Читать книгу Никто, кроме нее - ЯНА ЖИЛЯЕВА - Страница 1

Чулпан Хаматову по праву называют ведущей актрисой своего поколения. В ее актерском багаже – почти вся русская классика и современная литература. Хрупкая, эмоциональная, непосредственная Чулпан Хаматова более двадцати лет тянет несколько фильмов и сериалов в год, репертуар в «Современнике» и Театре наций, трех дочерей (Арина и Ася погодки, 18 и 17 лет, младшей Ие десять) и благотворительный фонд «Подари жизнь», который они с Диной Корзун основали в 2005 году, по сути, заложив новые стандарты благотворительности в постсоветской России.

Воктябре у Чулпан премьера. В спектакле «Горбачев», который ставит латышский режиссер Алвис Херманис в Театре наций, она исполнит роль Раисы Горбачевой. С Горбачевым актрису связывает давняя дружба. Именно на спектакле «Рассказы Шукшина» постановки Херманиса, куда Горбачев пришел по приглашению Чулпан, режиссер познакомился с бывшим президентом СССР. Об этом, как и о том, каково это – играть новейшую историю страны и ее первой леди, Чулпан Хаматова рассказала Forbes Woman. Пафос интервью актриса сбила на первой же минуте разговора. На Zoom-встречу она слегка опоздала: ходила с дочерьми за ягодами, и кто-то принес домой клеща. Под аккомпанемент девичьего переполоха Хаматова вышла в эфир.

Чулпан, каково быть мамой трех дочерей?

Не скучно. Я постоянно тренирую терпение и чувство юмора. Открываю что-то новое. В общем, состояние бодрящее. Как раз сейчас я бросаю курить, поэтому, наверное, так остро чувствую все нюансы настроений вокруг. Мы все вчетвером словно в кратере. Дочери очень разные, поэтому рано говорить, как я в своей жизни справилась с ролью матери. Увидим.

Чулпан, говорят, что материнство всякий раз перерождает женщину. И молодит. Вы согласны?

С одной стороны, материнство – абсолютное отсутствие времени на себя. Но с другой стороны, ты все время в какой-то машине времени. Со старшими девочками мне как будто 17–18 лет. И я чувствую, как это сложно – выбрать из многих возможных дорог одну, свою. Чувствую, как давит вся эта ответственность за будущую жизнь. И в то же время мне как будто десять. Например, я хорошо понимаю младшую дочку, которая не хочет убирать свою комнату. Так что я в своем возрасте немного заблудилась. Прошлой осенью я уезжала на гастроли, напротив моего окна стояла желтая береза. Буквально золотая. А когда вернулась, береза была уже без листвы. И я сказала грустно: «Вот уже и береза облетела, а я даже и не заметила, как это случилось». Тут подошла моя младшая дочка: «Мама, а как ты думаешь, сколько этой березе лет?» Не задумываясь, я ответила: «Наверное, моя ровесница, лет 30». И тут сзади раздался голос старшей дочери: «Мама, вообще-то тебе 44».

Чулпан, а должны ли мы, сорокалетние женщины, молодиться?

Активно следить за новой культурой? Мне кажется, важно все-таки быть самим собой. То есть хочется – значит, идешь и молодишься, не хочется – не молодишься. Вот я такая, какая я есть. И точка. Захочу – буду делать так, не захочу так делать – не буду. Думаю, «молодиться» – это временная история, тренд, который пройдет. Когда-нибудь и женщины, и мужчины поймут, что старость и внешняя сторона старости тоже прекрасны. Вот болеть не надо. Надо следить за собой, чтобы тело было в помощь долгое время.

Антропологи утверждают, что 45 сегодня – это то же самое, что 25. Что в последнее время сдвинулись границы юности, молодости, зрелости.

