Читать книгу Тропинка в другой мир - Юлия Александровна Лавряшина - Страница 1
ОглавлениеГлава 1
– Да никто нас не возьмёт ночью! Ещё в такую погоду, – проворчал Артём и слизнул капли дождя, щекотавшие губы.
Лиза только бросила на сына косой взгляд и ничего не ответила. Прижимая к одному боку маленькую Асю, а к другому дорожную сумку, она отчаянно вскидывала руку, едва завидев исходящие из-за пригорка, покачивающиеся полосы света. Они вспыхивали в небе, как полярное сияние, но разгореться разноцветьем у них не получалось. Не хватало внутреннего огня…
Прищуриваясь, Тёма заставлял всполохи искриться крошечными молниями, и незаметно улыбался, ненадолго забывая о том, что страшно зол. Ведь он стоит на скользкой обочине дороги, а ночь уже совсем близко… И он уже мокрый насквозь! Если проторчит здесь ещё хоть четверть часа, плохо ему придётся. Ну да, и маме с сестрой тоже…
– А, может, найдётся добрый человек, – жалобно протянула Ася, размазывая по лицу капли.
Тёмка фыркнул:
– Жди!
Слёз у девочки не было, хотя ужас ещё ворочался под сердцем, то и дело заставляя его замирать. Этот противный страх виделся ей чёрной кляксой, только ещё и колючей. От него прямо мурашки бежали по всему телу! Ася изо всех сил хмурила бровки, стараясь затолкать этот рваный крапивный лист куда-нибудь подальше, но тот, как живой, снова подползал к сердцу и впивался всеми шипами.
Говорить о нём вслух девочка себе запретила… Ведь мама и сама знала, как напуганы они с братом. Хоть Тёмка и совсем взрослый, ему уже целых тринадцать, но тот злой человек, которого звали Яковом, ещё больше. Он тоже был чёрным и колючим, хотя, наверное, не все это замечали. Даже мама… Она же чуть замуж за него не вышла!
Ася вздохнула: «Совсем не разбирается в людях!» Так говорила бабушка, а её велено было слушать.
Мамина рука крепко прижимала Асю, а, кроме этого, чем ещё она могла помочь? Только и успела кинуть в сумку документы и тёплые вещи для детей… Машины проносились по Ярославке мимо них, презрительно обдавая брызгами женщину, не сумевшую обеспечить своим детям приют в такую непогоду. Откуда им было знать, что Лиза вынуждена бежать вместе с детьми в темноту позднего вечера, лишь бы скрыться от мужа? Точнее, того, кто собирался стать её вторым мужем… А пришлось спасать от него сына, посмевшего вступиться за мать и назвать уродом человека, поднявшего на неё руку.
– А папа за нами не приедет? – подняла мокрое личико Ася.
– Нет, – отрезал Тёмка.
– А если ему позвонить?
– Забудь о нём. У него теперь другая семья, мы ему не нужны.
– Не говори так, – попросила Лиза, нервно перекинув сумку в другую руку.
Он огрызнулся:
– А как ещё?
«А я папе нужна! Мама всегда так говорит», – убеждённо подумала Ася и стиснула её ладонь:
– Ничего, мамочка, сейчас кто-нибудь остановится. А если нет, мы пешком дойдём!
– Дойдёшь ты, как же, – хмыкнул Артём.
– Дойду! Вон же Москва – я её вижу. Над ней всё светится…
– Ну конечно! Мы почти что в Сергиевом Посаде, какую ты Москву отсюда разглядишь?
Над горизонтом небо уже расчистилось, и огромная тёмно-жёлтая луна зависла над лесом. Ася всё ждала, когда же она полетит по небу, как таинственный воздушный шар. Но луна не двигалась. Наверное, её удерживала прочная тёмная нить, которую не различить было на фоне ночного неба.
«Добежать бы туда и нитку – раз! – и перерезать, – думала девочка. – Луне же хочется полетать! Кто её привязал? Классно было бы – уцепиться за нитку и в самое небо – у-у-у! А потом приземлиться в нашем дворе… И отпустить луну – пусть катается по небу. Как мячик!»
Дождь не слишком донимал девочку, куда хуже было перед его началом, когда на них набросились слепни. Мама с братом запаниковали, начали яростно отмахиваться и бегать по обочине дороги, пронзительно и очень похоже взвизгивая. А мама вдобавок ещё и размахивала большой сумкой, как будто надеялась одним ударом уложить целые полчища.
Это было уморительно, но Ася постаралась не смеяться. И успокаивала обоих:
– Ну что вы так реагируете? Надо любить мать-природу!
Её саму слепни почему-то не трогали, но ей было жалко маму, лицо которой некрасиво перекосило от отвращения. Они с братом были такие брезгливые, просто жуть! Тёмка ни разу в жизни лягушки в руки не взял, ему противно было. Ну ладно, лягушка или таракан… Например, шипящий, каких продавали в зоомагазине. А слепней чего бояться-то? Просто большие мошки…
Чтобы лучше понять мамин ужас, Ася представила, будто на них напали маленькие летающие монстры с выпирающими клыками. Они мчались по воздуху свирепой стаей, а встречные готовы были врасти в дерево, лишь бы от них спрятаться. Ей увиделся брат, схвативший огромную палицу, какую носил на поясе только Илья Муромец. И эта дубина сперва, конечно, перевесила, и Тёмка вместе с ней ткнулся в землю. Но закряхтел и выпрямился, чтобы принять бой, как мужчина. И даже сумел ткнуть палицей прямо в торчащие зубы мелкого чудища! Оно потешно взвизгнуло и громко шлёпнулось в лужу. А Тёма осторожно склонился над ним, чтобы рассмотреть.
– Ну и урод! – протянул он с восхищением.
Никто из людей таких жутких существ ещё не видел, ведь раньше они жили в море, а потом случилось вот что…
Додумать Ася не успела: нестрашно взвизгнув тормозами, в метре от них остановилась машина. Настолько необычная и красивая, что девочка ахнула в голос. Раньше она такие только по телевизору видела. В тайне она была уверена, что на самом деле таких автомобилей не бывает, как в жизни не встретишь Хрюшу со Степашкой.
– Очуме-еть! – выдохнул Тёма.
Низкой посадки спортивный автомобиль был ярко-оранжевого цвета, и даже дождливая ночь не могла затушевать его апельсинового свечения. Артёму это явление показалось шаровой молнией, только не испепеляющей, а лишь согревающей. Его так и потянуло к машине, но Лиза ухватила сына за мокрый локоть.
– Погоди! Вдруг…
Он вырвался:
– Чего ждать-то? Первый человек остановился!
Дверца машины распахнулась:
– Садитесь же!
Голос был весёлый, молодой, а, главное, женский, что успокоило Лизу. Быстро открыв заднюю дверцу, она впихнула детей в салон и юркнула сама.
– Мы насквозь мокрые, извините…
– Ерунда! – бросила кудрявая длинноволосая девушка. – Это всего лишь машина.
– Шикарная, – солидно заметил Артём.
