Читать книгу Пламя Феникса - Юлия Бабчинская - Страница 1

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. (Песнь песней Соломона)

Пролог

Она видела сны средь бела дня. Теперь Лали знала это наверняка.

Девушка и раньше замечала, как Юви замирала во время приема или за обедом, а ее взгляд устремлялся вдаль, в бесконечный свет своего сознания. Или тьму.

Или тьму. Теперь Лали знала и это.

Зеленая Тейра, Исполнительница Желаний, Правительница королевства Мартим, Супруга Великого Журавля… Лали могла перечислять регалии королевы бесконечно, но это не меняло главного.

Юви грезила о чем-то столь страшном, что саму Лали охватил первобытный ужас.

Она стояла на коленях перед Тейрой, склонив голову. Стоило Юви положить ладонь ей на макушку, как мир замер. Черный дым пополз по мраморному полу с коричневыми прожилками, которые напоминали древесные корни. Или же трещины.

Внутри Лали тоже что-то треснуло. Был ли этот черный дым снаружи или внутри?

Сегодня в честь церемонии награждения выпускниц магической школы Лали нарядили в розовое платье с цветочным узором, каштановые волосы, забранные назад, ей украсили длинными шпильками с подвесками – все по традициям Ремесиса. Для Лали наряд казался чересчур броским и напыщенным. Как и алая ковровая дорожка, обрамленная золотыми кисточками, по которой она прошла к Правителям – Юви и Виктору, чтобы получить в награду печать ученика первой магической школы в Ремесисе.

Ей следовало прыгать от радости, как делали другие ученики и ученицы, вместо этого ее бросало то в холод, то в жар. Будто сперва она искупалась в ледяной реке, а следом прыгнула в озерцо лавы. Лали слышала об этих озерах и не верила ни на секунду, что жители стран Феникса, где находились такие чудеса света, взаправду купались в них. Какое наглое бахвальство!

Однако Лали преследовало дурное предчувствие. Оно и не проходило с того самого момента, как Юви вернула ее с того света.

Черный дым скрывал всех прочих гостей церемонии, учителей и учеников, брата и его жену. А когда дым чуть рассеялся, перед взором Лали предстала другая картина.

Сначала из темноты явился Виктор. Хотя он и стоял спиной к ней, но она узнала брата – высокий, статный, в развевающихся одеждах Ремесиса невероятного полуночно-синего оттенка. Когда он повернулся, Лали замерла. Лицо его было суровым, радость и свет покинули непроглядно-черные глаза. Звучала тонкая хрустальная мелодия, похожая на колыбельную, и Лали поняла, что оказалась в самой гуще бала. Виктор вел в танце девушку с роскошной меховой накидкой серебристо-снежного цвета на плечах. Незнакомка застенчиво улыбалась и все теснее прижималась к Виктору. Лали не могла разглядеть ее лица, но слышала заливистый смех, который лился из уст этого хрупкого и утонченного создания. Это была не Юви. Лали знала, какой Тейра была прежде, и она не сильно изменилась, разве что выглядела уставшей.

Так Лали думала до этого видения.

Теперь она понимала, как на самом деле изменилась Правительница. Еще немного, и этот едкий дым, распирающий Юви изнутри, вырвется наружу. И что тогда?

Как раз в этот момент иллюзорный Виктор повернул голову, и в зал вошла Юви. От красоты ее зазвенели хрустальные флейты, украшавшие залу Дворца. «От красоты ли?» – мельком подумала Лали.

Разве может быть красота столь ошеломительно разрушительной?

Еще никогда Юви не появлялась в таком воистину имперском наряде, драгоценные камни сияли на ее платье. Само тело словно переливалось, как величайший в мире кристалл. А за ней, наполовину сокрытый в тени, следовал человек. Высокий человек без улыбки. Лали мгновенно узнала его и отшатнулась. Она помнила, сколько боли этот человек причинил ее семье. Но вот он подошел к Юви со спины, положил бледную руку ей на шею, разворачивая к себе. И целуя. «Какой долгий поцелуй…» – отчего-то подумала Лали.

