Оглавление
Юлия Барановская. Все к лучшему
Самый страшный кошмар
Начало конца
Родом из детства
Нежданная любовь
Футбол пришел в мою жизнь
Еда от мамы
Безумный первый год
Взлеты и падения – наш один большой праздник
Легенда о крокодиловых босоножках
Шаг во взрослую жизнь
В ожидании сына
Как нас поженили
На «петровском» нет места, где бы я не была
Новый этап жизни
Короли питера и их поклонницы
Страстная пара
Футбол для двоих
Англия. первый блин комом
Я всегда прихожу вовремя
Через тернии к звездам
Главная звезда кубка УЕФА
Как Алина стала Яной
Лето триумфа
«Путин, водка и Аршавин»
Расставаться надо красиво
Перезагрузка
Из россии с любовью
Вернувшийся бумеранг
Как я полюбила Лондон, а Лондон полюбил меня
Традиции «Арсенала»
Русские едят икру ложками
Ярмарка тщеславия
Самые близкие люди
Лондон дал мне свободу
Как открыть для себя Майами
Дар ангела
Жизнь в параллельной реальности
Перерождение
На границе жизни
Загнанная в угол
Справедливость по-британски
Новая встреча и новый обман
После самой темной ночи все равно наступает рассвет
Опять в суд
Новая жизнь
Все к лучшему
Вклейка
Отрывок из книги
В тот день ко мне впервые пришло осознание, что я Юлия Барановская. Нет, конечно, я всегда носила это имя, но вот была на протяжении долгих лет скорее женой Андрея Аршавина, а чуть позже – бывшей женой. Мы снимали рекламу крема Либридерм, и мне принесли макеты, тогда-то я и увидела надпись под моей фотографией «Телеведущая Юлия Барановская». Я стала их лицом, и мое имя было написано большими буквами. Я смотрела на надпись под этой рекламой, и понимала – это я, это моя фамилия, и быть Барановской – круто!
Глядя на макет, я вспоминала, как совсем недавно мама Андрея кричала: «Ты никогда не была Аршавиной. Ты к нашей фамилии не имеешь никакого отношения. Ты никто». Она никак не могла взять в толк, что я, напротив, открещивалась от их фамилии и избегала известности такого толка. Мне не хотелось быть прилагательным к чьему-то имени, довеском, и уж тем более для того, чтобы быть известной, мне не нужна была их фамилия.
.....
Неделю назад он спал со мной в этой кровати, а теперь я смотрела, как он кидается от меня в другой угол и орет: «Не подходи ко мне!». Я не знала, что еще можно подумать. «Не смей приближаться! Не смей!» – Андрей доходил до каких-то неимоверных децибел в своей истерике. Наверно, ни одна беременная женщина в истории человечества еще не вызывала во взрослом мужике такого чувства опасности. Не знаю, может быть, если бы я подошла к нему ближе, он бы не выдержал, и таким ужасным образом решил довести до конца принятое решение уйти из семьи? Он орал минут 40, я сидела и плакала, Коробей, как верный пес, ждал в другой комнате. Прооравшись, Андрей ушел, а я осталась одна. Разговора не получилось. Мне на следующий день надо было ехать к маме.
О ее болезни мне, как я уже говорила, сказала мой врач. Только помочь маме практически ничем я не смогла: доехав до больницы, я сама загремела туда же. Как и в предыдущих беременностях, у меня было снова предлежание плаценты, то есть я могла потерять ребенка при эмоциональных и физических нагрузках. Плюс мое низкое давление. На том сроке, на котором я находилась, это была угроза потери сформировавшегося жизнеспособного ребенка. Врач просто не отпустила меня в самолет, тут же заперев в больнице, и позвонила Андрею. Зная, с какими трудностями я сталкивалась, когда вынашивала Артема и Яну, Андрей отреагировал на разговор с Любовью Ивановной более чем подло, сказав, что мы просто разыгрываем его и давим на жалость, чтобы он вернулся.
.....
