Читать книгу Темный мир, или Рабыня для демона - Юлия Александровна Фадеева - Страница 1

– Не-е-ет! – из глаз девушки хлынули слезы, которые, казалось, невозможно было остановить. – Прошу, не нужно этого делать! Я не хочу!

Перед ней стоял высокий мужчина, но невозможно было разглядеть, как он выглядел, словно какая-то непроницаемая и расплывчатая пелена скрывала его.

Властный и довольно грубый голос, с некоторой хрипотцой, разнесся по комнате:

– Твои желания меня совершенно не волнуют, эсха. Я так решил, значит, ты будешь подчиняться!

Затем, взглянув в сторону одного из своих воинов, он приказал:

– Заковать ее! Чуть позже она присоединится к другим эсхам в моем дворце.

– Слушаюсь, повелитель! – вытянувшись по струнке, отчеканил воин с темными, как вороново крыло, волосами. Затем повернулся к девушке, держа в руках браслеты, чтобы заковать ее в них. – На колени, эсха!

– Не надо, прошу, не надо! – девушка содрогалась в рыданиях, встав на колени. – Не делайте этого!

Как только она опустилась, на ее руки надели браслеты, сковав запястья, а на шее сомкнулся ошейник из неизвестного для девушки металла.

Довольно ухмыльнувшись, повелитель произнес:

– Всё, уходим!

Он взмахнул рукой, сделав пару пассов в пустоту, и в помещении начал наэлектризовываться воздух. Появилось небольшое тёмное свечение, а затем открылся портал, в который шагнули все эти люди, в том числе и девушка, схваченная одним из воинов под руку, и все исчезли в этой тёмной материи.

За десять часов до этого.

Ко мне подошла моя подруга детства – Светка.

– Ирка, ну и где тебя черти носят? У меня уже все пяточки болят от такой долгой ходьбы, с ног сбилась, пока тебя искала!

Красивая, ухоженная и довольно высокая шатенка с обалденной фигурой. Грудь не меньше четвёртого размера, тонкая талия и округлый изгиб бёдер. Попка, как орешек, неплохо так выпирает сзади. Света была именно той девушкой, глядя вслед которой парни чуть ли не сворачивали шеи, особенно, если на ней были надеты коротенькие шортики, лишь слегка прикрывающие её шикарный зад!

– Ну и где ты была, позволь узнать? – спросила подруга, надув полноватые губки, накрашенные ярко-красной помадой.

– Свет, прости, ты же знаешь, если я зашла в один из бутиков, то меня оттуда и пинками не выставишь, пока не перемеряю всю понравившуюся мне одежду! – состроив невинные глазки и мило улыбнувшись, я попыталась оправдаться в глазах подружки.

Прищурив небесно-голубые глаза, Света довольно громко, видимо, чтобы весь торговый центр услышал, крикнула:

– А какого фига ты трубку своего сотового не брала? Я тебе десять раз звонила!

– Ну, Светик, ну прости! Просто я зашла в примерочную, и, ты же понимаешь, одна вещь, другая, а сотовый в сумочке на беззвучном режиме, чтобы родители не доставали своими звонками, – скорчив недовольную гримасу, произнесла я. – Ты же их знаешь: настоящий кошмар, а не родители! «Ирина, ты где?», «Ирина Викторовна, живо домой!», «Ирина, не зли меня!», «Ирина, я пожалуюсь твоему отцу, и он лишит тебя всех карманных денег. А ну живо домой!». И всё в том же духе.

Я тяжело вздохнула.

– Ладно, прощаю, у самой такая же беда, – смилостивилась подруга.

Света сморщила носик и вдруг, словно что-то вспомнив, вскрикнула:

– Слушай, а ты чем сегодня вечером занята? Просто Вадим всех наших в квартире собирает. Ну, так сказать, «золотую» молодёжь. Мы с тобой тоже приглашены, как самые почётные гостьи, потому что красивые, популярные и очень богатые в свои восемнадцать лет девчонки! Что скажешь? Может, сходим?

Света с надеждой в глазах смотрела на меня, ожидая положительного ответа. Ну, конечно, я ведь никогда не отказываюсь потусить. Люблю отрываться по полной программе! Правда, родители этим совсем недовольны. Хотя мне, по большому счёту, всё равно, что они думают. Главное, чтобы папа каждый день на счёт деньги пересылал, а остальное неважно.

Я юна и прекрасна, поэтому хочу попробовать всё, что только возможно! Алкоголь уже пробовала, и, скажу честно, не моё это, совсем не понравилось. Попыталась начать курить – чуть не стошнило! Фу-у, как вспомню, аж тошно становится! Наркотики? Категорически нет! Я, конечно, молодая, но не совсем же дура! Осталось попробовать только секс, но тут, увы, мне пока не повезло: не нашла подходящего парня. Вот Светке повезло: в её восемнадцать лет она уже столько парней сменила, как будто перчатки на каждый день, а это, поверьте мне, немало! Она опытная в этих делах, не то, что я.

– Светуль, никак не могу. Сегодня отец пригласил к нам домой на ужин своих деловых партнёров по бизнесу. К сожалению, я обязана присутствовать.

– Капец, я тебе не завидую! Сидеть, всем улыбаться и стараться быть милой, чтобы гости были очарованы, а родители остались довольны… Кошмар! У меня часто такие ужины проходят, отец постоянно приглашает к нам разных людей из своего круга общения, а это просто ужасно! Бр-р!

Светка передёрнула плечами, а затем с надеждой предложила:

– А может, ну их?! Возьми и сбеги из дома на один вечерок, хоть повеселишься сегодня, а то будешь сидеть с этими старпёрами и мучиться! Вадим сказал, что вечеринка планируется суперская! Ну, давай, Ириха! Ну пожалуйста, я туда без тебя идти не хочу, с тобой веселее! – запричитала подруга.

– Светик, я бы и рада, да не могу, правда. Отец сказал, что, если я не явлюсь в назначенное время на ужин, он лишит меня всех карманных денег, а это пятнадцать штук в день – не мало. Но, что еще хуже, он тогда отправит меня учиться на экономиста, и я буду жить в общаге на стипендию, которая полагается в ВУЗе. А ты знаешь, папа у меня кремень: сказал – сделал. А я такой участи себе не желаю, мне и так очень неплохо живется! Есть деньги, есть друзья и тусовки – больше мне ничего и не нужно. Так что мне сегодня обязательно нужно присутствовать, если не хочу всего этого лишиться.

– Да уж, мрак просто, – пробубнила Света, нервно притопывая ногой, обутой в шикарные красные босоножки на высоченном каблуке. – Жестоко он с тобой.

Я пожала плечами.

– Иногда приходится чем-то жертвовать, чтобы добиться своего.

– А в честь чего хоть ужин-то, ты знаешь? – спросила подруга.

– Нет, отец не сказал. Но, думаю, что намечается что-то очень важное.

– Вот я не понимаю, зачем заставлять присутствовать своего ребенка на таких скучных мероприятиях? Это же самый натуральный бред! – ворчливо поинтересовалась моя подруга.

– Согласна, я тоже этого не понимаю, – поддержала я её.

– Ир, а у тебя наряд к ужину уже подобран? – хитро прищурившись, осведомилась Светка.

– Я понимаю ход твоих мыслей, – улыбнулась я. – Поэтому отвечаю: нет, еще не выбрала.

– А это значит…

– Вперед по магазинам! – в один голос воскликнули мы.

Весело засмеявшись и взявшись за руки, мы направились в один из самых дорогих бутиков выбирать мне наряд на сегодняшний ужин.

***

Я, конечно, люблю шопинг, но со Светкой это приятное дело затягивается надолго. Целых четыре с половиной часа по магазинам! Кошма-а-ар! Я устала, а ведь нужно еще успеть в салон красоты заехать: маникюр, педикюр, питательная маска для лица, прическа, макияж… Да мне для этого целая прорва времени нужна! Я и так вымотана до предела, а тут еще и это! Нет, не спорю, красота – дело важное, но я ведь могу не уложиться ко времени, назначенному отцом. Главное, платье взяла, и оно шикарное!

– Свет, – позвала я подругу, уже еле переставляя ноги, обутые в кроссы от одного довольно известного модельера. – Светик, я устала. Давай немного отдохнем, а? Посидим, кофе попьем в кафешке. У меня ноги боля-а-ат! Не понимаю, как ты ходишь весь день на этих высоченных каблуках и умудряешься не уставать?

– Совсем сдурела? Никакого отдыха, мы еще украшения к платью не подобрали! И, кстати, я тоже устала, просто не ною, как ты, – усмехнулась она.

Язва, а не подруга!

– Светуль, а, может, ну их на фиг? У меня дома этих украшений столько, что можно свой собственный ювелирный магазин открывать, – запричитала я, лишь бы она больше никуда меня не потащила.

Подруга довольно сурово посмотрела на меня.

– Слушай, Ир, а ты, случайно, не дура, нет? Ну что за бред ты несешь? Те украшения ты уже надевала. Так что нужно что-то новенькое, и под стиль твоего нового платья чтобы подходило. Я вот никогда не надеваю одно украшение дважды и тебе не советую, – фыркнула она.

Я остановилась посреди торгового центра, держа в руках пакеты с приобретениями, и хмуро уставилась на подругу.

– Света, – довольно строго обратилась я к ней. – Мне не нужно новое украшение, дома лежит один кулончик, который я ни разу не надевала, и он как раз идеально подходит к платью, – пришлось мне соврать.

«Света, отстань, я никуда больше не хочу идти!» – подумала я.

Подруга у меня замечательная! Никогда не оставит в беде и всегда, если мне это необходимо, поддержит в трудную минуту. Но иногда она бывает настолько навязчивой, что от ее идей и решений просто деваться некуда.

Хмыкнув и гордо распрямив свои маленькие плечики, Света улыбнулась.

– Ладно, – согласилась она, – Тогда сперва в салон красоты, а затем, если останется время, мы посидим в кафешке и выпьем кофейку. Согласна?

Я утвердительно кивнула и тоже улыбнулась подруге.

«Слава тебе, всемирно известный модельер! Она согласилась!» – обрадовалась я про себя.

– Согласна, Светик! Конечно, согласна!

И мы вместе отправились в салон красоты. Должна же я выглядеть шикарно, ведь для того деньги и существуют, чтобы тратить их на себя любимую!

Но, увы, посидеть и попить кофе нам так и не удалось: слишком много времени было затрачено в салоне. Одна только прическа полтора часа заняла, не говоря уже обо всем остальном.

Выйдя на улицу из «Дамского рая», мы со Светочкой тепло попрощались, и я, получив от нее пожелание хорошо провести время на сегодняшнем ужине, отправилась домой. До назначенного отцом делового ужина оставался всего лишь час. Нужно поспешить!

Минут через двадцать я уже находилась дома в своей спальне, которая располагалась на втором этаже. Да, дом очень большой и красивый. Не стану вдаваться в подробности и описывать архитектуру этого дома, просто скажу, что он является гордостью моей мамы. Она говорит, что дом похож на дворец, о котором она всегда мечтала, а отец исполнил ее желание.

Комната у меня очень удобная и просторная, выполненная в светлых тонах. Имеется даже отдельная ванная. Представляете, целая отдельная ванная только для меня одной! Одним словом – рай! Вообще, здесь есть всё, что мне необходимо. Большая и мягкая кровать, на которой я так люблю поваляться и поболтать по телефону со Светкой. На письменном столе расположился ноутбук и пара фоторамок с моими фотографиями. На стенах висят фотокартины с изображением ночных городов, а на полу – мягкий белый ковёр, ходить по которому я просто обожаю, этакий массаж для пяточек! Особенно приятно по нему ходить после долгой прогулки на каблуках: ноги отдыхают!

В общем, кому как, а мне моя комната очень даже нравится, но полностью её описывать я вам не буду, иначе начнёте завидовать. Это я так шучу, если кто не понял. Ну да, согласна, чувство юмора у меня скудное, сама иногда от этого страдаю. Ой, забыла добавить: ещё у меня есть гардеробная, где установлен шест для занятий стрип-пластикой. Признаюсь, но не раскаиваюсь, просто стрип-дэнс моя слабость, я уже полгода этим занимаюсь, и, поверьте, это офигенно!

Бросив сумочку и пакеты с покупками на кровать, я направилась к зеркалу, встроенному в стену по левую сторону от входной двери в комнату.

Из зеркала на меня смотрела привлекательная девушка: рост сто семьдесят сантиментов, ладная и спортивная фигурка благодаря занятиям по стрип-пластике, грудь третьего размера, упругая попка и очень тонкая талия, как сказали бы многие, осиная. Коротко стриженые волосы платинового цвета. Все в один голос удивляются и просят дать номер моего парикмахера-стилиста, но в том-то и дело, что свои волосы я ни разу не окрашивала. У меня такой необычный природный оттенок. Насчёт длины. Длинные волосы мне никогда не нравились, поэтому и стриглась я коротко: сверху небольшая «снежная» шапка, а по бокам и сзади – очень коротко.

И вот, казалось бы, чего тогда так долго я в салоне проторчала? Да всё до банальности просто. Питательная маска для волос, с которой я просидела не меньше двадцати минут, далее увлажняющая и восстанавливающая маска. Муторно и долго, конечно, но красота же требует жертв, как говорится! Ну и напоследок укладка, чтобы мою белую «шапку» не растрепало. И всё, я красотка!

Глаза… О-о-о, глаза – это моя гордость! Большие яркие сине-зелёные глазки с длинными чёрными, что, кстати, странно, ресничками. Брови тоже чёрные. Прямо аномалия какая-то получается! Но я такой родилась. Аккуратный маленький, чуть курносый, носик и пухлые, алые от природы губы. Длинная и изящная шея. Маленькие округлые плечи, тонкие запястья.

Одета я была в лёгкую клетчатую рубашку красного цвета с рукавами до локтей и тёмно-синие джинсовые бриджи. Просто и со вкусом! То, что надо для похода по магазинам!

Ещё какое-то время я крутилась возле зеркала, как модель, любуясь своим внешним видом. Отвлёк меня голос матери:

– Ирина.

– Да, мам? – отозвалась я, прекратив самолюбование.

– Ты уже готова? Можно я войду?

– Э-э, нет, мам. Но я уже одеваюсь, честно! – слукавила я. – Через пять-десять минут буду готова.

– Ладно, – устало вздохнула женщина за дверью. – Гости скоро прибудут, поэтому поторопись, пожалуйста.

И я услышала стук удаляющихся каблуков.

Вздохнув, я начала быстро раздеваться, снимая с себя абсолютно все и оставляя только белые стринги. Бросив повседневную одежду на стул, я подошла к кровати и взяла пакет, в котором лежало платье, купленное специально к сегодняшнему ужину.

Белое легкое струящееся, словно сотканное из миллиона тончайших паутинок, оно идеально село на мою фигурку, подчеркивая высокую грудь, тонкую талию и плавный изгиб бедер, и расходясь книзу струящейся шелковой волной до самого пола. Высокий ворот и длинные кружевные рукава только подчеркивали идеальность этого платья. О-о-о, оно прекрасно! В нем я была похожа на снежную нимфу.

Чтобы довершить сей чудесный образ, я надела белые открытые босоножки на невысоком каблуке. Ну вот и все, образ завершен! И даже никаких украшений не потребовалось.

Вдохнув полной грудью, я взглянула на себя в зеркало перед выходом.

– Ну что, Ирина, готова к этому вечернему кошмару? – отражение мне, понятное дело, ответить не могло. Впрочем, этого и не требовалось. Всё равно нужно идти и не стоит опаздывать, иначе папулик рассердится.

