Гарвардский математик, лауреат Филдсовской премии Яу Шинтун дал геометрическое обоснование «первой струнной революции», предложил принципиально новые идеи в понимании массы и кривизны и теоретически доказал стабильность нашей Вселенной.
В своей автобиографической книге Яу рассказывает о невероятном пути, который привел его к математическому Олимпу. Бедное детство в Китае и Гонконге, учеба в аспирантуре в Беркли в разгар протестов, связанных с Вьетнамской войной, доказательство гипотезы Калаби, за которое он был удостоен Филдсовской медали, работа на двух континентах – в Китае и Америке, развитие новой области математики – геометрического анализа.
Эту новую область Яу создал вместе с друзьями и коллегами, проложив путь к решению нескольких важных и очень трудных задач, стоявших перед наукой десятки и даже сотни лет. В чем их суть – есть шанс разобраться, прочитав книгу. Ведь цель авторов не только рассказать о жизни одаренного математика и академической среды, но и приблизить читателя к пониманию актуальных концепций и задач математики и теоретической физики.
Оглавление
Яу Шинтун. Контур жизни
Предисловие
Глава 1. Странствующий юнец
Глава 2. Жизнь продолжается
Глава 3. Приезд в Америку
Глава 4. У подножия горы Калаби
Глава 5. Путь к вершине
Глава 6. Дорога на Цзяолин
Глава 7. Год геометрического анализа
Глава 8. Струны и волны в солнечном Сан-Диего
Глава 9. Дорога в Гарвард
Глава 10. Сосредоточиваемся
Глава 11. После Пуанкаре
Глава 12. Между двух культур
Эпилог
Отрывок из книги
Вдохновляющая жизнь, полная взлетов и падений, повержена в одно мгновение. Хотя преподанная им мудрость Востока и Запада до сих пор отдается эхом в моем сердце. Мне не довелось насладиться его любовью в достаточной мере, я остался в унынии. Цветение юности миновало меня, и мои волосы поседели. Я часто оглядываюсь на то судьбоносное время, когда был беззаботным подростком. Как печально было той ночью, когда он покинул нас, такой давней и далекой ночью. Что он мог бы сказать нам, думаю я, если бы мог сказать? Хотя я никогда не услышу этих слов, его мысли всегда со мной.
Конечно, я комфортно обустроился в Америке, но никогда по-настоящему не ощущал своей принадлежности к окружающему меня обществу. Кроме того, у меня сохранились прочные эмоциональные и семейные связи с Китаем, которые глубоко внедрены и, кажется, намертво зашиты в мое существо. Тем не менее после многих десятилетий разлуки мой взгляд на родную землю изменил ракурс, как если бы я всегда наблюдал за происходящим немного со стороны. Где бы я ни находился, в Америке или в Китае, я, как мне кажется, вижу окружающий мир одновременно и изнутри, и снаружи.
