Читать книгу Шесть сновидений Яниса Корвина - Йека Петрова - Страница 1

I. Первое сновидение

Сделав глубокий вдох, я ответил. Жена просила меня привести квартиру в порядок, потому что она, по её словам, напоминала притон. Я отстранил телефон и посмотрел в окно: на город обрушился ливень. Я наблюдал за тем, как по ту сторону прохожие боролись с пронзительным ветром, обламывающим хлипкие ветки деревьев. От него гнулись дорожные знаки и синие строительные заграждения, ревели сигнализации автомобилей. Люди казались муравьями, в панике запрыгивающими в ближайшие укрытия. Обещанный синоптиками «кратковременный дождь» мочил асфальт уже три часа. Погода щёлкнула нас по носу, чтобы мы не зазнавались. Зонты, обыкновенно пользующиеся спросом в промозглом Петербурге, демонстрировали свою несостоятельность. Изделия, тоннами продающиеся во всех торговых точках города – от рынков до гипермаркетов и косметических магазинов, – уныло гнулись во время очередного порыва. Влюблённые подростки, взявшись за руки, бежали по лужам и весело смеялись. Мне тоже захотелось поддаться юношескому безрассудству: простыть из-за прогулки под дождём и ничуть из-за этого не расстроиться, выйти на улицу и влюбиться в этот город, в лужи, в саму жизнь. Но я не сдвинулся с места, пока ливень не стих. Сима продолжала жужжать в трубку.

Я был рад наступлению ночи, молясь о том, чтобы бессмысленная темнота подчинила себе сознание. Это простое желание не сбылось: во сне мне привиделась Мила, моя любовница; явилась, как чёрт за лукавыми душами. Бродила по лесу почти обнажённая, в одной накидке из шкуры зверя. «Мила! Эй, Мила!» – окликнул её я. «Моё имя Девана, – резко ответила она. – Я – богиня охоты». Ну да, ну да. Я сделал несколько робких шагов по направлению к ней, а она прижала плечи к голове и превратилась в маленькую лисицу, чтобы тотчас ринуться прочь, в гущу деревьев. Я бросился следом за ней, пробираясь сквозь колючие кустарники, пока не выбежал к длинной тропе, ведущей к свету. Там я почти настиг животное, но белая пелена, из ниоткуда возникшая, стала затягиваться. Я испугался и стал бежать ещё быстрее, изо всех сил выкрикивая: «Девана! Де-ва-на!» – до тех пор, пока не растворился в густом тумане.

***

– Девана, – прошептал я, просыпаясь.

– Прости, что? – переспросила Мила, перетягивая одеяло на себя.

– Мифология, – ответил я, проваливаясь в другой сон.

II. Второе сновидение

Это был зал суда с абсолютно белыми стенами. В парике и мантии сидел мой друг Ивар с таким отстранённым видом, будто мы совсем не знакомы.

– Прошу садиться. Судебное заседание объявляется открытым, – Ивар эффектно ударил молотком по подставке.

Я не смог сдержать ухмылку. Нелепый парик и церемониальный молоток – лучшие атрибуты мирового судебного фетиша. Судья сурово произнёс:

– Подлежит рассмотрению уголовное дело по обвинению Корвин Яниса Эдуардовича в совершении преступления, предусмотренного статьёй шестьдесят шестой, частью шестой, пунктом а Уголовного Кодекса Российской Федерации, – «Нанесение тяжких душевных повреждений, повлекших за собой необратимые последствия». Прошу секретаря доложить о явке участников процесса.

Секретарь, чьё лицо почему-то было размыто, машинально ответил. Судья перешёл к так называемой установке личности подсудимого. Я должен был назвать своё имя, место и год рождения. Также меня попросили предоставить устные сведения о том, где я проживал до ареста.

– Корвин Янис Эдуардович. Родился в городе Ленинграде в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Проживаю в Санкт-Петербурге.

Ивар велел мне назвать полный адрес проживания и рассказать о своей работе. Я отчитался перед судом, едва сдерживая волнение. Мне стало казаться, что всё происходит в реальном измерении. Судья произносил речь, но у меня в ушах стоял звон. Я видел, как шевелятся губы Ивара, и он больше не казался мне плодом воображения.

Люся (жена Ивара), исполняющая роль прокурора, встала, чтобы зачитать обвинение:

– Двадцать шестого января текущего года сотрудниками охранного предприятия, обслуживающего гипермаркет «Куб», было обнаружено неподвижное тело женщины, смотрящей вперёд себя. В ходе установления личности выяснилось, что пострадавшая – Корвин Серафима Сергеевна, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Врачебная комиссия дала заключение о том, что женщина стала жертвой непростительно чёрствого отношения со стороны ближайшего родственника. Судебно-медицинская комиссия подтвердила заключение. По подозрению в совершении преступления был задержан муж пострадавшей Корвин Янис Эдуардович. Напоминаю, что он обвиняется в преступлении, предусмотренном статьёй шестьдесят шестой, частью шестой, пунктом а Уголовного Кодекса Российской Федерации, – «Нанесение тяжких душевных повреждений, повлекших за собой необратимые последствия».

Судья нахмурил брови.

– И каковы последствия? – серьёзно спросил он.

– Хронический невроз и частичная атрофия души, – незамедлительно ответила прокурор.

– Это очень серьёзное обвинение, – шепнул мне на ухо Слава, шестнадцатилетний сын Ивара и Люси.

– Что ты тут делаешь?

– Представляю твои интересы, конечно!

«Адвокат», – догадался я.

– Сейчас тебя попросят встать и ответить, признаёшь ли ты себя виновным. В судах не терпят полумер, поэтому отвечай односложно – «да» или «нет». Мы договорились, что ты свою вину отрицаешь, поэтому действуй согласно нашему плану.

