодня, да и завтра, наверное, тоже. – Он улыбнулся. – Будет много работы.

Она окинула взглядом беснующийся стадион и поцеловала своего спутника.

Пока простые обыватели, включая капитана Арленди и его девушку стоматолога, а также некоторых представителей муниципалитета и Магического университета из тех, кому посчастливилось достать билеты, отмечали победу на трибунах, в ложах для почётно-богатых гостей тоже был праздник. Лож на стадионе было немного, а точнее три, и занимали их почётные, заслуженные и уважаемые в городе существа – те, кто старался для процветания Небесного Форпоста.

Самая лучшая ложа принадлежала Зелёному Джо. Стены в ложе были увешаны атрибутикой, атрибутикой с автографами, портретами игроков, мячами, шлемами и роскошной коллекцией зубов противников, выбитых его любимой командой, кроме того были ещё и бутылки. Их было немало, но и друзей у Джо было много. Здесь присутствовали обладатели своих лож – Билли Мясник и Пабло Эскариэль. Они предоставили ложи сотрудникам своих организаций, а сами с комфортом разместились у Зелёного Джо. Помимо них были коллеги по бизнесу в лице Косого Эрика и рыжего эльфа Себа. Последний был действительно рыжим, и все нещадно шутили на тему того, с кем должна была переспать его мамаша, чтобы эльф родился рыжим. Под всеми имеются в виду присутствующие здесь Билли Мясник, Пабло Эскариэль и Зелёный Джо. Всех остальных, кто пытался шутить на эту тему, находили в близлежащем болоте с перерезанным горлом, или не находили…

– Это странное совпадение не имеет к моему клиенту никакого отношения, – заявил адвокат Себа и собравшихся тут гостей Рэй Болтун.

Он тоже был здесь, как и Хмур Бурдодел. Как попал в это почтенное общество Хмур, понять было трудно. Хмур Бурдодел всегда отличался повышенной «проскальзываемостью» и умением пролезть под дверью, если ему очень надо. В начале игры его, скорее всего, не заметили, а потом просто не стали выгонять. А уж после победы тем более решили не трогать.

Зелёный Джо, потерявший голос после второго тачдауна Патриотов и выдравший клок своей бороды после третьего тачдауна Чудовищ, прохрипел победную кричалку и заплакал от избытка чувств.

А в это время под стенами Магического университета Ректор и архимаг Моралес пытались хоть как-то утихомирить выходящую из-под контроля толпу. Пузырь пытались сдуть, но горожане недвусмысленно дали понять, что если они не увидят церемонию награждения, университет придётся отстраивать заново. Пузырь снова надули, во избежание… Но перед Моралесом и Ректором встал вопрос, куда ринутся горожане по окончании трансляции.

– Может создадим иллюзию дракона перед входом? – предложил Ректор.

– Не поможет, – мрачно ответил Моралес.

Помощь пришла с неожиданной стороны. В Магическом университете не было питейных заведений. Когда квотербек Патриотов поднял над головой кубок Карима, и восторженный рёв жителей Форпоста пронёсся над миром и затерялся где-то в соседних мирах, у горожан возникло неконтролируемое желание отметить это грандиозное событие.

Моралес и Ректор выдохнули, толпа потекла в сторону, противоположную воротам университета.

– Ну что, дружище! Пойдём и мы отметим. – Ректор подмигнул Моралесу.

Мгновение Моралес выдерживал гроссмейстерскую паузу.

– А пошли!

Он хлопнул Ректора по плечу, и они удалились в том же направлении, что и основная масса горожан.

С тех пор прошло три дня. Что-то отвратительно верещало прямо над ухом. Он попытался дезактивировать шум при помощи кулака, но не попал. Верещание стало не только отвратительным, но и злорадным. Федя открыл один глаз, на большее сейчас он не был способен, и воззрился на прыгающий на тумбочке будильник. Боль в голове каким-то непостижимо магическим образом смешивалась со звуком будильника и порождала невиданные Федей формы и ощущения. Открытый путём неимоверных усилий глаз закрылся. Будильник продолжал бушевать на тумбочке, а по черепу Фёдора металась только одна мысль:

– Как добраться до банки с рассолом?

Собрав волю в кулак, он медленно сел на кровати. Будильник, подумавший о том, что его миссия выполнена, замолчал, но обнаружив, что хозяин сидит с закрытыми глазами, снова заверещал.

Федя ненавидел будильники. Впрочем, в данную минуту он ненавидел весь мир, точнее все миры и всех существ, их населяющих, а также тех, кто призван этими мирами управлять, включая богов, духов, демонов и даже того, кто всё это создал. Мысль о лечебном рассоле вырвала его из глубин мизантропии. Он встал и снова открыл один глаз. Последнее окончательно подорвало его и без того покосившееся здоровье, и Федя начал падать. От падения его спасли две вещи: стена, в которую он упёрся плечом, и банка с рассолом, которую он видел через дверной проём спальни. Будильник, убедившись в окончательном пробуждении хозяина, замолчал, но продолжал следить за происходящим.

Фёдор неуверенным шагом покинул свою маленькую спальню и вышел во вторую комнату своей двухкомнатной муниципальной квартиры. Ему пришлось сделать остановку в дверном проёме. Держась одной рукой за дверную коробку, он без особого успеха пытался обуздать головокружение и накатывающую слабость. Прошло около двух минут… Фёдор решился на последний бросок.

