Читать книгу Сказки на ночь. Пробуждение - Ярослав Толстов - Страница 1

Федеряшино

История эта произошла летом в Новосибирске пару лет назад. Я тогда проходил стажировку в энергетической компании. В один день мне позвонил отец из Москвы, и попросил заехать в деревню Федеряшино, чтобы проверить дом принадлежавшей покойному прадеду, и забрать семейную реликвию – икону, если она еще, конечно же, сохранилась.

Получив несколько выходных дней, я сложил вещи. Утром, я заехал в магазин, и, купив немного продуктов, двинулся в путь. Дорога был долгой, и пришлось постоянно смотреть на карту, чтобы соблюдать верность маршрута. По пути я удивился тому, что мне не встретилась ни одна машина. Наконец, показался старый развалившийся указатель, где стертой краской было написано: Федеряшино 2 км. Позже, заметив свою большую деревню, я обрадовался, что мой маршрут окончен. Однако главную, и единственную дорогу перекрывал шлагбаум с навесным замком. Оставив машину, я решил осмотреть деревню, и найти владельца ключа, чтобы проехать.

Перейдя ограду, я пошел вдоль домов. Вскоре, я начал замечать, что калитки многих домов было повалены, участки заросли густой травой, а признаки жизни местного населения и вовсе отсутствовали. Дорога, по которой я шел, была в ужасном состоянии. Я не знал своего прадеда, и с деревней был не знаком. Все, что мне стало известно от отца, это что здесь есть дом с номером 48, а ключи находятся у соседей справа. Он достался нам по наследству, однако в нем уже никто не жил лет так 30. Через несколько минут я увидел нужный мне дом, он был кирпичный, в хорошем состоянии, в отличие от тех деревянных. Открыв дверь, я оказался во внутреннем дворе участка. Тут конечно, был мрак, все заросло, трава была выше пояса. На двери от дома висел старый тяжелый замок. Ключи были у соседей, хотя я сомневался, что тут вообще кто-то живет. Я хотел уже забрать эту икону, и рвануть из этого богом забытого места. Дойдя до соседнего дома справа, я обрадовался одному только дверному звонку, хоть какая-то деталь с привычного для меня мира. Нажав пару раз, я стал ждать, но ответа не последовало, никто даже не открыл дверь, хотя участок был ухоженный, а значит дом не пустует. Я подумал, может хозяева в огороде, и обошел дом. Там тоже никого не было. Значит ушли. Вернувшись к двери со звонком, не успев еще раз позвонить, я услышал, что в доме что-то упало. Я заглянул в окно, и увидел мужчину в темной одежде, что стоял в другой части угла комнаты, и смотрел в угол, где свеча освещала иконы, я стал стучать по стеклу:

– Извините, я правнук Михаила Самойлова. Мой отец Виктор предупреждал вас о моем приезде. – Он все также стоял, и безмолвно смотрел.

– Погоди милок, сейчас открою. – Чей-то низкий голос раздался позади меня. Я оглянулся, и увидел, как ко мне идет бабушка в черном платке, и держит в руках связку ключей.

– Извините, я правнук…

– Да, я знаю. На прадеда своего как две капли воды похож. Я вон к Михалычу ходила за ключами от шлагбаума – Сказала она и, подойдя к замку, стала перебирать ключи. Я обрадовался тому, что не придется таскать вещи, а пригоню машину сюда. Сняв один ключ, она протянула его мне, и сказала:

– Как откроешь, не закрывай. Сегодня деда привезут.

Немного удивившись её словам, я побрел к машине. Через 10 минут, я пригнал машину, я вспомнил, что не взял ключи от дома. Её дом был открыт, и я беспрепятственно вошел вовнутрь.

– Извините, я у вас ключи не взял от дома – Ответа не последовало. Я прошел дальше. В доме было прохладно, и пахло старостью. Я прошел чуть дальше, и услышал голос старушки:

– Милок, ты ключи не взял от дома – низкий голос послышался из соседней комнаты, зайдя туда, я увидел две параллельно стоящие табуретки, и уголок, где свеча освещала иконы. На этом же самом месте, где еще меньше полчаса назад стоял мужской силуэт в черном костюме, стоит старушка. По её глазам текли слезы, и она держала рамку с фотографией. На фото был изображен седоволосый дед в деловом костюме, как я успел заметить, рамка была с черной лентой.

– Муж умер?

Старушка поставила фотографию на

стол.

– Да. Пятьдесят пять лет вместе жили. – Она платком утирала слезы.

– А вы одна сейчас?

– Да, кому еще тут быть? Кто-то еще здесь в деревне остался. Многие померли, а остальные по городам разбрелись. Детей господь нам не дал, поэтому жили мы с ним потихоньку. Сейчас жду, когда гроб с телом привезут.

Я хотел рассказать ей странный случай, но не стал. Она была в не лучшем состоянии, да и мне может все это привиделось с тяжелой дороги.

– А ты надолго приехал?

– Нет, я сейчас заберу нашу икону, и назад.

– Так её Степанов взял к себе на сохранение. Только он уехал в город погостить у дочери, приедет только послезавтра. Оставайся у меня, чадь у меня тут порядок. – Я конечно бы остался, да вот с покойником в одном доме, не хотелось как-то.

Забрав ключи, я вновь вернулся к своему участку. Открыв с трудом замок, я вошел внутрь. На кухне пахло сыростью. Занавески на окна были покрыты слоем пыли, на стене в некоторых местах была плесень. Пройдя чуть дальше, увидел закрытую дверь, та поддалась и с тихим скрипом отворилась. Я оказался в пустой, светлой от солнца комнате. Я осмотрел весь дом, все было пусто, кроме одного сундука, что был в сарае. В нем нашел золотой перстень, среди засохшего папоротника, и других растений. Пока я разгружался, и приводил порядок в доме – наступил вечер. Света и газа в доме не было, поэтому оставив часть вещей на кухне, я закрыл дверь на засов и отправился в комнату, закрыв за собой на мощный крючок. Постелив в углу, я попытался выйти с телефона в интернет, однако связи не было. Немного поев хлеба с молоком, я уснул.

Мой сон оборвался чьим-то стуком. На часах телефона было 02:27. Как будто кто-то разбежался и ударился о входную дверь. Дверь задрожала, но она была тяжелой, дубовой, засов тоже не позволил двери отвориться. Еще пару таких стуков – и снова тишина… Я был из тех людей, кто верит в мистику. Соответственно, выйти и проверять я не собирался. Сон улетучился, и я просто лежал, обливаясь потом, и тяжело дышал. Вдруг раздался звук сигнализации автомобиля. Хотя, я точно знаю, что возле двора, не было деревьев, чтобы что-то случайно упало на машину. Как только сигнализация угомонилась, она вновь продолжила завывать, будто кто-то стоял возле машины и только и ждал, когда к ней выйдет хозяин. Я попытался посмотреть, кто это делает, но тьма была кромешная. Вскоре все закончилось, и я уснул под утро. Проснувшись, я вышел из комнаты. Мои вещи были разбросаны по всей кухне. Сперва я подумал что воры, но подойдя к парадной двери, убедился, что она была закрыта на засов. Меня вновь прошиб холодный пот. Я в спешке собрал все разбросанные вещи, и побежал к соседке, чтобы скоротать свое время не в одиночестве.

Подойдя к дому, калитка была открыта, словно приглашая меня вовнутрь. Зайдя в дом, я увидел, что бабка куда-то собирается:

– Как хорошо, что ты зашел – сказала она. – Я сейчас отойду на часок, а ты пока побудь с дедом, негоже покойника одного оставлять.

Я опешил от её слов, даже не спросила, хочу ли я этого или нет. К тому же, я не видел автобуса, который привез тело, но выбирать не пришлось. Она ушла, а я закрыл дверь комнаты, где стоял гроб с дедом, не желая смотреть на него. Молча, выйдя на веранду, и, достав найденный мною, перстень, стал рассматривать его, и тут я услышал сильный удар в доме, словно упал шкаф. Звук был из комнаты с покойником, молча открыв дверь, я испытал самый сильный страх, и оцепенение в моей жизни. Труп пожилого мужчины лежал на полу, а гроб все также ровно стоял на тяжелых табуретках.

Я резко захлопнул дверь, и бросился бежать, однако остановился на веранде. Сейчас придет старушка, а труп её мужа лежит на полу. Как он там оказался я не знаю, но сказать, что он сам вывалился, звучит не очень убедительно. Вернувшись, я остановился перед захлопнутой мной дверью. Собравшись с мыслями, я дернул ручку, но дверь не открылась. Что-то удерживало её по ту сторону, но я оказался сильнее, и она подалась. Поток холодного воздуха ударил в лицо. Здесь стало очень прохладно. Зайдя, я аккуратно взял на руки труп пожилого мужчины, и положил его в гроб. Его выражение лица казалось злым, хотя, наверное, таким же он был и при жизни. Сделав это неприятное дело, я как можно быстрее выбежал из дома. Гуляя по улице, и боялся возвращаться в какой-либо из домов. Не знаю, сколько времени прошло, однако дело шло к вечеру. Набравшись смелости, я пришел в свой дом. Вещи, что я аккуратно разложил, все также нормально лежали. Мне пришла в голову идея, сделать что-то вроде дверного глазка. Взяв из машины отвертку, я пробил дыру размером с отверстием от пули, и закрыл её автомобильной наклейкой. Выйдя на улицу, я увидел, что начало смеркаться, а эта бабка еще не явилась. Я решил поставить машину фарами в сторону окон моего дома. Сейчас проклинал все, эту деревню, эту бабку, свой приезд сюда. Подождав приблизительно еще час, я пошел в дом. Закрыв за собой дверь, и забрав вещи с кухни, я пошел в комнату. Пока располагался, вспомнил, что у меня в сумке есть свеча. Найдя коробок спичек, я зажег свечу, и поставил её на пол. Глядя, как огонек спокойно горит, я уснул. Проснулся ночью от сильного холода, и чьих-то тяжелых шагов по кухне. В комнате было темно, свеча уже не горела. Встав с пола, я тихо подошел к двери, и прислушался. Стало тише, однако ощущение, что в доме кто-то есть, не покинуло меня. Слегка отклеив наклейку с дырки на двери, я посмотрел в неё. У дальней стены напротив спиной ко мне стояла тень. Луна слабо освещала помещение. Я взял ключи от машины и нажал на блокировку. Фары загорелись, осветив кухню, они погасли. На миг я увидел, что это был старик, муж той бабки. Он был в разодранном похоронном костюме. До меня быстро дошел запах гнили и земли. Он даже не посмотрел в окно. Я закрыл дырку наклейкой, и забился в угол, не желая привлекать к себе внимание. Пролежав еще час без сна, я вслух читал молитву, но мои слова комом застывали в горле. Вновь какой-то грохот заставил меня подняться. Посмотрев через дырку, я ничего не увидел, даже луна не полностью освещала комнату. Взяв ключи, я нажал на блокировку, и тут все произошло как в фильме ужасов. Он стоял, и смотрел в глазок. Наши взгляды пересеклись. Его серо-зеленая кожа была натянута как у мумии. Взгляд был холодным и мертвым. Пусть свет фар его осветил всего лишь на пару секунд, мне хватило этого, чтобы полностью запомнить каждую его деталь, и ужаснуться. Я резко отбежал от двери. Он стал ломиться ко мне. Дверь, не смотря на то, что она была тяжелой, она прилично подавалась. Тяжелый крючок служил единственной преградой между мной, и тем, кто был за дверью. Машина стала завывать неприятной сигнализацией. Я подбежал к окну в попытках посмотреть, что за чертовщина творится на улице, но там вновь никого не было. Дверь перестала ходить ходуном. Я решил, во что бы то ни стало узнать адрес дочери этого Степанова, и свалить наконец отсюда.

Не сомкнув глаз до утра, я сидел в углу, окутанный страхом читал молитвы. В данный момент я стал верить, что какие-то слова могут спасти меня. Когда лучи солнца вошли в дом, я тихонько открыл дверь. Снаружи на ней были трещины, а на полу лежали щепки. Похоже, он сильно хотел до меня добраться. Выбежав на улицу, я был рад вдохнуть свежего воздуха. Дом бабки все также был открыт, но я был точно уверен, что этой ночью в доме её не было. Пройдя мимо её дома, я вновь услышал отчетливый грохот из дома. Если это вновь выпал дед, то черта с два побегу его класть назад. Я решил найти Михалыча, чтобы взять адрес дочери того, кто взял мою икону на сохранение. Стоило мне пройти дом бабки, как кто-то стал стучать по стеклу. Обернувшись, я увидел, как у окна стоит дед, и, глядя на меня, продолжает стучать. Я побежал по дороге подальше от этого кошмара. Мне казалось, я уже сошел с ума, и что мне все это привиделось. Пробежав домов двадцать, я наконец увидел мужика, который копается в старой белой пятерке. Я был рад его увидеть, и побежал к нему.

– Извините, вы Михалыч?

Мужик вылез из-под машины. На вид ему было лет под шестьдесят, но его состояние оставляло желать лучшего.

– Ты кто? Что ты здесь делаешь? – Он был пьян, и напуган, Подняв ружье, с земли, что лежало рядом с ним, направил его на меня.

– Я Владимир Самойлов. Мой прадед Михаил жил здесь. – Не знаю, что происходит с дедом, но прицел ружья на себе вернуло меня из того страха. Уж лучше пусть этот убьет, чем те, что достают меня.

– Не было тут никаких с роду Самойловых. Я один тут – Михаил. Парень, советую валить отсюда, пока не пристрелил. – Он успокоился, и продолжил дальше возиться с машиной.

– Мне нужен адрес дочери Степанова. У него моя икона, что он взял на сохранение.

– Икона? Я уже десять лет жду, когда её заберут. Степанов помер уж лет как пять назад. – Старик задумался. – А как про икону то узнал?

Я все рассказал, и про бабку, и про её покойного мужа. Но его ответ на все это сразил меня.

– Это бабку Маню, ты видел. Ключи тогда забрала, и не вернула. Двадцать лет назад умер её муж. Привезли гроб с телом, а она решила пойти в лес, чтобы собрать каких-то цветов, и не вернулась. Тогда постоянно работая в поле, мы подумали, что все уже, она похоронила его, а тело все также стояло в доме не отпетым за упокой. Мы как-то спохватились, что Маньки то нету, и айда с мужиками в дом. Выломали дверь, а запах там трупный. В общем, отпели и похоронили по скорому. Пошли в лес искать бабку, а её и след простыл, только калошу на болоте нашли. Почему приходил к тебе, я не знаю. Однако мы заметили, что у него пропал перстень. – После этого я понял, почему он приходил. Он искал кольцо, которое почему-то было в моем доме.

Мы прошли в дом Михалыча. Жил он запойно. Везде бутылки водки, и самогона. Запах мочи, и немытых ног были куда лучше запаха гнили, и сырой земли. Забрав икону, я попросил мужика проводить меня, за деньги на водку. Пройдя дом бабки, я обратил внимание, что он стал не таким какой был раньше. Забор повален, участок заросший. Войдя в свой дом, я собрал вещи, и сложил их в машину. Михалыч осматривался по участку с ружьем на плече. Переодеваясь, я достал из кармана перстень, и положил туда откуда взял. Сев в машину, и расплатившись с мужиком, я двинулся в путь. Проехав табличку “Федеряшино 2км”, я облегченно вздохнул, и выжал педаль газа. Доехав до трассы, где, наконец, была связь, и оживленное движение, я решил позвонить отцу, и обрадовать его.

– Привет пап. Икона у меня.

– Икона? Какая Икона? – Эти слова заставили встать у обочины.

– Ну, деревня Федеряшино, наш прадед жил там. Ты мне позвонил, чтобы я приехал туда и забрал нашу семейную реликвию. – Я бы подумал, что отец меня разыгрывает, но он не был любителем юмора, да и не страдает потерей памяти.

– Сынок, я тебе не звонил. Наш прадедушка погиб на фронте, и жил вовсе не в этой деревне. – Я не мог поверить его словам, но чье-то прерывистое дыхание позади меня отвлекло от разговора. Посмотрев в зеркало, я увидел очертания мертвого Михаила, он сидел и улыбался, а после его руки молниеносно вцепились мне в горло.

– Алло? Сынок?…Алло. – Это последнее что я услышал. Я потерял сознание, и пришел в себя только в больнице. На моей шее остались следы рук, но врачи не знают, что произошло тогда, а я знаю. Номер, который якобы принадлежал моему отцу – вовсе не существовал. Да и запись в телефоне появилась неизвестным образом.

Следственному управлению внутренних дел по Новосибирской области не удалось разыскать свидетелей, которые возможно видели подозреваемого в покушении на жизнь молодого парня на Бердском шоссе.

Кожа

Поздняя осень – время холодных ветров и долгих нудных дождей. Серые будни, зябкая погода. Если не ветер, то моросящий дождь. Если не дождь, то недоснег. Мелкие снежинки падают с низкого серого неба, колют руки и лицо прохожего, плохо завязавшего шарф.

