Читать книгу Я здесь - Ёжи Старлайт - Страница 1

«Людям свойственно бояться. Всем, без исключения. Только не все знают, что страх не так прост и однозначен, как им кажется. У него несколько лиц. А точнее – три.

Первое видели многие. Оно как пламя. Обжигает, заставляя кричать и метаться, теряя рассудок. Второе, как лед. Когда и пальцем пошевелить не можешь, а просто покорно ждешь, когда ЭТО произойдет. Третье, на первый взгляд, не такое пугающее, как первые два. Это – знание, которое живет внутри тебя. Оно как маленький червячок, спрятавшийся под огромным, покрытым мхом камнем. Ты его не видишь, но знаешь, что он там есть.

С первым страхом многим удается справляться. Второй победили единицы. Третий страх не одолел никто. И не потому, что «червячок» такой сильный. А потому, что не знаешь, когда он появится, как будет выглядеть и что с тобой сделает. Он победил тебя еще задолго до твоего рождения. Он победил всех ныне живущих. Он победит тех, кто еще не родился. Это – страх смерти».

***

Пал Палыч Мережков закрыл потертый кожаный блокнот. Встал, подошел к книжному шкафу, и аккуратно вставил блокнот между двумя книгами, одной из которых была «Тайна третьей планеты» Кира Булычёва, а второй – «Трудно быть Богом» братьев Стругацких. С нежностью коснувшись пальцами знакомых переплетов, вернулся к столу, устроился в кресле, которому, как и многим вещам в этом доме был не один десяток лет, и задумался. Повисла тишина, нарушаемая лишь равномерным стуком напольных часов.

Причиной столь глубокой задумчивости Мережкова был сон, во время которого Пал Палыч словно наяву услышал голос крылатого существа с телом человека и ликом льва, произнесшего громовым голосом: «Иди и смотри!». Сразу после этого устрашающего восклицания появилась парящая в воздухе книга. Она светилась тем неприятным холодным светом, какой бывает в больницах. Книга дрожала и подпрыгивала, словно то, что находится внутри, должно было вот-вот вырваться наружу. И хоть во сне она так и не открылась, Мережков проснулся в плохом настроении. Не желая лежать, он встал, облачился в халат и отправился в кабинет, по пути налив себе чаю, который, увлекшись чтением, до сих пор так и не выпил.

Вытащив стоящий среди книг блокнот, который был ни чем иным, как дневником его предшественника, которого Пал Палыч лично не знал и даже ни разу не видел, Мережков погрузился в чтение. Мысли, содержавшиеся в старом потертом дневнике, частенько помогали понять происходящее. Подобно дворецкому Габриэлю Беттериджу из «Лунного камня» Коллинза, он открывал дневник и читал первый попавшийся на глаза абзац, а потом пытался понять, что могут означать эти строки.

То, что он прочел сегодня, как ни парадоксально, могло означать все, что угодно. Начиная от встречи с чем-то необычным и заканчивая убийством, не исключено, что и самого Пал Палыча в каком-нибудь темном и грязном переулке. Впрочем, несмотря на седую шевелюру и довольно приличный возраст, Мережков мог постоять за себя. Поэтому он сразу отмел эту мысль, посчитав ее безосновательной, даже нелепой и стал думать о своем странном сне.

Здесь все было намного серьезнее. Мережков знал, что это знамение и сегодня ему предстоит столкнуться с тем, кто сыграет важную роль в его судьбе. Мужчина отбросил с лица прядь седых, но все еще густых волос, вспоминая, что сразу после пробуждения, когда сон уже уходил, стираемый повседневностью, он увидел троллейбусную остановку. Эта была подсказка. Именно отсюда ему и нужно было начинать свои поиски.

Часы пробили семь раз. Мужчина вздохнул и поднялся с кресла. Несмотря на теплую погоду, Пал Палыч облачился в длинное темное пальто. Нахлобучил на голову потерявшую форму шляпу с широкими полями и потянулся за тростью. Висевшее на стене в прихожей зеркало отразило высокого худощавого мужчину с чуть длинноватым носом, густыми темными бровями и необычными васильковыми глазами. Это интеллигентное лицо дисгармонировало с старым пальто и побитой молью шляпой. Секунду поразмыслив, мужчина разлохматил свою аккуратную бородку, придав ей неухоженный вид. Еще раз взглянув на свое отражение, он остался им доволен и, взяв в руку трость с набалдашником в виде совы, вышел на лестничную клетку. Если бы кто-нибудь в этот момент увидел, как сверкают его глаза, решил бы, что этот странный старик вышел на охоту.

ГЛАВА 1. Улыбка

Сегодня ничто не нарушало безупречную голубизну неба. Не иначе, Повелитель облаков еще не проснулся. Спал и Степан Огурцов, или Стёпушка, как ласково называла его бабушка. Деятельному утреннему ветерку это не нравилось, поэтому он кружил у Стёпиного окна, постукивая вертикальными жалюзи. Осмелев, проник в комнату и заметался по ней, переворачивая страницы тетрадей и играя бахромой пледа, стукнул напоследок ламелями и вылетел в окно.

Степан глубоко вздохнул, потер кулаками глаза, повернулся на бок и стал шарить рукой по тумбочке, пытаясь отыскать очки. Водрузив их на нос, он открыл глаза и уставился в потолок. Затем вдруг, испугавшись, что проспал, вскочил и бросился к окну. Раздвинул руками жалюзи и выглянул на улицу. Его взгляд привычно поднялся к небу, и юноша разочарованно вздохнул: оно было голубым, то есть неинтересным и скучным. Степан зевнул и «втянул» голову назад в комнату.

Его взгляд остановился на толстой тетрадке в клетку, которая вот уже почти год являлась своеобразным альбомом, в котором он зарисовывал облака, причем только утром и всегда в строго определенное время. Вечером под рисунками Стёпа делал пометки, пытаясь каким—то образом связать форму облаков и события минувшего дня. Проще говоря, Степан пытался гадать по облакам. Это было захватывающе и ново. Юноша был уверен, что никто до него ничего подобного не делал. И пусть бабушка считала это полной ерундой, юноша упорно продолжал свои исследования.

По его мнению, рано или поздно его кропотливый труд принесет плоды. Так сказать, количество перерастет в качество. Мечтая, Степан представлял себя лауреатом какой-нибудь престижной научной премии. Предвкушение этого радостного события неизменно согревало его душу и улучшало настроение. В такие минуты на лице юноши появлялась глуповатая улыбка, заставлявшая оборачиваться встречных прохожих. Иногда Степан замечал такую реакцию людей, но не обижался. Что с них взять? Они ведь не знали, что видят перед собой будущего великого… нет, величайшего ученого современности!

Юноша еще раз с грустью взглянул на тетрадь, тяжело вздохнул и пошел умываться. Он почистил зубы, побрился и, сощурив близорукие глаза, попытался оценить свой внешний вид. Вроде все было на месте: немного массивный «огурцовский» нос, высокий лоб, большие серые глаза и светлые с едва заметной рыжинкой волосы. Плеснув для верности водой в лицо, вытерся полотенцем и отправился на кухню, где его ждал завтрак. Бабушка расставляла на столе кашу, чай, нарезанные аккуратными ломтиками сыр и колбасу, одновременно поглядывая в телевизор. Степа поел, рассеяно бросил «спасибо» и пошел собираться.

Он натянул джинсы, застегнул рубашку и решил еще раз выглянуть в окно. Конечно, время, когда он обычно делал наброски, давно прошло, но все же…

Прямо напротив окна в воздухе висело огромное облако. И откуда оно только взялось? Степа мог поклясться, что еще полчаса назад его там не было.

Облако напоминало лицо, а точнее, череп. Вместо глаз и носа были темные провалы, зато рот скалился жутковатой улыбкой. Степа обернулся, чтобы взглянуть на тетрадь. Он колебался: зарисовывать облако было уже поздно. Сделать это сейчас – значило отступить от строгих правил, которые он сам для себя установил и которых старался придерживаться. С другой стороны, не зарисовать – упустить редкую удачу. Ведь такого яркого облачного образа Степан еще никогда не видел. Подумав, он все же решил отступить от правил, зарисовать облако, и, взяв тетрадь и карандаш, подошел к окну. Но облако исчезло, словно его и вовсе не было. Юноша почесал затылок, приподнял очки и вытер внезапно вспотевший нос. Не могло же всё это ему почудиться?

***

Он боялся опоздать на троллейбус и поэтому, разумеется, опоздал. Тот, на котором он обычно ездил, уже ушел. В ожидании следующего на остановке собрались люди: некоторых Степан знал в лицо. Получается, они тоже сегодня опоздали? Юноша вздохнул.

Перед глазами по-прежнему стояло зловеще улыбающееся облако. В душе зародилось неприятное предчувствие, и, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, Степан стал разглядывать стоящих на остановке людей.

Вот толстая тётка лет сорока копается в необъятной сумке. Старик в старом пальто и побитой молью шляпе держит в руке трость с блестящим серебристым набалдашником в форме совы. Симпатичная девушка нетерпеливо постукивает носком туфли, поглядывая то в сотовый телефон, то на улицу, где должен появиться троллейбус.

Степа, как говорится, на несколько секунд «завис», засмотревшись на девушку, которая оказалась настоящей красавицей. Ребята-однокурсники часто подшучивали над его оценкой внешности той или иной девушки: уж очень она отличалась от их собственной. Но в этот раз они бы точно не стали над ним смеяться. Девушка действительно была красива. Настолько, что Степа разом забыл и об облаке, и о троллейбусе, и вообще обо всем на свете.