В ходе операции «Рассол» были потери – пал стакан. Фёдор не смог его удержать. Стакан, коварно выскользнув из его руки, упал на пол и укатился к противоположной стене, при этом этот гад даже не потрудился разбиться. Федя с ненавистью посмотрел на него, что вызвало новый, неизведанный доселе, приступ головной боли. Вообще-то сейчас голова у Феди болела не переставая, с определённой периодичностью проводя внутри черепа испытания какого-то секретного и крайне мощного оружия. Суровый взгляд Феди, на сбежавший стакан, как раз запустил очередное испытание, успешно завершившееся мощным взрывом. Фёдор медленно осел, но банка с рассолом уже была в его руках.

Это чудодейственное зелье ему присылали из дома. Он родился не в Небесном Форпосте. Гоблины предпочитают лесистые предгорья для своих поселений, являясь довольно миролюбивой расой, если, конечно, термин «миролюбивый» может быть применим к разумным расам. Те расы, которые действительно можно было назвать миролюбивыми, по официальной версии вымерли на территории Известной Вселенной в силу рокового стечения обстоятельств. Гоблины далеко не вымерли и даже очень неслабо поспособствовали вымиранию других видов разумной и неразумной жизни. Однако по сравнению с людьми, которые были и продолжают быть вне конкуренции на этом олимпе, а также гномами и эльфами, гоблинов можно назвать миролюбивыми. По уровню миролюбия их опережают только тролли, однако и троллиная миролюбивость очень быстро заканчивается, если кто-то по недомыслию решит затронуть их интересы.

Иногда гоблинов причисляют к кочевникам, но это недоразумение. Гоблины – домоседы, и редко кочуют. Если кому-то не повезёт встретить кочующих гоблинов, это означает, что они просто ещё не нашли место, которое им нравится. Гоблины, из которых происходил род Феди, давно нашли своё место. Правда, до них на этом месте кто-то уже жил, о чём и по сей день красноречиво свидетельствуют древние развалины каменных строений. Древними эти развалины стали в силу течения времени, а вот в развалины они превратились благодаря Фединым пращурам, которым сильно приглянулось это местечко.

С тех пор прошло много лет. Среднего размера городки существуют как бы отдельно, имея свои законы и традиции. Они торгуют друг с другом и другими расами, где-то конкурируют, иногда даже случаются вооружённые конфликты, однако в случае внешней агрессии немедленно объединяются, забыв про любые ссоры и разногласия.

Род Фёдора – большая и очень богатая семья. Его дед основал ферму по выращиванию бойцовых козлов. В то время эта забава только набирала ход, грозя перерасти в нечто очень популярное. Так и случилось. Козлиные бои являются третьим по популярности видом спорта, после гребли и троллиного футбола, разумеется. Все двенадцать миров стремились вывести самого мощного козла, который будет царить над всеми своими конкурентами. Это удалось Фединому отцу. Козла звали Бафомет. Это чудовище не проиграло ни одного боя. Как правило, бой даже не начинался. Бафомет просто смотрел на своего соперника, и, если секунданты успевали выкинуть белое полотенце, животное удавалось спасти, если нет… Тем не менее было несколько отчаянных парней, которые выдержали взгляд Бафомета и вступили с ним в настоящий бой… Как уже говорилось выше, Бафомет никогда не проигрывал. После боя, в знак уважения, он съедал их сердца.

Однако действие глаз Бафомета распространялось не только на животных. Даже хозяин, а Бафомет слушался только отца Феди, считая остальных чем-то вроде дорожной пыли, с трудом выдерживал этот взгляд, что уж говорить о всех остальных.

У Фёдора не лежала душа к животноводству. Всё то, о чём с точки зрения составителей легенд и агитационных плакатов должен мечтать молодой гоблин, его тоже не интересовало. Романтика военных походов, боевое братство, ожерелья их эльфийских ушей и человеческих носов, а также плюмажи из бород гномов… Всё это вкупе с бряцанием оружием вызывало в его душе смутные сомнения.

Фёдор был третьим сыном. Он воспользовался этим обстоятельством, заявив однажды, что хочет быть политиком. Это вызвало некоторый шок, однако уже пожилой Бафомет начал смотреть на Фёдора с некоторой долей уважения, разрешая даже подойти к себе ближе, чем на два метра. Ещё через три года Фёдор покинул дом. Он страстно желал политической карьеры и хорошо понимал, что дома ему её не видать. У него за плечами было образование. Гоблинские учебные заведения были весьма уважаемы. Некоторая сумма денег и благословение родителей… Однако самым главным было благословение Бафомета. Последний слегка боднул его на прощание. С таким бэкграундом он и перебрался в Небесный Форпост. У него был чёткий план и понимание ситуации. Фёдор твёрдо верил в то, что если ты где-то хочешь руководить или чем-то управлять, надо начать с самого дна. Гоблину в Небесном Форпосте устроиться не так уж и сложно. В городе есть несколько гоблинских кварталов, и с соответствующими рекомендациями тебе, безусловно, помогут. Рекомендации у Феди были, а вот желания нет. Он считал, что всего должен достичь сам. Его трудовой путь начался с чистильщика отхожих мест. За полгода Фёдор поднялся до бригадира чистильщиков, где его и заметили… оценили его энтузиазм и перевели в дворники. За год на этой должности он достиг невиданного прогресса. Фёдор смог продвинуться до дворника старой части города и получить там же небольшую квартиру, на полу которой он сейчас и сидел, сжимая трясущимися руками банку с рассолом.