Идет третий год поисков. Три года мы пытаемся найти одного человека – серийного убийцу. Кошмарные, кровавые преступления одно за другим подорвали обыденную жизнь нашего городка. Не припомню, чтобы раньше случалось что-то подобное, хотя на моем счету много раскрытых преступлений.

– …за последней жертвой он шел аж десять кварталов. Понравилась, видимо, – сказал я, приподнявшись с водительского сидения и посмотрев в конец улицы. Мне нужно было развернуть машину.

– Да-а, еще бы. Она вроде симпатичная была, – жестко ухмыльнулся Макс, двигая пальцем по экрану планшета и совершенно не обращая внимания на дорогу и на Стаса, который пытался посмотреть через него в окно.

– А вы в курсе, что он снимал с девушек скальп? – заметил Стас.

– Знаем, – отрезал Макс. Самоуверенный, холодный, вдумчивый. Я знал, что на него всегда можно положиться, ведь он мой лучший друг и, по совместительству, сотрудник. Вместе в оперативном отделе. Макс вдруг выпрямился и потянулся.

– Короче, стукач нашелся.

Я обрадовался. Наконец-то, хоть какая-то информация.

– А раньше почему не сказал?

– Я сам только что узнал. Не разворачивайся, поехали в N*. Это за мостом, – Макс пододвинулся ко мне с заднего сидения и указал на планшете на обведенный красным цветом район.

– Хм, это же заброшенный город. Кстати, я вспомнил: вы были со мной в последний раз?

Макс и Стас удивленно переглянулись. Я набрал на GPS-навигаторе адрес N*.

– В общем, месяц назад этот придурок снял скальп еще с одной девушки. Вы видели, наверное, только фотографии, а я был на месте. Он просто срезал кожу с головы.

– И не вырвало? – настороженно спросил Стас.

– Да не, привык уже. Вживую, правда, противнее. Он с нее снимал скальп, пока она пыталась вырваться. И рот зажал какой-то тряпкой. Бедняжка, – картина моментально возникла у меня в мыслях, и я опустил взгляд на свои руки, прикидывая, смог бы я совершить такое.

– Жесть, – коротко проговорил Макс и обратился к Стасу.

– Глянь, что мне на электронку пришло…

Они принялись спорить о чем-то, а я не стал вникать в суть их разговора. Мысли вдруг отделились от меня и взлетели куда-то вверх. Я вспомнил, что теперь, когда дело хоть немного сдвинулось, я смогу просидеть в офисе до завтрашнего утра, и мне не придется идти домой. Дом – это холодная пустая квартира. Раньше там было очень уютно и хорошо. Мы с Таней жили как в сказке, любили друг друга. А потом она пропала. Это было шесть лет назад. Я поднял весь личный состав на уши. Даже волонтеров подключил. Но все безрезультатно. Эх…

До N* довольно долго добираться. Мы прибыли, когда уже начало темнеть. Я свернул в какой-то двор, и фары осветили номер дома.

– Ребят, мы приехали, – произнес я, всмотревшись в зеркало заднего вида.

– Выключи фары, идиот, – пробормотал Макс голосом, не выражавшим никакие эмоции. – Ты хоть адресом не ошибся?

– Только если твой стукач… – хотел было съязвить я, но меня прервал Стас.

– Глянь во-он туда, – тут он указал на одно окно. – Там есть кто-то.

Действительно, горел свет и за окном двигались тени. Я заглушил мотор и вышел на улицу. Было холодно и сыро. В воздухе стоял какой-то противный запах, и я невольно закутался в шарф.

– Ну что, пошли? – спросил Макс, вылезая из машины.

– Пошли, – улыбнулся Стас. Вообще, он был клеевым парнишкой, хотя и фактически бесполезным в наших делах. По образованию какой-то программист что ли.

Место было в высшей степени жуткое. Напоминало какой-то притон: граффити на стенах, выбитые окна, битые бутылки. Над дверью в подъезде висела камера наблюдения. Интересно, помогает ли она жителям?

– Стукач сказал, что он на шестом этаже.

– Какая точность! – саркастически пробормотал я. И мы помчались на шестой этаж. Кто-то крайне предусмотрительный уже выбил лампочки во всем подъезде, и Стас едва не шлепнулся с лестницы, но его успел подхватить Макс.

– Спасибо, – заржал Стас. – А то я высоты боюсь!

– Можно потише, – зашипел я на них. Стас неловко улыбнулся и замолчал. На шестом пролете была всего одна дверь. Первый раз встречаю такое. Макс постучал дверь, видимо, наивно предполагая, что убийца, конечно же, сразу откроет дверь и пригласит нас войти. Такого не произошло, и я, достав отмычку, присел на колени. Если бы начальство знало, как мы расследуем преступления, нас самих бы быстренько упрятали за решетку.

– Черт, не лезет, – ругнулся я. Кажется, что-то мешает. Достав фонарик, я посветил в замочную скважину. Ключ. Я встал и вытащил пистолет.

– Тихо, я первый, – с этими словами я медленно повернул ручку и открыл дверь. Нас встретила густая тьма. Ничего хорошего это не предвещает. Воздух стал совсем спертым. Если на улице можно было дышать во время легких порывов ветра, то тут я чуть было не задохнулся. Прямо передо мной была полуоткрытая дверь; ванная, судя по всему. Макс подошел поближе и направил фонарь вовнутрь.

Я открыл дверь, и запах гнили усилился.

– Черт… – проговорил Макс сквозь зубы.

– Что там, труп? – наивно спросил Стас.

– Нет, блин, поляна цветочная! – зло прошипел Макс. – Тут есть выключатель?

Стас нащупал рычажок, и я отпрянул от неожиданности. В ванной, в кровавой воде лежал тот самый человек, которого мы три года искали. Я несколько раз составлял фоторобот, мы знали его имя. Искали его всеми возможными способами. И вот он. Лежит в ванной. Вены наверняка вскрыты, или откуда могло быть столько крови?

Стас на удивление хладнокровно подошел ближе к трупу и сказал:

– Самоубийство. Думать нечего.

– Эй, гляньте сюда, – Макс вытащил из-под раковины какой-то сверток, завернутый в грязное желтое полотенце. Прежде чем он откинул эту обертку, я протянул ему перчатки. Нельзя, чтобы тут обнаружили наши следы…

…это был костюм. Практически обычный костюм. Сшитый из человеческой кожи.

– Кажется, наш мёртвый друг пересмотрел фильмов ужасов, – ухмыльнулся Макс, рассматривая необычные швы.

– Откуда он вообще её взял? – громко удивился Стас. Я посмотрел себе под ноги и увидел следы крови. Неужели, я успел наследить? Я вышел из ванны: нет, следы не мои. Они ведут в сторону закрытой двери соседней комнаты.

– Мы не одни, скорее всего, – прошептал я Стасу, указывая на комнату.

Я подошел к двери и распахнул ее. На подоконнике стояла девушка. Это было видно по фигуре.

– Стоять! – крикнул я, направляя на нее пистолет. – Слезай с окна!

Девушка послушно спрыгнула с подоконника и обернулась к нам. В руке у нее был черный пакет. Лица не было видно – его скрывал капюшон, проглядывали только красные волосы.

– Положи пакет на пол! – приказал я. Она помедлила немного, но, тем не менее, положила пакет. Видимо, там что-то важное.

– Теперь сними капюшон. Быстро!

Внезапно девушка дернулась и кинулась к окну. В этот момент раздался выстрел, и она упала, ударившись о подоконник. Я обернулся. Это был Макс.

– Ты что творишь? С ума сошел? – громко возмутился я.

– Я не подписывался на мокруху! – заорал Стас, вбежав в комнату.

– И что бы мы сделали? Она нас заложила бы при удобном случае. А так… Проблем меньше, – Макс кивнул в сторону тела.

Стас подошел к ней и снял капюшон. Красноволосая симпатичная девушка. Мне даже стало жаль ее. Стас хотел повернуть её лицо, и дотронулся пальцем до ее щеки. Кожа оказалась густой слизью.

– Что за дрянь такая? – удивился он, пытаясь аккуратно отделить это от пальцев.

– Есть одна легенда, что девушки, рожденные от потомственных ведьм в Вальпургиеву ночь, получают дар. Ибикориум, – процедил Макс. Как-то он рассказывал, что является внуком потомственной белой ведьмы, и ему были интересны подобного рода вещи.

– Ибикориум? – переспросил я.

– Да, – быстро ответил он. – Но я мало об этом знаю. Девушка в любой момент может сбрасывать кожу, как змея обычно сбрасывает свою, но для этого нужно питаться плотью других людей.

Он присел на корточки и принялся изучать содержимое карманов.

– Виктория З*. Первый курс экономического университета, – процитировал Макс, вытащив студенческий билет. Я, тем временем, взял черный пакет и открыл его со всеми предосторожностями. В нем была кожа. Стас выходил из комнаты и теперь вернулся, что-то бормоча.

– Прикиньте, только что осмотрел труп в ванной. У него кожи нет вообще ниже плеч!

Я не знал, и знать не хотел, как она сняла с него кожу.

– Нужно позвонить чистильщику, – пробормотал я, доставая телефон. Вообще я хотел отдохнуть и покурить. Едва я оказался на улице, как тот час же достал пачку сигарет и принялся дрожащими руками выковыривать одну. Давно такого не видел. Можно сказать, вообще не встречал.

Я, наконец, закурил и набрал номер знакомого чистильщика. Без таких, как он, было бы трудно раскрывать преступления. Много следов. В трубке пошли гудки. Вдруг я услышал откуда-то сверху звон. Осколки посыпались на асфальт, раздался крик. Я взглянул наверх и едва успел отпрыгнуть в сторону. Что-то пролетело и глухо ударилось о землю. Я почувствовал боль в ноге, похоже, попал осколок. В темноте было плохо видно, что лежит на земле, и я проковылял поближе.

Это был Стас. Мертвый. Я бросил взгляд на окно, из которого его, видимо, вышвырнули. На подоконнике стояла она. Виктория.

“Алло, Саня? Что случилось ?” – из трубки доносился голос чистильщика. Я смотрел в остекленевшие глаза Стаса и думал. Вдруг я кое-что понял и с ужасом посмотрел вверх. Виктория оскалилась, и я увидел большие и острые клыки. Она же мертва…что с Максом? Я потянулся за пистолетом.

Я достал пистолет и посмотрел наверх. Девушка скрылась из виду. Я прицелился и выстрелил. На всякий случай. Подхожу к Стасу.

– Оставь его, нужно уходить, – проговорил Макс. Он вдруг оказался у меня за спиной. “Как он так быстро спустился?”

– Где эта тварь?

– Не знаю. Я был в ванной.

Весь план рухнул. Мы хотели застать врасплох маньяка и провести свой суд, но теперь у нас на пути возникло что-то невероятное. Мне было чертовски жаль Стаса.

– Надо валить, – озадаченно произнес Макс. Я удивленно посмотрел на него.

– Кто-то вызвал полицию. Ничего хорошего теперь не жди.

Мы разошлись, я был не против. Прыгнув в машину и через несколько минут вылетел из квартала. Чистильщик не успеет приехать, следов мы “вроде бы” не оставили. Только тело Стаса… Я приехал в квартиру.

Поднялся по грязной лестнице. Обшарпанные стены. Здесь живет низшее общество людей, по своему образу жизни напоминающих тараканов и мышей. Третий этаж. На самом деле, мало отличается местечко, где я живу от того, где мы только что были.

“Где же этот чертов ключ?” Тут я вспомнил, как перекладывал вещи на работе и оставил его в сейфе.

Я принялся стучать по обшарпанной белой двери, где черным маркером был написан номер квартиры. Мне должен был открыть один из двух моих соседей по квартире. Первого зовут Иван Петрович. Шестьдесят лет, адмирал в отставке, вечно рассказывающий о своих морских приключениях. Жена давно выгнала его из дома, изменив ему с куда более молодым парнем, чем он сам. Второго – не знаю, как зовут, не довелось пообщаться. Вместе их объединяет пара бутылок водки. Да она всех объединяет.

Дверь, наконец, отворилась, и в нос ударил запах мочи. Петрович, что соизволил открыть дверь, кажется, снова что-то снова отмечал. Задержавшись в дверях, он попытался рассмотреть меня.

– Дай пройти, – с этими словами я прошел в комнату, оттолкнув пьяного соседа.

Воняло, конечно, ужасно. За столом, среди горы бутылок и какой-то закуски спал наш третий сосед. Я молча подошел к своей кровати, разделся и лег спать, укрывшись одеялом с головой, чтобы не чувствовать вонь.

Проснувшись около семи утра, я взял телефон в руки. На дисплее мигало новое входящее сообщение:

Макс: “Меня завтра не будет. От тела избавился”

Перезваниваю ему, но трубку никто не берет.

“Ладно, позже с этим разберемся.”

Выходя в коридор, дохожу до туалета, благо нет очереди. Только два человека ждут своей очереди в ванную. Ненавижу такие места. Со своей зарплатой я могу позволить квартиру на троих, и ничего больше. Меня как-то посещали мысли, что Таня специально ушла от меня. Быть может, так оно и есть?

Умывшись, я вернулся в свою комнату, а вернее в бомжатник. Да, это слово куда больше подходит моей обители.

На телефоне снова мигал сигнал о входящем смс, и снова от Макса:

“Не звони мне. Если что нужно, пиши”

– Что ты затеял, Макс?

Я доехал до работы с не очень хорошим настроением. Стас мертв, никто кроме меня и Макса не знает об этом, но тот стал странным после этой ночи. Что за чертовщина творится? Не дай бог на нас все это дело повесят.

Рабочий кабинет, куча бумаг и отчетов, что нужно подготовить для начальства. Свыше двадцати убийств произошло в городе за этот месяц, руководство явно не будет в восторге от такой статистики. Работая один в пустом кабинете, я поглядывал на соседние столы, что принадлежали Максу и Стасу – непривычно работать в тишине. Выкуривая сигарету и выпуская дым, я смотрел, как он взлетает к потолку. За вечер кабинет просто наполнился дымом из-за закрытых окон. Выходить на улицу, где курят ребята, я отказался, так еще не отошел от переломной ночи. Убит маньяк, странная девушка, которая смогла воскреснуть … все это странно.

– Ты совсем что ли? Быстро открыл окна! В коридоре уже весь этот дым, – распахнув дверь, заорал один из моих коллег. Правда, трудно их так называть. Скорее сборище коррупционных козлов.

Я встал из-за стола и направился к окну, пока я окончательно не стал походить на ежика, блуждающего в тумане.

Я открыл окно, холодный осенний ветер ворвался в помещение. С порывом ветра со стола Макса слетели бумаги. “Ну да, конечно, куда же без этого?” – подумал я, опустившись на пол и сгребая листы в кучу. Мое внимание привлекла черная надпись написанная маркером

“Sub peccato est”

Я не особо хорошо разбирался в языках, в отличие от Стаса и Макса, чтобы переводить, но данная надпись выглядела пугающей. Потекшие чернила, на белоснежной бумаге невольно напоминают как послание из фильмов ужаса.

Внизу была подпись: М.С – так обычно оставлял свои инициалы Макс.

Взяв листок с собой за стол, я включил компьютер и открыл переводчик.

“Sub peccato est” перевод: “под грехом”

Я сидел полусонный в темноте, где единственным источником света был монитор старого компьютера, еще начала двухтысячного года, как вдруг заиграла неприятная мелодия о входящем сообщении на телефоне. От прочитанного в сердце больно кольнуло.

Таня: “Улица Колчака 38 приходи к 23:00”

Сообщение прислала моя жена… родная, любимая жена, которая пропала шесть лет назад. Ну или кто бы то ни был, с ее номера.

От радости я написал смс Максу.

(Вы) 20:55: Таня нашлась!!! Она написала мне.

(Макс) 20:58: Спустя шесть лет написала смс? Тебе не кажется это странным?

(Вы) 21:00: Немного, но это она написала! Поедешь со мной?

(Макс) 21:03: Не могу, появились важные дела.

Я отбросил телефон в сторону. Какие у этого парня могут быть дела, кроме того, чтобы посмотреть футбол или поиграть в игры. Он ничем не занимается. Странным он стал после этой ночи, очень странным.

Выйдя из своего рабочего здания, я направился к своей машине, припаркованной на заднем дворе здания. Нужно доехать до Макса и поговорить.

В свете уличного фонаря, я увидел черную кошку, сидящую на крыше моего авто. Кошка увидела меня, зашипела и шерсть ее встала дыбом.

Кошка сидела на крыше моего автомобиля и продолжала рычать. Свет фонаря падал на ее шерсть, оставляя ярко желтые блики. Я подошел поближе, но кошка не сдвинулась с места.

– Брысь! – громко крикнул я кошке, но та лишь яростно продолжала рычать, словно защищая свою территорию. Стоило мне сделать шаг, как эта пушистая тварь кинулась мне в лицо с криком. Я почувствовал острую боль в щеке. Кошка быстро убежала.