Незнакомка скользнула по нему равнодушным взглядом и снова взглянула на экран мобильника. «Наверное, опаздывает», – решил Степан. «Сколько же сейчас времени?» Он полез в карман джинсов, чтобы выудить оттуда телефон.

В кармане кроме нужного ему гаджета оказалось еще много разных вещей: мелочь, старые билеты, чеки, оторвавшаяся от рубашки пуговица… Выбросив мусор в урну, Степа засунул мелочь назад в карман и только хотел взглянуть на экран телефона, как услышал громкое: «пфф». Это открылись двери троллейбуса, появление которого он, увлекшись разглядыванием находок, выуженных из кармана, не заметил. Спохватившись, молодой человек сунул телефон в задний карман джинсов и, подсадив старика с тростью, следом за ним забрался в салон.

ГЛАВА 2. Встреча

Сегодняшний день начался с неприятностей. Сначала у Светы порвался шнурок на кроссовке, и ей пришлось не только переобуваться, но и переодеваться. Из-за этого она опоздала на троллейбус.

А потом какой-то парень, по виду ботаник, уставился на нее и вот уже несколько минут не сводил глаз, как будто она была не человеком, а неведомой зверушкой или музейным экспонатом. Света еще раз взглянула на юношу и быстро отвела взгляд. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто она им заинтересовалась…

Троллейбус пришел уже переполненный, и девушке с трудом удалось в него забраться. Она стояла на передней площадке, уцепившись рукой за поручень, но, несмотря на давку, заметила, что странный субъект, разглядывавший ее на остановке, тоже умудрился втиснуться в троллейбус.

Он стоял совсем недалеко, у средней двери. Когда троллейбус тронулся, Свету качнуло и поволокло куда-то в сторону. «Вот почему я предпочитаю ездить в общественном транспорте в кроссовках. Мало того, что в туфлях неустойчиво, так еще и оттопчут все ноги…» – мрачно подумала девушка.

Её взгляд скользнул по пассажирам и остановился на женщине, сидящей на переднем сиденье, спиной по ходу движения, лицом к Свете. Она невольно привлекала внимание какой-то усталой обреченностью: странно было видеть молодую женщину в таком подавленном состоянии ранним солнечным утром. Какой же она станет ближе к вечеру?

Троллейбус снова резко затормозил, и пассажиров изрядно тряхнуло, некоторые чуть не упали. Послышались возмущённые крики и язвительные замечания в адрес неумелого водителя.

То ли от долгого ожидания на остановке, то ли от духоты, царившей в троллейбусе, но люди были настроены очень воинственно. Света вспомнила, что, самой устойчивой является третья балетная позиция и попыталась встать именно так: чуть выдвинула вперед правую ногу, а левую прижала к ней, уперев пятку в середину ступни. В результате получилось что-то вроде буквы «т». Почувствовав себя увереннее, она снова посмотрела на женщину. Солнце светило той прямо в лицо, вынуждая сидеть, низко опустив голову.

И тут Светлана с удивлением заметила, что, оказывается, у женщины на коленях сидит маленький ребенок, которого девушка сразу почему-то не заметила. У него были светло-рыжие волосы и очень бледное лицо, при взгляде на которое не хотелось умиляться и нежно щипать за щечку, приговаривая «Кто это у нас такой красивый?» Наоборот, в нем было что-то такое, что вызывало чувство брезгливости и неприятный иррациональный страх. Странным было и то, что малыш в галдящем скопище народу вел себя абсолютно спокойно.

Солнце светило ему в лицо, и другой ребенок попытался бы отвернуться, спрятаться на груди матери, наверняка начал бы капризничать, а этот вёл себя совершенно по-другому. Он сидел, не двигаясь, и смотрел на всех немигающим взглядом. Это было настолько противоестественно, что Света, забыв о приличиях, стала пристально разглядывать малыша. «Какой-то он странный… Белокожий, рыжий… А у матери кожа смуглая, да и волосы темные. Наверное, пошел в отца. Ведь рыжий ген доминантный. А может это чужой ребенок и женщина его похитила? Нет, не может такого быть! Ведь в таком случае он не сидел бы так спокойно…»

Пока девушка размышляла над загадками генетики, троллейбус «дополз» до следующей остановки и с трудом открыл двери, чтобы выпустить пассажиров, однако никто не вышел. Троллейбус напрягся, зарычал, застонал, утробно ухнул и вновь тронулся с места. Пассажиры качнулись вперед, потом назад, покрепче вцепились в поручни и поехали дальше.

Света вновь взглянула на странного ребенка. Он куклой сидел на коленях матери, уставившись глазами в одну точку. «Почему она не развернет его от солнца?» – подумала девушка, тяжело вздохнула и вздрогнула, неожиданно для себя услышав:

– Вам плохо?

Она повернулась: рядом стоял тот самый очкарик, который гипнотизировал её взглядом на остановке. Как он сумел пробраться к ней сквозь такую толпу людей? Между тем парень внимательно смотрел на нее, и Светлане пришлось ответить:

– Мне хорошо. Очень хорошо.

– Приятно это слышать, – очкарик неуверенно улыбнулся.

Света отвернулась: она не хотела продолжать разговор и уж тем более знакомиться. Но ее собеседник оказался очень настойчивым:

– Вы, наверное, студентка?

– Угадал.

– А где учитесь? – продолжал допытываться парень.

– В академии физкультуры, – не моргнув глазом, зачем-то соврала Светлана, но очкарик сразу же поверил в ее ложь.

– Я так и подумал. Вы очень спортивная… Выглядите… выглядишь спортивно, – решительно закончил он начатую фразу, перейдя на «ты».

– А как тебя зовут?

«Ну вот, началось… Сначала как зовут, потом где живешь… Сейчас еще ник Вконтакте попросит…или инсту. Что ему от меня нужно? Вот пристал… »

– Меня зовут Эсмеральда, – резко ответила Светлана, надеясь таким образом закончить разговор.

– Редкое имя. Никогда такого не слышал.

Света собралась съязвить: «Классику нужно читать!», но в последний момент сдержалась.

– А тебя как зовут? – по инерции спросила она, забыв, что не собиралась поддерживать беседу.

– Степа.

– Тебе идет это имя, – стараясь, чтобы в голосе не слишком заметна была ирония, ответила Светлана.

Девушка попыталась припомнить, встречала ли она раньше парней с таким старомодным именем, но так и не смогла. Юноша довольно улыбнулся, решив, что она сделала ему комплимент. «Интересно, как его зовут дома родители? – продолжала мысленно рассуждать Света. – Может, Степашка? Или Стёпик? А, впрочем, какое мне дело…»

Она отвлеклась от неожиданного собеседника и снова посмотрела на рыжеволосого малыша. Тот по-прежнему сидел на коленях матери, уставившись в одну точку. Троллейбус начал тормозить. Спальный район заканчивался, и скоро они должны были выехать на оживленную городскую магистраль. Это означало только одно – ехать они будут еще медленнее.

ГЛАВА 3. Пробуждение дара

Степан удивлялся сам себе: никогда еще он не был так настойчив, знакомясь с девушками, а если честно – он никогда и не пытался знакомиться. В компании парней-однокурсников он всегда был «белой вороной». Девушки не замечали его или открыто демонстрировали свое презрение, но сегодня все было иначе. Эсмеральда не смеялась над ним, и ей даже понравилось его имя, которое сам Степа считал весьма заурядным. А вдруг это именно та девушка, которая предназначена ему судьбой? В судьбу Степан верил: иначе зачем бы он стал изучать облака?

Троллейбус выбрался на оживленную магистраль, чтобы тут же застрять в пробке. Пассажиры стали разговаривать громче, чтобы перекричать льющийся в окна привычный уличный шум. Некоторые собирались выходить, о чем заранее уведомляли своих соседей. Суета, бесконечные разговоры, обмен местами… Воспользовавшись моментом, Степа придвинулся ближе к девушке. Та смотрела куда-то в сторону, и Степан, проследив за ее взглядом, увидел ребенка. Тот сидел на коленях у смуглой темноволосой женщины и чем-то напоминал рыхлый мешок, набитый каким-то тряпьем. «Надо же, какая красивая мать и какой уродливый у нее ребенок», – подумал юноша. И тут малыш медленно повернул голову и взглянул ему прямо в глаза. Степа замер, на мгновение перестав дышать: так мог смотреть хитрый и жестокий, умудрённый опытом человек, но уж никак не ребенок. Эсмеральда рядом вздрогнула, и Степа понял, что она тоже заметила этот взгляд.

– Странный какой малыш, – прошептала она.

Степан кивнул.

– Ты когда-нибудь видел таких необычных детей? – помолчав, негромко поинтересовалась девушка.

– Нет, – поспешил ответить Степа и вдруг задумался, осознав, что лицо этого почему-то ребенка кажется ему неуловимо знакомым. И вдруг, сам не понимая, почему, торопливо заговорил о том, о чем никому еще не рассказывал:

– Знаешь, а я занимаюсь изучением облаков.

– Облаков?!

Света повернулась, в упор посмотрела на Степана, и другое время такой пристальный взгляд обязательно выбил бы юношу из равновесия и заставил бы замолчать, краснея от смущения, но только не сегодня. Сегодня все, абсолютно всё было иначе. Степа спокойно кивнул и торопливо продолжил:

– Да, облаков. Я считаю, что они созданы не просто для дождя или красоты. В форме, которую они принимают, есть скрытый смысл. И стоит нам только разгадать эту тайну, как многое в нашем мире изменится, станет более предсказуемым. Облака – это своего рода откровение бога.