И я, открыв дверь, покинула комнату.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, я услышала голоса и смех, который принадлежал моему отцу. «Интересно, что его так рассмешило?», – промелькнула мысль в моей голове, но зацикливаться я не стала: какой смысл забивать голову всякой ерундой. Пока спускалась, меня не покидало ощущение надвигающейся беды, внутри меня царил сумбур и страх. Конечно, реальных причин переживать и бояться не было, однако успокоиться не получалось. «Да что со мной такое?», – лихорадочно размышляла я, продолжая спускаться.

Как только я достигла первого этажа, от размышлений меня отвлёк низкий голос отца:

– А вот и наша дочь. Ирина, иди к нам, – позвал он меня.

Мой отец – высокий мужчина сорока девяти лет с такими же платиновыми, как у меня, волосами. Пронзительный взгляд голубых глаз, крупный нос с горбинкой, тонкие губы, четко очерченные скулы и мощный подбородок с небольшой ямочкой. Говорят, что тот, у кого она имеется, является однолюбом. «Врут они, наверное, про эту ямочку», – промелькнула глупая мысль у меня в голове.

Моего отца зовут Виктор, и он является генеральным директором фирмы «Айхирэ». Я до сих пор не знаю, что означает сие название, а отец не признается. Годовой доход фирмы очень велик, такие суммы даже произносить не стоит. Чем его компания занимается, мне неизвестно, потому что отец принял решение не посвящать меня в дела своего бизнеса. Впрочем, для меня это неважно. Пока наша семья остаётся богатой, то, каким образом зарабатывает отец, меня не интересует.

Отец стоял у подножия лестницы и серьёзно поглядывал на меня. Ага, боится, что я совершу очередную выходку. «Не в этот раз, папочка», – улыбнувшись своим мыслям, я приблизилась к отцу. Потом перевела свой взгляд с него на гостей, ну, или правильней сказать, гостя, глядя на которого, у меня чуть глаза из орбит не вылетели! Мужчина… Нет, мужик, самый настоящий мужик. Низкий, примерно ниже меня на голову. Толстый, как баобаб, вдобавок ещё лысый и страшный, как сама смерть! Нос картошкой, глазки маленькие, как у поросёнка, полные широкие губы, оттопыренные уши, заплывшая жиром шея. Меня просто сейчас стошнит!

– Мм, Ирина, рад с Вами познакомиться! – высоким писклявым голосом произнес он, приближаясь ко мне с явным намерением обслюнявить мою руку. Ну, типа, поцеловать. Не хочу, не хочу! Уберите от меня этого жирдяя.

Вслух же, мило улыбаясь (на самом деле, лицо от отвращения перекосило), я произнесла:

– Очень приятно.

Надеюсь, моя натянутая улыбка не выдаёт, насколько мне неприятен этот мужик.

Он взял мою руку, склонился и поцеловал её. Какой ужас! Дайте мне антисептическое средство, чтобы обработать мою конечность, пострадавшую от его слюней! А еще от него так сильно воняло потом, что ни один парфюм не в состоянии был перебить этот ужасный запах! Сказать, что я брезглива, – ничего не сказать!

И вот ради этого кабана затевался ужин? Да если бы я знала, что меня ожидает, без разговора согласилась бы на Светкино предложение пойти на вечеринку к Вадиму. Но вместо этого мне теперь придется несколько часов лицезреть этого страшилу! Кажется, я попала в свой персональный ад!

– Извините, забыл представиться: Сифушин Олег Игнатьевич, будущий партнер и, надеюсь, зять Вашего отца, – пропищало это существо на жирных ногах.

Я в полном недоумении уставилась на отца.

– Зять? Какой еще, к черту, зять? – гневно сверкая глазами, прошипела я.

– Ирина, я хотел позже тебе сообщить, но раз уж так вышло, скажу сейчас. Олег станет твоим мужем.

– Что?! – воскликнули мы с мамой в один голос.

Отшатнувшись от отца и этого свина, я добавила:

– Не бывать этому! Слышишь?! Не бывать!

– Закрой рот! – жестко пресёк меня отец. – Если я сказал, что он станет твоим мужем, значит, он станет твоим мужем, и это не обсуждается!

В моих глазах появились злые слезы, которые грозили выплеснуться наружу. Мне хотелось спросить: «За что ты так со мной, пап? Что я сделала такого? Мало того, что он урод, каких свет не видывал, так к тому же ещё и старый, лет сорок, не меньше»!

– Дорогой, что ты такое говоришь? Ей еще рано замуж, – попыталась заступиться за меня мама. Но он так на нее глянул, что она тут же замолчала, опустив взгляд в пол.

– Я глава этой семьи, и принятые мною решения не обсуждаются!

– За что ты так со мной? – дрожащим голосом спросила я.

– Ирина, девочка моя маленькая, – отец подошел ко мне и, приподняв мой подбородок своей большой и широкой рукой с длинными пальцами, мягко произнес: – Я очень сильно люблю тебя, Снежинка, и хочу, чтобы ты была в безопасности…

Отец всегда называл меня снежинкой, если хотел за что-то извиниться. Ноющее в груди предчувствие опасности усилилось.

– Как это мило, – раздался насмешливый, но чуть грубый мужской голос со стороны входной двери.

Все резко повернулись в сторону голоса. В дом вошел высоченный, наверное, под два метра ростом, с внушительной фигурой мужчина. Я попыталась, да, именно попыталась, разглядеть этого человека, однако его образ всё время словно смазывался, был расплывчатым, что ли. Единственное, что я четко видела у него – глаза, пронзительные и чёрные, как сама тьма, глаза, которые вызвали у меня дрожь по телу. «Опасен», – промелькнула в моей голове ужасающая мысль.

– Ну, здравствуй, мой старый друг, – произнес этот незнакомец, проходя в дом. За ним вошли еще двое, полностью одетые в черное мужчины. Лица их были закрыты повязками, оставляя открытыми только глаза. У каждого на поясе в ножнах висели… мечи?

«Охрана, – догадалась я. -Только какая-то странная».

– Вы… – выдохнул мой отец, встав на одно колено и склонив голову в поклоне.

– Давно не виделись… Как там тебя сейчас зовут? Виктор? Кошмарное имечко ты себе выбрал, – ухмыльнулся этот странный мужчина.

Затем, нахмурив свои черные густые брови, грубо произнес, глядя на моего отца:

– Ты разочаровал меня, Вик, не выполнив условия нашего договора.

– Простите, – гулко сглотнув, вмиг осипшим голосом отозвался отец.

– Простить? Не-е-ет, не выйдет! Ты утратил мое доверие, поэтому прощать я тебя не собираюсь, вместо этого накажу.

– Да кто Вы такой? – взвизгнул Сифушин, делая шаг по направлению к этому странному незнакомцу. – Какое право Вы вообще имеете кого-либо наказывать?

– Какой мерзкий тип, – брезгливо поморщившись, произнес мужчина. – Я дам тебе всего один шанс, чтобы покинуть этот дом живым. Уходи.

– Я никуда не уйду! – воскликнул Олег, выпятив свой жирный живот.

«Дурак. Ой, дурак, блин», – подумала я.

– Хм, герой, значит, – жёстко усмехнулся мужчина.

Я снова попыталась разглядеть его, но ничего, кроме чёрных глаз, не увидела.

– Что ж, ты сам так решил, – невозмутимо произнёс он и взмахнул рукой в сторону Сифушина, который на моих, расширенных от ужаса глазах превратился в статую из пепла и всего через миг начал осыпаться.

Вскрикнув, я зажала свой рот руками, не веря собственным глазам. Не может быть! Такого просто не может быть! Страх и паника с новой силой начали разрастаться внутри меня. Мужчина перевел взгляд с некогда бывшей Олегом горстки пепла на меня.

– Красивая, – задумчиво протянул он, блуждая взглядом по моему телу. – Я так понимаю, это твоя дочь?

– Да… – выдохнул мой отец, все еще стоя на одном колене и склонив голову в поклоне.

– Хорошо, – удовлетворившись ответом, кивнул незнакомец. – Я доволен. А теперь насчет твоего наказания. Ты нарушил договор, который был заключен между нами. Прошло уже полгода, как твоя дочь достигла совершеннолетия, но ты так и не представил мне её, поэтому я сам решил за ней прийти. Но вместо того, чтобы стать моей эйной, она станет эсхой.

– Нет! – воскликнул отец, резко поднимаясь с колен. – Я не допущу этого!

Но одно плавное движение руки незнакомца, и… мой отец, схватившись за свою грудь руками, снова рухнул на колени.

– Ты посмел мне перечить? – слегка удивившись, спросил мужчина. – Опрометчиво с твоей стороны. Видимо, тебе мало того наказания, что я озвучил. Значит… – он ненадолго задумался, – Да, именно так и поступлю, – сердито взглянув на моего отца, он жестко произнес: – Слушай меня и внимай: ты лишишься всего, чего добился за эти двадцать лет, потеряешь то, ради чего был заключен этот договор, и утратишь ту, ради кого стоило жить.

– Умоляю, не надо! – просипел Виктор.

– Поздно, Вик, – мужчина перевел свой взгляд с отца на… маму, которая ни жива ни мертва сидела на полу.

Снежная Елена Владимировна – маленькая, тоненькая брюнетка с миловидным лицом, большими карими глазами, наполненными сейчас ужасом, и такими же, как и у меня, алыми от природы губами.

– Ради нее ты заключил договор, – разглядывая маму, произнес незнакомец. Одно движение руки в ее сторону, и… она так же, как и Олег, превратилась в пепел.

– Не-е-е-ет! – в ужасе закричала я, срываясь с места к той, что подарила мне жизнь, заботилась обо мне, любила.

– Мама! Мамочка! Ма-а-а-ма! Нет, мама, нет!

Горькие, обжигающие слезы хлынули из глаз, дикая боль потери затопила мое сердце, разрывая его на части.

– Мама! – я оказалась подле нее как раз в тот момент, когда она начала осыпаться, превращаясь в небольшую горстку пепла. Рыдания сотрясали мое тело.

– Елена… – прозвучал тихий, наполненный неописуемой болью голос отца. – Прости меня, любимая, – глаза его заполнились слезами, а из груди вырвался тяжелый стон, наполненный страданием.

– А эта, – мужчина кивнул в мою сторону, – та, ради кого стоило жить. И она, Виктэйрион, пойдет со мной туда, куда тебе доступ закрыт.

Глянув на меня, незнакомец произнес:

– Ты, эсха, отправишься со мной в Темный мир, где станешь прислуживать мне так, как мне будет угодно.

И уже через пару минут я, закованная в браслеты, с ошейником на шее шагнула в портал, ведущий в Темный мир – туда, где меня ожидала участь рабыни.

Виктор сидел на полу в доме, который был построен для его жены Елены – любимой, единственной и прекрасной женщины, ради которой он и заключил тот проклятый договор!

– Да если бы я знал, чем все это обернется, никогда не пошел бы на ту сделку! Пусть я был бы одинок и несчастен, но ты, моя любимая, была бы сейчас жива.

Горькие и злые слёзы душили его, практически не позволяя мужчине дышать.

– Но так просто я всё не оставлю! Я потерял тебя, любимая, но нашу дочь я терять не намерен!

Резким движением поднявшись с пола, он достал из кармана своих брюк сотовый. Выбрав из списка контактов один номер, он нажал на кнопку вызова.

– Слушаю, – раздался низкий, чуть хрипловатый ото сна мужской голос.

– Гайхо, это Виктор. Я разбудил тебя? Извини.

– Виктор? – не понял тот. – Какой еще Виктор?

Шумно вздохнув, мужчина ответил:

– Виктэйрион.

В трубке послышалось минутное молчание, а затем настороженное:

– Господин?

– Да, Гайхо, это я. Мне нужна твоя помощь.

– Господин Виктэйрион, прошу, извините! Спросонья я не признал Вас. Прошу еще раз меня извинить, – все еще хриплым ото сна голосом произнес мужчина. – Э-э, не могли бы Вы подождать минутку? – попросил он.

– Жду, – коротко ответил Виктор и обвёл взглядом свое жилище, которое теперь без Елены стало ему ненужным.

Роскошный дворец – её мечта, мечта его любимой женщины. Столько раз Елена рассказывала ему о своей мечте, что Виктор с лёгкостью мог представить, как именно в её мечтах выглядел этот самый дом. И вот через какое-то время он подарил ей мечту. Её мечту. Он никогда не забудет, сколько счастья тогда было в ее глазах. И никогда не забудет, сколько ужаса в них было перед смертью. «Это всё моя вина», – сокрушённо подумал мужчина.

– Господин, – теперь уже более бодрым голосом позвал его мужчина. – Я готов Вас выслушать.

– Гайхо, созывай всех наших, в ком хоть немного осталось магии Темного мира. Нужно срочно открыть портал, – Виктор был напряжен до предела, о чем говорил его голос – раздраженный, нервный и злой.

– Портал? Но на это может потребоваться целая уйма времени, Господин. Здесь дела с магией обстоят намного хуже, чем в Темном мире, – произнес Гайхо, не скрывая своего волнения.

– У тебя есть максимум три дня, чтобы собрать всех и открыть портал, – довольно жестко произнес Виктор.

– Три дня? Так мало? Но к чему такая спешка? – не понял мужчина.

– У него моя дочь, Гайхо. Он пришел за ней. Убил мою жену и забрал Снежинку в Темный мир, в свои владения. У нас есть три дня на создание портала и три дня, чтобы вытащить мою дочь из его цепких рук. Если мы не успеем справиться за это время, то через неделю моя дочь на законных основаниях станет эсхой Повелителя. И вот тогда мы уже ничем не сможем ей помочь, но сейчас время еще есть.

– Что? – вмиг осипшим голосом спросил мужчина. – Он забрал Снежинку? Но она же…

– Да! – грубо перебил его Господин.

Немного помолчав, Гайхо решительно произнес:

– Все будет сделано в самые кратчайшие сроки, Господин Виктэйрион.

– Я надеюсь на тебя, – ответил Виктор и сбросил вызов.

Теперь решительность и непоколебимая уверенность сквозили в его взгляде.

– Ирина, девочка моя, не бойся, я приду за тобой.

Он с такой силой сжал свой сотовый, что тот рассыпался на мелкие детальки. Стряхнув их с руки, он прошептал:

– Я вытащу тебя из когтей Повелителя Темного мира, Снежинка. Моя маленькая девочка, мой Снежный Демон.

Глава 2

В эту темную материю портала, созданного Повелителем, я шагнула с закрытыми глазами, поэтому вздрогнула, когда мужчина обратился ко мне:

– Открой глаза, эсха, ты должна осознать, где сейчас находишься.

Я совершенно не почувствовала, как мы переместились, но и открывать заплаканные глаза не хотелось. Было плохо и больно. Этот монстр в человеческом обличье убил мою маму. Мама… мамочка моя…родная, единственная и любимая… Слёзы тоненьким ручейком выступили из уголков моих глаз и покатились по лицу, срываясь и падая вниз.

– Хватит лить слезы, это тебе не поможет! – зло произнес мужчина. – Открой глаза, эсха, иначе пожалеешь, что не подчинилась моему приказу.

Но я не могла, просто не могла этого сделать. Страх сковал моё сердце, не давая не только глаза открыть, но и вздохнуть свободно. Было жутко от того, как он произнес последнюю фразу.

– Что ж, ты сама так пожелала, – уже более ровным и, вроде, даже безразличным голосом произнес Повелитель.

И тут я почувствовала, как ошейник, надетый на меня, стал нагреваться, слегка обжигая нежную кожу. Мои глаза распахнулись помимо моей воли.

Первое, что я увидела перед собой – глаза, черные, как самая непроглядная бездна мрака. Глаза, которые с превосходством взирали на меня.