Выругавшись, я сел в машину. В зеркале увидел пять продольных, окровавленных полос.

“Как бы не было заражения” – подумал я и завел двигатель.

В дороге я около семи раз набирал номер Макса, но тот так и не взял трубку, хоть и шли гудки.

“Макс, ты стал что-то скрывать, а когда что-то скрываешь от друзей -теряешь их доверие”

Через сорок минут я подъехал к указанному адресу. Улица Колчака 38. Время 22:47.

Выхожу из машины и осматриваю многоэтажку. Половина этого дома еще считается жилым, а остальная – нет. Не самые лучшие воспоминания у меня с этим местом.

Я и Таня жили здесь некоторое время, пока у нас не стало совсем мало денег, и мы были вынуждены переехать в общежитие.

Ищу глазами окна своей старой квартиры, но десятки окон похожи друг на друга как две капли воды.

22:58…пора идти.

Захожу в подъезд, но ничего не вижу, слишком темно. Кажется, эта часть здания давно пустует, судя по скопившейся здесь грязи. Лифта нет. Приходится подниматься пешком на седьмой этаж, где старая дверь с номером “56”, так мрачно освещается в тусклом лунном свете разбитого окна.

Дверь опечатана. После нашего переезда здесь произошло убийство, и с тех пор квартира пустует.

Но если Таня там, то почему печать не порвана? Быть может, она опаздывает?

Освещаю телефоном дверь, и замечаю, что в замочной скважине вставлен ключ. Я повернул его, и механизм замка поддался с резким скрипом. Я открыл дверь, и тьма поглотила меня. Та самая тьма, что хранит неизвестность и пробуждает животный страх.

– Таня! Я пришел, – громко сказал я.

Экраном телефона я освещал себе путь под ногами.

Запах пыли и сырости, разорванные клочки бумаги и всякая утварь были разбросаны по коридору. Впереди, прикрытая дверью комната, где когда-то я и Таня проводили свои ночи.

Странное чувство не давало мне покоя. Я зашел в комнату и увидел, что на кровати лежит тело…

Дрожащей рукой я направил свет дисплея на труп. Это был Стас.

“Какого черта? Макс же сказал, что он избавился от тела, и его никто не найдет” – выругался я.

Накрыв тело старой простыней, что я снял с зеркала в коридоре, я вышел из комнаты. Захожу на кухню. Набираю номер Макса. Он не берет трубку.

Перезваниваю на номер Тани, но телефон отключен.

У меня начинает ехать крыша, все происходящее кажется бредом.

Надо осмотреть другие помещения, быть может, Таня была здесь и раньше.

Открываю дверь ванной и едва не закричал от испуга, увидев собственное отражение в зеркале. Переведя дух, я подошел поближе.

В отражении – я, а надо мной слова, написанные либо краской, либо помадой: Sub peccato est

“Под грехом” – вспомнил перевод. Я под грехом. Царапина, что “подарила” мне кошка, почти засохла, но еще продолжает болеть.

Телефон в моей руке завибрировал. Пришла смс.

(Макс) 23:37 – Все в порядке?

(Я) 23:38 – Нет! Тело Стаса здесь, ты же сказал, что избавился от него!!!

(Макс) 23:39 – Саня, тело уже закопано!

Тут я услышал глухой удар об пол. Аккуратно прикрыв за собой дверь ванной, я стал смотреть через зазор.

Стас живой. Вернее он просто стоял и больше ничего. Ни движений, ни голоса с его стороны. Я стал набирать смс.

(Я) 23:45 – Стас живой! Что за хрень тут творится? Макс, срочно возьми трубку!

Начинаю перезванивать другу, но он сбрасывает.

Послышались громкие удары в дверь.

Захотел выйти и открыть дверь, как телефон принял очередное сообщение.

(Макс) 23:50 – Не открывай дверь

(Я) Какого черта??? Ты где?

– – Саня! Это Макс, – знакомый голос кричал в подъезде. – Впусти меня. Не отвечай на сообщения и звонки. Тело Стаса в квартире, Саня, ты в опасности, открой дверь!

Я хотел выйти в коридор и посмотреть в глазок, но стоило мне выйти, как я наткнулся на Стаса. Он смотрел на меня с неживым взглядом. Его челюсть была вывернута, а лицо исказилось…

– Стас, – начал я, – не делай глупостей.

– Метка на щеке…ритуал будет исполнен, – проговорил он и двинулся ко мне.

Я попытался вырваться, но меня оттолкнуло к стене, и резкая боль пронзила тело. Стас пропал из моего взора, а я упал на пол…лезвие, с рукоятью ножа вошло глубоко, и моя рука сама заталкивает его внутрь. Изо рта пошла кровь…чувствую, как начинаю терять сознание.

В этот момент ко мне подсела та самая Вика…её волосы уже сменили свой цвет, а улыбка ведьмы была ядовитой.

– Бедненький…думал, это твой дружок тебя, да? А нет, я успела тебя поцарапать и, добыв твою кровь, подчинить твое подсознание, вызвав галлюцинации, и передав тебе нож. Ты прирезал себя.

Мне становится тепло, я слышу голоса и белый яркий свет…

24 часа назад

*Макс

Саня ушел, а значит тело Стаса можно передать. Из угла дома, с мяуканьем вышла кошка с белым, как снег окрасом. Важной походкой она шла к нам, и за долю секунды воплотилась в девушку. Вика – та самая девушка, что прирезала маньяка, сняв с него кожу…зубами.

– С каких пор ведьмы могут воплощаться в белых кошек? – Спросил я.

Она засмеялась в ответ, подошла ко мне, и провидя своими ногтями по моему лицу, тихо ответила:

– Ведьмы высоких чинов, могут быть даже черными. Нас много, и живем мы у людей, чтобы такие, как ты, не смогли нас найти и уничтожить.

Она отошла от меня, и сев на колени перед телом Стаса, который был уже мертв, облизала его щеку.

– Прекрати! – Возразил я, – имей совесть, забери его кожу и вали.

Она улыбнулась.

– Знаешь…тот полицейский, Саша, да? Думаю, он будет лучше этого, – Вика зацепила зубами щеку Стаса и выдрала её.

Я хотел бы остановить это, но не могу. У меня долг перед ведьмами-ибикориумами. Те, что могут есть плоть человека и перевоплощаться в него.

Послышались сирены полицейских машин. Вика поднялась с земли, её лицо запачкано кровью.

– Прости, малыш, обед у нас не получится, – с этими словами она побежала куда в сторону, а я сняв куртку и обернув ею лицо Стаса понёс его прочь.

Можно было бы оставить его на земле, но ведь все в управлении видели, как он садился к нам в машину + могут быть свидетели.

До дома шел минут двадцать, периодически приходилось ругаться вслух, чтобы встречные люди думали, что несу пьяного друга.

Зайдя в квартиру, я затащил тело в ванную и сбросил его со своих плеч. Послышался хруст костей…но мертвому уже все равно, а с телом придется поработать.

Принеся топор с кухни, я склонился над телом Стаса и принялся отделять конечности от туловища.

Около четырех утра я смог закопать части в лесопосадке. Просто тело закопать было нельзя – ведьмы могут учуять.

Придя домой, я позвонил в дежурку, и сообщил, что не смогу прийти на работу. Отправил смс Сане:

“Меня завтра не будет. От тела избавился”

Я вырубился. Однако ответ друга не заставил себя долго ждать, он перезвонил, но я не взял трубку, так как за нами следят, это точно, но он не должен знать. Пишу ответ:

“Не звони мне. Если что нужно, пиши”

Проснулся ближе к вечеру, когда начало уже темнеть за окном. Свет боялся включать, но становится параноиком, тоже не хотелось. Стоя в темноте у окна, наблюдал за обстановкой. Вздрогнул от громкого звонка входящего смс сообщения.

(Саня) 20:55: Таня нашлась!!! Она написала мне.

Я перепугался не на шутку…Таня давно мертва, она попала к этим ибикориумам, и те её просто разорвали, но я это узнал, когда отдавал свой долг им. Ведьмы добрались и до него.

(Я) 20:58: Спустя шесть лет написала смс? Тебе не кажется это странным?

(Саня) 21:00: Немного, но это она написала! Поедешь со мной?

(Я) 21:03: Не могу, появились важные дела.

Я солгал, и возможно это было подло, тем не менее, я продолжил стоять у окна и наблюдать.

Время близится к полуночи, нужно написать Саше.

(Я) 23:37 – Все в порядке?

(Саня) 23:38 – Нет! Тело Стаса здесь, ты же сказал, что избавился от него!!!

Теперь я понял, зачем Вика откусила щеку у Стаса, и все же…

(Я) 23:39 – Саня, тело уже закопано!

(Саня) 23:45 – Стас живой! Что за хрень тут творится? Макс, срочно возьми трубку!

Он стал названивать мне, я сбрасываю его вызов, ради безопасности.

Тут мне приходит смс от незнакомого номера. Открываю сообщение:

“Твой дружок в ловушке, мы поднимаемся к нему”

Срочно пишу сообщение Саше:

(Вы) 23:50 – Не открывай дверь

(Саня) 23:51– Какого черта??? Ты где?

Я отбросил телефон в сторону, все зашло слишком далеко. Нужно ехать к нему, но это опасно даже для меня. Одевшись, я положил пистолет в карман, но стоило мне обуться, как снова звонит Саня.

– Саня, держись. Сейчас буду, – сказал я.

– Ну давай, только Саня уже никого не встретит, никогда, – ответила Вика, и рассмеялась неприятным смехом, подобно сумасшедшей.

Саня мертв…а значит я следующий. Жизнь устроена так, что рано или поздно, ты должен сделать выбор, где на чаше весов стоит многое, возможно твоя жизнь.

Мне нужно нанести удар первым, а не просто сидеть и ждать когда придет Вика или же её “друзья”

Набираю очередное смс, в надежде, что ведьма взяла его с собой, ну или хотя бы занимается грязной работой.

Вы – 02:30 “Приходи в центральный городской сквер, нужно поговорить”

Саня – 02: 33 “Кошки будут ждать”

Она согласилась, и все же дала ясно понять, что будет там не одна, а значит, мне нужно провести ритуал.

Выключаю свет по всей квартире, ставлю зеркало посередине комнаты и расставляю вокруг свечи.

Сев на колени, я стал смотреть в глаза своего отражения и приговаривать:

Mihi autem erit peccatum, sed potestatem applicandi…Mihi autem erit peccatum, sed potestatem applicandi.

Свечи стали гаснуть одна за другой. Что-то невидимое их гасило одно за другой. Стоило мне снова и снова произносить прошение у другой стороны…стороны, о которой знал только Саня. Мой дар, перешел ко мне от бабушки, но я был не в силах контролировать его, и попросил ведьм когда-то помочь мне…они попросили тогда выпустить свою подругу из камеры предварительного заключения, и я сделал это. В обмен, они упрятали мою тень. Странно иногда было идя по улицам, не отбрасывать тени, но я привык к этому. Что отражение, что тень – обратная сторона медали, темная сторона луны.

Наконец, свечи погасли…комната погрузилась в кромешную темноту, и тишину. Неожиданно, все свечи загорелись. Отражение в зеркале улыбнулось мне.

– Ну здравствуй брат. Я уж думал, что наши пути не пересекутся – ответило моё второе я.

– Здравствуй, увы обстоятельства изменились, но ты еще не прощен, что заставил меня убивать ни в чем неповинных людей, затмив собой моё подсознание.

– Ох, Максим…твоя сила должна поддерживать себя такими способами…

Я замолчал, ведь не хочется затрагивать тему, которая не дает мне покоя по сей день.

– Мне нужна твоя помощь, ты знаешь, почему я вызвал тебя, – сказал я, и положил руку на зеркало.

– Смотри Максим, в этот раз ты должен научится контролировать меня, – отражение рассмеялось и приложило ладонь по ту сторону зеркала.

Придя в сквер, немного раньше, я сразу же направился в ивовую рощу. Думаю, это потому, что я изначально знал, где будет ждать меня Вика.

“Волнуешься, да?” – Спросил меня внутренний голос, который был мне чужд.

– Нет, я не волнуюсь, просто не хочу делать этого снова…– ответил я.

– А придется, нужно прыгнуть выше головы.

Под ногами шуршала пожухлая осенняя листва, и ломались ветки.

Послышалось громкие, и множественные урчания. На деревьях, под светом луны виднелись десятки горящих кошачьих глаз…ведьм слишком много.

– Смотрю, что кто-то пришёл на публичную казнь, – из-за дерева вышла Вика.

– – Думал, что у нас будет просто диалог, – сказал я, но Вика в ответ рассмеялась.

В этот момент, мои ноги повязли в земле, словно в болоте, постепенно проглатывая меня.

– Знаешь, надо было убить тебя еще лет так десять назад, но ты спас нашу подругу, однако наша дружба не может быть вечной.

Вика подошла ко мне, и повернув силой мое лицо в сторону, сделала надрез своими большими и острыми ногтями

Кровь моментально потекла по моему телу. Девушка облизала кровь, и с испугом отошла от меня назад.

– Ты…ты снова с ним, – сказала девушка, пребывая в неком шоке.

– Да, – с улыбкой сказал я.

Вика сменила улыбку на яростный оскал, её зубы увеличились и стали острее.

Земля подо мной отвердела, а значит, перейдем в наступление. Я со скоростью пумы набросился на Вику, и сбив её с ног, повалил на землю.

Вцепившись зубами в её горло, я прокусил хрящ, и с яростным криком вырвал его.

Частицы крови стали попадать в мой организм…и моё второе я было этому несказанно радо. Кошки стали спрыгивать с деревьев и перевоплощаться в девушек.

– Прошу, давайте обойдемся без крови, – попросил я.

Они ничего не ответили, лишь начали окружать меня.

Проснулся около пяти утра в своей квартире, лежа на диване. Сперва подумал, что все то был сон, но дикая боль в теле, кровоточащие раны только подтвердили, что ночь была самой жестокой.

Зазвонил телефон, я поспешно снимаю трубку.

– Максим, – это был начальник нашего отдела.

– Да, Виктор Павлович

– Где тебя черти носят?

“Лучше бы они унесли меня в ад, где мне самое место” – подумал я про себя.

– Немедленно в центральный сквер, – сказал шеф и бросил трубку.

Через сорок минут я уже был там…сплошь мертвые тела девушек…все они были без кожи. Более восемнадцати молодых девушек были убиты мною… знаете, мне это понравилось, ведь я стал чувствовать себя сильнее…sub peccato est.

Мой городок можно назвать сердцем зла всего мира, где даже полиция будет бессильна. Местные кошки – ведьмы, моя прабабушка была из их числа. Ибикориум – дар белой ведьмы – мое проклятие.

Прихожу домой после тяжелой смены. Не включая свет прохожу на кухню, и с головной болью открываю холодильник. Еды нет вовсе, а кушать хочется. Подхожу к кладовке и открываю дверцы. Мои глаза подобны кошачьим – вижу в темноте также ясно как и днем. Содранная мною кожа с тех несчастных девушек, аккуратно лежит на видном месте. Как говорила моя классная руководительница и по совместительству училка по французскому: bon appetite.

Два Друга

– Не надо было нам засиживаться допоздна, – ответил Иван, стремглав шагая по ночной дороге, что лишь слегка освещается полной луной.

– Да брось. Хорошо посидели, вина попили, за жизнь поговорили, повеселились на славу. Я даже девок помацать успел, – отвечает Остап, и хлопнул друга по плечу, шагая следом за ним.

– Не тем местом ты думаешь, к тому же у тебя и так красавица жена. Нынче не то время, и не то место, чтобы в волюшку гулять, да трапезничать. – Говорит Иван, топая своими сапогами, кожа которых потрескалась, да облупилась.

– Ты вообще сегодня какой-то тихий был. Даже вина не выпил толком, а девушки…тебе пора остепениться, – Остап засмеялся.

– Я уже давно должен был спать в своей постели, – отвечает Иван, – если бы тебя, дурака, на кутеж не потянуло.

– Дружим с тобой с самого детства, а всё бывает занудствуешь. Не умеешь ты веселиться, – отвечает парень, – зачем вообще со мной пошел?

– Я не из-за тебя. Катю и маму твою жалко, просили приглядеть за тобой. Вечно ты любишь вляпываться во всякие неприятности, а потом ей приходится за тебя расплачиваться. Будь то за дебош в таверне, или испорченное имущество у кого-нибудь на участке. Только ты помни, что деньги твои – не решат всех проблем.

– Больше мы не будем так допоздна засиживаться, – Иван не обратил внимания на слова своего друга, зная, что тот лишь в очередной раз бросил их на ветер. Вы спросите, почему же он дружит всё еще с таким вот парнем-разгильдяем. Остап хоть и любит бездельничать да выпить браги до беспамятства, но он всегда помогал Ивану, то баню построить, то финансово поддержать. Он всегда был парнем с головой, хоть и любил развлечься и ничего сам не построил в жизни, ибо богатые родители всё обеспечили.