Ну, они могут убеждать сколько угодно. Но если мы окажемся в компании 25-летних, то я не думаю, что они будут нас принимать за своих ровесников. Хотя лично мне с ними очень интересно. Молодежь может очень многому нас научить. Например, сейчас мои зумеры ругают меня, что не держу нос по ветру: не так веду инстаграм, не так пиарю фонд, не те слова говорю. И я даже думаю, что, наверное, можно сделать два фонда: «Подари жизнь» и «Подари жизнь. Юниор». Потому что, как выясняется, невозможно подобрать единый язык общения со всей аудиторией. Чтобы этих цифровых ребят потихонечку приручить, объяснить им, что мы не бронтозавры, не столетние монстры, а живые люди и что помогать – это всегда круто. А для этого нужно приглашать таких людей, которые пользуются авторитетом у молодых. Тут как-то приходит моя дочка Арина и говорит: «Почему у вас всегда выступают одни и те же? Послушай, например, Манижу». Это было года четыре назад, и я понятия не имела, кто такая Манижа. Я слушала и понимала, что это невероятно талантливая девушка, что это космос. У нее уже другой язык, другое общение, другие люди вокруг нее. А сейчас Манижа – амбассадор нашего фонда.

Чулпан, а появились ли у нас в кино, театре роли для женщин разного возраста? Или есть только героиня, молодая и сексуальная, и характерные бабушки? Как Раиса Максимовна говорила: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина… старуха умерла».

Очень мало. Ну, может быть, эпизоды встречаются. Сложно актрисе вдруг стать мамой главного героя. Я сразу старалась вырваться из амплуа героини, которую все любят, за нее борются, жалеют. Поэтому у меня как раз такой проблемы нет. Но вообще актрис намного больше, чем предложений. Кино вообще довольно безжалостно к женщинам-актрисам. Мужчины-актеры получают в несколько раз больше, чем женщины. Даже те, кто имеет одинаковый статус. Продюсеры объясняют это тем, что в кино ходят одни женщины. И приходят они смотреть на мужчин. Поэтому мужчинам платят больше денег, чем женщинам. Мне кажется, что это лукавство. И я вижу, что в любой сфере мужчина получает больше. Это некая дань средневековым стереотипам, что только мужчина-кормилец заботится о своей семье. Это давно уже не так. Женщина сама содержит семью, она работает и еще пытается «молодиться».

А что происходит с ролями в социальном кино?

Социальное кино спит мертвым сном. Потому что, какое бы социальное кино ты ни начинал снимать, ты все время ткнешь в какую-нибудь опасную зону, разворошишь муравейник, кого-нибудь обидишь. Никто не хочет рисковать.

А в театре?

Театр кажется мне еще не потопленной Атлантидой сегодняшней современной России, где можно высказываться, пробовать, рисковать, играть интересные роли.

Как Алвис Херманис решил, что вы сыграете роль Раисы Максимовны в спектакле «Горбачев»?

Сразу после «Рассказов Шукшина» мы стали думать, что можем сделать дальше. Было одно предложение, другое, потом как-то все затихло, и потом то ли Женя Миронов, то ли Алвис придумали, что это должна быть история с Михаилом Сергеевичем и Раисой Максимовной. Алвис изучил множество источников, собрал их в пьесу. Для меня огромная честь играть Раису Горбачеву. Хотя Михаил Сергеевич часто шутил, что он разрешит сыграть ее только мне, больше никому. Год назад по приглашению Михаила Сергеевича Алвис Херманис приезжал в Россию. Мы все вместе ездили в «Горбачев-Фонд», провели прекрасный день. Михаил Сергеевич был в хорошем настроении, рассказывал истории, вспоминал, шутил. Он в детстве играл в школьном театре, до сих пор помнит наизусть монолог князя Звездича из пьесы Лермонтова «Маскарад». В общем, всю встречу он говорил и пел, пел и говорил. А Алвис почти все время молчал. В какой-то момент Горбачев посмотрел на Алвиса: «Я вижу, ты такой же говорун, как и я». Все рассмеялись. Но если серьезно, Алвиса интересовало, влияла ли Раиса Максимовна на принятие государственных решений. Михаил Сергеевич говорил, что, конечно, нет. Но мне кажется, что она имела очень сильное влияние на него как на мужчину, на личность и была его нравственным камертоном. Сначала мы думали, что пьеса будет как «Леди Макбет» наоборот. Леди Макбет, которая ведет не в темную сторону, а в светлую. Но это оказалось очень непросто. Во время карантина мы долго репетировали в Zoom, подробно работали с текстом, совместно сделали то ли восемь, то ли девять редакций.