Взглянула не через зеркало – обернулась всем корпусом:
– Спасибо!
«Какие у неё синие глаза, – удивился мальчик. – Даже в темноте видно… Как такое может быть? И загорелая такая… Лето ещё и не началось толком!»
Даже в полумраке бросилось в глаза, какие у неё белые, крупные зубы. Но улыбка была не «голливудской», а настоящей, от души. Хотя Артём любил американские фильмы, особенно – в тайне ото всех – детские, с фантастическими приключениями. Такие, как «Мост в Терабитию», над которым Ася плакала так неудержимо и долго, что мама подумывала вызвать «Скорую». Но не стала этого делать. Только рассказала, как сама однажды рыдала целых три дня после «Танцующей в темноте»…
– У вас детское кресло есть? – обрадовалась Лиза, обернувшись. – Вот удача! Сынок, пристегни сестру… Сними с неё туфли. Детка, тебе удобно?
Надеясь, что его позорно незагорелые руки не светятся в полумраке белизной, Тёмка с надеждой спросил:
– Это «Феррари», да?
Девушка за рулём улыбнулась:
– Почти. Разве это важно? Интереснее, как зовут тебя?
– Тёма, – он был обескуражен ответом.
Как это может быть неважно – на какой машине ты ездишь?!
Лиза уточнила:
– Артём. А это Ася.
– Мне пять лет, – сообщила девочка с гордостью.
С её косичек на майку стекали капли, но это не мешало ей держаться с достоинством.
– Ого! Да ты уже девушка!
– Девушка-дракон, – фыркнул Тёма, вспомнив мультик про Шрека.
Ася стукнула его кулачком в бок:
– А ты…
– Все пристегнулись? Проверьте ремни.
«Значит, сейчас как даст по газам!» – обрадовался Тёма и торопливо натянул ремень безопасности. Он надеялся, что его щелчок прозвучит выстрелом стартового пистолета. И замер, предвкушая ночной полёт по мокрому асфальту. Но машина тронулась с места так спокойно, что у Тёмы вытянулось лицо.
– Кстати, меня зовут Ольгой.
– А нашу маму Елизавета. Как царицу, – похвасталась Ася.
Лиза даже смутилась:
– Между прочим, Ольгой звали великую русскую княгиню.
Но на девочку это не произвело впечатления:
– А я вообще Анастасия! Принцесса.
– Может, царевна Анастасия?
– Нет, принцесса! Знаете, у меня есть своя страна. Называется Листик-Бабочка.
С протяжным стоном Артём сполз по сиденью, оттянув ремень:
– Отлично! Начинается…
– Он не верит! – горестно возопила Ася. – Он никогда мне не верит! Я ему рассказываю про Джека, Синеглазого и Настю, а он только смеётся.
Ольга обернулась:
– Может, стоит пустить его в свою страну? Тогда он всё увидит своими глазами.
«Во, даёт! – восхитился Тёмка. – Даже не усмехнётся! Будто на полном серьёзе. Даже у мамы так не получается…»
– А как же я его туда пущу? – нахмурилась Ася. – Туда никто, кроме меня не может попасть.
Виновато рассмеявшись, Лиза решила прервать разговор, который всё больше смахивал на бред:
– Вы подбросите нас до метро?
– Может быть… А живёте где?
– В Сокольниках. Да вы не беспокойтесь, Оля, мы на метро доберёмся! Надеюсь, ещё не закроется…
Вспыхнула улыбка:
– А может, лучше в страну Листик-Бабочка?
Ася так и подскочила:
– Ой, а вы знаете, как туда ехать?!
– Аська, перестань! – прикрикнул Артём, ещё не потерявший надежды пережить дождевую гонку. – Что за чушь собачья…
Потянувшись к сумке, стоявшей в ногах, Лиза предложила:
– Давайте лучше почитаю вслух!
– А что читаете? – заинтересовалась Ольга.
– Да знаете, такая познавательная книжка – о жизни и обычаях древних народов.
– Славян?
– И славян, в том числе. Но не только!
Ольга оглянулась на девочку:
– Тебе это интересно?
– Очень! – с жаром отозвалась Ася. – Они такие смешные были – эти древние люди…
– Правда? Наверное, себе они смешными не казались…
Тёма буркнул:
– У неё уже всё в голове перемешалось. Начинает пересказывать – всё поперепутает!
– Может, она не путает, а сочиняет?
Ася воскликнула с торжеством:
– Вот! А ты только смеёшься!
– У вас кто? – поинтересовалась Лиза. – Мальчик, девочка?
– Никого, – спокойно отозвалась Ольга. – Пока – никого.
– А детское кресло…
Скосив глаза, она ответила вопросом:
– Может, я для вас его приготовила? Знала, что встречу принцессу Анастасию из страны Листик-Бабочка…
Поджав голые ножки, девочка надулась и с вызовом скрестила на груди руки:
– Я поняла – вы надо мной смеётесь. Все смеётесь! Никто не верит в Джека, Синеглазого и Настю. А они – живые!
Прямые струи били по стеклу так остервенело, точно дождь рвался к ним в машину. Это пугало и завораживало. «Дворники» на лобовом стекле метались, как очумелые, но не слишком-то помогали Ольге.
Внезапно прямо возле стекла, выскочив из тьмы, возникла птица, показавшаяся Тёмке огромной. Он шарахнулся и вжался в спинку сиденья, на миг оглохнув от визга сестры и вскрика матери. Но машина успела увернуться от столкновения, и все с облегчением перевели дух, разом зашумели.
– Мамочка, ты видела!
– Чудом убереглись…
– Кто это был?
– Сова, – спокойно отозвалась Ольга. – Или филин. Ночью другие птицы редко встречаются. Спят себе… И вы вздремните. Гнать я не собираюсь, так что долго ехать. Я разбужу вас.
«Значит, гонки не будет, – Артём весь скривился от разочарования. – На такой машине ехать всего шестьдесят километров в час… Да она просто трусиха! Отец на своём паршивеньком «Форде» и то гонял, как сумасшедший…»
Память легко подбросила сияющее новогодними огнями Садовое кольцо: однажды отец взял Тёмку покататься ночью. И посадил на переднее сиденье, хотя было ещё не положено. Тот полёт по Москве, показавшейся мальчику совсем другой, почти незнакомой, запомнился фантастическим путешествием! Точно они вдвоём летели в потоке небесных тел на маленьком космическом корабле, открывая новые созвездия: Кукольный театр, Высотка на Кудринской, Книжки Нового Арбата… От скорости захватывало дух, и почему-то щипало в носу, будто тянуло заплакать. Хотя тогда Артём ещё даже представить не мог, что отец может исчезнуть из его реальности, как погасшая звезда… О чём было плакать?
Он оборвал себя: «Не вспоминать о нём! И без него всяких гадостей полно… Вон девица эта машину свою жалеет, погоняться не хочет! А я-то надеялся…»
Ольга вдруг резко обернулась:
– Я сказала: поспи.