Светлане захотелось покрутить пальцем у виска, но одной рукой она держалась за поручень, а в другой у нее была сумка. Девушка ограничилась тем, что тихо спросила:

– А ты что, веришь в бога?

– А ты разве нет?

Странный все-таки сегодня был день… С самого утра странный. Светлана в очередной раз посмотрела Степану в лицо: за стеклами очков виднелись серые глаза. Взгляд юноши был спокойным и внимательным. По крайней мере, никакого сумасшествия в нем точно не было.

– И что тебе говорит бог с помощью облаков? – решила поинтересоваться Светлана, понимая всю абсурдность ситуации, но при этом умудряясь сохранять удивительное спокойствие.

– Разное… – с энтузиазмом начал Степан. – Вот, например, сегодня утром это было нечто совсем невероятное! Представляешь, собираясь выходить, я выглянул в окно и увидел странное облако: оно напоминало череп. А через секунду оно исчезло и небо стало абсолютно голубым, каким и было с самого утра. Как ты думаешь, что это может означать?

Светлане больше не хотелось крутить пальцем у виска. Она почему-то вспомнила свой порвавшийся шнурок. Степан продолжал:

– Из-за этого облака я и опоздал на свой троллейбус.

Света сглотнула и тихо спросила:

– А что делало это облако?

– Разве я не сказал? – юноша поправил пальцем съехавшие на кончик носа очки. – Оно улыбалось.

И тут они вдвоем разом повернулись и посмотрели на рыжеволосого малыша. Тот тоже смотрел на них и странно улыбался! Света почувствовала неприятную тревогу, словно должно было случится что-то страшное. По телу побежали мурашки, она начала задыхаться, ей внезапно стало нечем дышать. Желание сейчас же выбраться из переполненного душного троллейбуса становилось непреодолимым. По-видимому, Степан испытывал нечто похожее, потому что, наклонившись к ее уху, прошептал:

– Давай выйдем.

– Что? Но мы ведь еще не доехали, – из духа противоречия возразила девушка.

– Плевать. Идем. Понимаешь, нам обязательно нужно выйти! – Степа схватил Светлану за руку и потащил к выходу. Переполненный троллейбус как раз подъезжал к остановке.

***

Степану оторвали пуговицу на рубашке и оттоптали ноги, но он смог выбраться из троллейбуса, затем выдернул из толпы пассажиров Эсмеральду, и только после этого перевел дух. Девушка не собралась скрывать своего раздражения:

– Что за спешка? Зачем нам надо было выходить? – прошипела Светлана, вырывая руку.

– Не знаю. Просто надо было – и все.

Степан не стал говорить девушке, что улыбка ребенка напомнила ему оскал облачного черепа. Похоже, она и так считала его сумасшедшим. Света достала из кармана телефон и взглянула на экран:

– Я опоздала.

И тут Степан еще раз удивил ее:

– Может, в таком случае, посидим в кафе? Я угощаю.

Девушка собралась отказаться: не хватало еще, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел ее в кафе с этим ботаником. Засмеют. Она взглянула на своего неожиданного попутчика. Серые глаза вопросительно смотрели на нее. Взгляд девушки скользнул по лицу Степана и опустился ниже. Она скептически посмотрела на рубашку без пуговицы, на грязные туфли и вздохнула.

–Я понимаю, что не самый лучший кавалер. Ты можешь отказаться, Эсмеральда. Я не обижусь, – угадав ее мысли произнес юноша.

Отвернувшись и заправляя за ухо выпавшую из хвостика прядь волос, Света произнесла:

– Меня зовут не Эсмеральда, а Светлана. И учусь я не в академии физкультуры, а в университете на социологическом факультете. Я обманула тебя.

– Зачем?

– Не знаю. Просто так.

– Я не понравился тебе, – уверенно заявил Степа – Что ж, тогда я, пожалуй, пойду, – грустно, но с чувством собственного достоинства, закончил он.

– Я согласна, – неожиданно для себя самой быстро ответила девушка, хватая его за руку.

– С чем именно согласна? – улыбнулся довольный Стёпа, ещё до конца не веря, что она приняла его приглашение.

– Я пойду с тобой в кафе, – серьёзно произнесла она, все еще держа юношу за руку, словно тот мог исчезнуть.

Степан огляделся: рядом с остановкой, на первом этаже дома, находилось кафе, куда он и хотел пригласить Светлану. Вдруг дверь открылась, и оттуда вышла женщина, держащая на руках ребенка. Степан замер. В горле у него пересохло. Он несколько раз кашлянул и хриплым от волнения голосом спросил:

– Ты видела, чтобы они выходили из троллейбуса?

– Кто? – Светлана повернулась к остановке. Там стоял старик в длинном черном пальто и старой, потерявшей форму шляпе.

– Ну, та женщина со странным ребенком. Я не видел, чтобы они выходили из троллейбуса и вернуться сюда со следующей остановки за такое время не могли. Она слишком далеко. Свет, – голос Степана дрогнул, – давай не пойдем в это кафе. Заглянем лучше в какое-нибудь другое. Ты не против?

Светлана кивнула. Она, как и Степа, во все глаза смотрела на женщину, которая удалялась от них, шагая по тротуару вдоль дороги. И тут рыжая голова высунулась из-за ее плеча: ребенок смерил их презрительным взглядом и улыбнулся. Передних зубов у него еще не было, зато клыки уже выросли. Степан, который хотел было отправиться следом за женщиной, чтобы узнать куда та пойдет, замер. Улыбка ребенка становилась все шире. Теперь она была не просто страшной, а зловещей. Руки стали влажными, но Степа, не раздумывая, шагнул вперед, закрывая собой Светлану от жутковатого ребёнка. Сердце юноши вновь неровно забилось в груди, как в тот момент, когда он встретился с малышом глазами в троллейбусе. В голове пронеслась мысль о вампирах. То, что когда-то казалось глупым вымыслом вдруг стало реальностью. Степа потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, чувствуя, как ужас сковывает тело. Гордящийся своим умением анализировать, использовать во всем, даже в изучении облаков, научный подход, Степа не мог собраться с мыслями. Его желание проследить за женщиной исчезло, напротив, ему захотелось убежать, скрыться и никогда больше не видеть этого странного ребенка и его мать. Светлана сдавленно охнула, и Степа обернулся.

Когда они, теперь уже вдвоем, посмотрели туда, куда ушла женщина, ее не было. Лишь старик в помятой шляпе и тростью с блестящим набалдашником одиноко стоял на остановке. Ребята снова, в этот раз не скрывая удивления, переглянулись. И тут равномерный шум улицы сменился отвратительным визгом тормозов. Газель-фургон на полном ходу врезалась в троллейбус, из которого они вышли несколько минут назад. Света прошептала:

– Мы ведь в нем только что ехали… И если бы не вышли, то попали бы в аварию, – девушка ошеломленно замолчала, продолжая держать Степана за руку похолодевшими от волнения пальцами.

Степан дернулся:

– Люди… Надо помочь!

Светлана повисла на его руке:

– Нет!

– Ты что? – удивился он, глядя как под газелью расплывается пятно, а из троллейбуса выбираются перепуганные люди.

– Я крови боюсь…

– Тогда стой здесь. Удар был сильным. Наверняка есть пострадавшие, – торопливо произнес Степан. – Я скоро вернусь.

Светлана затрясла головой, прижимая к щекам ладошки. Степа вручил ей свою сумку и поспешил к покорёженному троллейбусу. Его мысли были там, на месте аварии, с пострадавшими пассажирами. Пробегая мимо остановки, он чуть не столкнулся со стариком в помятой шляпе, который с прищуром взглянул на него и внезапно улыбнулся. Буркнув «извините», Степан побежал дальше. Перед глазами появился и исчез сверкнувший на солнце серебряный набалдашник трости в виде совы, абсолютно не гармонировавший с потрёпанным обликом владельца.

ГЛАВА 4. Старинная книга и шкатулка с артефактами

Пал Палыч был взволнован. Повесив пальто мимо вешалки и даже не заметив того, что оно упало на пол, он направился в гостиную. Видящие! Причем сразу двое! Значит, он не ошибся и его странный сон был, как говорится, в руку. Девушку он раньше не видел, а вот парня-очкарика не раз встречал на остановке. Но кто бы мог подумать, что такой скромный, вечно погруженный в собственные мысли, и честно говоря, невзрачный субъект окажется Видящим?

Сообразив, что у него на голове все еще шляпа, а в руке трость, Мережков усилием воли заставил себя успокоиться. Нарочито медленным шагом вернулся в коридор, поднял пальто, аккуратно повесил его на вешалку, пристроил сверху на крючок шляпу, а в подставку для зонтов – трость и вернулся в гостиную. Все то время, пока руки совершали привычные движения, он думал.

Видящие были явно необученными: это он понял это сразу. Скорее всего, дар у них появился недавно, вполне может быть, даже сегодня. Но вели они себя более чем достойно: не паниковали, не суетились. Впрочем, кто поймет эту современную молодежь? Они динозавра на улице встретят и того не испугаются.

Телеиндустрия почти стерла границы между фантазией и реальностью, запустив в головах людей процесс признания ложной правды. Когда, насмотревшись фильмов, ты начинаешь верить, что, как герой боевика, можешь выпрыгнуть, например, с пятого этажа, а затем встать с асфальта и как ни в чем не бывало отправиться по своим делам.

Взяв со стола чашку с давно остывшим чаем, Пал Палыч прошел на кухню, выплеснул напиток в раковину и поставил чайник. Есть ему не хотелось, а вот от чашечки свежего горячего чая он бы не отказался.

