Читать книгу Между - Юлия Александровна Сорокина - Страница 1

– Ты почему уехала из пансионата? – возмущенно спросила Лиза у открывшей ей пожилой дамы и прошла в квартиру.

– Там слишком шумно и скучно.

Скинув туфли в коридоре, Елизавета быстро прошла на кухню и водрузила два полных пакета на стол.

– Ты как твоя мать, все время считаешь, что я умру с голоду и обо мне надо заботиться,– улыбнулась дама и медленно направилась за Лизой.

– Ксения, если бы тебе было не… – Девушка немного замялась, подбирая подходящие в данном случае слова.

– Лизавета, мне много лет. По твоим меркам двадцатилетней барышни я вообще ближе к динозаврам. Но, согласись, в отличие от чучел в музее, я имею возможности и силы двигаться, – продолжая улыбаться, отметила Ксения, заполнив возникшую паузу в пылкой речи гостьи.

Лиза сняла с плеча сумку на длинном ремешке и, водрузив ее на стол рядом с пакетами, шумно выдыхая, села на рядом стоящую табуретку.

– Мне всего лишь девятнадцать. Так, рассказывай что случилось. Я уверена, что не просто так ты мне позвонила и попросила приехать именно сегодня и именно сюда.

– Ты будешь чай или кофе?– спросила Ксения, включая электрочайник.

– Что случилось? – более строго и настойчиво повторила свой вопрос Лиза.

– Просто пока я еще в своем уме и хочу передать тебе некоторые документы. Там мои дневники, письма твоей матери мне и еще по мелочи, а также адрес моего нотариуса. Дневники отдашь своей дочке, пусть она сама решает их дальнейшую судьбу.

– Ты себя хорошо чувствуешь? У тебя что-то болит? – в голосе Лизы появилась тревога.

– Не переживай, все хорошо. Я давление мерила и оно хоть сейчас в космос, но, может, ты сегодня переночуешь у меня, а завтра вместе съездим на могилу Маруси? – спросила Ксения, выставляя вазочку с чуть заветренным вареньем на стол.

Девушка задумчиво посмотрела в окно. Завтра годовщина смерти мамы и она совсем забыла об этом. Окончательное возвращение на родину из Новой Зеландии и, в связи с этим, капитальный ремонт квартиры, бракоразводный процесс из-за нежелания мужа возвращаться на родину, поиск гувернантки для Карины, все это совершенно вытеснило из головы печальную дату. Хотя, если быть честной с собой, то все эти проблемы заглушали острую боль от потери.

– Хорошо, я только позвоню домой и предупрежу Ольгу, что сегодня она ночует с Кариной.

Лиза вышла в коридор, где стоял телефонный аппарат.

– Многие вещи возвращаются,– задумчиво и тихо произнесла Ксения. – Когда-то у меня была гувернантка и я ходила в гимназию.

На кухню через минут десять вернулась Лиза и, долив в уже остывшую кружку чая кипятка, попросила:

– А расскажи мне о себе. Я маме много раз задавала о тебе вопросы, но она рассказывала только о том, как вы встретились, как ты ее всю жизнь опекала и поддерживала, о том какие чудеса ты творила помогая людям. Она вообще считала, что ты инопланетянка и колдунья в одном лице.

Ксения заулыбалась.

– Так считала не только твоя мать и, заметь, я ее не опекала, а просто всегда была рядом. Даже когда между нами были тысячи километров, мы были близко. А про колдунью… Просто моя метрика не давала ей покоя.

– Метрика? Это что-то вроде свидетельства о рождении? А что такого было в твоей метрике?

– Да, так раньше называли документ, который подтверждал факт рождения. На самом деле при рождении делали запись в церковной метрической книге. Еще эту книгу называли троечастной, потому что она состояла из трех частей и содержала сведения о родившихся, вступивших в брак и об умерших. Такую книгу вели весь год и с наступлением нового года заводили новую метрическую книгу. И во времена, когда паспорт выдавали только иностранцам, были выписки из метрической книги, которые стали называть метриками. Когда я родилась, уже выдавали паспорта, но не с рождения, а по достижении совершеннолетия. А в моей метрике не было ничего особенного, родилась в семье дворян, 25 августа 1875 года – продолжая улыбаться, ответила Ксения.

Лиза, которая в этот момент собиралась сделать глоток чая, чуть не выронила чашку из рук.

– Какой?– Переспросила она.

– Тысяча восемьсот семьдесят пятый, – повторила Ксения.

Девушка удивленно уставилась на собеседницу, пытаясь посчитать, сколько ей лет.

– Подожди… сейчас апрель двухтысячного года, ты родилась в тысяча восемьсот семьдесят пятом году и тебе в августе исполнится…

– Сто двадцать пять лет.

– Нет… это, наверное, ошиблись, когда тебе метрику выписывали. Люди так долго не живут. Ну, сто лет могут. На Кавказе, говорят, бывали случаи и до ста восьми, но сто двадцать пять… А потом, ты не выглядишь на такой возраст. Максимум семьдесят пять и то с натяжкой.

– Твоя мать мне также говорила.

– Подожди, но ведь в паспорте у тебя написано…

Лиза буквально вылетела из кухни, в комнате послышался звук открывающейся створки шкафа.

– Ну вот, смотри, – она вернулась, держа в руке ксерокопию паспорта. – В паспорте год рождения тысяча девятьсот шестнадцатый…

Девушка посмотрела на Ксению, потом на фотографию в ксерокопии и снова на Ксению. Хотя качество фотографии и оставляло желать лучшего, но узнать в нем свою собеседницу она могла с легкостью.

– В моей жизни дважды исправляли дату рождения, считая, что кто-то когда-то ошибся и напутал с годом рождения или это я им вру, а может просто с ума сошла и придумала. Но однажды, одна знахарка в деревне, куда я уехала, посоветовала мне метрику запрятать и сохранить до поры, а документы выправлять на подходящий для того времени возраст, – смеясь ответила Ксения. – Так и стала я по документам рожденной тысяча девятьсот шестнадцатого года и безродной, так как родственники из дворян после революции были ни к чему.

– То есть, все это правда? Мама как-то оговорилась, что если бы в определенный период нашей истории не было бы некоторых событий, то ты сейчас не сидела передо мной… Подожди, а ведь тебя могли бы сжечь на костре как ведьму?

– Ну, жгли на пару-тройку веков ранее, а вот в клетку для опытов и демонстрации народу точно посадили бы, – засмеялась Ксения.

– Расскажи-и-и, пожа-а-а-луйста, – умоляюще попросила Лиза, по-детски растягивая слова.

– Уже многое не так интересно, а еще были события, которые просто никак нельзя объяснить и уж тем более поверить. Мне самой иногда кажется, что за одну жизнь я прожила так много параллельных жизней, но моменты переплетения или перехода из одной в другую происходили так стремительно.