– Это, – он кивнул на ошейник, – артефакт полного подчинения, на меня он совершенно не действует, а вот на остальных… Сейчас я только слегка применил на тебе его свойства, повлиял на тебя, потому что видел, что ты не собираешься выполнять мой приказ. Поэтому, как видишь, глаза открылись без твоего желания, эсха. А теперь представь, что будет, если ты не станешь мне полностью подчиняться. (Я вздрогнула всем телом) Представила? Я буду полностью управлять твоим телом и делать все, что мне заблагорассудится, а ты даже слова против сказать не сможешь.

Он немного склонился ко мне и дотронулся своей… когтистой рукой до ошейника! Я хотела было отшатнуться, но не смогла сделать ни единого движения.

– Чудесная вещица, – чуть ли не мурлыча, выдохнул мне в губы Повелитель. – Незаменимая и полезная… для меня.

Я смотрела и не могла отвести взгляда. Видела, как он ближе склонился к моему лицу, чувствовала его дыхание, а затем… Почувствовала, как его жесткие, горячие губы прикасаются к моим губам, и, словно пробуя на вкус, он провел по ним своим языком.

«Меня сейчас вырвет!» – вспыхнула паническая мысль в моей голове.

Мужчина выпрямился и довольным голосом произнес:

– Мм, сладкая! Чувствую на твоих губах вкус девственности. Очень приятно осознавать, что я стану твоим первым мужчиной.

Он вскинул руку и снова открыл портал.

– Видами Темного мира полюбуемся немного позже, а сейчас… – он с каким-то предвкушением посмотрел мне прямо в глаза, – мы отправимся в мой замок, эсха.

Я почувствовала, что он начинает управлять мной, и, не в силах противиться тёмной воле Повелителя, подчинилась и шагнула в портал. Если в первый раз, когда я входила в портал, мои глаза были плотно закрыты, то сейчас из-за этого чёртового ошейника я, подчиняясь чужой воле, ступила в эту тёмную материю с открытыми глазами.

Ощущения были жуткими. Словно сотканный из самой тьмы портал окутывал с головы до ног, как будто невесомое тёмное покрывало. Из-за этого мне сперва показалось даже, что я ослепла. Но спустя мгновение я заметила слабые всполохи фиолетового цвета, которые разрастались с каждой минутой, вплетая в себя и другие цвета: красный, синий и зелёный. Всполохи подобно змеям сплетались между собой, а затем распадались вновь, чтобы в следующее мгновение сплестись снова. Это пугало и завораживало одновременно.

Длилось всё это всего лишь пару мгновений. И вот я уже стою в огромном зале, выполненном в чёрно-синих тонах. В помещении абсолютно отсутствовали окна. «Средневековье какое-то!» – промелькнула мысль у меня в голове. По всему залу стояли огромные чаши, пылающие синим огнём. Именно они и освещали всё пространство вокруг, предоставляя возможность оглядеться как следует.

В самом конце зала на возвышении стоял чудовищных размеров трон! Высокая спинка в виде двух перекрещенных мечей, охваченных пламенем. Над ними возвышалась огромная пасть какого-то неизвестного мне чудовища с острыми зубами и длинными, изогнутыми назад рогами. Глаза чудовища с ненавистью взирали на тех, кому «посчастливилось» оказаться в этом зале. От вида этой жути я содрогнулась. Ну не привыкла к таким зрелищам! Потолок был настолько высоким, что не видно его конца. И стены, и пол – всё было сделано из чёрного камня с лёгким мерцанием фиолетового оттенка…пламени?

Пригляделась повнимательней. Да, точно! В камни было вплетено пламя. Это вызвало у меня потрясение. Как такое может быть?!

Видимо, это самое потрясение и отразилось на моём лице, потому что повелитель тут же объяснил:

– То, что ты сейчас наблюдаешь – это потоки магии. Чистой, сильной и неподвластной никому, даже мне.

Почувствовав, что снова могу управлять своим телом, я обернулась к повелителю, чтобы задать ему вопрос. Но как только наткнулась на него взглядом, из головы улетучились все мысли! Передо мной возвышался невероятно красивый мужчина!

Высокий, ростом не меньше двух метров. Широкие плечи, рельефная мускулатура на руках и груди, большие ладони с длинными сильными пальцами и ухоженными, коротко стриженными ногтями.

Перевела свой взгляд на его лицо.

Чёрные, как смоль, волосы длиной до плеч с несколькими ярко-красными прядями с двух сторон. Густые, чуть нахмуренные, брови. Длинные ресницы. И глаза…всё такие же чёрные и непроницаемые. Ровный, идеальной формы, нос. Плотно сжатые губы. Мощный подбородок и могучая шея.

«О Боже!» – это была единственная мысль, вызванная красотой мужчины, стоящего передо мной. Ни о чём другом я просто-напросто не могла думать. Да и как тут подумаешь о чём-то другом, когда этот искуситель – услада для женских глаз – был обнажён по пояс!

Заметив мой восхищённый взгляд, он довольно ухмыльнулся, наклонился к моему лицу и, выдохнув в губы, чуть хрипловатым голосом, который звучал слишком интимно, прошептал:

– Что, нравлюсь тебе, малышка? – в голосе слышалась насмешка над моей реакцией.

Именно это меня и отрезвило, а мысли и предательский мозг вернулись на место. Я стремительно вспомнила, что он сделал с мамой, нахмурилась и, глядя в его чёрные, как бездна, глаза, прошипела:

– Ты хорош собой, но мне отвратителен! – и демонстративно отвернулась от него.

А мужчина, аккуратно проведя пальцем по моей шее, вплотную прижался к моей спине, отчего я вздрогнула, но отстраниться не смогла. Зло подумала, что он снова влияет на меня своим ошейником!

Мужчина тем временем, слегка прикусив зубами мочку моего правого ушка, проникновенно прошептал:

– Это ненадолго, эсха. Скоро ты будешь плавиться от моих поцелуев, стонать и выгибаться навстречу моим ласкам, а когда я в тебя войду, будешь кричать, сгорая в пламени страсти.

После этих его слов стало страшно, очень страшно! Я внутренне содрогалась от предстоящих мне испытаний, которые уготовил этот мужчина.

Хмыкнув, Повелитель отстранился от меня, и как раз в этот момент в зал вошёл кто-то ещё. Не видела, кто это был, в глазах стояли слёзы, готовые обрушиться бурным потоком, но зато услышала мелодичный, полный радости женский голос:

– Вы вернулись, Оэр Дакхар!

Я тут же обернулась, чтобы увидеть, как в нашу сторону направляется темноволосая красавица, вышагивая походкой от бедра. Фигура у нее была невероятной, ну просто вау! Волосы её струились локонами ниже спины. Глаза цвета…крови. Нет, ну правда, у неё глаза ярко-алого оттенка. Я даже поёжилась: непривычно видеть такое.

– Оэр Дакхар, я так рада Вашему возвращению! – она улыбалась всеми своими (фиг знает, сколько у неё их там) белоснежными зубками с острыми на вид клыками.

Испытывая самый настоящий шок, я подумала: «Офигеть!»

Оэр…как там его, кажется, Дайхай? Нет, не то, блин! Дай… Дар… Дак… Дакх… Точно, вспомнила! Дакхар! Чтоб его черти пожрали!

Ну так вот, эта невероятно красивая сволочь, по имени Дакхар, стоит и лучезарно улыбается этой бесстыжей женщине, которая, если не учитывать на ней полупрозрачную набедренную повязку, была абсолютно голой!

«Хоть бы грудь прикрыла, бесстыдница!» – возмущённо подумала я, наблюдая, как эта красноглазка с высокой пышной грудью, тонюсенькой талией и крутыми бёдрами вышагивает в нашу, в смысле Дакхара, сторону.

– Кэйра, моя дорогая анайя! Рад, что ты явилась продемонстрировать мне своё почтение, – широко улыбаясь, чуть ли не промурлыкал Дакхар, когда эта женщина оказалась рядом с ним.

Недолго думая, Кэйра вплотную приблизилась к повелителю, прижимаясь обнажённой грудью к его груди, приподнялась на носочках и, обхватив могучую шею своими тонкими, изящными руками, потянулась к его губам, чтобы поцеловать.

– Мм, Кэйра, какая же ты у меня бесстыдница, – усмехнувшись, произнёс он и склонился к ней, чтобы позволить себя поцеловать.

– Но ведь именно это Вам, мой Оэр, так нравится во мне, – выдохнув ему в губы, страстно прошептала она.

А потом они…нет, это был не просто поцелуй, это был самый настоящий огненный вихрь! Страсть, с которой они целовались, просто не укладывалась в моей голове. Разве можно с такой силой желать монстра?

Я видела, как эта женщина льнёт к нему, пытаясь прижаться теснее к груди повелителя, как с её губ срывается стон наслаждения, когда его рука сжимает её ягодицы, а затем передвигает руку вперёд, чтобы отодвинуть ткань почти прозрачной повязки на бёдрах и прикоснуться…

Тут же, смущённая и пунцовая от увиденного, я отвернулась, чтобы услышать сладострастный крик Кэйры, чуть заглушённый поцелуем Оэр Дакхара.

Я всё размышляла, возмущённая их поведением, как им только не стыдно заниматься такими вещами при посторонних?!

Словно услышав мои мысли, мужчина хриплым голосом произнёс:

– Не сейчас, моя страстная Кэйра, потерпи немного. У меня для тебя есть одно небольшое задание.

Женщина, обиженно отстранившись от повелителя, скрестила на груди руки и, надув чуть припухшие от поцелуев губы, спросила:

– Какое?

Хмыкнув, он почему-то обратился ко мне:

– Ирина, повернись.

Скрипя зубами, пришлось подчиниться, потому что не было у меня никакого желания испытывать влияние этого чёртового артефакта на моей шее.

Подозрительно сощурив глаза, женщина довольно враждебно спросила:

– А это ещё кто такая?!

Широко улыбнувшись, Дакхар невозмутимо ответил:

– А это, моя милая Кэйра, дочь Виктэйриона.

Уставившись на меня широко распахнутыми глазами, она чуть дрожащим и заикающимся голосом спросила:

– То есть она… Эта… Она ваша…ваша эйна?

Мне показалось, что она с каким-то невероятным страхом и одновременно надеждой ожидает его ответа.

– Нет, Кэйра, она больше не эйна. Она перестала быть моей избранницей, когда её папочка сглупил, нарушив наше соглашение. Теперь она обыкновенная эсха, как и многие другие в моём дворце, – ответил он ей, а затем повернулся ко мне. – Ирина, познакомься, это Кэйра – моя анайя.

С некоторыми недоумением я посмотрела на него, и мужчина тут же прояснил:

– Если перевести на тот язык, к которому ты так привыкла на Земле, то Кэйра – моя любовница. Единственная, кто так долго задержался в этом статусе, почти пять лет.

Не знаю, возможно, мне показалось, но после слов повелителя о том, что я никакая не эйна, а эсха, то есть не избранница, а рабыня, Кэйра выдохнула с некоторым облегчением. Ну, а уже после того, как мужчина представил мне её и вовсе заулыбалась.

– И вот сейчас, Кэйра, мы перешли к началу нашего разговора, когда я сказал, что у меня к тебе есть небольшое задание.

Женщина, лукаво улыбнувшись, спросила:

– Какое, мой Оэр Дакхар?

– Проводи ее к остальным эсхам, пусть привыкает к мысли, что она теперь моя рабыня, не имеющая никаких прав.

Склонив голову в полупоклоне, она покорно ответила:

– Слушаюсь, мой Оэр, – а затем, глянув на меня, с презрением в голосе произнесла: – Идем, эсха.

Кэйра, довольно ухмыльнувшись, развернулась и направилась прочь из Тронного зала Оэра, не дожидаясь, когда я последую за ней.

«Гадина противная!» – зло подумала я, нахмурив брови, и услышала, как хмыкнул Дакхар. «Сволочь самодовольная!» – мысленно ругалась я.

Оэр Дакхар, подойдя ко мне сзади, наклонился к моему уху и, медленно растягивая каждое слово, прошептал:

– Иди, Ирина, иначе я не гарантирую, что, оставшись тут со мной наедине, ты сможешь оставаться невинной девушкой. Кэйра сильно распалила меня, но я не прочь продолжить начатое ею с тобой, моя эсха.

Я фактически прошипела, дернувшись от него в сторону. Хорошо, что в данный момент он не воздействовал на меня своим дурацким ошейником. Глянув ему прямо в глаза, я зло произнесла:

– Катись к черту, Дакхар! Ненавижу тебя, презираю! Я никогда не буду с тобой по своей воле! Ты ничтожество, ты… – но меня прервали самым возмутительным образом, закрыв мой рот поцелуем – грубым и требовательным. От такой наглости я даже слегка опешила, не ожидая такого подвоха.

Не успела опомниться, как этот черт безрогий отстранился от меня, выпрямился во весь свой немаленький рост и, довольно улыбаясь, произнес:

– Успокоилась? То-то же, нечего оскорблять меня, почем зря. А теперь, – развернув меня к себе спиной, он аккуратно подтолкнул меня в сторону своей любовницы. – Иди за Кэйрой, она покажет место, где ты будешь жить всю свою оставшуюся жизнь, моя харна.

Я не поняла, что означает слово «харна», но подчинилась и, все еще шокированная его выходкой с поцелуем, на негнущихся ногах пошагала в сторону его анайи, которая, не скрывая раздражения, стояла и, скрестив руки на груди, притопывала ногой, а взгляд ее был таким, словно она хочет меня прикончить, причем сию же минуту.

«Странно, что она еще ядом не плюется, гадюка ходячая. Да не нужен мне твой Оэр, забери эту сволочь себе и не подпускай ко мне. Я его ненавижу! Ненавижу за всё, что он сделал!» – продолжала размышлять я, приближаясь к этой красноглазой стерве.

Окатив меня взглядом полным презрения и ненависти, сквозь плотно стиснутые зубы она прошипела.

«Нет, ну вот точно гадюка!» – подумала я, даже немного повеселев от этого.

Мы вышли из зала и очутились в длинном темном коридоре, построенном из того же камня, что и Тронный зал Дакхара. Правда, с одним значительным отличием: в эти камни не была вплетена магия. Зато освещение было схожим, хотя тоже отличалось.

Если в зале на полу стояли огромные чаши с полыхающим в них огнем, то тут было по-другому. На стенах, словно левитируя в воздухе, висели маленькие, чуть углубленные чаши, в которых разными всполохами горел фиолетово-красно-синий огонь.

Невероятно красивое пламя!

Но, что самое интересное, когда начинаешь ближе подходить к тому месту, где висит огненная чаша, пламя вспыхивает сильнее, освещая путь, а стоило только удалиться, как оно тут же почти полностью угасает.

«Интересное у них тут освещение», – подумала я, удивляясь таким красивым и ярким всполохам, вплетенным в пламя огня.

Мои размышления прервала эта красноглазая змеюка, уверенно вышагивающая впереди меня:

– Ну, что ж… Раз уж мы с тобой остались одни, без свидетелей, – начала она, не сбавляя шага и продолжая направляться в известную только ей сторону, – я проясню кое-что для тебя. Итак, во-первых, ты находишься во дворце Оэра Дакхара. Чтобы ты лучше понимала, объясню. «Оэр» означает «Повелитель». Дакхар – это его имя. Обращаясь к нему «Оэр Дакхар», ты обращаешься к его статусу «Повелитель Дакхар». Так вот, это его замок, а я его анайя, что, как ты уже знаешь, означает «любовница». Во-вторых, Оэр Дакхар является повелителем всего, повторюсь, всего, Тёмного мира, эсха! Он демон высшего порядка, то есть самый сильный из всех ныне живущих демонов этого мира. Никто не сравнится с ним по силе, он непобедим! И в-третьих…

Она резко повернулась ко мне, зло сощурила глаза и угрожающе добавила:

– Запомни раз и навсегда, презренная эсха, Дакхар мой и только мой! Да, сейчас я только его анайя, но я добьюсь того, чтобы стать его избранницей – эйной. Так что, ничтожная рабыня, не смей путаться у меня под ногами, не привлекай внимание Дакхара. Иначе, я тебе обещаю, ты сильно об этом пожалеешь! Поняла?! – грубо спросила она, сверкая своими злющими красными глазами.