Итак, на чем он остановился в своих размышлениях? Видящие были не обучены. Раз он это понял, то и те, другие, наверняка тоже догадались, и теперь ребятам угрожает реальная опасность. Конечно, он им поможет, дело не в этом. Главное – понять, как правильно нужно действовать в сложившейся непростой ситуации.

Чайник громко засвистел. Наполнив чашку дымящимся янтарным напитком, мужчина вернулся в кабинет и начал рыться в огромном книжном шкафу. Сердито бормоча что-то себе под нос, он подошел к столу, отхлебнул из чашки, обжёг язык и негромко выругался. Секунду постоял с высунутым языком, не задумываясь, что, учитывая его презентабельную внешность, это наверняка выглядит глупо, и вдруг со всей силы хлопнул себя ладонью по лбу. Он же не там ищет!

Мережков поспешил к угловому шкафу: там скрывался сейф. Мужчина набрал код, и бронированная дверь, скрипнув, открылась. В сейфе не было денег, документов или драгоценностей. Только старинная книга и небольшая резная шкатулка. Будучи антикваром до мозга костей, Пал Палыч первым делом надел белоснежные перчатки и только потом осторожно вытащил книгу и шкатулку.

Бережно, словно новорожденного ребенка, положил свою ношу на стол, устроился поудобнее и, с трудом сдерживая волнение, перевернул первую страницу. На него дохнуло древностью. Ему показалось, что он слышит голос, произносящий на греческом: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей…» Мережков потряс головой и голос стих. Откровения Иоанна Богослова. Давно он не вытаскивал из сейфа эту книгу… Мужчина переворачивал страницы, разглядывая рисунки и читая рукописный текст. За этим занятием он просидел довольно долго, не заметив, как приготовленный им чай остыл во второй раз.

Из личного опыта Мережков знал, что те, кто видит этот мир в истинном свете, без морока и иллюзий, или, как их еще называют, Видящие, появляются в сложные и зачастую драматические моменты истории. То, что он встретил сразу двоих, говорило лишь о том, что в этом небольшом провинциальном городке скоро начнут происходить странные и трагичные события.

Пал Палычу стал понятен так взволновавший его сон, а прочитанные в дневнике строки приобрели вполне конкретный смысл. Он тоже заметил в троллейбусе необычного ребенка. Но в отличие от ещё не обученных Видящих, Мережков знал, кого повстречал. Это был один из четырех Всадников Апокалипсиса. Самый безжалостный и самый опасный. Смерть.

Мужчина закрыл книгу и потянулся за шкатулкой, осторожно открыл ее и выложил на бархатную салфетку три кольца. Первое сверкало чистейшей воды бриллиантом, второе истекало кровавым рубином, третье же украшал почти черный сапфир. Первые два кольца достались Мережкову от его предшественников, а вот третье он смог заполучить сам. Но тот, кто, по его мнению, сейчас пришел в этот мир, не нуждался в кольце. Его сила и без того была безмерна. Он имел неограниченную власть над всеми существами, от него нельзя было укрыться. Он мог как воскресить, так и убить любого. Даже погода находилась в его полной власти. И, словно в доказательство этих мыслей, за окном пошел дождь.

Конечно, сами по себе кольца не могли защитить ни его, ни Видящих. Это были просто трофеи, намекающие на эфемерное равенство между Пал Палычем и Всадниками, которым раньше принадлежали эти кольца. Своеобразное предупреждение о том, что нынешнего их владельца нельзя игнорировать, ибо он тоже обладает силой, раз смог их добыть. Мережков знал, что у артефактов есть еще одна особенность: они не терпят лжи. И если их владелец, прошлый или настоящий, соврёт в их присутствии, кольца заберут его силу.

Пал Палыч глубоко задумался. Он сидел, глядя перед собой невидящим взором и не замечал, как минуты бегут за минутами, приближая вечер. Наконец он очнулся, положил кольца в шкатулку и отнес вместе с книгой в сейф. Сходил за тростью и аккуратно отвинтил венчавшую ее рукоять. Держа фигурку совы в руке, подошел к окну. Дождь уже закончился, и дорога перед домом поблескивала мокрым асфальтом. Мужчина открыл окно и, поднеся фигурку к губам, прошептал:

– Найди его и охраняй. Если появятся прислужники Всадника, дай мне знать.

С этими словами он выбросил фигурку в окно. Ничто не нарушило тишину вечера. Лишь крылатая тень скользнула над мостовой и исчезла.

ГЛАВА 5. Не ходите, дети, ночью в парк гулять

Пока не приехали «Скорая» и полиция, Степан помогал пострадавшим в аварии людям. Потом вместе со Светланой и остальными свидетелями давал показания в полицейском участке.

Когда молодые люди вышли на улицу, был уже вечер. В кафе они так и не пошли: настроение было совершенно не то. Но хуже усталости была опустошенность и последовавшая за ней апатия, убивающие желание не только что-либо чувствовать, но и просто разговаривать.

Степан проводил девушку, и, чтобы сократить путь, домой пошел через парк, небольшой, запущенный, с поломанной тротуарной плиткой. Несмотря на то, что было еще не поздно, вокруг никого не было: ни встречных прохожих, ни птиц, ни обычных в это время родителей с кричащими детьми. Но, погруженный в собственные мысли, Степан этой странности попросту не замечал.

Шел мелкий дождь, но дорожка, петляющая между старыми липами, оставалась сухой. Редкие фонари отбрасывали мутный свет, который, как и дождь, терялся в густых кронах деревьев.

Напряжение от пережитого постепенно спадало, и на смену ему приходило ощущение усталости и непонятной тоски. Продержавшись совсем недолго, оно сменилось настороженностью. Юноша прислушался. Было удивительно тихо. Даже дождь перестал шуршать в густой листве деревьев. В этом парке даже вечерами всегда было людно, а тут вдруг необычно пусто, ни одного, даже случайного прохожего. Степан пытался уловить хоть какой-то звук, но напрасно: были слышны только его собственные шаги, которые звучали как-то слишком громко и гулко. Озираясь и невольно стараясь ступать осторожно и тихо, Степа вновь пошел вперед. И тут он услышал звук, правда, не совсем тот, что ожидал: что-то зашуршало слева от него. Молодой человек остановился, и шорох тут же стих. Степан хотел сойти с дорожки и заглянуть в кусты, откуда, как ему казалось, доносилось шуршание, но передумал. Он вдруг испугался. Это был иррациональный страх, какой бывает только в детстве, когда страшно открыть шкаф или заглянуть под кровать, опасаясь, что там кто-то есть. И стоит только потревожить это «нечто», как он оно набросится на тебя, потому что только и ждет, когда ты обнаружишь его.

Вместо этого он двинулся дальше, невольно ускоряя шаг. Спустя несколько секунд шорох возобновился, он словно следовал за Стёпой по пятам.

Юноша миновал одинокий фонарь: собственная тень обогнала его, и теперь двигалась впереди, повторяя движения. Вдруг рядом с ней появилась еще одна. Степан хотел обернуться, но внезапно увидел на голове второй тени острые выступы, напоминающие рога. Тень удлинялась, приближаясь, и поселившейся в сердце страх рос с каждой секундой. Молодой человек почувствовал себя добычей, которую преследует опасный хищник. Оборачиваться по-прежнему не хотелось. Все полузабытые страхи, живущие в душе молодого человека всплыли, словно мусор, в мутной воде его воображения.

Шорох в кустах стих и вдруг взорвался отвратительным кошачьим воплем. Рогатая тень накрыла его собственную, и тут нервы у Степана не выдержали: он побежал.

Юноша мчался по дорожке, пытаясь обогнать преследующую его тень. Кошачий вопль оборвался на высокой ноте, и парк снова погрузился в тишину, нарушаемую лишь гулкими ударами кроссовок о землю и шумным дыханием, сипло вырывающимся из Степиной груди. До следующего фонаря было уже совсем близко, а еще через сотню метров парк и вовсе заканчивался. Дальше пролегала дорога, и Степе казалось, что он уже слышит шум машин. Юноша почему-то был уверен, что, если он успеет выбежать из парка, все закончится.

Шаг, ещё, еще один. Рогатая тень не отставала, и вдруг он услышал чье-то громкое дыхание прямо возле уха. Степа отпрянул, наступил на торчащий из земли корень, споткнулся и упал. Очки слетели с носа, бесследно исчезнув в траве. Лежа на животе, Степа вдруг явственно услышал шаги: его преследователь неотвратимо приближался. Юноша все-таки заставил себя обернуться, хотя всё его существо сопротивлялось этому.

К нему подходил человек: обычный мужчина средних лет, без рогов и прочих вещей, нарисованных Степиным воображением. Молодой человек нашарил очки и водрузил их себе на нос. Легкий порыв ветра качнул ветви деревьев, и свет теперь уже близкого фонаря осветил лицо преследователя. Степан почувствовал, как повеяло холодом. Мурашки промчались по телу, заставляя встать дыбом волоски на руках. У мужчины не было лица: лишь покрытый гниющей плотью и скалившийся в улыбке череп. Степа пополз прочь, отталкиваясь от земли согнутыми в коленях ногами, не в силах отвести от ужасного монстра взгляда. Молодой человек видел, что изо рта идет пар, но не придавал этому значения. Сердце при взгляде на монстра на несколько секунд замерло, а теперь бешено билось, словно хотело вырваться из груди. Степа прерывисто дышал. Все мысли покинули его, остался лишь жуткий страх. Юноша знал, что ему не убежать, ни уползти. И тот, от кого он пытался скрыться, наконец догнал его. Где-то на краю сознания билась одна-единственная мысль: «Никто не спасет меня. Это конец».

