Исаакские саги
Описание книги
Юлий Зусманович Крелин (1929–2006)
После долгого перерыва к читателю возвращаются книги Юлия Крелина.
Один из самых читаемых писателей «золотого века» советской литературы, он до последних дней оставался практикующим хирургом.
Юрий Рост написал о своем друге: «Крелин никогда не выключает телефон. Потому, что он доктор, он хирург, который перелечил пол-Москвы. Он надежен, профессионален, безотказен. Крелин никогда не запирает дверь. Потому что он друг. Иногда он засыпает в кресле. Потому что друзья встают, когда хотят, а он в половине шестого – больные ждут. Крелин никогда никого не судит. Потому что он философ и писатель. Он размышляет на бумаге, и его книги любимы в среде врачей (там они буквально на столах) и в других не агрессивных средах».
Над "Исаакскими сагами" Юлий Крелин работал до последних дней. Рассказы, некоторые из которых были напечатаны в журналах, объединившись, стали одной из самых пронзительных, искренних, честных повестей писателя.
С предельной откровенность, торопясь выговориться, он повествует о жизни и смерти, любви и сексе, благородстве и предательстве, врачах и пациентах… обо всем, что составило судьбу Писателя и Врача Юлия Крелина.
Оглавление
Юлий Крелин. Исаакские саги
Юлий Крелин (1929–2006)
Потапыч и Иссакыч
Как наше слово отзовется
Утраченные обстоятельства
Отпуск
Дружба
Паравоенные мемуары
Последовательность
Имя у них одно
Вежливый
Страх?
Падение
Иссакыч и Савелич
Иссакыч – сын хороший
Теологи и крестоносцы
Четверть века
Если б молодость умела – если б старость хотела
Исаак ты, Борис Исакыч, а не Борис
Кусок удачи
Гонорар навыворот
"Искусство кройки и шитья"
Лень
Зачем?! Так надо. И всё
Еврейство – это серьезно? Еврейство – это серьезно
Здесь он не Иссакыч
Отцы и сын
Вишневый сад
Монолог
Еврей и ивритяне
Время думать – время камни разбрасывать
Дела сердечные
1
2
3
4
5
Не дано нам знать
Отрывок из книги
Каждый раз по дороге на работу, когда мимо промелькивает на невысоком пьедестале небольшой бронзовый человечек с посохом, на поверхность непредсказуемой и прихотливой памяти моей выплескивается постоянно одно и тоже. Единственное, что делает мою память предсказуемой, – это место. В определенных местах я часто вспоминаю одно и то же или одних и тех же и с завидным постоянством в одном и том же повороте событий (или, как нынче чаще говорят – короче, красивее и не по-русски – в одном и том же ракурсе). Воспоминания красят место – не в смысле украшают, а дают определенный цвет и настроение.
Однажды утром у себя в отделении, когда я снимал свой партикулярный костюм и влезал в халат, а глазом ползал по столу, забросанному историями болезней и газетами, я проскочил взором, озабоченным невесть чем, заметочку в каком-то обрывке, что у бронзового Ганди украли его бронзовые очки.
.....
Из курилки мы прошли прямо на обед в столовую.
Матвея не было. Когда мы вернулись в палату, он сидел за столом. Передовица "Правды" была вырезана и разрезана на куски по абзацам. Матвей их переставлял, перекладывал, словно раскладывал пасьянс.
.....