Читать книгу Письма к Стефану - Яна Гаврилова - Страница 1

Анисия

В машине моего парня стоит запах можжевельника, мятного лосьона после бритья и обреченности, которая с самого начала преследовала наши отношения. Ян сидел, откинувшись на спинку сидения, с задумчивым видом наблюдая за людьми, спешащими поскорее укрыться в такси от назойливых капель дождя. Я достала из сумки тонкую сигарету и приоткрыла окно, игнорируя недовольную гримасу парня. Просто я недостаточно его любила, чтобы беспокоится по этому поводу. Ян считал, что у него не было вредных привычек, но он чертовски ошибался. Он сам был огромной привычкой, избавится от которой, стало практически невероятно. Ян был для меня тем самым ногтем, который вы обещаете больше никогда не грызть, но при любом удобном случае тянете в рот.

– Когда ты вернешься? – спрашивает он, устало потирая переносицу. Обломав кончик сигареты, я прикуриваю и крепко затянувшись, отвечаю:

– Через три дня, – струя дыма вылетает из моего рта вместе со словами и Ян недовольно морщиться.

– Ты подумаешь над моим предложением?

Я раздраженно вздыхаю:

– Ян, я не вижу смысла переезжать к тебе. Большую часть времени я провожу в небе и от того, что наши зубные щетки будут стоять в одном стаканчике, ничего не изменится.

– Ты могла бы бросить работу, – с укором произносит Ян, вынуждая меня повысить тон.

– Нет, не могла бы.

Выкинув окурок в окно, я запускаю руку во внутренний карман своего темно – синего пиджака в поисках зеркальца, чтобы убедиться, что ни один непослушный волосок не сумел выскользнуть из идеального пучка, затянутого на моей голове.

Ян придвигается ближе и обхватывает своей большой рукой мою ладонь.

– Почему у меня такое чувство, будто я теряю тебя?

Он не прав.

Он не теряет меня.

Он уже меня потерял, хотя упорно отказывается в это верить.

Мы начали встречаться только потому, что так хотели наши отцы, а мы оказались слишком слабы, чтобы пойти им наперекор. Я бесконечно долго пыталась убедить себя в том, что у меня достаточно времени, чтобы полюбить его, но так и не смогла. В отличие от Яна. Он полюбил меня настолько сильно, что иногда мне кажется, будто он стремится задушить меня своей любовью, которая больше походит на одержимость.

– Ты ведь не бросишь меня? – требовательно спрашивает он. Порой я думаю, что единственный способ избавиться от его навязчивой любви – это сесть в самолет и на полной скорости влететь в скалу, но дело в том, что я уверена, Ян найдет меня даже в преисподней.

Я не знаю, что ответить, поэтому просто киваю, уверяя себя, что это не выглядит, как обещание. Точнее я знаю, что ответить, но сомневаюсь в том, что ему понравится ответ.

Взглянув на цифры электронных часов, светящихся на приборной панели, я понимаю, что пора заканчивать этот бессмысленный разговор, который в конечном итоге заведет нас обоих в тупик.

– Мне пора, – говорю я, убирая зеркальце обратно в карман.

– Хорошо, – выдыхает Ян, понимая, что на самом деле между нами нет ничего хорошего, и скорее всего больше не будет. Он тянется на заднее сидение, достает зонт и выходит из машины. Обойдя автомобиль сзади, Ян останавливается у багажника, чтобы вытащить мой чемодан, а потом, бережно укрывая зонтом и своим телом от дождя, помогает мне выбраться из машины. Что не говори, а с манерами у моего парня проблем нет. Он открывает для меня все двери в городе, встречает после каждого полета и может часами держать зонт над моей головой. Это хорошие моменты. Но так же, как есть черное и белое, кроме хороших моментов есть и плохие, когда Ян принимает экстази, крушит в доме мебель или устраивает за мной слежку. Тем не менее, он продолжает утверждать, что у него нет вредных привычек, а я просто устала затевать бесполезные споры.

– Позвони мне, как приземлишься, – просит Ян, прижимаясь губами к моей щеке. Несмотря на то, что со стороны этот человек может с легкостью произвести впечатление идеального бойфренда, он знает, что это не так. И я до сих пор не понимаю, что заставляет меня каждый раз возвращаться к нему.

– Конечно.

Я забираю у Яна чемодан, и он передает мне зонт. Дождь хлещет с невероятной силой, и я догадываюсь, что, скорее всего рейс будет задержан, но все-равно спешу побыстрее сбежать в аэропорт.