– Помнишь, как три года назад я встретил в городе Екатерину? Я еще тогда не знал, как к ней подойти и познакомиться, – начал вспоминать Остап, на его лице образовалась улыбка.

– Тогда я еще хотел купить себе мёда, да в итоге купили ей тот платочек, на который она положила глаз. Ты тогда всё своё потратил. Видел бы ты Катин взгляд, когда подошел и спросил, не она ли обронила его. Мне кажется, тогда она думала, что столкнулась с чудом. Чудом, под именем Остап, – отвечает Иван, и тоже не сдерживает улыбку.

– Помню, как на свадьбе мы затеяли драку с её родственниками. Спасибо, что взял всю ответственность на себя, – ответил Иван, утирая слезу от смеха. Они шли дальше молча.

Луна и звезды – немного освещали путь.

– Что-то лес меня пугает, – прервал тишину Иван, – непроглядная тьма и, кажется, что тени словно блуждают отдельно от леса.

– Тени? Больше не пей горилку, а то черти будут еще мерещиться, – рассмеялся Остап. Но вдруг внезапно остановился и панически стал озираться по сторонам.

– Ты чего? Голова что ли соображать перестала? – спросил друг, немного испугавшись столь странного поведения.

– Мы не одни, – коротко ответил Иван, – не выказывай страха. Остап уж хотел было спросить, что не так, но он почувствовал, как к его горлу приставили холодное лезвие.

– Твой дружок прав, – прошептал ему незнакомец. В следующее мгновение друзьям надели мешки на голову, появились голоса, которые о чем-то перешептывались. Руки связаны за спиной, отчетливо в ушах слышно лишь сердцебиение. Страх перед неизвестным овладевает ситуацией, порождая панику.

Их вели в неизвестном направлении больше часа, пока, наконец, не остановили.

– Да что с них взять? Бесполезные куски мяса, – кто-то громко и недовольно выразился. Разбойники ворчали.

– Оставить галдеж, снимите мешки с их голов, да руки развяжите. Хочу посмотреть на эти лица, – этот голос был спокойным, отчетливым и он всех заткнул. Иван понял, что видимо это главарь. Через мгновение приказ был выполнен. Друзья увидели перед собой сидящего на "троне" пожилого мужчину. Его руки и лицо были покрыты шрамами, а правый глаз покрыт белой пеленой. Рядом с ним стояли сундуки с драгоценностями, которые были забиты до отказа.

– Кто вы такие? Почему напали на нас? – Спросил Иван, – мы простые деревенщины, возвращавшиеся домой.

– Ив-Иван, – начал заикаться Остап. Он не хотел, чтобы его друг начал злить этого главаря разбойников.

– Вы…– главарь начал поочередно показывать пальцем на своих пленников, – братья?

– Почти. Мы лучшие друзья, – ответил Остап, – еще с детства. Отпустите нас, я заплачу вам.

– Ах, лучшие…ну тогда убьем вас двоих. Зачем же портить такую дружбу? – Ответил атаман-разбойник, пропустив мимо ушей предложение.

Иван был непоколебим, но решил попытаться попросить о пощаде.

– Прошу, отпустите нас. У нас ведь семьи. Мы единственные кормильцы, – ответил Парень.

– Ну не знаю, мы тоже не хотим остаться ни с чем, – говорит ему атаман.

Остап упал на колени и слёзно взмолился:

– Не троньте вы меня, всё для вас, исполню я. Главарь задумался, а рука его потянулась к карману, и, достав оттуда нож, кидает к ногам Остапа.

– Ну раз ты сделаешь всё…убей друга своего и ты будешь свободен, – спокойно ответил атаман и сделал шаг назад.

Среди разбойников, которые о чем-то перешептывались, повисла тишина.

– Он не сделает этого, мы слишком через многое прошли вместе, – спокойно отвечает Иван, но краем глаза видит, как трясущимися руками берет нож в свои руки.

– Остап…– всё, что успел сказать Иван, прежде, чем лучший друг воткнул ему нож в грудь. Из глаза убийцы ручьем текли слёзы, жертва лишь упала на колени, с округлёнными от шока и осознания предательства своего друга глазами. Парень сорвался прочь с места. Никто не стал ему препятствовать. Иван посмотрел на рукоять ножа, что выпирал у него из груди и, упал замертво…. Атаман посмотрел на труп, потом медленно перевел взгляд на своих людей и приказал:

– Взять мерзавца, его связать…и кинуть в яму вместе с трупом. Разбойники переглянулись, ибо приказ был очень странным. Остап бежал и плакал. Хотелось жить, но и было жалко своего друга. В следующее мгновение он упал, и был схвачен людьми, что как тень, безмолвно преследовали его. Парень не понимал почему, ведь он выполнил то, что будет его мучить всю жизнь. Когда его привели в лагерь, он увидел вырытую яму. Его подвели к краю. Как подобает покойному, Иван лежал на спине, его глаза были все также широко раскрыты. Вся рубаха была в крови.

– Ты же обещал, что если я хочу выжить, то должен убить его! – Кричал Остап, – я убил его!

– То была проверка. Насколько сильно ты ценишь дружбу, – спокойно выразился атаман. Остап был вне себя от гнева и страха.

– Ты же сказал, что вы тоже не хотите остаться ни с чем! Вот, получите! – Остап заревел. Атаман подошел к нему сзади и присел.

– Если бы ты отказался, то мы бы все узрели явление истинной дружбы перед страхом смерти. Нам бы этого хватило, чтобы отпустить вас, – Атаман ногой пнул его в спину. Парень упал в яму к трупу, оказавшись лицом к лицу со своим мертвым другом, чье лицо выражало гримасу ужаса и боли.

Остап кричал от страха, а сверху начала сыпаться земля, погребая глупца заживо. Атаман развернулся и направился в сторону лагеря.

– Друзья…одно лишь слово. Да у кого они есть вообще? – Сказал он себе, стремясь уйти подальше от этого душераздирающего крика.

Джокер

Рано или поздно обнаруживаешь, что леди Удача – обыкновенная проститутка, а у тебя закончились наличные (с)

– Знаете, господин адвокат, моя жизнь до всего этого – была хуже конского дерьма. Меня не брали на работу с судимостью, папаша был тем еще засранцем, а у матери тронулась крыша после того, как он свалил от нас. Мне пришлось воровать, чтобы она позволила себе дозу, тем самым продлив себе жизнь на еще один ничтожный срок. Однажды меня все-таки схватили полицейские, но мне тогда было пятнадцать, и в тюрьму я не хотел. Пришлось делать ставки на спорт, но там каждый шаг был рискован. Малейшее невезение, и ты лишался всего. Хотелось чего-то более интересного, где всё зависит от тебя самого, где мозги и хитрость – важные составляющие всего процесса.

– Поэтому, вы выбрали покер? – Спросил адвокат, внешне походивший на молодого Джорджа Клуни.

– Именно, Эдвин. Да и непросто так. Я как-то с одним русским познакомился, звали его Кирилл. Парень рвал всех налево и направо. Тоже неудачником был с кучей долгов, но знаешь, что его вытащило?

– Долгие и упорные тренировки? – поинтересовался слуга закона, который проиграл дело своего клиента, но решил еще раз послушать целиком всю историю.

– Нет, Эдвин. Всё дело в людях, которые выполняют все желания людей, только вот расплата с ними – смерть. Ты проиграл моё дело, думаешь, что тут твоя вина? Нет. Они изначально знали, что меня придется убрать, едва придет срок.

Адвокат молча слушал, лишь изредка сверяя показания, что записаны в его блокноте, страницы которого были запачканы то кофе, то жиром от пончиков.

Всё было совсем иначе…

10 марта 2011 год

– Привет Кирилл, это мы с тобой общались на Facebook. Присаживайся.

Я был с парнем чрезвычайно любезен, зная, что вежливость – города берет. А в моем случае еще и ключ к счастливой жизни.

Он хорошо был одет, более того, он угостил меня кофе. Вроде мелочь, а приятно.

– Привет Дэвид. Я знаю, зачем ты назначил встречу. Однако ты можешь принять меня за сумасшедшего, – ответил он тогда, но прекрасно понимал, что выбора у меня нет.

– Дело было четыре года назад. Осенью. Я погряз в долгах, мне срочно нужны были деньги, но шансов найти их почти не было. В какой-то момент даже подумывал о самоубийстве. Прямо там, в парке. Но тут из ниоткуда появился он. В сером потертом плаще, да черных брюках и шляпе, с видавшим виды чемоданом. И назвался он слугой дьявола. Не знаю, чем я думал в тот момент, но все же заключил с этим человеком контракт. И..вот именно с того момента мне стало несказанно везти в покере. – Кирилл украдкой показал собеседнику ту самую карту.– а все благодаря ей, родимой. А то, что я расплатился за это лишь своей душой…что с того? Какой в ней смысл, если ты вынужден влачить жалкое существование, считая каждую копейку. Куда лучше прожить ее ярко и богато, пускай и не без помощи дьявола. Да и к тому же, кто знает, может они никогда и не вспомнят обо мне.

Дэвид слегка улыбнулся. Этот наивный человек всерьез думает, что нечисть может забыть про долг. И все же, парня привлекала возможность прожить жизнь так, как хотелось ему. И насрать, что для этого нужно пожертвовать своей душой. Хотя в такую возможность верилось с трудом.

– Где и как, ты говоришь, встретился с этим…слугой?

Кирилл отхлебнул кофе, обильно засыпанного сахаром.– в парке. Тебе нужно лишь подумать о том, что ты больше всего хочешь. И, может, тебе повезет.

*****

Спустя два часа Дэвид уже неспешно прогуливался по центральному парку. Ему не особо верилось в успех этого предприятия, но попробовать стоило.

Едва парень присел на скамейку, как вдруг, возле него уже оказался странный тип. Лицо его было растянуто в зловещей улыбке, от чего можно было подумать, что тот сбежал из сумасшедшего дома. Дэвид уже хотел отсесть, но тут незнакомец заговорил, все также странно улыбаясь.

– Да брось, ты же искал меня. От тебя азартом за версту несёт. Ах, мои манеры, мистер Мэлтон. Добрый день, мое имя Вэл, но полное имя Вэлиал. Не желаете ли немного везения?

Парень усмехнулся. Он уже встал и собирался послать парой ласковых этого человека, как тот внезапно схватил его за руку и что-то в нее вложил, после чего улыбнулся еще шире, но улыбка начинала все более приобретать вид зловещего оскала, чем дружеского действия.

– Молодой человек, не торопитесь отказываться. Ваши мечты могут стать реальностью. Вы и так настрадались за свою жизнь, хотя бы сейчас оторвитесь на всю катушку. Вы не проиграете ни одной партии. Удача начнет действовать, едва вы сыграете свою первую игру. Однако помните, у каждого товара есть своя цена, которую рано или поздно придется платить. У каждого контракта есть срок действия. Когда-нибудь этот срок настанет и для вас, помните об этом.

– Но я не уверен…– Дэвид перевел взгляд на скамейку, но она была пуста. Однако контракта не было, быть может, приспешник ада забыл? Раз так, удача повернулась лицом.

Парень снова посмотрел на рисунок карты. На ней был изображен джокер, но не простой. Он был…словно живой, и смотрел прямо на парня. В одной руке у него была бутылка, а в другой корона, словно намекающая на то, чего можно достичь с помощью этого куска картона.

С судимостью, в хорошее казино не пустят, разве что в подпольное, куда любят приезжать большие шишки и прочие опасные люди для общества.

*6 лет спустя*

Дэвид стоял посреди зала. Вокруг него парами туда-сюда сновали толстосумы, спешащие просадить свои деньги как можно скорее, в надежде удвоить свои зеленые бумажечки. И парень ни разу не преминул воспользоваться этой возможностью. За несколько сотен долларов, крупье раскладывал карты, где был джокер Дэвида. Из-за этой колоды парню приходилось довольствоваться лишь подпольными казино, но и этого вполне хватало, чтобы жить безбедно. Джокер, так странно похожий на живого человека, раз за разом выпадал парню в любой партии, делая ее беспроигрышной.

Во внутреннем кармане пиджака лежал пистолет, столь необходимый предмет для человека, посещавшего такие места, и тем более выигрывавшего у сильных мира сего.

Дэвид уселся за свой любимый стол и принялся играть со всеми, кто рискнул с ним сразиться, и непременно выигрывал кон за коном. На протяжении нескольких часов. Пока к нему за стол не подсел странный человек, чье лицо казалось парню смутно знакомым. Словно во сне. Тот снял с головы высокую шляпу и молча пододвинул в сторону парня фишки, приглашая того сыграть.

Уверенный в победе, парень ухмыльнулся, и дал знак на раздачу колоды. Среди его карт не было Джокера, но Дэвид знал, что победит в любом случае. До тех пор, пока соперники не вскрыли карты. Этого не могло быть, но да, Дэвид проиграл, первый раз в своей жизни. В его голове не укладывалась эта мысль. И, тем не менее, он продолжил игру, и снова проиграл. И так несколько раз подряд. Лицо парня начало покрываться мелкими каплями пота. Ему стало неуютно сидеть в кресле, словно все время что-то мешало. А руки непроизольно то и дело начинали трястись. Вокруг же тем временем собралась толпа людей, с нескрываемым восторгом наблюдавшая за разгромом некогда непобедимого чемпиона.

Но самому Дэвиду было не до улыбок, и тем более не до смеха. Он уже словно чуял дыхание смерти в затылок, но пока не осознавал этого. И вот пошла седьмая по счету партия. И вот его соперник вскрывает карты, небрежно бросая их на стол. Среди них была та самая карта. Его карта. Джокер, некогда приносивший удачу, а теперь громивший своего хозяина в пух и прах. Парень уже хотел собрать все карты в колоду, но тут до него дошло. Человек, изображенный на карте, и игрок, сидевший сейчас перед ним одно и то же лицо. Полностью, до мельчайших подробностей. По спине Дэвида побежали мурашки. Такого просто не могло быть. Не могло в принципе. Все это начинало смахивать на чертовщину. По всему телу пробежала дрожь, а холодный пот струился каплями по всему телу. Умом парень понимал, что надо завязывать эту игру, но руки сами сделали очередную раздачу. Исход этой партии уже был предопределен, но Дэвид не мог ничего сделать, тело…словно не слушалось его, заставляя продолжать игру. И вот настал решающий момент. Незнакомец аккуратно положил свои карты поверх колоды, и на испуганного парня смотрел адский джокер. Только теперь он улыбался…точно парень сидящий сейчас перед ним. Руки Дэвида тряслись, он уже не понимал, что происходит. Перед глазами стояла эта улыбка, и она окружала его везде, куда бы он ни посмотрел. На каждом лице, в каждом человеке он видел ее. Среди толп людей на него смотрел джокер. Только в его руках уже была не корона, а окровавленный кинжал и потрескавшийся череп. Словно намек на то, какая участь уже ожидала парня. Но тут взгляд Дэвида вернулся к незнакомцу и злополучной карте. Сходство было очевидным. Только теперь…карта точь-в-точь отражала мимику сидевшего перед ним человека. И не просто повторяла, она….она была живая.

Дэвид схватился за голову, а потом достал пистолет. Он хотел как можно скорее покончить со всем этим. Но нет, он не собирался совершать самоубийство здесь и сейчас. Вместо этого он выстрели прямо в дьявольскую карту. Джокера, сводившего его с ума. И в этот же миг все закончилось. Мир вернулся к привычным очертаниям, за исключением пары вещей. Дэвида теперь держали за руки четыре охранника, скрутив руки за спиной. Перед ним, на стуле, сидел мертвый человек, застреленный в голову, на столе лежала продырявленная выстрелом игральная карта, а рядом валялся дымящийся пистолет.

*****

Я начал кричать, что мой соперник – не тот, за кого себя выдает, что не стрелял в него. Всех вокруг пытался уверять в своем поступке.

– Со мной играл джокер! – Начал кричать я в панике, наивно полагая, что мне поверят, однако нет. Меня бы убили прямо там, но в следующий момент полиция ворвалась в здание и повязала всех. Можно сказать, что мне повезло.

Адвокат выслушал историю до конца и подождал, пока его клиент закончит.

– Странная история. Всё, что вы описали, звучит правдиво. Я знаю, когда мои клиенты врут. Только вот есть одна проблема, мистер Мэлтон. Камеры видели вас в парке, но не видели вашего так сказать приятеля. Вы остановились и достали карту из кармана. Стояли так несколько минут и ушли. Камера также сняла, как вы проигрывали человеку, причем он парень был опытнее вас, умышленное убийство, – закончил адвокат.

– Серьезно? Думаете, что у меня крыша поехала до всего этого? – Спросил Дэвид, придвинувшись поближе.

– Не знаю. Мой знакомый полицейский сказал, что тело лежит в морге до сих пор. Этого человека не существует, и опознать кому-либо невозможно, – ответил адвокат, – у меня для тебя кое-что есть.