Охваченный ужасом, Степа закричал, и тут с ветки камнем упала сова. Ее огромные крылья скрыли от юноши улыбающегося мертвеца. Снова раздался противный кошачий визг, и все стихло. Степан открыл глаза, которые за секунду до этого инстинктивно зажмурил. Вместо скелета перед ним стоял мужчина в длинном темном пальто и помятой шляпе. Это был тот самый старик, которого он видел утром на остановке. Незнакомец протянул Степану руку и сказал:

– Вставайте, юноша. Меня зовут Павел Павлович Мережков. Мы уже встречались раньше.

– Я вас помню, – ответил молодой человек, вставая на ноги. – Степан Огурцов, – представился он.

– Очень приятно. Я живу недалеко, сразу за парком.

Степа кивнул, не понимая, к чему клонит этот странный старик, одетый явно не по погоде. Он недоумевал ровно до тех пор, пока новый знакомый не произнес уверенным и спокойным тоном:

– Приглашаю вас к себе в гости. Нам надо поговорить. Ведь у вас наверняка много вопросов, и я готов на них ответить.

Отряхивая на ходу джинсы и стараясь не смотреть по сторонам, Степан пошел следом за своим спасителем. Бабушка будет ругаться, что он поздно вернется домой, но Мережков прав. У Стёпы действительно были вопросы, ответы на которые молодой человек хотел получить прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик.

ГЛАВА 6. Животворящая сила виски и уроки истории

Пал Палыч жил в старинном доме, когда-то принадлежавшем купцу и известному филантропу Звягинцеву. Степан почему-то всегда думал, что в этом здании находится музей, и потому слегка удивился, узнав, что дом, оказывается, жилой.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж и остановились перед простой, абсолютно непримечательной дверью. Мережков пропустил гостя вперед, и, пока Степан с удивлением разглядывал антикварную мебель в прихожей, снял своё пальто, повесил его на вешалку и сверху пристроил шляпу.

– Прошу вас, молодой человек, проходите. Если не возражаете, давайте начнем осмотр квартиры с кухни.

Степан остался стоять на месте, бросив на хозяина растерянный, непонимающий взгляд. Пал Палыч понял, что шутка не удалась.

– Не хотите присоединиться ко мне за ужином, молодой человек? Я проголодался, надеюсь, что и вы тоже, – теперь уже серьезным тоном произнес Мережков, вопросительно глядя на юношу.

Тот кивнул и ответил совершенно искренне, нисколько не рисуясь:

– С удовольствием. Я тоже весь день не ел.

– Что ж, тогда прошу вас.

Дизайн кухни, в отличие от прихожей, был более чем современным. Пластиковые панели шкафов, множество самой разнообразной техники, точечная подсветка. Степан раньше видел такие кухни лишь на рекламных проспектах компаний, занимающихся дизайном интерьеров.

Устроившись на стуле, он наблюдал, как Пал Палыч не спеша, с присущей ему элегантностью, двигается от холодильника к плите, ставит чайник, раскладывает на столе салфетки. Через несколько минут ломтики бекона уже жарились на сковородке, скворчали разбитые яйца и переливчато свистел чайник. Перекладывая яичницу на тарелки, хозяин извиняющимся голосом произнес:

– Простите великодушно, что ужин получился таким скромным. Моя домработница, она же кухарка, придет только завтра.

Степа кивнул, невольно сглотнув слюну. Казалось, посыпанная свежим зеленым луком яичница, смотрит ему прямо в душу, а хлеб пах так замечательно, что Степан с трудом сдерживал желание схватить ароматный ломоть и без всяких церемоний засунуть его в рот.

– Я могу помыть руки?

– Конечно! – ответил Пал Палыч, доставая из шкафа бутылку и бокалы.

– Это виски? – поинтересовался Степа, повесив на место полотенце и снова устроившись на стуле, с любопытством разглядывая этикетку.

– Вы правы, – Мережков налил в бокалы золотистую жидкость, – надо снять стресс, вы согласны, мой юный друг?

– Я не пью… – неожиданно для самого себя смутился Степа.

– Я тоже, – согласился мужчина, – но пятьдесят граммов этого чудесного напитка нам не навредят. Скорее, наоборот, помогут расслабиться и обрести ясность мыслей. Пейте сразу, залпом.

Осушив бокалы, мужчины занялись яичницей, хлебом и ветчиной. Когда с едой было покончено, Пал Палыч засунул в посудомойку тарелки, протер стол, и, прихватив с собой бутылку и бокалы, вместе со Степой покинул кухню.

Они устроились в гостиной: Степа на кожаном диване, а Пал Палыч в кресле напротив. Значительную часть комнаты занимали книжные шкафы, а возле окна, располагалась настенная вешалка-полка из темного дерева с чучелом совы. Когда Мережков снова разлил виски и Степа потянулся за бокалом, чучело внезапно открыло глаза. Молодой человек вздрогнул и машинально отдернул руку.

– Познакомьтесь, это Обранка, мой помощник, – произнес хозяин. Улыбка на его лице была доброй и, как показалось Степе, немного усталой. Необычные синие глаза мужчины, на которые юноша обратил внимание еще на кухне, смотрели внимательно, ожидая, когда Степа начнет разговор. И молодой человек решился. Взял со стола бокал, залпом осушил его, видимо рассчитывая, что алкоголь придаст ему храбрости, и ставя назад, на стол, поинтересовался:

– Теперь я могу задавать вопросы?

– Конечно, – улыбнувшись, ответил хозяин, – вы и так проявили просто чудеса терпения. Любой другой на вашем месте атаковал бы меня ими сразу с порога.

Юноша улыбнулся: после двух бокалов виски пережитый им страх словно стерся и теперь казался чем-то нереальным, просто неприятным сном на излете ночи.

–Только сначала я советую вам позвонить родителям, – добавил Пал Палыч.

– Я живу с бабушкой, – поспешил ответить Степа.

– Тогда позвоните ей и скажите, что будете ночевать у друга. Не смотрите так на меня, молодой человек. Я не отпущу вас на ночь глядя бродить по ночным паркам и улицам. По крайней мере, сегодня.

Степа кивнул и полез в карман джинсов за телефоном.

Бабушка несколько минут причитала и бранила внука, который за весь день ни разу не удосужился ей позвонить. К тому, что он останется ночевать в гостях, она отнеслась с подозрением. Степе пришлось выкручиваться, на ходу сочинив историю, что они долго занимались с Лешкой Павловым (это был его сокурсник, которого бабушка знала), а так как уже поздно и ехать далеко, Степа решил переночевать у друга. Пусть бабуля не волнуется. Ничем «таким» они заниматься не будут. Да и не одни они в квартире. Лешкин дедушка тоже здесь. Сунув трубку стоящему рядом Мережкову, Степа замер, в ожидании решения бабушки. Нужно отдать должное Пал Палычу. Тот смог очаровать пожилую женщину, похвалив ее внука. Когда антиквар вернул Степе трубку, голос бабушки звучал иначе. Она благосклонно разрешила ему остаться у Леши, восхитившись дедом его друга, который оказался интеллигентным и очень приятным в общении человеком. Отключив трубку, Степа со вздохом облегчения положил ее на диван. Мережков поднес к губам бокал, скрывая за ним улыбку:

– Ну-с, спрашивайте.

– Кто это был? – выдохнул Степан, мгновенно забыв о разговоре с бабушкой.

– Где конкретно? – спокойно поинтересовался хозяин.

– В парке.

– А то существо, что вы видели в троллейбусе, вас не интересует?

– Интересует. Но тот, что в парке, был страшнее.

– Вы так думаете? – спросил Мережков, ставя на столик из красного дерева бокал с виски.

Степе показалось, что хозяин специально тянет время, не спешит отвечать на его вопрос, и следующие слова лишь убедили его в этом.

– Что вы знаете о Всадниках, молодой человек?

– О всадниках? – Степа растерянно поправил очки, не понимая, почему Пал Палыч сменил тему, – честно говоря, я не увлекаюсь конным спортом…

– Я говорю о Всадниках Апокалипсиса.

Степану показалось, что он ослышался:

– Что? Всадниках чего? Апо.. апо…

– Апокалипсиса, – подсказал Пал Палыч, поднимаясь с кресла.

– Честно говоря – ничего, – растеряно ответил юноша. – Мне кажется, что это как-то связано с Библией, но я могу ошибаться.

– Вы не ошибаетесь. Хотя упоминание о Всадниках впервые появилось не в Библии, а в Откровениях Иоанна Богослова, но сейчас это неважно, – ответил Мережков, вытаскивая из шкафа книгу. – Вот смотрите, – он вернулся и вручил ее Степану, открыв на нужной странице. – Это не Библия и не Откровения. Просто религиозный справочник с картинками. Для таких, как вы… – мужчина замялся.

– Невежественных дилетантов, – подсказал ему Степан, с интересом разглядывая старинные гравюры.

– Можно и так сказать, – согласился Мережков и, усевшись рядом, заговорил, показывая на изображение:

– Это гравюра Альбрехта Дюрера, на которой изображены Всадники Апокалипсиса.

Степа поправил пальцем очки. Этот жест означал, что его заинтересовало изображение. В центре гравюры были изображены четыре всадника. Они как будто появились из густого сумрака, надвигающегося на землю. Художник изобразил тьму не сплошным черным пятном, а тесно сближая почти прямые, колеблющиеся линии. Поэтому кажется, что мрак движется следом за всадниками. Да и сама кавалькада едва вмещается в лист. Всадники скачут, и следом за ними надвигается тьма, пожирая свет, который еще виднеется на горизонте. Кони, их ноги и головы, то, как они натягивают поводья, создавало ощущение скачки, причем образ был настолько выразительный, что казалось – слышен топот коней.