Октавиан, бывший Император Солида. Вот кем был тот мужчина.

Но не успела Лали возмутиться, как жгучая боль прорезала ее внутренности. Снова заклубился дым, расходясь по сторонам будто бы от нее самой. Она стала и огнем, и пеплом, и агонией. Лали запрокинула голову, уставившись в небытие небес. Черные тучи с грохотом врезались друг в друга, посылая по угольному полотну росчерки молний. Вот бы кто-то потушил это пламя, что пожирало всех и вся. И освободил бы ее из плена страха.

Лали отчаянно хотела вырваться из ужасного видения, но возможно она еще не все увидела в этом мире без названия.

Не в силах терпеть боль, Лали закричала. И среди крика услышала знакомый голос. Спасительный голос. В котором плескались серебристые рыбки.

Роши, успела подумать Лали и мысленно потянулась к нему.

Миг, и девушка очнулась. Выпрыгнула из чужого кошмара и тут же встретилась с изумрудным взглядом Тейры.

– Так ты хотела загадать желание, не так ли, Лалибэй? – вкрадчиво спросила у нее Юви, но Лали прочла в глазах той другое: я знаю, что ты знаешь.

Она слишком резко вскочила на ноги, и четки, лежавшие в ладони Юви, изогнулись нефритовой змейкой и полетели на мрамор. Мгновение – и бусины посыпались на пол, звонко, гулко, угрожающе. Маленькие зеленые шарики, предвестники беды. Мама всегда повторяла: «Разорвать четки – к несчастью». Лали бы очень хотелось собрать их воедино, нанизать на прочную, как волосок мага, волшебную нить, с помощью силы ремесиса.

Да, она окончила магическую школу и получила печать. Вот только ремесиса в ней не было ни капли. Десять лет лжи и притворства – ей все-таки удалось всех обмануть. Но как обмануть себя?

– Нет, – дрогнули в улыбке ее губы. – У меня есть все, о чем можно мечтать, – отозвалась Лали, и брат улыбнулся, чуть заметно кивнув.

Все знали, что Юви могла исполнить твои сокровенные желания, воплотившись в Зеленую Тейру, а некоторые даже поговаривали, что ночью она облетала все земли Имгэ, внимая просьбам тех, кто в ней нуждался. Было это правдой или нет, Лали не знала, но глубоко внутри чувствовала, что ее видение неспроста. Это не та иллюзия, которыми она так долго спасалась. Это нечто другое.

И почему, почему Юви так смотрит на нее? Как на врага народа… Она же просто обычная девочка, которая так мечтала эти десять лет быть похожей на Правительницу. Очередная ложь. Разве она обычная?

Юви улыбнулась и вернулась к пьедесталу с возложенными на него цветами лотоса, где ждал свою супругу Виктор. Здесь следовало стоять трону, но Юви и Виктор пошли по другому пути, создав совершенно новое государство.

Лали не верила, что Юви смогла бы разрушить то, что построила вместе с любимым. Сама мысль казалась неправильной.

А может, это все и впрямь иллюзия. Как и вся жизнь Лали, сотканная из воздуха.

Она сделала два неуверенных шага назад, удаляясь от Правителей, чувствуя на себе любопытные взгляды. Каблук туфельки зацепился за предательскую складку на ковровой дорожке – будь неладны эти церемонии, – и Лали поняла, что падает. Не успела пятая точка соприкоснуться с поверхностью, как девушку подхватили теплые руки. Очень крепкие руки, несмотря на их внешнее изящество. Однако в Ремесисе всем известно, что сила не снаружи, а внутри. И там же находится ее отсутствие. Беспомощная, грызущая тебя пустота.

Лали чуть обернулась, и щеки тут же вспыхнули. Этот огонь согревал, добираясь до самого сердца.

– Не смей падать перед всеми, сладкая, – шепнул ей над ухом Роши, опаляя нежную кожу своим дыханием. – Как минимум я тебе этого не позволю.

Он вернул ее в вертикальное положение, придерживая за спину, потом учтиво кивнул Правителям.