Перед Дэвидом лежала карта с дыркой, где изображен танцующий шут.

– Оставляю на память, – ответил адвокат и покидает своего клиента, которого приговорили к пожизненному заключению.

Парень взял карту в свои руки.

– А жить красивой жизнью было и вправду роскошно. А теперь, увы, я вне игры…

Ели мясо мужики

Лето в этом году выдалось жаркое. Я проснулся еще до первых петухов, ведь сегодня нужно было сделать много всего. Позавтракав, я пошел в поле. В конюшне кончалось сено, и я решил привести немного. Я конюх, и мне не привыкать. В поле сидели мужики и о чем-то бурно спорили. Я не обратил на это внимание, и стал закидывать сено в телегу. Прислушавшись немного к разговору, я понял, что обсуждают меня. Хотел бы я вмешаться, но не охота портить отношения со всеми. Прикатив телегу с сеном к конюшне, я накормил лошадей. Делать пока что было нечего и я поднялся на холм. Тут я недавно соорудил скамеечку, чтобы спокойно смотреть, как пасутся мои скакуны и заниматься своими делами.

Вилы совсем притупились, и я решил их наточить. Воздух был приятный и еще не прогревшийся. С холма открывался прекрасный вид на нашу деревню. Сегодня нужно было убраться в конюшне, сходить на поле, наколоть дров. Еще много дел, но я постарался об этом не думать, по крайней мере сейчас. Было еще тихо, но слышно, как поют в поле мужики.

Вдруг я услышал, как хлопнула калитка моего дома. Дом находится на окраине, и только моя калитка так громко закрывается со скрипом. Я повернул голову и увидел, как моя красавица-жена с кувшином в руках направилась в сторону поля. Она была действительно красавица. Густые, золотистого цвета волосы были собраны в аккуратную, длинную и толстую косу. Льняное платье с ситцевыми красными рукавами и подолом подчеркивало ее фигуру. Гордая походка, холодный взгляд. За меня она вышла по расчету. Правда детей нам Господь не дал, да и Марья сама не очень любит меня.

Мне стало интересно, зачем она идет в поле. Ведь обычно я в это время в конюшне. Если, конечно, она вообще ко мне идет…

Моя Марьюшка, подошла к плетеному забору и, облокотившись на него, что-то крикнула. Мужики её дружно и радостно поприветствовали. Марья развернулась и пошла к небольшому сараю, где мужики оставляли лопаты и вилы. Прошло несколько минут. Я не понимал, что она там так долго делает, пока мужики не стали по одному заходить к ней, выстраиваясь в очередь. Мне стало обидно. Очень обидно. Я знал, что она мне изменяет, но ничего не мог с этим поделать.

Перебрались мы сюда недавно, однако моя женушка уже успела стать первой красавицей в деревне. А я вот всего лишь простой мужик, который теперь работает конюхом. Зарабатываю я немного, но этого хватает на то, чтобы покупать корм животным, содержать огород и тратиться на подарочки для Марьюшки.

Я насчитал уже шестерых, побывавших с ней за час. Мне не хотелось мучить себя, и я отправился домой. Загнав лошадей в стойло, я ушел домой. Жены еще не было дома. Я сам разогрел себе борщ в чугунке и пообедал. Прошло еще около часа, и вдруг я услышал, как хлопнула калитка. Вид у Марьи был уже не тот: волосы распущены и спутаны, платье местами сорвано. Она зашла в дом и окинула меня презрительным и холодным взглядом, словно я и не мужем ей прихожусь. Говорить с ней не было смысла, все это было впустую.

Я зашел в свою комнату и присел на старую пружинную кровать, вспоминая, куда я положил точило. Мы с Марьей спим отдельно, потому что она так хочет. Я любил ее и не хотел ей перечить. Она зашла ко мне в комнату и закричала:

– Чего это ты расселся? Иди заколи поросенка, сегодня мужики придут на ужин!

– Марьюшка, – возразил я. – Но нельзя пока свиней трогать, подрасти им надо. Что мы зимой будем кушать?

– С таким работником как ты действительно нечего есть будет скоро! Вот Степка – это мужик. Он и в поле, и дома – всюду! А ты, увалень, целый день сидишь тут и ничего не делаешь!

– А как же лошади? Поле? Огород? Наш дом, в конце концов? Я все это содержу!

– Экое богатство! Это есть у всех. Вон и у Васьки с того конца деревни. У него жена вообще ничего не делает! А я и убери, и помой, и принеси… – возмутилась она. – И Иван быка вчера заколол, а ты…

С этими словами она ушла. Я был разозлен. Я не любил, когда меня сравнивают с другими мужиками. Я вышел на кухню, взял напильник и нож. Пока я затачивал лезвие, Марья опять начала мне рассказывать о том, какие мужики молодцы, и какой дурак – я.

– Зачем я вообще за тебя замуж вышла? Надо было за Ваньку идти. Он целое поле в порядке держит.

Я хотел возразить. В моем “владении” были поле, дом, конюшня, свинарник… Наш участок вообще считался самым богатым в деревне. Во мне вскипела злость, и от греха подальше я вышел на улицу. Свежий воздух успокоил нервы, но осадок еще оставался. Я достал бутылку самогона и сделал пару больших глотков, закусив яблоком. Яблоки вкусные в этом году…

Я подумал, что мужики еще, чего доброго, вздумают колотить меня или Марьюшку, если я не приготовлю чего-нибудь на стол. Поэтому я отправился в свинарник. В грязи лежали и барахтались поросята. Мне жалко было их резать сейчас. Слишком уж малы – мяса не очень-то и много. Я выпил еще из бутылки, которую все еще держал в руках.

…

Через несколько часов пришли мужики. Все пятнадцать человек. Они бесцеремонно ввалились в дом и принялись рассаживаться за столом. Я подготовился на славу: и окрошка, и вяленая рыба, и пиво – все было сегодня здесь. Мужикам понравилось угощение. Я был рад, ведь очень старался все это приготовить. Хотя я сидел вместе с ними, меня не замечали. Я вспомнил о мясе в печи и отправился на кухню посмотреть, как там оно. Получилось мяса на удивление много. Значит, пир пойдет на славу. Я выложил большие куски на поднос с картошкой и украсил все петрушкой и укропом. У меня был еще сушеный имбирь, и я добавил его сверху.

Мужики ели мясо, похваливали, запивали его пивом, громко смеялись и спорили. Они были совсем пьяны, а я еще понимал, что происходит. Через несколько минут один упал со скамейки, и все засмеялись, мол, нажрался, с него хватит.

– Митрич, а где Марьюшка? – крикнул кто-то. Я налил кружку пива и встал из-за стола.

– Друзья, – гаркнул я на всю комнату. – Я знаю, что вы с моей бабою встречались.

Все начали вдруг оспаривать мои слова, стараясь убедить, что я не прав. Поднялся шум, и я попробовал перекричать их.

– В этом не ваша вина, а моя… – перебил я их. – Но, скажите, правда, вкусная она?

После этих слов повисло молчание. Осушив стакан с пивом до дна, я сел на свое место. Один из них вскочил и выбежал на улицу, еще одного стошнило прямо в тарелку. Мне было весело, ведь я заправил мясо не только имбирем и зеленью, но и крысиным ядом, причем я совсем не пожалел этого яства. Тот, что упал несколько минут назад, наверняка уж помер. Я встал из-за стола и ушел на кухню. Тут все было в крови. Я собрал остатки мяса в ведро и решил отнести это поросятам, ведь им нужно располнеть к зиме. На скамейке за столом остались только двое. Один лежал лицом в тарелке, другой облокотился на него, запрокинув голову назад. Эти двое уже все. Осталось еще двенадцать. Пятеро валялись кучей прямо на крыльце. Остальные, видимо успевшие выбежать, лежали уже на земле.

Я собрал, что мог и уехал из деревни. Плевать на поросят.

Невеста Палача

За тридцать лет работы трактирщиком, мне пришлось увидеть немало разных лиц – как местных жителей, так и заморских гостей – и выслушать сотни историй. Были у моего трактира и постоянные посетители, что приходили пропустить кружку хмельного напитка каждый вечер. Один такой завсегдатай, человек не простой – королевский палач, оставил в моей памяти глубокий след. О роде своих занятий он поведал мне по-секрету, ведь перед выходом на эшафот палач неизменно скрывал свое лицо под маской.

Работу свою королевский палач любил, он искренне считал, что совершает благое дело, ежедневно избавляя наш мир от преступников законов человеческих и Божьих. Он мог бы ходить в любую другую таверну, но во мне нашел хорошего друга и ему нравилось мое пойло. Еженедельно, каждую пятницу, он приходил ко мне, и мы коротали вечер за разговором. Долгие беседы с этим человеком стали для меня чем-то настолько привычным, что когда он не появился на пороге таверны в очередную пятницу, я это сразу заметил. «Наверное, он устал – этот месяц работой палача не обделил. На эшафоте попрощалась с жизнью масса язычников, ведьм и пиратов, оскверняющих наши земли», – подумал я тогда.

Мой знакомый пришел через неделю. Время на часах перевалило за полночь. Глаза его опухли и покраснели от слез. Он сел в самую темную часть трактира, куда совсем не попадал свет. Впервые я видел его таким разбитым. Трактир пустовал и я, прихватив две кружки эля и свечу, подсел к своему приятелю.

Он сразу же нахмурил лоб, показывая явное недовольство.

– Что случилось, приятель? – Задал я ему вопрос. – Непривычно видеть тебя таким.

С ответом палач не спешил – сначала залпом выпил кружку хмельного напитка. А после начал свой рассказ.

***

После трудного рабочего дня, я направился к себе домой, чтобы переодеться. В моих руках был мешок с вещами, которые мне нужно было отстирать от крови казненных. В тот день я отрубил с плеч пятнадцать голов, восемь человек выпорол кнутом и сжег трех ведьм. На улице уже стемнело, краем уха я уловил звук чьих-то шагов. Намерено свернув в первый попавшийся переулок, я убедился, что за мной кто-то идет. Спрятавшись за углом, я стал ждать. Шаги приближались. Когда преследователь поравнялся со мной, я схватил его и прижал к стене. Скинув с лица неизвестного капюшон, я обомлел – передо мной оказалась необычайной красоты девушка. В чертах прелестного лица, я узнал свою подругу детства Айлин.

– Здравствуй, Ивейн, – сказала она мне, улыбнувшись.

– Айлин, ты все-таки вернулась в город, после длительного отсутствия, – ответил я и обнял её.

Когда-то я был безответно влюблен в неё. В то время чума охватила целые государства, она и её родители уехали. Айлин случайно увидела меня, когда я покидал королевский двор. Ей негде было остановиться, и я предложил ей пожить у меня. Взяв мешок у неё из рук, я повёл её к себе. Мы разговаривали до глубокой ночи. Уступив ей свою кровать, сам я переместился в комнату для гостей. Для меня было важно, чтобы Айлин было удобно.

В какой-то момент я заснул. Спалось мне плохо, наверняка причина этому – моя работа. Проснулся я от того, что в дверь кто-то постучал.

Поднявшись со своего ложа, я подошел к двери. Открыв её, перед собой я увидел командира городской стражи в компании двух солдат.

– О, привет Ивейн! Так вот, где ты живёшь, – сказал стражник, заглядывая мне за спину.

– Чего пришел то? – Спросил я.

– Да, семью одну рано утром вырезали, а их ребёнка похитили. Мы тут обходим дома и подвалы, – ответил он.

– У меня искать точно нечего, – сказал я не без раздражения в голосе, но в душе мне было очень жаль погибших. Я верю в правосудие – преступник совершивший такое, должен понести наказание.

– Ладно, увидимся еще, – попрощался начальник стражи и ушел вместе со своими подчиненными.

Я прошел на кухню и поставил варить похлёбку на завтрак. Айлин, видимо, еще не проснулась – из-за плотно закрытой двери в спальню не доносилось ни звука, ни шороха. Спустя полчаса, я накрыл на стол и, устав от ожидания, аккуратно постучал в дверь своей спальни.

– Я сейчас выйду, – крикнула мне Айлин. Вернувшись на кухню, я сел за стол. Через несколько минут ко мне присоединилась Айлин – ее волосы были уложены в безупречную прическу, а платье подчеркивало идеальную фигуру. Мы позавтракали вместе, и я стал собираться на работу. На тот день у меня была назначена публичная казнь язычников, схваченных и закованных в кандалы накануне. Айлин проводила меня до порога. Прощаясь, она подарила мне поцелуй – приятный и необычный. На работу я не шел – парил, окрыленный нежданной лаской. Я мечтал о том, чтобы этот день скорее закончился, и я смог вернулся к Айлин. Я решил, что при таком раскладе мы скоро поженимся, и она родит мне детей. Эх, грёзы!

Через час, я уже лишил голов трёх дезертиров. Один из них успел плюнуть в лицо священнику, который просил у Бога отпустить ему грехи перед смертью. Скоро у площади стали собираться люди, чтобы посмотреть, как сгорят женщины, которых обвинили в колдовстве.

Первой ведьмой была Агнесса Генше, жена ткача. Она одна не испугалась, когда на крестинах черная кошка вскочила на стол. Пока все остальные гости сидели, ни живы, ни мертвы, Агнесса и бровью не повела, продолжая спокойно пить из своей кружки. Какие уж тут сомнения – самая настоящая ведьма! Я верю в правосудие. Она безумно вопила, когда горела заживо, а, значит, душа грешницы очищалась огнем.

Вторая ведьма была чертовски привлекательной молодой женщиной копна огненно рыжих волос до пояса и огромные зеленые глаза сводили мужчин с ума. Ее колдовские чары пленили сердца многих достойных мужей. И благодаря доносу, оскорбленных жен, распутница предстала перед справедливым судом. Она верещала от боли, когда огонь забирал её к себе. Да, простит, ей Бог ее грешную душу!

Толпа возбужденно кричала – ведьмы одна из самых страшных бед для народа. Я не испытывал к ним жалости, я верю в правосудие. Наконец, из темницы на телеге вывезли последнюю ведьму, приговоренную к сожжению. Пока народ забрасывал её тухлыми овощами и бранью, я развешивал цепи на столбе и обложил его хворостом и соломой.

Третьей ведьмой оказалась безобразная старуха, пока я вытаскивал ее за скрюченные руки из телеги, она плевалась и приговаривала что-то омерзительное в сторону клянущей ее толпы. На эшафоте она посмотрела мне прямо в глаза через прорези в маске и скрипучим голосом сказала:

– Одурманили тебя!

Я промолчал в ответ.

– Не сможешь ты меня сжечь, – прошипела она.

Я все еще молча делал свою работу, но заковывая руки старухи в цепи, ослабил петли. Мне велел это сделать внутренний голос. Хворост мгновенно вспыхнул, от брошенного мной факела.

– Она тебя одурманила! Я помогу тебе! – Кричала, брызжа слюной, старуха. – Сестра, спаси меня!

В толпе поселилась паника – люди испуганно перешептывались и оглядывались. Тело ведьмы вспыхнуло столбом пламени, из которого вылетела крупная ворона и исчезла в облаках. Любопытная толпа в панике разбежалась, я остался у эшафота один. Я спокойно дождался, пока огонь полностью прогорит, собрал и развеял прах ведьм над площадью. Ничто больше не напомнит об богохульных делах этих пособниц дьявола.

По дороге на рыночную площадь, я встретил мужиков на телегах – они вывозили падший скот. Купив тушку утки и овощей, я направился домой. У одного из домов раздавались стенания и плачь – снова кого-то убили. Стража теперь усилит дозор и введет комендантский час. Наверняка, это всё происки ведьм. Вопреки моим ожиданиям, когда я вошел в дом, Айлин меня не встретила. Дверь в её комнату была плотно закрыта.

«Наверняка спит», – подумал я. Занимаясь приготовлением ужина, я предвкушал сладкую ночь с Айлин. Когда все было готово, я подошел к закрытой спальне, но, не успев постучать, обнаружил, что стою в луже крови. Она растекалась из-под двери.

Я выбил дверь одним мощным ударом ноги. На стене моей спальни была нарисована пентаграмма, а в ее круге – распято тело ребёнка. Того самого, что искали прошлой ночью городские стражники. Его глаза были вырезаны, живот распорот, потоки крови стекались в кубок, стоящий под телом на полу. Сосуд переполнился, кровь стекала через края, заливая пол. Я бросился вперед, чтобы скорее снять тело несчастного дитя со стены.

– Зачем ты сюда пришел? – Я обернулся на знакомый голос. В дверях стояла Айлин, держа травы в руках.

– Почему ты…за что? – Пытаясь унять бешеный стук сердца о грудную клетку, спросил я ее.

– Эх, Ивейн! Ты бы мог сегодня тихо умереть во сне, от моего яда, но теперь придётся тебя убить иначе, – сказала она и вытянула вперед свою руку. Что-то невидимое вцепилось в моё горло и прижало к стене рядом с распятым ребенком. Из моего носа хлынула кровь, помутилось в глазах, кислород больше не поступал в легкие.