– Да я не…
У него внезапно отяжелел язык. До того, что и договорить не удалось. А глаза уже закрылись сами собой…
Глава 2
Он куда-то летел, точнее, падал, но страха не было. Только ощущение восторга, словно это всё-таки был полёт. Сердце сжималось так сладко, что Тёмка боялся умереть – разве оно может выдержать такое?!
И вдруг он оказался на земле… Не упал, удара не было вообще, просто внезапно обнаружил себя растянувшимся на траве. Прислушался почти равнодушно: нигде не болит? Может, переломался весь… Но ни одна косточка не ныла, будто кто-то бережно подхватил его в метре над землёй и уложил в изумрудную мураву.
Приподняв голову, Артём восторженно цокнул языком:
– Очуметь! Как в сказке…
– Какие уж тут сказки, – немедленно отозвался незнакомый мальчишеский голос. – Ещё пару часов так провалялся бы, и прощайте, почки!
Тёмка вскочил на колени, но тут же поспешил подняться, чтобы не выглядеть идиотом. Отшатнувшись, девочка, по виду его ровесница, нервно рассмеялась:
– Кузнечик выпрыгнул!
– Вы кто? Я где? А куда… – он ошарашено озирался: поляна была небольшой, поросшей удивительно ровной, как будто высеянной, голубовато-зелёной травой, над которой гордо возвышались тёмно-красные шляпки грибов. Они блестели так, словно их старательно натирали лесные гномы. И для красоты прилепили к некоторым крошечные листики.
«Откуда в июне грибы? В жизни не видел столько! И почему их никто ещё не собрал?» – эта мысль мелькнула и затерялась среди десятка других, стремительных, точно маленькие кометы.
– Спокойно, пацан, – небрежно бросил тот, что угрожал его почкам.
Лицо у него было необычным, точно сжатым в кулак, очень загорелым, а выцветшие от солнца волосы задорно золотились. Даже вздёрнутый нос и разделённый ложбинкой подбородок выглядели задиристыми.
– Ничего с тобой пока не случилось, – добавил он, пристально разглядывая Тёмку. – Ты, наверное, слишком много ночных мотыльков приманил, вот и дрыхнешь полдня!
– Каких ещё мотыльков? Вы о чём вообще?
Накручивая на палец пшеничного цвета длинную прядку, девочка тоже рассматривала Тёму вприщур:
– Погоди, Джек… С ним что-то не так. Может, он вообще – не наш?
– Как это не наш? Говорит-то по-нашему!
Узкие серые глаза Джека так и впились в Тёмкино лицо. Он был чуть выше и покрепче, но Артём не собирался сдаваться без боя. Зря он, что ли, три года на карате ходил в их школе на Стромынке?
– Он не знает про мотыльков, приносящих сны, – заметила девочка. И вдруг улыбнулась: – А глаза у него, как у нашего Синеглазого…
– Всюду тебе мерещится Синеглазый!
– Кто? – Тёмку точно ошпарило. – Синеглазый… Джек… А ты – Настя?!
– Откуда ты знаешь? – она даже выпустила закрученный локон.
Артём озирался, вытаращив глаза:
– А это… Это что – страна Листик-Бабочка?!
– Ну да, – спокойно подтвердил Джек. – А тебя что-то не устраивает?
– Но её же нет на самом деле!
Настя ахнула:
– Как это нет?!
– Не наш, – угрюмо подтвердил Джек. – Теперь вижу…
Тёма нервно рассмеялся:
– Отлично! Ребята, вы меня разыгрываете, да? Ну, ясное дело! Вас моя сестрёнка подговорила? Это ж её бредовые фантазии!
На щеках у Джека угрожающе заходили желваки, но девочка схватила его за локоть.
– Не бей его, Джек! Он, наверное, перегрелся на солнце.
– Ага! Перегрелся… Солнце ещё только поднялось! Теперь ты и этому защитницей заделаешься? За Синеглазого вечно заступаешься!
И Джек со злостью пнул высокий боровик так, что его шляпка отлетела метров на десять. От жалости у Тёмки ёкнуло сердце: такой хороший гриб был… И вдруг заметил, что искалеченная ножка гриба начинает пускать волокна, как паук свои нити. Они опутывали обрубок всё прочнее, укладываясь маленьким холмиком, и не прошло минуты, как боровик поблёскивал новой шляпкой. Забыв обо всём, Артём смотрел на это, затаив дыхание.
Внимательно взглянув на него, Настя тихо сказала:
– Похоже, он впервые это видит…
– Артист! – фыркнул Джек. – Ясно же – прикидывается. Откуда чужой мог взяться в нашей стране?
Возродившийся гриб яростно погрозил ему крошечным кулачком, на что Джек тотчас показал свой.
«Вот идиот! – поразился Тёмка. – С грибом связываться…»
– А я знаю – откуда? – между тем отозвалась девочка. – Может, у него спросишь?
Он пихнул Тёму кулаком в плечо:
– Эй! Ты вообще кто такой?
– Я? – Артём внезапно растерялся.
Как ответишь на такой вопрос? «Я – мальчик» – звучит идиотски. А что ещё он мог о себе сказать? Кто он такой?
– Я – гость, – выдавил он. – Из Москвы.
– Откуда? – удивилась Настя. – Никогда не слышала!
– Ещё бы…
Джек тут же надвинулся на него:
– Ты на что намекаешь?
– Ну… – Тёмка замешкался. – Как бы вам объяснить… Похоже, мы с вами, ребята, из разных миров.
– Как это? – Джек ещё хмурился, но взгляд его перестал быть угрожающим.
– Да так. Из параллельных, наверное. Очуметь…
А про себя решил: «Если я скажу, что их страну выдумала пятилетняя девчонка, этот Джек прибьёт меня на месте».
– То-то ты такой чудной, – Настя с облегчением рассмеялась.
Она была уверена, что Джек не станет лупить пришельца из другого мира. По законам страны Листик-Бабочка вообще ни на кого нельзя было поднимать руку, а её брат то и дело нарушал запрет. Иногда и нападал первым, как сейчас с грибом, хотя Настя знала, что в душе он любит каждую травинку ничуть не меньше, чем она.
«Это пройдёт, – убеждала себя девочка. – Я должна быть рядом, чтобы удерживать… Всё-таки он – мой брат. Хоть и старше, но совсем ещё ребёнок… Они оба».
Её братья были такими разными, Настя просто разрывалась между ними. Самый старший – Синеглазый – был весёлым болтуном, и без конца знакомился с разными девочками, которые влюблялись в него так быстро, что это поражало даже его самого.
Вот и сейчас он опять отстал от них, чтобы потрепаться с двумя сёстрами-близняшками из села Ешь-моё-копыто. Ему непременно хотелось выяснить, откуда взялось такое название! Джек считал Синеглазого непутёвым… А Настя любила его, как, впрочем, и все на свете. Кроме Джека.