Стоять здесь, перед всеми, вместе с ним – вот это, пожалуй, мечта. Виктор уже недовольно насупил брови, а Юви… на нее Лали побоялась даже взглянуть.

Мечтать не вредно? Вредно, очень вредно. А самое вредное – мечтать о Роши.

***

По зернышку падало во тьму время, прорастая в толще вселенной. Корнями вверх, ветвями вглубь.

  Кейто шел, меняя формы. Сердце его остывало. Еще недавно оно жило пламенем. Сейчас ни уголька.

  Он убил Мастера.

  Теперь Великий он. Великий демон деструкции.

  Прохожие тени озирались на него, скалились, когда он расплескивал по тротуару силу, и, поджав серые хвосты плащей, скрывались в глубинах сумерек. Кейто умирал. Теперь он понял это. Раньше он не думал о смерти, теперь не думал ни о чем другом. Однако, он не смог бы умереть, не истратив последней крупицы энергии. Он хотел бы умереть окончательно, растворившись в пустоте, но то был не его удел.

  Он перекочевал на шоссе, по обеим сторонам которого плескалось холодное северное море. Идти было шире, спокойнее. Автомобили объезжали его, обтекали, как косяки серебристых рыбок, наткнувшихся на огромную и подозрительную рыбину. Морского монстра.

  В какой-то миг Кейто уснул. Ноги не переставали идти. Шаг, другой. Он проминал сапогами асфальт. Прожигал. Тот плавился, исторгая из пара новые формы жизни. Сейчас Кейто мог бы стать кем угодно. Сотворить что угодно. Ему повиновались стихии, молекулы выстраивались в идеальном порядке. Он мог бы запросто одолеть Сэя с его армией теневых лисиц. Или отряд коварных почитателей Морского Дракона.

  Но зачем? Так долго идти к цели, прыгать через голову, свою, чужую. Рубить головы с плеч. Стать лучшим среди своих, но никогда – самым. Никогда. Нашелся кто-то получше него. Эта мысль засела глубоко внутри, и он сам уже не помнил, где источник этой жгучей ненависти, кто виновник. Возможно, виноват он сам.

  Теперь он понял тщетность своих чаяний, предпочитая забыть все, что можно забыть. Прежде он был глуп. Жил недосягаемой мечтой. Что его смогут полюбить, что кто-то увидит его свет. Все это пустое.

  Кто-то шальной бросился ему под ноги. Разве можно пересекать путь Мастера? Немыслимо. Если только пресекать…

  Новая мысль созрела внезапно.

  Мелькнула всклокоченная светлая голова на уровне его талии. Босые пятки лихо ринулись прочь. Мальчишка был шустрым. Понял свою оплошность и теперь норовил поскорее удрать.

  Кейто ухмыльнулся и поймал мальчугана длинным кобальтово-черным щупальцем. Одним из восьми. Восьмилапый демон, вот какие непристойности кидали ему в спину. Он не возражал.

Паренек не взвизгнул. Лишь с ненавистью и вызовом выпучил на Кейто сиреневые глаза – мгновениями алые.

– Торопишься что ли куда, остолоп? – произнес Кейто свои первые слова Мастера.

– Да пошел ты, козел. Не твое стариковское дело.

Стариковское? Неужели он уже старик? Кейто не знал времени, как и не ощущал границ пространства.

  Значит, мальчуган все-таки дурнее, чем показалось сперва Кейто.

– Зовут тебя как?

 Юнец пожал плечами: "не знаю" или "да какая к демону разница". Кейто кивнул словно самому себе. Демон разницу видел, как и очевидную выгоду.

– Идем со мной, юный Кейто, – обратился он к мальчугану.

  Время летело, нарастало почками, расцветало, пожухлыми листьями сбрасывалось в пустоту, обнулялось. И снова набирало высоту.

– Кейто! Кееей-тооооо! Давай же, дурень, не ленись! Тащи эти ящики туда! Вон туда!

– Я больше не могу!

– Довольно ныть! П-шел!