Но все внезапно закончилось, и в дом ворвалась стража. Кто-то вовремя донес о месте нахождения ведьмы – не обманула все-таки меня старуха. Не дай я ей возможности улететь, врядли мы бы сейчас говорили.

В сырой и темной камере темницы Айлин бросилась мне на шею, но я жестко оттолкнул ее. Моя плеть врезалась в ее оголенные плечи и спину, оставляя страшные кровавые полосы. Она плакала от невыносимой боли, и вместе с ней рыдала моя душа. Всю ночь я просидел у темницы. Айлин клялась мне в вечной любви, и говорила, что она готова нарожать мне детей. Обещала мне счастливую жизнь вдвоем, далеко от этих мест. Я не мог удержать слез, слушая ее сладкие речи.

Но вскоре прельстительные обещания сменились гневными ругательствами. Айлин швыряла предметы в дверь, гремела цепями. Дьявольская сила позволила ей скинуть оковы и она, ломая ногти, царапала дубовую дверь темницы. Она оскверняла самыми последними словами меня, людей и весь мир. Потом еще долго кричала что-то на неизвестном мне языке.

Утро выдалось хмурым. Я заготовил на королевской площади солому с хворостом. К месту предстоящей казни стекался народ. Празднично одетые, собирались и представители местной власти: епископ, каноники и священники, бургомистр и члены ратуши, судьи и судебные заседатели. Весь город был наслышан о том, что поймали самую агрессивную ведьму.

Маска надежно скрывала потоки слез на моих щеках, когда я поспешно заковал руки Айлин в цепи на столбе и поджег под ней хворост. Ее полные боли крики и сейчас еще звучат в моей голове. До сегодняшнего дня я жил в королевском замке, и пил отвратительную брагу до беспамятства.

***

Палач замолчал. Я налил ему еще.

– Всё пройдет, Ивейн! – Сказал я.

– Знаешь, когда я пошел записывать её в список казненных, то обнаружил, что это не первая над ней расправа. Ее уже сжигали дважды! Первый раз, когда ей было двенадцать, а во второй – в шестнадцать. Я казнил ее в двадцать семь, – сказал палач и поднялся со своего места. Осушив остатки эля в кружке, он нетвердой походкой направился к выходу из таверны. На секунду задержавшись в дверях, Ивейн обернулся и добавил:

– Видом богиня, сердцем – ведьма. Она обязательно вернётся!

Кукла колдуна

Трактир был и останется не только забегаловкой, где можно выпить и славно провести время, но и местом встречи с наёмниками для грязной работы. Тут услышишь байки, способные тронуть потаенные струны души даже самого прожженного вояки. История палача, чья невеста оказалась ведьмой, навсегда оставила след в моём сердце, это не единственный загадочный рассказ, несущий в себе тайну. Есть и другие.

Например о парне, переехавшим из Толедо в Париж вместе с сестрой после того, как Испанская инквизиция пала от рук французов.

День выдался жарким, и под конец вечера трактир заполнился до отказа. В душном полумраке клубился табачный дым, слышался развязный смех шлюх и грубая брань заядлых игроков в кости. Я едва успевал вновь и вновь наполнять кружки элем.

Лишь глубокой ночью в зале наступило затишье. Остались двое за дальним столом, да спящий мужичок за стойкой бара. Наверное, перебрал, не зная меры.

– Эй, приятель, проснись! Шел бы ты домой к жене, – сказал я ему, теребя за плечо.

– Я не сплю, – ответил он, потирая руками лицо.

Выглядел пьяница подавленным. Знакомы мне такие личности – им нужно поделиться с кем-то своими проблемами, только тогда полегчает. Зайдя за стойку, я плеснул пьянчуге порцию черного рома.

– Меня зовут Вивьен, – представился я, – впервые вижу тебя здесь. Откуда ты?

– Я Джил, – ответил парень, пригубив ром . – Перебрался из Толедо в Париж около месяца назад, в поисках лучшей жизни.

– Перемены не пошли на пользу? – Спросил я и, дождавшись ответного кивка, подолжил: – может, поделишься? Всё, что рассказывают в трактире, остаётся в трактире .

Кружка Джила опустела, и я налил ему эля, чтобы история парня не превратилась в неясный бред.

Тем временем ром подействовал, развязав Джилу язык, он начал рассказывать.

Мы покинули Толедо после смерти отца. Несмотря на хорошее наследство, мы решили оставить родной город, в поисках новых ощущений. Когда мать умерла, нас воспитывал отец, уважаемый и состоятельный купец. Мы жили в достатке – всегда сыты и одеты. Получали хорошее образование от учителя по найму, в том числе обучение французскому языку. Когда мне исполнилось двадцать, отец слёг и через некоторое время умер, оставив сестру на мое попечение. К слову, сестра была первой красавицей в городе и, к моему горю – очень доверчивой. За ней ухаживали многие из наших друзей, но она ждала кого-то особенного. И сейчас у меня имеется достаточное количество золота, чтобы не работать, наслаждаться молодостью. Но сестра…девушки и проблемы часто бывают рядом.

Её звали Мэйт, она младше меня на два года. Еще с детства отец привил мне чувство ответственности, поэтому я всегда старался опекать сестру.

Немного поразмыслив, я принял решение оставить дом и перебраться во Францию, в Париж. В детстве я провел здесь почти месяц, мне полюбился этот город.

– Где мы будем жить? – поинтересовалась сестра, когда повозка только миновала ворота величественного французского города.

– Я договорился с городским советником, купим хороший дом, – пояснил я Мэйт, пока она разглядывала улицы.

Жизнь в городе шла полным ходом. Прилавки рынка ломились от изобилия товаров, улицы постоянно патрулировали королевские гвардейцы, обеспечивая горожанам мирную жизнь и спокойный и сон. Мы остановились возле величественного здания городского парламента.

– Побудь здесь, я сейчас приду, – сказав это, я вышел из повозки.

Оставив Мэйт ждать у входа, я отправился смотреть дома, подготовленные для нас советником. В конце концов остановился на лучшем варианте – охраняемый район, рядом рынок, и в доме предусмотрено место для скота. Отдав за дом солидную сумму и получив ключ, я с улыбкой на лице вышел на улицу, спеша разделить радость с сестрой.

У нашей повозки стоял высокий юноша моего возраста в дорогой одежде и с необычным кинжалом, висящем на ремне без ножен. Сталь лезвия была столь идеальна, что я видел своё отражение. Наверняка парень родом из знати. Моя сестра впервые так увлеченно общалась на безупречном французском.

Ярко-зеленые глаза, иссиня-черные волосы и высокая статная фигура – я понимал, чем этот юноша смог покорить мою сестру, однако мне незнакомец сразу же не понравился.

– Добрый день, – поздоровался я, спустившись к ним. Парень мельком окинул меня взглядом и снова переключился на мою сестру.

– Это мой брат, – представила меня Мэйт, улыбаясь.

– А мне не нужен твой брат, – ответил незнакомец.

– Нам нужно ехать, – вмешался я в разговор, прервав Мэйт, любезно рассказывающую о себе.

Как я уже упоминал, моя сестра всегда излишне доверяла людям. Забравшись в повозку, я перехватил вожжи из рук Мэйт и хлестнул лошадь. Мы резко тронулись с места.

– Еще увидимся, сеньорита! – крикнул парень вслед.

Уже сидя в удаляющейся от незнакомца повозке, Мэйт окинула меня взглядом полным недовольства и процедила:

– Можно было и повежливее.

Виноват оказался я, хотя приветливости не проявил тот дерзкий парень.

Проехав пару улиц , мы легко нашли нужный дом. Признаться, он меня впечатлил: два этажа, балкон, окна, закрытые деревянными створками, и вид открывался на готический собор. Внутри было пусто, но довольно чисто. Как сказал советник: "предыдущие хозяева покинули столицу всего пару дней назад"

Пока я заносил тюки с нашим барахлом в дом, Мэйт не спеша расставляла вещи по местам. Через пару часов, когда почти всё было разобрано, я отвёл лошадей в стойло, задал овса и вернулся в дом. Сестра приготовила ужин. На столе стоял приятный букет свежих цветов.

– Ты уже успела где-то собрать букет? – поинтересовался я.

– Нет, это Реми принёс, – ответила Мэйт и улыбаясь, вдохнула аромат растений .

– Ну, теперь мне хотя бы известно имя этого парня. Только откуда он знает, где мы живем? – Спросил я.

В ответ сестрица лишь пожала плечами.

Последующие пару дней я то и дело возился с обустройством дома. Мэйт любила уходить вечерами на прогулку, но это меня не удивляло – она занималась тем же и в Толедо.

Однажды я вышел на балкон, развесить кое-какие вещи для просушки и до меня донесся смех – его я узнаю из тысячи других, так смеялась только Мэйт. Выглянув вниз, я увидел, как моя сестра подошла к дому вместе со своим новым дружком. Мэйт обняла Реми, а тот, поглаживая волосы девушки, посмотрел вверх, словно зная, что я наблюдаю. Наши взгляды встретились, и по лицу парня расплылась ехидная улыбка. В этот момент я понял, что должен уберечь сестру от этого странного незнакомца – его намерения нельзя назвать хорошими.

– Погоди, – сказала Мэйт и, освободившись из его объятий, достала из кармашка платья какую-то безделушку и протянула ее Реми. Парень взял предмет в руки.

– Спасибо! Амулет чудесен, как и твоя красота, ласкающая мне душу, – улыбнулся он.

Сестра, расчувствовашись от таких прекрасных слов, снова обняла его. Реми вновь скосил взгляд на меня. Его улыбка превратилась в оскал и я подумал , что теперь обязан узнать, что представляет из себя этот парень!

Весь следующий день я старался вести себя как обычно. Мэйт что-то вышивала, целиком погруженная в себя, а вскоре ушла из дома, но я знал, что она направилась на встречу с Реми. Ближе к вечеру я покинул дом, надеясь подкараулить парочку. Спрятавшись за углом соседнего особняка, принялся ждать, когда Реми, наконец, приведет мою сестру.

Через некоторое время пара появились в поле моего зрения. В руках Мэйт держала букет цветов. Доведя мою сестру до двери, Реми наклонился для поцелуя, но Мэйт увернулась, вероятно, не желая заходить так далеко в их отношениях.

Когда парочка распрощалась, я увязался за Реми. Несмотря на то, что наступил поздний вечер, на улице было многолюдно и это играло мне на руку. Юноша шел, уверенным и быстрым шагом, словно опаздывая куда-то, и я едва поспевал за ним. Реми минул городские ворота, и направился тропинкой в сторону леса. Держась на расстоянии и стараясь не выдать себя, я продолжал следовать за ним.

Аромат хвои щекотал нос, со всех сторон обступала тьма и неизвестность. Я шел быстро, стараясь не потерять из виду темный силуэт Реми, но при этом аккуратно, боясь провалиться в яму или неудачно споткнуться. Через несколько минут, он вышел на поляну, где в темноте виднелся старый особняк. Разкидистые ветви оплетали уже порядком прохудившуюся крышу мрачного дома. Реми зашел внутрь.

Я тихонько выбрался из леса и обошел здание. Все окна были заколочены.

Заглядывая в щели между досками, я увидел пустые комнаты, где при скупом освещении нескольких свечей можно было различить грязный пол, усыпанный костями. В нос ударил тошнотворный запах гнили.

Мои сомнения оправдались – этот парень опасен для общества. Но что он скрывает? Я подошел к парадной двери и осторожно приоткрыл её. Пройдя внутрь, я старался двигаться как можно тише. Тень Реми мелькала в комнате, расположенной на другом конце коридора. На цыпочках, как вор, я пробирался к своей цели. Попутно заглядывая в помещения, я понял, что пол посыпан землей, а поверх раскиданы человеческие кости. Я старался не спугнуть неуспокоенные души тех, кто давно уже спит, но от увиденного волосы встали дыбом. От каждого шага скрипели половицы и я крался вплотную к стене, где доски не такие расхоженные. Пытаясь спастись от запаха гнили, я зажал нос рукой и начал дышать через рот, но это не помогало.

Добравшись до двери, я аккуратно заглянул в проём. Пол комнаты был посыпан землей. Посередине стоял каменный стол, исписанный странными символами. Только вот юноши здесь не оказалось, лишь дряхлый старик, закатив глаза, неустанно повторял:

– Intenebris…intenebris…

По спине побежали мурашки. Слова эхом стали отдавались в моей голове, позади я услышал неясный шепот, но обернувшись никого не увидел. Казалось, это шепчут кости, лежащие в пустых комнатах. Разве мёртвые могут говорить? Что за дьявольские козни?

Я снова посмотрел на Реми. Он достал из корзины черного кота и положил жертву на каменную плиту. Сняв с пояса нож, замахнулся над ним.

Как только кровь животного оказалась на руках убийцы, он умыл ею лицо. На месте старика снова оказался юноша. Он засмеялся и, воздав руки к верху, произнес:

– Intenebris!

С этими словами он отбросил безжизненное тело кота на пол, где из земли появилась рука, с посиневшей, местами сгнившей плотью

Я не помню, как я ушел оттуда, но бежал через лес очень быстро. Вернувшись домой, хотел всё рассказать Мэйт, но она так мило спала, что я не стал её будить. Не сомкнув глаз до утра, я просидел всю ночь на кухне. Мне казалось, что вот-вот за нами придёт Реми, я все время держал рядом арбалет и кинжал. Может стоит сходить и сообщить об этом страже? А вдруг он не один. Тогда мы уедем отсюда. Да! Уедем!

– Ты не спал? Что случилось? – Спросила Мэйт, проснувшись. Я мог бы сказать правду, но испугался, что она мне не поверит.

После завтрака сестра принялась мыть посуду, а я решил подремать, устав от ночного дежурства. В дверь постучали.

– Джил, открой, пожалуйста! – попросила сестра. Я исполнил просьбу. На пороге стоял Реми.

– Здравствуй! – прошипел он, будто змея.

Я дернулся, схватившись за крест на шее, пальцы предательски задрожали. Реми с настороженностью наблюдал за моими действиями, краем глаза, я успел увидеть, как его рука потянулась к кинжалу.

– Здравствуй, – холодно поздоровался я.

Он отвёл руку от кинжала.

– Как вам город? – Спросил Реми, потирая лицо.

– Не пытайся это скрыть, я всё видел, – произнес я. Он усмехнулся, словно не понимая, о чем идет речь.

– О, Реми! Я сейчас, – вмешалась сестра, появившись позади меня. Прикрыв дверь, я подошел к Мэйт.

– Мэйт, ты не должна встречаться с этим парнем, – я попробовал отговорить её, пока она искала платок, без которого не выходила на улицу.

Мэйт досадливо закатила глаза и спросила:

– Почему?

– Он не такой как все. Ты совсем его не знаешь. Реми плохой человек, – принялся я убеждать Мэйт.

– Я достаточно взрослая, чтобы самой решать.

– Ты никуда не пойдешь! – Закричал я. Кажется, впервые я повысил на неё голос. К глазам Мэйт подступили слёзы.

Мэйт оттолкнула меня и ушла из дома. Я принялся успокаивать себя, что всё закончится хорошо. Она придет домой и я поговорю с ней, но этому не суждено было случиться…

Время перевалило за полночь, и не вытерпев, я пошел искать их прямиком к лесному дому. Даже природа казалось настроенной против меня: то ветки били по лицу, то кустарники обхватывали ноги, не давая идти дальше, но я упорствовал. Я нужен своей сестре. Вскоре передо мной оказался тот злосчастный особняк. Пришлось снова пробираться внутрь. Десятки голосов что-то шептали, они предупреждали, велели уйти, но в другом конце коридора находилась комната, где вероятнее всего, Реми держит мою сестру.

Опустившись на колени, я посмотрел в замочную скважину. Легкий сквозняк неприятно щекотал лицо. На полу сидела Мэйт в черном платье, ее голову охватывал терновый венец с шипами. Шипы впивались в плоть, оставляя глубокие кровоточащие царапины на нежной коже девушки.

– Встань! – скомандовал Реми, и Мэйт послушно поднялась. Её глаза глядели на мир неживым, кукольным взглядом. Этот ублюдок управлял ею, как безвольной игрушкой.

– Ляг! – приказал он. Мэйт послушно опустилась на каменные плиты.

Он дал ей тот же кинжал, от которого вчера погибло ни в чем не повинное животное. Сестра послушно подняла лезвие над своей грудью. Я должен ворваться и спасти ее, но не могу сдвинуться с места. Тело окаменело, руки кажутся налитыми свинцом, по рту пересохло и только сердце, глухими, сильными ударами стучит изнутри по ребрам, будто силясь вырваться на свободу и убежать прочь от этого ужаса. Все, что я могу – безмолвно наблюдать. Положил руки поверх ее ладоней и медленно опускал кинжал все ниже и ниже. Вот лезвие плавно входит в плоть, будто не встречая на своем пути никакого сопротивления. Она продолжала убивать себя, пока предсмертные хрипы не остановили её. Мэйт умерла, повернув голову в сторону двери, а я ничего не смог сделать. Этот стеклянный взгляд куклы и тонкая струйка крови, текущая из её рта…я не забуду никогда.