Хотя… Когда однажды Синеглазого подкараулили братья одной из девочек, вдоволь наплакавшейся из-за него, Джек бросился защищать его, как коршун. И быстро раскидал всех обидчиков… Он был одного роста с Синеглазым, но крепче и мускулистей, хотя и младше на год. Между ними Настя выглядела хрупкой эльфийской принцессой. И ушки у неё были такими же остренькими и торчали, что доставляло ей немало огорчений. Поэтому девочка носила длинные волосы, которые часто жутко мешали! Ведь она обожала бегать по лесу, забираться на деревья, а её лёгкие прядки часто цеплялись, за что ни попадя… Иногда, чтобы освободиться приходилось отрывать целый клок, и волосы солнечными нитями повисали на ветках, а потом птицы утаскивали их к себе и вплетали в гнёзда. Синеглазый божился, что после этого пичуги пели ещё звонче.
Настя, конечно, сразу же заметила, с каким восхищением посматривает пришелец на золотистую паутинку её волос. Не то, чтобы она задавалась, как многие симпатичные девчонки, вовсе нет! Но ей делалось тепло от мысли, что люди начинают улыбаться, взглянув на неё. Совсем, как этот странный мальчик из параллельного мира.
– И что же у вас за страна такая? Москва, говоришь? – Джек сверлил его взглядом.
– Вообще-то, Россия. А Москва – её столица.
– И там все такие, как ты?
– А какой я? – уточнил Тёма на всякий случай.
– Странный.
– Наверное, все, – согласился он, и вдруг вспомнил то, что при нём цитировала мама: – Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…
Совсем по-русски гадавшая по ромашке, но не срывавшая цветка, Настя вскинула голову. Солнечный луч скользнул по её волосам, точно погладил.
– А что такое – аршин?
«Ну, конечно… Ася же этого не знает», – ещё раз утвердился Артём в своей догадке. И понял, что сам не очень-то представляет: аршин – это сколько? Недалеко же он ушёл от сестры в некоторых вещах…
Тёмка отозвался уклончиво:
– Это мера длины такая… Вроде, метра.
Отрывисто сплюнув на лист подорожника, который тотчас съёжился, Джек бросил:
– Ладно, неважно!
Глядя на поникший подорожник, Тёма спросил:
– А почему ваша страна так называется? Листик-Бабочка…
Ему стало интересно, как эти двое сумеют объяснить то, что придумала Ася. Может, и у неё самой объяснений не было. Разве дети понимают свои фантазии? Они просто верят в них.
– Кто придумал название вашей стране? – не унимался Артём.
Брат с сестрой в замешательстве переглянулись, потом Настя слегка нахмурилась.
– Не знаем, кто придумал… Но само название значит, что в нашей стране пользуются равными правами все: любой листик и самая крошечная бабочка.
Её бровки сошлись ещё больше:
– Раньше так и было…
– А теперь?
Но ответить она не успела. В густой траве, такой сочной на вид, словно была она ненастоящей, Тёма вдруг заметил крошечных девочек в разноцветных полупрозрачных балахончиках. Похоже, они играли в салки и получали от этого массу удовольствия. Их тоненький смех Тёмка поначалу принял за стрёкот кузнечиков… Раскрыв рот, он смотрел на бегающих у его ног девочек.
– Эт-то к-кто? Эльфы?
Проследив его взгляд, Настя отозвалась совершенно спокойно:
– Нет, это лельки. Эльфы у нас не живут. У них своя страна.
«Я перегрелся, что ли? – едва не взвыл Артём. – Или они издеваются? Но я ведь своими глазами вижу… Этого не может быть…»
– Ты не слышал про Лелю? – догадалась Настя.
– Похоже, он вообще ничего не знает, – буркнул Джек.
Вытащив из кармана перочинный ножик, он принялся обстругивать палочку, поднятую с земли. Делал он это ловко, но так увлечённо, будто не было на свете более важного занятия. Тёмка вдруг поймал себя на мысли, что с тех пор, как ушёл отец, и они перестали устраивать в лесу пикники, он сам не держал в руках ни ножика, ни палки. Дом Якова тоже был за городом, но там почему-то ничего не хотелось… Только уехать поскорей.
С трудом оторвав взгляд от умелых рук Джека, он спросил:
– Леля – это кто?
– Покровительница первых цветов…
– И юных девушек, – ухмыльнулся её брат.
– А лельки – это её свита.
Тёма начал внезапно осипшим голосом, потом прокашлялся:
– И они – настоящие?
– Хочешь потрогать?
Присев, Настя протянула к лелькам раскрытые ладони. Но девочки, увлёкшиеся игрой, не заметили этого. Только одна оглянулась на людей и подбежала к Насте, беззаботно помахивая подолом жёлтого балахона. Посмотрела в глаза, и смело взошла на ладонь девочки.
Осторожно поднявшись, Настя шагнула к Тёмке и протянула руку.
– Дай ей палец…
Не веря тому, что происходит, он осторожно вытянул мизинец (остальные показались огромными!), и лелька бесстрашно ухватилась за него маленькими ручками. Они были меньше лапок новорожденного котёнка, которого Тёма брал на руки, когда окотилась их кошка. Аське тогда было года два, и она старательно приучала котят к горшку и перетаскивала их, крепко ухватив за шейку. Ему всерьёз было страшно, что сестра удушит всех по очереди…
Лелька неразборчиво лопотала, смеясь над чем-то понятным ей одной. Личико её показалось Тёмке мультяшным – огромные синие глаза и вздёрнутый носик.
– Она рада с тобой познакомиться, – разобрала Настя.
– Я… я тоже… рад… Очуметь!
Девочка рассмеялась:
– Ладно, посади её обратно. А то ещё чувств лишишься! Видок у тебя такой…
Боясь уронить, он аккуратно опустил лельку в траву и помахал ей рукой. Донёсся её забавный, стрекочущий смех, солнечным зайчиком мелькнуло платьице, и она скрылась в травяных зарослях.
– Неужели у вас не живут лельки? – Настя смотрела с недоверием. – Что же у вас интересного?
Тёма задумался:
– Интересного? Ну, много чего… У нас вообще всё время что-то случается! И красивого тоже хватает. Хотя травы такой нет. И грибы не вырастают заново, если сорвать…
– Ну, хватит, – вмешался Джек. Видно было, как ему неловко за то, что обидел гриб. – Давай-ка лучше с тобой разберёмся… Допустим, мы поверили, что ты из… Как её?
– Москвы, – подсказала Настя.
Последний лепесток ромашки, видно, сообщил ей приятную новость: она загадочно улыбалась. А на облысевшей головке цветка уже вновь пробивались лепестки… Джек кивнул:
– А здесь ты как очутился?
Тёмка виновато поджал губы:
– Да я и сам не знаю – как…
Внезапно донеслось монотонное гудение, точно на них надвигался целый рой пчёл. Как ни странно, это и оказались пчёлы… Только выглядели они раз в пять больше тех, каких Тёма привык видеть. Не то, чтобы он часто встречался с ними в Москве, но когда выбирались за город, удавалось понаблюдать за этими симпатичными существами. Только эти гиганты были не совсем…
– Пчёлы! – ужаснулась Настя. – Лельки, спасайтесь!