  В ящиках лежали мечи. Сотни мечей. Всегда мечи, изогнутые клинки, напоминавшие когти огромных птиц. С ящика слетела крышка, сверкнуло гладенькое и соблазнительное, как женское плечо, лезвие. Кейто не думая схватился за рукоятку, и та мигом приросла к руке, нашептывая ему нехорошие мысли. «Да сколько можно терпеть этого вонючего осла, мастера-растяпу! Он же пельменей себе сварить сам не может! Ну какой из него Мастер! Другое дело ты, Кейто…"

– Кейто, как закончишь, свари-ка мне пель…

  Меч легко вошел в хрупкое на вид тело. Изо рта мастера хлынула кровь, а губы благодарно изогнулись в улыбке.

– … о да, – выдох. Последний.

Но не последний.

  Время опрокинулось. Мужчина повертел в руках песочные часы и отбросил их в сторону, позволяя им разлететься осколками.

– Сколько можно? Таких тупиц еще поискать! Кейто! Я ненавижу вас! Всех вас!

  Он зарыдал. Слезы смешивались с песком, насыщая почву. Зернышки тяжелели, набухали. Падая вниз. Время терпеливо шло дальше. Все повторялось. Все неизменно повторялось в его личной преисподней, в этом мире, куда он попал после своего сокрушительного падения. Он не помнил, кто убил его, но помнил ту, которая хотела убить его, но погибла сама. Он подвел ее. И мечтал лишь об одном – все исправить.

Однажды он услышал шедшую издалека мелодию. Она пронзала серую толщу мироздания, иссушала океан, который отделял его от… от чего? Он забывался, он вспоминал. Снова и снова. Но теперь, эта музыка заставила его изумленно поднять голову и впервые по-настоящему осмотреться.

Среди серых громадин зданий ползали не менее гигантские черепахи. Тяжеловесные неторопливые создания с панцирями цвета асфальта. И на одной из этих черепах Кейто увидел женщину. Лицо ее было сокрыто огромным куполом шляпы. Стоило ей зашевелиться, как замерцал сам воздух.

– Идем, тебе пора, – раздался голос, знакомый, но в то же время окутанный хрустальным звоном. – Тебе пора, Октавиан… Помоги.

Спазм сдавил горло Кейто, но он не подал виду. Губы содрогнулись в гримасе.

– Откуда тебе известно мое имя? – прохрипел он. – Кто ты?

– Ты забыл меня? – в голосе звучала печаль. – Октавиан, помоги…

Да, он хотел забыть, хотел вычеркнуть ее из мыслей, из своего сердца. Ведь именно мысли о ней причиняли невыносимую боль. Возможно, если бы забыл окончательно, то уже давно опустился на самое дно этого ада.

Теперь черепаха с девушкой-наездницей удалялась, ускорялась, как само время. Он еще никогда не видел таких быстрых черепах. Он еще никогда не любил так сильно. И никогда не полюбит. Он будет терзаться здесь до скончания времен от собственного бессилия.

– Прекрати уже жалеть себя, – донесся полный тоски голос девушки, растворившийся в назойливый мелодии. Она проникала ему в голову, и как бы он ни сопротивлялся, тормошила все его чувства. – Помоги же мне.

Мелодия переросла в нечеловеческий крик – он прекрасно знал этот звук, сам множество раз исторгал его в пустоту, желая смерти и облегчения. Но за что здесь она?

– Ладно.

Кейто побежал следом за девушкой, но чудовищная черепаха под ней все еще была быстрее. Его это только раззадорило, вызывая ухмылку на бледном лице.

Может быть, он загоняет себя до смерти, в конце-то концов.

Серые здания вокруг него сжались до одной точки и вновь расширились, обретая новые очертания. Темнота больше не жалила холодом, ароматный воздух едва не лишил его сознания. В носу защекатало, и ему самому захотелось петь от этой сладости.

Женский силуэт замер впереди, прямо на перекрестке темных переулков. Теперь совершенно размытый. Как бы часто он ни моргал, но не мог разглядеть ее. Музыка теперь была повсюду, вместе с громким смехом и радостными голосами.