Ян снова целует меня, на этот раз в уголок губ. Я разворачиваюсь и уверенно шагаю в сторону здания аэропорта, потянув за собой свой бардовый чемодан – неизменный спутник в каждой поездке.

Прежде чем пройти сквозь автоматические двери, я оборачиваюсь и вижу, что Ян по-прежнему стоит на мокром тротуаре и смотрит мне в след. Дождь поливает его каштановые волосы, а в глазах отражается печаль.

«Я люблю тебя» произносит он одними губами, но зная, что его это ранит, я не отвечаю.

Я скрываюсь в здании аэропорта, точно зная, что когда пройду через эти дверь вновь ничего уже не будет, как прежде.

Мы оба знаем, что это станет началом конца.

***

Аэропорт маленького городка похож на гигантский муравейник. Повсюду снуют люди, прислушиваясь к механическому женскому голосу, объявляющему время прибытия очередного рейса. Одни с нетерпением ожидают начала регистрации, в то время как другие, блистая улыбкой и ровным заграничным загаром, торопятся утонуть в объятиях встречающих их близких. Я вижу все это почти ежедневно. Сменяются лишь города, за пределами здания аэропорта, как огни взлетно-посадочной полосы.

С самого детства я была влюблена в небо. В то время, когда другие девочки мечтали получить новую куклу, коллекционировали вкладыши от жевательной резинки и влюблялись в соседских мальчишек, я грезила небом. Уже тогда у меня не было сомнений на тему того, кем я хочу стать. Каждую ночь я засыпала с мечтами о небе, звездах и дальних далях, где нет горя, а люди добрые и всегда улыбаются. Я мечтала догнать рассвет, прикоснуться рукой к белоснежным облакам, а на закате провожать солнце.

Теперь, я выросла, мне двадцать пять и я больше не мечтаю о небе. Почти каждый день, я облачаюсь в темно – синий костюм и отправляюсь на самое важное свидание в своей жизни.

Свидание с небом.

Я – стюардесса. Бортпроводница международных авиалиний. Девушка, сумевшая преодолеть земное притяжение, исполнившая заветную мечту своего детства и покорившая небесные просторы.

Обсудив детальный маршрут полета, пройдя медицинский осмотр и брифинг, я в сопровождении экипажа поднимаюсь на борт двухпалубного аэробуса, готового в любую секунду взмыть в небеса. Вопреки моим ожиданиям и ожиданиям погоды рейс не был отменен, и теперь мы совершали последние приготовления к полету.

– Рыба или курица? – раздается за моей спиной. Я проверяю контейнер с бортовым питанием в буфетно-кухонном отсеке и настолько погружаюсь в собственные мысли, что подпрыгиваю от испуга. Резко обернувшись, я стреляю взглядом в свою коллегу, а по совместительству лучшую подругу Дану – жгучую брюнетку греческого происхождения, до невозможности влюбленную в русскую зиму.

– Очень смешно, Дана, – ворчу я.

– Похоже, кто-то не выспался, – протягивает Дана, доставая из холодильника бутылку холодного чая.

– Похоже, у кого-то слишком настойчивый парень.

– Опять донимает тебя переездом? – сочувствующе спрашивает подруга.

Я киваю. В отличие от меня, у подруги с личной жизнью все в порядке. Больше двух лет назад она вышла замуж за пилота, который впоследствии стал самым молодым капитаном за всю историю существования нашей авиакомпании. Их идеальные отношения строились на принципе взаимного доверия и могли служить примером для подражания. Вообще в моей жизни было очень много людей связанных с небом. Любовь к полетам просочилась в меня вместе с материнским молоком, а каждый последующий год после моего рождения, становилась только крепче. Моя мама тоже работала стюардессой, а еще раньше моя бабушка сделала карьеру в этой невероятно романтической профессии. Именно так считают многие люди, но романтики в этом деле мало, а если она и присутствует, то всю сладость заглушают отекшие ноги, вечно ноющая спина и катастрофический недостаток сна.

– На твоем месте я бы давно послала его к чертям собачьим. Ты слишком хороша для такого засранца, как Ян.

К сожалению, Дана не на моем места. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга, я не спешу делиться с ней всеми подробности своих отношений с Яном. Они слишком запутаны и сложны, чтобы позволить кому-либо попытаться их понять.