И бросилась собирать разноцветных девочек в подол сарафанчика. Тёма поспешно отвернулся, чтобы не глазеть на её длинные, загорелые ноги. Ещё вообразит невесть что… Сорвав рубашку, Джек кинулся ей на помощь, целыми охапками закидывая лелек, как в мешок. Тёма растерянно завертелся на месте:
– А что им сделают пчёлы?!
– Не понимаешь? – выкрикнула Настя, не останавливаясь. – Они вытянут из них жизненные силы!
– Я всю жизнь считал, что пчёлы полезные… Они же мёд делают, – пробормотал он. – У вас всё как-то не так…
Его джинсы вдруг задёргались сами собой. Испуганно схватившись за ремень, Тёма глянул вниз, и увидел целую стайку разноцветных лелек, сгрудившихся у его ноги. На их задранных кверху личиках застыл ужас, они умоляюще лепетали что-то… И хотя невозможно было разобрать ни слова, не теряя ни секунды, он сгрёб их в кучку и прижал к груди. Лельки доверчиво затихли, цепляясь за его майку.
– Бежим!
У Тёмки колотилось в мыслях: «От них не убежишь! Закусают до смерти! Шок может быть от пчелиных укусов… А эти – вообще не пчёлы, а какие-то слоны летающие! Сожрут просто!»
И тут он вспомнил про газовый баллончик, который носил в кармане джинсовки с тех пор, как однажды вечером у него отобрали телефон. Хоть и занимался карате, но драться со взрослыми у него ещё духа не хватало… Перехватив крошечных девочек правой рукой, Тёма вытащил более умелой левой баллончик и завопил:
– Стойте! Не бойтесь!
Обернувшись, он решил встретить пчёл лицом к лицу. Они мчались на него зловещей тучей и смертоносно гудели. Тёмке почудилось, будто он видит их злые глаза. Если б у пчёл были зубы, сейчас они свирепо скалили бы их… Нужно было подпустить их, как можно ближе. Ещё ближе…
– Не дышите! – крикнул Артём и нажал кнопку распылителя.
С яростным шипением газ рванулся навстречу. Мчавшиеся в первой шеренге бойцы, выпучив глаза, остолбенели на миг, и рухнули, как подкошенные. За ними в траву повалились следующие… Они падали ряд за рядом, но упорно летели вперёд, выполняя заложенную в подкорку программу. И только самые последние успели среагировать на другой сигнал: опасность! Отчаянно работая крылышками, они затормозили, и сделав вираж, помчались обратно.
– Ура! – завопила Настя и затанцевала от радости, высоко задирая ноги.
Лельки вразнобой прыгали у неё на руках, и кое-кто даже вываливался. Но на земле они тут же вскакивали на ноги и начинали кружиться, сцепившись ручками, совсем, как Ася с подружками.
Опустив своих лелек в травку, Тёма хотел подойти к Насте, но малышки снова облепили его ногу, лепеча что-то явно признательное.
– Да не за что, не за что, – отозвался он смущённо. Но признаваться, что всё это учудил со страху, не стал…
– Что это за штука у тебя? – отрывисто спросил Джек и забрал баллончик.
– У вас таких нет? Могу подарить.
Тот даже заморгал от неожиданности:
– Спасибо… А сам как?
– У нас пчёлы маленькие, и лелек нет, – усмехнулся Тёма, решив утаить, что дома у него имеется запасной.
Подскочив, Настя начала неистово трясти его, у Тёмы чуть голова не отвалилась:
– Ты – молодец! Какой ты молодец! Как здорово, что ты теперь с нами!
– Ты к нам надолго? – сдержанно поинтересовался Джек, разглядывая и осторожно нюхая баллончик.
У Тёмы вытянулось лицо:
– Надолго? Я не знаю… Я вообще не понимаю, как тут очутился!
Глава 3
– Я что уснул?
Встрепенувшись, Артём заворочался на заднем сиденье, диковато озираясь спросонья. Все спали, кроме Ольги.
«А что если б я открыл глаза, а она тоже спит за рулём? – он прикусил губу от смеха. – Вот я бы подпрыгнул!»
– В дороге всегда хочется спать, – отозвалась Ольга. – У меня под рукой карамельки. Кисленькие. Хочешь?
– Да не особо… Мяса бы лучше!
Она засмеялась:
– Чего нет, того нет. Говорят, ещё семечки не дают уснуть, но я не пробовала. Не люблю мусор в машине!
Припав к стеклу, мальчик разглядел всё те же мокрые поля: похоже, ничего не пропустил. Можно было и через час проснуться… Сон-то какой был!
Тёма сдержанно прочистил горло:
– Далеко ещё?
– Пушкино скоро. А ты торопишься? – синие глаза опять неправдоподобно ярко блеснули в темноте. – Я думала, тебе понравились сны в моей машине…
– Сны в вашей машине? – подавшись вперёд, повторил он, вслушиваясь в каждое слово. – То есть это приснилось только потому, что я здесь? У вас? Так это ваши проделки, что ли?
Машина резко вильнула влево, объезжая скрытое темнотой препятствие, и Тёмка ударился головой о дверцу.
– Проделки? Какое-то шкодливое слово… Совсем не подходит к тому, чем я занимаюсь.
– А чем вы занимаетесь?
– Веду машину. И очень умело. Разве нет?
Откинувшись, Артём скрестил на груди руки и скорбно подытожил:
– Вы издеваетесь надо мной!
– Я, между прочим, в гонках участвую. И побеждаю! – похвасталась Ольга, как девчонка.
Не решаясь просить, он изобразил презрение:
– Что-то не похоже на гонку…
– Ребёнок в машине. Даже двое, – в отместку она указала большим пальцем через плечо.
Он так и взвился:
– Я вам не ребёнок!
– Ну да… И в чудеса больше не веришь?
– Какие именно чудеса? – насторожился Тёмка.
– Тебе понравился сон?
– Ага! – подскочил он. – Так всё-таки это вы…
И прикусил язык, испугавшись, что не вовремя разбудит мать. Лучше ей отдохнуть ещё немножко после случившегося вечером. Ведь Лизе-то не привиделась страна изумрудных трав, и свежие впечатления, тепло пахнущие сосновой корой и живыми грибами, не вытеснили пережитого ужаса. Гнев Якова всегда вспыхивал буквально из ничего, и невозможно было угадать, разозлится он в следующую минуту или рассмеётся. Иногда он бывал так весел, что они, все трое, захлёбывались от смеха. И тогда Тёмка понимал, почему его мама влюбилась в этого человека.
Но порой Ася забивалась под кровать, лишь бы только не видеть перекошенного яростью лица Якова. В этот вечер его вывело из себя то, что Лиза предпочла поиграть с детьми в лото вместо того, чтобы посмотреть с ним телевизор. И он решил проучить плохую жену…
…Ольгина улыбка скользнула в зеркале заднего вида:
– Не бойся, твои не проснутся. Их сны ещё не истончились.
– А мой? – испугался Тёма. – Я его больше не увижу?!
– Ты же никогда не верил в страну Листик-Бабочка!
– Не верил. Но…
– И в Джека не верил, и в Синеглазого…
– Его я, кстати, ещё не встретил! – ухватился мальчик. – Я должен вернуться, чтобы увидеть его. Вы это можете?