Кейто нагнал девушку и развернул лицом к себе, ожидая увидеть ту самую, что когда-то украла его сердце и разбила вдребезги.

Но он ничего не увидел. Он вообще ничего не видел.

Он вдохнул аромат корицы, витавший над шелковистой макушкой девушки. Коснулся атласной ленты среди волнистых локонов. Девушка прохрипела, и Кейто понял, что сдавливает ей горло, заставляя замолчать. Прекратить этот зов. Но музыка не исчезала.

– Ты не она! – произнес он все-таки вслух, будто сам пытался это осознать. – Зачем тогда ты звала меня?

– Я… – пискнула девушка. – Я не…

– Молчи, лучше молчи.

Его обманули. Он пришел напрасно. Кто-то должен за это заплатить. Вот только беда, он, могущественный демон, совершенно ничего не видел. Кейто отступил. Девушка отпрянула от него, застучали по тротуару каблучки – девушка удирала от него со всех ног.

Он раздумывал всего секунду. Целую секунду. Теперь он знал им цену.

Кейто не мог поступить иначе. Его выдернули сюда для какой-то цели, и он собирался выяснить, для какой.

L – главы от лица Лали

K – главы от лица Кейто

Глава 1. Фестиваль огней

Когда-то давным-давно Дракон и Феникс выбрали друг друга, чтобы заключить союз на небесах стать защитниками мира людей. В этот день на Бесконечных Землях Имгэ пролился благословенный дождь, ведь любовь творит чудеса. Но ходит поверье, что истинный Феникс вернется, и мир сотрясут небывалые перемены.

L

Тесто было податливым в ее руках. Лали разложила на столе кругляшок, белый и плоский, как лик луны, и добавила крохотный клочок бумаги с предсказанием, после чего аккуратно свела края вместе, собирая в тугой «мешочек». «На счастье, – приговаривала обычно мама. – На удачу».

– На любовь, – шепотом добавила Лали.

В комнату ворвался теплый воздушный поток.

– Что ты тут бормочешь в одиночестве? Думала спрятаться ото всех на кухне? – Роши блеснул зелеными глазами из-под длинной белесой челки и улыбнулся ей. Лали ничего не осталось, как покраснеть. Как и всегда в его присутствии. Великие Тейры, почему он так хорош?

И даже бледная кожа не портила его утонченные черты, острые скулы… Лали, да очнись же, прекрати любоваться!

Она поспешно опустила голову, энергичнее разминая тесто. Десять лет – целое десятилетие мира – они отмечали Диэ, победу света над тьмой, праздник Божественного Огня. Для жителей Ремесиса это был путь к своим предкам, возможность вспомнить традиции и заново полюбить их.

– Роши, ты меня ужасно напугал, – усмехнулась Лали. Она всегда хихикала в его присутствии, ничего не могла с собой поделать. Должно быть, у нее глупый вид. Он ведь может решить, что она пустышка, дурочка.

И с чего вдруг такие мысли?

– Пора уже собираться и выходить, шествие вот-вот начнется.

– Вот же я растяпа! Я просто потеряла счет времени. Эти печеньки такие…

– Аппетитные, – договорил за нее Роши и потянулся к тарелке свежеиспеченных «мешочков», но Лали хлопнула его по руке.

– Так и знай, Роши, хотя мы уже не один год знакомы, но пощады не жди. Я ненавижу, когда поедают мою выпечку буквально на лету.

– Хорошо, сладкая, я попрошу сестру, чтобы шествие перенесли по такому случаю.

Он улыбнулся Лали уголком тонких губ и по обыкновению отошел к дальнему столу возле окна, занявшись бумажными фонариками.

Все в доме прекрасно знали, что не стоит заходить на кухню, пока там колдует Лали. Из кроткой девушки она могла превратиться в тигрицу в мгновение ока. Но для Роши здесь всегда было выделено особенное место.