Я нервно сглотнула и кивнула в знак согласия, а эта…стервозная змея довольно ухмыльнулась, отвернулась, и мы возобновили наш путь.

Нет, она не змея. Она стерва! Что там говорилось в словаре Даля о стервах? Кажется, что стерва – это труп околевшего животного, скота, падаль… Мне уже нравится это слово! Да, Кэйра – самая настоящая стерва! Хорошо хоть, что ей неизвестно значение этого слова…

И тут меня осенило! Можно же будет воспользоваться этим в дальнейшем. Но всё же нужно быть осторожной, потому что я, кажется, сама того не желая, успела нажить себе грозного врага, а в том, что стерва Кэйра – грозный враг, я вот нисколько не сомневалась.

Да, уж… какой радужный мир!

Хочу домой! Как же я хочу домой! К папе и… Мама, мамочка моя, помоги мне, милая, прошу! Дай сил справиться со всеми трудностями, что выпадут на мою долю. Защити меня.

Печально вздохнув, я опустила наполненные слезами глаза в пол, чтобы эта стерва не заметила моих слёз и не стала издеваться надо мной. Нелегко мне тут придётся, очень нелегко! Во всём виноват этот чёртов демон Дакхар! Ненавижу его! И потому, что ненавижу, я сделаю всё, что в моих силах, лишь бы отомстить за отца…мать… Да за всё, что он сделал с моей семьёй!

С такими мыслями я, вздёрнув голову, как ни в чём не бывало, продолжила следовать за Кэйрой – анайей Дакхара.

Мы, наверное, не меньше десяти минут петляли по коридорам дворца Оэра, то поднимаясь по лестницам вверх, то спускаясь, а потом вновь проходили по хитросплетенным проходам. И вот, наконец-то, наше жутко умопомрачительное для меня путешествие по дворцовым проходам закончилось!

Кэйра остановилась у высоких каменных дверей с двумя створками. Дверь была чёрной, с красными крапинками, которые перемещались и переплетались между собой, вырисовывая замысловатый рисунок. Круглые ручки были выполнены из чёрного прозрачного стекла, а внутри этого стекла тягучей лавой перетекла огненная река, циркулируя по кругу. Завораживающее зрелище!

По контуру чёрного камня на дверях были вырезаны узоры и какие-то символы, неизвестные для меня. Но их вид впечатлял! Эти узоры вспыхивали различными цветами и тут же гасли, чтобы зажечься вновь.

Змеюка стервозного происхождения с ехидной ухмылкой обернулась ко мне и довольным голосом произнесла:

– Теперь ты, ничтожная эсха, будешь жить тут и не сможешь выйти за пределы этой комнаты, пока сам Оэр не пожелает этого, а он не пожелает, уж я-то об этом позабочусь.

Я же, вполне довольная таким раскладом, улыбнулась и с покорностью во взгляде ответила:

– Да я буду только рада, если ты избавишь меня от внимания Дакхара! Я его видеть не могу! Меня воротит от него! Ненавижу! И единственное, чего я желаю, так это его смерти!

Кэйра, видимо, не ожидавшая такой реакции, широко распахнутыми глазами взирала на меня.

– Ты хочешь смерти моего Оэра? – шепотом, словно не веря моим словам, переспросила она. – Ты самонадеянная дура, если решила, что тебе по силам совершить это! Но я не понимаю тебя. Все, наоборот, жаждут внимания Дакхара! А теперь, когда он стал свободен от эйны, каждая рабыня будет стремиться к тому, чтобы стать его избранницей, родить ему наследника и стать приближенной к власти. Но ты…ты не такая, как я вижу. Не понимаю, что тобой движет? Чего ты добьёшься, если попытаешься убить Дакхара? Он же бессмертен фактически! Ты хочешь умереть? Если это так, то продолжай, ты на верном пути.

Кэйра вдруг ухмыльнулась и полюбопытствовала:

– Мне вот интересно, что ты и твой мерзкий папаша такого сделали, из-за чего Дакхар сделал тебя своей рабыней? Чем вы ему так не угодили?

– Это тебя не касается! – вспылив, возмущённо ответила я.

– Да как ты, мерзкая эсха, смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! Я анайя, любовница самого Оэра на протяжении пяти лет, а ты…ты никто! – с превосходством и самолюбием произнесла Кэйра.

– Стерва… – тихо прошептала я.

– Кто? – не поняла она, с удивлением глядя мне в глаза.

– Стерва, – повторила я и немного призадумалась.

Так, нужно что-то придумать. Что бы ей такого наплести, чтобы она поверила? И мне в голову пришла чуточку злая мысль.

– Стерва, – продолжила я, – на Земле означает «несравненная».

А про себя подумала: «Так, Ирина, не забываем о словаре, не забываем о словаре!» – и широко улыбнулась.

Видимо, мою улыбку Кэйра восприняла на свой счёт.

– А-а, какое-то необычное слово, но…мне нравится! Да, мне определённо нравится! И, как ни странно, мне оно абсолютно подходит!

Конечно, подходит, я в этом ни на секунду не сомневалась. Моя маленькая месть началась. Пусть это всего лишь слово пока, но начало положено. Я не позволю втаптывать себя в грязь и смешивать с землёй! Я себя не на помойке нашла, чтобы со мной так обращались! А тебя, змея стервозная, я теперь так и буду называть. Стерва. Потом, может, придумаю ещё что-нибудь. Как я же была рада этой маленькой победе. Да, маленькой, но такой приятной!

– О, стерва Кэйра, – почтительно обратилась я к анайе Дакхара. – Позволь узнать, чем я буду заниматься в этой комнате, находясь с остальными эсхами?

Я состроила покорную мину на лице и смотрела, ожидая ответа, на очень довольную женщину.

– Да чем захочешь. Правда, есть ряд ограничений. Нельзя выходить отсюда, пока Оэр тебе не разрешит. Нельзя спутываться с другими представителями мужского пола. Впрочем, ты этого и не сможешь сделать, так как будешь заперта здесь. А вообще, о чём это я? Это анайе нельзя спасть с другими мужчинами, потому что у меня нет ограничений по перемещению в замке, ну, а тебе… Да не знаю я. Делай, что пожелаешь, лишь бы это не вредило Дакхару.

Она с презрением посмотрела на меня и, сморщив носик, спросила:

– Не понимаю, что он мог найти в тебе такого? Ведь у тебя же даже магии нет. Ты абсолютно ничтожная эсха!

Я промолчала, вовремя прикусив язык. Ответные оскорбления так и рвались, однако я сдерживала этот безумный порыв, а Кэйра, отвернувшись от меня, начала водить по воздуху руками и что-то шептать. Я уже даже подумала, что она спятила, но…

Как оказалось, она просто использовала магию, чтобы открыть двери, ведущие в комнату к остальным эсхам.

Женщина, повернувшись ко мне, приказным тоном произнесла:

– Входи, эсха!

Ничего другого, кроме как шагнуть в эти раскрытые двери, чтобы окончательно принять свою судьбу, мне не оставалось. Прощай, свобода. И здравствуй, месть, которую я так жажду!

Войдя в эту обитель, где проживали все эсхи Оэра, иначе говоря, в гарем, я обомлела. Помещение настолько отличалось от всего увиденного мной ранее, что даже не верилось, что эта комната является частью дворца. Во-первых, комната имела круглую форму, в ней совершенно отсутствовали углы. Во-вторых, все стены были абсолютно из белого камня, настолько чистого и сверкающего, что только что выпавший снег в сравнении с этими стенами смотрелся бы грязным.

– Это…невероятно! – невольно с изумлением прошептала я, любуясь белизной и сиянием стен.

– Ага, красиво, – согласилась со мной Кэйра, продолжая стоять на пороге и не заходя в само помещение. – Это стены Аксахали.

В полном недоумении я взглянула на это стервозную змею, которая, глядя надменно на меня, пояснила:

– Не считая покоев Оэра, это место самое защищённое от любого магического воздействия извне. Сюда не просто войти никто не сможет, но и выйти без дозволения Дакхара. Стены Аксахали поглощают магию того, кто без ведома Оэра пытается проникнуть в это помещение или же покинуть его. И поверь, у Дакхара превосходно получается всё это контролировать, ведь у всех, кто живёт в Тёмном мире, есть магия. Та или иная, но всё же магия присутствует в каждом. Ты не в счёт, ничтожество, – усмехнулась Кэйра, с брезгливостью и презрением окинув меня взглядом. – Ладно, у меня нет времени любезничать тут с тобой, ведь мой Оэр ожидает меня. Сегодня там, в тронном зале, Дакхар был так страстен, как никогда прежде, – она мечтательно заулыбалась. – Ночь будет очень бурной, жаркой и долгой!

Меня аж перекосило. А стоило только вспомнить, как его язык прошёлся по моим губам, затошнило.

– Ну… – натянуто улыбаясь, протянула я, а сама тошноту сдерживала. – Удачки вам в этом нелёгком деле.

– Соэра Даара встретит тебя и разместит в одной из свободных комнат, предназначенных для таких, как ты, рабыня! – Кэйра, издеваясь, усмехнулась и направилась обратно к (будь он проклят) Дакхару, который её, несомненно, ждал.

Как только змеюка эта подколодная вышла, двери тут же плотно закрылись, отрезая меня от мира тёмных стен и окуная в мир светлых.

Итак, для начала нужно оглядеться, как следует, и понять, как быть дальше. Неуверенными шагами я начала изучать круглое помещение.

Это была не комната, а скорее, средних размеров зал. Задрав голову, я увидела высокий потолок, в котором открывался вид на невероятно голубое, без единого облака, небо. Небо было освещено ярким, почти ослепляющим, сиянием двух солнц. Двух! Посередине этого зала, словно гигантское изваяние, которое невозможно было обхватить руками, возвышалась колона, украшенная какими-то красновато-фиолетовыми письменами, которые время от времени вспыхивали ярким магическим пламенем, чтобы после угаснуть и тут же начать мерцать.

Какая красота!

Я сделала пару шагов по направлению к этой необычной колонне, которая притягивала меня, как магнит. В моей голове пронеслась мысль о том, что сейчас я похожа на снежную королеву, созерцающую свои владения.

До колонны оставалось дойти всего пару шагов, когда меня отвлёк приятный женский голос:

– Здравствуй, дитя.

Я, испугавшись от неожиданности, резко обернулась и увидела перед собой красивую женщину примерно сорока девяти лет. Высокая, стройная и изящная. Одета в темно-синее, длиной до пола платье с рукавами, скрывающими руки до самых запястий, высоким воротом с неглубоким вырезом и золотистой оторочкой по краю ворота, рукавов и подола. А самое интересное было в том, что покрой этого платья был свободен и не стеснял движений его хозяйки. Строго, изящно и… величественно, что ли.

Я перевела взгляд с платья на лицо говорившей. Длинные, заплетенные в тугую косу, черные волосы с фиолетовыми прядками по краям. Невероятные глаза, похожие на два синих бездонных омута. Прямой и аккуратный нос. Полные чувственные губы, которые довольно приветливо мне улыбались. Какая красивая!

– Меня зовут Соэра Даара, – произнесла она, делая легкие и совершенно неслышные шаги в мою сторону.

– Здрасте… – только и смогла вымолвить я, следя за передвижением этой особы.

– Дитя, – обратилась она ко мне, подходя ближе настолько, что я, протянув руку вперед, легко могла дотронуться до этой женщины. – Я не советую тебе подходить к этой колонне. В ней течет магия, которая может навредить тебе или вовсе убить.

Я, оглянувшись назад, с подозрением посмотрела на эту часть интерьера, которая меня так притягивала к себе, и, словно в подтверждение слов Соэры Даары, колонна вспыхнула ярким магическим всполохом и тут же погасла, снова начав потихоньку мерцать.

– Капец, – сокрушенно выдохнула я. – Что за мир?! Вокруг одна магия!

Я обратно повернулась к этой женщине, которая теперь с интересном разглядывала меня.

– Скажи мне, пожалуйста, а правильно ли я понимаю, что ты не из этого мира? – подозрительно прищурив глаза, спросила она.

– Правильно, – подтвердила я ее догадку. – Меня сюда этот чертов Оэр приволок! Ненавижу его. Чтоб его уховертки во сне пожрали! – нахмурив брови и скрестив руки на груди, прошипела я.

– А тебя случайно не Арэйлия зовут? – широко улыбаясь, с какой-то затаенной надеждой в голосе, поинтересовалась эта странная женщина.

– Нет, меня зовут Ирина, – ответила я, развеяв ее надежды, какими бы они ни были.

– Как жаль… – тяжело вздохнув, промолвила она. – А я так надеялась, что мой сын, наконец-таки, изменится, перестанет быть эгоистичным, наглым, дерзким и жестоким, ведь именно Арэйлия может его изменить. По крайне мере, так сказано в древнем пророчестве. Очень жаль, что ты не она.

– Что? – осипшим голосом воскликнула я. – Оэр Дакхар – ваш сын?

– Да, – невозмутимо ответила она. – Дакхар – мой сын.

– Всё, я в ауте! – совершенно потрясённая этой информацией, подумала я.

Видимо, мой шок отчетливо отразился на лице, потому как Соэра спросила:

– Ты удивлена этим?

– Да не то слово. Я «выпала в осадок», – промямлила я, глядя на эту красивую и вполне молодо выглядевшую женщину широко распахнутыми глазами.

– Куда ты выпала? – не поняла она меня, в изумлении разглядывая, куда же это я выпала.

– Да никуда, в прямом смысле этого слова, я не выпадала. Это метафора, – пояснила я.

– Чего фора? – удивленно переспросила она.

– Капец, ну вы вообще какие-то «темные», – покачивая головой, пробормотала я.

Соэра, гордо вскинув голову, тут же ответила:

– Да, мы Темные, потому что живем в Темном мире, дитя! И я горжусь этим! Мы величественная раса, живущая тут уже многие века.

– Все, писец подкрался незаметно, – тихо пробормотала я, но Соэра услышала.

– Какой ещё пасец?

– Не пасец, а писец. Это тот, который капец, кирдык, трындец и полный абздец! Понятно?

Она глянула на меня так, как будто я свихнулась.

– А это ты сейчас на каком языке говорила? – слегка настороженно спросила мать Дакхара, прищурив свои синие глаза и внимательно следя за мной.

– Едрить каптить, куда я попала? – сокрушенно простонала я, хватаясь за голову. – Вы не люди, а неандертальцы какие-то! Совсем ничего не понимаете. Что за мир-то такой?

Ответа на свой риторический вопрос я не ожидала, но он все же последовал:

– Ты, Ирина, находишься в Темной мире, империи Ири’эс’схар, во дворце моего сына Оэра Дакхара, в помещении, отведенном специально для эсх.

– Вот про этот ваш Сахар или как его там я не слышала еще, а про все остальное в курсе.

Усмехнувшись, Соэра Даара с интересом во взгляде посмотрела на меня, словно оценивая, после чего промолвила:

– Любопытно. А ты, Ирина не так проста, как мне показалось сперва. Ты дарах, да к тому же еще и харна.

– Чего? – совершенно не понимая, о чем идет речь, спросила я.

– Я говорю: ты дарах, то есть дерзкая, а харна – строптивая, – пояснила мне Даара.

Я немного призадумалась, погрузившись в мысли и не обращая внимания на Соэру. «Так вот что он мне тогда сказал в зале: „Моя харна“. Получается, что это переводится как „Моя строптивая“. Ну-ну, Дакхар, я, может, и строптивая, но уж точно не твоя, и никогда таковой не стану!» – нахмурилась я, все еще не обращая внимания на Соэру.