– Какому плану?!

Судья попросил меня встать и задал вопрос, о котором предупреждал Слава. Я ответил, что к преступлению отношения не имею. Тогда меня попросили рассказать о нашей с Серафимой семейной жизни. Я покраснел.

– Со своей будущей супругой Серафимой я познакомился на дне рождения общего знакомого, и в скором времени мы заключили брак. Отношения были хорошими, иногда, конечно, мы ругались. Куда без ссор, верно? – я выдавил из себя улыбку.

Слава дёрнул меня за штанину. Я обернулся и увидел, как он беззвучно произносит слово «болван». Мне стало ясно, что я взболтнул лишнего.

– Но, в основном, мы жили мирно, – поспешил реабилитироваться я.

Неожиданно распахнулись двери зала суда, приковывая взгляды присутствующих. Двое мужчин в служебной форме удерживали вырывающуюся Серафиму.

– Пострадавшая желает высказаться, – робко объявил один из них.

– Прошу, – спокойно отозвался судья.

Жена была чрезвычайно неопрятна: мятая одежда, растрёпанные волосы, неумелый макияж. Прежде мне не доводилось видеть Симу такой неухоженной. Она чем-то напоминала нашу квартиру.

– Уважаемый суд! Я долгое время молчала, но сегодня выскажусь! Мой муж не только пренебрегал семейными ценностями, но также многократно отказывался оказывать помощь по хозяйству. Мне приходилось самой выносить мусор! А однажды, – тут Серафима заплакала, – однажды мне пришлось самостоятельно забить гвоздь в стену.

Зал ахнул. Судья приподнял парик и протёр лысину тряпочкой, прокурор в ужасе прислонила к губам ладонь, адвокат поджал губы. Именно тогда я понял, что дело проиграно.

Я умоляюще посмотрел на жену, она перехватила мой взгляд и ответила едва заметной ухмылкой. Слава побледнел. Ивар поправил парик, поднялся и произнёс:

– Господа, суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения.

Дважды хлопнув себя по щекам, Слава вдруг спросил:

– Хочешь вина? Быть может, сигарету?

– Я не курю в помещениях. Вино? Где ты его возьмёшь?

– Последняя воля… все желания собраны в моём чемодане: алкоголь, табак, пара журналов неприличного содержания…

– Что значит «последняя воля»?!

– …пушистый котёнок, пузырёк с отборным морским воздухом, ракушка с шумом океана…

– Ты ведь даже не защищал меня! Слава!

– …гамбургер, плюшевый медвежонок, сливочное мороженое, плитка шоколада…

Я взял мальчишку за плечи и хорошенько встряхнул. Он замолчал. В зал вернулся судья.

– Не успели, – шепотом подытожил мальчишка.

Ивар сбросил с мантии хлебные крошки, вытер салфеткой рот и поднялся, чтобы зачитать приговор. После скучного предисловия он объявил:

– Суд вынес решение: назначить Корвин Янису Эдуардовичу наказание в виде пожизненной ссылки в сновидения без права переписки.

После эффектного удара церемониальным молотком Ивар скрылся. Следом за ним стали расходиться остальные. Слава сжал моё плечо, как бы говоря «держись, брат», и удалился, как все прочие. Несколько молодых людей в форме вынесли из зала предметы мебели. В конце концов, остался только я и мусорное ведро в углу помещения. Резкий запах распространился по залу. Это был знакомый запах. Запах переспевших бананов.

***

Я проснулся и принял душ. Мила спала, и я вышел на кухню, чтобы выбросить бананы и позвонить жене, которая уехала к родителям после очередной ссоры. Она не взяла трубку.

III. Третье сновидение

Кто я? Почему я здесь? Как меня зовут? Ни одного воспоминания. Ничего. Кругом снег. Как холодно. Наверное, минус двадцать. Смутно вижу фигуру человека. Он бежит ко мне. Кто он? Какая смешная у него шапка!

– Господин! Не стоит стоять в одной пижаме на таком морозе! Нынче минус двадцать семь градусов по Цельсию! Позвольте, я провожу вас внутрь.

На мне действительно пижама и мягкие тапочки. Надо следовать за человеком. Его шапка! И называет меня господином. До чего смешной этот человек! Как хрустит под ногами снег. Куда мы идём? Неужели в тот шикарный отель? Не могу разглядеть название. «Куб»! Какое знакомое слово. Куб. Ну, разумеется, знакомое, раз уж я важный постоялец. Со мной обращаются, как с королём. Какие обеспокоеные лица у сотрудников. Ко мне подходит мужчина в строгом костюме. Наверное, менеджер.

– Господин Ниврок, право, вы могли заработать воспаление лёгких!

– Ниврок? Это моя фамилия? Довольно странная.

Почему менеджер смеётся?

– Ну, разумеется, господин, это ваша фамилия.

– А имя? У меня ведь должно быть имя?

Теперь смеётся весь персонал отеля, собравшийся в холле. Отлично.

– Позвольте предложить вам сауну?

– Нет, мне нельзя. Благодарю.

Откуда я знаю, что мне нельзя находиться в сауне? Почему нельзя? Вырвалось само собой. Наверное, память скоро вернётся.

– Ваш номер шестьдесят шесть, господин Ниврок. Вас проводит Рави. Рави! – менеджер подзывает полноватого лысеющего мужчину. Рави послушно провожает меня, мы поднимаемся по лестнице. Рави вызывает лифт. Двери открываются, мы заходим внутрь. Мой проводник нажимает кнопку пятого этажа.

– Рави, шестьдесят шестой номер на последнем этаже?

– Да, господин. На каждом этаже шестнадцать номеров. Последний этаж самый лучший.