Если честно, то в доме осталось не так уж много жильцов. Да и те разбрелись кто куда. Виктор не жил здесь с тех самых пор, как стал правителем Ремесиса и вместе с Юви обосновался в их собственном загородном особняке. Который, казалось, все рос и рос, превращаясь в настоящий дворец. А как иначе в королевской семье? Лали знала, что некоторые комнаты Юви отвела для будущих наследников, вот только детей так и не было, и эту тему все осмотрительно обходили стороной.

Мариэ несколько лет назад отправилась в путешествие по землям Имгэ, иногда присылала Лали письма и открытки, порой с совершенно удивительными марками и рассказами. Последнее ее письмо прибыло из Альбарина, освобожденных земель «тигров», где Мариэ гостила у некого довольно состоятельного эмира. Возвращаться в Ремесиса сестра не торопилась, а Лали иногда завидовала ее приключениям.

Дженни осела в Краснолистом Сури вместе со своим девятилетним сыном, единственным племянником Лали. Виделись они редко и приезжали только по праздникам, но Фестиваль Огней были вынуждены пропустить из-за болезни мальчика.

В их прежнем доме оставались сама Лали, мама и Ксиу, но здоровье мамы не позволяло ей управлять домом, а Ксиу то и дело пропадала в Домах Ночи с многочисленными ухажерами, поэтому все домашние дела взяла на себя Лали.

Ну и конечно помогали Роши и Риок, который далеко не отходил от своего подопечного. Несмотря на высокий статус своей сестры Роши оставался легок в общении и, пожалуй, был единственным человеком во всем белом свете, кто понимал Лали.

И то, что она хранила внутри себя, боясь поделиться даже с братом. Даже с Юви.

Особенно с Юви.

Лали пробрала дрожь, стоило вспомнить о недавнем видении.

– Смотри, – позвал ее Роши. – Узнаешь этот фонарик? – Он поднял в воздух бумажную розовую свинку с узором из лепестков вишневого дерева.

– Не может быть! – ахнула Лали. – Неужели это госпожа Пигифлай?

– Она самая, – деловито произнес Роши. – Я хранил ее для десятилетнего юбилея. Сегодня она отправится к звездам… и конечно к предкам.

Они оба рассмеялись, и Лали и сама не поняла, как оказалась в объятиях Роши. Положила руки ему на предплечья, ощущая под ладонью прохладный шелк жемчужно-серой рубашки и крепкие мускулы, куда крепче, чем можно было бы сказать на первый взгляд. Он не был таким крепким, как брат или Риок, но Лали видела, как ловко он умел фехтовать, как летала в его ладони стига, каким свирепым огнем наполнялся его взгляд.

Лали казалось, она ждала этого момента всю жизнь. Остаться наедине с Роши и наконец признаться в чувствах. Узнать, что она любима и желанна.

Но вот он перехватил ее руки за запястья, лицо его стало мертвецки бледным. Он отвел взгляд и отстранился.

– Ты уже подумала над моим предложением?

Это было вовсе не то предложение, которое Лали хотела услышать от него, но тем не менее оно могло изменить ее жизнь навсегда. Сделать лучше. Безопаснее.

Она могла уберечь не только себя, но и всю страну.

Но что-то беспокоило ее, заставляло медлить с ответом.

– Ты ведь так и не использовала заветное желание на церемонии выпуска.

Не вопрос, а утверждение. Конечно, он знал. Он чувствовал эту дрожь под ее кожей, эту сдерживаемую силу без названия. А может Лали просто не хотела признавать ее.

– Нет. А ты? Что решил ты?

– Сегодня, – ответил Роши. – Уже сегодня я избавлюсь от этого яда в своей крови. И я надеюсь, что ты со мной.

На кухню, нарушая все законы дома, ворвались две полноватые хохочущие женщины – их матери. Увидев Лали и Роши, они застыли в блаженном восторге, взялись за руки и томно вздохнули.

– Ох, наши лапушки воркуют, ты только посмотри, Сима! – воскликнула госпожа Меримьян.

– Подожду вас снаружи, – холодно бросил Роши и вышел за дверь.