– Ирина, – вывел из раздумий приятный голос Даары, – я так понимаю, что ты только сегодня очутилась в нашей империи Ири’эс’схар, во дворце Дакхара?

Я утвердительно кивнула, взглянув в лицо этой женщине и не понимая, к чему она клонит, задавая такой вопрос.

– Ага, получается, что магия Темного мира еще не наполнила тебя, именно поэтому ты пока не понимаешь значения некоторых слов.

– Чего? – удивилась я, заломив правую бровь вверх.

– В тебе есть наша магия, Ирина, поверь мне на слово. Иначе, дитя, ты сразу же погибла бы, как только оказалась в Темном мире. Тот, в ком не течет по жилам магия этого мира, тут не выживает, а это означает только одно: ты родом из этих мест, девочка. Не переживай, со временем, когда магия наполнит тебя, ты сможешь полностью понимать язык этого мира, он тут един. А то, что ты сейчас на нем общаешься, означает, что крупицы магии в тебе уже присутствуют, но они еще слишком малы, поэтому от тебя ускользает то или иное значение слов. Повторюсь еще раз, дитя: магия со временем в тебе пробудится. Но какой она будет, мне, увы, неизвестно.

Я была потрясена ее словами. Было такое ощущение, что кувалдой по голове треснули – в мозгу полный дезориентир.

– Скажи, а как зовут твоего отца? – как бы между прочим поинтересовалась она.

– Виктор, – ответила, совершенно не задумываясь, я, все еще потрясенная услышанным, . «Офигеть! У меня есть магия?! Да не может такого быть!.. Я родом отсюда?! Нет, это полнейший бред, она заблуждается… А если нет?»

– Виктор… – задумалась Соэра, – нет, с таким именем у нас тут точно никого нет. Да и вообще, имя какое-то странное.

– Нормальное имя, – возмущенно возразила я, уперев руки в бока. – Это у вас они тут странные и трудновыговариваемые, а у папы имя замечательное, а у мамы…

Я тут же замолчала, потому что к горлу подкатил ком, не давая произнести мне ни слова, а на глаза навернулись слезы.

– А мама? – поинтересовалась Соэра.

– А ее больше нет в живых, – кое-как сглотнув ком в горле, ответила я. – Ваш драгоценный сын убил ее прямо на моих глазах, превратив в пепел.

Слезы все-таки брызнули из глаз и заструились по лицу, срываясь вниз, и падая на пол.

– Ненавижу за это вашего Дакхара. Ненавижу и презираю. И поверьте, я найду способ ему отомстить.

– Этого не может быть, – очень четко и уверенно произнесла женщина. – Мой сын груб и жесток, но он никогда не убьет ни в чем не повинную женщину.

– Скажите это моей маме, которой больше нет в живых по вине вашего сына, – грубо парировала я, вытирая рукой слезы.

– Ирина, я понимаю, о чем ты говоришь, но это не может быть правдой.

– Я не буду Вас ни в чем переубеждать, потому как вижу: это бесполезно. Я знаю, что видела, и…

– И это могло быть простой иллюзией, чтобы вы поверили в ее смерть, – перебила она меня.

– Иллюзия?! – гневно воскликнула я. – Она превратилась в статую из пепла, а затем рассыпалась на моих глазах, превратившись в горстку…

Я не смогла договорить: горло сжал спазм, а из глаз новым потоком хлынули горькие слезы.

– Прости, – тихо прошептала Соэра, подойдя ко мне ближе. – Прошу, Ирина, прости. Если то, что ты мне сейчас говоришь, правда, тогда Дакхар перешел последнюю черту и стал… – женщина тяжело вздохнула, -…чудовищем.

– Он и есть чудовище, – всхлипнула я, закусывая нижнюю губу, чтобы попытаться сдержать слезы.

Сокрушенно покачав головой, женщина посмотрела мне в глаза и произнесла:

– Обращайся ко мне просто Даара и… давай я покажу тебе твою комнату, в которой отныне ты будешь жить, там и пообщаемся, как следует. И если захочешь, я отвечу на все интересующие тебя вопросы.

Я согласно кивнула, и Даара, ободряюще улыбнувшись, двинулась вглубь помещения, где, как оказалось, была скрыта дверь.

– Такие двери, как эта, здесь повсюду, просто они сокрыты магией. Ты сможешь начать их видеть тогда, когда тело начнет нормально принимать магию этого мира, не раньше. А пока я буду помогать тебе во всем, где может понадобиться помощь. Ну, а после того, как в тебе накопится достаточно магии для того, чтобы самой спокойно входить или же выходить из этой комнаты, ты сможешь пообщаться с остальными девушками этого мира.

– А их много? – осторожно поинтересовалась я.

Хмыкнув, Соэра все же ответила:

– Немало, Ирина, немало. Примерно четыре сотни молодых девушек, а если быть точнее, то триста девяносто восемь.

От шока я даже споткнулась, подходя к пока что незримой для меня двери.

– Так много?!

Моему удивлению, казалось, не было конца, пока Даара не сказала:

– Много? Ну что ты, поверь, это уже остатки. Вот раньше, да, было много – две тысячи восемьсот пятьдесят три. Я помню их всех, ведь уже много лет помогаю каждой, кто прибывает во дворец Дакхара в статусе эсхи. И только одна из всех смогла стать его анайей – Кэйра, эта миленькая лицемерная гадина. Не понимаю, что мой сын в ней нашел, ведь были куда более красивые и добрые, чем она. Не понимаю. Ну да ладно, это его выбор. Так вот, Ирина, я помогаю освоиться тут всем девушкам, чтобы им не было одиноко, чтобы они привыкли жить тут. А знаешь, почему?

Я отрицательно покачала головой, внимательно слушая Даару.

– Да потому, что мой сын, как только появлялась новая эсха, тут же о ней забывал. А через какое-то время, даже ни разу ее не увидев, мог отдать кому-нибудь в качестве подарка, например, демону среднего порядка, который сможет спокойно содержать рабыню, или даже в жены, если демон низшего порядка. Такова воля Оэра, и не нам с тобой ее оспаривать. Но в защиту сына скажу вот что: каждая из девушек обрела свое счастье. В том или ином статусе, но обрела. Это я знаю точно, – Даара почему-то лукаво улыбнулась и, нажав на невидимую моему взгляду ручку двери, отворила ее, пропуская меня вперед.

Небольшое пространство комнаты, размер которой был, максимум, квадратов четырнадцать, вмещал в себя односпальную кровать с высокой и, наверное, очень мягкой периной, застланной шелковыми простынями ярко-изумрудного цвета, и множеством разнообразных подушек: от малюсеньких до просто невероятно больших размеров.

Рядом, почти у самого изголовья кровати, стоял небольшой чайный столик, за которым можно было сидеть на коленях, подложив под них одну из тех самых подушек, что так удачно расположились на кровати; пол покрывал невообразимого цвета ковер, длиною почти во всю комнату: синий с небольшим переливом цвет перетекал в фиолетовый, черный – в красный, белый – в бирюзовый, серебряный – в изумрудный. Невероятный ковер с очень длинным ворсом. О-о-о, кажется, я в него влюбилась! Кстати, в комнате больше ничего не было, совсем. Ни туалета, ни душа, даже зеркала и того не было – кошмар!

– Даара, – обратилась я к матери Дакхара, – скажите, а где тут можно будет сходить… э…

Я немного призадумалась, но женщина поняла мою заминку.

– Все удобства находятся за скрытой магией дверью, вот тут, – она, повернувшись направо от входной двери, нажала куда-то и, о чудо, проход на самом деле появился. – Мне по силам оставить ее в таком виде на несколько дней, так что ты сможешь беспрепятственно пользоваться уборной. Увы, вход в комнату удерживать столь долго в зримом состоянии я не могу: слишком много сил тогда затрачу. Ладно, не будем о магии.

Я кивнула, соглашаясь с ней, ведь все равно в этом ничего пока не смыслю. Вот когда она у меня появится, тогда и можно будет поговорить. Улыбнувшись Дааре, я перевела взгляд на абсолютно голые стены. На них не было ни одной картины. Ничего, кроме отвратительного розового цвета, в который была выкрашена эта комната. А я его просто ненавижу!

– Ну вот, Ирина, теперь это твои апартаменты, в коих тебе и предстоит жить. Ну как, нравятся? – спросила она, мило улыбнувшись.

Я же, состроив «кислую» гримасу, задала ей встречный вопрос:

– А Вам как, честно ответить или мой ответ не имеет смысла?

Соэра удивленно приподняла правую бровь и, перестав улыбаться, довольно четко ответила:

– Ирина, я очень сильно ценю честность, поэтому искренне надеюсь, что ты будешь со мной предельно честна. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Хорошо, – с некоторым облегчением согласилась я. – Тогда отвечаю: я ненавижу шелк и все, что с ним связано. Нет, я не спорю, ткань невероятно приятно для тела, но… у меня с этой тканью как-то не сложилось: она, сильно наэлектризовавшись, все время бьет меня легким разрядом тока, нервирует сильно, да и просто неприятно, если честно. Не знаю, почему так происходит, но это так. Далее стены. Даара, цвет стен просто отвратителен! Я его ненавижу. В моем мире сложились довольно нелицеприятные стереотипы по этому поводу: натуральная блондинка и розовый – они нашли друг друга! У нас считается, что, раз девушка натуральная блондинка в окружении розового цвета, значит, непременно дура! А я не дура! Поэтому розовый цвет мне отвратителен! Нет, не спорю, что я еще совсем молода и даже иногда бываю глупа, но это ведь издержки молодости, ведь мне только восемнадцать лет, черт возьми! Я не желаю, чтобы стереотипы моего мира хоть как-то касались меня! Я не кукла Барби! Вот! – закончила свою гневную тираду.

Даара стояла и задумчиво смотрела на меня, чуть прищурив свои синие глаза:

– Хм, с тканью, положим, мне все понятно, но Ирина… Розовый или какой-либо другой цвет тут ни при чем. Причина твоей нелюбви к этому цвету заключается только в том, что ты еще слишком молода и не осознаешь, что розовый цвет ни в чем не виноват. Он нежен и прекрасен. Поверь, дитя, не цвет делает тебя той, кто ты есть, а ты сама, твои действия и поступки. Если будешь вести себя, как маленькая глупая дурочка, то и окружающие будут воспринимать тебя именно так, а не иначе, и им будет неважно, что на самом деле ты далеко не глупа и вполне состоялась, как личность. В первую очередь нужно решить для себя: кто ты? Чего хочешь? И кем желаешь стать? Ведь окружающие увидят лишь то, что ты сама позволишь им увидеть в себе. Подумай над моими словами, девочка.

Я, абсолютно шокированная ее словами (ведь даже моя мама никогда подобного мне не говорила), стояла и размышляла, нервно прикусив верхнюю губу и нахмурив брови.

Даара же, отвернувшись от меня, что-то тихо произнесла и, чуть слышно, хлопнула в ладоши: простыни, до этого момента устилавшие мое ложе, исчезли, а вместо них появились совсем другие, из совершенно незнакомой мне ткани черного оттенка; стены же, вместо того жуткого розового цвета, стали нежного кремового оттенка.

«Чудеса!» – восхищенно подумала я, разглядывая вмиг преобразившуюся комнату.

– Ладно, Ирина, день для тебя был сегодня очень тяжелым, поэтому предлагаю тебе немного отдохнуть, поспать, а я, пожалуй, пойду, – и больше не говоря мне ни слова, Соэра покинула мою комнату, оставив меня наедине с собой и своими мыслями, которые невольно после слов Даары закрались в голову.

Глава 3

– Господин, – обратился к Виктору мужчина средних лет с красными, точно огонь, волосами и темно-карими глазами.

Виктор сидел в своем кабинете в кожаном кресле директора компании "Айхирэ", глядя прямо перед собой и совершенно не реагируя на посторонние звуки.

– Господин Виктэйрион, – снова обратился он к мужчине.

– Я слушаю тебя, Гайхо, – устало произнес Вик, поднимая взгляд на своего помощника.

– Господин, как Вы и приказывали, я собрал всех, в ком еще остались крупицы магии. Сейчас они, все сорок демонов Темного мира, ждут Вас в большой переговорной.

– Хорошо, сейчас приду.

Виктор устало вздохнул и поднялся с кресла, обходя Т-образный стол, за котором он обычно работал, но только не сегодня, только не сейчас. Все его мысли занимала Елена – та, что всегда являлась его второй половинкой души, любовью всей его многовековой жизни.

Но их любовь всегда была под запретом, потому что Вик и Елена были слишком разными. Слишком. Ведь он Князь Снежных Демонов, правитель Северных Долин, а она…Елена, или, если быть точнее, Элийрия – Демон Водных Гладей, дочь Князя Водных Демонов.

Им нельзя было любить друг друга: они являлись извечными врагами. Две сильнейших Империи постоянно воевали меж собой, не втягивая в эти дрязги Оэра Дакхара, правителя Империи Ири'эс'схар, Повелителя всего Темного мира, да и сам он никогда не вмешивался в дела этих двух Империй.

Всего в Темном мире семь Империй, и в каждой из них есть тот, кто правит той или иной территорией, тем самым поддерживая порядок во всем мире. Оэр Дакхар же иногда покидает свою Империю Ири'эс'схар, чтобы наведаться в другие и проверить их целостность: кого-то наказать, а кого-то и поощрить за верную службу. Но он никогда не вмешивался в дела междоусобные: если две Империи сражаются, значит на то есть причина… И только в одном случае Дакхар может вмешаться: если война приобретает слишком серьезные масштабы. А так, да пусть потешат себя силой и сражениями, которые так необходимы Демонам Темного мира.

Вот и в тот раз, когда шла битва между Снежными Демонами и Водными, Виктор был в ударе – крушил всех на своем пути, не жалея, не щадя никого, кто встречался ему, всех, кроме…

"Элийрия, моя милая Элийрия, как же я люблю тебя. Ты подарила мне то, о чем я даже и мечтать в те времена не смел: дочь, нашу замечательную дочь, нашу Снежинку. Клянусь, любимая, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей выбраться из этих цепких лап Оэра Дакхара. Я ДОЛЖЕН вернуться домой во что бы то ни стало, в свою Империю Вирсэ'Диар, которой теперь управляет тот, кому я ее доверил, тот, о ком Дакхар даже и не подозревает. А если у меня все же не получится вернуться назад, так как Дакхар заблокировал мою магию, то у меня есть еще надежда на то, что Снежинке там помогут, что ее вытащат из Империи Ири'эс'схар и вернут домой. Домой, к Снежным Демонам Империи Вирсэ'Диар." Виктор тряхнул головой, стараясь отогнать от себя тревожные мысли, которые не давали ему покоя.

Гайхо стоял рядом со своим господином и не вмешивался, видя, как тому сейчас нелегко, как он переживает за дочь, как сильно он сейчас сосредоточен на одной конкретной мысли: собрать магию Темного мира, чтобы открыть портал и вернуться обратно.

– Идем, – произнес Виктэйрион, проходя мимо своего помощника и направляясь в большую комнату для переговоров. Он точно знал, что там их никто не потревожит и он сможет изложить все свои переживания и надежды, не боясь, что его не поймут. – Чем скорее мы начнем, тем скорее сможем заняться делом: открыть этот чертов портал!

Я, как и советовала мне Даара, легла на приготовленную мне постель, скинув оттуда почти все подушки на пол и оставив себе лишь парочку: одну положила под голову, а другую стиснула в объятьях. Ну, я дома всегда так делала, чтобы было легче заснуть. И ведь в самом деле, не прошло и пяти минут, как я уплыла в объятия Морфея, который нежно приласкал меня в своей стране сновидений.