Мережков прервал Степины размышления, указав на самого дальнего всадника.

–Это первый. У него много имен: Мор, Чума, Завоеватель.

– А кого он хочет захватить? – поинтересовался Степа.

– Он хочет убивать людей, уничтожать и покорять врагов, жаждет власти.

– Надо же, а выглядит благородно, – задумчиво сказал юноша, внимательно разглядывая старинную гравюру.

– Да. Но это лишь фасад, за которым скрывается зло, преследующее нечестивую цель. Второй всадник с мечом в руке – это Война. Думаю, не стоит пояснять, что это означает. Вот этот, с весами в правой руке – Голод. Он появляется тогда, когда Война и Завоеватель сделают свое дело.

Степа кивнул, продолжая разглядывать изображение. На переднем плане был изображен полуобнаженный старик с разверстым в крике ртом и горящими глазами. Он восседал на костлявом коне. Следом за ним по земле ползло чудовище с открытой пастью, собирающее проглотить лежащего на земле мужчину, по-видимому, короля. Рядом падали поверженные ужасом люди. Никто из них даже и не пытался сопротивляться.

Степан перестал разглядывать гравюру и взглянув на Мережкова понял, что сейчас услышит нечто очень важное. Так и получилось.

– Это всадник на бледном коне – Смерть. Именно его вы видели сегодня в троллейбусе.

Степа замер с приоткрытым ртом. Его голос невольно задрожал, когда он произнёс:

– Откуда вы это знаете?

– Я тоже видел его, – хотя на губах у мужчины была улыбка, глаза оставались серьезными. Степе показалось, что, произнося эту фразу Мережков весь подобрался, как хищник перед броском. – а теперь я должен сказать самое важное: вы и та девушка, что была с вами… Вы – Видящие.

– Видящие? – растерянно уточнил Степа, глядя на сидящего рядом мужчину. – А кто это такие?

Молодой человек почему-то вспомнил фильм «Вий», где потустороннее чудовище могло видеть даже тех, кто находился в обережном круге, но для этого ему необходимо было поднять веки.

– Это те, кто обладает редким даром, позволяющим им видеть то, что другим, скажем, обычным людям, недоступно.

– Например, Всадников?

– Да. И не только их, а также призраков, сверхъестественных сущностей, вселившихся в людей, и собственно самих демонов. Всадники и их прислужники могут принимать какой угодно вид, в том числе становиться людьми, и только Видящие могут рассмотреть их истинный облик.

На лице Степана, сменяя друг друга отразилось сразу несколько эмоций: неверие, удивление, страх и непонимание. Он несколько раз открывал рот, но не мог сформулировать вопрос. Пал Палыч деликатно ждал, когда молодой человек придет в себя. Наконец Степа выдохнул:

– Тот, в парке… Кем он был? Зачем он шел за мной? Хотел убить?

– Скорее, запугать, – Пал Палыч встал, и, обойдя столик, опустился в кресло. – Видящие представляют опасность для… демонов.

Степа считал себя будущим ученым-биологом. И к тому же очень уравновешенным человеком. Он спокойно выслушал все, что рассказал ему Мережков и ничем не выдал своего потрясения. По крайней мере, он на это очень надеялся. Но демоны… Это было уже слишком: сознание просто отказывалось в это верить. В голове была каша, как тогда, когда он пытался за ночь выучить органическую химию за целый семестр. Мысли метались, как угорелые, мешая сосредоточиться. К счастью, его собеседник терпеливо ждал, и Степа произнес то, что первым пришло ему на ум:

– Значит, в троллейбусе я видел Всадника, а в парке – демона. Так?

– Да, вы абсолютно правы, мой друг.

– Но вы ведь тоже их видели! – с обличающей интонацией произнес Степан. – Выходит, вы тоже Видящий? – уверенно подытожил молодой человек.

– Нет. Я Страж.

Степа вздрогнул, когда сидящая на вешалке сова ухнула и взмахнула крыльями.

– А кто такой Страж? – внезапно осипшим голосом спросил юноша, с опасной косясь на сову. В этой странной квартире он словно перенесся на много лет назад и снова стал ребенком. По крайней мере, реагировал он на происходящее так же искренне и эмоционально, как в детстве. Пал Палыч в очередной раз разлил виски и, аккуратно взяв в руку свой бокал, торжественно произнес:

– Тот, кто отвечает за жизнь на этой планете.

– Вы бог? – с ужасом выдохнул Степан, одновременно осознавая абсурдность сказанных слов.

– Не нужно мне приписывать чужие деяния, – усмехнулся хозяин, поднося к губам бокал. – Я всего лишь наблюдатель, а не творец.

От удивления глаза Степы стали круглыми, как у сидящей неподалёку совы. Улыбнувшись, Мережков произнес:

– С вашего позволения, оставим пока в стороне заданный вами вопрос. О Стражах я обязательно расскажу позже. С вашего позволения, я продолжу. Давайте поговорим о вас и той девушке. Вы увидели тех, других, впервые только сегодня?

Степа кивнул.

– Уверен, что-то спровоцировало вас, пробудив дар. Может быть, вы до этого заметили что-то необычное? Впрочем, я уверен: рано или поздно ваши способности все равно проявили бы себя.

Степан вспомнил похожее на череп облако, которое он увидел утром и которое исчезло, стоило ему только отвернуться.

– Вы сказали, что Видящие представляют опасность для тех, других существ. Но почему? – Степан вновь поправил очки. – Даже если бы я стал на каждом углу кричать, что видел демонов, боюсь, мне никто бы не поверил. Да меня бы в психушку упрятали!

– Видящие нужны не для того, чтобы сообщать обывателям о демонах. Вы правы: это бессмысленно и бесполезно. Но кроме обычных людей существуют и те, кто сражается с демонами, уничтожает их, – Пал Палыч произнес эту фразу с интонацией учителя. Он и внешне сейчас напоминал преподавателя вуза: седовласый, с аккуратной бородкой, чуть уставший, но вместе с тем спокойный и уверенный в себе.

– Спецназ? – Степан даже подался вперед, с восторгом глядя на хозяина дома.

– Особый спецназ, – подтвердил Мережков. – Вот только воины не видят демонов. Они вычисляют их по приметам или особенностям в поведении. Им нужны Видящие, чтобы направлять их действия.

– Я смотрел «Дневной дозор». Вы про таких воинов говорите?

Пал Палыч расхохотался. Утирая выступившие слезы, он произнес:

– Кинематограф иногда визуализирует интересные фантазии… Забавные, так бы я сказал. Иногда в этих творениях даже можно обнаружить песчинки правды. Нет. Воины другие. Демоны, к слову, тоже. Но давайте вернемся к нашему разговору. Как я уже говорил, такие, как вы, опасны для демонов именно потому, что видят их. Но пока Видящие не обучены, их легко уничтожить.

– Убить? – Степа вновь почувствовал неприятный холодок в душе.

– Не обязательно. Есть много вариантов: запугать, свести с ума, переманить на свою сторону. Вам нужно пройти обучение, Степан. Вы ведь студент?

Дождавшись кивка, Пал Палыч поинтересовался:

– Где учитесь?

– В универе. На биофаке.

– Это хорошо,

– Почему?

– С латынью знакомы, я надеюсь? Многие заклинания читаются на латыни.

– Заклинания?! – Степа был рад, что он не романтичная барышня девятнадцатого века, а то непременно хлопнулся бы в обморок.

– Видящие должны уметь себя защитить, – как ни в чем не бывало продолжил Мережков.

– Выходит, я колдун? В смысле маг? Нет, пока только ученик, – поправил сам себя Степа.

– Не все колдуны были Видящими. Но все Видящие были колдунами. Здесь вы правы, молодой человек. Проблема заключается в том, что учиться магии вам придется самому. Я, конечно, помогу на первых порах… Достану необходимую литературу. Но начать нужно не с этого. Необходимо отыскать девушку, с которой вы ехали в троллейбусе.

– Светлану?

– Да. Вы знаете, где она учится или работает?

– Она студентка. Учится в универе, как и я. На социолога. Вот только не знаю, на каком курсе, – Степа почесал затылок.

– Узнайте. Поймите, это важно, – продолжал настаивать Мережков. – Ей грозит опасность. Демоны обязательно попытаются прощупать ее.

Степа тут же вспомнил сегодняшнее происшествие в парке. Страх хоть и стерся под действием виски и доброжелательности, излучаемой хозяином квартиры, но не забылся. Он представил, как за Светланой будет гнаться такой же жуткий скелет и, не раздумывая, согласился.

На этом разговор закончился. Пал Палыч принес постельное белье, одеяло и подушку, показал, где находится ванная комната, и пообещал разбудить утром.

Укладываясь спать, Степан взглянул на сову. Обранка моргнула круглыми оранжевыми глазами и перелетела на спинку стула рядом с диваном. Степа выключил свет, снял очки и закрыл глаза. На душе было удивительно спокойно, несмотря на то, что он сегодня узнал. Сова его тоже больше не пугала. Наоборот, он был рад, что она находится в этой комнате и как будто приглядывает за ним. Мысли о демонах и Всадниках покинули его. Он глубоко вздохнул, повернулся на бок и мгновенно уснул.