Но несмотря на этот ледяной тон, Лали окатило волной жара. Ей было стыдно за себя. Она позволила себе мечтать. Снова.

***

После ухода Роши все сыпалось из рук. Лали прогнала с кухни маму и госпожу Казиньяк, торопливо складывая печенье в бумажный пакет. Мысли ее до сих пор занимал разговор с Роши. Если он решился избавиться от силы, почему сомневалась она? А что, если после этого они смогут наконец быть вместе?

Лали краем глаза заметила, как дрогнуло пламя свечи на подоконнике, ощутила на затылке дыхание легкого ветерка, который теребил ее атласные ленты, хотя дверь была заперта, да и окна тоже.

Поговаривали, что в канун Диэ спускались на землю духи предков, блуждая среди живых. Дрожью во всем теле отозвались воспоминания об одной ночи десятилетней давности. Когда она умерла.

И воскресла.

Мартим еще жил под гнетом Императора Солида, магия была скована, а не текла реками по улицам города, как сейчас, и только Юви сумела воспользоваться силой ремесиса, чтобы совершить невозможное и вернуть к жизни одну несмышленую девочку. О той ночи они с Роши не говорили. Лали и не знала, как подступиться, ждала, что он заведет беседу первым, что растопит осколок льда, засевший глубоко внутри.

Лали смутно помнила, что произошло после ее похищения, но знала, что в ее гибели был виноват именно Роши. Вот только она никогда его ни в чем не винила.

Прихватив пакетик с печеньем, Лали заторопилась на улицу. Мама и госпожа Казиньяк ушли вперед, путь предстоял не близкий, а весь транспорт в этот день останавливал свой ход. Спасибо зачарованным дорожкам, охраняемым стражами Ремесиса, – с ними путники не чувствовали усталости. А кто-то сегодня мог прокатиться на мифическом звере, подчиняемом Правителю.

Лали хотела нагнать Роши, но возле него уже выросла высокая фигура наставника. Они быстро удалялись прочь, и Лали стало обидно, что ее даже не подождали. Риок как всегда был в черепашьем шлеме, без которого Лали не видела его уже давным-давно. Брат как-то обмолвился, что деструкторы рано или поздно теряют привычный человеческий облик, а сильные эмоции могут лишь ускорить процесс.

Сердце Лали сжалось, как птичка в клетке, когда она вспомнила о сестре, погибшей в те ужасные дни императорского правления.

– Рита, – выдохнула Лали в сумрак ночи, будто призывая дух сестры в этот мир. Желая увидеться с ней и страшась этого.

После своего недолгого забвения Лали боялась всего, что было связано с миром духов. Ей казалось, что она прихватила частицу хаоса с собой.

Воздух сегодня был влажным, теплым. Заканчивалась зима, уступая место весенней поре цветения. В Ремесисе не было настоящих зим, о которых рассказывали гости из других стран. Именно весной распускались самые прекрасные и диковинные цветы. Именно весной приходили в Ремесис самые оглушительные грозы.

Возле вымощенной розовым булыжником дорожки лениво потягивался тигр, черный в золотистую полоску. Раз сегодня запрещен транспорт, почему бы не домчаться с ветерком на страже? Она догонит шествие (и даже перегонит), а самое главное – она не будет одна.

Лали присела на корточки перед дремавшим зверем, темно-лиловые юбки рассыпались по сторонам. Тигр приоткрыл один глаз, черный лепесток зрачка сфокусировался на ней и будто бы вспыхнул сотней мелких огоньков. Лали погладила зверя по морде, стражей она нисколько не боялась – она выросла среди них.

– Не припомню тебя, – задумчиво сказала Лали, склонив голову набок. Каштановые кудряшки легли ей на плечо, и зверь лениво перевел взгляд на локоны, будто решал, стоит ли с ними поиграть. После чего громко зевнул, продемонстрировав внушительную пасть. – Хочешь прогуляться со мной?

Зверь податливо встал и позволил Лали взобраться к себе на спину. От шерсти шел приятный аромат благовоний – стражи Ремесиса все же были не псами из подворотни, а священными хранителями земель.