Не знаю, сколько я проспала, но вместо легкого и спокойного сна мне снились кошмары – один страшнее другого: монстры, зубастые и рогатые, жутко страшные, и все, почему-то, с лицом Дакхара, который злобно похихикивал и подмигивал своими черными бусинками глаз, размахивая паучьими лапками, сразу всеми восемью.

Я от этого резко просыпалась, чтобы тут же снова погрузиться обратно в сон, потому что глаза, словно налитые свинцом, совершенно не желали открываться. У меня не было сил бороться со сном.

Заснув, я снова видела кошмар: моя родная планета Земля была полностью объята огнем, слышались страдающие крики людей, от которых мне становилось не по себе, а по телу пробегал мороз по коже от осознания этого ужаса. Но среди всех этих людских воплей и стенаний я расслышала голос, такой до боли родной голос мамы. Она все время звала меня: "Ирина, девочка моя… Ирина."Но этот голос был настолько тих, что мне казалось, будто это ветер шелестит в ветвях деревьев, которые начинало пожирать пламя.

Я плакала, я точно знаю, что плакала во сне, зовя ее, умоляя вернуться и не покидать меня больше никогда. Но вместо ее столь долгожданного для меня ответа, раздался голос, который стал для меня ненавистен: "Ты никогда ее больше не увидишь, смирись с этим!"

Снова он врывается в мой сон. Почему? Я не хочу его видеть, не хочу слышать! Мне нужна только моя мама, я так страдаю без нее. Он говорит мне смириться? Ну уж нет! Девушка с Земли, а тем более русская, никогда не сдастся!

Мне хотелось кричать, но я не могла. Горло сжал спазм, не позволяющий проронить ни звука. Хотелось смести все на своем пути, но тело не слушалось. Мне казалось, что я оказалась в западне, в ловушке, из которой нет выхода.

Я снова резко просыпалась, даже не осознавая, где сейчас нахожусь, и снова засыпала, погружаясь в тревожный сон. Снова кошмар: тот самый день, когда в нашу, мою и родителей, жизнь ворвался Дакхар. И я снова переживала тот ужас, который увидела тогда: легкий взмах его руки, и мама превратилась в пепел. Я снова чувствовала боль утраты, чувствовала тоску, от которой сердце разрывалось на части, чувствовала, как рыдания сотрясают мою душу, а затем…

Я увидела ее – маму, мою любимую мамочку: она стояла на вершине холма, обнесенного со всех сторон невероятно белым снегом, искрящимся, точно россыпь алмазов на полуденном солнце.

Ее легкое платье из бело-голубого материала, происхождение которого мне было неведомо, развевалось на легком ветру, придавая ей легкость и некий эффект парения над этим снежным холмом. Она стояла и с грустью во взгляде смотрела на меня, ласково улыбаясь. Потом прозвучал ее голос – журчащий, как весенний ручек, нежный, как теплый ветерок, и прекрасный, как сама Вселенная: "Ирина, – словно шепот ветра донеслось до меня, – не бойся, моя девочка. Ничего не бойся. Я всегда буду с тобой, в твоем сердце. Не сдавайся, сокровище мое, ты все преодолеешь, ведь я так сильно люблю тебя."

В душе, словно в нее ворвался ураган, разлилось неимоверное счастье, которого я раньше никогда не испытывала. Счастье от того, что я услышала ее такой родной и любимый голос. Я снова увидела маму, пусть даже и во сне, но увидела, и это принесло мне облегчение. И в этот самый миг моего сна я поняла, что, что бы не случилось, она всегда будет рядом со мной. Даже если я ее больше никогда не увижу, она будет в моем сердце, в моих воспоминаниях.

Я нехотя разлепила глаза, которые теперь по-новому взглянули на мир. Я в Темном мире? Ничего страшного, главное, что я жива и вполне здорова. Есть Кэйра, которой я мешаю? Ничего страшного, ведь есть Даара, которая желает мне помочь, а это уже неплохой противовес. Дакхар, который жаждет затащить меня в свою постель? Ничего стр… Ну нет, вообще-то, именно это и приводит меня в ужас. Но ничего, я же справлюсь? Ну, по крайней мере, буду на это надеяться.

В комнату постучали, прерывая поток моих, почти позитивных, мыслей, после чего вошла Даара:

– Ну наконец-то, ты очнулась, дитя, – с явным облегчением выдохнула она, проходя в комнату и присаживаясь на край кровати. – Ну и напугала же ты меня, да и Дакхар немного понервничал, когда увидел тебя в том жутком состоянии.

Я, присев и подобрав ноги под себя, в полном недоумении уставилась на женщину:

– Я не понимаю.

– Ну еще бы, конечно, не понимаешь, ведь ты проспала двое суток, Ирина, почти не приходя в сознание, – ответила Соэра, внимательно вглядываясь в мое шокированное такой информацией лицо.

– Сколько? – вмиг осипшим голосом спросила я.

– Почти двое суток. У тебя был сильный жар, ты бредила во сне, и Дакхару пришлось самому заняться твоим лечением, благо, что его целительная магия позволяет это делать, иначе… – Соэра тяжело вздохнула и продолжила: – Кто знает, что было бы дальше. Ведь твоя кожа была настолько горячей, что, казалось, ты вот-вот воспламенишься. Дакхар сказал, что это просто переход из немагического мира в наш, наполненный магией, повлиял так на твой организм, да и стресс ты получила немаленький. Не каждый день тебя вырывают из привычного мира, перенося туда, где тебе все незнакомо и чуждо.

Из всего рассказа у меня почему-то отложилось только одно в голове:

– Дакхар сам лечил меня? – сильно удивившись, спросила я.

– Да, – совершенно спокойным голосом ответила мне Даара. Ее взгляд бы устремлен на меня, но… Кажется, она меня совсем не замечала, погрузившись в свои воспоминания, после чего тихо произнесла: – Этот дар, дар исцеления, он унаследовал у своего отца – Оэра Ниэкхара, который погиб, когда моим сыновьям только исполнилось по двести лет. Я не люблю вспоминать об этом, потому что это приносит мне мучительную боль: не могу забыть того, кого любила всем сердцем. Ниэкхар был смыслом всей моей жизни, пока на свет не появились мои мальчики. Ниэкхар мне тогда сразу сказал, что у Дакхара проявится магия исцеления, уж больно характерные предпосылы у него к этому были, правда, я не поняла, на что он намекал, – Соэра тепло улыбнулась при этом воспоминании. – Такие крохотные, хорошенькие. Я не могла налюбоваться ими. В тот день я была счастлива, как никогда прежде.

Женщина сцепила руки в замок, прижимая их к груди, после чего взглянула на меня, грустно улыбаясь.

Меня, если честно, слегка шокировала вся эта информация, поэтому я с некоторым подозрением решила уточнить:

– Сыновьям?

– Да, у меня был еще один сын, Ирина, но он так же, как и его отец, погиб на войне, которая разразилась почти сразу после гибели Ниэкхара. С того грустного дня, когда я узнала, что мой сын погиб, прошло уже три века. Так много для всех, но так мало для матери, потерявшей свое дитя.

Я понимала, как тяжело вспоминать ей об этом, но мое любопытство требовало удовлетворения, поэтому я произнесла:

– Ого, офигеть, – я вцепилась в подушку, сильнее прижимая ее к своей груди, и впилась в нее своими маленькими, но острыми коготками. – А как его звали?

Даара посмотрела на меня печальными глазами и с удручающей тоской в голосе ответила:

– Ратхар. Он брат-близнец Дакхара.

На глаза женщины навернулись слезы, но она не проронила ни одной из них.

Еще немного помолчав, женщина продолжила свой рассказ:

– Рожденный всего на пару минут раньше брата, – Даара печально улыбнулась, – он был наследником Повелителя Темного мира, именно он должен был в свое время занять это место, но… он никогда не желал этого. Говорил, что терпеть не может политику и ее грязные интриги, без которых никак не обойтись, а вот воевать – это да, можно, даже нужно. Он так сильно жаждал сражений, что отказался от наследования, передав это право Дакхару, который, к слову сказать, был не против.

Соэра тяжело вздохнула, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свой рассказ.

– И ведь в самом деле, Ирина, Ратхар стал великолепным воином, лучшим из лучших, но однажды… Он так и не вернулся с поля боя, – она горько всхлипнула, опустив взгляд к полу и смахивая слезы с ресниц. – Ладно, дитя, давай больше не будем о грустном. Теперь это уже не имеет значения.

Даара попыталась улыбнуться, но эта улыбка вышла какая-то вымученная.

– Простите меня, я не хотела бередить Ваши воспоминания, как я вижу, до сих пор приносящие Вам душевную боль. Простите,– извинилась я перед ней. – Прошу прощения за то, что при нашей первой встрече повела себя, как неотесанная грубиянка и хабалка. Я ведь на самом деле не такая.

Соэра тепло улыбнулась и, положив свою тонкую и изящную руку на мою, с силой вцепившуюся в подушку, произнесла:

– Ничего, Ирина, не переживай, я все понимаю, ведь ты испытывала в тот момент стресс оттого, что из привычного, родного и понятного тебе мира, ты попала в совершенно другой – чужой и пока неизведанный.

Я с явным облегчением от ее слов кивнула и улыбнулась, а она, охнув, подскочила с кровати и воскликнула:

– Ох, у меня совершенно вылетело из головы с этими разговорами: ты, наверное, жутко проголодалась?

И словно в подтверждении ее слов, мой желудок громко и очень недовольно заурчал, а я, краснея от стыда за издаваемый мною звук, смущенно произнесла:

– Простите… это… да, очень проголодалась.

Даара лучезарно улыбнулась, словно несколько минут назад ничего не было, словно не она прятала свои слезы и душевную боль от утраты одного из сыновей, и к кому-то довольно громко обратилась:

– Тана, девушка желает ужинать.

И вот вы не поверите, но передо мной возникло какое-то существо, от которого у меня чуть глаза из "орбит" не вылезли: ростом, примерно, мне по колено, с четырьмя руками-лапками, большими, почти в пол-лица, глазами серого, точно грозовая туча, цвета, довольно большим, в форме картошки, носом, пухлыми губами, длиннющими, не меньше двадцати сантимов, ушами и курчавыми черными волосами на голове. Тельце этого странного существа было довольно-таки упитанным, если не сказать, толстеньким, одетым в длинное платьице синего цвета с рюшами по высокому вороту, всем четырем рукавам и подолу.

Я в полном шоке уставилась на сию диковинную фигню непонятного мне происхождения, а оно еще и заговорило:

– Оэр Дакхар в курсе, что она (это нечто, предположительно, девочка, кивнуло в мою сторону, нахмурив свои кустистые брови) очнулась, и не велел без его дозволения кормить ее. Так что нет, кормить я ее не буду..

– Как это – не велел? – удивленно вскинув брови, спросила Соэра.

– А вот так. Не велено, и все тут,– сложив все четыре руки-лапки на своей небольшой груди, отчеканило это существо.

– Ничего не понимаю. Он что же, решил ее голодом заморить? – возмущенно спросила она у… Таны? Кажется, так она назвала это неведомое моему миру, существо.

– А мне почём знать? Вот у него и спросите!

И с громким хлопком она растворилась в воздухе, словно ее тут никогда и не было.

– Не понимаю,– озадаченная поступком своего сына, пробормотала женщина, скосив на меня свои синие глаза.

Я же, хмуро насупившись, ответила:

– Зато я все прекрасно понимаю: он просто решил поиздеваться надо мной и…

Но не успела я договорить, как в комнату вошел.. ой-ёй!.. сам Дакхар и, глянув на свою мать, произнес:

– Оставь нас с Ириной наедине, пожалуйста.

И Даара, ничего ему не ответив, вышла.

Все! Кажется, мне пришел полный кипец, если этот…этот… Оэр, чтоб его, слышал о том, что я сказала. Трындец подкрался незаметно. Вот теперь, когда я осталась с хмурым Дакхаром наедине, мне стало не по себе.

Он прошел по комнате, приблизился к моей кровати, на которой я в данный момент сидела, и навис надо мной, аки скала нерушимая.

– Так ты говоришь, – начал он своим глубоким грудным, чуть хрипловатым тембром, от которого по моему телу пробежали предательские мурашки, – что я, – сильнее склоняясь ко мне, чтобы заглянуть в мои перепуганные до ужаса глаза, – издеваюсь над тобой?

Я, нервно сжав подушку в руках, словно пытаясь от него отгородится, неуверенно кивнула.

Дакхар, усмехнувшись, провел тыльной стороной своей руки по моему лицу.

– О, поверь, моя сладкая девочка, я еще даже и не начинал. Ты не знаешь, что это такое, когда над тобой издеваются, но если желаешь, то  могу тебе это продемонстрировать,– предложил он, вопросительно приподняв правую бровь, явно ожидая от меня ответа.

Я, разумеется, отрицательно покачала головой.

– Жаль, очень жаль, я бы много чего мог тебе показать.

Я сжалась на кровати, все так же прижимая подушку к груди и глядя на него слегка перепуганными глазами. Сердце стучало о ребра, как сумасшедшее, словно птичка, запертая в клетку; дыхание слегка сбилось, а ладони вспотели.

Дакхар же продолжил, словно не замечая моего состояния, все так же нависая надо мной:

– Знала бы ты, Ирина, как сильно я желаю тебя. Как каждую ночь, ложась в свою постель, мечтаю о том, как буду входить в тебя, а ты будешь постанывать от моих движений в тебе. Хочу чувствовать аромат твоего великолепного тела: легкий запах лаванды, смешанный с чуть уловимой морозной свежестью. Хочу целовать, покусывать твои сладкие губы, ощущать твои движения подо мной, чтобы тем самым еще сильнее прижаться ко мне. Жажду, чтобы ты выкрикивала мое имя на самом пике экстаза.

Он говорил это ровным и спокойным голосом, словно его это совсем не волновало, но глаза выдавали: в них горел жаркий огонь желания, от которого мне хотелось спрятаться, убежать подальше, но я не могла. Я сидела и смотрела в его черные, как сама бездна, глаза и не могла оторвать от них взгляда; чувствовала, как румянец смущения заливает мое лицо, ведь мне никто прежде не говорил таких откровенных вещей. Никогда. От его слов меня бросило в жар, а внизу живота разлилось приятное тепло, от которого мне стало не по себе. "Неужели я только что испытала желание к этому мужчине?" – ошарашено подумала я.

Дакхар провел большим пальцем руки по моей нижней губе и, сглотнув, прошептал, глядя в мои глаза:

– Не надо смущаться, маленькая моя, привыкай к той мысли, что я хочу тебя, хочу так, как мужчина может желать женщину – неистово и страстно. Я еще никогда и никого так не желал, как тебя, Ирина. Ты и твой запах сводите меня с ума.

– А как же Кэйра? – не подумав, ляпнула я первое, что пришло мне в голову, лишь бы избавиться от его гипнотического взгляда, который как-то неправильно действовал на меня. Я должна его ненавидеть и презирать, но уж никак не желать.

– А что с ней? – не понял мужчина, чуть отстраняясь от меня.

Я покраснела и отвела взгляд в сторону.

– Ну, она же Ваша анайя.

– И что с того? – слегка нахмурившись, спросил он, присаживаясь на край кровати, отчего она, под тяжестью его тела, тут же ощутимо прогнулась.

– Ну, она… как бы это сказать… ну, это… Против-то не будет?

– Против? Насчет чего она может быть против? – скрестив руки на мощной груди, спросил Дакхар.

"Ну и тупой! Как можно не понять того, о чем я так старательно ему намекаю?" – раздраженно подумала я, посильнее вцепившись в свою мнимую защиту – довольно потрепанную моими стараниями подушку.

– Насчет того, что у Вас такие планы на мой счет,– пояснила я.

– А ее это совершенно не касается. Ей до этого вообще не должно быть никакого дела. Я сам решаю, когда и с кем мне спать.