ГЛАВА 7. Отъезд бабушки

Утром Степан с аппетитом позавтракал, обменялся с Пал Палычем номерами телефонов и отправился домой. Прощаясь, Мережков вручил ему небольшой сверток с оберегами, проинструктировав, что их нужно развесить в каждой комнате над окнами, а также над входной дверью.

Дом встретил Степу ароматом пирогов и суетой: бабушка собирала вещи. Увидев, что она бегает из одной комнаты в другую, молодой человек растерялся и слегка удивился.

Ксения Львовна, так звали бабулю, не любила путешествовать. Нет, она не сидела сутками в квартире, а ходила в гости к подругам, по магазинам, гуляла в парке, но из города не выезжала. Родственников у нее кроме двоюродной сестры не было, да и жила та, по выражению самой Ксении Львовны, «у черта на куличках». Степа положил сверток с оберегами на тумбочку в коридоре и попытался узнать, чем вызвана эта суета.

– Бабуль, ты куда-то собираешься?

– К Мариночке еду.

– А кто это? – удивлённо поинтересовался юноша, принюхиваясь к доносившемуся из кухни аромату свежей выпечки.

– Моя племянница! – с торжеством в голосе ответила бабуля, продолжая упаковывать вещи в большой потертый чемодан.

Степа отлучился на кухню, стащил с огромного блюда, прикрытого льняным полотенцем, пирожок и вновь вернулся в комнату.

– Ты мне о ней не рассказывала, – жуя, сказал он.

– Не говорила, потому что нечего было рассказывать. Вот, смотри: сегодня получила от нее письмо, – ответила бабуля, протягивая молодому человеку конверт.

Степа отложил пирожок и стал внимательно разглядывать конверт. Тот был самым обычным, но почему-то без почтовых штампов и отметок. Это насторожило Степана. Он сразу подумал о демонах.

– Кто принес это письмо? – с подозрением спросил юноша.

– Почтальон.

– С каких пор почтальоны приходят до начала рабочего дня? И почему письмо без марок и почтового штемпеля? – продолжал допытываться Степан.

– Девочка молоденькая, наверное, новенькая, старательная. А что до почтовых марок… Да ты не на конверт смотри. Ты письмо прочти, – ответила Ксения Львовна, захлопывая крышку чемодана.

Степан так и сделал. В письме описывалась совсем уж невероятная история, прямо готовый сюжет для сериала, идущего по первому каналу. Потерявшаяся племянница, сиротка, брошенная всеми, но, к счастью, нашедшая свою тетю, воспылала к той неземной любовью. И теперь с ждет Ксению Львовну в гости, поскольку ни дня не может прожить без своей волшебным образом обретенной родственницы.

Даже если бы вчера Степан не познакомился с Пал Палычем Мережковым и не узнал от того о демонах и Всадниках, он бы все равно не поверил в эту историю. Слишком уж сказочной была описываемая в письме ситуация. Но бабуля, кажется, искренне верила во всю эту чепуху. Юноша предпринял попытку остановить бабушку, но сделал это слишком прямолинейно:

– Ба, ты действительно в это веришь? Может, нет никакой племянницы и это всего лишь розыгрыш?

– Что ты говоришь! Кому нужно разыгрывать меня? – возмутилась Ксения Львовна.

– Ну, не знаю…

– Если не знаешь, то и не говори, – отрезала обычно мягкосердечная и заботливая бабушка, застегивая шерстяную кофту.

– Давай я хоть провожу тебя, – Степан еще тешил себя надеждой, что по пути сможет отговорить бабушку от идеи посетить загадочную племянницу.

– Не надо. За мной такси приедет.

– Ты сама вызвала такси? – изумился Степан: раньше такой самостоятельности за бабушкой не водилось.

– Коля вызвал.

– А кто такой Коля? – поинтересовался окончательно обалдевший от всей этой ситуации внук.

– Муж Мариночки. Знаешь, он такой внимательный молодой человек, даже билет на поезд оплатил. Вот, смотри! – и бабуля показала билет.

– Тоже почтальон принесла? – не удержался Степа, но бабушка насмешки не заметила.

– Нет. Доставили. Компания какая-то. Представитель.

– Тоже новенький и очень старательный?

– Не понимаю твоей иронии, Степан, – холодно отрезала Ксения Львовна, которая, казалась, сегодня утром начисто лишилась чувства юмора.

В этот момент зазвонил телефон. Бабуля схватила трубку, буркнула: «Хорошо, иду» и потащила к выходу чемодан. Степан попытался помочь, но его отпихнули в сторону. Хлопнула входная дверь. Степа успел лишь крикнуть: «Позвони, когда доберешься» и бросился на кухню. Выглянув в окно, он увидел такси. Бабушка вышла из подъезда, дождалась, когда водитель положит в багажник чемодан, и села на заднее сиденье. На окно квартиры, за которым маячил Степан, она даже не взглянула. Рванув с места, как гоночный болид, такси умчалось. Степану хотелось верить, что на вокзал.

ГЛАВА 8. Неудавшийся разговор

Несмотря на то, что занятия сегодня начинались с третьей пары, Степан поехал в университет утром, сразу после отъезда бабушки. Он помнил о просьбе Мережкова найти девушку, к тому же ему самому хотелось еще раз увидеть Светлану. Разыскивать ее по собственной инициативе Степа, скорее всего, не решился бы, а вот так, выполняя просьбу… Это как просить за кого-то, всегда легче. Девушка нравилась ему, к тому же их сближала общая тайна. Чем не повод для общения, а может, и взаимной симпатии? По крайней мере, Степа на это очень надеялся.

Универ встретил его клумбами с цветущими розами и шелестом растущих то тут, то там берез. Работали системы полива, разбрасывая во все стороны струйки сверкающей на солнце воды. Площадка перед входом напоминала живой муравейник: студенты, входили и выходили, здоровались друг с другом на бегу и разговаривали, сбившись в небольшие группки.

Деканат факультета социологии находился на третьем этаже. Степан остановился перед доской объявлений и стал изучать расписание. Вчера Светлана обмолвилась, что опоздала на первую пару. В этом она, скорее всего, не стала бы его обманывать.

Итак, у какого курса пары были с утра? У первого и третьего, а сегодня пары только у третьекурсников. Степа постарался запомнить номер аудитории и достаточно быстро нашёл нужную дверь. К сожалению, занятия уже начались, и ему пришлось ждать, когда закончится пара. Юноша был уверен, что его догадка верна и ему удастся разыскать Светлану. Скорее всего, она училась уже на третьем курсе, так как ни внешне, ни по манере разговаривать на первокурсницу похожа не была.

Как говорится, ждать и догонять хуже всего, и Степан окончательно в этом убедился, слоняясь по коридору, разглядывая портреты преподавателей и читая рекламные объявления. Наконец раздался звонок, и дверь в аудиторию открылась. Студенты выходили то по одному, то группами, разговаривая о своём, и на него внимания никто не обращал. Лишь две девчонки, бросив на него взгляд, что-то сказали друг другу и пошли дальше по коридору, улыбаясь.

Несколько минут из аудитории никто не выходил, уверенность Степана стала ослабевать, и он решился заглянуть внутрь. В дальней части комнаты у окна стояла группа ребят, и в одной из девушек Степан с облегчением узнал Светлану. Другая, худенькая и светловолосая, стояла напротив и уверенно с напором, говорила:

– Послушай, ведь это классно! Именно то, что тебе нужно! Бизнесом можно управлять с телефона, график полностью свободный, а за хорошие показатели отправляют бесплатно в путешествия. Я приходила за деньгами, но получила намного больше. Когда я попала туда, то офигела: люди вокруг хотят развиваться. В команде ты учишься у миллионеров, которые заработали свои деньги на этом, и понимаешь, что ты ничуть не хуже.

Светлана отмахнулась:

– С каких пор за устройство на работу надо платить работодателю? Согласись, это звучит подозрительно. Тогда почему, вступив в вашу организацию, я внезапно становлюсь бизнесменом? Ведь по сути, я все равно остаюсь наемным работником, который к тому же занимается непонятно какой работой. И вообще: нормальные компании в первую очередь указывают род деятельности, а уже затем доходы.

Её собеседница возражений не услышала или сделала вид, что не слышит. Она продолжала убеждать:

– Твоя задача – научить людей, вырастить лидеров. То, что это выглядит на первый взгляд, как финансовая пирамида – так это везде так. Например, схема директор – администратор – подчиненный. Но наш бизнес принципиально отличается от пирамиды. У нас несколько видов заработка, ты можешь зарабатывать на магазинах и клиентах, без подключения партнеров. Просто партнеров подключать проще и выгоднее, – убеждала она. – Я не обещаю тебе золотых гор, надо будет постараться и много работать. Но я тебе помогу поначалу, начнешь зарабатывать ты – начну зарабатывать я.

– Света! – окликнул девушку Степан, устав ждать, когда закончится неинтересный для него разговор.

Девушка обернулась, и, к неприятному удивлению Степана, сделала вид, что не узнает его. Самолюбие молодого человека было задето. Неужели Светлана стесняется его? Подходя, он услышал вопрос, заданный юношей, стоявшим рядом со Светой. Он специально говорил громко и, как показалось Степе, с вызовом.

– Это кто, Свет? Что ему нужно?

– Привет! – произнес Огурцов, протягивая руку для приветствия, но парни его жест проигнорировали. Он чувствовал неприкрытую враждебность, но решил не обращать на это внимания. То, ради чего он пришел сюда, было намного важнее любых новых знакомств и отношения посторонних людей.

– Света, удели мне пару минут, нам обязательно нужно поговорить, – уверенно произнес Степан, глядя на девушку.