Ольга чуть запрокинула голову, и тяжёлые медовые волосы в свете фар блеснули знакомым золотом.
– А, может, не его тебе хочется повидать? А, Тёмка?
У него погорячели уши, и Артём невольно прикрыл их обеими руками. Пригнувшись к самым коленям, он с силой зажмурился, чтобы подавить внезапный прилив жаркого стыда: «Я же ни в чём не виноват! Что ж меня так и колбасит всего?»
Через силу выпрямившись, он презрительно процедил:
– А кого ещё? На что это вы намекаете?
– Ты раздражён, – Ольга капризно надула губы. – Не люблю, когда мальчишки злятся.
– Я не злюсь! Чего мне злиться?
Она понимающе кивнула:
– Ты просто не доспал… Хочешь ещё вздремнуть?
– Хочу! – вырвалось у него прежде, чем Артём понял, что выдал себя с головой.
Но на этот раз Ольга даже не усмехнулась, чего он так боялся. Зато напугала его тем, что на мгновенье выпустила руль своей огненной машины, и взмахнула загорелыми руками, украшенными только бирюзовым браслетиком.
– Вуаля!
«Она – француженка?» – успел удивиться Тёмка прежде, чем провалился в сон.
…На этот раз он обнаружил себя прижавшимся спиной к дереву. И тут же Настя прокричала ему в лицо:
– Скорее! Сливайся! Сливайся же…
– Что? Как? – забормотал он и услышал какой-то жуткий свист, точно на них летела целая стая саранчи.
– Он не умеет! – вскричала она в отчаянии.
– Это опять пчёлы? Или кто?
Но тут Настя прижалась к Тёмке всем телом, прикрыв его голову поднятыми руками. Не успел он даже сообразить, что это такое она делает, и что вообще происходит, как внезапно растворился в пространстве, слившись со стволом дерева. А девочка уже обернулась огромным муравейником, и разбежалась суетливыми насекомыми в разные стороны. Но только на секунду, а уже в следующую муравьи, как и положено, выстроились цепочкой, и сосредоточенно поспешили к им одним ведомой цели.
Тёма видел всё это и ощущал щекотание их крошечных лапок, и даже лёгкое жжение муравьиной кислоты, хотя у него не было больше ни глаз, ни кожи. Он стал частью дерева, и вместе с тем продолжал всё чувствовать и даже думать.
«Ничего себе! – потрясённо воскликнул он про себя. – Меня больше нет! Жуть какая… Или я есть? Я же всё вижу и слышу… Это значит, что я живу? Или не значит? Я – дерево? Что же получается: деревья тоже всё чувствуют? Аська говорила что-то такое, но я думал, она болтает, как обычно… Ей-то откуда знать? Но ведь знала… Да что же такое происходит?!»
Кошмарный свист всё усиливался, и Тёмке захотелось зажмуриться и заткнуть уши, но это у него не получилось. Он был вынужден видеть и слышать всё, как бы это не пугало. Внезапно вокруг потемнело так, будто началось солнечное затмение, и среди ветвей замелькали целые полчища каких-то жутких существ с бульдожьими челюстями.
Артём обмер: «Только бульдоги куда симпатичнее… Вот уроды, так уроды!»
Чудовища жадно лязгали зубами и зыркали по сторонам. Одно из них замерло в шаге от дерева, с которым слился Тёмка, но не разглядело его, прикрытого Настей. До него только сейчас дошло: если б не она, эти уроды порвали бы его в клочья. Не похоже, что они хотели просто познакомиться…
Когда зубастые монстры с тем же зловещим визгом умчались прочь, муравейник осыпался к корням дерева, и уже через миг Настя выпрямилась, отряхивая светлый сарафанчик.
– Фу, пронесло!
– Спасибо, – выдохнул Тёма и с ликованием обнаружил, что у него снова появились руки и ноги. А язык слушается не хуже прежнего!
Он оглянулся: кора сосны, только что бывшей частью его тела, загадочно зеленела мхом и казалась мягкой на вид. А ведь Тёмка помнил, как больно вдавила его Настя в корявый ствол…
– На здоровье! – отозвалась она насмешливо. – Ты почему сам не слился? В вашем мире этого не умеют?
Он с сожалением покачал головой, и поискал взглядом Джека. Не заставив себя долго ждать, тот отлепился от куста шиповника. Морщась, он потирал ободранные руки.
– Кинулся на первое попавшееся! Весь искололся…
Неожиданно почти у ног зашевелился огромный серо-голубой валун. Отскочив, Артём едва не сбил с ног Настю, которая безжалостно расхохоталась:
– Чего ты? Это наш Синеглазый!
А тот уже выпрямился, притворно кряхтя и жалуясь. Светлые волосы Синеглазого свешивались длинной пеленой, когда он скрючивался и тёр поясницу.
– Ох, больше никогда не буду сливаться с камнем! Они такие холодные, твёрдые…
– Неженка! – бросил Джек, забыв, как сам секунду назад жаловался на колючки шиповника.
Синеглазый кивнул на брата и широко улыбнулся, обращаясь к Артёму:
– Он меня так любит!
– Обожаю просто, – огрызнулся Джек. – Ещё слово, и закопаю под этим же камнем!
Слегка заикаясь от потрясения, Тёмка выдавил:
– Как… Как вы это делаете?
– Сливаемся? – уточнила Настя. – Для начала нужно слиться с собственной тенью. Внушить себе, что ты и есть тень. А уж потом твоя тень может слиться с другой… Не понимаешь?
– Понимаю! Только сделать-то это как?
Вопросительно взглянув на братьев, она сделала милую гримаску:
– Не знаю, как объяснить. Как-то само получается… Мы всегда это умели. Разве ты никогда не играл так – чтобы спрятать свою тень в тени дерева?
– Играл, – вспомнил он. – Совсем недавно…
И спохватившись, что его сочтут маленьким, поспешно добавил:
– С младшей сестрёнкой! Только мы же по правде тенями не делались… И сейчас тоже. Мне показалось, я каким-то муравейником стал…
Настя дёрнула плечиком:
– Ну, извини! Выбирать было некогда…
– А кто эти уроды?
Синеглазый хохотнул:
– Это мои брат с сестрой!
– Да я не про них! – испугался Артём. – Я про этих… свистунов…
Погрозив брату кулаком, Джек процедил:
– Да уж – уроды так уроды…
– Это морены, – пояснила Настя.
Она присела на поросший бирюзовым лишайником пень и красиво вытянула загорелые ноги. И в этот момент почему-то напомнила Тёмке его сестру. Конечно, Ася была совсем маленькой… Но уже умела подать себя так картинно – хоть на обложку снимай! Наверное, это под силу всем красивым девочкам…
– Мурены? – уточнил он.
– Морены, – выделила она голосом первый слог. – Раньше они жили в море, а потом корабль, который вёз князю нефть, потерпел аварию. Всё море залило чернотой…
– Как в Мексиканском заливе…
– Где? – встрял Джек.