– Я это понимаю, но понимает ли это она? У нее ведь на Вас могут быть свои планы, – не унималась я, лишь бы перевести его внимание с себя, на, пусть даже это и будет та Стерва, от которой меня воротит, Кэйру.

– У нее не может быть на меня никаких планов, потому что она не имеет на это никакого права. Статус моей любовницы дает ей небольшое преимущество перед эсхами: она может свободно передвигаться по моему дворцу и делать то, что пожелает ее душа. Но она, по сути, так и осталась рабыней. А вообще, – Дакхар запустил свою руку к себе в волосы и немного их взлохматил, – она мне уже начала надоедать, слишком уж назойливой стала. Может, мне отдать ее какому-нибудь Демону из дальней Империи? – он задумчиво поскреб свой мощный подбородок. – Нда, нужно над этим будет подумать.

Я тихо усмехнулась, чтобы Оэр не услышал, и прошептала:

– Да-а, а ведь у нее на тебя были далеко идущие планы.

– Ты что-то сказала? – подозрительно прищурив глаза, спросил мужчина.

– Нет, ничего. Это так, мысли вслух, не более того. Лучше расскажи, что со мной случилось? Отчего я проспала двое суток? – как можно вежливее попросила я его.

– Ничего. Такое иногда случается, если хрупкое тело не подготовлено к этому миру. Просто твой организм, Ирина, начал перестраиваться под реалии этого мира, чтобы потом стало легче принять в себя магию. Отсюда твой жар и бред, который ты несла, находясь в бессознательном состоянии,– спокойно ответил Дакхар, глядя на меня. А потом совершенно неожиданно спросил: – Что тебе снилось?

Я сперва немного растерялась от его вопроса, но все же взяла себя в руки и ответила:

– Самые жуткие кошмары, которые я когда-либо видела.

– Да? Интересно, и что же такое ты увидела? – спросил он.

– Тебя. Ты мой самый страшный кошмар,– выпалила я все как на духу.

Мы сидели на кровати и буравили друг друга хмурыми взглядами, после чего Оэр довольно грубо оповестил меня:

–Ты голодна, но после двух суток твоего вынужденного голодания организму будет сложно переварить тяжелую пищу. Я вижу, что тебе уже намного лучше, а значит, я распоряжусь, чтобы тебе подали легкий бульон и сладкий чай на травах арсана. Эта трава помогает быстрее восстановиться организму, а потом нужно будет снова немного поспать, чтобы набраться сил.

Дакхар встал с моей кровати и направился к выходу, но у самой двери обернулся и произнес:

– Сегодняшнюю ночь ты можешь спокойно спать, но завтра, Ирина, ты окажешься в МОЕЙ постели, из которой я вряд ли скоро выпущу тебя.

И, скользнув по мне своим, полным приятного предвкушения взглядом, вышел из комнаты.

"Все, Ирина, теперь ты, кажется, точно влипла по самое не балуйся!" – подумала я, сильнее стиснув подушку в руках, отчего она затрещала по швам.

Я сидела, уставившись в одну точку, не желая осознавать того, что, возможно, в скором времени мне придется стать постельной грелкой для Дакхара. Но я не хочу! Не хочу! Тем более, что у меня еще никогда не было мужчины! И мой первый, самый сокровенный раз должен был произойти с человеком, которого бы я полюбила, но только не с Дакхаром, только не с ним!

Я почувствовала, как меня пробирает озноб, пальцы на ногах и руках заледенели, но ладони, отчего-то вспотев, стали влажными.

Я чувствовала, как страх завладевает моим сердцем, медленно, но верно сковывая его в ледяную корку, отчего становилось еще страшнее. Казалось, что мое бедное трепещущее сердечко протыкают тысячи ледяных игл, принося с собой слабую боль… Теперь я поняла, что это такое, когда твое сердце ноет от безысходности, когда ты сам ничего не можешь решать… И тут я ощутила, как где-то глубоко внутри меня поднимается ярость – сильная и жгучая, как она растопила ледяные иглы в моем израненном болью и страданием сердце, как злость неукротимым тайфуном накрывает меня.

Нахмурив брови, я решительно произнесла:

– Значит, Оэр Дакхар, ты желаешь видеть меня своей подстилкой? Хочешь пользоваться моим телом для своего мужского удовлетворения? А не слишком ли много ты хочешь, а? Морда твоя демоническая не треснет, случайно? Я ведь так просто тебе не дамся, я…

Но в мою голову так не вовремя закралась предательская мысль: "А как же быть с ошейником? Ведь Дакхар может полностью меня контролировать?" И весь мой боевой настрой тут же упал ниже плинтуса.

Ну что за непруха такая?! Как же быть? Как же избежать участи постельной грелки? Нужно что-то срочно придумать. Но что? В голову как назло не приходило ни одной дельной мысли.

Ошейник, ошейник, ох уж этот чертов ошейник! Как быть? Как быть? КАК МНЕ БЫТЬ?! И ответ тут же пришел: снять его!

Оттолкнув немного рваную подушку, мои руки потянулись к тому месту, где располагался артефакт полного подчинения: гладкий и чуть прохладный, с выгравированными на нем каким-то письменами. Я пошарила по нему руками, силясь найти там защелку, но ее, к моему глубочайшему сожалению, там не оказалось. От досады я даже зубами скрипнула – неужели только сам Дакхар сможет его снять? Ох, что-то я сильно сомневаюсь, что у него возникнет такое желание, и мне придется полностью подчиниться его воле. Вот ведь гадство!

Хотелось зареветь от безысходности, но я понимала, что слезами я себе точно не помогу. Поэтому я закрыла лицо руками, пытаясь понять, как же быть дальше, когда услышала, что в комнате кто-то появился, причем внезапно так. Отняв руки от лица, я посмотрела на нежданного гостя. Им оказалось то странное четырехрукое существо с огромными глазами.

Существо, которое, кажется, звали Таной, хмуро глянуло на меня, и, словно из ниоткуда, у нее в руках появился небольшой из прозрачного стекла поднос, на котором уместилась одна неглубокая чашка, предположительно, с тем самым бульоном, о котором мне говорил Дакхар, небольшой прибор в виде ложки, ну и, конечно же, кружка, в которой плавал какой-то цветок фиолетового цвета с двумя, но зато большими, лепестками, а его сердцевина была темно-синей.

Тана прошла по комнате и поставила поднос на столик, после чего сказала:

– Оэр Дакхар велел, чтобы ты все это съела, а я за этим пригляжу.

Странная она какая-то, да еще и грубая к тому же.

Я, ничего ей не ответив (а то мало ли, вдруг она тут какая-нибудь "шишка", которая мне потом житья не даст), просто слезла с постели и присела на колени возле столика, чтобы тут же, без лишних предисловий, заняться пищей, потому как кушать хотелось просто зверски.

Минут через пять я уже расправилась с бульоном, который оказался очень вкусным, и принялась за отвар, предварительно вынув из кружки цветок, как посоветовало мне это существо. Отвар оказался дивно приятным на вкус: чуть сладковатый, нежный, напоминающий чем-то сливочное мороженное с ванилью, но слегка вяжущий во рту. Мммм, вкусно.

Тана внимательно наблюдала, как я с наслаждением все допила и поставила пустую кружку обратно на столик, кивнула и произнесла:

– А теперь ложись спать, как велел Оэр.

– Но я не хочу спать, – возмутилась я и, к моему глубочайшему удивлению, широко зевнула. В голове сразу же возникла мысль: "Меня чем-то опоили!"

– Ага, я вижу, как ты не хочешь, – усмехнулась Тана, обнажая свои маленькие клыки, и вместе с посудой исчезла из моей комнаты, словно растворившись в воздухе.

Я же встала из-за столика и тут же почувствовала, как на меня наваливается невероятная усталость. Глаза против моей воли стали закрываться, отчего я немного пошатнулась.

– Тааак, – протянула я, пытаясь подавить зевоту, – нужно срочно лечь, иначе я рискую грохнуться посреди комнаты.

Я сделала пару неуверенных шагов, после чего, рухнув на кровать и приобняв подушку руками, забылась крепким сном без сновидений.

Он сидел во главе стеклянного прозрачного стола, чуть склонившись вперед и стискивая голову в руках.

– Господин, мы уже все перепробовали, но магии собрать удалось слишком мало и ее, увы, не хватит, чтобы открыть полноценный портал, через который Вы смогли бы пройти, – перед Виктором стоял его помощник Гайхо, который, нервно сцепив руки в замок, взирал на своего господина.

Виктор поднял взгляд на мужчину и совершенно убитым голосом произнес:

– Не верю. Нет, я отказываюсь в это верить. Должен быть какой-то выход, – с каждым словом в его голосе зарождалась злость, которая постепенно переросла в ярость. – Слышишь? Должен быть этот чертов выход!

Гайхо, потупив взор, сочувственно произнес:

– Мне очень жаль, но мы не сможем открыть портал, чтобы переместить Вас в Темный мир.

– А-а-а-а!! – в порыве гнева Виктор вскочил с места и, схватив кресло, на котором сидел, с силой ударил им по столу, который рассыпался по мраморному полу на мелкие стекляшки.

Виктор же, отшвырнув кресло подальше от себя, отчего оно с глухим ударом соприкоснулось с противоположной стеной его переговорной, в которой они на данный момент находились, с силой сжал кулаки и часто задышал, словно пробежал длинную дистанцию. В голубых глазах полыхала ярость, которой он дал волю. Находись он сейчас в Темном мире, непременно сменил бы ипостась с человеческой на демоническую, чтобы выплеснуть свои эмоции как следует.

– У нас ушло три дня, три чертовых дня, Гайхо, а результатов так и нет. С каждым пройденным часом мы упускаем шанс помочь моей дочери. А теперь скажи мне: как быть?

Помощник Виктора расцепил руки и, слегка задумавшись, почесал подбородок, покрытый трехдневной щетиной.

– А что, если… – неуверенно начал он.

Виктор прищурил глаза, приготовившись выслушать его идею.

– Что?

– Что, если мы отправим послание Вашему доверенному лицу, который правит в Империи Вирсэ'Диар. В Вашей Империи, господин.

Виктэйрион с надеждой взглянул на помощника.

– А получится? – голос мужчины дрогнул.

Гайхо уверенно кивнул:

– Чтобы переправить Вас, господин, у нас слишком мало магии, но чтобы передать послание, ее точно хватит.

– Тогда решено! Мы передадим ЕМУ послание и будем надеяться, что ОН не откажет и поможет моей дочери.

Мне абсолютно, ну вот вообще никак не хотелось открывать глаза и вставать с постели, но мой организм меня об этом как-то спросить забыл. Надо – значит, надо! Куда надо? Да по малой нужде, блин! Но вставать мне все равно не хотелось.

Эх, была – не была, но встать все же пришлось. Не, не так, я подпрыгнула со скоростью ракеты, чтобы устремиться в ту часть комнаты, где и находила та самая вожделенная дверь!

Окончив свои, эм… дела? я начала приводить себя в порядок. Кстати, помещение, отведенное для моих нужд, ничем не отличалось от земных удобств. Самая обыкновенная ванная комната, в которой так удобно разместился и унитаз. Да-да, самый обыкновенный унитаз! Хорошо, что тут не тухлое средневековье, где в обнимочку с горшком ты подтерся лопушком! Фу, блин! Ладно, забыли! Короче, к моему несказанному счастью, я смогла нормально помыться и (о чудо!) почистить зубы. Благо, что зубная щетка оказалась новенькой, запечатанной в упаковку. Интересно, а откуда тут такое чудо, как блага цивилизации? Я взглянула на упаковку, чтобы понять, кто производитель, но не поняла, на каком языке там все написано. Прикольно, они тут что, зубные щетки изготавливают? Офигеть! Хм, вот ведь. Хотя… а почему бы и нет? Ай, да по фиг! И чего мне всякая ерунда в голову лезет?

Я взглянула на себя в небольшое зеркало, висевшее на стене в ванной комнате, чтобы немного взлохматить волосы: не люблю расчесываться. И только в отражении заметила, только сейчас обратила внимание: на руках не было браслетов, в которые меня заковали по приказу Дакхара! Но как же так? Когда их успели с меня снять?! Не помню. Я потерла запястье, но… Вот ведь, черт! Они были на том же самом месте, просто я их не видела и, почему-то, совсем не ощущала их тяжести. Взглянула на шею, на которой должен был находиться ошейник, но и его там не оказалось, а пощупав, я убедилась, что и он находится на прежнем месте. Гадство!

Нахмурившись, я вышла из ванной в свою комнату, где меня уже ожидала Даара.

– Э-э, – я, запнувшись, остановилась, – здрасьте.

Соэра кивнула и мило улыбнулась мне:

– Как ты себя чувствуешь?

Я постояла, прислушиваясь к ощущениям своего организма, но ничего плохого не почувствовала, поэтому и ответила:

– Ну, нормально. А Вы?

Даара от удивления приподняла брови и как-то неуверенно ответила:

– Спасибо, неплохо.

Она присела на край моей кровати и похлопала рядом с собой, намекая на то, чтобы и я присела. Спорить я не стала, прошла и молча уселась рядом.

Сижу, смотрю на Даару – она на меня, я на нее – она на меня, я на нее…

– За что ты ненавидишь моего сына?

Этот вопрос прозвучал для меня совершенно неожиданно, я даже на миг забыла, как дышать. А Даара, сложив руки у себя на коленях, ждала моего ответа.

– Вы шутите, да? – нахмурилась я.

Даара отрицательно покачала головой.

– Но вы ведь знаете ответ.

Я совершенно не понимала, почему она меня об этом спросила.

– Ваш сын, Дакхар, – злость где-то внутри меня начала подниматься на поверхность, обнажая мое израненное сердце и подставляя его под новый удар. – Он монстр, который, простите меня, Даара, недостоин жить. Он заявился ко мне и к моим родителям домой без приглашения, против моей воли забрал в этот мир, выдернув из привычной мне жизни, и, что самое главное, он убил мою маму, он…

– Не убивал,– перебила меня Соэра. – Твоя мама жива. И она сейчас находится в нашем мире.

Совершенно ошарашенная этой новостью, я осипшим от волнения голосом тихо спросила:

– Что?

– Твоя мама не погибла, Ирина, она жива,– спокойно ответила женщина, глядя мне прямо в глаза.

– Откуда Вы знаете?

– Вчера, после того, как Дакхар посетил тебя, я решила с ним серьезно поговорить и выяснить, что же случилось. Так вот, Ирина, он мне поведал о том, что же все-таки произошло. Занимательная, скажу тебе, вышла у нас беседа.

Я молча смотрела на эту женщина, пытаясь понять то, что она желает до меня донести, меж тем Даара продолжила:

– Твой отец, как я поняла сына, не выполнил договор, который он заключил с Дакхаром. В чем заключается их договоренность, он мне не сообщил, увы, как я не пыталась у него это выведать. Так вот, нарушив его, твой отец тем самым вызвал гнев своего Оэра, и мой сын решил наказать Князя, – я в недоумении глянула на Даару, а она тут же пояснила: – Ирина, твой отец является Князем клана Снежных Демонов Империи Вирсэ'Диар, который является одним из сильнейших кланов нашего мира. Твоя мать – дочь и, соответственно, наследница Князя Водных Демонов в Империи Сии'эсс'Сар, который располагается в Южной части нашего мира, а ты, Ирина, их дочь. Твои родители, Виктэйрион и Элийрия – Демоны среднего порядка в Темном мире, в то время как Дакхар является высшим Демоном. Понимаешь? (Я ничего не ответила, потому что совсем ничего не могла понять.) А раз они являются Демонами, то и ты тоже, дитя. Неужели ты об этом не знала?

– Даара, что за вздор Вы несете? – возмущенно воскликнула я, вскакивая с постели.