Та опустила глаза и отвернулась. Значит, он не ошибся, и Света стыдится его, как вчера, когда специально назвалась другим именем, чтобы избежать знакомства. Но ведь после тех ужасных событий, аварии, в которой пострадали пассажиры троллейбуса, они вроде бы сблизились и стали общаться легко и непринужденно, словно знали друг друга сто лет. Обида на то, что сейчас девушка вела себя иначе, не так, как рассчитывал Степа, заскребла сердце острыми, как иглы, коготками.

Но он уже настроился на разговор, который по большому счету, для Светланы был важнее, чем для него, хотя она сама об этом еще даже не догадывалась.

– То, что я хочу сказать, займет лишь пару минут. Это важно, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, произнес юноша. Вместо Светланы, которая по-прежнему не смотрела на него, ответил один из парней:

– Что пристал? Видишь, она не хочет с тобой разговаривать.

– Это важно, – вновь повторил юноша.

– Да пошел ты! – в голосе парня послышалась откровенная злость, и Светлана, наконец, посмотрела на Степу.

– Это по поводу ребенка и женщины, – продолжал настаивать Огурцов, видя, как парень поворачивается к нему. Еще один юноша и девушка пока просто наблюдали, бросая на Степу насмешливые взгляды.

– Тебе что, не ясно сказано? Или показать, где выход? – теперь злость была не только в голосе, но и во взгляде юноши. Светлана по-прежнему молчала, удивляя и разочаровывая молодого человека своим поведением. Понимая, что спокойно поговорить им не дадут, Степан произнес:

– У меня билайновский номер. Простой. Его легко запомнить: пять шестерок тринадцать. Позвони, если случится что-нибудь странное. И ещё… будь осторожна!

Степан хотел добавить несколько слов про осторожность и необходимость избегать тёмных мест, когда пытающийся прогнать его парень внезапно сильно толкнул молодого человека в грудь. Его друг, подойдя со спины, сорвал со Стёпиного плеча сумку и швырнул ее в дальний угол аудитории. Степа обернулся, чтобы взглянуть, куда она упала, это оказалось ошибкой. Когда он снова повернулся к компании ребят, ему в лицо уже летел кулак. Удар был таким сильным, что Степана отбросило на стоящий за спиной стол. Металлическая дужка очков разрезала переносицу, и из раны потекла кровь. Степан попытался стереть ее рукой и услышал смех. И тут Светлана наконец раздраженно произнесла:

– Не трогай его, Денис! Пошли.

В ответ раздались смешки, но Стёпа уже не вслушивался, лишь различил, как ехидный женский голос произнес:

– А как же твой навязчивый кавалер? Он ведь ранен! Ты не хочешь ему помочь? Ах, да, ты же, кажется, боишься крови!

Степан увидел, как Светлана сверкнула глазами на девушку, произнесшую эту фразу, но промолчала, поправила на плече сумочку и направилась к выходу. Остальные, хоть и не сразу, но последовали за ней. Проходя мимо, ударивший его парень прошипел:

– Не подходи к ней. Ясно? Светка – моя, – и еще раз толкнул Степана в грудь.

Оставшись в одиночестве, Степан отыскал в углу сумку и отправился в туалет: надо было смыть кровь. Разглядывая себя в зеркале, юноша сокрушался, что не справился с таким простым поручением Мережкова. Его побили, пусть и не серьезно, студенты-третьекурсники. А что же будет, если на него снова нападут демоны? И не один, как вчера, а сразу несколько? Да они прихлопнут его, как муху. Надо что-то с этим делать…

Вот ведь зараза! Степа сдвинул очки на кончик носа, чтобы дужка не касалась царапины. Какой же у него теперь дурацкий вид! Да еще и на вопросы однокурсников наверняка отвечать придется…

ГЛАВА 9. Черная кошка в темной комнате

Степан проснулся неожиданно посреди ночи от странного звука, который напоминал шипение пара, вырывающегося из носика чайника, или как если бы кто-нибудь, например, с силой выдыхал воздух сквозь сжатые зубы. В комнате было темно, но Степан все равно нашарил очки и водрузил их на нос, поморщившись от боли в едва затянувшейся ране. Звук приблизился: казалось, источник находится совсем рядом с кроватью, и уж чайника там быть точно не могло.

И тут Степан понял, что это за звук: он слышал его пару раз в кино. Так шипит змея, которую потревожили, но откуда в комнате могла взяться змея? Заползла через вентиляцию? А может, через окно? Он ведь ушел на занятия и, выбитый из колеи внезапным отъездом бабушки, оставил окна открытыми. А вдруг ее подбросили? Нет, в окно подбросить не могли: их квартира на третьем этаже. Степа вспомнил рассказ бабушки о старательном почтальоне. Может, это он принес? Или кто-то другой незаметно подбросил, тот, о котором бабушка забыла ему рассказать? Слабый ветерок скользнул по лицу, и юноша вытер ладонью вспотевший лоб. Что же делать? Встать? А вдруг он наступит на змею? Степан испуганно отодвинулся от края кровати. Шипение раздавалось совсем близко. Нет, надо встать и включить свет. Вдруг он ошибается, и никакой змеи в комнате нет?

На сердце похолодело: Степан внезапно вспомнил, что оставил сверток с защитными оберегами на тумбочке в коридоре. Липкий холодный пот ледяным коконом окутал тело. Степан еще раз провел рукой по лицу и зажмурился. Он боялся увидеть рядом с кроватью вчерашнего демона. Какой же он дурак! Балбес, склеротик… Как он мог забыть об оберегах? Подушка приподнялась, словно под нее засунули руку.

Ужас сковал Степу, и вместо того, чтобы сорваться с места, он замер, боясь пошевелиться. По обнаженному плечу скользнуло что-то влажное, и юноша не выдержал. С громким криком он соскочил с кровати и выбежал в коридор, щёлкнул выключателем и схватил с тумбочки сверток. Ни о чём другом не думая, молодой человек рванул бумагу и выхватил первый попавшийся оберег. Держа его прямо перед собой Степан добрался до кухни и включил там свет. Пусто. Потом, каменея от ужаса, зажег свет в комнате бабушки. Там тоже никого не оказалось. Оставался лишь зал, где он обычно спал. Надо было включить свет и там, но юноша боялся. Жуткая черная тень с горящими глазами, увиденная им в еще в детстве в каком-то фильме ужасов, больше не казалась выдумкой. Она стала почти реальной. Превозмогая страх, заставил себя сделать шаг, нащупал на стене выключатель и зажег свет. Ужас не давал вздохнуть полной грудью. Жмурясь от яркого света, Степа поднял повыше амулет и прерывающимся от страха голосом произнес:

– Я – Видящий. Я не позволю запугивать себя!

В комнате было пусто: ни демона, ни змеи. Степа с шумом облегченно выдохнул и подумал, что надо бы пойти в ванную комнату, умыться. Он весь вспотел, даже волосы намокли. Степа вытер мокрый лоб, повернулся… и заорал от ужаса.

На него смотрел демон. Его рот был приоткрыт, и оттуда высовывался раздвоенный на конце язык, который шевелился, извиваясь, подобно змее. Продолжая орать, Степа стегнул демона амулетом по лицу. Тот неожиданно тонко взвизгнул и отступил на шаг. С громким криком, которому мог позавидовать отряд команчей, Степан двинулся вперёд. Он бил демона по лицу амулетом и кричал: «Пошел вон, тварь! Сгинь!»

Демон медленно отступал к кухне, а на пороге вдруг растаял, превратившись в густой черный туман, и вылетел в окно. Громко шмыгая носом и не обращая внимания на текущие из глаз слезы, Степан собрал разбросанные по полу обереги и стал развешивать их по квартире, одновременно закрывая все окна. Он попытался вспомнить хоть одну молитву, но не смог. В голове было пусто, но он упрямо твердил ту строчку, которую с детства помнил наизусть: «Отче наш, Иже еси на небесах!». Немного успокоившись, он все-таки забрался в душ, смыл с себя пот и остатки ужаса, замотался в полотенце и вернулся в зал. Не выключая света, лег на кровать и попытался уснуть. Небо начало светлеть, висящие на окнах и дверях обереги поблескивали, образуя правильную пятиконечную звезду. Несмотря на пережитое потрясение, ответственный Степан Огурцов сделал все именно так, как объяснил ему Мережков. Молодой человек не заметил, как его сморил сон.

ГЛАВА 10. Рассказ Степана и неожиданное известие

Несмотря на пережитый ужас, Степа проснулся бодрым, словно замечательно отдыхал целую ночь. Собравшись, он сложил бабушкины пирожки в пакет и отправился к Мережкову. На улицах было пусто, лишь дворники лениво шуршали метлами, да редкие ранние водители ехали по своим делам. Дом купца Звягинцева встретил Степана как старого друга: молодому человеку не пришлось даже нажимать код на домофоне, дверь была открыта.

Юноша поднялся на второй этаж и постучал: он еще в прошлый раз заметил, что звонка на двери не было, но решил, что очередная причуда его нового знакомого. В квартире что-то упало, послышались шаги, и на пороге появился взлохмаченный Пал Палыч, одетый только в халат. Степа понял, что пришел слишком рано, но не мог и не хотел задерживаться в своей квартире. Он то и дело возвращался мыслями к событиям прошедшей ночи, и, несмотря на развешенные обереги, до конца не был уверен, что очередной демон не попытается проникнуть к нему в квартиру. А еще Степу распирало от желания поделиться произошедшим с тем, кто сможет его понять, посочувствовать и, самое главное, – приободрить и дать совет – с Пал Палычем Мережковым