– Да это так… Одно место в нашем мире. Недавно передачу смотрели. Так что там с моренами?
Настя невозмутимо продолжила:
– Рыбы умерли, а морены оказались живучими. Только мутировали – летать научились. И теперь мечутся по свету, отыскивая новое убежище. Но морей-то больше нет! А в речке и озере вода несолёная, моренам не нравится. Уже несколько раз тут пролетали…
– То есть? – не понял Тёмка. – У вас что всего одно море? Очуметь!
– А сколько должно быть? Одно море, одна речка, одна гора, – Настя отчего-то поёжилась.
– Ваш мир такой маленький? – ему не удалось скрыть разочарование.
Джек обиделся за всех:
– Ничего не маленький! Как раз такой, какой нужно.
Шевельнулась неожиданная догадка:
– А как называется ваше море?
И услышал как раз то, что и ожидал.
– Чёрное, – с недоумением ответила Настя. – Какое же ещё? Я же говорила, что в него нефть вылилась.
Глава 4
Похоже, в этой стране могло находиться лишь то, что знала или нафантазировала его пятилетняя сестра. Из морей Асе было известно только Чёрное, на котором раскинулась Ялта, где они были прошлым летом. Уже без отца… Речка могла быть только Яузой. А лес здорово смахивал на их родной парк Сокольники, только выглядел более… киношным, что ли!
«Но как я мог оказаться в её воображаемом мире? – не мог понять Тёмка. – Магия какая-то? Или это всего лишь снится? Но здесь же всё такое настоящее… На сон ничуть не похоже!»
В глубине души он подозревал: ему просто ужасно не хочется, чтобы эти трое оказались только сном. Даже ворчун Джек. Или безолаберный Синеглазый. Тем более Настя…
Она шла по тропинке рядом с Артёмом, пропустив братьев вперёд. И нужно было о чём-то разговаривать, а мысли путались. Тёмка никак не мог выдавить из себя чего-то путного и ругал себя последними словами. Вот их отец никогда не лез за словом в карман, и легко знакомился с людьми даже на улицах.
Вот и с той девушкой, за которой ушёл из их жизни, тоже встретился в их парке. Возле Оленьего ручья, что неподалёку от 6-го Лучевого просека. Может, поэтому отец и называл её – «мой оленёнок»? Прямо при сыне. Тёмке хотелось зажать уши… Иди сделать так, чтобы его стошнило на эту девицу! И пусть отец всегда помнит этот запашок…
Но Тёмка выбрал другой путь – перестал ходить к отцу в гости. Совсем. Хотя родители по-хорошему договорились, что он сможет общаться с детьми по-прежнему. Может, ему и вправду хотелось этого, ведь продолжал звонить и зазывать… Но у Тёмы каждый раз находились неотложные дела. Ну, очень важные! Даже погонять по парку на велосипеде или на роликах и то некогда. Даже на песочные фигуры, которые недавно там выставили, нет времени взглянуть…
Он вообще почти перестал наведываться в Сокольники, и это было чертовски обидно, ведь Тёмка любил до изнеможения блуждать в его просеках и в зарослях между ними. Фантазии сами собой лезли в голову, стоило сойти с пешеходной дорожки… А когда был помладше, даже прятался между резными крыльями папоротников.
Ему вдруг отчётливо вспомнился запах тёплой земли, мягкой от прошлогодних листьев. Он полз по ним по-пластунски, макушкой раздвигая лопухи, и старался не слышать весёлых звуков, долетающих с танцплощадки. Даже шумное дыхание не могло заглушить их совсем, но глубокий тоннель времени уже раскрылся перед Тёмкой… Где-то там, в манящей черноте, скрывалось Колесо Фортуны, зарытое племенем древних скифов. Любой москвич знал об этом, только найти никому до сих пор не удалось. Тёмка даже не представлял, как оно выглядит и чем отличается от обычного колеса… Но не сомневался, что сразу узнал бы его, если б нашёл.
Если б только ему удалось откопать это колесо, которое могло подтолкнуть человека в нужном направлении, пока отец не ушёл от них! Ведь это они, его семья, были самым нужным направлением… А папа этого так и не понял.
– Понимаешь, это было как озарение, – сначала пытался объяснить он сыну. – Когда ты влюбишься сам, то поймёшь. Я вдруг увидел ту, что была предназначена мне судьбой.
Мальчика просто корёжило от этих высокопарных слов, которые не могли быть правдой. Отец просто пытался обелить себя! А если ему и впрямь была предназначена свыше другая девушка, зачем он тогда женился на их маме? Зачем они с Асей появились на свет, раз никак не вписывались в его судьбу?
Тёмка сердито мотнул головой: не думать об этом предателе! И почему вечно лезут мысли о нём?
Было слышно, как беззлобно переругиваются Джек с Синеглазым, и последний всё время хохочет. Видно, характер у него и впрямь был лёгкий, наверное, за это девчонки и любили его. С тех пор, как отец бросил их, Тёма таких повес терпеть не мог. Но остальным с ними было весело…
«А я молчу, как бука, – маялся Артём. – Скоро Насте надоест идти со мной рядом…»
– А куда мы идём? – наконец, решился он.
И Настя, будто сигнала ждала, приглушённым голосом начала рассказывать, что сегодня в их стране Листик-Бабочка намечается восстание. Недавно править в их маленькой стране стал грубый и злой человек, самозвано захвативший власть. И вначале жители страны не были против, потому что он показался им весёлым и энергичным. Им думалось, он даст им счастье. А новый князь начал рубить деревья…
– Понимаешь? – она остановилась, и карие глаза её совсем почернели от гнева.
– Не совсем, – признался Артём. – Много вырубил, что ли?
Взгляд Насти будто остекленел:
– Ты смеёшься?! Разве над этим можно смеяться?
Заметив, что Джек оглянулся, Тёмка торопливо пробормотал:
– Я не смеюсь. Просто до меня не доходит… И что здесь такого?
– Ты не понимаешь, почему нельзя рубить деревья? – повторила она с недоверием.
– Их жалко, конечно! Только ведь без них ни мебели, ни бумаги, ни… Ну, много чего из деревьев ведь делается!
Её чуть вздёрнутые к вискам карие глаза всё ещё были полны подозрения, и Артёму захотелось прикрыть их ладонью. И прошептать: «Я – свой. Что бы ты ни думала, я на твоей стороне!»
– Но это всё делают из погибших деревьев!
– Как это?
– Так это! Нельзя убивать дерево, пока оно живо. А князю на это плевать!
Подавшись к нему, она зашептала прямо в лицо – её дыхание щекотало кожу, и Тёмка почувствовал, что краснеет:
– Говорят, князь спустился с горы Амарока. Это многое объясняет, правда? Ну, почему он такой жестокий…
– А что за гора такая?
Ему хотелось забросать её вопросами, лишь бы она не отстранялась и вот так же дышала на него теплом, но мысли, как назло, таяли, и ничего связного не появлялось. Нахмурившись, Настя заглянула ему в глаза:
– Ты даже не знаешь, кто такой Амарок?