Джил закончил рассказ, утирая слёзы с лица. Моё сердце колотилось в бешеном ритме. Казалось, я сам пережил эту ужасную историю.

– А что дальше? – с нетерпением спросил я.

– Я потерял сознание, а пришел в себя только дома. Рядом я обнаружил вот это, – он достал из кармана свёрток и протянул его мне.

“НЕ ИЩИ МЕНЯ. ТЕЛО ТВОЕЙ СЕСТРЫ НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ СО МНОЙ, И ДА – ТЫ СЛЕДУЮЩИЙ!” – От прочитанного по спине пробежал холодок.

Джил встал со своего места и неуверенной походкой сделал пару шагов в сторону двери.

– Что же ты будешь делать? – я с беспокойством повторил вопрос.

– Вернусь в Толедо. Вступлю в ряды инквизиции и найду этого ублюдка. Эх, а ведь когда-то я любил этот город, когда-то да, любил…– Грустно проговорил он и шаткой походкой направился к выходу.

Лесник

– Неужели я все-таки заблудился… – оглядываясь, пробормотал Ярослав. Он пробирался по лесу, ломая ветки и цепляя колючки. Парень совсем измучился, и комары с удовольствием впивались в такую легкую добычу. Солнце уже садилось, и темные очертания деревьев выглядели устрашающе. Ярослав достал мобильник уже, наверное, в сотый раз, но сети по-прежнему не было.

– Ну как обычно, в такой глухомани вообще ничего не ловит.

Он был простым московским парнем – студент МГУ, обычный человек. Что он забыл в лесу? На этот вопрос легко ответить: приехал к своему деду и заблудился во время вечерней пробежки – просто не туда свернул.

Внезапно, в сгущавшейся темноте блеснул свет фонаря, и парень облегченно вздохнул. Фонарь стоял рядом с небольшим домиком.

– Очень надеюсь, что тут есть нормальный сигнал, ну или хотя бы другой телефон.

Пока Ярослав продирался сквозь кустарники к заветному дому, в его голову лезли весьма неприятные мысли. Кто может жить один в таком месте? Каннибалы, сбежавшие из лечебницы психи, какие-то нелюди?…

Парень, наконец, вылез из леса и принялся стряхивать колючки и листья с одежды. Ярослав постучал и тут же едва не отпрыгнул от испуга. Дверь открылась моментально, как буд-то его там уже ждали.

– Эй, проходи, что стоишь-то? – послышался голос из соседней, светлой комнатки, и в дверях появился старик. Ярослав оглядел его с ног до головы и сразу обратил внимание на спецодежду и значок – “Охранное лесничество”. Теперь он почувствовал себя в безопасности.

– Извините, я тут заблудился. У вас нет, случайно, телефона позвонить? – с надеждой в голосе пробормотал Ярослав.

– Разумеется, заходи, – улыбнулся лесник. Парень неуверенно перешагнул порог дома.

– Не хочешь перекусить?

– Нет-нет, спасибо. Мне бы просто позвонить, – ответил Ярослав. Он окинул комнату взглядом и сразу заметил вокруг чучела животных…

– Ну, хорошо, сейчас принесу телефон, – вздохнул старик и вышел из комнаты, шоркая тапочками.

Ярослав теперь уже внимательно осмотрелся. На стене висела огромная карта леса. Судя по всему, она была составлена и даже расписана самим лесником. Рядом, на полочке лежало ружье. Ярослав подошел по ближе, провел рукой по длинному стволу. Потом дотронулся до спускового крючка. Они с отцом каждую осень ездили охотиться на уток. Парень с детства любил оружие. Пока Ярослав ностальгировал, в комнату вошел лесник со спутниковым телефоном. Он протянул его парню. Тот повертел в руках необычный аппарат и набрал номер сотового деда. Не было даже гудков.

– У вас тут что-то не так с ним, – разочарованно сказал Ярослав.

– Наверное, связь плохая, – пожал плечами дед.

– Но это же спутниковая мобила!

Лесник перебил парня.

– Как деревня-то твоя называется?

– Дивное. Я к деду приехал, – пробормотал он недовольно в ответ и глянул в окно. Темнота почти совсем поглотила лес. Виднелись только тонкие лучики света заходящего солнца. Ярослав мог бы пойти сейчас и искать свою деревню, пока совсем не стемнело. Но он знал: на охоту выходят волки.

– А можно мне переночевать у вас?

– Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу, – сказал старик, потирая руки.

Ярослав отправился вслед за лесником в другую комнату. Тут была только кровать и больше ничего. Здесь и предстояло переночевать парню. Интернет не работал. Телефон почти разрядился. Ярослав долго еще лежал в темноте. Вдруг он почувствовал приятный запах.

Грибы с жареной картошкой. Парень сильно проголодался, и теперь у него просто потекли слюнки. Но вот на кухню выйти он постеснялся. Ярослав перевернулся на бок, как вдруг услышал шаги. В комнату вошел лесник.

– Парень, хочешь есть?

Ярослав промолчал. Он был слишком застенчивым.

– Нет, я просто еще не сплю.

– Пошли, поужинаем вместе. Составишь мне компанию, – одобряюще сказал старик. Ярослав поднялся с кровати и вышел на кухню. Стол был накрыт как на праздник. Нарезанное сало, бутылка самогона, а посередине стола – огромная сковорода с картошкой и грибами. Лесник сел за стол, хлопнул в ладоши, и с улыбкой сказал:

– Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу. Множество историй, коль желаешь, расскажу.

Ярослав сел за стол. Выпив по стакану самогона, они принялись за еду. Лесник рассказывал о том, что происходит в лесу. Прошел всего час, а они уже прикончили картошку. У парня поднялось настроение.

На улице окончательно наступила ночь. Лесник все также без умолку рассказывал о том, что у него нет среди животных врагов, и ему нравится подкармливать волков. Почти целый час старик повествовал парню про их образ жизни, и о том, как ему удалось вырастить восьмерых волчат, оставшихся без матери. Ярослав глянул в окно и дернулся. За стеклом проскользнул силуэт, и послышался волчий вой. Лесник заулыбался.

– Успокойся ты.

Старик встал и подошел к стене, на которой висело ружье. Сняв ремешок, на котором оно висело, лесник покинул дом. Ярослав стал смотреть в окно, стараясь увидеть старика. Мужчина держал в руке фонарь. Волки завидели его и принялись прыгать, видимо, от счастья, что их кормилец явился к ним.

“Наверняка это те самые волки, что старик сам смог вырастить,” – подумал Ярослав. Вскоре в дом возвратился лесник, и дуло его ружья уже было направлено на парня.

– Друзья хотят покушать… пойдем-ка, приятель, в лес, – прохрипел старик с ехидной улыбкой.

В этот момент Ярик проснулся. За окном было по-прежнему темно.

– Наконец-то ты проснулся. Пошли, поужинаем вместе. Составишь мне компанию, – воскликнул старик ободряюще. Ярослав удивился.

“Это был всего лишь сон…” – подумал парень.

Поднявшись с кровати, он вышел на кухню. Стол был накрыт как на праздник. Нарезанное сало, бутылка самогона, и посередине стола – огромная сковорода с картошкой и перемешанными в ней грибами. Лесник сел за стол, и хлопнув в ладоши, сказал:

– Будь как дома путник, я ни в чем не откажу. Множество историй, коль желаешь, расскажу.

История о мёртвый женщине

Помню, летом приехал я на свою дачу. После смерти жены, мне было одиноко, и дела в огороде могли бы помочь отвлечься мне от грустных мыслей.

Сын живет и работает за границей. Изредка прилетает, чтобы проведать своего старика. Каждый вечер я часто прогуливался пешком до Волги, чтобы освежиться в ней после долгих часов пребывания на огороде, под палящим солнцем. С продуктами проблем не возникало – ходил в местный ларек. Так и прошло все мое лето.

К концу августа все соседи, которые тоже проводили здесь весь жаркий сезон, собрали урожай и разъехались по домам. Я же не спешил ехать назад. Меня там никто не ждал.

В один из последних дней лета, вскопав участок, я побрел на речку. Погода стояла пасмурная, и пришлось просто подышать речным воздухом, погрузившись в свои мысли. Людей на пляже не было, лишь слышался приятный тихий шум ветра. Увлекшись своей прогулкой, я дошел до незнакомого мне места. Пляж остался далеко позади, а тут был “дикий” пляж.

Не было того мягкого желтого песка, как и следов пребывания людей. Лишь изредка можно было увидеть старые собачьи следы. Пройдя еще подальше, я учуял легкий запах гнили. Подумал, может рыбу выбросило на берег. Я хотел повернуть назад, но любопытство сыграло свою роль. Чем дальше я шел, тем сильнее становился запах. Наконец, я увидел тело….

Да, это было мертвое человеческое тело. Подойдя поближе, я зажал нос от резкого запаха разложившийся плоти. Это было полуголое тело женщины. Она лежала ко мне спиной. Ночная сорочка задралась до пояса. Её ноги были белые, и местами кожа стекала. Наверняка её выбросило на берег волною. Я уже подумал о том, чтобы побежать домой и вызвать полицию, но зная, как работают наши правоохранительные органы, я на следующий день ел бы похлебку в КПЗ (камера предварительного заключения).

Развернувшись, я побежал от этого места, и вдруг меня осенило, что мои следы – единственные на этом диком пляже, и, если тут кто пройдет, то мои следы приведут прямо к этому трупу, и тогда я тоже рискну стать главным подозреваемым. Я резко развернулся, и побежал к телу мертвой женщины. Добежав туда, я увидел, что тело было перевернуто.

Я подошел к ней, подумывая, что она жива еще в столь ужасном состоянии, но я ошибся. Я присмотрелся к ее лицу, а вернее, к глазам. Чем больше я смотрел, тем сильнее мне казалось, что её взгляд становится неодобрительным, словно обвиняя меня в том, что с ней стало. Не выдержав, я от страха упал, и, кое-как собравшись, взял её за босые холодные пятки и потащил в воду, пока не почувствовал течение. Тело подчинилось потоку, и его понесло прочь. Отпустив её, я вновь уловил взгляд.

Мои руки были в желтой жидкости, которая вытекла из её тела. Вымыв руки, я поскорее убрался прочь. Дойдя до ларька, я купил водки, чтобы так сказать успокоить свои нервы и выпить за упокой несчастной. Я собрал на огороде огурцов и зелени под закуску. Закрывшись в доме, я стал выпивать в одиночестве. Выпив пару рюмок, забрался на второй этаж и закрыл за собой дверь на ключ. Подумал включить телевизор, но света не было. Обычно, его отключают перед дождем, и единственным источником света остаются уличные фонари. Я решил завтра же с утра уехать отсюда домой. Несмотря на то, что время доходило до половины шестого, я лег спать.

Проснулся я от резкого хлопка калитки, хотя я отчетливо помню, что закрыл её. Я не спешил вставать проверять, вместо этого я вслушивался в ночную тишину. По крыше стучали капли дождя. В комнату проникал свет, от уличного фонаря. Больше никаких звуков, я не услышал. Окна моей комнаты выходили на калитку, и, если бы это был вор, то я бы услышал шаги, пусть даже и тихие. Топор лежал под кроватью.

Собравшись с мыслями, я не дал себе заснуть, и, со сна опухший, подошел краю окна, и отодвинул слегка шторку. Я не мог пошевелиться, мурашки пробегали с головы до пят, отдаваясь дрожью. Под окном стояло размокшее тело той несчастной мертвой женщины с пляжа. Она смотрела на второй этаж, зная, где я нахожусь.

Протерев глаза, в надежде, что это галлюцинации с паленой водки, я снова посмотрел вниз. Она все также стояла под окном и, почему-то, опустила голову. Я безмолвно стоял и наблюдал, как вдруг она пошла в сторону входной двери дома, а я ведь оставляю её в ночь открытой, чтобы не было так жарко в доме. Я услышал, как она громко топала ногами по первому этажу, полы неприятно скрипели, что только усиливало мой страх. Я не знал, что мне делать. Появилась мысль выпрыгнуть в окно. Вроде как второй этаж и невысоко, но вспомнил, что снизу лежат железные балки. Уж больно я люблю тащить всякий хлам с помойки.

Я, достав топор из-под кровати, закрылся в своей крохотной комнатке под крышей и стал просто молиться, стараясь вспомнить давно забытые слова. Она продолжала ходить по комнате, что была прямо подо мной, а потом я услышал, как разбилась ваза. Я точно знал, что именно ваза – она принадлежала моей жене. Мертвая женщина стала кричать, словно её режут и убивают, как это странно не звучит. Мои коленки предательски тряслись и топор выпав из рук, с грохотом упал на пол.

Воцарилась тишина, но через пару минут я услышал, как она ходит около лестницы и всхлипывает. Не помню, сколько прошло времени, однако она затихла. Полы не скрипели. Решив проверить, я громко топнул, но ничего не произошло. Я открыл дверь и с топором аккуратно стал спускаться вниз. Каким же я был наивным дураком, когда подумал, что она ушла. Ведь через пару ступенек она схватила меня за ногу. Все это время, она молча в темноте стояла под лестницей. Её холодная рука крепко сжала мою ногу. От такой неожиданности я полетел с лестницы вниз, упал на спину и почувствовал неприятную боль. Покойница вышла из-под лестницы и бросилась ко мне. Она повалилась на меня и своими холодными руками вцепилась мне в волосы.

– Спаси! – громко прокричала она. Я плакал и кричал от страха. Сердце мое было готово разорваться в любую секунду. Она посмотрела на меня и снова крикнула

– Спаси! – она выдрала клок моих волос. Я взвыл от боли. Из её рта потек гной и струйкой растекся по моему языку. Я ощутил соленый и горький привкус. Мне пришлось это проглотить и я не захлебнулся. Сердце стало неприятно покалывать, и я потерял сознание.

…

Пришел в себя только к утру. Я все также лежал в коридоре. Сперва я подумал, что все приснилось, но засохшая кровь на голове и прядь выдранных волос опровергли мое мнение. Наведя порядок, я стал поспешно собираться домой…

В дверь постучали. Это была полиция. Они спрашивали меня, не знаю ли я семью Кораблевых, или не слышал ли я чего-либо неделей ранее. Дело в том, что неделю назад пьяный муж задушил свою жену и сбросил тело в реку, а после скрылся. Однако он забыл про своего маленького сына, который умер от голода в своей кроватке. Теперь я понял, кого она просила спасти, но я не смог. Даже не попытался. Я собрал все вещи и уехал. Второй год уже боюсь возвращаться на свою дачу.

Продавец кошмаров

New York times от 19.07.15

Череда таинственных исчезновений набирает оборот. За последние трое суток бесследно пропали еще четверо: Боб Блэк, Тина де Нил, Мартин Лорел и Ричард МакГи. Если вы имеете информацию о них, незамедлительно сообщите в ближайшее отделение полиции или по телефону горячей линии ***-***-**-**. А мы еще раз предупреждаем Вас о мерах предосторожности: не выходите в темное время суток на улицу, старайтесь держаться в людных и хорошо освещенных местах, не разговаривайте с незнакомцами и сообщайте в полицию о любых подозрительных личностях.

***

Эрик Корт был обычным офисным планктоном, замкнутым и необщительным человеком, проживающим большую часть своей жизни на рабочем месте, или же в дороге от и до него. Постоянная работа за компьютером значительно повлияла на его осанку и зрение. Друзей у него в данный момент не было, не считая, конечно, его кота Тинки и матери, звонившей своему незадачливому сыну раз в месяц в лучшем случае. Отца же Эрика вот уже семнадцать лет держали в отделении для особо буйных в местной психиатрической клинике.

Спешить Эрику особо было некуда, вот и в сегодняшний душный июньский день он остался в офисе до полуночи. Охранник крупнейшего в городе многоэтажного комплекса уже не удивлялся и лишь искоса с сочувствием поглядывал на паренька.

Выйдя из дверей, Эрик вдохнул полной грудью спертый, загрязненный выхлопами воздух. Следующий автобус, следующий по маршруту до одинокой квартиры парня, обещал подъехать через добрых сорок минут, и тесниться в грязном автобусе с алкоголиками, проститутками и бомжами совершенно не хотелось. Оставался привычный пеший путь – несколько кварталов не беда, можно и пройтись.

Идя через подворотни и забредя в одну особенно тёмную, Эрик внезапно остановился, заметив впереди странное свечение. Дороги назад не было, обходной путь уже какой месяц был заполнен дорожными рабочими, обогнуть которых не представлялось возможным. Он двинулся вперед, осторожно перебирая ногами. Уже подойдя вплотную, парень смог разглядеть небольшую сцену и высокого мужчину в черном плаще и маске, закрывающей большую часть лица. «Откуда, чёрт побери, в подворотне взялась сцена?» – подумал парень, намереваясь пройти мимо постройки и подозрительного типа.