– Успокойся и присядь, – попросила она меня, но я осталась стоять. – Я ведь просто рассказала о том, кем на самом деле являются твои родители, Ирина. Хм, Виктор и Елена, да, они даже земные имена выбрали так, чтобы они были созвучны настоящим.

Я же нахмурилась и напомнила:

– Что с моей мамой?

Соэра мягко улыбнулась:

– Когда твой отец нарушил договор, мой сын всего лишь принял решение наказать твоего отца. Создав весьма правдоподобную иллюзию, Дакхар заставил твоего отца поверить в то, что его возлюбленная погибла, чтобы он почувствовал боль от утраты. А на самом деле мой сын отправил твою маму туда, где ей самое место – домой. Твоя мама сейчас находится в своем родном клане, у своего отца, и, как я полагаю, ее ждет наказание за своеволие, которое она проявила, сбежав с твоим отцом в другой мир. Но наверняка я этого знать не могу. Может быть, Князь пощадит ее, – Даара глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ: – Дакхар наказал твоего отца не только потерей любимой (как я могу предположить, Виктэйрион даже и не подозревает, что Элийрия жива), но и тем, что полностью заблокировал магию Темного мира, которая с самого рождения пребывала в нем, а это означает, что он не сможет попасть сюда, в наш мир.

Я слушала эту женщину не перебивая, стараясь переварить все услышанное.

– Так что, Ирина, самое страшное, что совершил мой сын, так это то, что он, не щадя твоих чувств, сделал слишком правдоподобную иллюзию, тем самым причинив сильную душевную боль, и забрал тебя в тот мир, к которому ты, по сути, и принадлежишь. Поэтому подумай, Ирина, стоит ли так уж сильно ненавидеть Дакхара?

Если честно, то ее слова повергли меня в глубочайший шок. Во-первых, то, что случилось у меня дома, было первоклассной иллюзией, в которую поверила не только я, но и мой отец! А это означает, что мама в самом деле жива, и есть шанс, что я ее еще когда-нибудь увижу! Моя душевная нескончаемая боль сменилась гнетущей тоской, но осознание того, что мама не умерла, принесло мне облегчение.

Даара спросила: "Стоит ли так уж сильно ненавидеть Дакхара?" Отвечаю: стоит! Еще как стоит! Потому что, во-первых, он все же убил одного человека на моих глазах. Пусть Олег и был очень неприятным типом, но убить его за то, что тот пытался быть храбрым, встав на защиту моей семьи, чести Дакхару не делает. Почему я решила, что Олег мертв? Да потому, что Даара мне уже один раз объяснила, что тот, в ком нет магии Темного мира, не сможет тут жить, он попросту умрет. Во-вторых, Оэр причинил душевные страдания не только мне, но и моим родителям, разлучив их, видимо, навсегда. И уже только одно это поднимает во мне до селе неизведанную ярость. И в-третьих, он сделал меня своей рабыней, а впоследствии желает сделать и своей постельной игрушкой. Ну что, разве мало у меня причин его ненавидеть?

– Извините меня, Даара, но то, что Ваш сын не убивал мою маму, а только перенес ее в этот гадский мир, не исключает того факта, что он совершил и другие ужасные вещи. Так что поверьте, мне есть за что его ненавидеть,– нахмурив брови и сложив руки на груди, ответила я ей, стоя посреди комнаты.

Соэра покачала головой:

– Ты его боишься?

Я несколько раз удивленно моргнула, пытаясь понять, что творится в голове этой женщины, если она задает мне такие странные вопросы.

– Вы шутите, Даара? Конечно, я его боюсь! Боюсь того, что он может со мной сделать! – чуть повысив голос, возмутилась я.

Даара же на это только хмыкнула:

– Он не сделает с тобой ничего такого, чего ты не смогла бы пережить, Ирина.

Я во все глаза уставилась на женщину, сидевшую на моей кровати, не веря в то, что она говорит.

– Вы вообще слышите себя? – мой голос слегка осип от такого потрясения. – Разве Вы не понимаете, что он желает принудить меня к физической близости с ним?

– Ну и что в этом плохого? Не понимаю. Он очень красивый мужчина, ты красивая женщина, вернее, еще девушка. В чем проблема? Остальные эсхи желают привлечь к себе его внимание, но ты, почему-то, отбрыкиваешься от Дакхара, как от прокаженного, при всем при этом еще и ненавидишь его.

От ее слов моя челюсть, в буквальном смысле этого слова, просто отвисла, а в глазах застыл непередаваемый шок. Она что, издевается, да?

– Даара, я ненавижу Вашего сына, я не желаю ложиться с ним в одну постель, тем более становиться его подстилкой! – моему возмущению не было предела.

И вот эту женщина я считала милой и доброй?! Ага, ни фига подобного! Она такая же, как и ее сынок: безжалостная и лицемерная. Не зря же они являются родственниками.

– А я, как раз-таки, не вижу в этом ничего предосудительного. Дакхар желает тебя и желает очень сильно, и, поверь, девочка, он своего добьется. Лучше смирись.

От ее последних слов мне стало так обидно, что захотелось волком выть, а в висках начала пульсировать острая боль. Поднеся пальцы к больному месту, я начала потихоньку массажировать их, чтобы хоть чуть-чуть унять эти жуткие болевые ощущения.

– Извините, Даара, но не могли бы Вы оставить меня одну? – довольно-таки недружелюбно попросила я, прикрыв глаза и продолжая массировать виски.

Женщина молча поднялась с моей постели и, больше не говоря ни слова, покинула комнату, оставив меня одну.

– Что же за напасть-то такая? Сперва Дакхар, теперь еще и Даара. Сговорились они, что ли? Вот ведь непруха! – произнесла я, усевшись на кровати. – Нужно что-то придумать. Мне и с Оэром было нелегко, а теперь к нему еще и Соэра присоединилась. Невероятное единодушие!

И я повалилась на постель, задумчиво глядя в потолок. "Нда, кирдык подкрался незаметно!"

Лежу, взгляд устремлен в потолок, а в голове, точно набатом звучит один вопрос: "Что делать?" Мне совсем не хотелось верить, что ситуация, в которой я оказалась по вине Дакхара, безвыходная. И все же я не имела ни малейшего представления, как из этого, пардон, дерьма выпутаться.

Оэр желает моего тела, он четко дал мне это понять. И сегодня тот самый день икс, когда я окажусь в его постели, если не придумаю, как избавиться от участи, уготованной им для меня. Если бы не этот ошейник, противостоять Дакхару было бы куда проще.

Я снова прикоснулась к ненавистному артефакту, который нацепил на меня Дакхар. Ненавижу. Обоих ненавижу! И Оэра, и ошейник.

На мгновение я прикрыла глаза и снова услышала тихий хлопок – в комнате появилась Тана. Приподняв голову с подушки, я взглянула на это существо, которое держало в руках, во всех четырех, черную тряпку. Присмотревшись, я поняла, что это что-то наподобие длинной туники.

Нахмурившись, Тана, как всегда холодно и грубо произнесла:

– Оэр велел тебе это надеть.

И протянула сию тряпицу мне.

Я села на постели и отрицательно покачала головой.

– Чем я тебе так не угодила? – спросила я, вглядываясь в ее лицо, на котором появилось удивление от заданного вопроса.

– Простите, что?

– Что я тебе такого сделала, что ты меня так невзлюбила?

Тана хлопнула своими большими глазами и ответила:

– Не понимаю, с чего Вы так решили.

И я тут же ей пояснила:

– Ты при виде меня все время хмуришься; обращаясь ко мне, говоришь отстраненно и холодно, даже грубо. Что я тебе сделала плохого?

Она молча уставилась на меня, явно обдумывая вопрос, который я ей задала, после чего тяжело вздохнула и, забравшись на самый край кровати, как-то грустно ответила:

– Мне приходится быть такой, – в моих газах отразилось недоумение, поэтому она тут же пояснила: – Я не хочу больше ни к кому привязываться, потому что в тот момент, когда приходится расставаться с девушкой, которую Оэр отдает другому демону, мне становится очень больно. Сердце щемит от вынужденной разлуки, потому что я понимаю, что больше никогда не увижу того, кто стал мне дорог. Знаешь, как много раз я привязывалась к эсхам Повелителя? И каждый раз мне приходилось с ними расставаться. Не хочу. Мне хватило душевной боли. Поэтому двести лет назад я и приняла такое решение: никогда ни к кому больше не привязываться, с каждой девушкой вести себя холодно и отстраненно, но, к сожалению, у меня не всегда получается придерживаться этого правила,  – Тана посмотрела мне прямо в глаза. – Вот и к тебе, Ирина, я очень боюсь привязаться. Я ведь вижу, какая ты на самом деле, вижу то, чего ты, как я подозреваю, сама о себе еще не знаешь. В Темном мире большая редкость, когда у демона чистая и светлая душа. Раненная, да, но невинная и прекрасная. Я помимо своей воли тянусь к тебе, всегда стараюсь находиться рядом, не важно, в чем это заключается: принести еды, убраться тут или проверить твое самочувствие, пока ты, объятая внутренним пламенем, горела и бредила во сне, – ничего не могу с собой поделать. Вот и теперь я принесла тебе платье, хотя это мог сделать кто угодно из слуг, обитающих в этом дворце.

Я была поражена ее откровенностью: никак не ожидала, что Тана окажется такой… такой… теплой?.. доброй?.. даже не знаю, но мое первое впечатление о ней оказалось обманчиво.

– Скажи, пожалуйста, а что ты за существо такое? – робко поинтересовалась я.

– Я варла, – ответила она, но заметив непонимание в моем взгляде, пояснила: – Варлы – небольшой народец, следящий за порядком во дворцах, в которых живут по воле своих господ. Я являюсь старшей из всех варлов, обитающих именно в этом дворце. Мне приходится следить, чтобы он сиял чистотой, а пища всегда оставалась вкусной и свежей. Ох, нелегкое это дело, скажу я тебе,– усмехнулась Тана. – Мне вечно приходится шпынять того или иного варла, если тот бездельничает или же делает то, что может не понравиться Оэру.

Я при упоминании Дакхара тут же насупилась и скрестила руки на груди:

– Я фигею просто: все пытаются угодить этому гаду! Ненавижу его!

Тана, прищурившись, словно по-новому взглянула на меня.

– Знаешь, еще ни одна эсха не выразила своего недовольства Оэром, Ирина. Ты первая, – Варла повнимательнее присмотрелась ко мне, будто заглядывая в душу. – Да, я вижу, что ты можешь сделать то, на что другие никогда не решатся.

Для меня эта фраза прозвучала как-то загадочно, поэтому я спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Тана лишь улыбнулась и ответила:

– Скоро сама все поймешь, – встав с моей постели, она протянула мне платье. – Ты должна переодеться. Оэр Дакхар скоро прибудет за тобой, чтобы отвести в свои покои. Да и платье, которое на тебе, нужно привести в порядок. А я, пока ты переодеваешься, принесу чай, который поможет тебе успокоиться перед встречей с Оэром.

И как только платье оказалось в моих руках, она сразу же исчезла, оставив меня одну.

Встав с постели, я быстренько сняла свое платье и надела то, что передал Дакхар. Легкая струящаяся ткань черного цвета приятно льнула к телу, спускаясь чуть ниже икр; воротничок-стоечка и довольно глубокое декольте подчеркивали мою высокую упругую грудь; по бокам до самых бедер тянулись разрезы, открывая светлую и нежную кожу моих ног при каждом шаге, а на талии – широкий пояс белого цвета. Простенько, но со вкусом.

Я села на пол, облокотившись спиной к кровати, и подтянула колени к груди, чтобы положить на них свою голову. Да, мне снова становилось страшно, ведь скоро придет Дакхар, чтобы увести в свои покои и сделать из меня свою постельную игрушку. А я так ничего и не придумала, чтобы предотвратить это или же хоть как-то отсрочить на несколько дней. Говорят, что безвыходных ситуаций не бывает, а это значит, что я в любом случае выкручусь, только… с каждой минутой моя вера в это таяла, как кусок масла на раскаленной сковороде. Хотелось плакать, но слез не было.

В комнате снова появилась Тана, держа в одной из рук кружку с чаем. Я решила попросить помощи у нее:

– Тана, милая, прошу, помоги мне, – голос дрожал от непролитых слез. – Я не хочу, чтобы Дакхар делал меня своей наложницей. Он знает, что я не возлягу с ним по своей воле, поэтому будет влиять через этот, черт бы его побрал, артефакт полного подчинения. Скажи, можно ли его как-то снять?

Варла замерла на месте, держа кружку.

– Придется разочаровать тебя, но, увы, его может снять только Оэр или его брат – Ратхар, который, к несчастью, погиб. У них была схожая магия, но, став Оэром, Дакхар стал сильнее, его магия возросла за счет того, что он прошел ритуал передачи силы и опыта от предка, который уже умер – от отца. Только через прямое наследие можно обрести силу предка для того, чтобы занять трон почившего Оэра, – Тана ненадолго задумалась. – Да, Ратхар смог бы тебе помочь снять ошейник, вернее, его магия помогла бы.

Варла прошла по комнате и поставила кружку на столик.

Я снова уткнулась лицом в колени, обнимая себя за обнаженные плечи. Грудь сдавило так, что стало тяжело дышать. "У меня паника," – подумала я. От осознания того, что ситуация безвыходная, захотелось выть, но я не проронила ни звука.

Тана продолжила свой рассказ, присаживаясь рядом со мной и слегка похлопывая по моей спине:

– Оэр и Ратхар были как две капли воды похожи друг на друга, но все же отличались. Думаю, ты заметила у Дакхара в волосах по бокам красные прядки? (Я, подняв голову с колен, согласно кивнула.) А у Ратхара они были фиолетового цвета. Характер тоже был немного схож. Но только немного: Ратхар любил шутить и проказничать, Дакхар же, наоборот, был сдержан и серьезен, а после смерти брата совсем очерствел, – Тана грустно вздохнула. – Он стал настоящим Оэром Темного мира: жестоким, грубым, властным и безжалостным, – Варла тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя эти воспоминания. – Ладно, девочка, давай не будем о грустном, лучше выпей чай, который я принесла, он поможет тебе успокоиться.

Я, не говоря ни слова, взяла кружку со стола, но не успела сделать и пары глотков, как в комнату вошел тот, кого я так ненавидела – Дакхар. Варла сию же секунду исчезла, оставив нас с Оэром наедине.

– Встань,– властно приказал он.

Но я не сдвинулась с места, продолжая сидеть на полу с кружкой чая в руках. Оэр нахмурился, а я ощутила как тело против моей воли начинает подчиняться приказу этого мужчины, поднимаясь вверх. "Снова воздействует," – зло подумала я, отметив при этом, что кружку, не подчиняющиеся мне руки поставили на столик.

Дакхар за пару шагов преодолел комнату и подошел вплотную ко мне:

– У меня начинает складываться такое ощущение, что тебе нравится, когда я на тебя влияю через артефакт.

Он обвел мою фигуру взглядом, наполненным хищным огнем, заглянул в вырез платья и провел рукой по обнаженной части моей груди, тем самым вызвав во мне нервную дрожь и отвращение. Обойдя меня и встав сзади, склонился к уху и проникновенным шепотом спросил:

– А помнишь, как в тебе вчера вспыхнуло желание, когда я излагал свои планы на твой счет? Все эти чувства, ощущения и эмоции я вызвал у тебя благодаря этому артефакту, Ирина, и я не стану лукавить, если скажу, что твоя реакция тела, пусть она и была навязана моей волей, меня взволновала.

Его горячее дыхание обжигало кожу, а я думала сейчас лишь о том, как хочу собственными руками прикончить Дакхара, увидеть его хладный труп у своих ног, чтобы он умолк… на веки вечные! Как же я ненавижу его за то, что заставил меня вчера желать его, желать как мужчину.