– Дух какой-нибудь? – попытался угадать он.
– Это гигантский волк! Людоед.
– Да ладно!
– Его все боятся. И на гору Амарока никто не ходит уже много лет. А князя многие считают братом это волка, – она испуганно огляделась. – А может, это вообще он сам и есть! В человеческом обличье. Вдруг он то в князя превращается, то в опять в волка… Точно никто не знает!
Её непритворный страх слегка смешил его, но Тёма старался выглядеть серьёзным.
– Отлично! Князь-каннибал. Очуметь! А зачем же волк деревья уничтожает?
– Чтобы ни людям, ни другим зверям негде было спрятаться, – ответила Настя убеждённо. – Когда все будут на виду, Амарок всех переловит и сожрёт. А деревья уже гибнут из-за него…
– Эй, вы идёте или нет? – крикнул Джек.
Решившись, Тёма потянул девочку за руку:
– Ты говоришь о деревьях, как будто они и вправду живые существа… У нас вовсе не считается убийством, если срубишь дерево!
– Нет? – поразилась Настя. – А как же это называется?
Он пожал плечами:
– Не знаю даже… Лесоповал. Что-то вроде этого. Но на место вырубленных обычно сажают новые деревья! Так что – ничего страшного не происходит.
– Новые, – повторила она с презрением. – Разве можно родное существо заменить новым? Даже если оно моложе и красивее?
«Ещё как можно!» – подумал Тёмка мрачно. Новая жена его отца выглядела их старшей сестрой, и никому это не казалось странным.
– Даже людей вырубают из жизни, – хмуро сказал он. – А ты про какие-то деревья говоришь!
Настя посмотрела на него с удивлением:
– А чем деревья-то от людей отличаются? Они также всё чувствуют, говорят, ходят…
Споткнувшись, Тёмка уставился на неё в изумлении:
– Ходят?! В смысле?! Ты меня разыгрываешь, что ли?
– Почему? Ну, я не сами стволы, конечно, имею ввиду…
– А что тогда?
Несколько мгновений Настя пристально всматривалась в его ошеломлённое лицо, потом рассмеялась с облегчением:
– Да ты и в самом деле не знаешь! Ну, и страна у вас… Пойдём познакомлю тебя кое с кем. Синеглазый! – окликнула она звонко. – Позови Ладу!
Тот остановился так неловко, точно застыл на краю глубокой ямы. И голову повернул старческим, болезненным движением. Даже суровый Джек взглянул на брата с состраданием.
– Ладу? – спросил Синеглазый глухо.
– Тёма не верит, что деревья живые! – Настя произнесла это как повторяют не очень смешную шутку.
Тут уж на него уставились оба и почти закричали, перебивая друг друга:
– Как это не верит?
– Да он просто издевается над нами!
– Как можно в это не верить?
– Это же естественно!
Артём попытался оправдаться:
– У нас деревья не говорят и не ходят.
– Да быть такого не может! – лицо Синеглазого раскраснелось, как будто его самого назвали неживым.
Встав между ними, Настя решительно расставила руки, точно раздвинула спорщиков:
– Хватит орать! Позови Ладу, и ничего не надо будет доказывать.
Гладкие щёки Синеглазого совсем побагровели:
– Почему именно Ладу? Можно познакомить его с любым деревом…
Его сестра улыбнулась:
– Но Лада – самая лучшая. Правда?
Она была похожа на Снегурочку из старого фильма-сказки. Когда его показывали, Тёма не хотел смотреть: хоть и цветной уже, а всё равно какой-то допотопный… Всего несколько раз на экран взглянул, от которого Ася не отрывала глаз. На её просветлевшем личике застыла такая нежная улыбка, что впору было любоваться ею, а не замороженной героиней. И вообще Купава понравилась Тёмке больше – настоящая, живая.
А сейчас перед ним появилась девушка лёгкая и нежная, как та Снегурочка из фильма, но ощущения холода не возникло. Свет её был солнечным, весёлым и кудри беззаботно взметались, как ветер, когда Лада вертела головой, чтобы видеть всех сразу. На вид ей было лет семнадцать, Тёмке она показалась совсем взрослой. Её льняной сарафан расцветкой напоминал берёзовый ствол…
«У неё действительно зеленоватые волосы или это солнце так отсвечивает? – пытался понять он. – Глаза чернющие, а кожа совсем белая… Никогда в жизни не загорала, что ли?»
Откуда Лада возникла, так и осталось неясным. Просто появилась на опушке, куда они свернули, пока Артём, обрадовавшись, набирал заячьей капусты. Они с Асей любили лакомиться кисленькими листиками. Но вдруг заметил, что все трое поглядывают на него неодобрительно.
– Что? – Тёмка перестал жевать. – Только не говорите, что у вас и трава живая! А что же едят животные?
– Разве ты животное? – поддел его Джек.
– Ну, знаете! Если на то пошло, мясо есть куда хуже!
Они переглянулись:
– Никто и не ест мясо…
– Я ем, – храбро признался Артём. Но поспешно заверил: – Здесь не буду! А если и растения нельзя… С голоду помирать, что ли?!
Усмехнувшись, Синеглазый хлопнул его по плечу:
– Не плачь, ребёнок. Можешь есть, если голоден.
– Но только, если ты действительно голоден, – добавила Настя. – А мне показалось, что ты просто лакомишься.
«Ну, и что с того?» – хотел было заспорить Артём, но в этот момент откуда-то и появилась Лада. Будто шагнула с неба… И Тёмка просто онемел от неожиданности: ни шагов он не уловил, ни шелеста деревьев. Не слышно было, чтобы Синеглазый или кто другой звал её. Если только мысленно… А если Синеглазый всё время думал об этой девушке, его вполне можно было понять. Трудно было отвести от неё взгляд…
– А при чём тут дерево? – наклонился Артём к Насте. – Я не понял, что ты мне этим доказала?
Девочка посмотрела на него с оскорбительной жалостью:
– Она же берёза! Ты даже не догадался? И не заметил, как она отделилась от ствола? Ну вот же…
Тёмка всмотрелся в живые, ясные черты. Какая ещё берёза?! Девушка, как девушка! Он прислушался к тому, что Лада говорила Синеглазому. Чем-то же дерево должно отличаться!
– Долго ты не появлялся, – она улыбалась так радостно, будто не упрекала его, а хвалила.
– Ты знаешь почему…
Подумалось, что Синеглазый выглядит чересчур смущённым для парня, который беззаботно цепляется ко всем встречным девушкам. И Тёмка насмешливо шепнул:
– А ты говорила, что он – настоящий бабник!
– Кто?! – Настя захлебнулась гневом. – Ещё чего! Никогда я такого не говорила.
– Значит, я опять не так понял…
– Ты вообще не очень сообразительный! – поддела она.
Тёма отозвался с вызовом:
– Наверное, поэтому я кое-чего не понимаю… Например, почему грибы у вас вырастают заново, а деревья нет?
– Что ж тут непонятно? – в свою очередь удивилась Настя. – Регенерация происходит только на низшей стадии развития.