– Вечер добрый, путник, – прозвучало из уст мужчины.

От неожиданности Эрик подпрыгнул.

– Если бы, – ответил он коротко.

– Мое имя Продавец, – бархатным, густым голосом произнёс незнакомец. – И я обладаю великим даром – видеть чужие страхи, а ваш идет верным знаменем впереди вас. Узнаете, коли не испуганы? За символическую плату я открою двери в глубины вашего разума и вытяну все самые жуткие кошмары, которые не дают уснуть.

– Бред и провокация. А что будет, если ты ошибешься?

– Я верну деньги в десятикратном размере.

«Была не была», – подумал Эрик. – «Что я теряю?» – и кинул десятидолларовую купюру в коробку Продавцу.

– А сейчас просто идите туда, куда шли, – своим таинственным голосом сообщил незнакомец и скрылся в темноте, растворившись в тенях.

Парень лишь усмехнулся тому, как ловко его развели, и направился домой, сожалея об утраченных по глупости деньгах. Безлюдные улицы давно не напрягали Эрика, ему даже нравилось идти по ним, не глядя вперёд, не боясь наткнуться на случайного прохожего. Неожиданно парень наткнулся на забытую кем-то газету на автобусной остановке. Любой нормальный человек прошел бы мимо, но только не он. Эрик относился к людям, которые могут брать бесхозные вещи и относить домой, посчитав, что там они будут нужнее.

Эрик развернул газету и осмотрел первую страницу. На обложке был запечатлён искореженный автомобиль, а ужасный заголовок гласил: «Страшная авария из-за неисправности колес унесла жизнь нескольких студентов».

Рядом были изображены фотографии погибших: три парня и одна девушка. Парень прекрасно их знал, более того – они учились вместе, и какое-то время он даже встречался с погибшей красавицей.

– Но ведь быть такого не может, – пробормотал вслух парень, ведь авария произошла десять лет назад по вине самого Эрика. В тот раз, правда, доказать ничего не удалось.

Перечитывая статью, парень перешел дорогу и свернул за угол.

Неожиданно на ошеломляющей скорости навстречу ему вылетел автомобиль. Эрик от страха вжался в стену. Водитель что-то кричал, барабаня ладонями по приборной панели, и за несколько метров до Эрика машину занесло, она ударилась о фонарный столб и превратилась в груду дымящегося металла.

Эрик аккуратно подошел к машине, из которой уже исходили горелые запахи. Откинувшись на спинку, за рулем сидел блондин. Кевин Бёрт – так его звали, вечно издевался над Эриком в студенческие годы. Парень узнал его, собственно, из-за Кевина все и началось. Эрик посмотрел на заднее сидение. Там находились трое: Тревор – его бывший лучший друг, Амелия – бывшая девушка, изменившая ему с Тревором, и какой-то еще один незнакомый парень с университета.

Страх почти одолел парня, но он вспомнил сделку, совершённую в подворотне, и решил, что это проделки какого-то сурового реалити-шоу. Наверное, вокруг лишь розыгрыш. Сейчас, должно быть, выбегут операторы с камерами, засверкают объективы, защёлкают вспышки…

Эрик поспешно отправился домой, но заблудился в лабиринтах улиц, которые теперь казались ему незнакомыми. Как такое может быть? Плутания привели его обратно к машине. Скорой нигде не было видно, как и полицейских.

“Надо вызвать 911” – подумал парень и достал мобильник. Сети нет, время почти пять утра, но где же тогда рассвет? Почему так темно вокруг?

Эрик хотел уйти, но заметил, что дверцы машины открыты со всех сторон. Подойдя к автомобилю, он никого не обнаружил внутри.

Парень попятился задом, прочь от дымящейся колымаги. На плечо его с силой хлопнулась чья-то рука.

– А мы ведь не желали тебе зла, – прошипел знакомый до ужаса голос.

Эрик обернулся и увидел Кевина, а вернее, то, что от него осталось – скелет в рваном костюме с золотистыми растрепанными волосами.

Парень рванул со всех ног прямо по переулку, как вдруг на него вышел еще один оживший мертвец, с которым Эрик был незнаком.

– Ты ослабил болты в колесах…зачем, для чего? – устрашающим голосом вопросил костлявый.

Парень свернул за угол и увидел как два скелета обнимают друг друга. Амелия и Тревор посмотрели своими пустыми глазницами на парня.

– А ведь он лучше, чем ты, – сказала девушка. Её когда-то прекрасные черные волосы уже не были столь ухоженными – скомканные и грязные, они развевались по ветру.

– Зачем ты ослабил болты, друг? – Спросил Тревор. Эрик упал наземь, закрывая лицо рукой. Скелеты двинулись к парню, окружая его.

– Нет, это все неправда! Вы мертвы! – воскликнул Эрик, бросив в одного из костлявых свой рабочий кейс. Тот упал и даже не рассыпался.

Эрик вскочил и понёсся прочь, выбегая из узких улочек прямо на дорогу, где желтый свет автомобиля, несущегося прямо на него, резко ударил в глаза…

Парень пришёл в себя в темном странном помещении. Откуда-то из-за спины его вышел продавец кошмаров.

– Вы ублюдок! Я мог умереть от страха, – начал ругаться Эрик, – Как вы это сделали?

– Опыт, мой друг. Прохожих изучаю, и знаете… Я очень люблю театр, поэтому стараюсь сделать все по постановке, – ответил незнакомец и вновь скрылся во тьме.

Эрик хотел догнать его, но очнулся уже в совершенно ином месте. В полицейском участке. За столом напротив Эрика сидел внушительной формы мужчина в форме.

– Что я здесь делаю? – спросил парень.

Суровый полицейский, не отрываясь от рапорта, заявил:

– Вы бегали по улице, как оглашенный, видели каких-то скелетов. Кто-то из жильцов вызвал полицию. Когда вас начали окружать, вы оказали сопротивление, кинув в одного из сотрудников полиции свой кейс. Когда мы везли вас в участок, вы случайно признались в умышленном преступлении. Сейчас мы принесём детектор лжи, и будем играть в «правду или ложь».

Полицейский приковал Эрика наручниками к своему столу и вышел.

– Продавец, зачем ты так со мной? – спросил парень вслух.

Из полицейской рации, что лежала на столе полицейского, немедленно послышался ответ:

– Когда-то давно не признали меня! Но всё равно – я не пал духом.

Подворотня моя как театр для меня…кошмарами торгую я, и деньги требую с тебя.

– Я заплачу, назови сумму, – прошептал Эрик.

– Нет, ты мне больше не интересен, но выход есть, – рация отключилась.

Парень хотел было попросить ключ, и в это мгновение свет погас на пару секунд. Вместо ключа в руку Эрика слабо ткнулась опасная бритва.

Когда полицейский вернулся в кабинет, Эрик, обмякнув в кресле, бормотал что-то про скелетов, про аварию, нёс какую-то несуразицу. Завидев мужчину, парень вскинул голову.

– Во всём… – в горле его булькнуло, с губы побежал кровавый ручеёк. – Виноват… Продавец… Кошмаров.

Тут он уронил голову на грудь и остался сидеть в такой позе. Из раны на горле бежала кровь, забрызгав всю одежду Эрика и стекая по креслу на пол, образовывая широкую лужицу.

Из руки Эрика Корта выпала опасная бритва

Хороший пират– Мёртвый пират

Карибское море. Наши дни.

Проклятый червяк никак не хочет насаживаться на крючок.

Почему меня не отправили в летний лагерь? Дед мне, конечно, обещал незабываемый отдых, да и против рыбалки я ничего не имею, но почему ночью?

Смотрю на дедушку и пытаюсь понять, как ему, человеку в возрасте, не лень выбираться куда-то в столь позднее время. Он делает пару глотков пива, поправляет катушку на удочке, и наконец снимает кепку, чтобы утереть пот со лба. Мой старик прослужил на флоте тридцать лет, сейчас же он в отставке, но бороздить по морям и океаном не разлюбил, даже изредка помогает морской полиции в поимке браконьеров.

– Могли бы сходить в кино, – предлагаю я, – Всяко лучше, чем зябнуть здесь.

Мой старик только усмехается.

– Дай себе время привыкнуть, и ты войдешь во вкус, познаешь все прелести ночной рыбалки, – сказал он.

С ним бесполезно спорить. Что он, что отец – оба невероятно упрямы, а я, видимо, пошел в мать, так как вообще не умею отстаивать свои интересы. Все мои друзья сейчас в летних лагерях стреляют из лука и плескаются в озерах, а, быть может, даже…

Мои мысли обрывает неприятный прерывистый писк со стороны штурвала нашей яхты.

– Энди, посмотри, пожалуйста, что там, – сказал дед, обмахивая себя газетой трехлетнего выпуска, где на обложке красуются победители мировой серии по бейсболу, команда “Сан-Франциско Джайентс”.

Подбегаю к штурвалу и нажимаю кнопку подачи питания на бортовую панель. Первым загорается экран GPS, отображая наше текущее местоположение, следом включается локатор. Зеленая точка неподвижно мерцает в семистах морских узлов от нас, оповещая, что некое судно вошло в наш канал.

– Что там? – громко спросил дед.

– К северу от нас должно пройти судно, – неуверенно ответил я, поглядывая в сторону, где покажутся огни корабля.

Дед кладет удочку на пол и направляется ко мне. Я же отхожу от панели управления, чтобы не мешать. Он смотрит на монитор, а вернее, вглядывается. Его выражение лица Выражение его лица вмиг стало задумчивым.

– Что-то не так? – спрашиваю я, но дед вместо ответа потянулся к рации.

– Люси, к северу от нас, сейчас должно пройти какое-либо судно? – спросил дед.

– На сегодня канал чист, однако объект все-таки отмечен. Высылаю патруль, конец связи, – проговорила девушка механическим голосом из-за искаженных радиоволн.

Дед отложил рацию в сторону и повернул ключ, а значит… Впереди самое интересное.

Яхта трогается с места, мой старик и вовсе забыл про рыбалку. Удочка так и качается из стороны в сторону. Неожиданно дед нажимает на одну из кнопок, и свет на яхте полностью отключается.

– Чтобы не заметили, – тихо прошептал дед, чтобы я не задал опережая мой вопрос.

Яхта плыла тихо, двигатель почти не шумел. Зеленая точка все так же неподвижно стояла в своем квадрате.

Наконец мы приблизились к позиции, где невооруженным глазом могли бы разглядеть судно, но его не было. Лишь непроглядная тьма обволакивала глубокое чёрное море.

Дед поднимается на мостик, и я за ним. Он поворачивает большой прожектор в сторону объекта и нажимает на кнопку.

Яркий свет моментально осветил волны, и судно на них. Моё сердцебиение учащается, а дыхание становится прерывистым. Это самый настоящий пиратский фрегат с тремя мачтами. Правда, центральная мачта стояла ровно, а вот две покосились в стороны, отчего создается впечатление, что рука невообразимого монстра выпирает из судна.

Со стороны послышался шум катера, видимо, приближался морской патруль, что послала к нам Люси. Дед спустился на палубу, чтобы поприветствовать его. Я же пытаюсь как можно детальнее рассмотреть корабль. Всё судно обросло мхом, даже невозможно разглядеть название фрегат.

Возле нас останавливается катер морской полиции. Молодой полицейский, не отрываясь, смотрит на судно, что пугающе покачивается на волнах в свете прожектора.

– Приветствую, мистер Роджерс, – обратился он к деду, заглушив двигатель.

– Привет, Брэд. Видимо, декорация для фильма, – сказал тот и махнул рукой.

– Вряд ли! – Оспариваю я, – Сейчас век технологий. Можно было прямо на студии построить декорацию и оживить через хромакей.

Дед посмотрел на меня с непонимающим взглядом, пытаясь понять, что я сказал.

– По закону я должен проверить судно, да и уведомление о том, что оно будет находиться в этом квадрате, нам не поступало, – обратился к нам полицейский и снял с себя кепку, Над козырьком которой красовался символ морской службы.

– Мы тебе поможем, – сказал дед. Полицейский кивает в ответ, и натягивает на себя бронежилет.

Пересев к Брэду в катер, мы аккуратно подплыли к кораблю. Я так разволновался, что чувствую, как мое сердце готово вырваться наружу. Полицейский берет из крошечного отсека веревку с железным крюком на конце и ловко перебрасывает за палубу судна.

– Люси, у нас тут корабль, предположительно декорация, – обращается Брэд по рации, – Люси, прием? – Ответа с базы нет.

– Я первый, – сказал он и ловко забросил один крючок. Парень начинает взбираться наверх. Замечаю на его поясе пистолет, всегда мечтал подержать оружие в руках, не говоря уже о возможности применить его.

– Так, Энди, ты остаешься здесь за старшего, – приказал мне дед, посмотрев на меня невозмутимым взглядом. Закатываю глаза, так как подобное раздражает любого подростка, которого в чем-то ограничивают.

Дед полез наверх, а я достаю телефон из своих шорт и включаю камеру. Несколько селфи на фоне старой посудины будут весьма оригинально смотреться на моей страничке в “Facebook”.

– Это что…труп? – Доносится до меня голос моего старика.

Позабыв о предостережении, я карабкаюсь вверх. Наконец, хватаюсь рукой за борт. Подтягиваюсь, чтобы перелезть, и, благо, сырое дерево выдерживает меня.

У центральной мачты стоит Брэд с фонариком и освещает привязанный к мачте скелет в лохмотьях.

– Ничего себе! – Озвучил я свои эмоции мои эмоции вслух.

– Энди! – Недовольно обратился ко мне дед, я в ответ лишь пожал плечами.

Брэд достает пистолет, и, включив фонарик, спускается в трюм, дверь которого наполовину отошла и болтается на проржавевших петлях.

– Оставайся здесь, а я пойду помогу, – сказа дед и в спешке скрылся в темноте трюма.

Включив вспышку на телефоне, осматриваю палубу. На мачтах еще болтаются рваные паруса, а прогнившие доски на полу прогибались под тяжестью моего веса.

Чей же это корабль? Мой взгляд останавливается на скелете…одетый в рваные лохмотья, он привязан к мачте. Было ли это наказанием по отношению к нему? Может, не поделили монету, или перепил рома и начал драться, или, как говорят пираты: сошёлся якорями

В голову пришла безумная идея, безумнее даже той, когда мне выпала возможность изменить свои оценки в электронном дневнике нашей школы, когда кабинет с компьютером оставил открытым один из учителей. Присаживаюсь рядом со скелетом.

– Давай, мен, покажем всем, какие у меня интересные каникулы, – и делаю очередное селфи.

Смотрю на фото, увы, видно плохо. Включаю вспышку и вплотную прижимаюсь к мертвецу. Жму на кнопку, и яркая вспышка ослепляет меня. Все вокруг поплыло. Рука падает на кость мертвеца, и я слышу громкий хруст

– Вот черт! – вырвалось у меня. Дед и Брэд вряд ли будут в восторге. Я сломал скелету кисть. Двумя пальцами касаюсь отвалившегося куска и пытаюсь присобачить обратно к руке. Ну и мерзость.

Телефоном подсвечиваю себе, и вдруг замечаю, что под второй рукой покойника лежит книга. Черная обложка без каких-либо названий и Пожелтевшие со временем страницы завладели моим вниманием.

Я аккуратно берусь за книжку, что находится в руках этого скелета, и резко дергаю. В следующее мгновение книга уже в моих руках.

Аккуратно иду к носовой части фрегата, и усаживаюсь на сырые доски, чтобы никто не помешал полюбоваться находкой. Книга покрыта слоем пыли, и даже немного влажная, но все равно пригодная для чтения. Включаю фонарик на телефоне, и открываю первую страницу.

Немного смазанными чернилами было написано: Дневник Джона Адамса.

17 июля 1670 года. Где-то на просторах Карибского моря.

Арррр, кое-как удалось починить переднюю мачту после неудачного столкновения с испанским галеоном. Еле успели сменить курс в противоположную сторону, дабы эта тяжеленная посудина не угробила нас. Хромому Джерри повезло меньше всех. Он сорвался с мачты в тот момент, когда ядро угодило туда. Мало того, что он лишился одной ноги в сражении близ портов Марокко, так теперь сломал и вторую. Теперь он уже ползучий, но живучий ублюдок. Старый пройдоха Терри все продолжает напевать песню про девицу, что он повстречал во Франции, в порту Парижа. Готов поспорить, что ром поможет залечить его страдальческую душу. Наш капитан Джейкоб Писарро молчалив, как мертвец, что охраняет сундук с несметными сокровищами. Видимо, проглотил черную метку, или же раздумывает, где нам снова урвать золотишко, дублоны или пиастры. Томас все продолжает опустошать провизию. Он как толстый кот в портовом трактире – слишком много жрёт. Что касается остальных, так они все как юнги в своем первом плавании. Пойду повешу себе на глаза черные метки, а то не выспался.